Текст книги "Потерянный воин. Князь Леса. Книга первая"

Глава V. Плач Ша́н-Хе́йзе

Судьба, видимо, решила смеяться над Ларой во всём, что касается Князя. Так думала почтенная Хранительница, мечась в ярмарочной пыли в поисках заигравшейся Кайары.

Они должны были предвидеть, предусмотреть, что Йара, став человеком, с ума сойдёт от счастья и пустится во все доступные удовольствия и развлечения, полагающиеся цветущей девушке семнадцати лет. Тай ей ещё и деньги вручил, ротозей! Нужно было поступиться принципами и дать ей денёк человеческого отгула перед тем, как посылать за Князем. Но «как можно быстрее» значит «как можно быстрее»!

Ищи её теперь и напоминай, для чего она здесь! Угораздило же Кару и Князя пойти сразу да на Королевскую ярмарку! Уворачиваясь от человеческих и лошадиных ног, колёс и палок, Лара устремилась туда, куда собирались пойти Князь и Кара в первую очередь – в музей.

Пусть Тай ищет улизнувшую из поля его зрения Йару, а Лара будет следить за своим подопечным! И давним другом по совместительству. Эх, Князь, куда занесла тебя Судьба… Ничего, станешь Верховным – всё наладится!

Крыса прошмыгнула за какими-то гостями через тяжёлую дубовую дверь под своды бывшей Королевской художественной мастерской, ныне музея. Ох, народу сколько, народу!

Лара подняла лицо к объявлению и прочитала его содержимое. От горя Хранительнице захотелось вырвать себе усы. Почему именно сегодня! В Балдуэдде показывают реликвии Войны Шипов! Потому что Королевская ярмарка празднует свой шестьсот тридцатилетний юбилей!

Столько людей! Если Князя накроют воспоминания, пиши пропало!

Тут ещё и «коты»! Лара в ужасе шарахнулась от подтянутого молодого человека в чёрном камзоле с вышитым огненно-рыжим геральдическим котом слева на груди.

Скребя коготками, Хранительница шнуром взлетела по высоким каменным ступеням на второй этаж здания. Ох, Кара-Карочка, ты, конечно, очень сообразительная девочка, но не надо, не надо ему туда! Внутренне завывая от отчаяния, крыса проскользнула за Карой и Князем в небольшой круглый зал.

Так и знала! Они привезли Шан-Хейзе, меч Князя! О, нет!

* * *

Кара чувствовала необыкновенное воодушевление. Видимо, Судьба во всём благоволила ей! Надо же быть такому совпадению, что именно сегодня на Королевской ярмарке показывают вещи князя Ирде!

Девушка с изучающим интересом поглядывала на Ганнибала. Отец не был против, чтобы они сходили на ярмарку и в город. Да и что плохого может случиться, если она просто проверит, вспомнит ли Ганнибал хотя бы что-то или нет! Полная уверенности и решимости, девушка провела своего знакомца в зал, по стенам которого были вывешены стяги рода, ныне не существующего. Пурпурное полотнище, на нём – три серебряных ветви вереса и три ягоды. Вересовый князь. В зале пахло можжевельником. Невысокая девушка с узкими глазами, из степных народов, в форме КОТа, охраняла выставленные предметы. В центре зала на белом полотнище лежал меч, рядом с ним – изящные, обитые изумрудным бархатом, ножны.

Затаив дыхание, Кара осмотрелась. И стала рассказывать Ганнибалу историю князя. «Это Лёд, белый конь Галена Ирде. Какой тонконогий! И очень выносливый! Такой красавец, правда? Это их портреты. Князь, его жена и их дочь, Майя. Когда началась Война, ей было семь лет…»

Ганнибал немного задержался перед портретом Майи. Золотистые волосы, курносый носик, светло-голубые глаза. Будто небесное создание спустилось на землю. Пухлые щёчки. Наверняка, она любила улыбаться. И смеяться… И отца своего любила. Дарила ему первые весенние цветы, совала в нос, когда он брал её на руки… И он смеялся. Они оба смеялись.

– Ганнибал? – Кара с волнением посмотрела своему подопытному в лицо.

– Просто мысли, – Ганнибал задумчиво улыбнулся. – Думаю, она очень любила своего отца.

– Да. Она погибла. Её убили эльфы, когда захватили замок Ирде.

Подопытный с горечью окинул взглядом портреты:

– Бедные родители. Бедное дитя.

Они пошли дальше вдоль вещей и картин. Стражница-«кот» с безразличным видом медленно ходила возле меча. Обозрев все предметы, Кара и Ганнибал подошли к главной реликвии.

Девушка с трепетом протянула к мечу руку:

– Шан-Хейзе, «Вересовый иней». Именно им принц Уилхард срубил голову Тёмному Кирину. Это завещал ему сделать смертельно раненный князь Ирде…

То, что произошло потом, страж Бай Варли́ рассказывала десятки раз коллегам-«котам», Верховному колдуну и самому королю.

* * *

Скромно одетый, исхудалого вида, седой человек, пришедший сюда с девушкой, кудрявой шатенкой в бордовом платье, подошёл к мечу. Девушка, осмотревшись, спросила, можно ли коснуться оружия. Бай, не представляя ничего дурного, разрешила – зачарованному княжескому мечу от лишнего прикосновения ничего не будет, и его с трепетом трогали сотни раз множество рук. Девушка поблагодарила и коснулась пальцами рукояти. Узором вереса, покрытого инеем, блестела посеребрённая гарда, в средокрестии меча горел лиловым пламенем прекрасный карбункул. Яблоко меча, представляющее собой шишку вереса, украшала длинная, густая шёлковая кисть лилового цвета, поблёскивающая, словно лёд.

– Шан-Хейзе… – восторженно прошептала девушка.

Её седой спутник смотрел на меч. На северные руны, выбитые на клинке, на узорчатую рукоять.

Бай решила блеснуть знаниями:

– Шан-Хейзе более знаменит, чем меч принца Уилхарда – А́зур-Ке́л, «Голубой Пламень». «Голубой Пламень» используется по сей день королевской семьёй, а «Вересовый иней», согласно северным преданиям, ждёт своего хозяина, что однажды вернётся, вновь возьмёт его в руки и изгонит эльфов навсегда. Это, разумеется, легенды, ведь эльфы и так изгнаны вот уже более шестисот лет назад.

Девушка с воодушевлением смотрела на Бай, а её спутник, видимо, углубился в созерцание клинка. Варли продолжила:

– Говорят, что в знак возвращения князя Ирде меч воспарит в воздухе и заплачет кровавыми слезами. Почему кровавыми – не знаю, – страж пожала плечами. – Это всё северные легенды, они любят нагонять тоску и холод, особенно когда дело касается Вересового князя.

– Благодарю вас за рассказ! – кивнула девушка. На шее у неё висел миленький кулон в виде снегиря. Девушка обратилась к своему спутнику:

– Хочешь его коснуться?

Седой человек – у него были серебряные глаза – горько улыбнулся:

– Не думаю. У этого меча тяжёлая история. Он тоскует. Ему больно.

– Почему ты так решил? – девушка, сдерживая волнение, подалась к спутнику.

– Он считает, что убил своего хозяина.

Теперь уже Бай, находясь по другую сторону стола с реликвией, подалась к седому человеку:

– Что?!

Она подумала: «Какого Дракона! Все знают, что князя Ирде убил Тёмный Кирин! А принц Уилхард взял его меч и отомстил за друга!» Она хотела произнести это вслух, но странный седой незнакомец медленно поднял руку, поднёс её к мечу и выдохнул:

– Я… – его лицо побелело, как снег, он стиснул зубы. – Помню!

Смотря перед собой в пустоту, он простёр ладонь над рукоятью, и меч, поднявшись в воздух, сам лёг в его руку.

* * *

Две горизонтальные полосы: чёрная – лес, и белая – снег, плыли у Ганнибала перед глазами. Рядом, совсем близко, справа, чернело огромное нечто. Это туша, тело. Снег кипел и пузырился под чёрной кровью. В руке у Ганнибала – Шан-Хейзе, обагрённый тьмой. В груди – боль, вены пылают, съедаемые неким ядом. Взгляд плывёт, справа выступает лицо – знакомое и незнакомое одновременно. Нет, безусловно, знакомое. Голубые глаза, светлые волосы.

– Уилл… – прохрипел Ганнибал, еле держась на ногах. – Уилл, всё кончено!

Взгляд плывёт ещё вправо, и он видит отрубленную голову – огромные ветвистые рога, будто оленья, морда, красные, налитые кровью, но уже погасшие, глаза. Сердце разъедает боль, Ганнибал медленно съезжает на колени, хватаясь за небесно-голубой камзол Уилла, расшитый серебряной восьмиконечной звездой на груди:

– Уилл, теперь убей меня! Прошу, убей! Пронзи сердце!

Уилл что-то говорит, но Ганнибал не понимает что.

Боль, ужас, страх поднимаются в груди, холод сковывает конечности, он чувствует неминуемое изменение, распад, превращение…

– Уилл! – Ганнибал втыкает Шан-Хейзе в снег, опираясь на него, задыхаясь, чувствуя, что вот-вот горлом польётся нечто, что язык не повернётся назвать кровью. Это что-то – он кашляет – вместо неё! Отравленное, чёрное, жгучее! Уилл!

Наконец-то он слышит!

– Возьми, возьми его! – лихорадочно дыша, Ганнибал сует Уиллу в руки рукоять меча. – Он сможет, сможет! Остановить! Бей в сердце! В грудь!

Раскинув руки, Ганнибал подаётся на друга, – ха, да у него обруч на голове, как у правителя, – тот отшагивает назад, нацелив клинок на Ганнибала, и со всей силы бьёт в грудь. Хруст грудной клетки. Боль. Отчаяние. Холодная сталь.

Осознание, что сердце, пронзённое, продолжает биться, и он продолжает дышать…

* * *

Всего пару мгновений незнакомец держал меч. Он раскрыл ладонь, и Шан-Хейзе упал на ледяной шёлк. Лиловый камень в средокрестии стал тёмно-алым, и из него полилась на белую драпировку багряная жидкость.

Незнакомец отшагнул назад, схватившись рукой за грудь, и прохрипел:

– Уилл…

Неизвестный упал бы на колени, если бы девушка не поддержала его.

Бай наконец-то обрела дар речи. Не будь Варли стражем КОТа, при виде кровоточащего меча она бы завизжала, как последняя девчонка, но «коты» мыслят трезво. «Задержать! Доставить к лорду-протектору! Пока об этом… Никто не должен знать!» Бай решительно двинулась к незнакомцу и девушке.

* * *

О, Создатель! О, Создатель! Кара не была готова к тому, что при ней осуществится пророчество из северных легенд! Кровь из меча… Сердце Кары так похолодело, что она не смогла кричать. Это он! Мгновенное оцепенение обернулось решимостью.

Девушка поддерживает Ганнибала, или Галена Ирде, вскидывает голову и видит стражницу-«кота», шагающую к ним. О, Создатель! Поймают, арестуют, будут допрашивать, заберут, упекут Бог весть куда! И её, и Ирде! Нельзя отдавать его «котам»!

– Бежим! – с неизвестно откуда взявшейся силой Кара поднимает обмякшего князя, закидывая его руку себе на плечи, и подаётся к двери. Стражница командует:

– Стоять!

И под ноги ей бросается огромная бурая крыса, прокусывает сапог. Стражница кричит и падает. Кара волочит Ганнибала-Галена к двери, он приходит в себя, и они спешно покидают музей.

Глава VI. Пробуждение

Кайара вертела в руках шикарное колье из бирюзы и аметиста.

Бабка, торгующая украшениями, прошепелявила:

– Настоящие, дочка! Из-за Хрустального Кряжа, тамошними умельцами обработано!

Белокурая, с волнистыми волосами до бёдер, в струящемся белом платье с мотивом перьев, синих на кончиках, Йара, как человек, выглядела очень впечатляюще. Глубокие, янтарные, как у птицы, глаза, аккуратный крючковатый нос, загорелая кожа, лёгкий стан – она была словно южная красавица, приехавшая на Королевскую ярмарку.

Девушка вглядывалась в украшение:

– Да, я вижу.

Она размышляла: «Куда мне оно? В дупле во мху прятать?» Йара вздохнула. Выпитое вино, съеденные пирожные аукались в животе приятной тяжестью. Пьянеть она не пьянела, но сам вкус и осознание пития вина кружили голову, наполняя жизнь ощущением счастья и свободы.

Запрет не разговаривать с людьми она нарушила сразу же, попав на ярмарку, и теперь вовсе не беспокоилась о наказе Лары.

Над ухом Хранительницы прозвучал молодеческий голос:

– Давай, красавица, куплю его тебе?

Кайара обернулась – так и знала, какой-то плечистый белобрысый зубоскал.

Изящным движением девушка положила украшение обратно на прилавок, бесстрастно бросила:

– Я сама могу купить себе всё, что хочу.

Пошла прочь.

Парень увязался за ней:

– Гордая! – он восхищённо прищёлкнул языком. – Ты откуда?

Йара остановилась. Не оборачиваясь, усмехнулась:

– Из Леса.

– Ого! А я из восточных земель. Адальвейде, слышала о таких?

– Нет, не слышала.

– Я могу рассказать…

Дождавшись, пока парень приблизится и протянет руку, чтобы попробовать коснуться её, Йара резко обернулась, выставив перед собой миниатюрный ножик с лезвием, кривым, как коготь совы:

– Только попробуй! И я тебе глаза выцарапаю!

Парень, оторопев, убрал руку и отшагнул назад:

– Всё, всё, я понял.

Он развернулся и пошёл прочь.

Йара грустно усмехнулась, посмотрев на ножик в своей руке. На ярмарке полно девушек, которые хотели бы послушать про скалистые пики и высокогорные луга Адальвейде. Этот юноша точно не останется без внимания. Она подняла взгляд.

И увидела, как мимо палаток с пряниками, мёдом и выпечкой идут двое. Те, кто ей как раз нужен. Как всё вовремя!

Кайара направилась к ним и заметила неладное. Князь шёл, пошатываясь, держась рукой за грудь, а девчуля лесника его поддерживала. Йара закусила губу: «Что они успели натворить?!» И вывернула на Ганнибала и Кару из-за палатки с леденцами и сахарными пони.

Князь поднял на Хранительницу соловеющий от боли взгляд. Кара подалась вперёд, намереваясь загородить Ганнибала:

– Мы не пьяные! Дайте пройти!

Кайара прищурилась:

– Не глупи! Я пришла помочь. Я знаю, кто вы и что происходит!

В глазах Кары полыхнули гнев и испуг.

– Почему я должна верить?! – она крепче вцепилась в плечо Князя, норовящего осесть на землю.

Кайара посмотрела возрождённому Ирде в глаза и сказала на языке Севера:

– Что ты видишь, когда приходит Зима?

Взор Князя прояснел, он ответил на северном языке:

– В снегу… я вижу сливу… в цвету…

Ирде перевёл взгляд на Кару:

– Она… – Князь кивнул на Йару. – Друг, не бойся…

* * *

Они добрались до сарая, в котором не было никого, только сено. Вокруг шумела ярмарка. Кара плотно затворила дверь. Князь, до того поддерживаемый Кайарой, упал на сено, глухо провыв. Кара, сдерживая слёзы, осталась у двери.

– Что происходит, что с ним? – у неё дрожали руки.

– Всё нормально! – с резкостью в голосе бросила Йара. – Расскажи, что случилось… – Хранительница присела рядом с Князем и положила ладонь на его мокрый лоб.

Кара, держа дыхание ровным, коротко рассказала про меч.

Йара фыркнула:

– Ясно.

Она закрыла глаза и сосредоточилась. Князь, тяжело дыша, по-звериному лежал на боку, смотря пустым взглядом в никуда. Потекли мгновения. Князь взвился и взвыл, Кайара отскочила:

– О, Дракон!

Вой перешёл в рычание. Ирде согнулся на земляном полу сарая:

– Пр-р-рошу, не надо!…

Йара плавно отступила спиной к Каре, раскинув руки:

– Он вновь проживает свою смерть… и превращение… если мы его не утихомирим… – Хранительница оглянулась на девушку. – Добудь барашка! Козу! Кого угодно! Купи, укради, обменяй! Живо!

Кара, повиновавшись, скользнула из сарая.

* * *

В сознании Ганнибала всё смешалось: Рикхард, Кара, музей, меч, снег, кровь, боль… Голод. Терзающий внутренности бездонный голод. Он помнил, что вокруг люди. Помнил, что нужно держаться. С каждым мгновением безжалостное пламя внутри становилось всё невыносимее. Оно плавило мозг, мысли, чувства… Нужно идти, нужно держаться… Плечо Кары рядом становилось всё желаннее, неотвратимее – живая плоть, мясо! Человеческое мясо! Впиться, разорвать, убить, насытиться… Рокочущие тёмные мысли перерастали в дикий голос и рёв в голове. Убей, убей, убей… сожри, поглоти, уничтожь… сделай… частью себя… утоли… свой голод!… Это так близко, так просто… дай себе волю!

Затем возникла девушка в белом, в свете. У неё были крылья, это была одновременно девушка и одновременно сова, с золотым взглядом. Она позвала Ганнибала на другом языке, и он с готовностью ответил. И увидел холмистые равнины, запорошенные снегом, пологие горы, одинокие скалы и море у горизонта. Ледяное, тёмное и прекрасное. Колкие брызги впились ему в щёку, морозный ветер ударил в лицо, сбив кровавое ненасытное наваждение. И рядом с собой, на скале, Ганнибал увидел дерево северной сливы, безлистое, но украшенное распустившимися нежно-розовыми цветами.

Созерцание этой сливы помогало ему держаться. Люди, люди… шум, запахи, голоса… сколько человеческого мяса!… Цветы на сливе неумолимо становились красными, наполняясь и обагряясь кровью… она побежала с цветов ручейками… Ганнибал снова рухнул в кровавый кошмар.

И увидел чёрный лес. Ощутил на руках и губах хрустящий снег. То, что ворочалось, клубилось внутри, готовилось выйти наружу. Нет, не надо! Какие-то звери, птицы… ледяная ладонь, через мгновение ставшая невероятно тёплой, легла ему на лоб. Ганнибал вздрогнул, видение леса расплылось, он ощутил, что лежит на сене и осознал, что это какое-то помещение. Затем бездушный лес и холодный снег обступили его снова, окунув в мучительно-страшное чувство перерождения…

* * *

Кара, закрыв за собой дверь, услышала, как из сарая донёсся жуткий хрип и нечеловеческий стон. От ужаса у неё похолодели ноги, девушка не могла пошевелиться. Приступ паники накатил на неё безмолвной волной, Кара застыла у сарая и лишь смогла поднять взгляд на весёлую шумящую ярмарку. Что они услышат, что увидят, что… случится…

– Эй! – великолепно сложённый, высокий, рыжеволосый, янтарноглазый мужчина с бакенбардами, с серьгой с синим пером в левом ухе, по пояс обнажённый, щеголяющий шрамами, – один шрам живописно рассёк ему левое веко – подошёл к Каре и положил широкую ладонь ей на плечо:

– Делай, как сказала Кайара. Всё будет хорошо.

От незнакомца веяло спокойствием и силой, и Кара даже как будто почувствовала что-то знакомое… оцепенение спало, и она вздохнула полной грудью. Посмотрела на человека, кивнула и побежала выполнять поручение.

Исшрамованный человек с серьгой в ухе оглянулся на ярмарочную суматоху и зычно крикнул:

– Эй! Народ! Кто меня завалит, получит мешочек серебра! – он показал солидный, туго набитый кошель. – Айда на поле!

Поднялся ещё больший шум, гвалт, толпа двинулась за человеком, с ним и впереди него на площадку для кулачного боя. Вызвались первые бойцы, зазвучали ставки, внимание всех оказалось приковано к начавшимся состязаниям. Крики, свист, улюлюканье оказались громче и ярче, нежели голос иной, сдерживаемый, но прорывающийся в безысходном, почти беззвучном крике.

Кара нашла козу, белую, купила её втридорога, от волнения не считая монеты, и по наитию у той же хозяйки прихватила таз. Примчалась, пробравшись сквозь толпу у площадки для состязаний, и с обмирающим сердцем приотворила дверь сарая. Донеслись звуки, похожие одновременно на стон и одновременно на чириканье птицы. С шипением выглянула растрёпанная Кайара, схватила поводок козы и таз и просипела:

– Не вздумай заглядывать! Никого не пускай! – она оглянулась и что-то крикнула на северном языке. Зыркнула на Кару, посмотрела в глаза козе, дунула ей в морду и вместе с животным и тазом скрылась в сарае.

Кара, обняв себя руками, медленно стала ходить перед дверью, загребая туфельками пыль, почти на одном месте, ни о чём не думая.

* * *

Эта сова оказалась гораздо проворней и вертлявей, чем хотелось бы. Ганнибал не помнил и не понимал, за кем он гоняется. То ли это девушка, то ли сова – Дракон разберёт! Он устал, она устала. Заливаемый и болью, и голодом, и тяжестью в голове и во всём теле, он не мог настичь желанную добычу. Человеческое тело – маленькое, слабое, непокорное – очень ему мешало. Хватая ртом воздух, он переводил дух.

Ещё немного, ещё чуть-чуть… Ему не хватает, чтобы оборотиться и стать тем, кто он есть. Освободиться… Глухо рыча, он фыркнул, чирикнул и облизнул губы. Сова куда-то делась. О, она у выхода! Там свет, воля – он втянул носом воздух – и очень много людей! Добычи, мяса, еды…

Как ледяная вода, его ударил по голове северный клич:

– Ти́а Ве́ре!

Эхом в голове отозвалось: «Весна придёт!» Ганнибал мотнул головой, перед глазами немного прояснело. И снова холодный, кровавый, голодный туман. Чёрная, истощённая до предела лапа когтями сдавила ему горло. Изнутри раздирающая тело боль, огонь, пожирающий сознание… И кровь! Горячая кровь брызнула Ганнибалу на лицо.

Ошалев, он подался на неё, нырнул в неё, упиваясь, и, не помня себя, дорвался до свежего, трепещущего мяса.

Глава VII. Пожиратель

Блеклый свет, запах сена. Боль, выворачивавшая суставы и внутренности, отпустила. Голод… утих. Ганнибал снова чувствовал себя человеком. Вот только… пахло кровью. Дрожали руки. Он полулежал на сене, на спине, смотря в тёмный потолок.

Негромко прозвучал мелодичный женский голос:

– Он очнулся.

Ему ответил голос Кары, надтреснутый от переживаний:

– Мне… очень жаль.

– Ты не виновата. Рано или поздно это всё равно бы случилось. Князь!

– Ганнибал! – обладательницы голосов подались к нему. Ганнибал слабо приподнялся, щурясь на свет и пытаясь сделать зрение менее расплывчатым.

Силуэт Кары, фигура девушки в белом. Запах крови… нужно его смыть.

Ганнибал попросил:

– Воды…

Девушка в белом подала ему фляжку. Вода отрезвила, смыла морок крови, сделала зрение чётким. Остаток воды Ганнибал вылил себе на голову.

– Так лучше! – он умывающим жестом откинул волосы со лба, осмотрелся. Кара, девушка с золотыми глазами, сарай… Последнее, что он явно помнил – это меч Шан-Хейзе и легенда, которую рассказывала страж КОТа. Далее шёл страшный кровавый бред…

Ганнибал посмотрел на свои руки – они были чисты, но рукава белой рубахи порваны и в крови. И на груди рубаха вся в крови. Лицо чистое, Ганнибал это чувствовал. Он посмотрел в глаза девушке в белом:

– Хах… – у него не было сил ещё из-за чего-то переживать после того, что испытал на протяжении последних полутора часов. Взглядом он попросил у золотоглазой объяснения.

Девушка, сидя в сене рядом с Карой, расправила складки платья – на нём не было ни одного пятнышка:

– Гхм. Даже не знаю, с чего начать…

Ганнибал, прикрыв глаза, вздохнул, откинул голову на сено, приготовившись слушать. Руки он устало положил вдоль тела.

Голос девушки зазвучал как ручей:

– Начну с того, что тебя зовут Гален Ирде, ты – Вересовый князь, последний правитель Севера. Во время Войны Шипов ты попал в плен к эльфам, они тебя обрекли на превращение в ве́ндиго, монстра-людоеда, вечно голодного Пожирателя, как говорят на Севере. Почему и зачем они это сделали, я не знаю. Возможно, ты один знаешь, если вспомнишь, – девушка перевела дух.

Ганнибал слушал её спокойно и безучастно, ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Ты вырвался из плена, в одиночку уничтожив гарнизон целого замка. Ты тогда ещё был человеком. Ты продолжил воевать плечом к плечу с принцем Уилхардом и в легендарной битве у Чёрной скалы одолел Тёмного Кирина. Да, Кара, так оно и было! – девушка, должно быть, предупредила немое изумление или протест дочери лесника. – Пророчили, что это должен сделать принц Уилхард, но это был ты. Ты умирал как человек, и хотел умереть. Принц выполнил твою последнюю просьбу и пронзил тебя твоим же мечом. Но даже сила меча не смогла остановить действие эльфийских чар. А Лес, в благодарность за избавление от Кирина, даровал тебе освобождение от проклятья через семь поколений. Срок истёк, и ты стал человеком. Но… не совсем.

На последних словах Ганнибал медленно сжал кулаки. Девушка, подобрав слова, закончила:

– Сейчас ты и человек, и Пожиратель. Мы ничего не можем с этим сделать.

Не открывая глаз, легендарный князь глухо произнёс:

– Такое оно, ваше избавление? – он вздрогнул, ощущая и осознавая, что сожрал козу – сырьём, упиваясь её плотью.

– Мы не знаем, почему так! – видимо, девушка всплеснула руками. – Наверное, чары и руны эльфов не позволили тебе совсем стать человеком.

– И что дальше?

Она помедлила:

– Ты новый Верховный Хранитель Леса. Должен стать им. Это дар Леса и цена твоего полного освобождения от проклятья.

Стиснув зубы, Ганнибал процедил:

– Занятно! Это как Тёмный Кирин?! Вы хотите, чтобы я стремглав побежал записываться в Верховные Хранители? – в голосе его прозвучал лёд.

– Вообще-то на это нужно время… – неуверенно произнесла девушка.

Она подсела ближе:

– Став Верховным, ты перестанешь быть Пожирателем…

Древний воин поднял тяжёлый взгляд.

– А не кажется ли вам, что меня используют?! – голос его задрожал от сдерживаемого гнева. – Ведь это очень удобно! Согласно тому, что я увидел в музее, Тёмный Кирин встал на сторону эльфов и сражался с людьми. Эльфы, как вы говорите, берут меня в плен, клеймят рунами, превращают в Пожирателя, и вот я возвращаюсь и быстро становлюсь новым Верховным, обладающим силой Леса. Неплохой план, вам не кажется? – древний князь перевёл дух. – А, согласно северным пророчествам, эльфы вернутся и я должен их изгнать… Может, они только и ждут, чтобы я сбежал от Пожирателя и стал Верховным? Чтобы они пришли и получили поддержку «ручного» заклеймённого Верховного?

Девушки молчали.

Ганнибал, смотря перед собой, прищурившись, покачал головой:

– Если я Гален Ирде, то не стану никаким Верховным Хранителем, пока не вспомню и не разберусь, что и зачем сделали со мной эльфы.

Послышался мурлыкающий густой мужской голос:

– На самом деле, это логично. Поддерживаю.

Человек-Пожиратель поднял взгляд и увидел высокого исшрамованного человека.

– Я – Тай, – представился тот и протянул Ганнибалу руку. Вересовый князь ответил на рукопожатие. – А это Кайара, – Тай указал головой на золотоглазую девушку. – Думаю, у вас не было времени познакомиться.

Ганнибал кивнул, окинул их двоих взглядом:

– Вы…?

Тай склонил голову:

– Мы – Хранители Леса. Есть ещё третья.

Ганнибал выдохнул:

– Лара…

Тай кивнул:

– Да. Ты помнишь? – он с любопытством и изучающе окинул Ганнибала взглядом.

– Нет. Только временами какие-то образы, отрывки. Ощущения… – князь помотал головой.

– Нам жаль, что всё так происходит, – Тай выглядел очень большим, даже огромным и… безопасным. Как большой пушистый кот, втянувший когти и мурлыкающий.

Воцарилось молчание. Ганнибал снова лёг на сено, закрыл глаза.

Кара придвинулась к большому, безопасному Таю:

– А я – Кара.

Тай окинул её ласковым, заботливым взглядом:

– Я знаю, маленькая. Я давно знаю тебя.

Девушка устроилась у Хранителя под боком, и дальше потекла тишина. Вскоре её нарушил глухой голос Ганнибала:

– Сколько?

Тай поднял голову:

– Что?

– Сколько… я убил людей, пока был… Пожирателем?… – лицо возрождённого князя исказила гримаса. Шестьсот тридцать семь лет он существовал как монстр-людоед! В животе шевельнулось странное ноющее чувство. Ну… хоть сейчас, когда он стал человеком, ему ведь не нужно… есть людей?

Тай печально усмехнулся:

– Мы не считали.

– Сколько женщин?

– Не считали…

– Детей?

От их разговора в животе у Кары всё больше и больше образовывалась жуткая пустота. Ей захотелось заткнуть уши и не слышать ответ.

– Ты не трогал детей.

– Что?! – Ганнибал поднял голову и в отчаянном изумлении посмотрел на Тая.

– Ты не трогал детей, – повторил Хранитель. – Я сам видел… не единожды.

Бывший правитель Севера скорбно улыбнулся:

– Ты пытаешься утешить меня…

– Нет! Мне незачем лгать. Ты не пожирал детей.

Из скорбной улыбка Ганнибала стала потерянной:

– Почему?…

– Возможно, дело в твоём прошлом. Возможно, в чём-то другом. Но в любом случае это говорит о том, что ты, будучи Пожирателем, руководствовался каким-то внутренним чутьём. Обычно они так себя не ведут, – Ганнибал тихо слушал размеренный голос Тая. – И, раз ты, будучи Пожирателем, шесть веков мог себя направлять, то что уж говорить о том, чтобы взять его под контроль, когда ты человек!

Ганнибал улыбнулся бледными губами:

– Звучит обнадеживающе!

Он думал о том, что, возможно, животных хватит для того, чтобы держать неизведанного внутреннего монстра сытым. Тем более, если князь Ирде нужен миру для изгнания эльфов.

– Более чем, – согласно склонил голову Тай.

Кайара, выглянувшая из-за приоткрытой двери наружу, сообщила:

– «Котов» поблизости нет, можно идти.

На удивление, несмотря на происшествие в музее, концентрация стражей Королевского Отдела Тайн на ярмарке оставалась прежней, и вели они себя как обычно.

Хранители, Кара и Князь-Пожиратель благополучно покинули город, и уже возле избушки лесничего их догнала в крысином обличье Лара.