Текст книги "Лови момент"

Глава 2

Фишер

Доводилось ли вам испытывать наслаждение столь сильное, что хотелось немедленно это прекратить? Бывали в вашей жизни случаи, когда хорошая книга, интересный фильм или незабываемое путешествие вызывали восторг, внушающий желание продлить миг блаженства, нажать на паузу, попытаться оттянуть неизбежное?

Один придурок как-то ляпнул в интервью, будто намерен достичь своей стряпней именно такого эффекта: каждое блюдо должно быть настолько улетным, чтобы люди, не успев окончить трапезу, уже мечтали о добавке. Он собирался выдавать кулинарный экстаз маленькими порциями, заставляя восхищенно замирать над тарелкой.

Между прочим, этим придурком был я. По иронии судьбы, мне вряд ли суждено реализовать свои наполеоновские планы.

– Может, понижение пойдет тебе на пользу, – ехидно замечает моя племянница Инди с заднего сиденья машины. – А мизерная зарплата расширит горизонты.

Ее слова продиктованы подростковой вредностью, однако удар попадает точно в цель. Инди знает: еще три месяца назад я управлял мишленовским рестораном, и новая работа вовсе не призвана повысить мою квалификацию. Она прекрасно понимает, как я унижен, но чем ближе к нашему временному летнему пристанищу, тем сильнее ерепенится.

– У ресторана уже есть фирменное блюдо? Овощная запеканка «Деревенщина»?

О господи. Мы провели в пути почти семь изнурительных дней. Я решил не лететь самолетом, а отправиться на автомобиле, – во‑первых, чтобы перевезти все кулинарные принадлежности, а во‑вторых, восстановить утраченный контакт с племянницей. Психотерапевт, чьи сеансы мы оба посещали весь прошлый месяц, посоветовала внимательнее прислушиваться к Инди, поощрять инициативу, следовать ее указаниям, позволить раскрыться… К сожалению, девочка совершенно не проявляет инициативу, поэтому следовать особо нечему. Как надела в Нью-Йорке наушники, так всю дорогу не снимала, за исключением случаев, когда требовалось зарядить телефон, отпустить колкость в мой адрес или в самый неподходящий момент попроситься в туалет. Я много раз пытался завязать разговор, однако получал лишь односложные ответы, наконец сдался и проделал остаток пути, углубившись в себя. Восприятие как бы расфокусируется, но не выключается из происходящего полностью. Я придумал этот способ в начале своей поварской карьеры, когда приходилось часто получать выговоры: за что именно на тебя орут, улавливаешь, а боль от оскорблений притупляется. Главное – доехать до места назначения и по возможности не думать о плохом.

Теперь, когда мы уже близко, гнев Инди вот-вот прорвется наружу. Не стоит препятствовать выходу эмоций, но идти у нее на поводу тоже не следует.

– Не забывай: наш путь лежит через всю страну, а не назад в прошлое, – ровным голосом говорю я. – Надо настраиваться на лучшее. – Боже мой, что за чушь я несу!

Девочка пренебрежительно фыркает, бросает на меня сердитый взгляд в зеркало заднего вида. Продолжаю гнуть свою линию:

– Может, этот Спунс не такой уж убогий городишко. Арчер говорит, в девяностых годах был какой-то олимпийский чемпион отсюда родом. – Аргумент явно притянут за уши, но мне кажется, Инди важно знать, что даже столь дальнее захолустье способно произвести на свет выдающуюся личность.

– В каком виде спорта он выступал?

– Вроде бег на длинную дистанцию.

Племянница удовлетворенно смеется.

– Сам-то понимаешь? Даже местные мечтают сбежать из этой дыры. – Она вставляет в уши наушники и отворачивается к окну.

Да, теперь понимаю. Пусть не сразу, но дошло. Со вздохом проверяю карту в телефоне. До Спунса восемь часов пути. Значит, доберемся уже за полночь. В другой раз я остановился бы и переночевал в гостинице, но мы оба вымотаны до предела, к тому же сегодня начинается срок аренды дома, снятого для нас моей начальницей.

Выезжаю на шоссе, мысленно перебирая события своей жизни в надежде вычислить ошибки, в результате которых после пятнадцати лет, посвященных кулинарии, я потерял работу.

Наверное, все началось с первого плохого отзыва пятилетней давности. Узнав, что некая фуд-блогерша собирается заглянуть в «Мозговую косточку», я отложил поездку домой на праздники, а она обозвала мои телячьи щечки заурядными.

Вероятно, моя карьера дала трещину в прошлом году; я слег с мононуклеозом, а по возвращении обнаружил, что без меня на кухне гораздо спокойнее и веселее.

Может, ответ еще проще: нельзя так долго трудиться в изматывающем ритме, когда на счету каждая секунда и мельчайшая деталь.

Как бы то ни было, заставляю себя проживать эту ситуацию снова и снова, вслушиваюсь в ощущения, надеясь почувствовать тоску по работе или гнев из-за ее потери… Ничего не получается. Послевкусие стыда, легкая горчинка раздражения, и только.

Одно я знаю точно – карьера перестала иметь для меня значение три года назад, когда моя сестра погибла в дорожно-транспортном происшествии.

Происшествие. Обманчиво безобидное слово для описания события, прекратившего существование человека и перевернувшего жизни его близких. Всего лишь чья-то ошибка, кто-то на секунду отвлекся, потерял бдительность. К сожалению, подробности мне не известны. Впрочем, даже если бы я знал, как это случилось, уже ничего не изменишь: ограждение не придвинется ближе и не спасет Фрейю от падения с набережной. Сестры больше нет, а осиротевшая племянница, пару месяцев назад сбежавшая из дома, теперь сидит на заднем сиденье моей машины, пылая праведным гневом на весь мир и на меня заодно.

Стараясь удержать мысли в узде, сосредоточиваюсь на живописном пейзаже за окном и принимаюсь обдумывать ресторанный квест, который мне предстоит выполнить.

Говорят, Бог троицу любит. А еще – беда не приходит одна. Три месяца назад меня уволили. Два месяца назад ко мне на порог заявилась Инди. Месяц назад, вернувшись после унылой прогулки по Центральному парку, я обнаружил дома незваных гостей…

Стоило войти в квартиру, как я узрел свою бывшую начальницу, непривычно доброжелательную. Карли Висконти, решительная и несгибаемая глава франко-итальянского клана рестораторов, многие из которых считаются королями кулинарного мира, пришла ко мне домой и смотрит с плохо скрываемым участием, хотя по моей вине ее ресторан лишился звезды «Мишлен». Поневоле насторожишься.

Рядом с ней – мой бывший сушеф и новоиспеченный главный шеф-повар Арчер. Инди со скучающей миной съежилась в кресле.

– Я здесь не для того, чтобы обсуждать отзыв, звезду и все прочее, – с ходу объявляет Карли.

– Тогда зачем…

– Но ты мог бы не подставляться, Фишер. – Она уже сто раз мне это говорила. И я себе тоже. – Богг – мудак, виртуозно кропающий разгромные отзывы, потому что за них больше платят. Несмотря на цветистые жалобы, он все равно признал твой талант.

– Вы вроде не собирались поднимать эту тему, – бесцветным голосом произнес я.

– Я и не поднимаю.

– Тогда зачем мы все здесь собрались?

– Мне позвонила твоя мама.

– Господи! – Я со стоном бросил ключи на полку. – Мне тридцать один год. Зачем маме понадобилось звонить моей начальнице?

Арчер сосредоточенно уставился на ботинки.

– Я считала, наши отношения глубже. Ты был для меня скорее партнером, чем подчиненным, – уязвленно проговорила Карли.

Нервно сглотнув, я опустил глаза. Я ни капли не сожалею о вспышке, из-за которой лишился работы, хотя ее последствия действительно достойны сожаления. Ричард Богг сам подошел ко мне, когда я спокойно обедал, и начал глумиться над тем, как ловко он облил меня грязью и обесценил труд моей команды. Выбора не оставалось – пришлось засветить тортом ему в лицо.

У Карли тоже выбора не оставалось – ей пришлось расторгнуть мой контракт.

– Судя по всему, твоя мама не знает, что ты больше у нас не работаешь. Ты должен ей об этом сообщить.

– Карли… – Голос предательски дрогнул. Жаль, я и ее разочаровал. Работа стала для меня второй семьей, однако, после моей выходки, о том, чтобы остаться в ресторане, не могло быть и речи.

Когда мои родители вместе с Инди приезжали в Нью-Йорк на праздники, Карли приглашала нас к себе в гости. Они с мамой даже в некотором роде подружились. Впрочем, сейчас это вовсе не радовало.

– Раз уж ты отказываешься признать очевидное и не хочешь довериться близким, скажу прямо: ты ведешь себя некрасиво. Инди тоже.

– Нечего втягивать меня в ваши дела! – взвилась девочка.

Я покачал головой.

– Оставьте ее в покое.

Может, разбор полетов мне и не повредит, но моей несчастной племяннице точно не пойдет на пользу. Она и так сбежала из дома моих родителей, в третий раз за три года. Не стоит давать ей повод для очередного побега.

Карли недовольно поджала губы, поправила седую прядь, обдумывая, с какой стороны зайти.

– Спрошу по-другому: ты хочешь все вернуть?

Меня так и подмывало задать встречный вопрос: «Что – «все»? Достоинство, работу, мишленовскую звезду или прежнюю жизнь?», но я сдержался. И так понятно – Карли имеет в виду и то, и другое, и третье.

– Конечно, – севшим голосом ответил я, на заплетающихся ногах пересек комнату и плюхнулся на единственный свободный стул.

Карли тяжело вздохнула, взглянула на Арчера и принялась излагать подробности инвестиционного проекта по строительству ресторана на орегонском побережье, которым она занимается уже почти год. Мне стало стыдно: в течение последних десяти лет моя начальница искренне интересовалась моей работой и личной жизнью, а я эгоистично не обращал внимания на то, чем она живет, если это напрямую меня не касалось.

Как выяснилось, дела у нового ресторана идут не ахти: сроки постоянно срываются, местные власти чинят препоны. Чтобы довести проект до конца, нужны свои люди. Карли посылает Фрэнки, генерального подрядчика, руководившего постройкой «Мозговой косточки»; ему предстоит завершить строительство.

– А мы с Арчером там зачем? – недоумевающе спросил я.

Арчер откашлялся.

– Я хотел бы стать главным шефом, когда ресторан откроется, – сказал он. – Спунс недалеко от моего дома.

Всегда удивлялся людям, называющим место своего рождения домом.

– На текущий момент Арчер нужен здесь, иначе я останусь без шефа, – перебила Карли. – В «Мозговую косточку» тебе пока возвращаться нельзя. Пусть шумиха уляжется. – Я ждал, еле сдерживая дрожь нетерпения. – Помоги мне со «Звездолетом». Разработай меню, выясни, чего хотят местные, создай атмосферу. Ты же мастер. Докажи, что мозги прочистились, и я возьму тебя обратно. Возможно, за это огребу – ну и плевать. Мы вернем нашу звезду, а потом получим следующую, если захочешь.

Карли будто плеснула масла в огонь. Во мне возродилась искра жизни – слабая, но вполне ощутимая. Теперь у меня появилась цель, пусть даже продиктованная гордостью или тщеславием.

Инди подняла взгляд от телефона.

– Я только что вырвалась из одной дыры, и теперь мне придется переехать в другую? Отстой! – Она выбежала из гостиной, хлопнув дверью.

– Я стараюсь, – развел я руками в ответ на встревоженный взгляд Карли. Ощущение, будто я бегу вверх по крутому склону, дыша через соломинку. – Понятия не имею, почему Инди рвется жить здесь, со мной, но я вижу, ей этого хочется, вот и… стараюсь.

– Чего тут непонятного? – встрял Арчер. – Шеф, ты – живая легенда, и девочка это видит. Должно быть, ты – ее герой.

Какая чушь! Наверняка Инди со мной согласится. Возможно, когда-то я и был ее героем, но не теперь. За последние три года мы оба сильно изменились.

Впрочем, я понимаю, почему она решила сбежать из дома: бедняжка совсем отчаялась. Без Фрейи захудалый городишко в Небраске потерял последние остатки привлекательности.

– Ты не против, что я начну обустраивать ресторан без тебя? – спросил я Арчера. Нас нельзя назвать приятелями – впрочем, я ни с кем из коллег близко не сходился. Хотя он отличный повар и заслуживает руководить собственной кухней.

– Я просто хочу готовить, шеф. Ты же меня знаешь, – беспечно ответил тот. – В Спунсе я смогу развернуться в полную силу. Уверен, ты все наладишь как полагается, – добавил он, дерзко усмехнувшись. Что ж, если собираешься управлять рестораном, без самолюбия никуда.

Карли встала, поправила сумочку.

– Можешь взять время подумать, но я знаю, это верное решение, Фишер. В любом случае вам с Инди нужна перезагрузка.

Перезагрузка.

Мысль о том, чтобы снова оказаться на кухне, вгоняет в тоску, которая быстро сменяется отвращением к себе. Меня тошнит от непонятного, ранее незнакомого ощущения. Получается, от моего счастья зависит счастье другого человека. А поскольку все, что я уже перепробовал, не работает, ничего не остается как согласиться.

– Мне нужно вернуться к концу лета, – произнес я в спину уходящим гостям. – Инди осенью пойдет в школу.

Позже я понял, что должен благодарить Карли за непоколебимую веру в меня и готовность дать еще один шанс. По ее рекомендации я записал нас с Инди к психотерапевту и приложил все усилия, дабы направить наши отношения на верный путь.

Мелькают минуты и мили под монотонное урчание мотора и сонное сопение моей ершистой племянницы.

Ровно в полночь в свете фар показался щит с надписью:

СПУНС, ШТАТ ОРЕГОН

(не путать с Форкс, штат Вашингтон) [1]1
    Игра слов: Спунс (англ. Spunes) созвучно английскому слову «spoons» (ложки), а Форкс (англ. Forks) созвучно английскому слову «forks» (вилки). – Здесь и далее прим. перев.


[Закрыть]

Хорошо, что Инди спит, не то бы обязательно отпустила какое-нибудь едкое замечание.

Наконец подъезжаем к арендованному дому. В иссиня-черном небе висит полная луна. Я слишком измотан, чтобы выгрузить вещи или осмотреться. Борясь со сном, негнущимися пальцами набираю код от почтового ящика, достаю ключ. Вместе с Инди заходим внутрь, вскарабкиваемся по лестнице, разбредаемся по спальням. Сбрасываю ботинки и без сил падаю на кровать.

Глава 3

Фишер

– Фишер!

Вздрагиваю, глубже зарываюсь в подушку.

– Фишер, просыпайся. Пожалуйста!

– В чем дело? – При виде напуганного лица Инди, освещенного экраном телефона, прихожу в себя. – Что случилось?

– Здесь кто-то есть, – дрожащим голосом шепчет она.

Снизу доносится глухой удар, за которым следует хриплый вой.

– Может, медведь? – Паника племянницы передается мне. Дом расположен на дальней окраине захолустного городишки, но все же нашествие медведей не входило в мои планы. Там, откуда я приехал, нет хищника страшнее человека.

Черт. Я и в доме толком не ориентируюсь, не то что в местной фауне. Не успел переодеться, тут же вырубился.

Снова шум. На сей раз какое-то придушенное шипение.

Выбираюсь из кровати, оглядываюсь в поисках чего-нибудь подходящего в качестве оружия. Инди хватает меня за руку.

– Господи-господи-господи, там что, голос? – взвизгивает она.

«Да откуда мне знать! – едва не ору я. – Вполне возможно!» В ушах шумит, мозг отчаянно пытается запуститься, кровь бурлит от взрыва адреналина. В доме кто-то есть. Инди напугана. Мы оба по опыту знаем: с нами может в любой момент произойти что угодно. Теперь ее безопасность – моя обязанность. Беру с тумбочки телефон, набираю 911 и с неожиданным для себя спокойствием излагаю диспетчеру ситуацию.

– Оставайся здесь, – говорю племяннице, повесив трубку. Девочка растерянно кивает.

Стараясь двигаться как можно тише, исследую соседние комнаты и наконец нахожу старую бейсбольную биту. Все лучше, чем коврик для йоги.

Дребезжание становится громче. Похоже, кто-то роется в вещах. Господи. Неужели в дом забрался грабитель? Нашел время – через пару часов после нашего приезда!

Шестеренки в мозгу двигаются словно сквозь липкое желе. Не смей думать про желе. Мотаю головой, отгоняя непрошеные воспоминания: похороны, желатиновая штука в форме кекса, бывшая школьная директриса спрашивает, не я ли готовил угощение.

Снова зловещий вой.

Нет, это не человек. Наверное, какой-то зверь забрался в кладовую. Звуки будто бы… ритмичные. Нужно поднять шум, напугать его, чтобы не совался на второй этаж. Вероятно, енот или опоссум. Вряд ли кто-то опасный. Черт, хватит уже тупить. Иди и разберись.

Будь шумным и большим. Зверь боится тебя сильнее, чем ты его.

Еще раз оглядываюсь на плачущую Инди, укрепляюсь духом.

Под ногой скрипит ступенька. Снизу раздается очередной удар, затем шорох.

Вспоминается сцена из фильма ужасов: неосторожная жертва на цыпочках бредет по темному коридору, а за поворотом ее поджидает монстр.

Будь шумным и большим. Зверь боится тебя сильнее, чем ты его.

Это мой шанс наладить отношения с Инди. Да, нам обоим страшно, но вместе мы справимся. Будь шумным и большим. Зверь боится тебя сильнее, чем ты его. Нужно заслужить ее доверие. Пусть она лишилась матери, а я оказался, мягко скажем, посредственным дядей, однако сейчас я твердо намерен позаботиться о ней и уберечь от опасности.

Набрав воздуха в грудь, с грозным рыком врываюсь на кухню, вооруженный битой и готовый сражаться не на жизнь, а на смерть.

Яростный вопль переходит в петушиный фальцет.

На полу в кладовой ерзает какая-то штуковина, волоча за собой тряпку, похожую на фартук, и пластиковый пакет. Она ударяется о большую упаковку бутылок газировки, жужжит, меняет направление, стукается о дверной косяк, снова берет неверный курс и врезается в груду коробок, которые, по-видимому, уронила чуть раньше.

– Фишер! Фишер, что там? – верещит Инди.

Кажется, я достиг дна.

Интересно, мне еще есть куда падать? После смерти Фрейи неудачи, словно тяжелые камни, тянут меня вниз, заставляя опускаться все глубже… может, дальше уже некуда? Как ни странно, эта мысль внушает некоторый оптимизм.

– Спускайся, взгляни сама! – кричу я. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Черт, я ведь уже вызвал службу спасения. – И принеси, пожалуйста, телефон!

Инди на подгибающихся ногах спускается вниз, изумленно взирает на штуковину.

– Кому пришло в голову запрограммировать робот-пылесос на четыре часа утра?

Сгорая от стыда, вновь набираю 911.

Вероятно, самая глубокая точка моего падения – здесь, в задрипанном городишке, в компании робота-пылесоса. Хуже быть не может, значит, дальше дела пойдут на лад.

– Девять-один-один, слушаю вас.

– Здравствуйте. Э-э… я недавно звонил, сообщал, что в наш дом проник человек или зверь. К счастью, все обошлось. – Пытаюсь рассмеяться, но смех застревает в горле: снаружи мелькают проблесковые маячки. Мне хочется плакать, топать ногами, бить кулаком в стену. – Впрочем, спасатели уже приехали. – Вешаю трубку и уныло бреду к входной двери.

Снаружи темно, на крыльце тускло светит лампа. Из машины выходит полицейский. Рядом останавливается пожарный грузовик с ревущей сиреной. Еле сдерживаюсь, чтобы не застонать.

– Прошу прощения, офицер. – Поднимаю ладони, выхожу навстречу. – Послушайте, у нас все в порядке. Вышло небольшое… недоразумение. Я снял этот дом на лето, мы приехали сегодня поздно ночью. Судя по всему, хозяева запрограммировали робот-пылесос на четыре утра. Честное слово, эта штуковина воет как зверь. Извините, что побеспокоил, и…

Полицейский выходит на свет.

– Я все равно должен осмотреть дом, сэр. Таков порядок. – Он кладет руки на пояс с кобурой, оглядывает меня с головы до ног, словно прикидывает, стоит ли мне доверять. Подавляю желание закатить глаза. Мой рост – шесть футов пять дюймов [2]2
    Приблизительно 195 сантиметров.


[Закрыть], я примерно на двадцать фунтов тяжелее [3]3
    Приблизительно 9 килограммов.


[Закрыть], но даже при таких данных совершенно точно не представляю угрозу, ибо пытаюсь оправиться от экзистенциального кризиса, спровоцированного пылесосом.

– Честное слово, сэр, все в порядке, – повторяю я.

На порог выходит Инди.

– Он говорит правду, офицер. Хозяева этого дома выбрали странное время для включения пылесоса. – Племянница держится угрюмо и вызывающе, как умеют только подростки. Крошечное проявление солидарности возрождает во мне искру надежды. Может быть, нам с ней все-таки удастся выбраться из ловушки, в которую мы сами себя загнали.

Завидев выражение моего лица, вызванное неожиданной поддержкой со стороны Инди (не успеваю стереть радостную улыбку), полицейский – на жетоне указано его имя: офицер Карвер, – преграждает мне путь.

– Вам тут что, шуточки? – спрашивает он.

– Нет-нет, – умиротворяюще развожу руками. – Извините.

– Видите ли, в чем дело, сэр. – Издевательская ухмылка. – Возможно, вы утверждаете, будто все в порядке, не по доброй воле. Вдруг вас держат в заложниках? Именно поэтому я должен осмотреть дом.

Инди хихикает. Предостерегающе толкаю ее плечом.

– Пожалуйста, осматривайте. – Устало потираю ладонью лицо.

– Что здесь стряслось? – спрашивает мужчина в пожарной форме, поднимаясь на крыльцо. Из грузовика выгружаются спасатели.

– Похоже, бешеный пылесос, – цедит офицер Карвер. Стискиваю зубы, мечтая, чтобы это поскорее закончилось.

К нам поднимается еще один спасатель. От всех троих исходят волны осуждения. Остальные стоят у машин. Последний пожарный, присоединившийся к нашему веселому обществу, смотрит на меня широко раскрытыми глазами. За его наивным видом явственно читается издевка. Он медленно поднимает топор в воздух, вероятно, готовясь защитить нас с Инди от механического монстра.

Уползти бы сейчас во тьму и лечь куда-нибудь за грузовик, пока они не свалят. Пусть продолжают без меня.

Ничего не поделаешь. Жестом приглашаю их в дом.