Текст книги "Ехал грека через реку"

Глава 3

– Вы живете в аквариуме! – воскликнула Ася с таким ужасом, как будто увидела ветхую засыпушку вместо двухэтажного особняка.

– Это постмодерн, – попытался объяснить Адам, но она только покачала головой и покрепче прижала к себе Еву. Восторженный Димдим крутил во все стороны головой, всецело одобряя коротко подстриженную лужайку перед домом, круглую беседку и пару парковых скамеек.

– Здесь не хватает пионерки с горном, – удрученно пробормотала Ася.

Дом был стеклянным.

Когда-то он принадлежал его отцу и был построен как шоурум для магазина картин. Отец пафосно называл это галереей, и остатки пафоса все еще проглядывали в интерьерах – в ажурной ковке балясин, в мраморе лестниц, в лепнине на потолках.

Поначалу Адам пытался избавиться от всей этой вычурности, но потерпел поражение, и она расползалась по всем углам, как плесень.

Если выставочные залы ему с грехом пополам удалось превратить в жилые и офисные помещения, то с несущими конструкциями он побоялся связываться. Заложить панорамные окна кирпичами?

Повесить тяжелые шторы?

Правда была в том, что ему нравилось много пространства и много света.

– Божечки, да у меня случится приступ агорафобии в этом доме, – лепетала Ася, застыв, как каменное изваяние. – Для чего вам столько места?

Адам кашлянул, призывая ее подвинуться, чтобы он мог пройти с двумя чемоданами по дорожке.

– Дом построен в форме буквы «П», – сообщил он, – в одной ножке этой буквы живу я, в другой – вы с Евой. Горизонтальная планка – общее пространство. Там кухня и гостиная.

– Эм, – Ася моргнула, – моя ножка левая или правая?

– Правая ножка на втором этаже.

– А что на первом?

– Мой офис.

– Ваш офис?

Она подошла ближе к огромным окнам и осторожно заглянула внутрь.

Опенспейс, пустой в воскресенье, со множеством компьютеров и другой техники – вот что она там увидела.

– Крууутяк, – оценил Димдим.

– Сколько у вас сотрудников? – спросила Ася.

– Шестеро.

– И все они находятся здесь по восемь часов в день?

– Иногда и больше. Вход на второй этаж пролегает через офис.

Адам стал подниматься по широкой лестнице.

– Это какое-то извращение, а не дом, – пробормотала Ася ему в спину.

– Полностью с вами согласен. Отец подарил мне его на мое восемнадцатилетие, и с тех пор я безуспешно пытаюсь привыкнуть к этому ужасному строению.

– Мне на восемнадцатилетие подарили билет в Питер. В один конец.

– И как вы возвращались обратно?

– Как попало.

Адам остановился возле дверей – стеклянных, разумеется, – поставил на каменные плиты чемоданы и достал из заднего кармана джинсов телефон.

– Дайте мне свой палец.

– Безымянный? – с нежданным кокетством спросила она. – Я согласна!

– Какой хотите, но лучше указательный.

Адам взял ее руку и поднес к экрану телефона.

– Вы устанавливали отпечаток пальца как пароль?

– Конечно, – озадаченно ответила Ася. – Почему вы вносите мой отпечаток в свой телефон?

– Еще раз… еще… ну подвигайте им по монитору. Елозьте, елозьте, не стесняйтесь.

– А чем именно мы сейчас заняты? – шепотом спросила Ася, послушно елозя.

Димдим кивнул на легкую электронную панель, установленную на стекле.

– Умный дом, – подсказал он шепотом.

– Прописываю вам доступ, – согласился с ним Адам.

– То есть кольца не будет?

Он засмеялся и выпустил ее руку.

– Приложите палец к панели, проверим.

Ася осторожно послушалась. С тихим «треньк» дверь приоткрылась.

– Внутри больше, чем снаружи? – тихо спросила она, с опаской заглядывая внутрь.

– Простите?

– Она считает вас чудаковатым, – перевел Димдим.

Мысленно посмеиваясь, Адам смотрел, как Ася, настороженная, как кошка, бродит по гостиной. Казалось, что она вот-вот брезгливо задергает лапой.

– Почему вы так не любите нормальные, глухие стены? – спросила она.

Димдим с Евой развалились на желто-зеленом диване и включили огромный телевизор.

Адам уж и не помнил, когда пользовался им в последний раз.

Он вообще не любил эту комнату – она была для чужих людей, с этой модной мебелью и современной техникой, и авторскими картинами молодых художников, и камином, облицованным цельным слэбом мрамора, и пушистым ковром «терраццо», и кадками с вереском.

– Ну я же вашу коробчонку не осуждаю, – весело отозвался он.

– Какую еще коробчонку?

– В которой вы раньше жили.

Ася вдруг очень потешно всполошилась.

– Я обидела вас? Вы расстроены? Простите, пожалуйста. Очень милый дом. Просто рай эксгбициониста.

Адам закашлялся.

– Детей надо накормить обедом, – сказала Ася деловито. – И уложить спать. Ева же еще маленькая, она спит после обеда?

– Не знаю.

– Все дети должны спать днем, – наставительно сказала она и тихонько зевнула.

У нее получилось это так заразительно, что Адама тоже немедленно поклонило в сон.

Кухню от гостиной отделяла бронзовая стена-ширма со сложным геометрическим узором. Адам поначалу хотел снести это безобразие, но для этого пришлось бы вскрывать и пол, и потолок, и чудовищная конструкция осталась.

– Ого, – сказала Ася, оглядываясь по сторонам. – Любите готовить?

– Готовка меня успокаивает, – пояснил Адам, ныряя в холодильник. – Что мы хотим на обед?

– Какой-нибудь суп, – пожала она плечами, – говорят, что суп надо есть ежедневно.

Она постучала пальцем по висящим в ряд блестящим сковородкам – от крохотной к огромной. У Аси совсем не было маникюра, и Адаму с непривычки показалось, что в этом есть что-то неприличное. Он миллион лет не видел женщин с голыми ногтями.

– Мне же теперь надо правильно питаться, да? – рассеянно произнесла она, сдвигая густые и даже немного лохматые брови.

– Вы удивительно спокойны для женщины, узнавшей с утра о своем материнстве, – заметил Адам, приглядываясь к ней.

Вторая татуировка обнаружилась на ее левой ноге. Змейкой непонятных символов она обхватывала щиколотку. Интересно, где была третья.

– Мне кажется, я просто еще не до конца осознала, – призналась Ася.

Он кинул ей яблоко, но она вместо того, чтобы слопать самой, аккуратно почистила его, порезала на дольки и отнесла детям.

Больше всего ему нравилось в ней, что она не задала ни единого вопроса о матери Евы или о причинах, по которым они с дочерью оказались в столь плачевном состоянии.

Пока Адам готовил обед, Ася оттащила детей от телевизора и отправилась разглядывать их с Евой территорию.

Две просторные комнаты с чудовищными панорамными окнами вместо стен. Первая была игровой, наверное, потому что здесь горами были навалены игрушки, многие в коробках. Как будто Адам скупал все подряд в панике.

Димдим тихо охнул и нырнул в развалы невиданного богатства.

Второй комнатой оказалась спальня – огромная кровать и платяной шкаф.

Кровать была завалена плюшевыми медведями разных размеров.

Открыв шкаф, Ася увидела на его дне мятую одежду, как будто кто-то пытался создать себе гнездышко.

– О, детка, – она опустилась на колени перед следовавшей за ней по пятам Евой, – ты здесь прячешься? Тебя тоже пугают эти окна?

Ева смотрела на нее своими бездонными черными глазами и молчала. Ася обняла ее и прижала к себе.

– Все будет хорошо, – пообещала она, – вот увидишь, как нам весело будет вместе. Я тебя не оставлю одну в этом музее.

С Евой на руках она вернулась на кухню.

– Нам надо купить занавески, – сказала она, – если это, конечно, не противоречит вашим принципам дизайна интерьера. Какая здесь высота потолков?

Адам поднес к ее губам ложку с супом.

– Нормально посолено?

– Нормально. Ой, даже вкусно.

Он засмеялся ее удивлению, и это было очень приятное зрелище.

Красивый, молодой и вежливый.

Мужчины восточного типа всегда казались Асе опасными, темпераментными, непредсказуемыми.

Но Адам не внушал ей никакого трепета. Он был слишком декоративным.

Мягким. Спокойным. Бесплатное приложение к Еве.

Довольно высокий, узкие бедра, широкие плечи. Наверняка любитель качалки.

Может, он даже бегает – гадость какая! – по утрам.

– Зовите вашего племянника на обед, – сказал он, все еще улыбаясь. – Завтра съездим с вами в торговый центр за этими портьерами, без которых вы жить не можете.

– Ева, позови Димдима, – попросила Ася, отпуская девочку на пол. Та посмотрела на нее вопросительно, потом развернулась и побежала в свою комнату. – Это не мне нужны портьеры, – сказала Ася, – это ваша дочь спит в шкафу, потому что ее пугает собственная спальня.

Адам даже застыл от потрясения с половником в руках.

– Как – в шкафу? – переспросил он, охрипнув.

– Так, в шкафу. Соорудила там себе кроватку из одежды. Не знали?

– Конечно, не знал, – совершенно расстроенный, он взъерошил свои волосы, – я ужасный отец, меня надо лишить родительских прав. Понимаете, я укладывал ее в кроватку, целовал и уходил к себе.

– И не заглядывали больше к ней?

– Я же думал, она спит.

Адам выглядел таким несчастным и удрученным, что Ася не удержалась и потрепала его по плечу, как лабрадора.

– Все наладится, – заверила она его.

После обеда Ася с детьми ушла спать, и, стоя возле окна своей спальни, Адам долго смотрел в окна спальни напротив.

Ему было тревожно и стыдно.

Напрасно Лена так беззаботно сбросила на него Еву, вряд ли он справится с этим отцовством.

Возможно, придется звать на помощь маму, а это будет слишком унизительно.

Или жениться на Вике.

Спустя пару часов, окончательно измаявшись от своих переживаний, Адам решительно прошел через гостиную с твердым намерением разбудить Еву, чтобы стать самым лучшим отцом в мире.

Они спали втроем на одной кровати – Ася посередине, а дети по сторонам. Ева почти целиком вскарабкалась на свою няню, ее волосы вспотели, а ладошки цепко сжимали футболку с синей будкой.

У Аси на глазах была повязка с единорогами, и она мирно посапывала, потому что лежала на спине. Подойдя ближе, Адам осторожно сел на кровати, приглядываясь к символам на ее щиколотке.

«Expecto Patronum».

Чертовщина какая-то.

Может, она сектантка?

Ася вдруг дернула ногой.

– Доброе утро, – сонно сказала она и стянула повязку с глаз. Сладко потянулась, дети недовольно заворочались.

Больше всего Ася была похожа сейчас на румяную пышную булочку, которую только что вынули из печи.

– Я хотел спросить, что вы хотите на ужин, – сказал Адам с неким смущением.

– Ужинайте один, – разрешила Ася. – Мы с Евой прогуляемся. Нам надо вернуть Димдима домой.

– Домой?

– Ну вы же не думали, что он тоже будет с нами жить.

– Я готов, – воскликнул Димдим.

Ева беспокойно захныкала, когда Ася села на кровати. Няня успокаивающе погладила спутанные кудряшки.

– Заодно поужинаем у моей сестры. Хотите, мы и вам чего-нибудь принесем?

– Не хочу. Я пойду с вами.

Ася с недоумением почесала за ухом. Сдвинутая на макушку единороговая повязка и лохматые волосы ей удивительным образом шли.

– Для чего это вам?

– Во-первых, ради еды. Во-вторых, я все еще немного опасаюсь отпускать с вами Еву одну. Вдруг вы злодейка.

– Exterminate! Exterminate! – вдруг механическим голосом проскрипел Димдим.

– Подожди его уничтожать, – засмеялась Ася. – Согласись, что возможен такой вариант. Я действительно могла притвориться доброй няней, чтобы похитить и съесть такую славную девочку, – и она расцеловала еще не проснувшуюся Еву. Не открывая глаз, его дочь захихикала.

– В-третьих, – продолжал Адам, не позволяя этим сумасшедшим сбить себя с толку. – Мне скучно.

– О, этот ужин кого угодно развеселит, – хмыкнула Ася. – Я как раз собираюсь объявить семье о том, что стану матерью-одиночкой.

Глава 4

Ева что-то невнятно бормотала, следуя за ней, и, прислушавшись, Ася разобрала стишок про качающегося бычка.

– Книжки! – воскликнула она.

– Что? – удивился Адам.

– Вы купили ребенку целую комнату игрушек, там даже есть настольный хоккей, до которого ей еще несколько лет расти. Но не купили ни одной книжки.

– А разве она умеет читать? – изумился Адам.

Ася даже специально на него оглянулась – нет, это не было шуткой.

– Просто идите за мной, – скомандовала она, сворачивая к магазинчику на углу.

– Срочная спасательная операция, – прогудел Димдим. – А мне нужен еще один Перси Джексон.

– Вот вымогатель, – поразилась Ася. – Разве вам родители не читали книжки в детстве перед сном, Адам?

– Не помню ничего такого, – ответил он, обескураженный происходящим. – Но у меня были пластинки. Мы можем включать Еве аудиосказки.

– А вам купить резиновую женщину, – пробормотала она еле слышно.

Но Адам, кажется, услышал и задумчиво почесал заросший к вечеру подбородок.

С этими жгучими брюнетами такое бывает.

Книжный магазин был небольшим, и Ася попыталась вспомнить, когда она покупала бумажную книгу. Она давно перешла на электронную читалку, загрузив туда все сокровища мира.

– А вы сами что любите читать? – спросила она, нагружая Адама пестрыми сказками.

– Котлера недавно дочитал, – ответил он.

– Детектив?

– «Десять смертных грехов маркетинга».

– Не детектив, – резюмировала Ася. – Ева, ну-ка, покажи мне, какую книжку ты себе хочешь?

Девочка решительно ухватилась за красочного Чуковского.

– О, да мы любим арт-хаус, – одобрила Ася, – прекрасный выбор, моя дорогая. Когда-нибудь я познакомлю тебя с творчеством Миядзаки.

Кажется, Адам хотел что-то спросить, но передумал.

Молча сгреб стопку книжек, увенчав ее Перси Джексоном, и отправился на кассу.

– Хороший папа, – одобрительно кивнула Ася, так и не сумев забрать у Евы книгу, чтобы пробить ее. Пришлось подносить ребенка вместе с его трофеем к считывателю.

У его круглой и визуально со всех сторон мягкой няни оказалась высокая и худая сестра. Распахнув дверь, она внимательно оглядела стоявших на пороге людей.

– Добрый вечер, – вежливо сказал Адам, на всякий случай излучая свое легендарное обаяние.

– Вас вдвое больше, чем я ожидала, – сообщила хозяйка небольшого частного домика, – это значит, что порции будут вдвое меньше. Входите. Меня зовут Катя, если это кому-нибудь интересно.

– Мне купили нового Перси Джексона, у Аси в животе четырехмиллиметровый ребенок, это Ева, она – новая работа Аси, – сообщил последние новости Димдим.

– Тш! – зашипела та, закрывая девочке уши руками. – Как ты можешь такое говорить. Ева – моя рыбка!

– Зайка, – рявкнула хозяйка дома. – Что еще за четырехмиллиметровый ребенок?

– Я Адам, – сказал Адам.

На секунду Катя перевела на него веселый взгляд.

– Адам и Ева? Серьезно?

И стало понятно, что у сестер одинаковое чувство юмора.

– Я немного беременна, – прячась за спиной его крохотной дочери, с опаской пояснила Ася, – совсем чуть-чуть.

– Дим! – заорала Катя. – Аська беременна от небритого горца. Заходите, папаша, – пригласила она и ушла в дом.

Пожав плечами, Адам сделал шаг вперед.

Это был обычный дом – тесная кухня, комната с проваленным диваном, розочки на стенах. Тонны книг повсюду, горы вещей, безделушек, какого-то барахла. Полная противоположность полупустой коробчонки, в которой жила его няня.

– Это не папаша, – невнятно проговорила Ася, хватая ватрушку со стола. – То есть папаша, но не моего эмбриона. Это мой шеф.

– Аська, не свисти. Твоему шефу сорок лет и сто кило.

– То бывший шеф. Мы с ним расстались этим утром. Дело не в нем, дело во мне. А этого шефа я подцепила утром в парке.

– В песочнице, – подтвердил Адам.

Из одной из дверей появился такой же высокий и худой парень. Представился Димом и пожал Адаму руку.

– Это что за кнопка? – восхитился он, сграбастал Еву и вдруг подкинул к потолку. Дочь восторженно взвизгнула и даже не попыталась вырваться. Это было обидно.

– Подцепила шефа в парке, – кивнула Катя. – Ну, допустим. Это вполне в твоем духе. Но как ты умудрилась забеременеть?

Ася тяжело вздохнула.

– А сколько способов существует?

– С помощью секса, – подсказал Димдим громким шепотом. – Но, возможно, ее похитили инопланетяне.

– Отлично! Вот только инопланетного племянника мне не хватало! – всплеснула руками Катя.

То есть в секс в этой семье не верили, – сделал вывод Адам. Ладно.

Или не верили в секс конкретно у Аси.

– Полагаю, алиментов от внеземных цивилизаций ждать бесполезно, – ядовито уточнила Катя. – И что ты собираешься делать?

Ася развела руками и жадно покосилась на стол.

– Мне бы хотелось поужинать, – робко произнесла она.

– Ужин в этом доме еще надо заслужить! Иди хлеб режь.

Адама запихнули в какой-то тесный угол, поставили перед ним тарелку с половинкой стейка и тремя кругляшами кабачка.

– Закусывайте ватрушкой, – посоветовала Катя. – А хотите, я вам еще пельменей сварю?

– Я хочу, – сказала Ася, – но не буду. Потому что я на диете, – и схватила еще одну ватрушку.

– Послушайте, – обратилась к Адаму Катя, – может, вы женитесь на этой убогой? Ну хотя бы из жалости?

– Не пугай моего шефа, – возмутилась Ася, – вдруг он убежит в пампасы, где я тогда жить буду?

– А что же твоя конура?

– Пройденный этап. Я теперь обитаю в райском саду Адама и Евы. В качестве змея-искусителя, видимо. Он стеклянный. Сад, то есть дом.

– Я правильно понимаю, – медленно и угрожающе произнесла Катя, – что сегодня утром моя немного беременная сестра гуляла себе по парку, как гребаная Белоснежка по лесу, встретила мимопроходящего красавчика и тут же к нему переехала жить?

– Работать я к нему переехала! – подняла палец Ася. – Просто Адам меня так сильно умолял, что моя добрая душа не выдержала.

– Умоляли? – повернулась к нему Катя.

– Вероятно, это можно и так трактовать, – уклончиво ответил он.

– И кем ты теперь работаешь? Домработницей? – Катя снова повернулась к сестре.

– Няней, – и Ася указала вилкой на Еву, которая сидела у нее на коленях. – Неужели не видно?

– Господи, я думала, этого ребенка ты тоже в парке подобрала!

– Ну, все прошло не так уж и плохо, – жизнерадостно заметила Ася по дороге обратно. – В следующие выходные к моим родителям съездим, да?

– «Жил да был крокодил. Он по улицам ходил, папиросы курил, по-турецки говорил…»[1]1
    Чуковский К.И. Крокодил.


[Закрыть]

– Ася! Что вы читаете моей дочери?

Круглый блестящий глаз выглянул на него из-за огромной книжной страницы.

Уже в пижамах они с Евой устроились в обнимку в большой кровати и взялись за чтение.

Адам делал вид, что вытаскивает в соседней комнате игрушки из коробок, но сквозь широко распахнутые двери ему все было слышно и видно.

– Простите? – изумленно спросила она.

– Что еще за пропаганда курения среди несовершеннолетних?

– А идите-ка сюда, Адам, – сказала Ася решительно.

С куклой Барби в руках он приблизился к ним.

– Пожалуйста, скажите мне, что вы слышали про Корнея Чуковского, – попросила она едва не с отчаянием.

– Конечно, – кивнул он. – Известный детский писатель.

– И что же он написал?

– «Тише, Танечка, не плачь»? – осторожно предположил Адам.

– А вот эти пластинки, про которые вы говорили, они про что были? – спросила Ася потрясенно.

– «Английский для дошколят».

– О господи! Ну-ка ложитесь с другой стороны кровати! Давайте-давайте, не смотрите на меня такими квадратными глазами!

Адам осторожно пристроился рядом с Евой. Та повернула голову, посмотрела на него долгим взглядом, а потом расслабленно прижалась к нему.

– Ну так вот, слушайте, – грозно сказала Ася. – «А за ним-то народ и поет и орет: «Вот урод так урод! Что за нос, что за рот! И откуда такое чудовище?»[2]2
    Чуковский К.И. Крокодил.


[Закрыть]

– Какая вопиющая нетолерантность, – ужаснулся Адам. – Вы уверены, что Еве это стоит слышать?

– Пусть знает правду жизни с детства, – отрезала Ася. – «Гимназисты за ним, трубочисты за ним, и толкают его. Обижают его; и какой-то малыш показал ему шиш, и какой-то барбос укусил его в нос. Нехороший барбос, невоспитанный. Оглянулся Крокодил и барбоса проглотил. Проглотил его вместе с ошейником»[3]3
    Там же.


[Закрыть].

– Какой рейтинг у этой книги? Восемнадцать плюс? – снова не выдержал Адам.

– Знаете что, – рассердилась Ася, – если вы еще хоть что-нибудь скажете, я поставлю вас в угол!

– Но разве вы не должны меня выслушать, обсудить методы воспитания?..

– Нет.

– Ну и ладно, – согласился Адам, устроился поудобнее, охватил теплую, вкусно пахнущую дочь в кольцо своих рук и уснул под:

– «Он боец, молодец, он герой удалой: он без няни гуляет по улицам…»[4]4
    Там же.


[Закрыть]

Глава 5

Открыв глаза, Адам некоторое время бессмысленно пялился на единорогов.

– Т-с-с, – раздался голос откуда-то из его живота. Склонив голову, он увидел кудряшки дочери, которая лежала поперек кровати, положив голову на отца, а пятки – на бедро своей няни, чьи округлости были мило обтянуты забавной пижамой. – Хочу банан, – сказала Ева.

Это было впервые, когда она что-то попросила у Адама, и ему захотелось поцеловать ее, но Ева увернулась, прижавшись к Асе.

– Что? – спросила та сонно.

– Банан, – повторила Ева.

– В такую рань? – простонала Ася, поворачиваясь к ним спиной. – Я что, попала в семью жаворонков? Вот ужас!

– Пойдем, – Адам все-таки ухватил брыкающуюся Еву, – я накормлю тебя завтраком. Кажется, наша няня не способна в это время суток на трудовые подвиги.

Ответом ему было лишь посапывание.

Посмеиваясь, он с Евой на руках прошлепал на кухню. Здесь уже пахло кофе: это Виктория, его девушка, включила кофемашину. Она каждое утро совершала пробежку от своего дома до этого, принимала душ в комнате Адама, пила кофе и спускалась вниз, на свое рабочее место.

– Доброе утро, – Вика вышла из спальни с влажными волосами, чмокнула Адама в губы, попыталась поцеловать Еву, но, увидев, как девочка спрятала лицо на груди отца, лишь пожала плечами и налила себе кофе.

Адам посадил Еву на стул.

– Покрошим твой банан в творог? Это очень полезно.

Она замотала головой.

Адам вспомнил, как ловко управлялась с ней Ася, и попытался изобразить нечто похожее:

– Но ведь творог дружит с бананом, им так весело вместе.

Ева посмотрела на него с жалостью.

– Тебе надо нанять няню, – весело сказала Вика, наблюдая за его неловкими потугами.

– У меня уже есть няня, – сообщил Адам, покорно очищая банан. – Приглядишь за Евой полчасика, пока я пробегусь и приму душ?

– Я? – Вика едва не разлила кофе. – Но я ничего не смыслю в детях. Почему бы тебе не попросить твою няню приходить пораньше?

– Она уже здесь… Ева, посмотришь мультики в моей спальне, пока папа бежит в светлую даль? Мы же не будем с тобой из-за этого будить Асю?

Девочка сосредоточенно кивнула, слезла со стула и с бананом в руке направилась в нужную сторону.

– Не разрешай ей есть в комнатах, – посоветовала Вика, – иначе все вокруг будет обляпано шоколадом и фруктами и усыпано крошками. И кто такая эта Ася, которую не нужно будить?

– Моя няня. Она спит в комнате Евы. Кажется, эта женщина не очень любит раннее утро.

– Из тебя ужасный начальник, – Вика следовала за ними. – Ты платишь людям, чтобы выполнять их работу самому?

– Ева – это не работа, – возразил Адам спокойно. Девочка забралась на его аккуратно заправленную кровать, за одну минуту сотворив на ней ужасный хаос, приняла из рук отца планшет и уткнулась в мультики.

Вика раздраженно дернула плечом.

– Начну рабочий день пораньше, пожалуй, – произнесла она и покинула их.

Адам с сожалением посмотрел ей вслед. Утренний секс, полезный для душевного и физического здоровья, давно стал привычным ритуалом. Жаль было этого лишаться.

Проснувшись, Ася не сразу сняла повязку с глаз, возвращаясь в этот мир и вспоминая, что вообще с ней происходит.

– Ева, – воскликнула она, вскочила, ударилась обо что-то ногой, выругалась, содрала с глаз повязку и оглядела пустую спальню. – Ева!

Ася промчалась по игровой комнате, по гостиной, заглянула в спальню Адама и скатилась вниз по лестнице.

– Ева!

И замолчала, оказавшись в своей нелепой пижаме посреди рабочего офиса, где трудилось несколько сотрудников.

– Ого, – сказал худой юноша в толстых очках, – вот это явление. Вы двоюродная тетушка из Таганрога или внештатная любовница босса?

– Что за чушь! – красивая девушка, которую Ася видела на фотографиях в соцсетях Адама, подошла к ним. Она выглядела несколько нервной. – Полагаю, это няня. Господи, он что, не мог нанять приличную старушку?

Ася хмыкнула, распрямляя плечи. На старенькой майке, слишком плотно обтягивающей ее чересчур пухлую грудь, была надпись: «Джеронимо». Это всегда подбадривало ее. Широкие шорты малость напоминали мужские семейные трусы, но зато их украшали лица братьев Винчестеров. Дин был нарисован на попе, а Сэм – наоборот.

– Я ищу Еву, – ответила она спокойно.

– Ева в саду с нашим программистом, – ответила нервная красотка. – Вы так прекрасно справляетесь со своими обязанностями, что Адаму пришлось ввести дежурство по ребенку!

– О, значит, она под присмотром, – успокоилась Ася и зевнула. – А где здесь можно найти кофе?

Красотка стала похожа на кастрюльку с кипящей водой, у которой подпрыгивает крышечка.

– Я покажу, – вызвался худой очкарик. – Я Олег.

С кружкой в руках Ася вышла в сад, напевая песенку Кальцифера «Кипит кастрюлечка на огне, большая кастрюля бурлит на полу. А Дэвид разболелся совсем. Время проходит, время проходит, время проходит, а кастрюлечка кипит».

Трава щекотала голые пятки.

Ева сидела на одеяле на лужайке и сосредоточенно складывала кубики. Рядом с ней находился рыжеволосый мужчина средних лет, уткнувшийся носом в своей телефон.

Увидев Асю, Ева вскочила на ноги и подбежала к ней, пребольно ткнувшись лбом в живот.

– Доброе утро.

– Творог дружит с бананом, – сообщила Ева о последних открытиях.

– И это прекрасно, – согласилась Ася. – Вы можете быть свободны, – обратилась она к программисту. – Теперь эта юная леди находится под моим покровительством.

– Мы что, играем в «Аббатство Даунтон»? – развеселился он.

– По правде говоря, я играла в Мэри Поппинс. Я няня.

– А я Сережа.

Ася засмеялась, плюхнулась на одеяло и усадила Еву на колени.

– Чем бы ты хотела заняться, моя сладкая плюшечка?

Девочка подумала.

– Это ты как плюшка. Я – уголек. Так мама…

Ева замолчала.

– И правда, как уголек.

– Почему вы не пьете свой кофе? – спросил программист Сережа и не думая вставать.

– Потому что я его только нюхаю, – объяснила Ася.

– В Асе живет человек. Он не любит кофе, – с умным видом сказала Ева.

Адам смотрел, как Ася и Ева возятся в саду, а его программист Серега и не думает возвращаться на рабочее место. Был почти полдень, но эти две девицы все еще щеголяли в пижамах, и голые коленки и икры Аси явно понижали трудовую эффективность его персонала.

Наконец, троица, оживленно болтая, покинула сад, и Адам нелогично испытал смутное сожаление. Надо сказать своей няне, чтобы она не разгуливала по его офису в штанах с непонятными мужиками на неприличных местах.

Проскучав за компьютером еще полчаса, Адам поднялся наверх. Он говорил себе, что хочет просто убедиться в том, что Ася не забыла про обед для Евы.

Его дочь, красиво причесанная и наряженная в сарафан, стояла посреди гостиной. Коленопреклоненная Ася поправляла на ней заколки.

– Адам, – сказала она, не поворачиваясь, – наверное, Еву надо записать на какие-то развивашки? Танцы, рисование, гимнастика, я не знаю. Ева, ты любишь танцевать или рисовать?

– Ничего не люблю, – немедленно отозвалась она. – Ничегошеньки.

– Ладно, – легко согласилась с ней Ася и встала. На ней был безразмерный балахон, похожий на рубище.

– Точно, – Адам озадаченно почесал макушку. – Детям же нужен детский сад?

– Не нужен! – закричала Ева с несвойственной ей громкостью.

– Тише, малыш, – Ася немедленно схватила ее на руки. – Папа просто думает…

– Я читал, что это полезно для развития социальных навыков, – продолжал Адам, – Ева у нас немного диковата…

– Сами вы диковаты, – Ася буквально в секунду превратилась в разъяренную кошку, защищающую детеныша.

– Хотя бы на несколько часов в день, – почему он вообще уговаривает собственную няню?

– Мы подумаем.

Ева открыла рот и затянула на одной высокой ноте:

– АААААААААААААА.

– Я буду везде рядом с тобой, – сказала ей Ася.

Ева сразу замолчала и обняла ее за шею.

– Я ходила на коньки, – шепнула она, – но потом у меня сильно болели ноги.

– Как я тебя понимаю, – горячо поддержала ее Ася, – меня тоже ставили на коньки в твоем возрасте. Ненавижу их до сих пор.

– Вы не можете ей во всем потакать, – возмутился Адам. – Это не педагогично.

– Я знаю, – вздохнула Ася. – Но Ева такая сладкая.

Она была права. Его дочь со своими круглыми черными глазами, пухлыми щечками, бантиком-ртом была очень сладкой.

Прежде он видел лишь фотографии Евы, которые ее мать регулярно присылала ему. Но они не передавали этого приятного запаха и тепла ее ладошек, и того, как быстро менялось выражение ее лица.

Адам ощутил себя бессиловольным тюфяком, когда произнес:

– Давайте пообедаем вместе в парке, да?

После обеда они пошли на мультик, где Адам прекрасно выспался, пока девицы шушукались и хихикали.

– Я хочу танцевать, как Фелис, – объявила Ева, когда они возвращались обратно.

– О, ты будешь маленькой балериной в красивом-красивом платье, – произнесла Ася восторженно. – Правда, папочка?

В ее исполнении это прозвучало даже прилично. Почти.

Сейчас Ася в своем дурацком балахоне была похожа на игривое привидение. Из нее расплескивалось прекрасное настроение, и она то и дело улыбалась.

– Вам нужно записаться на прием к врачу, – напомнил ей Адам, любящий порядок во всех делах. – Беременные должны стоять на учете.

– Фу, – она сморщилась. – Это так уныло.

– Нужно выбрать витамины, получить советы по питанию, – продолжал он занудно. – Я оформлю вас в штат своей компании в качестве менеджера и распоряжусь насчет медицинского страхования.

– Никто не берет в штат беременную женщину, чтобы не разориться на декретных выплатах, – она посмотрела на него с изумлением.

– Уверены, что хотите поспорить со мной на эту тему?

– Нет, – быстро передумала она и почесала в затылке, – а вы можете записать в моей трудовой, что я работаю у вас генеральным директором? Это было бы забавно.

– Ася! – поразился он ее легкомыслию.

– Ну не будьте таким жадиной, жалко вам, что ли? Ну хотя бы коммерческим! Я сфоткаю эту запись и отправлю родителям. Тогда они перестанут мне говорить, что я апофеоз бестолковости.

– Главой отдела маркетинга, – смирился Адам.

Бессиловольный тюфяк на глазах превращался в огромный супертюфяк.

– Вау!

– Вы умеете водить машину?

– Конечно. Я как-то работала развозчиком пиццы.

– Кто бы сомневался. Я впишу вас в свою страховку, если вы найдете Еве балетную школу.

– Йес, сэр.

– И что-нибудь для развития ума.

– Йес, сэр.

– И английский для дошколят…

– Авада кедавра, сэр!

– Что?

– Я говорю, что обсудим английский позже, сэр.

– Почему вы опять так странно разговариваете?

– Она играет в Мэри Поппинс, – воскликнула Ева.

– Не угадала. Я моряк на пиратском корабле, – и Ася запела в полный голос, нимало не смущаясь того, что они шли по улице: – И приносят черную метку, черную метку мне!

Ева смеялась.

Адам шел следом за ними и как дурак улыбался.

Вечером он пришел в детскую послушать сказку.

– Может, мы начнем Гарри Поттера? – предложил он, забираясь на свою сторону кровати. Его терзали робкие опасения, что его прогонят, но Ася только покачала головой.