Текст книги "Загадка потухшего метеорита"

В комнате дремала пожила я женщина. Ее пальцы упустили почти три петельки недовязанного носка, как вдруг она вздрогнула от резкого звука телевизора.

– Сегодня, в третьем часу ночи на Алтае произошло чрезвычайное происшествие: на Землю упал, разорвавшейся в космосе, осколок метеорита. Сейчас на месте события работает МЧС и группа ученых из Екатеринбурга и Москвы.

От увиденного старушка перекрестилась:

– Господи, что ж это творится – то!

В это время в комнате появился мальчик. На вид ему было не больше двенадцати лет, его пытливый взгляд серо – голубых глаз устремился на бабушку, потом на голубой экран.

– Ба, ты чего?

– Ты слышал, что творится, – возмутилась она, – я скоро перестану вообще новости смотреть, ужасы одни показывают!

– Да ладно, тебе, баб, новости на то и нужны, чтобы знать, что в мире творится, ну, хочешь переключу на другой канал?

– Не вздумай, – рассердилась старушка, – она отложила вязание и медленно поднялась, – пойду лучше ужин приготовлю, а то скоро твоя мама со смены вернется. – И бабушка засеменила на кухню,

– Ба, – крикнул вдогонку внук, – а чем тебя так напугали?

– Сказали что-то из космоса упало, – уже из кухни отвечала бабушка, – кусок какой-то отвалился, и придумают же!

Внук взял в руки пульт и прибавил звук, но, как назло, ничего стоящего и интересного, с его точки зрения, уже не передали.

Вечером ему все же удалось, наконец, услышать, о чем шла речь.

"На месте падения метеорита образовалась воронка, – ложка ребенка застыла в воздухе, – но сам осколок обнаружить не удалось."

– Ешь, исследователь, – мамин голос вернул мальчика из раздумья.

– Мам, а ты как думаешь, это правда метеорит упал?

– Не знаю, сейчас такое время, что на пустом месте сенсацию пытаются сделать, на то они и журналисты. Доедай лучше суп.

В этот момент в коридоре зазвонил телефон.

– Митя, принеси, пожалуйста, он у меня в кармане плаща лежит, – мама устало вздохнула, – сегодня сложная операция была, ноги не ходят.

– Мама, это папа звонит, – сын протянул маме мобильный.

– Да, я слушаю, – мама говорила тихо и спокойно, – хорошо Алеша, очень жаль, но раз надо, я поняла, ждем. Целуем, пока!

– Ну, что? – спросил сын.

– Папа вернется через три дня, он сейчас на месте падения метеорита.

У мальчика загорелись глаза.

– Папа на месте аварии?

– Ну я бы так не сказала, это не авария, это его работа, его исследования, он же пишет диссертацию на эту тему.

– Класс, я тоже туда хочу!

– Хватит говорить глупости, иди лучше уроки делай, фантастикой потом будешь заниматься.

– Ну, мам, – протянул сын.

– Ничего не знаю – уроки, а потом ко мне с дневником и домашним заданием.

Митя, недовольный, послушно побрел к себе в комнату делать уроки.

___________________

Через три дня, как и обещал, вернулся из командировки отец. Митя уже с порога понял, что сегодня вечер будет интересным– он заметил отцовы сапоги и пыльный рюкзак в углу.

– Папа, – бросив портфель под вешалкой, он побежал на кухню. Отца там не было. Зато в коридоре внук столкнулся с бабушкой.

– Ну, чего кричишь? Спит отец. Иди поешь, сделай уроки, а вечером увидитесь.

Мите пришлось смириться, бабушка, как всегда, права. Отец только с дороги, а он тут со своими вопросами! "Ну, ничего, выспится– наверстаю", – решил мальчик.

Сделав уроки, причем не только письменные, но и устные, Митя скитался по квартире, в ожидании встречи с отцом, а он все не выходил и не выходил из комнаты. Внук уже и бабушке помог приготовить праздничный ужин, и успел посмотреть научно– познавательную передачу по каналу "Культура", правда тема передачи была не о загадочных метеоритах и далеких звёздах, а всего лишь о палеонтологических раскопках в западной Сибири, где обнаружили кости мамонта. Уже совсем потеряв терпение, Дима решил, что отец будет спать до утра.

– Ба, я пошел к себе.

– А ужин? – бабушка повернулась к внуку, – сейчас мама придет, отец встанет…

– Как же, встанет, – пробубнил мальчик, – полдня спит.

– Ты чего это такой недовольный?

– А чему мне радоваться, я жду уже столько времени! – Митя посмотрел на настенные часы.

– Да что ж тебе все неймется, – возмутилась бабушка.

Не могла она понять душу внука: ведь отец был на месте падения метеорита! Ну почему так не вовремя упал этот осколок? Мог же отвалиться на летних каникулах, так нет же, в феврале ему захотелось!

Из комнаты вышел сонный отец.

– Папа, ну наконец– то!

– Митька! – отец обнял сына, – как успехи в школе?

– Не заговаривай мне зубы, рассказывай, – не терпелось мальчику.

– Дай отцу отдохнуть, – настаивала бабушка, но отец понял сына.

– Я умоюсь и пойдем в кабинет, я кое– что привез.

Митя чуть с ума не сошел от радости и нетерпения.

Из пыльного рюкзака был вынут сверток. Это была серая мешковина, с содержимым внутри интересом. Отец осторожно уложил на стол сверток и стал разворачивать.

– Только смотри, руками не трогай, я еще эту штуку не изучил.

На листе белого ватмана Митя увидел небольшой, с ладонь, камень. Удивление медленно перерастало в разочарование.

– Я так ждал твоего приезда, а ты привез мне кусок кремния?

– То-, то и оно, что это не кремний. – Отец поправил сползавшие очки. – этот кусок я нашел в той воронке.

Когда группу ученых пропустили к месту падения метеорита, территорию оцепили, чтобы никакие зеваки или любопытные сюда не проникли.

Вместе с Митиным отцом еще двое сотрудников– геологов вели раскопки, но перекопав едва не всю воронку, ничего не обнаружили, только уровень радиации немного превышал положенный.

Между Митиным отцом и профессором Маркевичем разгорелся спор.

– Максим Афанасьевич, Вы не правы, если уровень радиации пусть даже немного превышен, это значит только одно – именно в этом месте стоит искать.

– Нет, Алексей Иванович, – возмутился профессор, – Вы, видимо, мои лекции плохо слушали, когда я доказывал гипотезу о происхождении радиоактивных элементов и вследствие чего появляется энергетическое поле.

Митиного отца старый профессор начинал раздражать, ну еще бы, ведь всего два года назад он получил Нобелевскую премию за свой ЭТОМ (электронно– технологическую инновационную управляемую машину). И теперь вознесся до небес в своей значимости науке и человечеству! Он, естественно, привез свой ЭТОМ сюда, но только почему– то его машина ничего не обнаружила. Профессор настаивал, чтобы область поиска расширили на десяток километров, предполагая, что метеорит мог расколоться в полёте, и что до земли долетели лишь крошечные куски, а то и вовсе молекулы.

Чтобы поскорее закончить бесполезный спор, Митин отец сделал шаг назад, рассчитывая, что, постепенно удаляясь физически, удалится от назойливости Максима Афанасьевича и морально, но не рассчитал. Спор начался в нескольких шагах от воронки и оступившись, нога Алексея Ивановича начала съезжать вниз. Шлепнувшись, Митин отец, как ребенок с горки, проехав пару метров, зацепился за корягу, торчащую из земли. Он попытался развернуться на живот, но почувствовал что-то холодное и обжигающее под боком. Руки в перчатках нащупали камень. Недолго думая, Алексей Иванович сунул камень в карман, а сам попытался выкарабкаться. Руки хватали корни и всевозможные коряги, но те поддавались под весом человека, не оставляя ни малейшего шанса на спасение.

– Алексей, ловите, – рядом упала веревка. Другой конец держал профессор.

Митин отец обмотал концом веревки руку и стал подниматься наверх. У самого края он увидел протянутую ладонь Максима Афанасьевича.

– Цепляйтесь, друг мой, – старик помог молодому ученому выбраться. Пока Митин отец отряхивал брюки, профессор продолжил:

– Никогда бы не подумал, что я настолько большой зануда!

– Откуда такие выводы? – все еще отряхиваясь, спросил Митин отец.

– Первый раз от моих нотаций люди прыгают в пропасть!

Алексей Иванович застыл от удивления и уже через минуту оба заливисто смеялись.

Про камень Митин отец вспомнил только когда начал собираться домой. Голыми руками брать неизученную находку геолог не решился. Он аккуратно завернул камень в ватман и мешковину и отправил на дно рюкзака.

=====================

Мальчик ходил вокруг стола и рассматривал камень.

– Пап, но он очень похож на обычный кремний, – настаивал на своем сын.

– Возможно, что так оно и есть, – отец пододвинул стул и устроился за столом, – быть может этот минерал уже находился в земле в момент падения метеорита.

– А что говорят астрономы?

– Ну да, Щеглов там тоже был. Но его гипотеза еще неприемлемей и смешнее, чем наша. Представляешь, он решил, что разорвавшийся метеорит, пробив стратосферу, сгорел. Это, конечно, всего лишь предположение, но он считает, что кислород возымел такую реакцию на осколок.

– Пап, а зачем ты привез это? – Митя кивнул на камень, – ведь то, что этот кусочек кремния– великое открытие, равно по– сути нулю.

– Что ж, – огорчился отец, – если это так, пусть он остается в моей коллекции, как память о поездке на Алтай.

В комнату заглянула мама.

– Я так и думала, что тут оба, – она тихо подошла к сыну и мужу, – пойдемте поужинаем, исследователи мои, – она взъерошила их волосы и обняла обоих за плечи.

– Мама, ты не представляешь, этот камень оттуда! – похвастался сын.

– Хорошо, мыть руки и идите к столу, папе надо поесть.

Отец послушно встал, улыбнулся жене и вышел из кабинета, а Митя задержался на минуту. Он смотрел на камень и тут его осенило. Сбегав за телефоном, он вернулся и найдя подходящий ракурс, сфотографировал находку. Довольный, пошел ужинать. Как только за ним закрылась дверь, в глубине камня началось свечение и тут же исчезло, будто ничего и не было.

=======================

На следующий день Алексей Иванович забрал камень на работу, решив изучить его свойства в лаборатории. Он проверял находку на всевозможные реактивы, но камень не реагировал, приборы показывали только небольшой уровень радиации.

– Ничего не понимаю, – говорил сам себе ученый, – если ты– кремний, то при взаимодействии с данным реактивом, ты должен дать реакцию, а ты не просто молчишь, ты безмолвствуешь!

В лаборатории появился Щеглов.

– Ты что, Леша, сам с собой разговариваешь?

– А, привет, Роберт, – ученый слегка повернул голову, чтобы поздороваться, – да вот, с ним разговариваю, – указал на камень.

– Вот – вот, и я о том же, – засмеялся астроном. – И что это у тебя? – он подошел и заглянул через плечо товарища. Руки сами потянулись к камню, но Алексей остановил руку на лету.

– Ты чего? – обиделся Роберт.

– Это не изученный материал, не трогай, мало ли какая реакция будет?

– Какая реакция, ты совсем сдвинулся на почве своих исследований?

– Я сам его руками не трогаю, а ты хочешь, чтобы я из тебя сделал подопытного кролика?

– Да ну тебя, – все же обиделся астроном и вышел.

Митин отец продолжил работу над изучением камня.

Ближе к обеду, в лабораторию заглянул профессор Маркевич.

– Ну, как дела, мой друг, как самочувствие?

– Прекрасно, – ответил ученый, не поднимая головы от приборов.

– Пойдем, пообедаем вместе, у меня возникла новая гипотеза и хотелось бы ее обсудить с Вами.

– Хорошо, – оставлять камень не хотелось, профессор это понял.

– Никто не возьмет, не переживайте. – профессор вздохнул, – Вы, Алексей Иванович, прямо как ребенок.

– Это мои исследования.

– Да, я в курсе, – профессор подошел к столу, – пошли перекусим.

Митин отец поднялся и направился в соседнюю комнату, где снял перчатки и вымыл руки, а за это время профессор взял камень в руки, покрутил его немного в пальцах, осматривая со всех сторон и вернул обратно. Алексей Иванович вернулся.

– Ну, я готов, пойдем в столовую.

– Да, конечно, – ответил медленно профессор, он прислушивался к чему– то в себе, к своему состоянию.

Обедал профессор плохо, зато чаю выпил четыре стакана.

– Максим Афанасьевич, с Вами все в порядке? – поинтересовался ученый.

– Да, только пить хочется.

– Вы к еде даже не прикоснулись.

– Правда? – удивился профессор, – а по– моему я достаточно поел, еще чаю стакан, – попросил он у раздатчицы. Та, удивленная протянула, и Максим Афанасьевич, залпом его осушил.

Молодой ученый не сводил глаз со своего учителя, не понимая, что же с тем произошло? А Максим Афанасьевич, бледный, ходил между столиками, словно что-то выискивая.

– Что это с нашим профессором? – поинтересовался коллега, сидящий за соседним столиком.

– Если бы я сам знал, – растерялся Алексей Иванович.

Вечером раздался телефонный звонок. На другом конце провода причитал женский голос:

– Алешенька, приезжайте, Максиму Афанасьевичу плохо, уже была скорая, он хочет Вас видеть, – жена профессора едва сдерживала слезы, – прошу Вас, поторопитесь.

Алексей Иванович не стал медлить, натянул дубленку и выскочил на улицу, предупредив перед уходом, что скоро вернется.

Поймав на перекрестке такси и назвав адрес, ученый откинулся на сидение и задумался. Неясен был только один вопрос: с чего это вдруг профессору стало плохо, ведь на сердце он никогда не жаловался, всегда весёлый и энергичный, а тут вдруг ни с того, ни с сего– потеря аппетита, блуждающий взгляд, наконец, скорая?

Доехал быстро. Алексей Иванович вбежал в подъезд и, не ожидая лифта, поднялся на шестой этаж. Протянул руку к дверному звонку, но не успел, замок щелкнул и дверь открылась. На пороге стояла заплаканная жена профессора. Тамара Львовна была женщиной интеллигентной, образованной, под стать мужу. Всегда подтянутая, приветливая сейчас еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Она словно постарела за эти несколько часов, осунулась. Хрупкие женские плечи прикрывал красочный балдахин, скрывая сутулость, а темные глаза взывали о помощи, открывая перед посторонним человеком сокровенную тайну души– беспомощность и неизбежность происходящего.

– Алешенька, спасибо, – женщина протянула сухую старческую руку, – Максим в кабинете, иди к нему…

Алексей снял верхнюю одежду и быстрым шагом прошел в кабинет, где он уже не раз бывал. Ещё будучи студентом, он приходил к учителю и зачитывался профессорской библиотекой едва не до полуночи, выискивая интересные факты и доказательства существования неземных цивилизаций. Многие ученые прошлого столетия предполагали, что существуют иные миры и что звезды, несмотря на их холодность, это населенные кем– то планеты, только недоступные нашему пониманию и восприятию, выдвигали гипотезу о составе метеоритного дождя, как космического молекулярного мусора.

Эти теории постоянно волновали молодого ученого, требуя доказательств, новых открытий и исследований. Алексей Иванович уже тогда решил для себя, что если будет защищать диссертацию, то использует для этого исключительно данную тему.

Профессор лежал на кожаном диване, прикрытый клетчатым пледом. Он то стонал, то затихал и лежал безмолвно и бездыханно, чем пугал жену.

– Максим Афанасьевич, я пришел, – ученый поднял безвольную руку старого профессора, – как Вы себя чувствуете?

Услышав голос, профессор повернул голову.

– Ты кто?

– Я Алексей, Вы звали меня?

– Никого я не звал, где мой ЭТОМ? Мое детище! Моя гордость! Вы всегда мне завидовали, вы все, ведь никто до меня не создавал этого чуда, не помогал человечеству!

Тамара Львовна стояла в проеме двери и тихо утирала слезы балдахином.

– Максим Афанасьевич, – решил Алексей сменить тактику, – а помните, как мы с Вами в далеком двухтысячном ездили в Кижи, помните, как при реставрации церкви Пресвятой Богородицы нашли старинный пергамент и сколько из– за него было шума, когда мы объявили о находке. Изучить нам так и не дали, помните, – засмеялся ученый, – вмешался патриарх, пришлось отдать в церковь для более надежного хранения.

Профессор изменился в лице. Он приподнялся на локтях и посмотрел на своего ученика.

– Алеша, берегись, ты взял не принадлежащую тебе вещь, она погубит тебя и тех, кто рядом, – четко и внятно произнес он. Улыбка исчезла с лица Алексея.

– Я не брал чужих вещей, никогда…

– Оно ниспослано уничтожать нас, я видел их. Алеша, избавься от него, пока не поздно… – и опять что-то невнятное сорвалось с губ профессора, он откинулся на подушку, – Алеша, энергия…КС…жив..ая…кос..бе..ре..гись… – Максим Афанасьевич упал навзничь, жена, стоящая в двери закричала.

– Максимушка, – она бросилась к телу мужа и разрыдалась.

Алексей тихо поднялся, вышел в коридор, поднял трубку телефона и вызвал скорую. Оставить несчастную женщину в таком состоянии он не мог, дождался приезда врачей. Те констатировали смерть профессора, а вдову напоили успокоительным.

– Вы сын? – спросил врач Алексея.

– Нет, я ученик профессора Ивановича.

– А дети у них есть, надо, чтобы кто– то присмотрел за вдовой.

– Я сейчас вызову внучку, – как в тумане, пролепетал ученый.

Медики увезли тело, а Алексей дождался приезда Марины, внучки профессора. Та приехала через час.

– Что с дедушкой? – еще с порога спросила она. – Он же только вчера приходил к нам на кафедру и все было хорошо, ни на что не жаловался…

– Я сам не понимаю ничего, Тамара Львовна в комнате, спит после успокоительного, – и Алексей тихо выскользнул из квартиры профессора.

Вернулся ученый домой, когда все уже спали. Он постарался бесшумно пройти на кухню и прикрыл дверь. Налил себе чаю и задумался.

– Пап, – тихий голос вывел его из задумчивости, – Папа.

Алексей обернулся, рядом стоял Митя.

– Ты почему не спишь?

– Я ждал тебя, как профессор?

– Его больше нет.

– Как это? – не поверил ребенок, – но…разве так бывает? Стремительно?

– Бывает, сын. – И добавил, – сердце не выдержало.

Митя обнял спину отца, а тот погладил руки сына.

– Все мы люди смертны, с этим надо смириться, – успокаивал не сына, а себя ученый.

– Надо держаться и продолжать его начинания.

– Устами младенца глаголет истина, – подытожил отец.

– Ну, не такого уж и младенца, – сделал вид, что обиделся, сын.

=======================

Через два дня хоронили профессора. Собралось много народа: попрощаться пришли не только педагоги, но и большинство студентов. Алексей стоял в толпе и слушал речи декана и ректора. Его взгляд упал на тело покойного. На смену печали пришло удивление– ученого поразил внешний вид лица покойного. Профессор Маркевич никогда худобой не страдал, наоборот, полненький, с животиком, он постоянно смеялся над своим телосложением, называя себя луноликим, твердил, что без сладкого не мыслит жизни, что глюкоза очень необходима его научному мозгу, а что же теперь? В гробу лежал иссохший старик, словно из него вместе с жизнью вытянули и массу тела. В памяти всплыли последние слова профессора: «Берегись, Алеша…избавься от него, он погубит тебя и того, кто рядом… ", но кого имел ввиду профессор?

С кладбища Алексей Иванович шел как в тумане. Мысли роились в голове, но никак не желали соединяться воедино, что-то не складывалось в данной задачке. Переходя проезжую часть, ученого едва не сбила иномарка, водитель успел нажать на тормоза и колеса засвистели по асфальту.

– Ты чего, решил с жизнью покончить? – высунулся в окно водитель.

– Что? – не понял ученый, что обращаются к нему.

– У меня жена в роддоме, я не хочу в тюрьму из– за идиота, – но увидев, что его слова не возымели должной реакции, покрутил пальцем у виска и уехал.

Алексей Иванович вернулся в лабораторию. Он переоделся, накинул белый халат и натянул перчатки на руки. В стеклянной посуде лежала его находка, его будущая диссертация. Ученый не мог доказать, что этот кусок камня– великое открытие, но что-то подсказывало, что эта находка именно то, что он искал для своих исследований, своих научных изысканий. Опять пробы с реактивами, и опять все напрасно, камень никак не реагировал.

– А знаешь что, – сказал сам себе ученый, – возьму– ка я тебя домой, есть у меня еще одна задумка, – он аккуратно вернул камень в стеклянную банку, накрыл крышкой и положил в дипломат.

Дома вытащил стеклянную тару и поставил возле компьютера, а сам пошел ужинать. В кабинет заглянул Митя.

– Пап, ты здесь? Дай циркуль, мой сломался, – его взгляд скользнул по столу и остановился на банке с камнем.

– А, старый друг, – мальчик подошел поближе и протянул уже руку к банке, как услышал шаги. В кабинет вошел отец.

– Ты что здесь делаешь? – Митя впервые увидел отца таким сердитым, казалось, что даже очки смотрят на сына строго, не только что их хозяин.

– Я циркуль хотел попросить, – стал оправдываться ребенок.

– Послушай, Дмитрий, – отец положил руку на плечо сына, и Митя понял, что дело серьёзное, ведь полным именем отец называл сына только в случаях, когда очень сердился, – я очень тебя прошу, как взрослого, здравомыслящего человека, не входить в мой кабинет в мое отсутствие, давай договоримся, если тебе что-то нужно, ты сначала спрашиваешь меня, а потом совершаешь поступок.

– Папа, что произошло? – мальчик поднял голову и посмотрел в лицо отца. Ученый выглядел уставшим и измученным.

– Я уже несколько дней бьюсь, но не могу найти подходящий реактив, – отец смотрел на камень, – у меня сложилось впечатление, что смерть профессора не случайна и это не сердце. Существует какая– то связь между ним и камнем, но я не пойму какая. Я не изучил этот минерал и пока я не выясню, что это за штука, без моего ведома в кабинет не входить!

– Ты думаешь, что это … – мальчик подбирал подходящие слова.

Алексей Иванович подошел к столу. – Это не кремний, и вообще не полезное ископаемое, эта частица не принадлежит земле.

– Ты же сказал, что он не реагирует на реактивы, как ты можешь утверждать?

– Понимаешь, я нашел его в снегу, он обжигал сквозь перчатку, реакция на химические реактивы, по сути, мало что меняет, я просто хотел быть уверен, что камень не природное ископаемое, выброшенное из почвы взрывной волной. Я понял, что камень не простой, но на что он способен– я не знаю. Исследования могут занять довольно продолжительное время, пока я точно смогу сказать, что это. Не трогай ничего с моего стола, – отец пристально посмотрел на сына, – я прошу.

– Хорошо, папа.

Митя взял циркуль и ушел к себе, а ученый присел за стол, рядом с камнем.

=================

Утром отец ушел на работу раньше всех, но одевался второпях и забыл положить камень в дипломат, он понял, что забыл его дома только когда пришел на работу.

Митя утром хотел поговорить с отцом, но заглянув в кабинет не нашел его там, зато заметил стеклянную банку возле компьютера. Мальчик подошел ближе. Камень манил и тянул к себе, звал взять в руки. Митя одернул руку и убежал собираться в школу. Уже перед уходом, словно какая– то сила потянула его в кабинет отца. Банка оказалась в портфеле.

– Ба, я ушел, – крикнул он бабушке.

– Хорошо, Митенька, я закрою, иди.

В школу мальчик несся, как на крыльях. Так хотелось похвастаться перед друзьями тем, что у него есть. Он еле отсидел алгебру и дождался – таки долгожданного звонка на перемену.

– Ты сегодня какой-то загадочный, – заметил Саша, с которым Митя сидел за одной партой.

– У меня кое– что есть, – не сдержался мальчик.

– Ты принес? – обрадовался одноклассник, вспомнив о рассказах Мити.

– Ага.

– Слушай, а давай сами исследуем? – предложил Саша.

– В смысле? – не понял Митя.

– Что, в смысле? У нас ведь вторая химия, польем его чем-нибудь. – предложил Саша, разглядывая камень в банке.

– Нет, нельзя, – Митя отрицательно покачал головой, – отец и так рассердиться, когда узнает, что я его исследования унес в школу.

– Да ладно тебе, еще спасибо скажет, за помощь, – настаивал одноклассник.

Митю одолевали сомнения, он знал, по головке за этот поступок не погладят, но с другой стороны, а вдруг именно ему удастся сделать открытие?

Надежда Игоревна в начале урока напомнила, что сегодня лабораторная. Саня толкнул Митю плечом: "Ну, что я тебе говорил, вот и наш шанс".

Запалив огонек в горелке, Митя вместо пробирки с реактивом, стал нагревать банку. За считанные секунды она внутри покрылась испариной. Испугавшись, он тут же убрал ее от огня и решил проветрить, приоткрыв крышку. В ту же минуту возле доски, где стоял стол с реактивами и где находилась учительница в колбе зашипело. Надежда Игоревна растерялась, не понимая почему началась реакция, зато сообразил Митя. Он подбежал к учительнице и рукой смахнул шипящую колбу в угол. Прогремел взрыв и класс стал затягивать едкий дым. Надежда Игоревна бросилась к детям.

– Выходите из кабинета, скорее, только без паники, и быстро. Скорее ребята, выходите.

Захватив портфели, дети стали выбегать из кабинета химии. Несмотря на просьбы учительницы сохранять спокойствие, толкая друг друга, они рвались в коридор наперегонки. Митя захлопнул крышку, сунул банку в портфель и выскользнул вместе со всеми в коридор.

Там уже собирались учителя и ученики.

Директор забрасывал учительницу химии вопросами, что произошло? Как получилось, что произошла реакция, которой допускать было нельзя, могли пострадать дети.

Надежда Игоревна плакала, не понимая, что и как. Митя и Саша переглянулись.

– Ты думаешь это мы? – не поверил одноклассник.

– Боюсь, что да, надо признаться, иначе Надежду Игоревну уволят, а она не виновата.

– И что мы скажем? – испугался Саша. – Кто нам поверит, что какой-то огрызок взорвал класс, да еще на таком расстоянии?

– Никогда не думал, что мой друг– трус.

– Я не трус, – стал оправдываться одноклассник, – но ты сам подумай?

– А еще хотел налить реактив на камень, – рассердился Митя, – ну и сиди в кустах.

– Ты куда? – Саша вцепился в рукав Митиного пиджака.

– Признаваться.

– Ты чего, сдурел?

– Отстань, – Митя вырвался из цепких рук друга, – я знаю, что делаю.

Мальчик подошел к толпе педагогов.

– Надежда Игоревна, пройдите ко мне, – настаивал директор.

Учительница со слезами на глазах послушно шла следом за директором.

– Игорь Сергеевич, – кричал Митя, но его голос терялся в шумном коридоре, – Игорь Сергеевич…

Наконец директор услышал и резко остановился так, что мальчик налетел на его широкую спину.

– Надежда Игоревна не виновата.

– Это хорошо, Ковалев, что ты растешь человечным, но позволь мне самому решать, как поступить в данной ситуации.

– Это я устроил взрыв, – Митя “рубанул” с плеча, понимая, что директор не настроен его слушать.

Глаза директора и без того выпуклые, расширились еще больше, но самообладание взяло верх, сказалась практика, когда Игорь Сергеевич работал в институте ядерной физики.

– Митя, ты не мог этого сделать, – не поверила учительница.

– Почему это? Вы сами учили, что к цели надо идти твердо и уверенно.

– Какая цель, Митя, о чем ты говоришь?

– Я хотел посмотреть, что будет, если смешать все реактивы со стола Надежды Игоревны.

– И как, посмотрел? – взгляд директора впился в лицо школьника, пытаясь отыскать там хоть какие– то мотивы хулиганского поступка, но Митя, как назло, оставался спокойным и причем без малейшего намека на раскаяние.

– Пошли ко мне в кабинет.

Митя шел следом за директором, довольный, что снял обвинение с учительницы. Он знал, что терять работу Надежде Игоревне никак нельзя, на руках у нее находилась дочка– инвалид, муж бросил их, когда узнал, что у девочки ДЦП, оставив и жену и малышку без средств к существованию. Однажды Вика приезжала с Надеждой Игоревной в школу, мама пыталась оформить дочку в школу на обучение экстерном. Тогда Митя впервые с ней познакомился, и малышка, проявив доверие к незнакомому мальчику, рассказала, что живет только с мамой и как им тяжело приходится.

Со стороны могло показаться, что у мальчика произошел сдвиг, ведь он шел за директором, возможно зная, что его исключат, а он– идет и улыбается.

Правду знали только двое: Саня и сам, Митя, но теперь им следовало молчать.

Перед дверью в учительскую мальчик обернулся. Их взгляды с Надеждой Игоревной встретились– она все поняла и только ответила взглядом: "спасибо, но не надо брать вину на себя", Митя ответил: "Надо". Саня следил за консилиумом во главе с директором и что-то начинало свербеть и грызть внутри, что-то нехорошее и противное, словно он кого-то предавал сейчас.

Митя вошел в кабинет директора с высоко поднятой головой. Там, в учительской находилась завуч Маргарита Леонидовна.

– Игорь Сергеевич, что это сейчас было, аж здание затряслось?

– Это в нашей школе так проходят уроки химии, – директор повернулся к школьнику. – Да, Ковалев?

Завуч недоуменно посмотрела на обоих: причем здесь ученик? В кабинет директора, находящийся тут же, в соседней комнате, уже входили Игорь Сергеевич, Надежда Игоревна и Митя. Когда за ними закрылась дверь, в учительскую влетел Саша. Забыв поздороваться с завучем, он прямо с порога, спросил:

– А Митя где?

Маргарита Леонидовна, как всегда, со стальным самообладанием, посмотрела на ученика.

– Для начала, здравствуй.

– Да, здравствуйте, Маргарита Леонидовна.

– Второе, какой Митя?

– Ковалев, конечно, – Саня и так чувствовал себя неуютно, а тут еще завуч со своими расспросами!

– У директора, – женщина поверх очков внимательно посмотрела на мальчика, – и что же вы такого натворили?

– Теперь уже неважно, – и Саша, слегка постучав, рванул ручку двери кабинета директора.

Игорь Сергеевич восседал за своим столом и пилил взглядом школьника, тот стоял перед ним и смотрел прямо в глаза. Учительница химии стояла у двери, бледная, как тень.

– И как ты это сделал? – начал директор, – а главное, когда успел? Кабинет химии замыкается, я прав, Надежда Игоревна?

– На перемене, – не обернувшись на учительницу, ответил Митя, – что там много времени надо?

– Действительно, – директор перевел взгляд с ученика на учительницу, – и где Вы были, Надежда Игоревна, как ребенок получил свободный доступ к реактивам?

– А мне не нужен свободный доступ, я просто знал, что сегодня лабораторная, нам же объявили на прошлом уроке, ну я и решил, попробовать свои силы в химии, ну как Вы не понимаете, Игорь Сергеевич, мне же интересно, хватит ли моих знаний на что-то большее, чем формулы в тетради!– Митя, чтобы окончательно отвести подозрения от учительницы продолжал, не давая ей возможности вставить даже слово, – Вы извините, Игорь Сергеевич, но пока Надежда Игоревна стояла в коридоре, пропуская учеников в класс я и успел.

– Но это полторы– две минуты, ты не мог успеть, – директор не верил.

– Мог, – в кабинет вошел Саня, – мы оба это сделали.

Директор поднялся из– за стола.

– Еще и ты здесь вмешан, Смирнов.

За Сашей в кабинет вошла завуч.

– Что здесь в конце концов происходит, мне кто-нибудь объяснит?

– Вот, познакомьтесь, Маргарита Леонидовна, с нашими взрывателями.

Завуч окинула оценивающим взглядом детей.

– Ковалев?

– А я что, по– вашему не ребенок? – возмутился Митя, – мне тоже иногда хочется пошалить.

– Пошалить? – завуч едва не задохнулась от его слов, – ты мог школу взорвать!

– Не надо драматизировать, Маргарита Леонидовна, – Мите с каждой минутой становилось все сложнее сохранять самообладание, завуч явно пыталась вывести его из себя, но он отвечал спокойно, – никто не пострадал, ну я чуть– чуть не под рассчитал, извините меня.