Текст книги "Рукописи не горят"

Рукописи не горят
Сборник стихов
Татьяна Абрамова

© Татьяна Абрамова, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Аврора

 
Фрески, фрески…
Какие удивительные фрески.
Легка рука,
но тяжело земное тяготение,
Повелевающее,
низвергающее на землю…
 
 
Господи!
Мой дух родился
не для земли,
Но как бренно моё тело,
Повелевающее,
низвергающее на землю…
 
 
В пламени угли,
в накале страсти,
Обожгли одеревенелость
пальцев…
 
 
Мне бы только твёрдо
держать кисть…
Время, день, час,
не помню…
 
 
Но вижу, вижу…
Глаза Богини АВРОРЫ —
Это УТРО, это ВЕСНА —
Я вспомнил,
Сонату Любви и Жизни
я слышу…
 

Атланты…

 
Забытая осень,
сегодня не лги мне,
Ведь эти дома
были наши могилы.
 
 
В которые мы
уходить так спешили
Сегодня, а завтра
придут ли другие?
 
 
В застывшие окна и
зимние шторы
Стучится ли день
в затемнённых бараках?
 
 
Иные, другие,
вы нам расскажите,
Настал ли наш день?
Он свободен и ярок?
 
 
Свободен?!
В весенние струи талантов
Возьмите печальный наш глас
о могилах…
 
 
Согбённые тяжестью
души Атлантов
Не видели неба…
Покинут ли силы?
 

Берёза

 
Кто создал тебя
такую тонкую
В летящую минуту
откровения…
 
 
Поющая для сердца,
струнка звонкая,
Не оборвись…
И так светло мгновение!
 
 
Откуда ты пришла
такая грустная,
Печаль осенняя
от расставания…
 
 
А сердцу,
может быть,
Мечталось лучшее,
Не страждущее, вечное
изгнание…
 
 
В листву свою —
судьбу свою закутана,
Ты создана, наверно,
не для севера…
 
 
Ветрами твои волосы
запутаны,
И холодна листва
заиндевелая…
 

Есть на земле…

 
Но почему же не легка,
Так тяжела моя рука,
И налетела вдруг тоска,
Как водопад её река…
 
 
Меня она сбивает с ног,
Она, как будто, чёрный рок,
И тяжкий сон чужих икон,
И КРАСНЫЙ СОНМ
твоих знамён…
 
 
Похолодело всё в груди,
О, господи, ты помоги
Петлю на шее не стянуть.
Есть на земле и Божий суд!
 

Верба…

 
Как строга была и печальна,
Как желта была и случайна,
Не стройна, не смугла —
ветвиста,
 
 
Не горбата и не тениста,
Не красива и не высока,
И не пальма и не осока,
Не осина и не берёза,
Как роса в золотую осень…
 
 
Как была бы печальна осень
Без твоих грустных глаз,
как просинь,
Между туч в облаках
нечайных,
Словно жизнь без тебя и тайны.
 

Вий

 
Современное прочтение.
И поднимите, наконец,
мне веки.
В глаза… Смотри в Глаза,
Хома!
 
 
Хома, зачем ты Панночку
обидел?
Уж за полночь и много дел,
Ты отвечай за беспредел!
 
 
О, слуги вы мои,
помните кости
Этому Хоме…
Мы – твои гости,
И наяву явились,
или же во сне?
 
 
И поднимите, наконец,
мне веки!!!
 
 
Нечистые!!!А круговерть
порока
Не захлестнёт
медвежий угол Ваш.
 
 
И наказание, да, будет
Вам уроком.
Хома!!! Смотри в Глаза!!!
 
 
Нечистые!!! А час ведь
Ваш пробил,
Заря встаёт!!! Но чуть я
не забыл,
Закройте веки мне
И этому Хоме!
 

Война, война…

 
Война, война..
И вздрогнет ад,
Где палачам не хватит места.
 
 
Ах, райский сад,
ах, райский сад,
Где бродит лишь моя невеста.
 
 
Когда израненое тело
везли в Россию отпевать,
Она же не смогла принять,
Понять не захотела —
ей больше некого любить!
 
 
В горячке вдруг она слегла
и очень скоро умерла.
 
 
Ах, райский сад,
Ах, райский сад,
Там бродит лишь моя
невеста,
Где звёзды с милой говорят,
Но для меня там нет уж места.
 

Гармония обмана…

 
Без гусеницы нет и
мотылька,
Без стебля ведь не будет
и цветка…
 
 
А может хаос,
как предстадия порядка,
Богатство,
как предстадия упадка.
 
 
В гармонии
не может быть изъяна.
Стихия жизни —
в ней гармония обмана.
 

Голгофа

 
Смеялась и гоготала,
Топтала и наезжала,
Брюзжала и
кровь лакала.
 
 
И всё же
ей было мало…
ТОЛПА!
Распни! —
кричала.
 
 
Была же сера,
как серость,
Пред ней
мне уже не пелось.
 
 
Седая, немудрая седость,
Младая, недобрая младость.
Им зрелище было в радость.
 
 
Распни! —
гоготали толпы
На первой его ГОЛГОФЕ!
 
 
Жара…
И страстная седмица,
И тело его в
гробнице,
Не видит?!
Мрачны их лица,
А что по челу
струится?
 
 
– ТОЛПА! – ЖЕСТОКОЙ была и
ПЬЯНОЙ,
Собакой цепной, окаянной,
Прокаженной была, бестыжей,
Развратной, уродиной рыжей,
Золотым и холёным отродьем,
Бросавшим в меня перья-копья,
 
 
Стрелявшим мне в спину,
В затылок,
Вместо хлеба,
дающей обмылок…
 
 
Мне оскомой сводило скулы,
Мне истомой давило губы…
Но, – РАСПНИ! —
гоготали толпы,
У креста на его ГОЛГОФЕ…
 

Грачи…

 
Прилетели мои грачи
к ночи,
Зачернили своим углём
очи.
 
 
Ночь, как львица,
мороз клубится,
А они в чёрном шёлке,
птицы…
 
 
Время верьте,
Распорядится, птицы,
Свету УТРА на ночь
пролиться.
 
 
Пусть звенит тетива
зарницы,
Стрел из солнца
не бойтесь, птицы…
 

Гумилёву, Цветаевой…

 
Судный день наконец-то
настанет,
Свечку поэтам кто-то поставит,
Сразу ль погаснет свеча
восковая?
Краток их день был, Россия?
 
 
Днём или ночью
к столетию судеб,
Свечки зажжёт им людская молва.
И ни за что их Россия
погубит,
Слишком у них тяжела
голова?
 
 
Тонкие руки и лёгкие
дроги
Нет, не разбились
в ухабах дороги,
Не догорела свеча восковая —
Вечная память в России…
 

Дятловы Горы

 
На Дятловых Горах,
что тыщу лет назад
стояли на песках,
И изумрудный лес,
что тысяча дождей
подняли до небес.
 
 
Здесь пастбища богов,
которые нашли,
как рай для всей семьи
Скворец и сыновья.
 
 
И будто, слышал я,
что восемнадцать жён,
все белые, как лён,
имел Скворец-отец.
 
 
Скворчата же его —
все были как один.
Семидесятый сын
рождён он был вчера.
 
 
Такие вот дела.
Стремилось солнце в высь
и падало в закат…
 
 
Была ли то корысть?
Пошёл на брата брат.
И были коротки
на свете их деньки…
 
 
Вражда сгубила,
дом был разорён врагом.
Кто был здесь виноват,
что шёл на брата брат?
 
 
Любовь или корысть?
Стремилось солнце в высь
и падало в закат…
 
 
Но трудно мне судить
кто будет виноват,
и дом чей разорит
какой страны солдат?
 

Жертвам политических репрессий

 
Им выбор дан не в жизни —
в смерти,
Я – человек и небессмертен,
На все века меня Россия обрекла
В отшельники, в изгои…
 
 
Вампы!
Святыми встанем мы у рампы,
Как слуги – мученики Правды!
 
 
Светлы, прекрасны наши лица,
Страна, переверни страницы,
Не повтори свои темницы —
Гулаги и психобольницы!
 
 
Не повтори всю нелюбовь,
Не повтори и несвободу,
Как были ОКАЯННЫ годы!
НЕ ПОВТОРИ…
В зеркальных водах
Уйдёт осколками, кругами,
Уйдёт и вновь вернётся
ПАМЯТЬ…
 

Живые, помощью Всевышнего

 
Живая твоей помощью,
Седая душой, немощной,
Люби меня, немилую
Храни меня, нездешнюю.
 
 
Пусть ангел легкокрылый
Спасёт в денёчки вешние,
Ничто незримой тяжестью
Не ляжет в сердце грешное.
 
 
Укрой меня не ветошью,
А белыми одеждами,
А дни пусть будут летами
Со светлыми надеждами!!!
 

Звезда Вифлеема

 
Я стоял перед ней,
Был я грешен и нем…
Я прошёл сто дорог
И нашёл ВИФЛЕЕМ!
 
 
И светила во тьме
Роковая звезда,
Чтобы знал,
Что есть свет!
Чтоб не шёл в
Никуда!
 
 
Я стоял перед ней,
Был я беден и сед,
Злата я не копил,
Претерпел много бед…
 
 
Только нес я в себе
Не печаль и не грусть,
И пришёл я сказать:
«Был я грешен, Иисус.
Веры я не имел,
Был я молод и горд,
Я страдал и терпел…»
 
 
Но светила и мне
Роковая Звезда,
Чтобы знал,
что есть свет,
Чтоб не шёл
в Никуда…
 

Любовь к жизни

 
Мы все уйдём с известной прямотой,
В исчадие, на чёрный пьедестал,
Под ноги Господу, быть может, упадём,
Покинем навсегда наш светлый зал,
 
 
Где кружится листва, и снег идёт,
Где мается душа, живое рвётся,
Где льётся день до нашего конца,
Где песня в тишине для нас поётся,
 
 
Где руки матери, так бережно храня,
Держали моё маленькое сердце.
А, серых уток на пруду кормя,
На них я не смогла всё ж наглядеться,
 
 
На белый свет снегов, сверкает миг
И гранями бликует на кристаллах,
Вторую жизнь имел бы я, как бог,
Одной всегда мне будет очень мало.
 

Мой дом

 
Прекрасен был и чист,
Высок и светел,
Прозрачен и тенист,
Просторен он
и тесен,
Мой дом…
 
 
Мы жили в нём,
Прекрасны и добры,
Светловолосы и
звонкоголосы…
 
 
А ласточки вили
гнёзда
Под крышей
этого дома…
 
 
Но путь мой был
тернист,
Жесток и горек…
 
 
Но в памяти моей —
Прекрасен был и чист,
Высок и светел,
Прозрачен и тенист,
Просторен был и
тесен
Мой дом!!!
 

Молитва в Крещение

 
В ледяную купель окунусь,
Белым ангелом обернусь,
Полечу, где живёт моя мать
И не дам ей от боли страдать.
 
 
Бессонной птичкой принесу зерно,
Журчащей речкой напою водой,
Согрею я холодною зимой
Звездою новой встану над тобой.
 
 
И белым голубем я загляну в окно,
Как ты живёшь, родная? Ночь давно,
А ты хлопочешь у своей плиты
В окно взгляни,
там для тебя цветы!
 
 
Я серой кошкой упаду к ногам,
Свернусь клубком… Уйдёт по проводам,
По нервам, по сосудам боль твоя…
Раскинусь под тобою, как земля,
 
 
Красой лугов… Но жизнь листает дни.
Мой ангел! Свои крылья распахни
Над Женщиной,
Которая мне Мать,
Проси у бога ей
Земную благодать!
 

Отче наш, Иже еси на небесах!

 
Пощади ты отца и мать
И даруй им здоровье и силы,
И земную им дай благодать,
Об одном она бога просила,
Ты помилуй отца и мать.
 

Нарцисс

 
Нарцисс,
зачем тебе свободы?
Ведь промелькнут
младые годы.
 
 
Весь аромат
и твой нектар
Исчезнут…
Жизнь —
волшебный дар.
 
 
Нарцисс,
не дай сорвать бутон,
Ведь никому
не должен он.
 
 
Вся жизнь внутри,
как райский сон…
Я – не нарцисс,
ответил он.
 

Неизбежность

 
И стеклянная хрупкость
разбившихся судеб…
Я прошу, не гони
на зеркальном шоссе.
 
 
И не вечная жизнь
нас с тобою рассудит
И исковерканном ломе
блестящих авто…
 
 
Я прошу, не гони…
Я кричу в эту вечность!
 
 
И услышу во сне,
как скрипят тормоза,
Не смогла заслонить
я твою неизбежность…
 
 
И на сердце моём
вдруг застыла слеза…
 

Опальный поэт

 
Заснеженный Питер
и грязный пасквиль,
Еще всё играет
в ушах водевиль.
 
 
И кружатся дамы,
по залу скользя.
Её кавалером не станет…
Стезя-
Как путь, через
снежную грязь на вокзал.
 
 
Почтовый рысак
им карету подал,
И грусть захлестнула,
и горечь – в глазах.
 
 
Куда же я еду?..
 
 
Застёгнут мундир,
Опальный подранок,
высокий клавир.
А честь, не холуйство,
сегодня в чести,
И Питера землю
везёт он в горсти…
 
 
На Вятке той – глушь,
а домов только пять,
Опальный поэт
будет землю пахать.
 
 
В сундук он запрячет свой китель,
Но будет просить у царя одного,
Вернуть ему княжеский титул.
 

Отче…

 
Я пришел к тебе, отче,
Смертный, грешный и злой,
Я прошу тебя очень,
Боль мою успокой!!!
 
 
Каждый день, днём и ночью
Пред тобой предстаю,
Помоги мне,
о, отче,
У креста я молю.
 
 
Обошел я все храмы,
И увидел я грусть
На челе твоей мамы,
Ты – святой, Иисус?
 
 
Почему же, о, боже,
Так грустна твоя мать?
Кто заставил Марию
Пресвятую страдать?
 
 
И увидел я муки,
Каждый день у креста,
И в крови его руки,
Её сына, Христа…
 

Памятник репрессированным

 
Бунтарь…
Я – блудный сын сего столетья,
струна без голоса,
Твоей я нелюбви наследник,
страна…
 
 
Прослойка жидкая,
кусок твоей гортани,
Я, как зола,
испепелённая над вами…
 
 
Вернусь ли я???
Взлечу над лагерями
Я птицей Фениксом.
Застыну между вами,
Как ПАМЯТНИК…
 
 
Под каменным твоим высоколобьем
Не будет биться мысль.
Гранит своих надгробий
Ты будешь грызть,
Чтобы твоя душа с другим
челом слилась,
И чтобы в нём она заговорила…
Пусть светел будет час,
священные могилы!
 

Память

 
Спасенье в памяти,
Все в солнечных её глубинах,
Быть может, в старости,
Когда уже не в силах,
Седой старухой
Ты найдёшь в её сединах
Всё счастье юности…
 
 
Не торопись листать
Страницы эти
И насладись минутами
Мгновений…
 
 
На жёлтых снимках
Солнечного лета
Ты разгляди…
 
 
И свой усталый почерк
Ты положи на 10 миль
Бумаги…
 
 
В тоске по юности,
В бессонной ночи
Поведай нам…
 
 
Матвей… Матвей…
Светла пусть будет память,
Но поклониться негде праху…
 
 
Старушка белая, как тяжела
Страница памяти,
Нет сил перевернуть,
А всё забыть – отрада.
 
 
Но холодно одной под белым
Снегопадом…
Но тянется иссохшая рука
Открыть заветные тетради.
 
 
Надеть очки, закутаться в платок,
Листать альбом
И слушать хохот вьюги,
У девочки далёкой завиток
Всё поправлять…
 
 
Ты помоги, святая юность,
Ей преодолеть
Болезнь и старость,
Но к горлу подступает и кричит
Седая память…
 
 
Святая старость, в золотой сосуд
Ты собирала изумруды света,
Но собрала пожитки в скорбный путь,
И только из него возврата нету.
 
 
И листья не стянула в переплёт,
И снимки все сожгла свои в камине,
Последняя она была в роду —
Святая дева Катерина.
 

Поезд

 
Заслони своим сердцем
мгновения…
А судьба, она переменчива…
 
 
Не хочу я увидеть
крушения
Того поезда
назначением
В моё сердце
идущим…
 
 
Припаяно
к коже льдом,
Не навеки биение…
 
 
Будут птицы
рыдать неприкаянно
Над твоим и моим
погребением…
 
 
А при жизни
разлюбишь?!
Наверное,
Прыгну с поезда
черным вороном.
 
 
Заслони своим сердцем
мгновения…
Нам с тобой на двоих
даны поровну.
 

Пятак

 
Как многозвучен был на слух
Наш Петя, Петенька, Петух,
Фамилия его Пятак, не рубль
Но денежный всё ж знак.
 
 
Пятак-верстак…
Звучит не так,
Он медный грош,
Он наш Пятак,
Ядрёна вошь.
 
 
Его под пятку положи,
На рубль его ты разложи.
А брось его —
взлетит орлом,
Но решкой свалится на кон.
 
 
Кругляш звенит,
давай ложись,
А то в копейку
встанет жизнь.
 
 
Как камень-
тысячный этаж,
И он пойдёт на эпатаж
От скуки или же за грош.
 
 
Ложись, убьёт…
Ядрёна вошь.
 

Разговор двух щенков

 
Кружится снег,
И мёрзнет всё внутри,
И нет уж сил подняться
и идти. -Куда?
 
 
Опять к чужим порогам,
И как же я продрог.
И нет у нас с тобой дорог.
 
 
В тебе смешались несколько пород,
И водолаз по кличке Лорд,
И если бы не пёс Барбос…
И жизнь пошла на перекос.
 
 
Закрыв глаза, мне снится дом,
Где я рождён малым щенком,
И ёлка, я под Новый Год
Открыл глаза…
 
 
Как хоровод мелькали лица
лица тех людей,
Улыбки праздничных гостей.
 
 
Не водолаз – был приговор,
И выбросив меня во двор,
Они забыли обо мне…
 
 
– Мы так похожи с тобой, пес,
Едва лишившись млечных грёз,
Судьба нас бросила на лёд
людских сердец…
Кто разберёт?
Подхватит ветер чью-то ложь
и разнесёт.
Случится ль суд?
Но этот лжец найдёт изъян,
А черный ветер будет пьян,
нас заметая…
 

Разговор двух рыбаков

 
– А в озёрах – зеркальные воды,
Я так рад, нас жалеет природа,
Всё даёт нам сполна и всё даром,
Никаких ей и денег не надо.
 
 
Петь, смотри муравьи,
Эх, трудяги, ты, Петь, смотри.
Нашу лодку ты накрени,
Зачерпну – холодна вода!
 
 
Как прозрачна, светла до дна!
И хотел бы я здесь пожить,
И леса, чтоб в миру, сторожить.
 
 
Слышь меня, Петь,
лес – это моя песнь,
Это, Петь, моей души взлёт,
Здесь растает весь зимы лёд.
 
 
На воде начерчу я крест,
Не случилось бы что, бог весть,
Сколько мне суждено лет,
Я хотел бы умереть здесь!!!
 
 
А ты, Петька, другой вопрос,
До тебя всё же я не дорос,
Только, Петька, уж больно ты прав,
И слова, словно золота сплав,
Что же, Петь, ты молчишь и молчишь,
Не поёшь ты и не кричишь?
 
 
– Знаешь, Васька, мне жаль тишину,
Что идёт от небес и ко дну!
 
 
А природа, святая мать,
Дарит нам с тобой благодать,
Поучиться бы у неё,
Всем дарить золотое житьё.
 
 
Холод, лютый мороз терпеть,
Всех дыханьем своим согреть,
Расцвести, раздарить плоды,
И сказать будьте, люди, мудры!
 
 
Жаль, что краток наш день и час,
Этих красок нам не набрать,
Не найти нам и столько сил
У её небесных стропил.
 
 
Мать-природа, поклон тебе в пояс
За златой и за спелый колос,
За шитьё золотых узоров,
И за правду твоих укоров.
 

Разговор с Мефистофелем

 
– Ты боишься моих словес,
И с обрезом придёшь ко мне, бес,
Мефистофелем, сатаной…
Мои ангелы-стражи со мной.
 
 
Ты не бойся и крепко спи,
Кто же нынче читает стихи?
Не читают, всё больше пьют,
Водка-пряник и водка-кнут.
 
 
Не боись ты, сынок, налей,
Русский – пьян,
русский – сыт, ей-ей.
 
 
– Знай шесток,
не то чёрный сон
Захлестнёт твой
голодный дом,
И не хватит на свете
молитв
Залечить твою
чёрную сыпь…
 
 
– Не кради, как накажет бог,
Не убий, отомстит ведь рок,
А твоих зеркал мой накал,
Жизнь в осколках моих зеркал.
 
 
– Предскажу я твоё житьё,
Посмотри, как кружит вороньё,
Заражу сыпняком рогож
И воткну тебе в сердце нож.
 
 
Будет сорок твоих смертей,
Отступись и себя пожалей.
Ты и рвань. Ты и чернь, и вошь,
И не лезь из своих рогож.
 
 
– Будь ты проклят, со мною крест,
Тьма исчезла, я вижу свет!
 

Рай в шалаше

 
Вот и женился наш Пётр
на Иришке.
Как он отбил у соседского
Гришки?
 
 
Брак же тридцатый
до сорок второго
Будет жениться наш Пётр —
он, как новый.
 
 
Свежий блузон,
золотые подковы,
Новые шпоры…
 
 
Ах, что за блажь,
Ах, мой маразм,
Ах, мой маразм,
где мой оргазм?
 
 
Взлетел наш Петя на полок,
Он в баньке посидит чуток,
И что… Ему поможет бог.
 
 
Поможет, не чета он Вам,
Ведь наш Петух-он полигам,
Он – полигам,
не полиглот.
 
 
Давай же, Машенька, пасьянс
раскладывай,
В какой же
год
который гад
вернётся?
Расцветёт ли сад?
 
 
Наш полигам,
наш поли-гад
вернулся?!
Я не верю, Маш.
 
 
А с милым раем и шалаш
покажется,
Ты плачешь, Маш?
 

Река Кубань

 
Светла она и величава,
Неукротимая по нраву,
И широка и глубока,
Несётся вдаль Кубань-река…
 
 
Ох, Гришенька,
умру с тоски,
Пусть похоронят
казаки…
 
 
Богатая была Кубань,
А мы теперь такая рвань…
Мы были, Гриша, казаки,
Тугими были кошельки.
 
 
Но нас же всех свели на нет,
Кому держать сейчас ответ?
Ох, Гришенька, умру с тоски,
Пусть похоронят казаки.
 
 
Уедем мы с тобой в Кубань,
Но стыдно, мы-такая рвань.
Ох, Гришенька, умру с тоски,
Деды же были кулаки.
 
 
Матвей погиб на Соловках,
Храни же, Господи, сей прах!
 
 
Несётся вдаль река-Кубань,
А мы сейчас такая рвань,
Кому держать скажи ответ,
Что казаков свели на нет.
 

Рождество

 
И посреди седых снегов
Вдруг расцвела земля,
Ведь ей явился сын богов,
Встречай Иешуа…
 
 
И каждый куст цветы свои
Открыл в морозы дней,
И слышал каждый на Земле,
Запел вдруг соловей.
 
 
Просила ель цветы ей дать,
И бог услышал ель,
Чтобы могла Христа встречать,
И воссиял вдруг день.
 
 
И загорелась вдруг Звезда
Над самой головой,
И Бог приветствует Христа,
С рождением, сын мой!
 

Рукописи не горят

 
А синяя глазурь огня
навек все вычеркнет слова,
и пепел чёрный, не храня.
Судьба забудет и молва.
 
 
Гори, ты в пламени тоски,
которая мне смежит веки,
на холст-последние мазки,
и повернутся вспять все реки.
 
 
Весёлая пастушка тьмы,
смотри, как гибельно начало.
Так разгорайся, воссияй,
тьма бесспросветная, играй,
сожги до чёрных дыр
Мою судьбу…
 
 
И будет Тьма Фемидой дня?
Песнь, не рождённая моя,
Пусть Ангелом в хламиде
сна летит…
 
 
Храни её, Господь, храни,
Душа, прозрачней
чем стекло,
И легкокрылая в огни
Пусть превратится…
1985г.
 

Русская церковь

 
В русскую церковь
снесу я иконку,
Буду молиться и
голос незвонкий,
Пусть он сольётся
с хором церковным.
 
 
Русская церковь…
Русская церковь…
Ты – моя пристань,
Пусть не померкнет,
Свет не померкнет!!!
 
 
Ты – моё сердце,
Русская церковь!!!
Ты – на чужбине,
Как память России…
 
 
Мне б прикоснуться…
Седые глубины
Иконостаса,
И словно морщины
Все разойдутся,
И юные лица
Мне улыбнутся…
 

Рыбалка

 
Вась, давай наберём
с тобой веток,
Разожгём костёр
напоследок,
 
 
Сварим кашу,
почистим рыбки,
Ой, не взяли
с собой бутылки,
 
 
И на травке раскинем
мы плечи,
Всё равно —
птицы мы, человеки,
Суждено нам
на свет зародиться…
 
 
Утром вcтанем
пойдём в свои хаты,
В пьянки, склянки
развраты и карты.
 
 
В платежи, кутежи
и разборки,
В чертежи и
кузнечные ковки.
 
 
В платья, в бары,
в костюмы и траты.
Суету покупаем
в зарплаты.
 
 
На дворцы, на коттеджи-
в трущобах,
На концы —
на могилы
в сугробах.
 

Рысь

 
Знакомьтесь, дети,
Я – кошак заречный,
Как человек,
Я – очень человечный.
 
 
Я шерстью мягкий,
словно фикус в кадке.
 
 
Но только вы меня
ни-ни…
Ни против шерсти,
ни вдоль
Погладить ни рукой,
НИ челюстью и
ни ногой
Пожалуй,
не пытайтесь…
 

С Крещением!!!

 
И с Иордана голубица
Пусть прилетит
в нашу столицу,
 
 
И осенит любовью
к ближним
В прекрасном граде
нашем Нижнем,
 
 
На Каме нашей
на Урале,
В Сибири светлой,
на Байкале!
 

Спасите людей Донбасса!

 
Спасите… спасите…
Стучит метроном,
И снова атака,
разрушен наш дом.
 
 
Как боль материнского
сердца унять,
На свежей могиле
рыдает вновь мать:
 
 
– О, боже, спаси нас! —
всё шепчет, моля.
– Огонь, батарея!
И стонет земля.
 
 
Я снова босая
по снегу бегу,
А люди все стонут
в полночном бреду.
 
 
О, боже, дай силы
ты мне добежать…
– Спаси нас Россия!
– Спаси нас, Россия!
Сосед наш и брат!
 

Сказка-ложь

 
Я же помню, но было время,
Прививали мне страха семя,
Шпоры мне от сапог оторвали
И смеялись, и гоготали:
 
 
– Посмотрите какого урода
Родила нам богиня-природа!
– Это, милый, с тобой
не случится,
Страх растите в душе,
пригодится.
 
 
– Ой, не слушайте, дети, курьё,
Это всё – пребольшое враньё.
Но с тобой это может случится,
Сказка-ложь, но намёк пригодится.
 

Старый петух

 
Cтар я стал, всё было, было,
Как меня судьба не била,
Слёз уж нет, устали литься,
Надо богу помолиться…
 
 
Как прошла пора любви,
Так пришла пора молитвам,
И меня ты не зови,
И не стой ты у калитки.
 
 
Голос мой когда-то звонкий
Слышали на Малой Бронке,
Под мостом, да вёрст за десять,
Знали Петька нынче весел.
 
 
Голос мой охрип, надреснут,
Не пою сегодня песен,
И повис мой гребешок,
Старый друг, на посошок…
 
 
Пусть в глазах мелькают круги,
Выпьем, добрые подруги.
Старый Петька… Но как раз
Может он пуститься в пляс.
 
 
Ах, тряхнём мы стариною,
Только смерть не за горою,
А хозяин наш горазд,
Заткнёт за пояс весь Кавказ,
Весь Кавказ и Крым в придачу,
С сотни нам не надо сдачу,
Мы пивка попьём в сторонке,
Покричим до Малой Бронки.
 
 
С изболевшими сердцами,
С просветлёнными глазами
Побредём домою ночью,
Не упасть бы, между прочим.
 
 
Только ты моя, супруга,
Не буди меня под утро,
Не бередь мне в сердце раны,
Не встаю теперь я рано.
 
 
Молодой петух, крикливый,
Кстати, очень говорливый,
Моё место нынче занял,
На него вчера я лаял.
 
 
Ох, откуда зависть рвётся
Из души, из сердца льётся.
Как по юности не плакать,
Будут слёзы долго капать.
 

 
Юность, младость!
Где ты? Где ты?
Мне ответь, святая дева.
 
 
Каждый возраст
будь прекрасен,
Как я в старости
несчастлив.
 
 
Как я в юности
был весел!
В сердце было много
песен…
 
 
Мне б горланить и славить,
О любви писать, не картавить,
Ох, не то я вам, други, накаркал,
Куковал, тосковал и плакал…
 

Танго

 
Танго… Раскалённый
песок и асфальт.
 
 
Танго мы танцуем,
вернуться назад
мы не сможем…
 
 
Вспышка дней…
И замкнуло в груди
сердце…
 
 
Сквозь сезоны
осенних дождей
В пекло…
мы пришли.
 
 
И вернуться назад
мы не сможем…
 
 
Это – рай
это, может быть, ад…
 
 
Но любовь не вернуть
нам назад…
 
 
Всё пройдёт,
и остынут пески
И сердца…
 
 
Поседеют виски
И не будет звучать
никогда
Это танго…