Текст книги "Охотники на снегу"

Алик и Алла. Четверг

Алик в последнее время завел моду рано вставать, хотя никуда не должен был идти. Сон расстроился от неумеренных возлияний. Сегодня голова, как ни странно, не болела, но шум, производимый Аллой, собирающейся на работу, раздражал. У женщин есть необоримая тяга к шуршанию целлофановыми пакетиками, когда сон и без того капризен и некрепок.

Алик сел завтракать вместе с женой. О работе в «У Муму» не стал говорить, давно не рассказывал жене о работе – скучно. О визите к Володе рассказал еще вчера, с трудом удержавшись от упоминания о Вике. Любимые женщины существовали параллельно: одна – в левом желудочке сердца, другая – в правом. Они не мешали ни друг другу, ни биению крови. Во всяком случае, Вика никакой угрозы для Аллы не представляла. Жена – это дом в первую очередь, но и друг тоже.

Здесь обнаруживалась некая странность. Друзьям принято рассказывать о своих проблемах, и Алика не раз так и подмывало рассказать жене о Вике, тем более что их роман длился почти год, казался естественным и привычным, и представлялось, что жена все давно знает, и ей тоже привычно. Словно они с Аллой только делают вид, что нет никакой Вики. Когда жена сообщает, что задержится или придет с работы пораньше, она тем самым предупреждает Алика, каким временем тот может располагать.

Или Алла не догадывается? Если бы можно было с ней посоветоваться! Хотя бы один раз обсудить. Но нет, нельзя, даже если знает.

С Володей не поговоришь на подобные темы. С одной стороны у него все просто: делай что хочешь, если тебе радостно это делать. Володе похоже даже штраф платить радостно. А с другой стороны, как найдет на него философское настроение, как заявит он что-нибудь типа: «Я с плохим человеком и в постель не лягу!», – что смешно само по себе из мужских уст. Подмена, теоретически правомочная, слово «женщина» можно заменить словом «человек». Но сразу всплывает образ этакой рыжей феминистки с докладом «Роль мужчины в жизни человека». Еще смешней другая подмена, не замечаемая Володей: деятельности предстательной железы и того, что к ней прилагается – нравственного критерия, то есть работы невидимой миру, меняющейся от века к веку, от города к деревне и от одного народа к другому, железы моралистической.

Обсудить проблему с Валерой? Невозможно! Алик тотчас принялся размышлять, почему невозможно, благополучно забыв на какое-то время, что собственно хотел обсудить.

Иные мужчины принимаются говорить, когда устают действовать, иные, когда расслабляются, допустим, после пива или бани, а скорей всего, и пива, и бани, Алик принадлежал к тем мужчинам, которые говорят всегда: вместо действия и вместе с действием, если уж без него не обойтись. Но ситуацию с Викой требовалось обсудить, разве нет?

Алик не отказался от слов, выражающих нежность, тех, что появились у него вместе с Викой, тех, что никогда не слышала Алла. Но теперь он произносил их по инерции, без чувства и напряжения. Алла слегка цепенела после какой-нибудь «золотой девочки», но ненадолго.

Алик не отказывался от свиданий раз в неделю, на два раза времени не хватало. Алик вообще не отказывался от Вики, нет, он не собирался отказываться от Вики, а позавчера в ресторане, когда они сидели вместе с Володей и Валерой, даже испытал жгучую ревность, почему-то решив, что Валера может соблазнить его маленькую подружку. Но иногда думал, как здорово было бы, если б их отношения с Викой законсервировать. Навалилось много работы, Алик уставал, Алла все чаще заговаривала о ремонте квартиры, что само по себе способно было вывести из равновесия. Вика ему не прискучила, ну, разве что самую малость. Но с нею надо же было как-то поступать!

Вика не заводила речи о перспективах, о браке, о детях. В какой-то момент Алику показалась подозрительной такая сдержанность. Возможно, Вика испытывает к нему совсем не то, что декларирует, возможно, она не рассматривает их отношения всерьез. В таком случае он не имеет права отнимать у нее время того недолгого периода, когда женщина может устроить судьбу почти по своему желанию, может выбирать. Еще пара лет, и Вике станет гораздо труднее выйти замуж. А если она не любит Алика, к чему все это? Эта жертва? Получалось, что он берет на себя ответственность за женщину, которой совершенно не нужен, что называется, берет грех на душу ни за что. И обида укреплялась.

В конце концов, Алик не выдержал и сам завел разговор о будущем. Вика охотно откликнулась, у Алика отлегло от сердца, но потом ему стало еще хуже. Вика подробно принялась интересоваться его жизнью с женой, их общей квартирой, квартирой матери Аллы, даже квартирой родителей Алика, где нынче жили чужие люди, поскольку отец не вылезал из загранкомандировок, а мать постоянно ездила с ним.

Алик отдавал себе отчет, что эти вопросы не от корысти, Вика не жадная, никогда не выпрашивает подарков, не требует походов по ресторанам, но все же, все же… Не имеет она права выпытывать про жену. Неужели она не чувствует, что это нетактично? Пару раз он осадил подругу: обиделась. С тех пор Алик отмалчивался, переводил разговор на другую тему, а Вика, как назло, вошла во вкус «будущего» и, похоже, начала страдать. По странному совпадению, в то же время все разладилось и в постели. Вика сделалась холодна, обидчива сверх меры, и, вообще, неожиданно Алик понял, что с Аллой ему ничуть не хуже. Неужели дело в привычке? Как только пропал элемент новизны, Вика утратила большую часть своего очарования.

Алик взглянул на жену, сосредоточенно намазывавшую маргарином два бутерброда – для себя и для него, – отметил новые морщинки, бегущие к вискам, тени под глазами, несвойственное прежде жалкое выражение ее лица и представил, о чем она думает. Представить было легко. Алла думала о том, когда же кончится история с Викой, о том, как она измучилась от недомолвок и лжи. Настанет ли момент, когда они снова будут сидеть за столом глаза в глаза и ничто не помешает им улыбаться и болтать, перескакивая с предмета на предмет, как в первые годы брака.

Жена мучилась, и виноват в этом он, муж. Неужели придется расстаться с Викой? То есть он обманет уже Вику, а та верит ему. И он предаст ее. И Вика не сможет понять этого? Она не поверит, что все прошло. Он – предатель по натуре, ведь Аллу он тоже предает. От подобных мыслей закололо в сердце, Алик поморщился.

– Что с тобой, – Алла участливо поглядела на мужа. – Опять зубы?

Она наблюдала за Аликом все утро, и Алик ей не нравился.

По всем признакам на него надвигался очередной приступ меланхолии. Алла давно и хорошо знала мужа. Стоило ей только намекнуть о предстоящем ремонте, и вот, пожалуйста, результат. А ведь никто же не утверждал, что ему придется переклеивать обои или белить потолки! Все опять ляжет на Аллу, ей договариваться с маляром и ходить по строительным магазинам.

Конечно, Алик стал зарабатывать, но долго ли это продлится? Любое предложение, требующее действия, повергает мужа в уныние. Алик даже не способен самостоятельно купить ей подарок. А ведь где-то есть мужчины, причем не только в дамских романах, покупающие своим женщинам нижнее белье. Мало того, эти мужчины не ошибаются с размером… Но сексуальная деятельность, равно как деятельность любого рода, Алика слегка пугает. Какое там белье! Правда, наметилось некоторое оживление на этом фронте, наверняка, в связи с тем же ремонтом.

Алла вспомнила недавнюю неожиданную сценку в ванной и укорила себя: она несправедлива к мужу! Бывает, бывает даже ярче, чем в первые годы, кто бы предполагал! Уж здесь-то можно не беспокоиться, последнее, чего стоит ожидать от Алика – его интрижку с другой женщиной. Но настроение резко поменялось. Бездействие мужа пропитало воздух квартиры, он состарился раньше времени, и она состарилась вместе с ним. У них не бывает гостей, серый плотный воздух вытолкнет любого. Редко-редко заходит Валера, бывший одноклассник мужа, но лучше бы его не было. Алик не в силах разорвать эту условную дружбу, которая заключается в том, что мужлан-Валера беззастенчиво пользуется Аликом. Что у них общего? Черт с ним, с Валерой.

Как вынудить Алика посидеть с малярами, ведь она работает днем? Его апатия, усилившаяся этой зимой, отнимает силы и у нее: ничего не хочется делать. И никакой надежды на изменения, с возрастом все плотнее воздух, все тяжелее дается каждое движение. А ведь Алле нет и сорока. Муж смотрит на нее больными глазами, сейчас она уйдет на работу, а он завалится на диван и пролежит до вечера. Собаку, что ли, завести?

– Ты сегодня не работаешь? – Алла надеялась сплавить мужа и прибраться на кухне, одной это гораздо проще сделать.

– Нет, Володя не звонил. – Алик понял жену: она интересуется, встречается ли он сегодня с Викой. Не услышав в ее голосе надежды, – а он-то рассчитывал, размечтался, после их недавнего сумасшедшего секса в ванной комнате, прямо на стиральной машине – внезапно обиделся и добавил:

– Я, может быть, к Валере съезжу.

– А без «может быть» ты не умеешь отвечать? – раздраженно откликнулась Алла.

– У тебя какие-то планы на вечер? – пошел на попятную Алик. – Я могу никуда не ходить.

Алла попалась в ловушку. Не говорить же, что напротив, она хочет остаться одна? Потому решила сказать полуправду:

– Я собиралась заняться кухней, – тут Алик открыл, было, рот, чтобы обреченно предложить свою помощь, но Алла успела раньше:

– А еще соседка хотела заглянуть, посоветовать хорошую маляршу.

Дальше продолжать не обязательно. Соседки Алик испугается, можно и не уточнять с маляршей.

– Ты подружилась с соседкой? – Алик удивился и расстроился: как же плохо должно быть жене, если она ищет дружбы с соседями. Совсем на нее не похоже. Соседка наверняка в курсе семейных проблем. Придется выдерживать испытующий ехидный взгляд посторонней тетки.

– Вам захочется поболтать, я помешаю.

– Конечно, миленький! Не думай, что я тебя выгоняю. – Алла встала из-за стола. Если не прекратить взаимные расшаркивания, она опоздает на работу.

– Да, съезжу к Валере, – Алик обратился к Аллиной спине, такой одинокой в дверном проеме.

Алла вышла на лестничную площадку, с неприятным удивлением обнаружив, что каждый шаг дается с трудом, словно она идет по песку. А ведь выспалась хорошо, и не болит ничего. Потемнело в глазах, будто встретилась с ней неведомая тень, задела крыльями. Что за чертовщина? Некто невидимый явно хочет, чтобы Алла вернулась.

Она не верила в совпадения и приметы, поэтому вернулась просто так, проверить, не забыла ли отключить газ на кухне: давно следовало заменить испорченную плиту. Алик, как положено, уже лежал на диване, и Алла рассердилась сама на себя: у мужа хватило бы ума повернуть газовый вентиль, зря возвращалась. Некстати вспомнилась невнятная история о брате свекрови, дяде Алика, тезке мужа. Что-то там было странное, какая-то страшная нелепая смерть. КГБ? Но об этом не говорят, а мужа не спросишь – промолчит.

Улица встретила Аллу сокрушительной белизной. Белые дома и тротуары, белое шоссе, укутанные плотными белыми чехольчиками ветви лип и тополей и плотный, сплошной снег, широкими мазками густо покрывший все. Кажется, что на невидимых нитях раскачиваются белые пушистые гирлянды, завешивая улицу, фонари, прохожих, весь город. Ощущение разбитости пропало, и на автобусной остановке, куда она дошла почти на ощупь – через слепую сияющую белизну, – Алла забыла о мелкой неприятности, о навязчивой тени.

Алик. Четверг

Алик лежал на диванчике перед выключенным телевизором и раздумывал куда бы уйти. Не насовсем, а только на вечер, зимний, свободный от работы длинный вечер. Куда сходить? К Валере просто так без повода идти как-то неприлично. Он никогда не ходил к Валере без приглашения, разве что в школе. Людмила Ивановна, Валерина мать, до сих пор пугала Алика. Всякий раз видя в темном коридоре квартиры ее прямоугольную, как из фанеры выпиленную фигуру – входную дверь открывала именно она, – он ждал реплики:

– Шляются по чужим домам, словно своего нет!

Такой тирадой она встретила Алика давным-давно, когда они с Валерой учились еще в шестом классе, подружившись, стали захаживать в гости друг к другу. С того самого первого визита Алик чувствовал, что Людмила Ивановна не любит его как-то по-особенному; она никогда не называла его по имени, не отвечала на «здравствуйте» и «до свидания». Ему казалось, что на то есть своя причина. Правда, отец Алика тоже не одобрял дружбы с Валерой. Но он просто закрывался в своей комнате – и все.

Телефонный звонок заставил Алика подскочить так, что качнулись занавески.

– Валера! Долго жить будешь, только что о тебе думал. – Алик перехватил трубку другой рукой и прислонился лбом к стене, к пятну, темнеющему на обоях в память о прежних телефонных переговорах.

– Зачем думать, трясти надо! – отозвался приятель. – У меня сегодня отгул за прогул, давай, подгребай через пару часиков.

А чтобы Алик не очень-то возомнил о себе, Валера добавил, как одолжение:

– Посмотришь заодно мою «вертушку», что-то барахлит последнее время, звук плывет.

Не объяснять же Алику, в самом деле, как тошно было вчера, не рассказывать же о смерти Тиграна.

– Я давно говорил, что пора менять технику, никто сейчас не пользуется такой аппаратурой, мне и запчастей для тебя нигде не достать.

– Аппаратурой! – передразнил Валера. – Если такой умный, может, подскажешь, где тут поблизости деньги на деревьях растут? Меня моя «вертуха» устраивает. Диски, опять же, куда я дену? Заново все покупать?

– Ладно, придумаем что-нибудь, – быстро согласился Алик, но спросил все-таки: – А Людмила Ивановна?

– Маман уехала на пару дней, так что ты купи по дороге шпрот каких-нибудь, напоить я тебя напою, а насчет жратвы у меня скучновато. Да, приезжай не один, если хочешь, – зачем-то добавил Валера.

Алик не понял. С Аллой?

– Но она на работе до шести, а вечером у нее дела с соседкой, – поспешил он сказать, памятуя о том, что жена с трудом скрывает свое плохое отношение к Валере.

– Ну, ты сегодня тупой, как Куликовская бритва! При чем тут Алла? Жена должна дома сидеть, щи варить, а ты приходи с кем-нибудь другим, проще сказать, с другой, не догоняешь, что ли?

«У кого-нибудь другого», то есть у Вики, сегодня был выходной, и у Алика зашевелилась опасная мыслишка, что Валера знает об этом. Тотчас попыталась вылезти на белый свет из темной памяти старая история с нынешней женой Валеры, его бывшей подругой, но Алик привычным пинком отправил ее обратно. Сколько можно! Пять лет кряду он обдумывал ту ситуацию, получалось: все кругом правы; тем не менее все оказались несчастны и, если смотреть со стороны, виноваты. Но не так, чтобы совсем уж виноваты. Нет, нельзя разрешить подобную ситуацию в принципе, нельзя искать виноватого или правого, сам измучаешься и других измучишь. Так нечего сейчас начинать об этом думать!

– Что замолчал? Да не бойся, не стану соблазнять твою курицу! – Валера захохотал, провидчески представляя, как у Алика вытягивается лицо.

Алик решил, что ничего обидного в реплике приятеля нет. Несколько грубовато, пожалуй, но без вульгарности, по-мужски тяжеловесно. И еще Алик понял, что сегодня ему хочется напиться: желание для него экзотическое, но последнее время не такое уж редкое.

Они договорились на три часа. Алик подошел к окну и увидел абсолютно белый город, занесенный новым чистым снегом. Оставалось еще время в запасе, чтобы уговорить Вику заехать к нему домой перед посиделками у Валеры. Прежде Вика всегда отказывалась, да и Алик не особо настаивал. Идея привести любовницу домой отдавала пошлятинкой, но сегодня казалось, что мир может быть гораздо проще и доброжелательнее, если прекратить взвешивать на весах себя и близких, в вечном страхе найти кого-нибудь легче прочих.

Вика. Четверг

Вика ехать к Алику домой отказалась наотрез. Она только что получила взбучку от подруги Светланы: нечего мужикам создавать комфортные условия, пусть получают свой секс (конечно, после того, как к нему привыкли и оказались на крючке) с максимумом хлопот и неудобств. Иначе им и жениться не к чему, если все и так доступно. Вика согласилась с подружкой, тем более что ей самой сегодня не больно-то и хотелось оказаться на чужой территории. Такой хорошенький беленький снежок выпал, так и манит пройтись, нарушить эту белизну! А у Алика чашка жены на кухне, ее халат в ванной и куча ее же шмоток по всей квартире.

Никак Алика не поймешь, чего он хочет: сегодня так, завтра иначе. Сам начинает про жену, но стоит только спросить его о чем-нибудь безобидном, немедленно уводит разговор в сторону или замолкает. Говорит и обещает много, но на деле ни разу не подарил ей ничего стоящего, ни разу не приревновал, обидно. Неделю тому назад, когда они наконец выбрались в ресторан, Вика полчаса проторчала с идиотом Валерой в курилке, но Алик и ухом не повел. Наплевать ему, что ли? Любой на его месте давно бы Валерке врезал, особенно, когда тот у Вовы на кухне нахамил, а Алик – ни рыба ни мясо.

Больше года встречаются, а до сих пор нельзя ему домой позвонить, значит, не собирается с женой разводиться. Зачем тогда кормит пустыми обещаниями? Но хуже всего стало сейчас, после сцены с Валеркой, когда этот козел выгнал ее из чужой кухни, как случайную шлюху. Так не поступают с девушками друзей. Почему Алик не ведет себя как мужчина? За кого Вику принимает? Она ведь заслуживает лучшего за год беспорочной службы.

Светка утверждает, что такая доверчивость от лени: лень подумать, лень разобраться в человеке, лень изменить собственное отношение – привыкла Алика «любить», а теперь не перестроиться. Но когда спишь с кем-нибудь, невольно влюбляешься, факт. Бывает и так просто, по случайности. Иногда, правда, лень отказывать, особенно если уже хорошо выпили. Но потом начинаешь с человеком встречаться – и все нормально.

Почему-то за всю жизнь у Вики не сложилось ни с кем ни одного серьезного романа. Странно, на лицо и фигуру – не хуже других. Правда, одеваться как хочется не получается, но не может быть, чтобы это служило серьезной помехой. А где знакомиться? На работе в универмаге? Но в отдел галантереи мужчины, если и приходят, то с женами. Есть, правда, заведующий отделом Николай Михайлович, но это уж совсем бр-р. Выбраться бы в ночной клуб, в казино, но нет ни компании, ни денег.

Есть же семьи, где по одному ребенку, вот и Алик тоже один у родителей. А если у человека еще две сестры, двойнята, тут не разбежишься. Хорошо, она старшая, а то пришлось бы донашивать чужое, старое, как ее двойняшки за ней. Когда они совсем вырастут, вообще труба будет, и сейчас-то по головам ходят, а потом… Ни хрена родители не думали, рожали в свое удовольствие, а теперь живи как нищенка. Время идет, ни мужа, ни жилья, ни престижной работы, куда деваться – непонятно.

Фигушки – к Алику домой! А ну, как в самый волнительный момент жена возьмет и вернется с работы. Зачем такая нервотрепка? И наказать его надо за Валерку, и Светка права – нельзя комфортные условия предоставлять. Получается, что Вика всегда готова, всегда Алика жалеет, что он такой ранимый и тонкий, а самой за это – хоть бы хрен!

– Нет, сказала, не поеду, значит, не поеду! – Вика отвечала твердо, боялась, что не выдержит, даст себя уговорить.

– Но почему, детка? Я тебе обещаю, что никого здесь не будет до вечера. – Алику стало обидно: он в первый раз решился пригласить Вику, поступился принципами в стремлении к простоте и гармонии и встретил глухое неприятие. – Ты можешь мне объяснить, почему? Я пойму, мы как-нибудь договоримся, решим нашу проблему.

Вика почти сдалась. Звук голоса Алика завораживал, хотелось пожалеть его, как иногда – двойняшек, когда сестры жаловались на родителей или учительницу. Но собралась с мыслями, вспомнила Валеру и неприятно засмеялась:

– Почему-почему… По физиологической причине, вот почему.

– По какой причине? – растерялся Алик.

– По этой самой. Болею я на этой неделе, по-женски болею, неужели непонятно? Послезавтра уже смогла бы, а сегодня – нет. – Вика удивилась собственной изобретательности. Для Алика это уважительная причина.

Ему не придет в голову проверить, правду ли она говорит, Алик никогда не обсуждает подобные проблемы.

– Как жаль, я так соскучился! Думал, будем вместе до позднего вечера. Хотел еще после нашего свидания пригласить тебя в гости к другу, – голос Алика падал, падал – до самого дна меланхолической грусти.

– Хочешь пригласить – приглашай, ходить-то я пока еще могу. А к кому в гости?

– К Валере, – осторожно ответил Алик. Он понимал, что не стоит придавать значения эпизоду на кухне у Володи, тем более что сам ничего такого оскорбительного не заметил. Он узнал о нелепом конфликте из Викиного пересказа и, напротив, успокоился, убедился, что Валера Вике не интересен. Понимать-то он понимал, но как Вика отреагирует? Тем более что в период, как она выразилась, «физиологической причины», она наверняка станет капризничать без повода.

– К Валере? – недоверчиво переспросила Вика.

«А если мы едем к этому козлу Валере, чтобы там, на месте, отомстить за меня? – подумала она. – Неужели они драться будут? Потому-то Алик и попросил сперва заехать к нему домой, типа вдохновиться перед схваткой. Зря отказалась! Поздно идти на попятную. Кстати, живот действительно побаливает, пусть и по другой причине».

Вслух она сказала:

– К Валере, так к Валере. Где встречаемся?