Текст книги "Вирус ненависти"

– Да, – сказала Рита собеседнику, – спасибо тебе большое. Конечно, если что, я сразу к тебе обращусь! Пока!

Ритка заметно повеселела и, бросив трубку на стол, предложила:

– Так! Давай выпьем!

– Давай, – поддержала Тина.

Они выпили по чуть-чуть из рюмочек – мензурочек, как называла их Ритка, скорее для самого расслабляющего действия выпивания, чем для принятия алкоголя.

– Твой Беркутов личность весьма известная, даже героическая! Я вспомнила, что о нем слышала, и Артур сейчас многое рассказал. Он следователь по особо важным делам – «важняк» на их сленге. Слышала?

– А что, должна?

– Темная ты, Тинка, сериалы не смотришь. Ну, про Турецкого в исполнении Домогарова слышала?

– Да, даже видела пару серий.

– Вот-вот! Он как раз такого и играет. Правда, не все так лихо, как в кино, а гораздо прозаичнее и страшнее.

– На Домогарова он не похож, – улыбнулась Тина.

– А на кого похож? – живо заинтересовалась Ритка.

– На Терминатора, – ответила Тина, рассмеявшись.

– А он такой и есть! Этот Беркутов один из самых лучших, если не самый лучший. Взяток не берет, зато брал очень многих серьезных «клиентов». Он раскрывал безнадежные дела и вычислял такие комбинации, в которых путались сами преступники. Несколько раз вел дела, которые выводили на о-о-очень высоких «мальчиков»! – откровенно радовалась чему-то Ритка.

– И что? – Тине было ужасно интересно узнать о нем как можно больше.

– Ничего. Дела пытались прикрыть, но он доводил до конца, приходил к генеральному, выкладывал на стол доказательства и объяснял, что уже сообщил подробности в средства массовой информации.

– Попадало ему?

– А что это ты так заинтересовалась? – отступила от делового тона Ритка. – Ты что, на него запала?!

– Не знаю. Он мне понравился, я как-то с ним рядом успокоилась сразу. А как только он ушел, испугалась чего-то, тишины этой в доме, и кинулась тебе звонить.

– Тина, ты меня пугаешь! Он, конечно, мужчина-орел, точнее, беркут, но ты себе представляешь, какая у него жизнь?

– Ты о чем? – пришла в себя Тина. – Я же ни любиться, ни жениться с ним не собираюсь!

– Тина, ау! «Алё, гараж!» Это я, твоя подруга Рита! Я тебя как себя знаю и еще ни разу, за всю жизнь, не слышала, чтобы ты так о мужике говорила!

– Ритка, не дави! И вообще, о чем ты? Я его один раз в жизни видела, и то он меня допрашивал!

– Поверь мне, этого бывает вполне достаточно!

– Не о чем говорить, Рита! – недовольно поморщившись, попыталась закрыть тему Тина.

– Есть о чем! – Ритка разволновалась не на шутку, закурила торопливо. – Тина, когда ты о Беркутове говорила, у тебя даже глаза загорелись! Ты с этим Лешкой дурацким жила, потому что цены себе не знаешь, вбила в голову, что ты неинтересная женщина, и носишься со своим комплексом. Я тебя со сколькими мужиками знакомила холостыми, богатыми, а ты ни на кого не реагировала, все Леше долги отдавала за «великую честь», что он тебе, дурнушке, оказал! Ты даже не видела, как они все на тебя стойку делали! Идиотка! Ты же умница, красавица! Да! И не спорь со мной! Красавица! И нечего рожу кривить! Детство давно за горой, а ты все не очнешься! Слава богу, от козла твоего отделались!

Ритка раскраснелась, махала рукой с зажатой между пальцев сигаретой, злилась.

– Ритуль, ты чего разошлась? – удивилась Тина.

– Я все время, что ты с ним жила, молчала, теперь могу и сказать! Небось в больницу к нему побежишь?

– Нет, ему шарф предъявили для опознания, он, наверное, думает, что это я в него стреляла, от большой любви. Вдруг, увидев меня, перепугается и концы отдаст?

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись, уходя от щекотливой темы и снимая напряжение, предательски и незаметно возникшее.

Их веселье прервал телефонный звонок. Тина, продолжая улыбаться, не вставая со стула, дотянулась и сняла трубку с аппарата, который висел на стене, возле стола.

– Да, слушаю вас!

Она услышала приглушенное ругательство на том конце, не разобрав, что говорят, повторила:

– Да, говорите!

В трубке было слышно только чье-то дыхание.

У Тины побежали мурашки по коже – она всем телом почувствовала, как через ухо, прижатое к трубке, в нее переливается чья-то ненависть!

Это чувство было таким явным и такой силы, что Тина, прикрыв глаза, ощутила, как нечто черное, липкое проникает в ее сознание, вызывая безудержный холодный страх… и понимание: ничего не кончилось, и объектом этой жалящей, мерзкой ненависти является именно она!

Тина бросила трубку, не выдержав напора этой черноты!

– Тина! Что случилось? – закричала Ритка и вскочила, уронив стул. – Очнись! Что-то страшное? Ты вся побелела!

Рита бросилась к ней, встала на колени и принялась трясти Тину за плечи.

– Рита, это звонил тот, кто стрелял, я точно знаю, – безжизненным голосом ответила Тина.

– Что он сказал?

– Ничего, сначала выругался, тихо так, еле слышно, и замолчал, только дышал.

– Мужчина, женщина?

– Непонятно, – находясь еще там, в булькающей зловонной чужой ненависти, растерянно ответила Тина.

– Так почему ты решила, что это он? Может, номером ошиблись? – Рита успокаивающе гладила ее по спине, и в глазах у нее плескался такой испуг, что Тина, посмотрев на подругу, немедленно пришла в себя.

– Он меня так сильно ненавидит, что я это почувствовала!

Рита в этот момент смотрела ей в глаза и поняла, что Тина не ошиблась. Рита почувствовала, как подруга дрожит, и тоже ощутила всплеск этой ненависти. И она испугалась!

– Тинка, звони Беркутову!

– Нет, – приходя в себя и изгоняя из тела чужую черноту, ответила Тина. – Что я ему скажу? Мне звонили и дышали в трубку?

Рита поднялась с колен, прижала к своему боку голову Тины и, неосознанно сильными, короткими движениями поглаживая ее по голове, пыталась обдумать ситуацию.

– Может, тебе уехать к родителям?

– Нет, Рита, это не выход. – Тина уцепилась двумя руками за Ритину руку. – Если это все направлено на меня, а не на Лешку или того дядьку чиновного, то мой отъезд ничего не решит. Когда я вернусь, все продолжится. А вот вам с Денисом надо уехать. Вы самое дорогое, что у меня есть, эта ненависть может зацепить и вас.

– Нет, мы никуда не уедем, – категорически отказалась Ритка. – Ты тогда совсем одна останешься! Мы что-нибудь придумаем!

Она поцеловала Тину в макушку и вернулась на свое место.

– Давай выпьем! Игнатова, достань нормальные рюмки, из этого же пить невозможно! Это не питье получается, а какое-то смачивание десен!

Тина поставила на стол другие стопки, побольше, Ритка разлили в них водку, и они выпили.

– Тебе надо быть среди людей! Завтра же выходи на работу!

– Точно! Завтра и пойду! – согласилась Тина, порадовавшись хоть какому-то продуктивному решению.

– Наверное, нам с Денисом надо переехать к тебе, на время.

– Нет! – решительно отвергла предложение Тина. – Вы можете попасть под раздачу, у нас ребенок, его надо держать от всего этого подальше. Я справлюсь сама!

– Не лучше ли тебе тогда у кого-нибудь пожить? У Сергея или у кого-нибудь из коллег?

– Нет, нельзя никого в это втягивать, они могут пострадать из-за меня!

– Тина, этот человек стреляет! Он пытался убить Лешку! – заорала Ритка.

– Тем более нельзя, чтобы кто-то еще пострадал! – спокойно возразила Тина.

– Может, тебе у твоего Беркутова пожить?

– Как ты себе это представляешь? – рассмеялась Тина. – «Я к вам пришел навеки поселиться!» Вернее, пришла?

– Да, некрасиво получается, – поддержала ее Рита, тоже рассмеявшись. – И все-таки… – Перестав смеяться, она задала самый главный вопрос: – Кто может и, главное, за что тебя так ненавидеть?

– Не знаю! Даже не могу предположить. До этого звонка я думала, что кто-то уводит следствие в сторону, пытаясь все свалить на меня. А теперь точно знаю: этот человек преследует меня! Конкретно и весьма персонифицированно, меня!

– Не паникуй! – Ритка все-таки была профессионалом и пыталась искать выходы из ситуации. – Давай подумаем, кто это может быть!

Они просидели до утра, обсуждая варианты и пытаясь понять, кого могло попутать такой в прямом смысле убийственной ненавистью. Они вспоминали всю свою жизнь, людей, прошедших через нее, поступки Тины, события, чьи-то антипатии, отвергнутых ухажеров, обиженных коллег, партнеров…

В двенадцать на кухню пришел Денис и спросил, где ему ложиться спать. Отправив его в ванную, Ритка перестелила белье на кровати в спальне, понимая, что Тина не хочет туда лишний раз заходить. Они уложили Дениску, поцеловали его на ночь и вернулись в кухню продолжить разговор.

Уже под утро, так ни к чему и не придя, совершенно разбитые от бессилия перед чужой волей, они отправились спать.

Тина устроилась на диване, укрылась с головой одеялом. На самой грани, отделяющей сон от реальности, она увидела перед собой следователя Беркутова, и что-то теплое, спокойное разлилось у нее в груди. Она улыбнулась да так и заснула – с улыбкой на губах.

Человек бросил трубку на аппарат и громко выматерился.

«Как она смогла выкрутиться? Она должна сейчас сидеть в КПЗ, а не у себя на кухне! Все так хорошо продумано, в чем прокол?»

Человек схватил тарелку, со всей силы кинул ее в стену и стукнул кулаком по столу, не зная, куда выплеснуть кипевшую в нем бессильную, душащую злобу.

– Спокойно! Я что-нибудь придумаю, обязательно! Это только начало! Ты у меня легким испугом не отделаешься!

Он стал быстро ходить из угла в угол, пытаясь успокоиться.

«Надо гнуть эту линию. Если ее не посадили, значит, у нее есть алиби. Но как? Она же целыми днями дома одна сидит! Не важно как! Значит, менты думают, что ее специально подставляют. Надо разыграть все так, чтобы они убедились, что это она заказала мужа, а все улики и свое алиби состряпала для отвода глаз от нее же! Правильно! Перевернуть все наоборот!»

Человек расслабился, улыбнулся и щелкнул пальцами от удовольствия.

«Это даже интересно! Я обязательно придумаю, как все устроить. Так даже лучше!»

Артем, уставший от целого дня беготни, пробок, разговоров, голодный как волк и не менее злой, чем этот хищник, держа в руках коробку с бутербродами и банку кофе, ввалился в кабинет к Гришке.

Команда Григория Павловича, с ним во главе, присутствовала в полном сборе.

– И как старому дяде Артему прокормить такую ораву ищущих истину людей? – ворчал он. – Лидуся, прими пищу телесную!

Лидия забрала у него коробку и банку кофе. Артем плюхнулся на небольшой диванчик, стоявший в углу, и вытянул ноги.

– Ну что, господа сыщики, приступим к совещанию? – предложил Гришка.

В кабинете находились его «орелики», как он их называл, всем боевым составом. Старшей по званию после Гришки была Лидия Горева – капитан, затем шел старлей Алексей Скрябин и самый младший – лейтенант Саша Конев, прозванный среди своих Горбунок.

Когда он только пришел работать в команду, Лидия взвалила на него кучу работы, и он возмутился не по-детски:

– Что я, верблюд, столько сделать?

– До верблюда ты еще не дорос, – ответила Лидия. – Даже до коня не дотянул. Пока ты просто конек-горбунок!

Так и привязалось к нему это имя, хотя он уже давно показал себя замечательным оперативником и обижался первое время на Горбунка. Гришка его успокаивал:

– Ну ладно, вот станешь старлеем, мы тебя «конем» будем звать!

Алеша Скрябин был тихим и спокойным, лишних слов не говорил, но, если чувствовал, что идет по правильному следу, вцеплялся намертво и с упорством бульдога раскручивал дело.

– Давай, Лидуся, начнем с тебя, – предложил Гриша.

Лида уже успела выложить бутерброды, выставить на письменный стол начальника чашки, сахар, включить электрический чайник. Дальше по принятой традиции начиналось самообслуживание.

Она открыла свои записи, просмотрела их и приступила к изложению:

– Ну что, господа, «не все спокойно в Датском королевстве»! Девять месяцев назад Алексей Иванович Потапов, наш пострадавший, передал часть своей доли, точнее, двадцать процентов от нее, что приблизительно составляет четыре миллиона долларов в активах, то есть не в наличных деньгах, своему партнеру Юрию Львовичу Ревину. Соглашение сие было заверено нотариусом и до сведения третьего партнера, а также бухгалтера и коллектива не было доведено!

– Уже интересно! – сказал Гриша.

– Это только начало! – успокоила его Лида. – В течение этих девяти месяцев были переданы проценты и, соответственно, доля участия в предприятии еще дважды, каждый раз по двадцать процентов от его оставшихся денег. Причем последний договор об этом был подписан за день до того, как его выгнала жена.

– Лидуся, – нежно попросил Гришка, – поясни для нас, дураков, что мы имеем в конечных цифрах.

– А в цифрах мы имеем, что Юрий Львович Ревин на данный момент является хозяином предприятия и имеет основной, решающий голос, так как у него чуть больше пятидесяти процентов участия, что составляет около тридцати одного миллиона зеленых. А его «друг» и соратник Алексей Иванович Потапов, соответственно, шестнадцать с половиной процентов, что составляет чуть больше девяти миллионов.

– Здорово! И на чем он его поймал? – спросил Артем. – Я в тебе не сомневаюсь – ты, конечно, узнала.

– Я Юрия Львовича, легонечко так, приперла к стенке и объяснила, что если он не расскажет, чистосердечно естественно, то я его арестую как основного подозреваемого. Он немного потрепыхался, потребовал своих юристов, но все-таки сдался и со слезами на глазах поведал банальную до изжоги историю.

– Лида! – вмешался Григорий. – Опять незаконные действия!

– Так на благое ж дело, Григорий Павлович, – покаянно, тоном провинившейся школьницы ответила Лида.

– Я вам дам на «благое дело»! – так, для порядку, шумнул Гриша, погрозив пальчиком. – Давай излагай дальше!

– Как он говорит, произошло все случайно. Врет! Он хорошо и давно все рассчитал. И намешано в этих расчетах много всего: и ревность, и жадность. А началась повесть сия с того, что он влюбился в жену Алексея Потапова, Игнатову Валентину Игоревну, откровенно не понимая, что она нашла в Потапове. Несколько раз он к ней подъезжал, но она все переводила в шутку и старалась общаться с ним как можно меньше. Однажды на даче у Батурлина, их третьего партнера, мужики все сильно напились, и жены уложили их спать, всех, кроме Ревина. Господин Ревин застукал мадам Игнатову в одиночестве, убирающую посуду в беседке, где происходило застолье, и стал страстно признаваться ей в любви. Когда признания не возымели результата, он попытался ее там же завалить. На сей раз госпожа Игнатова не стала переводить все в шутку, а просто саданула пылкого кавалера коленом в весьма чувствительное место и оставила «отдыхать» там же, где его настигло «большое чувство». Данный инцидент не охладил его чувств, а только укрепил в мысли ее добиться, а заодно развестись с нелюбимой женой. И он решил подмять под себя все предприятие. Батурлин был ему не по зубам, и он взялся за Потапова, которого считал единственным препятствием к руке Валентины Игоревны. Ревин знал все его слабости еще с института. Когда он все просчитал и понял, что это просто, тут уж подключились жадность и азарт. Девять месяцев назад он затащил Потапова в казино, якобы отметить удачную сделку. Проследив, чтобы тот нагрузился под завязку, подбил его играть в рулетку. Потапов вошел в раж и не мог остановиться. Он проиграл деньги, которые у него имелись с собой, а за ними и все, что были на карточке, занял у Ревина и тоже проиграл, стал требовать еще. Тогда Ревин, как он говорит, чтобы его остановить, предложил подписать договор на двадцать процентов. На самом деле он знал, что Потапова это не остановит. Как вы знаете, в крупных казино всегда есть нотариус. Они подписали и заверили документ. Юрий Львович выдал Потапову пятьдесят тысяч зеленых и пустил играть дальше, а сам отбыл домой. На следующий день господин Потапов не помнил ничего и тяжело болел еще два дня, после такого разгула страстей. Ревину это было на руку, он даже напоминать не стал о долге.

– Как я понимаю, он проделал этот трюк еще дважды? – спросил Артем.

Он удивлялся своей реакции на рассказ о том, как этот Ревин приставал к Тине.

«Да что такое?! Чего я завелся? И сейчас, и там, у нее на квартире! Совсем ты „поехал“, Беркутов!» Он с трудом подавлял в себе желание хорошенько въехать в морду этому Ревину.

«Ладно, потом разберемся, что тебя так завело, а сейчас займись делом!»

– Совершенно верно! – продолжила Лида. – Но на этот раз он пошел дальше, нанял заранее проститутку, чтобы она увезла Потапова к себе на ночь, с оплатой скрытой съемки на видео всего происходящего. В этот раз Алексей Иванович помнил события прошлой ночи и потребовал аннулирования документа. Ревин обещал, но только после того, как Потапов расплатится с долгом, и предъявил ему расписки, которые всегда с него брал в казино. Мало того, цифры там были обозначены со-о-овсем другие и составляли около полумиллиона зеленых. Они договорились «по дружбе», что Потапов будет отдавать частями, и это растянулось на несколько месяцев. В ответ на очередное требование аннулировать документ Ревин пригрозил, что расскажет все Батурлину. Потапов очень испугался – он понимал, что Александр попросту турнет его из фирмы, мужик он грамотный, найдет способ. Ревин потребовал еще двадцать процентов и закрепил свое требование демонстрацией фильма с Потаповым в главной роли, пригрозив показать это «произведение искусства» Игнатовой. Расставаться с женой Потапов категорически не хотел, невзирая на то что последнее время у них были разногласия. И, как утверждает Ревин, напившись, Потапов жаловался ему, что они уже давно не спят вместе, пролив тем самым бальзам на «израненную» душу господина Ревина. Он подписал документ на очередной транш, а на следующий день жена выгнала его из дома. Кстати, она совершенно не в курсе этих дел.

– Значит, мы имеем подозреваемого, как я понял? – спросил Гриша.

– Сомневаюсь, – ответила Лида. – Судя по тому, как Ревин о ней говорил, он действительно влюблен и откровенно повернут на Игнатовой и подставлять ее не стал бы. У меня все.

– Умница ты моя! – похвалил Гриша.

Бутерброды под отчет Лиды благополучно исчезли, но кофе в банке еще оставался. Она встала, чтобы сделать себе чашку кофе, и подошла к чайнику.

– Лидуся, не откажи, сделай и мне, – попросил Артем.

Лида взяла у него пустую кружку и, наливая кипяток, спросила:

– А что экспертиза, Горбунок?

– Окурки, изъятые из квартиры Игнатовой, что передал Артем Константинович, идентичны тем, что нашли на месте преступления. Судя по гильзам, пистолет «чистый» и у нас в картотеке не числится. Участковый Кучеря подписал показания о своем пребывании у Игнатовой в момент совершения покушения. Очень за нее переживал, долго охал и ахал. Грозился, цитирую: «Навалять тому гаду, що на таку женщину гадит!»

– Что у тебя, Алексей? – спросил Бывалый.

– Имел беседу с пострадавшим. Он перепуган страшно, до пердежу!.. Врачи говорят, что в принципе он может идти домой, но пациент категорически отказывается до полного выздоровления покинуть больницу. В то, что это могла сделать жена, не верит. По-моему, ему даже обидно, что это не она. Говорит мне: «Вот вас бы жена застукала, наверное, кричала бы, плакала, тарелки била! А эта спокойная, холодная, никаких эмоций. Просто бери вещи и пошел вон! А мы пять лет прожили, трудных, голодных. А она даже не подумала прощать, хотя бы выслушала!» – и так далее по тексту. Намекнул на финансовые разногласия с партнером, но утверждает, что это все временно. Но видно, что испуган сильно.

– Мог Юрик, поняв, что они разводятся и она, вполне вероятно, подаст на раздел имущества, испугаться, что все всплывет, и выстрелить? – спросил Артем у Лидуси.

– Ему невыгодно, – ответила Лида. – Если бы Потапова убили, то его деньги она получила бы по наследству. Предприятие их ее не интересует, в том смысле, что у нее своя работа есть. Она, скорее всего, взяла бы деньги, а Юрик надеялся Потапова до конца обобрать. Подставлять ее он ни за что бы не стал, он собирается к ней с предложением руки и сердца подкатить, тем более она сейчас одна. Кстати, хоть она гражданская жена Потапова и ей пришлось бы очень постараться, чтобы получить его наследство, партнеры заверили меня, что сделали бы все возможное, чтобы она получила его долю единолично. Вот так вот!

«Хрен тебе, а не Тина! – мысленно возмутился Артем и тут же обругал себя: – Куда тебя несет? Успокойся!»

– Но теоретически он мог, – сказал Алексей.

– Не будем пока эту версию отбрасывать, – решил Гриша.

Он встал, сделал себе кофе, попеняв Артему:

– Вот мне моя любимая подчиненная кофе не делает, все тебе, ненаглядному важняку!

– О то ж! – усмехнулся Артем. – Давай хоть ты чем-нибудь порадуй!

– Давай сначала ты – уже обсудим все вокруг Игнатовой, а потом к госдеятелю перейдем.

– Хорошо. Ее подруга, можно сказать, родственница – росли вместе как сестры, Маргарита Юрьевна Корзун, одна из ведущих юристов по гражданским делам в очень серьезной фирме. – Он назвал фирму, и Лидия присвистнула. – Вот именно! Да, там ребята серьезные работают. Ты, кстати, помнишь, Гриша, нам как-то приходилось с ними работать по делу об ограблении банка. Артур Ставройтов.

– Да, точно. Железный мальчик! – ответил Гриша.

– Госпожа Корзун тоже девочка весьма и весьма непростая. И клиентура у нее впечатляет и потрясает именами, даже перечислять не буду фамилии, а то придется встать по стойке «смирно». Начинала она стажером, сразу после университета. Жили они втроем, снимали комнату в коммуналке: она, Игнатова и сын Денис. Прошли нищету, вкалывали от зари до зари, но, судя по результатам, не напрасно батрачили. Потапова они с сыном не любили, но свое мнение не высказывали, предоставляя возможность подруге разобраться самой, а вот радости по поводу их расставания не скрывали, особенно Денис. За подругу она горой, в огонь и в воду. Сразу взяла быка за рога и выложила все свои размышления по этому поводу, весьма грамотные размышления, во многом облегчив нам работу. Они вдвоем перебрали всех знакомых, все ситуации, когда Валентине Игоревне пришлось кого-то случайно или намеренно обидеть. Ей приходилось увольнять людей, и довольно жестко. Их было трое: две женщины и мужчина. Мужчина сразу после увольнения, три года назад, уехал в Сибирь, там и живет. Одна из уволенных дам сидит дома, смотрит за внуками и весьма довольна жизнью. Сказала мне, что даже благодарна Игнатовой за увольнение, сама бы не решилась уйти, все детям деньгами помогала, а сил работать уже не было. Когда уволили, ей сразу полегчало, теперь с удовольствием с внуками возится. Вторая работает в риелторской фирме, денег таких, чтобы нанять кого-то стрелять, у нее нет, да и уже два года прошло после увольнения. Ей и алиби не надо – она центнер весит. Из всех людей, что они вдвоем перебрали, эти трое наиболее возможны, но отпадают. Я проверил всех. Конечно, был назван и Ревин, но в очень мягкой форме – «Она ему сильно нравится», что-то в этом роде.

– А сама Корзун могла? – спросила Лида.

– Нет. Во-первых, у нее железное алиби: она в это время находилась в суде по делу своего клиента. Во-вторых, у них очень близкие, родственные отношения. Они втроем как одна команда. И делить им нечего. Никаких мотивов.

– Может, ревность к сыну?

– Тоже нет. У них совсем другие отношения. Без подруги и ее родителей Маргарита бы вообще сына не вырастила – у нее мать инвалид, отец давно умер. Они его двумя семьями растили. Это мимо.

– А подруга, с которой она Потапова застукала?

– Людмила Викторовна Шлях, – вступил с отчетом Горбунок, именно он встречался и разговаривал с ней. – Они с Игнатовой вместе учились в институте, в одной группе. Дружили, но не близко. Валентина и Маргарита помогли ей перебраться в Москву, Корзун устроила ее на работу к своему клиенту на фирму, туда же взяли ее мужа, шофером. Они даже за комнату в коммуналке за первые месяцы заплатили. В общем, эта семья им многим обязана, по крайней мере своим благополучием на данный момент. Людмила рыдает все время, кается, говорит, что это случайно получилось. Они разругались с мужем, и она встретила Потапова, тот стал ее успокаивать и продолжил в постели. В этот день была на работе, отлучалась только на обед, на час. Толком вспомнить не может, кто ее видел в столовой. У нее на фирме тоже точно сказать не могут, но вроде видели ее. Денег таких, чтобы нанять стрелка, у нее нет. Скорее всего, это тоже мимо.

– Нет, ну каковы бабы бывают! – возмутилась Лида.

Ее эта ситуация очень сильно задела как женщину. Почему-то стало так обидно за девчонок, за эту Игнатову.

– Девки ее в Москву вытащили, на работу устроили, денег дали, а она с мужем поругалась, и бах «случайно» в постель!

– Лидуся, ты чего разошлась? – удивился Леша Скрябин. – Что, первый раз с дерьмом сталкиваешься?

– Не первый! Но мне эта Игнатова нравится! Ни соплей, ни нытья, так тяжело работала, сама себя сделала, и смотри, как не везет: муж придурок, подруга предательница, да еще какой-то козел подставить хочет!

– Вот давай, Лидуся, мы его и найдем, все ей полегче будет! – рассмеялся Гриша. – Ну как, Артем, припас что-то напоследок?

– Да так, есть кое-что. Маргарита сказала, что, когда они вчера вечером разговаривали, был странный звонок по телефону, который сильно напугал Валентину. Когда она сняла трубку, кто-то, похоже не ожидавший ее услышать, выругался сквозь зубы и молча дышал в трубку. Игнатова уверена, что звонил наш стрелок. Может, просто ошиблись номером или у нее нервы разыгрались, – скорее себя успокаивал Артем.

– А может, и стрелок. Проверял, арестовали ее или нет, – задумчиво проговорил Горбунок.

– Что у тебя, Гришань? – спросил Артем, уходя от этой темы.

– Тоже все не слава богу! Оказывается, наш госчиновник занят сейчас крутым проектом, на который выделяются бюджетные деньги. Первая часть денег поступила на счет именно вчера. Проект долгосрочный, всех деталей он мне не объяснил, но я понял, что они имеют кучу льгот и, самое интересное, кое-кто уже пытался с ним разговаривать на предмет желания «поучаствовать» в большом пироге. Правда, никаких наездов и прямых просьб пока не прозвучало, но воняет от всего этого сильно!

– Значит, вполне может быть и с этой стороны, – уточнил Артем.

– Может! Первый претендент – Храпов. Кто такой, объяснять не надо – управляющий банком, основным капиталом которого являются отмытые криминальные деньги. Все об этом знают, но доказать ничего не могут. Не сам, конечно, господин Храпов, а через посредников и очень легко, в виде предложения умножить капитал, прокрутив пару раз, и самим заработать. Без нажима, очень нежно. Вторым был всем известный Сява, в прошлом лидер бандитской группировки, а ныне законопослушный бизнесмен. Он выступил с предложением своими силами и за свои, гораздо меньшие, деньги выполнить государственную программу, а остаток мирно поделить. И тоже без нажима и ласково, на уровне прощупывания почвы. Думаю, были и другие предложения в этом ключе, о которых наш любезный госчиновник мне не рассказал. Ведет он себя спокойно, уверен, что стреляли не по его душу, а если и по его, то ему бояться нечего. Так, пугали. Надо выяснить, кто еще на него выходил и с какими предложениями. Итак, господа сыщики, что мы имеем?

– Это может быть Ревин – надо поговорить с его женой, узнать, есть ли у него любовница, если есть, поговорить с ней. Может, он решил ускорить события или его женщина из ревности подставила Игнатову, – начал Артем подводить итоги. – Лидуся, коль ты занялась, может, и продолжишь?

– Нет, – возразил Гриша. – Лучше Лида пойдет в госучреждение. Оснований для проверки налоговой или отдела по экономическим преступлениям нет, а она с бухгалтерами там, с коллективом документы посмотрит.

– Да, так лучше, – согласился Артем. – Второй вариант – это все-таки танцы вокруг госчиновника. Нельзя скидывать со счетов и самого Потапова, он вполне мог задолжать деньги или влезть в аферу и получить небольшую разборку.

– Это могут быть и недавние финансовые проблемы у любимого госчиновника, – выдвинул версию Гриша и тяжело вздохнул. – Тогда там копать не перекопать. Черт, терпеть не могу все эти финансовые дела!

– Я завтра поработаю вокруг госучреждения, а Лида внутри – вдруг что и выплывет, – сказал Артем.

– Я беру на себя Потапова, – ответил Гришка. – А ребята – Ревина и третьего компаньона, Батурлина. И на фирме их с народом побеседуйте еще раз, присмотритесь. Да, проверьте на всякий случай алиби этой Шлях. Все по домам и отдыхать! Всем до завтра!

– Лидуся, тебя подвезти? – подскочил к Лиде Скрябин.

Он ездил на старой «копейке», доставшейся ему от отца. Будучи тайно и безнадежно влюблен в Лиду, он все время пытался за ней неуклюже ухаживать.

– Подвезти, солнышко, на метро у меня сил нет, – ответила Лида.

– А меня? – влез Горбунок.

– А ты общественным транспортом, такие перегрузки моя «копеечка» не выдержит.

– Да нам почти по пути! – не сдавался Саша.

– Ну да, пол-лаптя по карте!

Продолжая вяло спорить, они втроем вышли из кабинета. Артем с Григорием вышли вслед за ними, Гриша закрыл и опечатал дверь, и они не спеша пошли к выходу.

– Вот чувствую я, Артем Константинович, не там мы копаем, и дело это гораздо говнистей, чем мы можем предположить!

– Да не причитай ты! Что-нибудь накопаем.

– Глухарем пахнет, как на токовище! – ныл Гришка.

Тине на мобильный позвонил Алексей.

«О господи!» – с тоской подумала Тина, увидев на определителе его номер, но все же ответила, не поддавшись соблазну отключить телефон.

– Да!

– Тина! Что за дела? Ты совсем сдурела? Тебе мало того, что ты меня выставила и по твоей милости в меня стреляли! – Он был так возмущен, что голос срывался на фальцет. – Ты еще и в суд подала, на раздел имущества! Тебе мои деньги понадобились? Ничего не получишь!

– Леша, успокойся, с чего ты решил, что я подала в суд?

– Не прикидывайся! Ты решила меня обобрать, наверняка твоя подруга надоумила!

– Подожди. Кто тебе сказал, что я подала в суд?

– Не изображай невинность! Мне только что звонили из суда и уведомили, что заседание состоится такого-то числа по твоему исковому заявлению! Я и не подозревал, что ты такая сука!

– Прекрати орать! – не выдержала и прикрикнула на него Тина. – И перестань со мной разговаривать в подобном тоне! Объясни, из какого суда. Я никаких заявлений не писала, мне твои деньги не нужны, мне своих вполне хватает. И успокойся, я во всем разберусь!

– Значит, это Ритка! Точно, она меня всегда терпеть не могла, вот и решила подсуетиться для подруги! – поделился выводами Алексей.

– Леша, я сейчас отключусь и не буду с тобой больше разговаривать! Немедленно успокойся и прекрати кричать!

– Хорошо.

– Так, а теперь скажи, в каком именно суде мое заявление?