Текст книги "Танец с нежитью"

Между тем Алази самым светским манером предложил мне руку и неспешно повлек по едва заметной во тьме тропинке между могил.

– Это я-то не знаю, как меня зовут?! – гневно возопил вслед фантом. – Да я уже девяносто восемь годков Мотий Понкратий! Уважаемый человек, между прочим. Да вы еще пеленки пачкали, когда прежний градоправитель (не чета нынешнему щелкоперу Лемносу) мне руку жал и по плечу хлопал. Вот.

Призрак гордо приосанился, надулся от важности, будто мыльный пузырь, того и гляди лопнет.

Положим, про Алази он загнул. Не знаю, пачкают ли истинные вампиры пеленки (О них вообще мало известно, и немудрено. Нежить всегда предпочитали убивать, а не расспрашивать о нравах и обычаях), но, сдается мне, рыжеволосый благополучно отпраздновал не один столетний юбилей. Конечно, об истинном возрасте Алази я могу лишь догадываться, но уверена: вампир при любом раскладе не мог пачкать пеленки в момент расцвета карьеры Мотия.

Алази притормозил, хотя особой нужды в этом не было. Мы и так двигались черепашьим шагом, совершенно никуда не торопясь.

– Экая невидаль – помнить собственное имя, – неопределенно пожал плечами вампир. – Оно на памятнике крупными буквами высечено, любой прочтет, кто грамоте обучен.

Призрак взвился и уставился на собственное надгробие так, словно из него вот-вот должен был показаться целый змеиный выводок и уязвить неупокоенный дух специальным противопризрачным ядом. Не узрев ни единой рептилии, он сдулся как воздушный шар, из которого вдруг выпустили весь воздух, сделался жалким и поникшим, словно старый скомканный носок под кроватью.

– Так я же все помню, – неуверенно пролепетал он.

– Так уж и все? – уточнил вампир, оборачиваясь, и даже голову склонил набок недоверчиво. – А вот я проверю.

– Ну и проверь! – возрадовался Мотий и явно воспрянул духом.

– А и проверю, – слегка, самыми уголками губ усмехнулся Алази. – Недавно на твоей могиле был ритуал. Ты можешь рассказать нам, кто его проводил и в чем он заключался? Все действия, последовательно, шаг за шагом. Вот мы и проверим…

Вампир говорил так уверенно, будто правда знал все, что делал незнакомый некромант, а его вопрос – действительно всего лишь оригинальная проверка памяти. Даже я чуть не поверила, замерла и, кажется, затаила дыхание, чтобы не спугнуть ненароком робкую птицу-удачу.

Зловредный дух задумался. Интересно, о чем? Такое впечатление, что его могила – популярное место паломничества некромантов и ритуалы с жертвоприношениями проводятся здесь так часто, что он перебирает из нескольких десятков вариантов.

– Так это… темно же было, – растерянно взлохматил и без того лохматую фантомную бороду дед. – Да и в плаще он был, а капюшон почти до самого рта натянул, чтобы не узнал никто.

Вот тебе и описание. Плащи с капюшоном почти в каждом доме имеются. Проверить алиби каждого счастливого обладателя весьма распространенной вещи нереально.

– А помимо плаща? – не сдавался вампир. Видимо, клыкастый не готов был так запросто смириться с поражением. – Какой он? Высокий, низкий, худой, толстый… И, кстати, почему «он», а не «она»?

Призрак шумно вздохнул:

– Голос. Голос был явно мужской. А внешность? – Мотий усиленно поскреб пятерней затылок. – Так говорю же… в плаще был. Плащ длинный, темный. Под ним особо и не разглядишь, каков человек… Сутулился, кажется…

«Кажется? – тихо вздохнула про себя я. – Когда кажется, креститься надо». Похоже, птица-удача все-таки упорхнула. Поманила хвостом и была такова. Описание в стиле: «Где-то там бродит злобный некромант… Ату его, если сможете!» Кстати, об «ату!». Идея светлым проблеском мелькнула в мозгу и засела там, требуя решительных действий.

– Ну а ритуал? – осторожно поинтересовалась я, не совсем уверенная, как призрак отреагирует на мою реплику.

Может, окончательно разобидится и растворится в воздухе. Только мы его и видели. Но ведь попытка не пытка.

– Что ритуал? – выкатил на меня белесые глазищи призрак.

То ли жути хотел нагнать, то ли привычка у него такая.

– Как сам ритуал проходил?

Мотий взъерошил лохматые патлы сразу двумя пятернями, пожал плечами:

– Ритуал как ритуал. Ничего особенного. Приволок кота, накорябал что-то явно непотребное, свечек везде понатыкал, стал несчастное животное мучить. Бедняга так орал, что я с того света вернулся – объяснить живодеру, как он плохо себя ведет.

– И как? Подействовало? – заинтересовалась я влиянием пылкой речи о недостойном поведении некроманта непосредственно на некроманта.

– Что именно? – искренне удивился Мотий, и его туманные кустистые брови удивленно поползли вверх.

– Слова на лиходея, – охотно пояснила я. – Может, он прислушался к доводам человека старше его, раскаялся и больше не станет тревожить мертвых?

В моем голосе звучали робкие нотки надежды. Глупо, конечно, всерьез рассчитывать на то, что вступивший на путь некромантии одумается и откажется от собственных планов. Но уж больно не хотелось проводить ночи напролет, патрулируя кладбище в поисках неизвестного, таская за собой на буксире вампира в качестве персонального телохранителя. Бросить вызов неизвестному любителю кровавых ритуалов и тем более встречаться с ним один на один я уж точно не собиралась. Пусть моя работа – поднимать мертвых из могил, но инстинкт самосохранения никто не отменял.

– Разумеется нет, – обиженно выдохнул призрак, явно переживая по поводу невосприимчивости неизвестного некроманта к рекомым истинам. – Продолжал свои бесчинства, словно и не видел меня вовсе. Затем сплюнул, долго ругался… Хоть прибрал за собой – и то хорошо. Видать, не совсем еще пропащий человек…

– А где он стоял? – выжидательно изогнула бровь я.

– Так натурально – в трех шагах от того места, где ты теперь стоишь, – не стал запираться Мотий и даже охотно ткнул призрачным пальцем в ту сторону, чтобы я уж точно поняла, о каком именно месте идет речь.

«Вот оно!» – внутренне возликовала я. Не то чтобы я умела читать чьи-то следы как открытую книгу (на мой взгляд место, куда указала длань фантома, ничем не выделялось среди других мест на кладбище, там даже трава примята не была), но идея, как использовать полученное знание, у меня возникла. Я не стала подходить ближе, чтобы не затоптать ненароком следы, если они там имелись.

– Алази, – мило улыбнулась я вампиру, постаравшись вложить в движение губ все обаяние, на которое только способна. Общение с нежитью легким не назовешь, оно напоминает блуждание рыбака по тонкому льду: никогда не знаешь, то ли провалишься, то ли вернешься домой целым и невредимым.

– Я весь внимание, моя госпожа, – учтиво молвил он, слегка согнувшись в поклоне, и на красиво очерченных губах присутствовала некая тень насмешки.

– Окажи мне любезность, сходи за собаками, – вежливо попросила я. – Только они сумеют помочь нам, взяв след. Разумеется, я могу сходить и сама, но это будет гораздо дольше.

Я бросила в его сторону умоляющий взгляд и даже слегка похлопала ресницами для пущего эффекта. Средство проверенное и на мужчин действует безотказно, но с вампирами всегда сложно. Они живут слишком долго, и, чтобы их удивить, нужно нечто большее, чем красивые глазки. Заставить Алази сделать что-то против его воли практически невозможно. В теории, как мой раб, он должен слушаться, тем более прямых приказов. Но на самом деле рыжеволосая нежить знает множество лазеек, чтобы обойти любое распоряжение, извратив его по своему усмотрению. Чтобы подобного не случалось, порой приходится последовательно перечислять все, что он делать не должен. А это нудно и утомительно.

– Моя госпожа, – его голос с мягким придыханием будоражил, словно поцелуй возлюбленного, – я готов ждать тебя целую вечность.

Я тяжко вздохнула. Уточнять, что в отличие от одного наглого вампирюги в запасе вечности не имею, не стала. Демоны с клыкастым. Видно, действительно, если хочешь, чтобы что-то было сделано правильно, – сделай это сама. Но я ошиблась.

Алази отвесил куртуазный поклон в мою сторону и исчез. Нет, он вовсе не умел обращаться в туман и эффектно просачиваться в любую щель. Просто вампиры способны двигаться настолько быстро, что их движения для смертных неразличимы.

Между тем призрак преспокойно расположился на собственном надгробии и предложил мне сделать то же самое.

– Садись, девка, в ногах правды нет, – наставительно сообщил он.

Но я вежливо отказалась. Не то чтобы я совсем не устала за время прогулки, просто использовать чьи-то памятники в качестве кресла как-то неправильно. Да и сидеть на камнях для женского организма вредно.

– Ну нет так нет, – ничуть не расстроился тот. – Ты бы к кавалеру своему пригляделась получше. Неплохой экземпляр, поверь старику. Смазлив, исполнителен: девкам такие нравятся. Да и одевается хорошо. Глядишь, при нем и ты перестанешь рядиться как последняя задрипанка, а прикупишь себе приличное платье или даже два.

На мой взгляд, успех у противоположного пола – вовсе не такой уж и плюс. Скорее минус. Пожалуй, если воздыхательниц отгонять, не одну скалку изведешь. А платья у меня и так имеются, о чем я ехидно сообщила фантому. Пусть знает, что я и сама вполне могу о себе позаботиться. Чай, не нищенка и не оборванка какая-то, а некромантка со стажем и травница с хорошей репутацией. Мои снадобья для лучших домов Загорска приобретают. Да и на шморлях тоже неплохо зарабатывать удается. Если ты единственный можешь исцелить какой-то недуг – это приносит хороший доход.

– Нашла чем гордиться, – презрительно фыркнул Мотий, и я начала понимать, почему старик не дотянул до своего столетнего юбилея. Видно, он так достал свою родню нравоучениями, что те не выдержали и однажды ночью придушили зануду подушкой. – Послушай старика, девка, я-то уж пожил… жизнь знаю… Держись мужика. Женщина без мужчины – что виноград без опоры, так и увянет в пыли и плодов не даст. Да и по безлюдным местам с кавалером таскаться не след. Сначала пусть женится, а уж потом по углам тискает и за коленки щиплет. А то ведь разные случаи бывают… походят-походят и – бац! – Он с размаху хлопнул по собственному колену, звука не извлек, но я вздрогнула. – Девица беременна, а он – фьють! – и улетел, как пташка вольная.

Я поперхнулась. Хорошего же призрак обо мне мнения!

– А, по-твоему, куда мне с кавалером идти следует? – саркастически хмыкнула я.

– Как куда? – продолжил Мотий, явно польщенный моим вниманием. – В хороший трактир. В «Серебряного единорога», например.

– Думаешь, он там напьется и перепишет на меня все состояние? – наивно округлила глаза я.

Ошеломленный внезапно обнаружившейся у меня деловой хваткой, Мотий удивленно крякнул, затем хихикнул, словно ось несмазанной телеги скрипнула, и хитро погрозил мне старческим узловатым пальцем.

– Эх-х, девка! А ты не такая уж дурища, цепкая. Тебе, пожалуй, палец в рот класть не следует – всю руку по самый локоть откусишь и не подавишься, – с каким-то особым хитровато-изучающим прищуром сообщил он.

Я польщенно потупилась. Доброе слово и кошке приятно, а уж молодой девушке – и подавно. Пусть даже исходит оно от неупокоенного духа.

– Только разве ж он в трактире напиться может? Он же вампир. Упырь, крови алчущий, – выдохнул призрак со зловещим завыванием и даже умудрился раздуться, стать больше и страшнее.

Я некромант и в своей практике повидала многое, но в этот момент по спине пробежали мурашки. Конечно, произойди все это ярким солнечным днем где-нибудь в людном месте, а не на погосте, эффект был бы явно не тот.

– Ты вот что, девка, слушай сюда. Я плохого не посоветую. Я пожил, уж я-то знаю… Ты в «Серебряного единорога» кавалера своего не води. Не надо. Напитков там много, но, сдается мне, нужного не найдется даже за хорошую мзду. Ты его в «Дикую утку» веди. Заведение на любителя, но вполне с виду пристойное. А репутации «Дикой утки» не бойся. Народец там собирается своеобразный, суровый.

«Ага. Бандюганы отборные», – мысленно хмыкнула я. Об этом воровском притоне ходило множество слухов.

Призрак поскреб бороду и продолжил:

– Глядишь, упырь твой и не распознает, что к чему. Ты пальчики вот так, по-особому скрести. Когда подавальщица подойдет, незаметно знак ей покажи. Она уж расстарается и укажет, кому свое фирменное пойло приносила. Небось после такого ядреного гномьего самогона кавалер твой не только дарственную подпишет, но и прошение о собственной казни в Совет магов настрочит и сам гонца оплатит. Ты, главное, сначала к нотариусу за бумагами заскочи. Он тебе все в лучшем виде обтяпает. Будь спокойна, не сомневайся.

– А как же я вампира на самогонку уговорю? – на всякий случай уточнила я у нежданного наставника и даже глазами похлопала удивленно. – Сам же сказал: не пьют они ничего, кроме крови человеческой.

– Ох, девка! – зацокал языком дух, но видно было, что мой интерес ему приятен. – Чему вас, молодых, только мамки с папками учат? Ведь сами, без чужой подсказки, ни до чего додуматься не можете. В «Утке» собирается народец зачастую совсем пропащий. У них этот гномий самогон уже вместо крови по жилам течет. Небось отведает вампир, да и сам захмелеет…

Именно этот драматический момент в повествовании избрал Алази для своего эффектного появления в компании трех собак. Честно говоря, я так увлеклась разговором, что умудрилась благополучно прозевать приближение рыжеволосого и от неожиданности подпрыгнула метра на три над кладбищенской землей. Обозрев несколько могил с высоты, благополучно приземлилась, чуть не вывихнув лодыжку. М-да. Нервишки точно подлечить надо. Не забыть дома заварить хороший чай с корнем валерианы. Пожалуй, выпью еще чашечку ромашкового для закрепления положительного эффекта.

– Алази… – рассерженной змеей прошипела я. – Тебе следует носить с собой колокольчик или хотя бы топать погромче.

Мои слова вызвали лишь мимолетную улыбку.

– Готов служить своей госпоже любым способом, – поклонился он.

И почему-то в его устах простая фраза прозвучала предложением с подтекстом.

Слышал ли Алази то, как мы с призраком активно перемывали ему кости, для меня осталось загадкой. С одной стороны, лицо вампира не выражало никаких эмоций и вообще не было видно, чтобы Алази как-то задели наши слова. С другой – у вампиров просто изумительный слух. Я где-то читала, что этот вид нежити способен расслышать собственное имя, находясь в склепе за городом, причем не просто услышать, но и явиться во плоти в кратко сжатые сроки, дабы поинтересоваться, кого это угораздило поминать его темное имя всуе. Впрочем, тут возникает сразу несколько вопросов. Какой величины город? Может, это вообще маленький городишко рудокопов, насчитывающий не больше десяти дворов и именующийся городом из вежливости. Или сам человек, по неосторожности назвавший имя старого вампира (молодняк не отличается таким острым слухом, потому на него проще охотиться), стоит рядом с воротами и орет во все горло. В любом случае, имени Алази мы не называли, а значит, есть шанс, что вампир не прислушивался к нашему задушевному разговору с далеко идущими планами. В самом деле, каким разумом нужно обладать, чтобы вслушиваться в каждый разговор в городе? Тут и дурачок с ума сойдет.

Немного успокоив себя этими умозаключениями, я привычно потрепала собак по холкам и подвела животных к месту, где стоял некромант во время ритуала, скомандовав: «Ищи!»

Собаки завертелись, шумно внюхиваясь в кладбищенскую траву, громко фыркая, недовольно дергая хвостами. Псы еще повозились, затем дружно шмякнулись на зады, вперили в меня печально-недоуменный взгляд и заскулили, расписываясь в собственном бессилии.

– Халтурщики лохматые, – сварливо констатировал Мотий. – Морды отъели так, что в дверь небось не в каждую пролезают, а толку нет. Пустобрехи несчастные.

– И ничего не пустобрехи, – вступилась я за любимцев. Собаки достались мне по случаю. Ветераны боев на арене, они погибли в очередной схватке, но даже в этом случае обошлись дорого. Просто удивительно, сколько народу хотело иметь как сувенир на счастье частичку такого пса, а еще лучше – целое чучело. Странно: если самим собакам их шкуры счастья не принесли еще при жизни, почему люди думают, что после смерти они станут излучать флюиды счастья? Загадка. – Просто некромант оказался дальновидным и тщательно затер не только следы магии, но и свои собственные.

– Тебе просто жаль этих скотинок… – фыркнул призрак и ткнул в сторону собак призрачным пальцем.

Псы злобно зарычали. Покусать фантом, конечно, не получится, но предъявить клыки для острастки – святое. Алази прошествовал к месту неудачного вынюхивания и присел на корточки с таким изяществом, словно репетировал сложный красивый танец. Собаки тут же засуетились вокруг, две упали на спину, подобострастно подставляя животы, выпрашивая пусть мимолетную, но ласку, а третья положила голову на колени вампира и устремила на него взор, молящий о нежности.

«Предатели!» – кольнула горькая мысль. Ревную? Конечно. А кто бы на моем месте чувствовал себя иначе? Это моя магия заставила биться их когда-то остановившиеся сердца, срастила страшные раны, оставленные чьими-то огромными зубами, не дала телам разлагаться, подарила долгую не-жизнь. Я заботилась о них, кормила, выгуливала, относилась к ним лучше, чем кто-либо в их полной боев жизни, а стоило вампиру появиться, меня променяли. Меня – красивую, блондинистую, хрупкую, беззащитную! Ну, положим, не совсем беззащитную, но зато обаятельную. На кого? На залетную нежить! Обидно до кончиков пшеничных волос.

Бледная рука вампира нежно, почти любовно коснулась примятой травы. Длинные пальцы мимоходом вырвали несколько растений, тщательно растерли, поднесли к породистому носу. Алази втянул запах с видом парфюмера, открывавшего аромат новых дорогих духов, и поморщился.

– Поддерживаю госпожу, – принял мою сторону вампир. – Тот, кто этой ночью пытался поднять из могилы мертвеца, либо очень осторожен, либо стер следы просто на всякий случай. Нам сильно повезло, что собаки не живые изначально. Живым отбило бы нюх, возможно, навсегда.

Я застыла от подобной жестокости. Чем не угодили неизвестному некроманту разные бессловесные твари, что он решил мстить им до последней капли крови самих тварей? Сбрызнул бы следы специальным отваром, и собачки просто не смогли бы взять след, так как не сумели бы выделить нужный запах из множества. Так ведь нет. Нюха напрочь лишить надо.

– Все равно пустобрехи, – упрямо резюмировал старик и растворился в воздухе, не дав шанса даже попробовать опровергнуть его утверждение.

Видимо, Мотий привык оставлять последнее слово за собой. Ладно, Всевышний с ним. В конце концов, много ли радостей у призрака? Обижаться на него я не стала.

Алази, видно решивший играть роль галантного кавалера до конца, предложил проводить меня до дому. Проживай я на окраине, где, по большому счету, соседям глубоко плевать, в чьей компании ты возвращаешься домой и вернулась ли туда вообще, наверное, я бы согласилась на его компанию. Но увы. Мои соседи глазасты, обладают прекрасным слухом и такой богатой фантазией, что иные барды обзавидуются. Репутацию одиноко проживающей девушки запятнать легко, а обелить практически невозможно. Поэтому я со всей вежливостью, на которую только была способна, отказалась и в ответ предложила ему проводить до дому собак, а то им одним идти наверняка очень страшно и одиноко. Разумеется, вампир не поверил в трепетную пугливость здоровенных бойцовских псов в кожаных ошейниках шипами наружу. Покрытые боевыми шрамами тела явно свидетельствовали о том, что собачек сложно чем-либо испугать. Но Алази спорить не стал, просто растянул губы в улыбке. И не поймешь – обрадовался, огорчился или ему вообще все равно, доберусь я до дома в целости и сохранности или сгину где-нибудь по пути, а лишенное одежды бездыханное тело всплывет в водостоке, пополнив печальную статистику нераскрытых городской стражей преступлений.

Глава 3

Покинув молчаливое кладбище, я, осторожно кутаясь в тень домов словно в плащ, скользила по негостеприимным и с виду пустынным ночным улицам. Магию старалась не использовать. Лишнее внимание привлекать ни к чему. На первый взгляд темные громады домов, возвышавшиеся по правую и левую руку от меня, выглядели безобидно. Будто их обитатели давным-давно почивают мирным сном праведника и видят нечто прекрасное. Но я далеко не так наивна, чтобы доверять первому впечатлению. Опыт подсказывал, что за закрытыми ставнями кипит ночная жизнь, да и темные улицы, где даже обычных фонарей нет, не то что магических, далеко не так безлюдны, как кажется.

Если приглядеться внимательнее, можно различить тень наемного убийцы, крадущегося по своим делам. В подворотне притаилась пара грабителей, а разбитная деваха в едва прикрывающем худое от постоянного недоедания тело платье настойчиво предлагала этим работникам ножа и топора отведать прелестей грошовой любви, скрасив тем самым тягостное ожидание будущих потерпевших. Грабители вяло отмахивались от приставаний, пространно мотивируя отказ не отсутствием мужской силы, а небывалой ловкостью выслеживаемых жертв, нагло избегавших встречи. Вот ежели она желает одарить их любовью бесплатно, в порядке очищающей душу благотворительности, то они завсегда согласны. Девица на некоторое время притихла. Работать вообще не каждый хочет, а уж бесплатно – и подавно. Для этого надо быть истинным фанатиком своего дела, а уличная проститутка таковой не являлась. Девица была из тех, чья щедрость и доступность напрямую зависят от оплаты предлагаемых услуг. За вознаграждение она готова щедро дарить плотские утехи вместе с заболеваниями, идущими рука об руку с представительницами ее профессии, а также вполне способна пощекотать кинжалом ребра клиентов, что, отведав утех, впадают в забывчивость и от сговоренной оплаты отказываются.

Несколько минут она задумчиво наматывала на палец сомнительной чистоты локон, явно обдумывая ситуацию, потом вздохнула и предложила открыть таким бравым парням кредит, а на последующие услуги посулила некоторую скидку. Разумеется, чисто из любви к работникам ножа и топора вообще, и к конкретным представителям этой дивной профессии в частности. Оно и понятно. За услугами девицы тоже явно очередь не выстраивалась, а перспектива получить оплату после – лучше, чем не получить вообще ничего.

Грабители с тоской окинули взглядом пустынную улицу, оценили шансы изловить кого-то, в чьих карманах завалялась хотя бы пара медяков, тяжко вздохнули и ударили с предприимчивой девицей по рукам.

Почти слившись со стеной, я подождала, пока троица благополучно удалится и займется другими делами (не то чтобы я не могла с ними справиться, десятизарядный арбалет гномьей работы убедит кого угодно, но терять время на угрозы не хотелось, а убивать или ранить не хотелось еще больше) и уже было сделала шаг, как ощутила бесцеремонные пальцы в собственном кармане. Ну что за люди! Чуть зазеваешься, сразу ограбить норовят. Ничего святого. Незаметно шарить по карманам не научились, а туда же. Но вслух возмущаться не стала. Интересно, почему я не заметила воришку? Неужели слишком расслабилась, разглядывая грабителей с уличной девкой?

Осторожно скосила глаза на супостата и досадливо фыркнула про себя. Тьма колыхалась вокруг небольшого нескладного парнишки, затянутого в черное. Если не смотреть в упор, то и не увидишь ничего особенного. То же самое случится, если воришка замрет. Из чистого любопытства прощупала паренька магией. Так и есть. Не плащ с функцией маскировки, конечно, а какой-то амулет из тех, что использует эта братия. Слабенький, конечно, почти разряженный, но для темного времени суток и такого хватит. Контрабанда, как пить дать.

Тем временем ловушка в моем кармане преспокойно сработала. А я, чтобы воришка не вздумал попытаться устроить забег по улице с частью моего кармана на руке (все равно не получится, а бежать в тандеме с перепуганным вором мне не очень-то хотелось), ткнула его арбалетом. Парнишка резко выдохнул, получив по пальцам магическим капканом, но не закричал. Уважаю. Болевые ощущения, которые он испытал, примерно такие же, как у зверя, угодившего в капкан, с той лишь разницей, что зверь может перегрызть лапу и дать деру, а вот вор без руки – мертвый вор: ни себя не прокормит, ни от других не отобьется. Если только в попрошайки пойдет. Но там конкуренция. Поговаривают, двадцать человек на место. Их оторванной рукой не удивишь. Им нужно что-то страшное, экзотическое, чтобы у прохожих от жалости к убогому сердце сжималось. И тогда деньги сами в подставленную шапку падать будут.

– Попался? – мило поинтересовалась я, глядя в потрясенные, округлившиеся как плошки глаза вора. – Что делать будем?

Не то чтобы мне было совсем не жаль неудачливого воришку или я всерьез рассчитывала перевоспитать его и наставить на путь истинный. Знаю – не получится. Просто если взялся воровать, то хотя бы научись верно выбирать жертву. Некоторые за подобные вольности в лучшем случае руку отрубят, в худшем – заберут жизнь. С ворами разговор короткий.

– Договариваться, – спокойно заметила некая личность, плавно отделяясь от стены напротив.

Я напряглась. Странно. Ни капли магии не ощущаю, а смотрела практически на него и не видела, пока сам он этого не захотел. На такое способны не все виды нежити, а уж о людях и говорить нечего.

Мужчина был невысок, подтянут, одет в темную простую одежду, в которой не привлечешь ненужного внимания ни в одном районе Загорска. Передвигался незнакомец мягко, плавно, бесшумно и внешность имел самую непримечательную. С таким встретишься взглядом и не вспомнишь через две минуты. Подобная внешность очень характерна для шпионов, убийц и воров…

Я выжидательно склонила голову набок. В конце концов, и у подобной братии существовали некие кодексы чести. Приходилось мне иметь дело и с ворами, так что знаю об этом не понаслышке. Хочет договариваться? Замечательно. Это мне даже на руку. Не тащить же воришку с собой? Сопротивляться станет. А и не станет, что я с ним делать буду? В лавке на работу устрою? В кандалы закую и брошу в подвал? Страже сдам? Так в любом случае расспросов не оберешься, а в подвале у меня множество полезных вещей и продукты хранятся. Сожрет ведь, паразит. Вон какой худой… Кожа да кости.

– Ученик? – на всякий случай полюбопытствовала я, хотя ответ был очевиден.

Вряд ли в этом районе найдется желающий заступиться за незнакомого паренька. Скорее отвернутся и постараются убраться подальше, может, полюбуются развитием событий издалека.

– Да, – откровенно поморщился мастер-вор, видно, к парнишке больше подходило определение «горе луковое». – Позор на мои седины, а не ученик. Учу его, учу… Все без толку.

– Ну мастер… – жалобно заканючил паренек, и слезы обиды и боли ручьем брызнули из мальчишеских глаз.

– Что мастер? Что мастер? – строго поинтересовался тот. – Видел, что госпожа – магичка? Я спрашиваю: видел или нет?

Надо же! И про то, что я женщина, догадался… Хотя… Этой братии без чутья нельзя. Жертву надо выбирать правильно, иначе не только без добычи остаться можно, но и в морду получить.

– Ну видел, – шмыгнул носом ученик.

– А чего полез, дурень? – вопросил вор и сопроводил свой вопрос крепким подзатыльником для доходчивости.

– Ну я… я… – залепетал паренек, пытаясь подыскать достойное оправдание собственному дурошлепству.

– Я… я! Помазок для бритья… – на ходу срифмовал мастер воров. – Сколько можно говорить, что без чуйки вору нельзя? Не уверен – не лезь, бестолочь. Ты бы отпустила мальчишку, госпожа магичка. Руки – инструмент тонкий. Ему еще ими работать, – попросил вор. – Хотя… какие это руки? Грабли – и те чувствительнее. Одна морока с ним. Навязался на мою голову… Позорище. Перед другими ворами стыдно, честное слово. У всех ученики как ученики. А у меня это… недоразумение.

– Гнал бы ты его, – прониклась горем воровской личности я и, сделав незаметный непосвященному пасс, раскрыла ловушку. – Все равно толку не будет. Прибьют не одни, так другие, а ты все время будешь всем что-нибудь за него должен.

– К сожалению, не могу, – досадливо поморщилась серая личность. Видно, вор подумывал об этом не раз. – Я обещал его матери вывести мальчишку в люди.

Честно говоря, я вовсе не считала профессию вора таким уж удачным выбором, но благоразумно умолчала об этом. В конце концов, в данном районе города существуют занятия и похуже.

– Ясно… Родственник, – понимающе вздохнула я.

– Охрани Всевышний от подобных родственничков, – сделал вор оберегающий от нечистой силы знак, растопырив пальцы «козой».

– Ну, мастер… – заканючил незадачливый воришка, нежно баюкающий пострадавшую конечность. Его глаза наполнились предательской влагой от обиды. – Я… – начал было он, но мастер не стал дослушивать фразу до конца.

– Хвостик от мыша, – срифмовал учитель, на этот раз не слишком-то удачно. – Вместо того чтобы пререкаться, беги лучше в «Дикую утку» да разыщи лекаря, пока он не набрался или к девочкам не двинул. Пусть руку твою посмотрит. Рабочий инструмент как-никак. Скажи лекарю, позже с ним расплачусь…

Паренька как ветром сдуло, похоже, боялся не успеть. Видимо, он точно знал, чем обернутся для пострадавшей длани манипуляции пьяного лекаря. Судя по озабоченному выражению лица мастера воров, лекарь имел обыкновение посещать «Дикую утку» отнюдь не для распития свежевыжатого морковного сока. Скорее всего, местный эскулап предпочитает более крепкие напитки.

Учитель проводил незадачливого ученика задумчивым взглядом и, убедившись, что паренек благополучно растворился в лабиринте темных улиц, переключил внимание на меня.

– Теперь, когда рядом нет любопытных ушей, можем спокойно обсудить плату, – доверительно сообщил он.

«Нет любопытных ушей? В этой части города? – мысленно фыркнула я. – Это вряд ли. И вор прекрасно об этом знал. Впрочем, он, похоже, не желал информировать своего ученика о цене, уплаченной за его свободу. Информация стоит денег, и даже если нас сейчас и подслушают, то забесплатно ученику никто ни о чем не расскажет.

Не желая предоставлять местным жителям возможность подзаработать на моих секретах, я активировала амулет от подслушивания. Удобная штука, между прочим, и часто используется купцами на переговорах. Выглядит как простое колечко с непримечательным камушком голубого цвета, активируется простым нажатием на камень, а сколько пользы. Правда, почти любой маг легко может пробиться сквозь защиту, но я буду об этом знать, так как сама заряжала кольцо.

– Итак, что желает получить госпожа магичка в ответ на свою щедрость? – напомнил о своем присутствии вор.

Я неопределенно повела плечами. В конце концов, какую услугу можно попросить у вора? Не так уж много может предложить эта братия. Да и потом, одна услуга подобного рода в запасе у меня уже имеется. Не коллекционировать же их. Хотя… А что, это идея!