Текст книги "В гостях у Перуна"

– А ему говорю: «Эй. Ты кто такой и зачем это делаешь?»– Виктор не только произнес эту фразу, но и умудрился, показать ее, выбрав для этого образ бесстрашного ковбоя из американских вестернов с пальцами вместо пистолета.

«Ого. А с существом-то можно и поговорить»,– любопытство мое зашкалило так, что имей оно вид градусника с разметками, то давно бы разлетелось на мелкие осколки, лопнув от перегрузки.

– А этот в платье, лишь махнул подолом и нырк обратно в кусты. Только его и видели,– рассказчик вытер пот со лба, я сделала то же самое.– А вот еще одна странная история.

– Погоди,– торопливо выкрикнула я, привлекая внимание разнеженных духотой друзей.– Ты еще ту не закончил.

– Какую?– не сразу сообразил Виктор, мозг которого тоже дал небольшой сбой от жары.

– Ну, ту, про топчущего костер аборигена,– краем глаза я заметила, что теперь все внимали нашему диалогу.– Я не поняла, кто это был? Кто скрылся потом в лесу?

Но сбой у парня оказался гораздо с большим ущербом, чем я подумала первоначально, потому что зрачки его взлетели к самой границе верхнего века, видимо, пытаясь заглянуть в свою голову с внутренней ее стороны, и ухватить ускользающую мысль за хвостик.

– Ты только что говорил,– не удержался и Алексей, напомнив Виктору подробности, которые я пропустила.– Про мужика в белом платье. Танюха спрашивает, кто это был?

– А мне откуда знать?– опешил, удивившись вопросу, молодой человек.– Я с ним на брудершафт не пил.

– Так, вы что? Даже не пошли за ним?– теперь и Марина подхватила нить беседы.

– Куда? В темень? А, если это был призрак? Мы что, самоубийцы?– усмехнулся наш, как оказалось, недалекий гид.– Мы спать пошли. А утром никто это и не вспомнил.

– Похоже, они там все пьяные были,– шепнула мне на ухо Саша.– Им, видимо, было, как в той сказке: «Что воля, что не воля, все одно».

Я улыбнулась.

– Так просто?– ой, зря это услышала Света, которая грудью вжалась в сумку, лежащую у нее на коленях.– Спать пошли и все? И где это было? Мы тоже там будем останавливаться?

– Не-а,– помотал в отрицании головой Виктор, и его хвостик шлепнул его по щеке,– Мы обычно проплываем это место. Просто та группа дальше двигаться не захотела, вот и разбила лагерь на этом месте,– он взялся за волосы, чтобы затянуть резинку, удерживающую его прическу, еще туже.– А в мужика того, может, кто-то и из наших переоделся. Я, если честно, в подробности этого прикола не вдавался. Поржал вместе со всеми, и спать завалился.

– Так вы упились там до «щенячьего визга»?– сообразила и сестра, ослабив хватку на своем скарбе.– Тогда не диво, что вас глюк посетил. Или, вообще, белочка.

Виктор снова закатил глаза:

– Не-а. Мужик был, точно помню. Что я, животного от человека, что ли отличить не смогу?

Мы переглянулись. Троим из нас, как минимум, стало страшно.

– Ты где его взяла?– обратилась к Свете Марина, не размыкая губ и проявив талант чревовещания.

– Ирина посоветовала, зараза такая,– хлопнула по сумке сестра.– Неужели она могла так низко пасть, что отомстила вот таким образом?

– Да не суетитесь вы,– оторвался от телефона Иван, который до этого сидел молча, уткнувшись в какую-то игру.– Нам, главное, чтобы он катамараны правильно собрал. А плыть-то мы и по карте сможем. Река одна. Это, как в анекдоте. Помните? Шофер ЗИЛа подсаживает пассажира по дороге. Пассажир смотрит, а водитель не держится за «баранку» и на педаль газа кирпич поставил. Он и спрашивает: «Как же так? Вдруг машина не туда поедет?». На что шофер отвечает: «Да куда она денется, из колеи-то».

Наверное, в другой, более подходящей для анекдотов, обстановке я бы посмеялась, но сейчас было не до этого. Даже улыбка, которую попыталась изобразить Марина (из уважения к Ивану) больше пугала, чем искрилась радостью. Алексей, который всегда искренне и громко реагировал на шутки, предпринял попытку засмеяться, но увидев наши лица, оборвал смех на начальной стадии, выразившийся только в одном покашливании. Он быстро прикрыл рот, не давая возможности вырваться наружу всему потоку хохота.

Глава 3.

Я отвернулась к окну. За очень грязным стеклом я с трудом смогла разглядеть местность, по дорогам которой нас мчал желтый ПАЗик вот уже какой час. Подпрыгивая на ухабах лесной просеки, он то набирал, то сбавлял скорость. С асфальта мы съехали уже минут как двадцать тому назад, из чего я сделала вывод, что конец пути близок. Вернув свое тело в прежнее состояние, мне захотелось запечатлеть на фотографиях состояние друзей, готовящихся к неизведанному шагу для каждого из них. Миша с Наташей вели между собой безмолвную борьбу, в виде толкания друг друга в бока, за обладание телефоном, который им дала их мама, чтобы они сидели молча. Но иногда с их стороны раздавались возгласы, что-то типа: «Теперь моя очередь», и Саше приходилось пресекать эту забывчивость громким шипением. Впрочем, лично мне, они не мешали. Даже было спокойней от того, что хоть у кого-то из нас хорошее настроение и хоть кому-то до Виктора не было никакого дела. Вернее, до его профессионального мастерства, на которое мы, как простые туристы, и рассчитывали.

Марина о чем-то перешептывались с Лешей. Света, не выпуская сумки, разглядывала пейзаж за окном. Иван по-прежнему играл. Судя по одежде, памятку прочли все, потому что никто из нас не щеголял голыми ногами, торчащими из шорт. Все предпочли тонкие, спортивные брюки с длинными или удлиненными штанинами. Точно так же все поступили и с верхней половиной экипировки, надев на летние майки светлые рубашки и блузки с рукавами, в которые попрятали от обжигающего солнца кожу рук.

Кепки наши были разнообразны по гамме цветов. И только у Миши и Натальи бейсболки были одинаковой раскраски в стиле «хаки».

– Все. На месте,– впервые подал голос водитель.– Выходим. Ничего не оставляем. А то утром, до вас, была тут одна особа, шарфик оставила. Мне пришлось с полдороги возвращаться, чтобы его ей вернуть. И ладно бы, что-то серьезное было. Так нет, шелковый шарфик. Истеричка.

Что-то щелкнуло у меня в голове. И не у меня одной.

– Тебе это никого не напоминает?– оцепенела на мгновение в полу присядке Света, до этого момента готовящаяся на выход и сующая Ивану сразу несколько котомок.

Иван, хватая ручку каждой новой ноши, ронял предыдущую, не успевая за женой, которая терпеливо поднимала ее и снова подавала супругу. И это круговорот сумок в автобусе грозил никогда не закончиться.

– На Софочку похожа,– ответила вместо меня Марина, подхватив свой объемный рюкзак и одну из Светиных сумок, нарушив конвейер.

– Они, что, с Ириной вдвоем поехали?– назрел у меня резонный вопрос, который я задала, повернув голову, почему-то к Саньке.

– Ты меня спрашиваешь?– взглянула она на меня.– Я даже не знаю, кто это.

И Саша вновь занялась наведением порядка во внешнем виде детей, заправляя все что торчит, и, выправляя то, что должно быть свободным. Мы, вдруг, как по команде, остановили все свои телодвижения и углубились в прослушивание уроков воспитания, которыми осыпала своих детей Саша.

Мишка нетерпеливо вертелся, соглашаясь со всеми нравоучениями матери и стремясь, как можно скорее, покинуть автобус. Наташа же стойко выносила муки родительской заботы, соблюдая все правила послушного отпрыска. Наконец, для них «зажегся зеленый свет», и они, как два мотылька, каждый со своим мешком за спиной, вместо крыльев, выпорхнули на воздух.

– Чего стоим?– с подвиг нас к оживлению Виктор, заскочивший в автобус за очередной партией груза. – Давайте, давайте. Выносим. Нам еще катамараны собирать.

Немая сцена из рода «к нам едет ревизор» рухнула, как плохо приклеенная афиша, под натиском суеты подготовки к отплытию. Вытащив все вещи, мы проводили автобус, который сегодня уже обещал не возвращаться. Новая партия туристов должна была последовать за нами только завтра утром.

Стартовая поляна, куда мы сгрузили весь багаж, побросав его в одну кучу, была довольно широкой по площади. Ну, это и понятно, ведь именно на ней проходили сборку все плавсредства, на которых затем и совершались путешествия по воде.

В окружении высоких сосен, макушки которых склонялись от ветра в нашу сторону, словно из желания погладить, я чувствовала себя счастливой. Дыша вкусным, смоляным воздухом, с примесью незнакомых ароматов, я мысленно поблагодарила Ирину за идею со сплавом. Легкая рябь на поверхности реки была похожа на складки, как у только что постиранного белье, нуждающегося в проглаживании. Перепады оттенка воды, от серебристо-зеленого к серебристо-синему, так и манили своей тайной, порождая навязчивое желание окунуться в их омут с головой, чтобы разгадать эту загадку природы. Прохлада, которой делилась с нами река, облегчала дыхание и саму жизнедеятельность наших легких. Если бы не она, то мои кислородно-перерабатывающие органы давно бы превратились в обезвоженную массу, типа высушенного чернослива или изюма.

Будучи на подхвате у мужчин, которым постоянно требовалось то, что-то подать, то, что-то принести, мы с девчонками, в паузах между их просьбами, больше напоминающими приказы, успевали поговорить и о своем, женском.

– И кто такая Софочка?– вернула нас к забытой на время теме Саша, вглядываясь в противоположный от реки лес, и прислонив ладонь ко лбу в виде дополнительного козырька к бейсболке.

Солнце светило прямо ей в глаза, не давая проследить за местонахождением Мишки и Наташи, которые затеяли догонялки между деревьями.

–Кто? Кто?– громогласно зазвучал голос Светы.– Медуза Горгона в пальто. И это еще слабо сказано.

– Мама Ирины,– совершенно забыв о том, что Саша впервые в нашей компании, внесла я корректировку, присев на бугорок.

– Ага. Ирины,– зачем-то повторила Саша.– Теперь оно, конечно. Теперь оно сразу все стало понятно. Это же та самая Ирина. И как я могла забыть?

По-прежнему не соображая, что не так, я с застывшей на физиономии мимикой удивления, окинула взглядом прямую спину Саньки.

– Ирина – это наша подруга,– улыбнулась Марина, заметив мое замешательство.– А Софочка ее мама. Мы должны были сегодня все вместе сплавляться. Но, в силу обстоятельств, этого не произошло.

Чтобы не случилось, Марине всегда поражала меня способностью сохранять спокойствие и холодный разум. Иногда, даже просто своими неторопливыми движениями, без слов, она могла успокоить и внести порядок в неразбериху, которая являлась постоянным спутником в наших приключениях. Будучи потомком из рода местных казаков, она обладала и соответствующей внешностью. Как истинная казачка, Марина носила черную косу, предпочитая ее всем новомодным стрижкам и прическам. Сноха не отличалась худощавостью, и ее фигура соответствовала тем стандартам, которыми и должна обладать настоящая женщина с выпирающими, в меру, частями тела в нужных местах.

– Это произошло «не в силу обстоятельств», а в силу дурости Софочки,– выплеснула, словно выплюнула свое мнение сестра.

А, вот, Света, та в противовес мне и Марине, предпочитала сидеть на различных диетах, чтобы, не дай Бог, у нее где-либо появилась даже малейшая складочка в виде отложений жира. Гораздо ниже ростом, она на нашем фоне, смотрелась девочкой первоклассницей. И ей не хватало только двух хвостиков с пышными бантами на голове. Но нехватка калорий все же сказывалась на ее характере, проявляясь некоторой резкостью в высказываниях.

– Я так понимаю, что мне повезло именно не познакомиться с ними,– в тоне Саши послышался сарказм.

Она, оставив пункт наблюдения за отпрысками, примостилась рядом, уместив филейную часть на один из своих баулов, предварительно перевернув его (зачем-то).

– Можно и так сказать,– согласилась я с ней.– Но только с Софочкой. С Ириной найти общий язык не сложно. Нужно лишь вовремя давать ей отпор. А вот ее мама.

– Ее маму проще стукнуть чем-нибудь тяжелым, чем тратить на нее слова,– не дала мне договорить Света, в общем-то, правильно выразив мою мысль, но в более прямолинейной форме.

– Понятно,– никак не могла расслабиться Саша в плане того, чтобы хоть на какое-то время расслабиться и не оглядываться на Мишку с Натальей.– Одно не понятно. Почему « Софочка», а не, скажем, тетя Соня? Она же вам не ровесница.

– Это ее прихоть,– опередила всех желающих ответить Марина.– Она сама так просила к ней обращаться.

– Просила. Ага. Как же,– воскликнула Света.– Приказала. Она у нас моложе всех молодых. Этакая пенсионерка-пионерка.

– Да, ладно тебе,– отмахнулась я.– Ирину жалко. Слушается ее во всем и лишает себя личного счастья. Давно бы уже с Сергеем Анатольевичем свадьбу сыграли. Так нет. То Софочке летнее солнцестояние мешает, то зимние морозы.

– Ну-ну, то осенняя шизофрения, то весенняя. Как у сумасшедших и полагается,– опять в точку подметила Света.– Обострения. Их пик. А все остальное время, у нее просто обострение, в легкой форме. Хотя, это спорно. Думаю, у нее легкой формы не бывает.

Я улыбнулась. Отношение сестры к маме Ирины имело под собой основание. Столкновение с Софочкой даже единожды грозило оставить в жизни неизгладимый след, а у Светы этих столкновений перевалило за десяток.

– Не преувеличивайте,– проговорила Марина, оглянувшись одновременно на окрик Алексея,– Просто женщина со своими тараканами в голове. Иду,– сноха поднялась и, быстро перебирая ногами, заспешила к мужской компании, результат работы которой близился к завершению.

Света дождалась, пока Марина отдалится на расстояние, с которого не сможет ее услышать, и, фыркнув, добавила:

– Ага, как же, тараканами. ТараканиЩами! Вот такими.

Она, широко расставив руки, продемонстрировала передо мной и Сашей размер одного насекомого, который с собратьями устроили себе жилище в верхней части туловища Софочки. Мы с Сашей переглянулись, но обошлись без комментариев (я лично лишь по тому, что, моя богатая фантазия тут же высветилась перед глазами картинкой с выползающими из головы Софочки чудовищами с множеством лапок и длинными усами).

– Все. Грузимся,– вернулась Марина, тараторя и хватаясь за сумки.– Виктор сказал, можем отправляться. Весь багаж грузим на один катамаран. Дети садятся на другой. Танюх, ты с Сашей, детьми и Виктором на первый, а мы, вчетвером следом за вами.

– Понятно,– подскочила я и столкнулась плечом с Сашей, которая тоже последовала порыву, после слов снохи.

От удара она и я камнем рухнули обратно. От неожиданного падения я больно ударилась копчиком.

– А-а-а,– застонала я, повернувшись на бок и потирая ушибленное место.– Кажется, приключения начинаются. Ой, и что-то мне во мне подсказывает, что только пострадавшим копчиком мы не обойдемся.

– Почему?– подала мне руку сердобольная сестра.– Ирины-то с нами нет. Это, когда вы с ней в тандеме, с нами всегда что-то случается. Прямо, мистика какая-то.

Успев, пока принимала вертикальное положение, мысленно согласиться с ней, я немного успокоилась. Но рассказ водителя о женщине, закатившей истерику по поводу шарфика, все же всплывал в моей памяти с постоянной регулярностью все время, пока мы не отплыли. «Были ли это Ирина с Софочкой? Может быть. А с другой стороны, что в этом такого? Если даже и были, то они уже далеко уплыли. Да и пусть мы и догоним их. Что в этом такого? Терпеть Софочкины закидоны, конечно, не хотелось бы, но ничего, потерпим. Не привыкать?»,– прокручивала я ситуацию, таская вещи.

Но стоило только оттолкнуться катамарану от берега, как тревоги улетучились. Почувствовав оголенной лодыжкой прохладу прозрачной воды, я учащенно начала загребать, от чего наш «круизный лайнер» сделал вираж, встав к направлению реки под углом.

–Эй, эй,– завопил Виктор.– Осади. Не надо так резво. Медленней. Спокойней. Мы никуда не спешим. Так, все смотрим на меня.

И молодой человек наглядно показал нам, как управлять веслом в различных ситуациях, высоко поднимая его, а затем опуская, то и дело, беспокоя гладь воды ударами по ней. Брызги дождем осыпались на Мишку с Наташей, севших в той же части катамарана, где властвовал и размахивал орудием гребли и Виктор. Дети, радостно хихикая, стряхивали их на брезент, расположившись на нем, словно на «ковре-самолете». Вскоре под ними образовалась небольшая лужица воды, и они заерзали, вычерпывая ее ладошками.

– И еще. Держите дистанцию,– не замечая, какие неудобства доставил, не смолкал ни на минуту наш гид, раздавая ЦУ.– В некоторых местах течение посильней, поэтому прошу отнестись к моим словам серьезно, иначе не справитесь с управлением.

– Он нас, по всем признакам, к гонкам готовит?– негромко произнесла Саша, сидевшая за мной.

Но остаться неуслышанной у нее не получилось, Виктор обернулся, и его взгляд, если бы метал гвозди, непременно бы приколотил нас с ней к месту, обойдясь без молотка.

– Для особо одаренных представителей homo sapiens, в кавычках, повторю. На реке есть места, где течение быстрое, поэтому все повторяем в точности, глядя на мои движения. Еще вопросы есть?

Я, испытывая и страх и стыд одновременно, замотала в отрицании головой. То же самое сделали и друзья, не издав ни звука.

Наконец, наше путешествие, совместно с рекой, потекло своим чередом. Мы, не прилагая усилий, просто, так, для вида, шевелили веслами. Лень (приголубленная солнцем) теплой волной разлилась по моему телу. Глаза слипались от желания поспать. Но позволить я себе этого не могла, потому что являлась членом команды, который находился при исполнении. То бишь, практически, на вахте у штурвала.

Вода, отражая прямые лучи небесного святила, словно отбиваясь от них, слепила бликами, причиняя глазам боль. Спасательные жилеты, в которые мы облачились с самого начала, создавали некоторое неудобство, натирая под подмышками. Мои сотоварищи хранили молчание, как будто сговорившись. И даже Миша с Натальей, устав глазеть по сторонам, улеглись на спины и, видимо, задремали, прикрыв лица кепками. Ветер, оставив нас на «растерзание» жаре, «игрался» с соснами, дергая их за ветки в самом верху.

Мы плыли уже не один час. Спокойное течение не предвещало ничего опасного. Вода легонько билась о резиновые борта катамарана, разбавляя тишину едва слышимыми всплесками. Иногда какая-нибудь рыбешка, проявив любопытство, поднималась к поверхности, чтобы проплыть мимо нас, интенсивно работая хвостом. Прозрачность и чистота воды поражала. На более мелких участках, можно было разглядеть разноцветные камушки, устилавшие дно.

– Так,– разрушил не только мое блаженное состояние Виктор.– Сейчас будет поворот, но не простой. Там река убыстряется. Весла держим крепче. И как только его пройдем, можно будет остановиться на ночлег. Все понятно?

– Понятно,– оживились все одновременно, почувствовав волнение от предстоящего испытания.

– Дети!– дал последнее указание гид.– Крепче держимся за ручки. Не хотелось бы вас ловить, как рыбу для ухи.

– Ничего себе сравнение,– возмутилась от обиды за потомство Саша, но все же приняла необходимые меры, скомандовав.– Так. Сели возле меня и держимся.

Ребята в один миг оказались рядом с матерью, выполнив в точности все ее указания.

Показался поворот, а вместе с ним стала ощутимой и скорость, с которой наши катамараны полетели, словно расправив подводные крылья. Руки мои вздулись от напряженных мышц.

– Ой, мамочки,– послышался голос сестры.– Я боюсь. Я хо-о-о-чу до-о-о-о-мой.

Ее крик поглотил шум воды, которая бурлила под нами, напоминая кипящий чайник. Стараясь выложиться на сто процентов, мы прилагали усилия, чтобы удержаться на плаву и не перевернуться. Поворот становился все ближе и ближе. И вот настал момент, когда мы миновали его. Река снова раскинулась перед нами не только своей широтой, но и долготой. Но то, что еще предстало перед моим взором, стало полной неожиданностью. И «это» очень быстро приближалось к нам, вернее, мы к нему, вместе с осознанием неизбежности столкновения.

– А-а-а,– оглушило «это» лес ором, в примеси слов которых, я даже распознала парочку матерных.

– А-а-а,– отозвались на его призыв и мы (причем, все, без исключения и с применением тех же филологических оборотов речи).

Но наша своеобразная «перекличка» не возымела действия на исход события, и оно свершилось. Мы, ведомые неуправляемым течением, с размаху налетели на вперед плывущий катамаран, организовав на реке ДТП. Почувствовав удар спереди, я в тот же миг почувствовала его и сзади. И если от первого я еще удержалась, то второй выбил меня «из седла». Вода накрыла меня с головой, но тут же, благодаря спасательному жилету, вытолкнула на поверхность. Меня окружали различные предметы и сумки, проплывающие мимо. Барахтающиеся люди и голос Виктора, который приказным тоном выкрикивал указания плыть к берегу. И, кажется, его услышали все, потому что суета, вдруг, прекратилась, а начался простой заплыв, с применением различных стилей. Кто-то воспользовался стилем «кроль», кто-то «брасс», а кто-то простым народным, «по-собачьи».

Я огляделась, чтобы удостовериться, что все друзья рядом. Все были на месте и даже больше. Из воды, недалеко от меня, торчали головы, кого бы вы думали? Ну, конечно, же, незабвенных, как страшный сон, Ирины и ее мамы Софочки.

Глава 4.

Выбравшись на берег, мы, в большинстве (исключив Мишку, Наталью и, естественно, Софочку) вынуждены были снова вернуться в воду, чтобы спасти те остатки нашего багажа, который не утонул. Виктор, Сергей Анатольевич и еще какой-то молодой человек, тащили к берегу три катамарана, разговаривая на ходу.

– Гришан, вы как здесь очутились?– возмущался Виктор, похоже, обращаясь к мистеру «икс».– Вы же еще утром отплыли. По времени мы не должны были вас догнать.

– Это все она,– с горечью в голосе ответил ему тот самый Гришан, а я догадалась о ком шла речь,– Сначала им адреналин подавай, а потом «обойдем по берегу». Вот и пришлось пешим ходом обходить этот участок. А этой,– молодой человек вскинул из-под воды руку, указывающую на берег, где стояла Софочка.– Еще и кофе захотелось, сваренного на костре! Так нам с Серегой пришлось костер разводить и кофе ей варить. А, заодно, и кашу с тушенкой. У нее, видите ли: «..этот божественный напиток разжигает аппетит».

– Взял бы, да отказался,– отреагировал наивный Виктор.

– Ей откажешь, как же,– усмехнулся Григорий.– Сейчас выйдем, и ты сам все поймешь.

Сергей Анатольевич тянул лямку катамарана молча, не дополняя и не останавливая рассказа их гида. Но я, будучи знакомой с героиней повествования, легко могла угадать его мысли, вплоть до последнего, самого едкого и неприличного слова.

Наконец, процедура по отлову мешков и рюкзаков пришла к завершению, и мы, мокрые и злые, выбрав открытую для солнца поляну (потому что переодеться было не во что, а высохнуть как-то было нужно), подсчитывали убытки. Убытки оказались ошеломляющими. Всплыли в основном те рюкзаки, которые были набиты чем-то легким, в основном из одежды и снаряжения. Из продуктов нам удалось спасти только овощи и несколько бутылок с крупами, сахаром и двумя кральками «Краковской» колбасы, случайно затесавшимися между баклажанами, луком, помидорами и морковкой (видимо, чье-то «НЗ»). Все остальное, в результате сортировки по наименованиям перед отплытием, покинуло этот бренный мир, затонув в темных водах негостеприимной реки.

– Что будем делать?-уперев руки в бока, спросила Света, когда мы, встав кругом, сверху вниз, рассматривали наши разворошенные запасы.

– Я бы уточнил вопрос,– вставил Алексей.– Не что будем делать, а что будем жрать? Этого нам не хватит.

Все согласились. Нет, никто ничего не произнес, но то, что согласились, мне стало понятно по тишине, последовавшей за Лешиным высказыванием.

– Бестолочи. Изверги. Чуть не утопили меня. Не умеете рулить, не беритесь,– взвыла сиреной Софочка, театрально заламывая руки над головой.– А теперь еще и оставили без еды. Как же я выживу в этой глуши. Я же погибну с голоду. Где мой кофе. Подайте мне мой кофе.

– Замолчи,– громко прикрикнула на нее Ирина, проявив характер, в отличие от нас.– Хватит уже думать только о себе. Среди нас дети. Мы о них должны позаботиться в первую очередь.

– Ты меня,– начала задыхаться Софочка, никак не ожидавшая такой выходки от послушной дочери.– Ты меня, ты меня совсем не любишь и не жалеешь. Надо же. Я несчастная мать. Я вырастила эгоистку!

– Это ты эгоистка. И это ты никого не любишь и не жалеешь, кроме себя,– прорвало терпение Ирины, смело и дерзко смотрящей в глаза матери.– Ни меня, никого либо. С друзьями поссорила. Сережу замучила. Все. Хватит. Я устала от тебя и твоего самодурства. Не могу больше. Доберемся до дома, сразу же распишемся с Сережей, и все вместе отпразднуем это событие, а тебя не позовем. Сиди одна и любуйся на свое отражение в зеркале, потому что кроме него, тебя никто выдержать не может. Поняла?

И Ирина, отвернувшись, побежала в лес. Судя по характерному движению руки, она на бегу утирала слезы, которые и хотела скрыть от нас, спрятавшись за зеленью кустарника.

– Неблагодарная дочь!– не дошел до Софочки смысл сказанного Ириной, что меня совсем не удивило.– Я тебе жизнь посвятила. А ты. Неблагодарная! Еще чего придумала. Распишутся они. Только через мой труп!

Сергей Анатольевич, сверкнув на женщину глазами, поскрипел, плотно сжатой, челюстью:

– А что? Это идея. Самое то время и самое то место. Прикопаем тело или просто веточками закидаем. Пусть дикие звери полакомятся. А мы будем жить в покое и в радости.

Я едва не задохнулась от неожиданности, на время забыв, как вдыхается и как выдыхается воздух, потому что никак не ожидала такого от следователя, который отличался от нас не только умом и сообразительностью, но и холодным и расчетливым подходом к любому вопросу.

– Серег, ты чего?– прошептал Алексей, по лицу которого тенью скользнул страх.– Ты это. Ты серьезно?

– Ик,– икнула Света.

– Жестко,– подал голос Виктор.– Таких групп у меня еще не было. Травку покуривали, алкоголь ведрами уничтожали, но вот чтобы убийство, такого не было.

– Всегда что-то бывает в первый раз,– не сводя пристального взгляда с Софочки, от которого я почувствовала, как покрываюсь мурашками, проронил Сергей Анатольевич.– Надеюсь, вас она тоже достала и вы меня не сдадите полиции?

– Ты сам полиция,– машинально ответил ему растерянный Иван, оглядывая нас.– Но, если надо, то не сдадим, конечно.

– М-да,– не смолчала и Саша, проявляя внешне сдержанность и равнодушие, но при этом прижимая со всей силы к себе Мишу и Наташу.– Как говорится, на каждую Медузу Горгону найдется свой Персей.

Мне это показалось остроумным, и я невольно фыркнула, поспешив прикрыть рот ладонью. Ко мне повернулась Софочка. По всем признакам, угрозы будущего зятя ее не тронули, и все и ее мурашки, видимо, сбежали ко мне.

– Не смешно,– ее тон ощутимо увеличил их количество в этих рядах, и не только.

Я явно ощутила, как мурашки засуетились в поисках убежища, увеличив скорость их передвижения по моему телу в разы. Мне захотелось провалиться сквозь землю или, по крайней мере, стать невидимой. Но мама Ирины почему-то решила отложить экзекуцию надо мной и переключилась на Сергея Анатольевича, демонстративно подойдя к нему вплотную.

– Не смешно,– проговаривая каждую букву, буравила она его взглядом снизу вверх.– Я бы сказала, этакий тупой ментовской юмор.

«Все. Кранты,– подумала я, неосознанно попятившись назад.– Теперь точно кого-то закапывать придется. Но вот «кого», пока не понятно».

Софочка и Сергей Анатольевич, словно два бойцовых петуха, переминаясь с ноги на ногу, вели безгласный и непримиримый бой, умудряясь обходиться без рукоприкладства. Но нам этот факт облегчения не принес, потому что искры, летящие от участков их туловищ, иногда случайно пересекающихся в пространстве, грозили спалить лес.

– Ну, все. Достаточно,– вмешалась в это противоборство смелая Марина, протиснувшись между Софочкой и ее «дружественным» собеседником.– Давайте лучше думать, что делать будем?

– А что тут думать?– провожая вместе с нами взглядами Сергея Анатольевича, удаляющегося к кустам, за которыми до него скрылась Ирина, заговорил Гриша.– Ставим палатки, которые, слава всем богам, были привязаны. Готовим еду, из того, что есть, ужинаем, обсыхаем. И идем в деревню за провиантом. Насколько я помню, здесь недалеко есть одна. Думаю, в помощи нам не откажут. Хотя бы хлебом и водой разживемся.

Я с уважением посмотрела на Гришу, разум которого явно превосходил умственные способности нашего «французского» гида. Темноволосый и менее разговорчивый, чем его коллега, он был по возрасту старше, чем хотел показаться. С оголенным атлетическим торсом, он виделся мне Аполлоном, спустившимся к нам с небес. Тихий голос и уверенные, неторопливы, движения успокаивали и создавали атмосферу, в которой все неприятности забывались или становились настолько незначительными, что обращать на них внимания уже не хотелось, как будто все и должно было произойти именно так. Его широкий, истинно мужской, подбородок украшала ямочка, на которую непроизвольно сползал взгляд в момент разговора с Гришей. И получалось так, что беседа велась не с хозяином этой особенности, а с самой особенность. Но Гриша, видимо, привык к этому и только улыбался в ответ на извинения, которые бубнил собеседник, осознав неудобство положения.

– А сейчас откуда воду брать?– со страхом заметила Света, пробежав глазами по куче с вещами в который раз, в надежде обнаружить хоть одну бутылку с жидкостью.– Не из речки ли?

– Из нее, родимой,– выкрикнул Виктор, суетящийся возле костра, потому что именно на него Гриша возложил эту ответственность.– Прокипятим ее, как следует, и суп сварганим. Еще о-го-го, какой суп получится. Пальчики оближешь.

– Вот суп из речной воды я еще не пробовала,– расстроилась сестра.– Фу. Наверное, я не буду есть. Потерплю до деревни. Может там поем человеческую пищу.

– Дело хозяйское,– весело отреагировал опять же Виктор, потому что я, понимая Свету, промолчала.

– Я, как чувствовала,– продолжала возмущаться сестра, едва не плача.– Ну, не надо было мне поддаваться на ваши уговоры. Я только что пережила ужас от того, что чуть не утонула, и вот, опять, но теперь угроза голодной смерти. Одежда вся мокрая. Скоро комары налетят. Суп из лягушек. Еще и ноготь сломала. Ну, почему я здесь? Сидела бы сейчас дома, в теплой ванне, никого не трогала и никому не мешала. А так, даже лицо смыть нечем.

Света была чисто городской жительницей, привыкшей к удобствам мегаполиса и не имеющей ни опыта, ни, желания жить в иных условиях. Даже в детстве (не говоря о настоящем времени), приезжая к нам в гости, в деревню, она привозила кучу всяких кремов, лаков и косметики, которые шли в ход немереными дозами, как и вода, льющаяся тоннами по каждому поводу. Будучи, я бы сказала, маниакальной до чистоты, она сейчас находилась здесь, вдалеке от цивилизации, и мне было немного страшно за нее, потому что ей предстояла тяжелая работа по преодолению себя и своих привычек.