Текст книги "Гора Синай"

Татьяна Бастракова
Гора Синай

И сошел Господь на гору Синай, на вершину горы, и призвал Господь Моисея на вершину горы, и взошел Моисей.

Библия, Исход, глава 19, стих 20

Гора Синай

Гора Синай… Много лет эти слова были для меня только строчкой из библейской легенды, и мне даже не приходило в голову, что они могут стать чем-то большим. Но, собираясь на отдых в Египет и читая описания экскурсий в путеводителе, я увидела экскурсию на «легендарную гору Моисея, где, по преданию, Моисей беседовал с Богом». По версии путеводителя тому, кто встречал рассвет на горе Моисея, прощались все грехи. В прощение грехов таким ненадежным способом я не слишком поверила, однако идея прикоснуться к библейской истории казалась очень заманчивой.

И вот, в два часа ночи, наша группа стоит у подножия «той самой» горы. Холодновато, я сразу по выходу из автобуса надеваю куртку. В рюкзачке лежит еще и водолазка – нас предупреждали, что на вершине холодно. Нам раздают увесистые фонарики, и мы наконец-то трогаемся за экскурсоводом от огней местной кафешки в кромешную тьму. Дорога достаточно широкая, но каменистая, а темп быстрый – приходится светить под ноги фонариком и идти, не поднимая глаз. Иногда ненадолго останавливаемся, чтобы подтянуть группу. На второй остановке я случайно взглядываю вверх – и чуть не падаю на месте. Я никогда в жизни не видела и, наверное, больше не увижу такого зрелища, как ночное небо над Синайскими горами.

«…небо было не чернотой, но живым блеском, искрящимся полотнищем ледяного огня» – эту фразу я где-то вычитала, запомнила, но сочла художественным преувеличением. И вот теперь я вижу именно такое небо, где пронзительно яркие звезды сияют не на фоне сплошной черноты, а на фоне мерцающей дымки, образованной бесчисленным количеством меньших звезд. Словно Млечный Путь растекся по всему небесному куполу. Мне хочется закричать: «Посмотрите, какие звезды!», и я на самом деле произношу это вслух, и, вроде бы, кто-то еще смотрит на небо и говорит, что да, звезды красивые, но не знаю, стали ли они еще для кого-нибудь таким же чудом.

Мы продолжаем путь, и дальше я могу взглядывать на небо только урывками – все внимание отнимает неровная дорога. Идем быстро, и в куртке жарко, но и снять ее я боюсь – на ночном воздухе, да в одной футболке, да взмокшая от ходьбы… Разом ведь прохватит.

А вот наконец-то и первый большой привал – мы входим под крышу маленького строения и валимся на устланный коврами выступ, идущий вдоль стен. Все устало пыхтят и жадно пьют воду из пластиковых бутылок, с ужасом думая (по крайней мере, я – точно), что впереди еще пять или шесть таких переходов. Не возвращаться же обратно. Конечно, можно сесть на верблюда, бедуины с верблюдами стоят вдоль всей тропы и зазывными голосами кричат: «Верблю-ю-юд! Верблю-ю-юд!» Но такой вариант даже не рассматривается. Немного передохнув и остыв, я все же снимаю куртку и повязываю ее вокруг пояса.

Вскоре экскурсовод окликает нас, и подъем продолжается. Следующие два перехода я, в одной футболке, упрямо поднимаюсь в головной части группы, шагаю с камня на камень, внимательно гляжу под ноги и старательно игнорирую верблюдов и бедуинов-зазывал на обочине. Перед четвертым переходом снова надеваю куртку – воздух все холодает. Однообразные выматывающие подъемы во тьме чередуются с однообразными привалами в сарайчиках. Но постепенно вид меняется – на фоне потихоньку бледнеющего неба проявляются вершины гор, и не над нами, а по сторонам. Становится понятно, как высоко мы поднялись.

Последний привал – по стенам сарайчика развешаны ковры, с потолка свисают какие-то украшения. Народ фотографируется и собирает остатки сил. Последний переход самый сложный, там даже верблюд не спасет – вместо дороги будет лестница, сколько-то там сотен (или тысяч, не помню) ступеней.

И вот – последний рывок. Лестница, строго говоря, не настоящая – это просто неровные каменные глыбы, уложенные в подобие ступеней. Подвернуть на них ногу, а то и свернуть шею в темноте – раз плюнуть. Легкие разрываются от быстрого подъема, ноги горят, но сбавить темп страшно – ведь уже скоро рассвет. Карабкаюсь, опираясь о скалы руками, и жутко боюсь оступиться и растянуть щиколотку. Мир сжался до ближайших ступеней. В голове беспрерывно крутится лишь одна мысль: «Господи, пожалуйста, помоги мне подняться на эту гору!» С трудом сдерживаюсь, чтобы не добавлять: «на эту проклятую гору!»

И – слава Тебе, Боже! – площадка у самой вершины. Никакого строения нет, лишь крытые коврами каменные скамьи. Ютимся, кто сидя, кто стоя на дрожащих ногах, и ждем рассвета. Начинает пробирать жуткий холод – под летней курткой на мне только промокшая от пота футболка. Надо достать из рюкзака водолазку и надеть ее, но для этого придется хоть на несколько секунд снять куртку. А снять ее на этом пронизывающем ледяном ветру – страшно даже подумать. Проще оставить мысли о водолазке. Я смиря

...

конец ознакомительного фрагмента