Текст книги "Дарите свет любви"

Татьяна Чеглова
Дарите свет любви

ЧЕГЛОВА Татьяна – поэт, член Союза писателей России, родилась и живёт в Москве, закончила Всесоюзный заочный политехнический институт и факультет радиовещания Университета рабочих корреспондентов им. М.И. Ульяновой при Московской организации Союза журналистов. Принимала участие в выставках Центрального дома художников, отмечена благодарностью Правления Советского Фонда культуры и Международного Сергиевского конгресса. Награждена медалью «Ветеран труда». Автор книги «Подари мне любовь». Публиковалась в различных газетах, в том числе «Российский писатель». Дипломант конкурса «Галерея избранного стихотворения» в номинации «Философия души» им. О.Э. Мандельштама, а так же конкурса «Добро за добро» им. С.Я. Маршака за стихи детям

Поэзия Татьяны Чегловой многогранна и своеобразна, притягательна своим философским мировоззрением, любовной лирикой, пронизана чувством душевного единения с природой, трогательной искренностью воспоминаний детства, проницательным юмором, большой любовью к подрастающему поколению.

Уверен, что каждый, кто откроет сборник, найдет в нем затрагивающую его тему, почерпнет заряд жизненной энергии, которой так щедро делится с ним автор, а читатель, я надеюсь, подарит поэтессе любовь к ее творчеству.

Александр Алексахин, член МГО СПР

Стихи разных лет

Полет над Витебском

Здесь сам Шагал-то

не шагал! Летал над

Витебском, летал!

 
Сегодня я во сне летала,
В объятьях самого Шагала…
Народ дивился неспроста —
Летит, но вроде бы не та?
Не тот прикид, не та манера,
А где же Белла, в чем же дело?
 
 
Вот он, сомнений нет, похож.
От гордости бросало в дрожь —
Летать с известностью такой!
Шагал над Витебском со мной.
Народ вначале все дивился
 
 
Ну, а потом со всем смирился,
Судачили, лишь три торговки:
Усатый, мол, такой не ловкий.
Она, как лебедь в облаках,
Он, будто демон в башмаках.
 
 
Мне, трескотня такая льстила,
Его ж она, напротив, – злила.
Ведь он, Шагал, – величина!
Я ж неизвестна и скромна.
 
 
Летать над городом приятно,
(Да и к тому же не затратно).
Мне не хотелось просыпаться,
Хотелось вдоволь налетаться.
 
 
Но это были лишь мечты,
Сквозь сонный мрак полночной тьмы!
 

Марк Шагал – (Он же Мойша Сегал) известный художник авангардист. Родился в Витебске (1887 г.-1985 г.) Белла Розенфельд – первая жена художника. «Полет над городом» – картина написана художником в 1917 году

Слова

 
Грубы порой слова, порой легки – как ветер,
Текучи, как вода, сказал и не заметил.
Бывает пара слов, а ранят будто жало,
А то, вдруг, одного для счастья не хватало.
Молчанье, говорят, – вот истинное злато,
Но чаще все же нам, молчанья – маловато,
Оно ведь – пустота: не много и не мало.
Изнылась, коль душа – знать слова не хватало!
И в самый трудный час, чтоб сердце застучало,
Признанием в любви, начните все сначала!
 

Скрипач

 
На скрипочке, измотанной судьбой,
Играл скрипач, перебирая струны.
Он брал аккорды ласково рукой,
И навевал мне сладостные думы.
 
 
Прижав к плечу, седою головой,
Смычком ласкал старинную подругу.
Она ж смеялась радостно порой,
А то, в тоску вводила всю округу.
 
 
Катились серебристою рекой,
К его ногам звенящие монеты.
Сквозили доброй жизненной тоской,
Из скрипки извлеченные сюжеты.
 
 
О чем же взгляд его вещал слезой,
О чем смычок рассказывал, старался?
И чудной виртуозною игрой
Казалось, даже воздух наслаждался.
 
 
Но, хлынул дождь. Пред музой, долг храня,
На площади один скрипач остался,
И лился звук сквозь струи от дождя,
А Зевс рукоплескал и восторгался!
 

Позднее признание

 
Бывает так с давнишними друзьями
Которых уж не видела сто лет,
А, тут вдруг на тебе, пришел: «Привет!»
 
 
Мы говорили ни о чем и долго,
Но получался разговор без толка.
Ловила взгляд я Ваших глаз небрежно,
А Вы, дарили ими ласку нежно.
 
 
Ненужными казались эти взгляды
Но, Вы и этой встрече были рады.
Иного в жизни я тогда ждала,
Наверно, слишком молода была.
 
 
Ну, а теперь, на склоне дивных лет,
Когда с тропы летят года в кювет,
Я часто вглядываюсь в Ваш портрет,
Но поздно, уж давно потерян след…
 

В больничном бреду

 
Раскрытое настежь, так манит окошко,
И голос зовет: «Полетаем немножко!
Когда ты расправишь пушистые крылья,
Свобода полета, и чувств изобилье!
 
 
Обнимет тебя непроглядная тьма,
Шагай в неизвестность! Была, ни была!»
И тянет магнитом тот «черный квадрат»,
И, кажется, нет мне дороги назад
 
 
И мысли отважны, и голос зовет,
И каждая клеточка рвется в полет!
Однако сначала, расправлю крыла,
И смело шагну, была, не была…
 
 
Но, к зеркалу двигаюсь, странное дело,
Меня же, проснувшись, не слушает тело,
И нет в отраженье тех крыльев пушистых,
 
 
Закрою окно, в самом деле ж, не птица,
В больничном бреду черте, что может сниться.
Я лучше прилягу. Да, вот одеяло,
И здесь на земле дел осталось не мало.
 
 
Захлопну окно на щеколду я прочно,
Ведь утро мудрее, проверено точно…
 

«Я слагаю»

 
Я слагаю стихи. Разноцветные рифмы
Нахожу в глубине неуемной души.
Я слагаю стихи из сердечного ритма,
Только этот мой слог, отвергать не спеши.
 
 
Не подменят любви,
Разноцветные стразы,
От беды и забвения
Это чувство спасет!
 
 
Ты трубач протруби:
Я крылатые фразы,
Вместе с ними любовь
Отправляю в полет!
 
 
Вдруг прозреет слепой,
А глухой вдруг услышит,
Зло покинет сердца,
И исчезнет тоска.
 
 
Видит Бог, для меня, нету ценности выше,
Буду знать, что не зря, я любовь отдала!
 

Свирель

 
Березки плыли в хороводе,
Рулады дивные лились,
И в высоте на небосводе,
В лазури воздуха вились.
 
 
Свирель то шепотом вещала
То будто бы к себе звала,
То на мгновение замирала,
То просыпалась ото сна.
 
 
Наталья, словно аистенок,
На длинных тоненьких ногах,
Виденьем утренним казалась,
Купаясь, в золотых лучах.
 
 
Босая, стоя на крылечке,
К своим губам, прижав свирель,
Из нот крутила канитель.
 
 
И длинные ее ресницы,
Чуть – чуть подергивались в такт
И подпевали, вторя птицы,
Той песне дивной стройно в лад.
 
 
В саду, где белые ромашки,
Кружились, в песнь вовлечены,
Берез кудрявые сережки,
Склонялись в танце до земли,
 
 
И бабочек крахмальных крылья,
Под звуки Шуберта плелись.
Соседка, милая – Наталья,
Из флейты извлекала жизнь!
 

«Жизнь летит, словно в книге строка»

 
Жизнь летит, словно в книге строка,
Я листаю года, как страницы.
Мне сегодня приснилось вчера,
Завтра, точно, сегодня приснится.
Время, это невидимый враг,
Невозможно, с которым сразиться
Каруселью, безудержный шаг,
В часовом циферблате кружится!
 

Фантазия

 
Нет, не поверите, вчера
Во сне, как наяву, летала,
Руками звезды раздвигала,
Их жар в ладони принимала,
И ими пальцы обжигала. Смотрите…
 
 
Нет, не поверите, вчера
В давно забытой старой бане,
Нашла кусочек лунной ткани.
Здесь марсианка умывалась,
И этой тканью утиралась. Смотрите…
 
 
Нет, не поверите вчера,
Я разожгла костер без спичек,
Без всяких навыков, привычек,
И в котелке вода горела,
И ярким пламенем алела! Смотрите!
 
 
Нет, не поверите вчера,
В колодце небо увидала,
И вдруг оно совсем пропало,
И черная дыра зияла.
Она теперь все время там,
Но Вы не верите словам? Смотрите…
 
 
Нет, не поверите,
Вчера уплыло, будто бы вода,
Все без остатка, без следа,
И стало прошлым навсегда,
Заполнив за спиной пространство.
Но Вы не верите словам! Тогда смотрите…
Вы и глазам не верите? Тогда простите…
 

Камень

 
Я вышла в сад, цвела сирень,
На камень, «проливая» тень,
Он неприступною стеной,
Стоял, как воин предо мной.
А мне казалось, он живой,
 
 
Играл с душистою махрой,
Спускался, тая аромат,
Тонул в цвету весенний сад.
Но, я решила, летом тут
Пусть розы красные цветут.
 
 
Взяла тогда лопату в руки,
И испытав благие муки,
Смогла его перевернуть,
Пристроив за забором,
Под куст присела отдохнуть,
Довольная простором.
 
 
В зените солнце отмечалось,
Сирень печальная качалась,
А камень у забора,
С оскалом злого вора,
Стоял и, молча, презирал
Той ретировки скверный бал.
 
 
И вот, когда уж у пруда,
Лягушек дружная гурьба,
Частушки хором пела,
Я вышла в сад, вдохнув сирень,
Увидев под луною тень,
Застывши, обомлела!
 
 
То камень, гордою стеной
Стоял в сирени предо мной,
Упрямо возвышался.
С густой раскидистой махрой,
Казалось будто бы живой,
Счастливый обнимался.
 

«Сладка украинская ночь»

 
Сладка украинская ночь
А мне милее, в Подмосковье,
Порою, самолета клич,
Ее пронзает, поневоле.
 
 
Темна украинская ночь,
Но, наша, во сто раз темнее,
Когда луна уходит прочь,
И звезды в облаках редеют.
 
 
На Украине ночь хитра,
Полна загадочного плена.
А наша, русская, она
В порывах ветра откровенна.
 
 
Ручьем бурлящим прозвенит,
И прошуршит еловой прядкой,
Как колыбельной в сон манит,
И спит Россия сладко, сладко!
 

«Я сегодня не пою и не гуляю»

 
Я сегодня не пою и не гуляю,
У окна луну тоскливую встречаю,
Заходи, ко мне скорей подруга в дом,
Угощу тебя малиновым вином.
 
 
Заблестела она солнышком весенним,
Разрумянилась яблочком осенним,
Круглолицая, смеется, да и пляшет,
У окна искристой звездочкою машет.
 
 
Мол, плывем со мной в ночную пелену,
Покачаем в «Круглом озере» волну,
Я рассыплю по воде златую крошку,
Нарисую тебе лунную дорожку.
 
 
Пусть нам ветер подпоет, и подыграет,
Да всю ночь, как кавалер нас развлекает.
А потом набросит шаль из звезд на плечи,
И к утру проводит нас, до новой встречи.
 
 
Мы уплыли с ней в ночную пелену,
Ветер нам помог раскачивать волну,
С ней гуляли, веселились до утра,
А потом она сказала: «Мне пора!».
 

Время

 
Бегут года, и время мчится прочь,
Секундами, минутами, часами.
За светлым днем опять крадется ночь:
Так время в поддавки играет с нами.
 
 
Но, не вернуть ушедшие года,
В висках, уж серебристость замечаю,
За горизонт, склоняясь навсегда,
Они нас четкой меткой отмечают.
 
 
По переулкам памяти брожу,
За каждый день прошедший отвечаю.
За счастьем призрачным своим бегу,
Но, с каждым днем все больше шансы тают.
 

«Как птица, загнанная в клетку»

 
Как птица, загнанная в клетку,
Закрыв себя своим ключом,
Мечту терзаю в одиночку,
Сама себя секу бичом.
Ключ выпал из крыла за клеть,
И никогда мне не взлететь,
Не раствориться в свете дня,
Иль такова судьба моя?
 

Новый век

 
Двенадцать бьет!
Салют играет, цвета в ночи перебирает,
И новый век уже идет
Что, интересно, он несет?
 

Ночной сюр

 
Снова вечер свадьбу правит,
С ночью под руку идет,
И с собой ночной дремоты,
Краски черные несет.
 
 
В омут вязкого ручья,
Удивляя воробья.
 
 
Так вот ночь идет за ночью,
Словно нету бела дня,
Подглядеть бы мне воочию
День, где скрылся от меня?
 
 
Отражения своего,
И свои шаги не слышу.
Что же это? Отчего?
 
 
Снова ложь мне корчит мину,
Потешаясь за спиной,
Пролетело счастье мимо,
И опять беда со мной.
 
 
Будто пышет жар в колодце,
И погас огонь в печи,
А на белом, круглом блюдце,
Вместо хлеба кирпичи…
 
 
Перемен найти б причину,
Слеп немой, и нем слепой,
И охотится за мной!
 
 
Но, под утро, гребень красный
В нужный час заголосит,
И исчезнет сюр ужасный,
Жизнь дневная закипит.
 
 
Защебечет, встрепенется,
Солнце ясное вернется,
Сердцу станет веселей!
 

К Господу

 
О, Всемогущий, Боже, наш отец!
Прошу тебя впервые – дай мне веру,
Что бы смогла к тебе я, наконец,
Всю душу обратить, свою без меры!
Не отнимай, Всевышний, жизнь мою
Ведь есть и сила воли и терпенье,
Нет, не хочу так рано, не уйду!
Ну, что за жизнь ты дал? Одно мгновенье.
Она течет водой с ладони прочь,
Неумолимо и без позволенья
Уже ль ничто не может мне помочь?
Ты ж всемогущ! Не дай мне впасть в сомненье!
 

Старец

 
В «Летучем Голландце» предстало мне плыть,
В просторы неведомой дали.
Ужель никогда в сердце больше не всплыть,
Ни радости, и не печали.
 
 
Теперь все равно, что же будет со мной,
Куда меня жизнью забросит.
Я немощен, стар, что бы спорить с судьбой,
Она меня даже не спросит
 
 
Плыву по теченью в неведомый край,
С волною все дальше и дальше.
Несет мой «Голландец», в тот призрачный рай
В страну, без обмана и фальши.
 

Дуэль

(27 января 1837 г. состоялась дуэль А.С. Пушкина с Дантесом, 8 февраля по старому стилю)

 
Напрягши ноздри, мчались удалые,
И бубенцы старались, как могли
Сквозь ветки сосен просветы седые,
Дорогу темную, как стражи стерегли.
 
 
Февраль, начав свое существованье,
Печальной вьюгой зачинал хорал,
Влюбленный месяц, будто на свиданье,
Верхушку ели нежно обнимал.
 
 
И мчались сани, разгоняя тени,
Оставив две глубоких колеи,
Сквозь зимнее унылое затменье,
На слабый свет, что брезжил впереди.
 
 
Под пологом, младая кровь вскипала,
Но, подглядеть, казалось, будто спит,
Сидел арап, потомок Ганнибала,
Руси великий сын, младой пиит.
 
 
Перчатка брошена, грядет отмщение
Задета честь невинной Натали!
Дуэль! Дуэль! Дуэль, без сожаления!
Во имя чистой и большой любви!
 
 
У «Черной» речки знак трефовой масти
Ему пригрезился тенями, на снегу.
Он на защиту встал любви и чести,
Единым выстрелом, решив свою судьбу!
 
 
Беду метель исправно заметала,
В санях лежал, казалось, даже спит,
России сын, потомок Ганнибала,
Такой кудрявый молодой пиит.
 
 
А мысли в голове одно вертели,
И с каждой каплею потерянной крови,
В висках стучало: «Натали, я верю!
Мой милый ангел, Бог тебя храни!»
 
 
И снова кони дергали ноздрями,
А бубенцы старались, как могли,
Склонялись сосны пышными ветвями,
Пред гением в поклоне, до земли!
 

Вечеринка

 
Все густо мазали варенье
На хлеб, под громогласный смех,
И было ясно, без сомненья
Что этот вечер слаще всех.
 
 
Друзья вели свою беседу,
Про институт, про комсомол,
И наливал сосед – соседу,
Гулял графинчик через стол.
 
 
Все песни были перепеты,
Под чай с мелиссой и вино.
Давали умные советы,
Потом играли в домино.
 
 
Порой под винными парами
В саду качался круглый стол.
Хозяйский кот крутил усами,
Что про него забыли мол.
 
 
Хвалили дружно все барбоса,
Который, столбиком стоял.
За кость, что «плавала» под носом,
Он зычно голос подавал.
 
 
Все было просто, монотонно,
И ели, пили не спеша,
Бранили вторник приземлено,
Что всех оставил без гроша.
 
 
На небе синем птичья стая
Кружилась, глядя свысока.
А я порой на них взирая,
Мечтала: «Взмыть бы в облака!»
 

Тень

 
Тепло, уютно. Книжка, кресло.
Но, вдруг, мне стало в доме тесно.
Как хорошо мечтать ночами,
Пойду бродить я в снежном храме.
 
 
Начищу сапоги до блеска,
На улице мороз до треска,
Я вижу, тень за мною вслед
Магнитом тянет, спасу нет!
 
 
Моя же тень, ее я знаю,
Под каждым фонарем встречаю
И провожая, в тот же миг,
Встречаю снова серый лик.
 
 
Она со мной, моя подруга,
В беде и радости подпруга,
Делюсь я с ней, смеюсь, шучу,
А то и просто помолчу.
 
 
Захохочу или заплачу,
Она ж молчит, как стойкий мачо.
Вот мне б запас ее терпенья
Она реальность, иль виденье?
 
 
Порою кажется, оттуда
Ее послали к нам, с небес.
Следит за нами это чудо,
Что за бестактный интерес?
 
 
Начищу сапоги до блеска,
И льдинки лопаются с треском,
Вот парадокс, моя же тень,
Ниц предо мною каждый день!
 

Господи, спаси!

 
Деревушки, деревеньки, Рыбаки, да Мышки.
В прошлом веке, здесь теснились, малые домишки,
А теперь, громоздких замков здесь не перечесть,
 
 
Не понять теперь дворняге, что помойке рад,
Где теперь хороший дядька, где собачий враг?
Все дворцы кругом да замки, всюду «крутизна»!
Не осталось и полянки, чтоб разжечь костра.
 
 
За заборами, в три метра, исчезает лес!
Словно выросли заборы на поле «Чудес».
Крутят всем здесь «толстосумы», на продажу все:
Лес, поля, озера, реки, с ними и зверье!
 
 
Длинный рубль тут, «подбоченись», правит на земле,
Он звенит своею песней, в толстом кошельке.
В Круглом Озере, не плещут больше караси,
Деревушки, деревеньки… Господи, спаси!
 

Незваный гость

(К юбилею)

 
Размытые критерии
Иль возраста игра?
 
 
«Полтинник» подкатился —
Задуматься пора…
 
 
Он в дверь стучался громко,
Пил терпкое вино.
 
 
Мне б спрятаться за шторку,
Иль вылезти в окно.
 
 
А он в кармане шарит,
Откуда ключ в руке?
 
 
И в праздничном ударе,
Дверь отперта уже.
 
 
Я робко улыбаюсь,
И накрываю стол.
 
 
Ну, что ж теперь поделать,
Пришел, так уж пришел!
 

Египет

 
Я влюблена в страну чудес,
Златых песков Тутанхамона,
Где солнца белый диск завис,
Храня загадки Фараона.
 
 
Где воздух сух, прозрачен день,
И пальм зеленые короны
Заботливо роняет тень.
Упрямо море катит волны.
 
 
Там аромат ночи пленит.
Своим теплом под звездным небом.
Египет! Сказочный магнит,
Для тех, кто был, и кто там не был!
 

Детство

 
Старый домик, низкие оконца,
В деревянных половицах пол.
В форточку с утра влетало солнце,
Лучиком, карабкаясь на стол.
 
 
От печи тепло лениво таяло,
Растекалось в щели и углы,
И добром, уютом всюду веяло,
Тикали старинные часы.
 
 
Зеркало, с резьбой ручной работы,
Где в зеленых листьях виноград,
Отражало детские заботы
И спокойный жизненный уклад.
 
 
В воскресенье завтраки с блинами,
За столом в кругу и стар и млад,
Пироги с капустой и грибами,
Да кофейных зерен аромат.
 
 
К вечеру заполнится крылечко
Разноперой шустрой детворой
С незатейливой игрой в «колечко»,
Иль другой простецкою игрой.
 
 
Шумными Московскими дворами,
Детство мое милое текло.
Легкими, беспечными шагами
В юность мое детство унесло.
 

Экстрим

 
Я лечу в квадроцикле, как птица,
В караване, таких же, как я.
Может просто пустыня мне снится?
Раскаленная пышет земля.
А машина летит, споря с ветром,
К бедуинам, (а может к беде?),
К неизвестности в центре планеты,
Сквозь века – к потаенной земле.
Замирая от страха в поджилках,
Я в зубах крепко стиснула визг,
Экстрималка, на энном десятке!
Настоящая жизнь – это риск!
 

Дождь

 
Шел нудный дождь,
Стучал в стекло.
Я стряпала варенье.
А в доме сладкое тепло
Рождало упоение.
 
 
Часы вещали, что пора
И я снимала пенку.
Барбос, пришедший со двора
Хвостом уткнулся в стенку.
 
 
Его атласный черный нос,
Варенья чуя сладость,
Свистел, пыхтел, как паровоз,
Во сне смакуя радость!
 
 
Фонарь качался у ворот,
Разбрызгивая тени,
Асфальт лоснился, будто лед,
Кружился лист в смятенье.
 
 
Вливался вечер тихо в ночь
И дождь не затихая,
Решил, похоже, мне помочь,
Оконце отмывая.
 

Я влюблена в Египетские дали

 
Я влюблена в Египетские дали,
В тот теплый ветер, что меня ласкал,
В пустынь миражных чудные вуали,
В воздушность обветшалых скал,
И в зелень пальм под солнцем утомленным,
В верблюжьи карие, бездонные глаза,
Что на меня смотрели удивленно.
Все в памяти осталось навсегда!
 

Загадка

 
Снег пах зимой, и никуда не деться.
Клевали воробьи ее наследство.
А он, доверчиво снежинками кружился,
В ладони теплой, льдинкой становился
Так быстро тая, превращался в сырость,
И исчезала внешняя красивость:
Той стройной шестикрылости углы,
 
 
И правильность искрящейся звезды.
Кто б разгадал сей формулы загадку?
Со временем своим вступил бы в схватку?
И я б хотела тоже точно знать,
Что значит дважды – два, и пятью – пять?
Не разгадал пока что человек,
Зачем так краток его жизни век?
 
 
Господь, тем временем, свое вершил,
И красоту небес земле дарил,
Раскроет все же мирозданья путь.
 

Подари мне любовь

Подари мне любовь

 
Подари мне любовь,
Чтоб, как солнце пылала
Чтоб за душу брала,
Чтоб была горяча.
 
 
Подари мне любовь,
Чтоб зимой согревала,
А в жару приносила
Прохладу ручья.
 
 
Подари мне любовь,
Как бескрайнее море,
С белокрылою чайкой
Парящей в прибой.
 
 
Подари мне любовь
С незабудками в поле,
С тонкоствольной березкой,
Лесною красой.
 
 
Подари мне любовь,
Чтобы пела, как птица,
За собою вела
Только верной тропой.
 
 
Подари мне любовь,
Буду ею гордиться,
И тогда никогда
Не расстанусь с тобой!
 

Утешение Амура

 
Не плачь, летим под облака,
В мои чарующие грезы
И превратятся в жемчуга,
Твои нечаянные слезы.
 
 
Весь мир утонет в чудесах,
Чтоб ты забыла о печали
И распахнутся в небесах,
Любви безоблачные дали.
 
 
Так утешал меня Амур,
Застав, когда слезу роняла.
Шепнул он мне: «Ля мур! Ля мур!
Забудь про все. Начни сначала».
 

Ля мур – в переводе с французского, любовь.

Побег

 
Звучали струны, пел рояль.
И на ротонде, под балконом,
Кружились пары. С легким звоном
Ночь уносила вечер вдаль.
 
 
Ласкало море берег теплый,
Волна бежала за волной,
И южный ветер гладил мокрый
Песок. Упрямою скалой
 
 
Над морем «Сокол» возвышался,
Манил к себе ночной прибой.
Так Новый Свет со мной прощался
Вечерним вальсом. Под луной
 
 
Качались лодки у причала,
Манили звезды вдаль меня,
Но было этой сказки мало,
Ведь рядом не было тебя.
 
 
От этой тайной грусти нежной,
Бежала я в водоворот,
Мне лунный свет, маяк надежный,
Указывал чрез море брод.
 
 
И я пустилась в путь далекий,
За горизонт, к другим морям,
Одна, как парус одинокий,
И до сих пор скитаюсь там…
 

Подарок

 
Если б мог, я подарил тебе ларец,
А в ларец сложил бы: тишину,
Чистый горный воздух, солнца луч,
И морской лазури глубину,
Аромат цветов и зелень луговую,
Радуги дугу и звон ручья…
Вместо них прими любовь земную,
Верную, одну, как жизнь моя.
 

«Крепчал мороз, дрова трещали»

 
Крепчал мороз, дрова трещали,
Тонуло небо в звездной дали,
И грустный месяц уплывал,
А я тебя все ждал и ждал.
 
 
Вещали в печке угольки,
О том, что вдруг вернешься ты,
Ночь, непроглядной темнотой,
Меня манила на покой.
 
 
Крепчал мороз, дрова трещали,
Уж встречи мне не обещали,
Куда– то месяц уплывал,
Он будто ждать со мной устал.
 
 
И на стене часы стучали,
Свидетели моей печали…
 

«Когда-нибудь приду к тебе»

 
Я трелью птичьей на рассвете,
Дождем, поющим гимн весне.
Звездой горящей в лунном свете.
 
 
Приду однажды. (Будешь ждать?)
Зажгу я у камина свечи.
Тихонько, чтоб не испугать,
Я обниму тебя за плечи.
 
 
Снежинкой проблесну в снегу,
Зарницей в теплый летний вечер,
Тебя у всех я украду,
И возразить мне будет нечем.
 
 
Мы будем слушать тишину,
Нам ни к чему с тобою речи.
Я обязательно приду,
Ты верь и жди. До скорой встречи!