Текст книги "Никогда не уходи. Фэнтези"

– Ты расстроена, поэтому так говоришь.

– Чем же я расстроена?!

– Ты сама знаешь. – Я, подражая Моднице, с тоской взглянула на небо и побежала навстречу бабушке.

– А-а! Так вот ты какая! – зло крикнула Модница, поняв намёк. – А всё маленькой девочкой прикидываешься! Все ещё узнают, какая ты!

Модница, очевидно, собиралась уточнить, какая я, по её мнению, но вышла её мать и утащила дочь домой.

Глава 7

За окном бушевала гроза. В ночном, затянутом тяжёлыми тучами небе сверкали молнии. Ветер срывал ещё зелёные листья и, покружив над землёй, швырял в лужи. Кое-где с треском обламывались ветки. В комнате было прохладно. Я лежала, свернувшись под одеялом калачиком, и не могла уснуть.

«Бабушка узнала от охранника, что вечером военные уедут и завтра её пустят на территорию приюта! Но что это за военные? При чём здесь военные? – размышляла я. – А… Это, наверное, спонсоры! Приют же с военным уклоном. Недаром Шмель этих троих так раскидывал. Наверное, их обучают приёмам. Стяк и Хнак давно бы похвалились этим… И в оружии он разбирается. Когда мы все вместе смотрим военное кино, папа сначала спорит со Шмелём, из какого оружия там стреляют, а потом соглашается… а иногда даже спрашивает: „А что это за новое оружие? Когда я служил – такого не было!“ Одно не пойму, почему приютским нельзя общаться с посторонними? Ведь когда они станут старше, их выпустят из приюта. Как же они жить будут? Нет, пожалуй, ещё одно мне не понятно. Почему я ни разу не видела взрослого с крыльями? Может, их забирают военные и используют как крылатую армию? Нет, тогда бы их показывали по телевизору. Говорили бы: вот, мол, у нас какие войска!.. А, наверное, это секретные войска! Поэтому им нельзя общаться с посторонними!.. Военные хотят, чтобы их подопечные женились между собой… Чтобы у них рождались такие же крылатые дети! Но почему они крылатые?.. Как бы я хотела, чтобы у меня тоже были крылья! Меня бы тогда пустили на территорию приюта… Стоп. Во сколько лет приютских отпускают во взрослую жизнь? Вроде в шестнадцать? Значит через год! Военные заберут Шмеля в свои секретные войска! И я его больше никогда не увижу?! – Я вскочила с кровати и, завернувшись в одеяло, стала ходить по комнате. – А может, не заберут? Хулиганы сломали ему крылья… Он не сможет больше летать и его не возьмут… Но захочет ли он остаться здесь? Вдруг служба в секретных войсках – мечта его жизни? – Мне захотелось воды, но дверь оказалась запертой. – Это Модница наговорила моим родителям, что я задумала ночью пробраться в приют!»

За окном опять шарахнул гром. И вдруг я услышала тихий стук в окно. Открыв, я при свете молний увидела Шмеля. Он был, как всегда, без футболки, в одних шортах и босиком! Дождь лил как из ведра, и мой друг промок до нитки.

– Роуз, мне сказали, что ты падала в обморок и, наверное, заболела! Я пришёл узнать, как ты себя чувствуешь! Что с тобой? Ты плачешь?!

Шмель перескочил через подоконник и оказался около меня.

Я вытерла слёзы и обошла его кругом.

– Шмель, ты жив, здоров? А крылья? Они не сломаны…

И тут при свете очередной молнии я увидела страшные шрамы на его спине около крыльев.

– Что это?

– Новые крылья… Во время операции я пришёл в себя и видел, как принесли несколько пар крыльев и выбирали, какие лучше подойдут, потом пришили, точнее, как они сказали: «приживили».

– Значит, ты и остальные не родились с крыльями, их приживили?!

– Похоже на то.

– Но зачем?

– Об этом они не говорили. Ну хватит задавать мне вопросы! Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?!

Спохватившись, я достала из шкафа полотенце.

– Зачем это?

– Ты весь мокрый.

– Я сейчас пойду обратно.

– Я тебя никуда не пущу в такую погоду!

За дверью послышался сонный голос мамы.

– Роуз, ты с кем разговариваешь?

Шмель метнулся к окну, но я преградила ему путь.

– Я сама с собой разговариваю!

– Спи! Уже второй час ночи!

– В чём дело, Роуз? – шёпотом строго спросил Шмель.

– На моём месте, – так же шёпотом ответила я, – ты бы тоже не пустил меня в такую погоду, да ещё после операции!

– Если твоя мама войдёт, знаешь, что она подумает?!

– Знаю. Она закричит так, что, наверное, даже в Большом городе услышат, но я всё равно тебя не пущу! А если ты всё-таки уйдёшь – пойду за тобой!

– Зачем?

– А вдруг тебя опять хулиганы встретят, или на тебя случайно тяжёлая ветка упадёт, или на берегу в тебя молния ударит, или мост обрушится, и ты разобьёшься о камни, ведь у тебя крылья мокрые, или в лесу дикие звери нападут или какие-нибудь сбежавшие преступники! – заговорила я быстро, чувствуя, что опять подступают слёзы. – Понимаешь, я очень беспокоюсь за тебя!! И в обморок тогда упала…

Шмель подошёл и обнял, но тут же отстранился.

– Извини… Теперь ты тоже промокла! – подняв с пола одеяло, набросил мне на плечи. – Я буду ночевать в зале на диване.

– Мама заперла дверь…

– Ладно, тогда здесь на полу.

– Ты простудишься. Ты весь промок, и в комнате холодно! – Я взяла его за руку и подвела к кровати. – Ты будешь спать здесь.

Шмель взглянул на меня. Я опустила глаза.

– Ты что задумала, Роуз? Мы ведь уже не маленькие. Раньше иногда засыпали вместе под бабушкины сказки, и это было простительно, а теперь…

– Я ничего не задумала! Просто не хочу, чтобы мой единственный друг заболел. И если ты сам ничего не задумал и я по-прежнему могу тебе доверять, то давай пожелаем друг другу спокойной ночи.

Я залезла на кровать и устроилась у стенки. Шмель осторожно примостился на самом краю. Я придвинулась к нему. Укрыла одеялом и вдруг почувствовала, как быстро забилось его сердце, а за ним и моё. И нам обоим стало жарко.

– Роуз… если ты сейчас не отодвинешься, я уйду!

– Извини…

Я отодвинулась и услышала, как Шмель глубоко вздохнул.

За окном по-прежнему бушевала непогода, обрушивая на землю потоки воды. Но теперь на душе у меня было спокойно, ведь с моим другом всё было хорошо и он был рядом. Я закрыла глаза и, тоже почему-то глубоко вздохнув, уснула.

За ночь гроза утихла. Мокрая листва за окном улыбалась радугами капель, встречая восходящее солнце. Оставив за собой след из луж, тучи уплыли.

Проснувшись, я увидела Шмеля. Он спал на самом краешке, на боку, подложив руки под щёку, и чему-то улыбался во сне. Я осторожно придвинулась и поцеловала его.

– Никакой Моднице я тебя не отдам! И никаким секретным войскам! Если тебя не будет, зачем мне жить?!

Вдруг открылась дверь. Вошла бабушка и остановилась.

– О господи!

Шмель открыл глаза. Бабушка указала на меня.

– С тобой я потом поговорю! А ты марш за мной!!

Бабушка и Шмель ушли на кухню, а я на цыпочках прокралась в зал и стала подслушивать.

– Права была моя дочь! – начала бабушка. – Я нянька, а не педагог… Моё дело рассказывать сказки, а не учить! Видно, одной любви к детям мало, надо ещё что-то, чтобы они выросли хорошими и честными людьми! Мне-то что, я скоро отправлюсь «далеко», а как вы будете жить?! Молчи, окаянный!! Куда мне было браться за воспитание! Меня ведь предупреждали, что я не справлюсь с твоим характером! Ты не любишь подчиняться законам! Поступаешь так, как сам знаешь! Что теперь делать?! Господи!

– Бабушка, между мной и Роуз ничего не было и не будет… пока она не захочет… и пока я не выясню, кто я: человек или…

Я выглянула из-за угла. Бабушка подошла к Шмелю и, заглянув в глаза, покачала головой.

– Вы не верите мне?! Думаете, я мог обидеть Роуз?!

Бабушка всхлипнула и вытерла слезу фартуком.

– О, Господи! За что ты нас так наказываешь?!

Я подскочила к бабушке и обняла её. Потом, увидев, что Шмель направился к двери, схватила его за руку. Бабушка вдруг обняла нас обоих.

– Бабушка, что с тобой?! Почему ты плачешь? Ведь всё хорошо! Я просто не отпустила его! Была гроза, а он весь промок! Вот и сейчас крылья ещё мокрые! Подожди, Шмель, не уходи!

Я побежала в мамину комнату искать фен.

– Шмель, это моя вина… – вздохнула бабушка, вытирая лицо фартуком. – Только моя вина…

– В чём ваша вина?

– Так, видимо, суждено было случиться… Когда придёт время, ты поймешь, о чём я сейчас говорю. Ты только верь… И не повторяйте чужих ошибок. – Бабушка провела ладонью по лицу и улыбнулась. – Господи! И что это я так напугалась?! Будто я не знаю, какие вы у меня хорошие!! Ну, иди. Да!.. И не вздумай летать, пока швы не заживут!

Бросив фен, я побежала за Шмелём.

– Роуз, ты куда?!

– Я на минуточку!

Шмель ждал во дворе, задумавшись. Увидев меня, улыбнулся.

– Роуз, ты собралась провожать меня прямо так? В ночнушке?

– Ой!

Подойдя, он легонько поцеловал меня в щёку и вышел за ворота.

– Шмель, подожди!

Он остановился. Я выглянула за ворота: никого нет! И, осторожно выйдя, тоже поцеловала его в щёку. Он улыбнулся и поцеловал меня в другую щёку, тогда и я поцеловала его в другую.

– Роуз, ты где?! – послышался строгий голос бабушки.

Шмель быстро поцеловал меня в губы и убежал. Я топнула ногой и вдруг почувствовала чей-то взгляд.

На противоположной стороне на заборе в неудобной позе застыла с открытым ртом бабуся Модницы.

Глянув по сторонам, я подбежала к ней.

– Что вы тут делаете? Перелезаете через забор от соседей? В этом доме живут дедушка с бабушкой… а бабушка недавно уехала к родне. Что вы там делали?!

– Э-э-э… я…

– Вот что! Я знаю, как вы любите говорить всем о том, что видели и слышали. Если не расскажете про меня, я не расскажу про вас!

– Ладно! Ладно! Только помоги мне! Я зацепилась подолом за гвоздь!

Вечером Шмель не пришёл, очевидно, его наказали за то, что уходил без разрешения, или не пустили из-за того, что швы ещё не зажили.

Я стояла во дворе, когда вернулась с работы мама. С ней пришёл какой-то мужчина с оконной железной решёткой и стал прибивать эту решётку снаружи к моему окну. Мама не заговорила со мной и даже ни разу не взглянула, пока мужчина, получив плату за работу, не ушёл. Зато, когда посторонний ушёл, мама зашла в мою комнату и принялась кричать.

– Что случилось?! – испуганно спросила бабушка, прибежав на крик.

– А с тобой, мама, я потом поговорю!! Роуз, как ты могла?! Как ты посмела?! Давно это у вас?! Если бы не бабушка Модницы, я бы так ничего и не узнала!! Она ведь ко мне на работу пришла!! Да как мы теперь честным людям в глаза смотреть будем?! Роуз, ты хоть понимаешь, что ты натворила?! Ты свою мать в могилу решила свести!!

– Но я… ничего не сделала…

– Да как ты смеешь врать?!

– Что за буря? – спросил пришедший с работы отец.

Мама указала на меня.

– Она нас опозорила! Бабушка Модницы видела, как они утром целовались! Она была в одной ночнушке!

– Кто?! Бабушка Модницы?!!

– Наша дочь!! Она утром провожала его!! Он ночью был здесь!!

– Роуз, это правда?

– Да. Это правда… – Я подняла голову и взглянула на маму. – Шмель ночевал здесь. И утром мы действительно поцеловались. Но только больше ничего не было. Шмель не такой, как те хулиганы, которые на Модницу напали. Просто он беспокоился обо мне и пришёл узнать, как я себя чувствую. А я не отпустила его в такую грозу. А бабушка ни в чём не виновата. Она самая лучшая бабушка на свете! И вы у меня самые лучшие, – закончила я, сама удивляясь своему уверенному тону.

– Да… Но… Вы целовались… – Мама взглянула на папу, ища поддержки.

Он взял её за руку и увёл.

Я зашла в комнату к бабушке. Она сидела на кровати и разглядывала фотографии.

– Кто это, бабушка? – спросила я, устраиваясь рядом.

– Это я и твой дедушка…

На фотографии совсем молодая девушка, чем-то похожая на меня, стояла рядом с высоким, сильным и симпатичным парнем. Оба счастливо улыбались.

– А от чего умер дедушка?

– Он погиб…

– На войне?

– Да… Он был военным командиром… Его послали с отрядом на опасное задание. Мне сказали, что их окружили враги. Он приказал отряду уходить без него… Он их прикрыл. Когда отряд вернулся с подкреплением, твой дедушка был уже мёртв… Я, когда узнала… чуть тоже не померла. Я была беременна… Помню, как узнала – пошла к реке, встала на мосту и стою, смотрю в воду. Раньше мы вдвоём любили вот так стоять и смотреть на воду, и говорить нам не надо было. И так, без слов, понимали друг друга… А тут стою одна, смотрю, а перед глазами его лицо видится… Хотела ведь я с моста прыгнуть, но о ребёнке своём подумала и не стала… Устроилась работать в приют. Там всегда шумно и хлопотно и о грустном думать некогда… Роуз, ты чего это плачешь?!

– Тебя жалко и дедушку!

– Ну, успокойся. Дедушка с неба увидит и рассердится, что я его внучку до слёз довела! – Бабушка стала вытирать мне слёзы, как в детстве.

– Бабушка… а Шмель ведь тоже военный? Когда ему исполнится шестнадцать лет, его вместе с остальными заберут в секретные войска?

Бабушка вдруг переменилась в лице.

– О… что? Кто тебе такое сказал?!

– Но ведь ты не знаешь, куда деваются выпускники и откуда берутся новенькие дети в этом приюте… Ты ведь сама говорила…

Бабушка собрала фотографии в альбом и поставила его на полку.

– Поздно уже. Спать пора.

– А ещё Шмель сказал, что крылья ненастоящие, что им их приживляют.

– Откуда он это узнал?

– Сам видел. Скажи, бабушка, что ты знаешь? И о какой своей вине ты сегодня говорила?

– Моя вина в том, что, когда директор приюта попросил помощи в воспитании необузданного и своевольного, но в то же время очень доброго мальчика, я согласилась, не подумав о будущем…