Текст книги "Заморские женихи Василисы Прекрасной"

Наступил вечер перед поездкой. Я сложила вещи в сумку, в голове была сплошная сумятица. Снова встретились в Skype, оказалось, что оба волнуемся, он попросил привезти платье с открытыми плечами, которое ему понравилось, а я в ответ пообещала еще маленький сюрприз.

Потом Александр спросил меня, что я буду петь для него. Я ответила вопросом на вопрос:

– А разве я еду, чтобы выступать?

– Конечно, – ответил он.

Ну тогда уж и стихи почитаю, подходящие к моменту. Сама думаю: «Ну просто презентация какая-то получится. Но раз ему хочется, я с огромной радостью и спою, и почитаю только для него, только ему».

– Ты знаешь, о чем я все время думаю? – спросил вдруг он. – Я боюсь, что приеду тебя встречать, но никто не выйдет из вагона. Я буду звонить тебе, а мне скажут, что такого номера не существует, я захочу отправить тебе письмо, а электронная почта заблокирована, и я пойму, что это был просто розыгрыш.

– Нет, милый, я с тобой, я еду к тебе, и завтра мы будем вместе.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи и закончили разговор. Я долго маялась без сна, хотя в четыре тридцать нужно было вставать, наконец во втором часу сон сморил меня. Вскочила по звонку будильника, как показалось, на пятнадцать минут позже, вихрем промчалась по квартире, умылась, оделась и бегом в метро.

Метро, оказывается, живет обычной жизнью, и даже в пять часов утра в вагонах полно пассажиров. Ну и ладненько, хоть не страшно ехать.

Добралась до станции, выпила чашку кофе, чего, конечно, делать не нужно было, и с замиранием сердца пошла на посадку. Прошла таможню, предупредили, что нужно садиться в первый вагон всем, кто следует в Канаду. В первый так в первый. Уселась у окна, рядом пристроился молодой высокий американец, тут же уснувший сладким сном.

Дорога оказалась утомительной, шел снег, огромными хлопьями устилая землю. Несколько скучных остановок, все чинно и обыденно, по расписанию.

Спать не хотелось, сказывалось сильное волнение. Я всегда беру в дорогу книги. Вот и теперь с удовольствием стала читать француза Марка Леви «Те слова, что мы не сказали друг другу». Автор был близок мне по духу, хорошо понимал женскую душу.

Я старалась не думать, как пройдет встреча, моего воображения хватало лишь на то, как мы встретимся в первую минуту, как я увижу его глаза, как Александр обнимет меня… и потом все.

– Что будет, то и будет, – проговорила себе под нос я.

Поезд мчался уже шесть часов и через три с половиной часа должен был прибыть на место назначения. Я позвонила Александру, он сказал, что тоже уже в пути и чтобы я не волновалась. Прошел проводник по вагону, предложил заполнить таможенную декларацию, заполнила, никто не забирает. Куда ее? Кому? Не знаю, пусть лежит на кресле. Когда осталось полчаса до прибытия, я поняла, что сейчас сойду с ума. Моя голова отказывалась соображать. Я перестала понимать, что происходит со мной.

Вышла в тамбур подышать холодным воздухом. От духоты в вагоне немного разболелась голова, я потерла виски, помогло, мысли приняли нормальный ход.

Смотрю, большинство пассажиров нашего вагона стали подвигаться к выходу. Спрашиваю:

– Это Ниагарский водопад?

– Да, – ответил мне кто-то из пассажиров.

Схватила сумку и сломя голову, как всегда, вылетела из вагона. Огляделась по сторонам. Минута, другая… О ужас, никто не встречает. Метет пурга, холод, на станции ни одной живой души. Здание вокзала без единой двери, выходящей на перрон. Ну что делать, иду, защищая ладонью лицо от снежной крупы, больно секущей кожу, и пытаюсь позвонить.

– Ты где? – почти кричу я.

– Я в зале ожидания, а ты где? Я не вижу поезда.

Я подняла глаза и увидела надпись «Niagara Fall, U.S.A». Боже, я вышла на американской стороне, не доехав до границы с Канадой. Крепкое словцо сорвалось у меня с губ, и с бешеной скоростью, на которую только могла быть способна, кинулась к поезду, моля бога, чтобы он не тронулся.

Проводник, удивленно воззрившись на меня, совсем не собирался пускать меня обратно в вагон, требуя билет. Трясущимися руками я пыталась отыскать билет, молясь опять же, чтобы я его не выкинула. Мои мольбы оказались не напрасными, билет был найден, меня впустили. Теперь уж я поняла, что нужно еще найти ту свою таможенную декларацию, которую я так опрометчиво кинула на сиденье. Бумажка оказалась уже под сиденьем. Ну и хорошо. Все, сижу тихо, глаза как плошки, зато голова встала на место. Перезвонила, извинилась.

– Теперь уже совсем рядом, – успокоил меня Саша.

Все, приехали, Канада-матушка. На перроне снова ни одной души, никуда и никого не выпускают. Понятно, сейчас будет таможенный контроль. Вышли из вагона, выстроились в очередь, я «впереди планеты всей», стою четвертая. Ну, думаю, сейчас пять минут, и конец моим мучениям.

Как я была наивна… Молодой офицер начал пить из меня соки, допытываясь, зачем это я вдруг приехала лицезреть водопад одна, зимой, а к кому, а он кто, а откуда вы его знаете, а вы работаете, а где, а кем и так далее. Вначале я отвечала с вежливой улыбкой на лице, как здесь принято. Потом улыбка начала таять. Сдерживалась из последних сил, понимая, что, если отвечу резко, могут быть неприятности. Сказала, что мы знакомы много лет. Пропустили. Дама-таможенница, суровая и неприветливая, объяснила, куда выйти, чтобы попасть в зал ожидания. Зачем мне этот зал, я надеялась, что меня ждут уже у выхода… ан нет. Бегу, путь не очень близкий, вокруг да около. Все, вижу центральный вход, людей, сидящих на лавках, и седого мужчину, медленно идущего мне навстречу… Он!

Я совершенно не понимала, как мне себя вести, но чтобы только не молчать, стала нести какую-то околесицу. Неуклюже ткнулась ему в грудь, пытаясь обнять. Вышли на улицу, Саша подставил локоть, взяла под руку, я старалась не молчать, чтобы не возникло неловкой паузы.

Саша часто-часто моргал и смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Мы сели в машину и тронулись. Я совершенно не понимала, куда мы едем, может, на водопад, может, в тартарары, это знал только Александр, но он был немногословен.

Когда мы подъехали к гостинице, я уже понемногу освоилась и привыкла к нему. Только сейчас, уже спустя много дней, я понимаю: если даже я, такая бойкая и коммуникабельная, тогда тряслась и не знала, как себя вести, то каково было ему, застенчивому от природы…

Пришли в номер: большая уютная комната, мягкий свет, кровать размером с аэродром и джакузи прямо здесь же.

– Сашенька, какой прекрасный номер, – обрадовалась я, а в спину получила прямой, как пуля, вопрос:

– Так ты еще замужем официально? Ты же знаешь мою трагедию с замужней женщиной, и я не хочу повторения.

Саша так и сказал – «трагедия», значит, любил ту даму, может, и сейчас еще душа не остыла, но я неслась по волнам счастья, и остановить меня ничего не могло.

– Я не развожусь только потому, что не вижу причины напрасно тратить деньги. Если будет нужно, разведусь в одно мгновение, – спокойно ответила я.

Немного спустя мы направились ужинать. На улице творилось невообразимое, дул сильный ветер, от мороза начинали леденеть щеки. Шли под руку, эмоции переполняли меня, будто сбылись давние мечты, хотя было совершенно непонятно, понравилась я ему или нет. Саша казался мне другим, нежели на фотографиях, где он сильный и мужественный, с упорным взглядом. Здесь же я увидела беззащитные глаза, а мужественности не наблюдала. Зашли в первый попавшийся ресторан. Поняла, что сейчас мне придется снять куртку, и он увидит наконец меня во всей красе. Однако в его взгляде разочарования я не увидела, что не могло меня не порадовать.

Когда мы вернулись в гостиницу, я переоделась в платье с открытыми плечами, то самое, которое он заказывал. Саша присел в кресло, я на небольшой диванчик. Коньяк, фрукты и первый тост. Он предложил выпить за меня, за то, что я, такая умница, придумала эту встречу. Второй тост снова его – за любовь!

Я уже много лет игнорировала этот тост, потому что перестала верить в это светлое чувство. Пятнадцать лет назад я решила выйти замуж за хорошего, так мне казалось, человека, совершенно не испытывая к нему никаких чувств, кроме глубокого уважения. Я решила, что вопрос любви уже не встанет на моем пути, потому что по сути своей я женщина верная и заводить интрижки за спиной мужа никогда бы не стала. Моя сущность заснула, мое женское начало скукожилось, и я жила много лет, как засохшее дерево.

После решения жить раздельно я словно проснулась и поняла, что жизнь продолжается, цветут сады, пахнут цветы, и душа моя распахнулась для новой жизни. Я вдруг резко начала худеть и, к моей огромной радости, снова стала почти такой же тоненькой, какой была в молодости. Я летала по улицам птицей, не чувствуя ни своего тела, ни возраста.

Но я отвлеклась, а между тем выпитый коньяк сделал свое дело, разговор становился все оживленнее. Наступила пора показывать свои таланты, как того хотел мой возлюбленный. Я начала читать Апухтина.

После первых же произнесенных строк глаза Александра широко раскрылись в удивлении и, мне казалось, даже изумлении. Серо-голубые, прозрачные, как утреннее небо, вбирали меня всю, от гребенок до ног, как сказал другой великий поэт.

– Да, действительно, ты читаешь прекрасно, – произнес Саша и после некоторой паузы добавил: – В юности я мечтал о том, чтобы где-то родилась девочка только для меня одного. Возможно, в далекой стране…

Наступило время песен. Зная, что он был покорен романсом, я запела «Не уходи, побудь со мною». Все свои чувства я вложила в эти строчки, моя душа летала в небесах.

Чувствовала себя неуютно в простеньком платьице, ведь я могла привезти вечернее, изящное. После долгих раздумий решила его не брать, вспомнив мамины слова: «Полюби меня черненькую – беленькую меня всяк полюбит». Саша тоже был одет просто: в джинсы и свитер. Я начала петь несложные в исполнении романсы. Я пела, а наши глаза неотрывно смотрели друг на друга, будто кто-то привязал нас намертво.

Меня переполняла нежность, осмелев, я села ему на колени. Саша сказал, что я очень легкая, наверное, у меня косточки полые, как у птицы, и меня можно носить на руках. Попал в самую точку, я с самого детства ощущала себя птицей, сама не знаю почему. Может быть, оттого, что когда-то, давным-давно, прочитала рассказ о девочке, чувствовавшей, что она умеет летать, и в конце оказавшейся пришелицей с другой планеты. А мне, как Катерине в «Грозе», часто хотелось поднять руки и полететь неведомо куда и неведомо зачем.

Хотела пересесть на свое место, но Саша не отпустил:

– Нет-нет, сиди здесь, вблизи я тебя меньше боюсь… Понимаешь, я должен привыкнуть к женщине, а для этого нужно время.

Мне было странно слышать это от красивого и самодостаточного мужчины. Откуда такая неуверенность в себе…

У меня еще был заготовлен сюрприз в виде черного боди и чулок. Я полагала, что, увидев меня в них, он так же сильно будет хотеть моей любви, как слушает мои стихи и песни. Я переоделась в ванной и предстала перед ним в полном блеске. Наверное, это удалось, потому что мягким своим голосом, который сводил меня с ума, Саша позвал в кровать на массаж. Я не помню, что было потом, почувствовала только нежное прикосновение его горячих пальцев, поцелуй между лопаток… Потом все как в тумане. Я неслась в водопаде чувств, и так сладостны были эти часы, которые промчались, как один миг. Надеюсь, мой милый испытывал тоже не худшие минуты его жизни.

Вынырнув в очередной раз, услышала резкий вопрос:

– Ну, расскажи, кто у тебя был?

– Я непременно должна исповедаться?

– Да.

Сказала о муже, выслушал молча.

В два часа ночи поступила команда спать. Уснули сразу, как убитые. Проснулись с головной болью, но забыли о ней, как только коснулись друг друга. Что за человек этот мужчина, и как он может так хорошо чувствовать меня… Мы снова улетели на небеса…

Когда я собиралась в дорогу, думала-передумала, кажется, обо всем, оказалось, не обо всем. Саша сказал, что мы должны освободить номер в 12 часов. Какой же я была глупой тогда, не предложив оплатить номер хотя бы до вечера… Начали собирать вещи, повисла гнетущая тишина. Саша попросил меня показать мой американский паспорт, мотивируя тем, что никогда такого не видел. Я понимала, что ему хотелось узнать дату моего рождения. После такой ночи мне было все равно, и со словами: «Только не падай в обморок» – отдала.

Он методично пролистал страницы и вернул обратно. Я сжалась от дурных предчувствий, но уж что есть, то есть, и ничего с моим возрастом не поделать. Да, я была старше его, ну и что?! Не варить же ему меня, в конце-то концов.

Мы вышли на ветер и стужу. Куда теперь, не спрашивала, снова в сердце поселился страх. Направились завтракать. Я поняла степень беспокойства Саши, когда он говорил по телефону, что на второй день мне с ним будет неинтересно. Так как я была гостьей, а не хозяйкой положения, я не предполагала, что мы окажемся практически на улице на целых девять часов. Я думала, что он покажет мне Торонто, может быть, свое жилище, где мы сможем побыть в домашней обстановке, но, похоже, он не продумал этот вопрос или были какие-то причины, не позволившие ему действовать так, не знаю. Вероятно, поэтому Саша и настроил себя на определенную волну с самого начала, потому что знал: заполнить такую длинную паузу не так-то просто.

Обычно люди после ночи любви становятся ближе, про нас я не могла так сказать. Какая-то сила вмешалась и воздвигла стену между нами, может, это был призрак его бывшей любви. Мы общались, обмениваясь короткими репликами.

После завтрака поехали на Ниагару. Красота необыкновенная, однако холод зверский. Попросила сделать несколько фото, получилась, на мой взгляд, хорошенькой и почти юной.

Потекли томительные часы расставания. Заехали в придорожное кафе, он решил выпить кофе, а я-то знала, что хочет просто посидеть и погреться, а еще убить время, потому что кофе Саша не любит.

Я говорила, стараясь убить тишину и отчуждение с его стороны, которое между нами вдруг возникло: как жаль, что не успела показать, насколько мне хорошо с ним, что не хватило времени на поцелуи каждой клеточки его чудного тела. Он без улыбки сказал, что я все успела, только забыла, наверное. Это был снова другой человек, совсем не похожий ни на его фотографии, ни на вчерашнего восхищенного мужчину.

Смотрела я на Сашу и не верила, что могу быть любима таким мужчиной. Этого не может быть. Тень, мелькнувшая на его лице, заставила мое сердце сжаться, показалось, что он уже простился со мной.

Я сфотографировала его. Теперь, когда я смотрю на этот снимок, понимаю, что вот именно такой он реальный. Позже я нашла его на сайте «Одноклассники», это был совершенно чужой человек, на которого я никогда не обратила бы внимания. Сидел, развалившись в кресле, холеный гусар с победным взглядом, совсем не мой человек. А здесь, в кафе, рядом, сидел он, родной и желанный, которому почему-то было не по себе.

Кофе был давно выпит, нужно было отправляться снова на холод. Поехали в Торонто, решили найти автовокзал, с которого мне предстояло уезжать. Нашли, теперь просто ездили по улицам в никуда. Заехали во двор дома, где он раньше жил, и просто сидели в машине, болтали ни о чем, потому что идти было некуда, на улице стужа лютая, а к себе Саша не звал.

Ближе к вечеру поужинали в суши-ресторане. После ужина направились в машину. Саша просматривал входящие звонки, а я молча наблюдала на ним.

– Шесть, – насчитал он, – значит, мне можно звонить только в субботу.

Я похолодела.

– Я не буду звонить, – ответила тихо.

– А что, будешь плакать?

– Нет, буду ждать.

Он вдруг оживился, словно уронив груз с души, ведь скоро все кончится. Сказал, что я молодчина, придумав это приключение.

– Для меня это не приключение, – ужаснулась я. – Ехала к тебе не за этим.

На что Александр сказал немного с дрожью в голосе:

– Таня, да я две недели только и жил этой встречей.

На душе мгновенно потеплело от этих слов.

Мне нравилось с ним общаться. Несколько раз, когда я воспринимала его высказывания в штыки и собиралась расстраиваться, он объяснял мне все совсем в другом свете. Я всегда мечтала иметь друга, понятного мне во всем.

Приехали на станцию, нашли посадочную площадку. Я спросила, не жалеет ли он о встрече, Саша так резко начал мотать головой, что стало понятно, что нет, глаза его светились. Этот взгляд я вспоминаю теперь всегда.

Он говорил о том, какой ужасный путь я проделала длиной в тысячу километров, чтобы только побыть один день вместе, это его удивляет и восторгает. Для меня же эти километры – ничто по сравнению с тем счастьем, которое я получила взамен.

Подошел мой автобус, нужно было прощаться, я со своей вечной торопливостью чмокнула его и пошла в салон, но была подхвачена обратно для протяжного поцелуя. О! Милый мой… Нашла свое место, устроилась, смотрю в окно, ищу родное лицо. А его нет, ушел.

Ну вот и закончилось мое долгожданное свидание, еще девять с половиной часов пути, и я снова вернусь в обычный мир, где Саши нет. Автобус оказался далеко не так комфортабелен, как поезд, было достаточно прохладно, пассажиры устали, хотели спать, а дорога предстояла дальняя. Сон не мог сморить меня до трех ночи, но ни одной тревожной мысли я не дала шанса влететь в мою голову…

Сегодня мне надо было на работу лишь к обеду, поэтому успела поспать пару часов. После сна я приняла душ, быстро собралась и окрыленная отправилась зарабатывать деньги. Понедельник – день тяжелый. Я вернулась домой в девять вечера и сразу села за компьютер. От Саши ничего нет… Открыла скайп, он и там для меня оказался недоступен. Решила написать ему.

«Здравствуй».

Через несколько минут получила такой же односложный ответ. Спросила, где фото с водопада.

«На почте», – ответил он сухо.

Открываю почту и вижу там лишь четыре фотографии. На трех счастливая дева, на четвертой он, задумчивый и серьезный. Сообщаю, что хочу сделать его большой портрет и повесить на стену, и получаю неожиданную и обидную реплику:

«Не хочу висеть вообще нигде».

То есть «отстань от меня», – поняла я.

Попыталась более-менее ретироваться, не потеряв себя, и написала:

«Ты, очевидно, занят, поэтому спокойной ночи».

На этом и расстались.

Наступила черная полоса. Я не знала, что думать, что делать, я могла только тихо страдать.

Он позвонил через день, разговаривал усталым тоскливым голосом, а главное, ни о чем. Запомнилась только одна фраза:

– Ты знаешь, я прихожу сегодня на работу и вижу вокруг обыденное, серое и понял, что это был лишь сон.

– Нет, – вскрикнула я, – не сон! Я всегда с тобой, каждую минуту, и, если ты позовешь, я примчусь к тебе снова.

– Нет, – отрезал он. – У меня унылое жилье холостяка. Нужно покупать дом, тогда, может быть…

– Так займись покупкой.

– У меня совсем нет времени.

Что я могла ответить? Я и так наговорила слишком много лишнего для женщины, которую он видел в своей жизни только раз. Я не имела права советовать ему что-то серьезное или просить о чем-то. Я вообще не имела никаких прав, и надеяться мне было не на что.

Саша пропал на пять дней и позвонил лишь в субботу. Поговорили совсем коротко и опять ни о чем.

Следующая неделя прошла в гробовом молчании, я держалась из последних сил. Жизнь будто вытекала из меня: я не могла есть, не могла спать. Не выдержав, послала ему письмо со словами: «Истинное одиночество – это присутствие человека, который тебя не понимает. Я же хочу понять тебя и хочу любить…» Отправила почтой записанный пару лет назад диск с романсами в моем исполнении, один из которых назывался «Забыли вы». Ответа не последовало, и я уже не верила, что он вообще придет.

Еще через три дня я набралась храбрости и позвонила ему по мобильнику в рабочее время, он взял трубку, разговаривал, против ожидания, мягко, даже ласково, сказал, что много работает и в Skype не бывает. Тогда я сказала:

– Саша, скажи мне сейчас: «Таня, приезжай в выходные!»

Он засмеялся, помолчал мгновение и ответил, что еще, наверное, рано. Распрощались, и он снова канул в неизвестность.

…Сегодня Татьянин день. Поздравил лишь бывший мой дирижер оркестра, где я пела, а подруги как вымерли. Вспоминаю, как мы отмечали его в прошлой жизни… Приходили друзья без всякого приглашения, каждый со своим провиантом и выпивкой, пели и говорили до глубокой ночи – незабываемое время.

Прочла недавно: «Никто не может вернуться в прошлое и изменить свой старт. Но каждый может стартовать сейчас и изменить свой финиш». Хочется в это верить, только счастье не зависит от одного человека, его определяют ДВОЕ.

Прошла еще неделя. Я написала, что не заслуживаю такого отношения, что готова была отдать ему душу, и если он порядочный человек, то так бы и написал: мол, не жди, не надейся, не позвоню, не напишу – и перестал бы мучить. То, что получила в ответ, повергло меня в шок, от которого не могу отойти до сих пор. Его ответ гласил:

«Прежде чем отдать душу, ты тоже была не так уж и честной».

Что это означало? Что случилось? Я не могла даже предположить.

Вот так и живи как можешь и думай что хочешь. Наше знакомство начиналось так тяжело для меня. Чем же оно закончится? Я не позволяла себе думать о плохом.

– Почему, ну почему? – тысячу раз задавала я себе вопрос. – Ведь он выглядел таким счастливым, открытым… И о проведенной ночи говорил, что получил гораздо больше, чем ожидал. Так что случилось? Об этом знал только Саша – и молчал.

Однажды вечером я не выдержала, выпила для храбрости рюмку коньяка и позвонила. Никто не ответил. Я отправила письмо:

«Cашенька, я так скучаю по тебе. Я не могу забыть тебя, Сашенька…»

Как ни странно, он сразу ответил:

«Представь, что все тебе приснилось, и забудь как страшный сон».

«Почему страшный?» – холодея, спросила я.

«Тогда забудь как нестрашный».

«Саша, ну хоть объясни, что случилось?»

«Ничего не случилось, работы навалилось, некогда думать о женщинах, тем более о таких далеких и недосягаемых».

«Да почему недосягаемых? Господи, я в любую минуту готова приехать».

Он проигнорировал крик души и написал, что моя кошка смотрит зелеными глазами и ждет, когда он все желания исполнит.

Я ответила, что подарила кошку, чтобы исполнились его желания.

«А в нынешние мои желания ни одна женщина не входит».

«Я помню, ты говорил, что женщина нужна тебе, чтобы ты чувствовал полноту жизни, ощущал себя любимым мужчиной, самым желанным на свете!» – пыталась разубедить его.

«Я даже всех местных женщин разогнал, чтоб не мешали сбываться желаниям».

Слово «разогнал» ударило меня наотмашь, как будто это меня вытолкали за дверь. Неужели он такой бессердечный и жестокий мужчина, который совершенно не умеет уважать чувства других? Я не хотела и не могла в это верить.

«Я помогу сбыться твоим желаниям, потому что я любящая, преданная и не корыстная женщина, мне ничего от тебя не надо, кроме тепла. Надеюсь, ты это понял».

«Как же ты поможешь? У меня полный цейтнот, а женщины отнимают много времени», – сопротивлялся мой Александр.

«Когда ты будешь знать, что ты самый лучший на всей земле, ты можешь совершить все, что задумал, и все сбудется. Это точно. А цейтнот – это ерунда».

«Хорошо, я подумаю».

Я, почти счастливая, попросила подумать поскорее, так как через два дня у меня день рождения.

«Сейчас даже думать некогда», – был ответ.

«Мужчина моей мечты существует только в Торонто, и это ты».

«А ты наступи на горло своей мечте».

Все заледенело в моей душе. Я в полном смысле увидела жуткую картину, когда кто-то грубый наступает на горло сапогом светлокосой красавице-мечте. Не хочу этого, не позволю. Как мог ты это сказать, как могли слететь с твоих губ такие жестокие слова… Видимо, я ничего не понимаю в жизни. Но снова мой податливый характер и мои чувства не позволили ответить грубостью.

«Саша, я просто хочу любить тебя и ничего не прошу взамен».

«Взамен ты просишь встреч, – и через несколько секунд дописал: – Я до тебя не дорос».

Насколько я понимаю, такие слова говорят, когда существует разница в образовании, воспитании, а может быть, в возрасте, с ужасом опять же подумала я. Образование и воспитание у нас одинаковое, что же все-таки он имел в виду? Но я не позволила себе вдаваться в детали и написала, что он лучший мужчина в моей жизни, что я день и ночь думаю только о нем, хотя я самая обычная женщина, может, немного сильнее чувствующая, чем другие.

«Сашенька, я так хочу видеть тебя, чувствовать тебя, видеть твой взгляд голубых прозрачных глаз, улыбку… Сашенька… я так долго ждала тебя. Целую от пальчиков на ногах до макушки, целую тебя в уголочки твоих чудесных губ, вдыхаю запах твой, люблю тебя бесконечно…»

«Тебе надо пойти в писатели сентиментальных любовных романов. У тебя хорошо получается».

«Сашка, я говорю или пишу от всей моей любящей тебя души. Так велит мое сердце, а не придумывает мой ум. У нас было так мало времени, и мы мало знали друг друга, чтобы открыться… Мне хочется так много рассказать тебе, увидеть твою улыбку, даже тень твоей улыбки… ты улыбаешься, будто стесняешься своей улыбки, а взгляд твоих глаз прозрачных, широко распахнутых… невозможно забыть. Как мне жить без тебя?» – написала я.

«Так же, как в прошлом году».

«Не хочу!»

«Я тоже много не хочу». – Вот на этой ноте мы и пожелали друг другу спокойной ночи, он пообещал больше не пропадать.

Приближался мой день рождения, не простой, а с круглой датой, но я не верила, что он позвонит мне. Я пыталась оправдать его молчание, но доводы были неубедительными. Я читала, что ошибиться может каждый, признать ошибку – достойный, попросить прощения – мужественный, возобновить отношения – сильный. Кто же ты, мой милый, каков будет твой следующий шаг?

Позвонила приятельница и пригласила в ресторан на вечер, посвященный Дню влюбленных. Настроения праздновать не было, но я решила хотя бы устроить себе вечер танцев и чуть-чуть расслабиться. Все равно я одна…

Давно было куплено красивое вечернее платье, которое требовалось обновить. И вот я иду в длинном черном пальто, на высоченных каблуках по расчищенному и не такому скользкому тротуару, цок-цок… Рядом тормозит авто, мужчина предлагает подвезти, отказываюсь, но самооценка повышается еще на сто баллов. У входа уже ожидает подруга со своим недавно появившимся бойфрендом.

Вошли в зал вовремя, но места уже приходится искать, распорядитель ведет нас за самый последний стол у стены. Напротив нас восседает модно одетый солидный мужчина. Завязывается разговор. Лев – врач, уверенный в себе, привыкший, похоже, брать быка за рога. Уже в первых же фразах звучит недвусмысленная тирада относительно того, что всегда знаешь, где начнешь вечер, но никогда не знаешь, где его закончишь.

– Я совершенно точно знаю, что закончу его дома, – парировала я.

– Не зарекайтесь… – Карие нагловатые глаза посылают флюиды.

…Потом были безумные танцы. Столько энергии скопилось в огромном зале, что иногда хотелось вырваться и бежать сломя голову. Тут же нарисовался Михаил, воздыхатель с прошлого вечера, подаривший розу. Страдал, что я не звонила ему, и уговаривал начать встречаться. Сказал, что готов на мне жениться, потому что я женщина его мечты… жаль, что он не оттуда.

Меня увидел Винченцо, получивший место в другом конце зала, и по-мальчишески бросился ко мне. Пригласив на медленный танец, изрек восторженно:

– Ты выглядишь сегодня на миллион долларов.

Лев, после двух танцев с откровенными прижиманиями, предложил уехать. Улыбнулась в ответ загадочной улыбкой, вышла потихоньку в холл и была такова.

Бойфренд приятельницы, узнавший от нее о моем дне рождения, предложил отметить дома.

– Оторвемся на всю катушку, – сказал он, будто его кто-то уже пригласил, – я принесу гитару, попоем.

И так они рьяно вдвоем уговаривали, что я подумала: может, действительно лучше устроить празднование дома, а не в ресторане.

Наступил юбилей, которого не ждет ни одна женщина в мире. С самого раннего утра начались звонки и поздравления. Звонили со всех сторон света, из Германии, Италии, России и, конечно, из Америки и Канады.

Вечером мы с дочерью накрыли стол. Пришли две подруги с мужьями, мои соседи по бывшей квартире – молодая пара, с которой мы встречали Новый год. Опоздав на полчаса, явилась приятельница с другом и без гитары. Ничего, мы и без нее славно проведем время, поболтаем, попоем…

Ровно в десять вечера раздался телефонный звонок: посыльный не может найти адрес, чтобы доставить цветы. Объяснила, как найти нужный подъезд дома. Огромный афроамериканец доставил чудо-корзинку с цветами и огромную коробку конфет… Отправителем был старый добрый друг, который не забыл меня. А Саша даже не позвонил, с горечью подумала я.

И потекли дни, похожие один на другой, ничем особенным не отличимые. Звонила близкая подруга, интересовалась, что в моей личной жизни, общаюсь ли с канадским занудой, так она называла Сашу, и долго ругала его всякими нехорошими словами. Я, в свою очередь, уже смирилась с его молчанием.

Вспоминала, что он удивлялся: ему всю жизнь приходилось бегать за женщинами, а тут, оказывается, за ним бегают. Так вот не нужно ему, чтобы бегали, нужно, чтобы была стервозной, посылала его к чертям собачьим, тогда бы он страдал и любил, наверное. К такому выводу я пришла после долгих размышлений. Мужчины боятся, когда их стремительно атакуют, они сами охотники и не хотят меняться с женщинами этой своей страстью. Но что поделать, мне себя переделать невозможно…

И как он не понимает, что может наступить такое время, что исполнятся все его желания, а дом, который он купит, будет пуст, сердце выжжено, как бетон космодрома после взлета ракеты, что душа и тело не откликнутся уже на призыв весны, и одиночество-старость подлой змеей заползет в его жилище. Он будет с тоской и растерянностью вспоминать вереницу отвергнутых и разогнанных, по его выражению, женщин, каждая из которых наверняка хотела любви.

Если бы только мне открыто сказали «нет», вот тогда бы я действительно наступила на горло своей мечте. А может, этими словами он как раз и сказал это самое нет? Тогда зачем нужно было присылать вслед столько новых фотографий? Если он решил прекратить отношения, то к чему этот садизм? Вот смотри на меня, любуйся и плачь? Что мне было делать? Я не хотела плохо думать о нем, но поведение Саши терзало и мучило мою душу хуже самого страшного палача.

Длинными пустыми вечерами, когда, казалось, утро не наступит никогда, а телефон молчал, я мысленно вела разговор с ним. Однажды я поняла, что хочу писать, это был выход. С огромной радостью я взялась за перо, зная, что еще раз пройду тот сладостный путь длиной в двадцать дней. О последствиях думать не хотелось.

«Ты говорил, что мне нужно создавать любовные романы, – написала я, отправляя по Интернету первую главу».