Текст книги "Немцы на государственной службе России. К истории вопроса на примере освоения Дальнего Востока"

Это было унижающее русских решение. Первая осада Албазина была весной 1685 г. Тогда хэйлунцзянская армия подошла к крепости со значительным перевесом сил. Манчжуров было около пяти тысяч пеших воинов и тысячи конницы, сто пушек и запасы пороха, ядер, продовольствия. В Албазине имелось 450 служивых людей, крестьян и купцов, три пушки, четыре ядра к ним и триста мушкетов. На предложение сдать крепость без боя албазинцы ответа не дали. Штурм крепости длился несколько дней. Гарнизон под командованием воеводы Алексая Толбузина отбивал атаки. Защитники говора пошли на переговоры, в результате которых смогли оставить крепость и уйти в Нерчинск. Манчжуры разрушили город.

Но 30 августа 1685 г. отряд служилых и промышленных людей во главе с А.Л.Толбузиным и А.И.Бейтоном приступил к восстановлению острога. Они строили крепость с двойными деревянными стенами, промежутки засыпали землей, обкладывали дерном и обмазывали глиной, чтобы сделать крепость огнеупорной. К началу 1686 г. в восстановленном городе насчитывалось 725 человек, вскоре численность достигла тысячи человек. И вот новое нападение.

В феврале 1686 г. цинские власти были удивлены, узнав о восстановлении города и заселении Приамурья крестьянами и стали готовиться к новому походу. Вторая осада Албазина началась 17 июля 1686 г. Манчжурская армия в составе восьми тысяч пехоты, трех тысяч конницы с сорока пушками снова подошла к крепости. Вторая осада длилась вплоть до поздней осени 1686 г., она принесла огромное количество жертв с обеих сторон[181]181
  Горбунова И.А. История Дальнего Востока России в XVII веке: Уч. пособие. – Хабаровск: ДВАГС, 2005. – С. 36 – 37.


[Закрыть].

Некоторые современные историки умеют даже поражение обратить в победу. Так, Н.Н.Вавилов в работе «Российско-цинские отношения» утверждает, что только в принятом виде Нерчинский договор открыл возможности широкой торговли с Китаем, стабилизировал обстановку на границе, в то время как совершение Спафарием цинских ритуалов как раз и привело к потере русских позиций на Дальнем Востоке[182]182
  http://asiapacific.narod.ru/countries/china/rco 3.htm


[Закрыть].

Между тем на «исправление» ошибок в Нерчинске России пришлось потратить немало сил. И вновь на службу были призваны иностранцы.

Новым «десантом» из иностранцев в 1692 г. молодым царем Петром I были направлены в далекий Пекин коммерсанты – голштинец Избрант Идес «со товарищи», среди которых был его земляк Адам Бранд и в последствии соавтор по описанию этого трудного путешествия. Никаких договоров они с китайцами не заключали, однако привезли бесценную информацию о политическом устройстве восточной империи, ее экономике, культуре, армии. Подарки из Китая заворожили царя и его приближенных: образцы фарфора, шелка, бумаги были лучшими «переговорщиками» в пользу упрочения связей с Китаем и отстаиванием собственных интересов за тридевять земель.

Избрант Идес (1657 – после 1700 гг.), коммерсант, переехал в Россию в 1687 г. Он был уроженцем Глюкштадта в Шлезвиг-Голштинии, и поэтому немецкие исследователи, не колеблясь, считают его немцем. Адам Бранд пишет, что Идес был «германской нации». Однако фамилия «Избрант» говорит специалистам о том, что его предки происходили из Голландии, где эта фамилия (Ysbrant – Айсбрант) достаточно широко распространена. Источники сообщают, что его отец был мелким торговцем и при вступлении в бюргеры Глюкштадта был записан голландцем. Сам Идес в челобитной Петру I пишет, что «родом есмь земли датские». Вольтер называет его датчанином.

М.И.Казанин в предисловии к «Запискам о русском посольстве в Китай (1692–1695)» И.Идеса и А.Бранда сделал обзор источников, проливавших свет на факты происхождения Избранта Идеса[183]183
  Идес И., Бранд А. Записки о русском посольстве в Китай (1692–1695). Вступит, статья, пер. и коммент. М. И. Казанина. М., «Наука», 1967.


[Закрыть]. Немалая путаница была с его фамилией. Сам Идес в посвящении книги вице-канцлеру Шафирову подписывается «Eberh D'Isbrand Ides». В русском переводе записок Идеса, опубликованном Новиковым в 1789 г. в Москве, его именуют Эбергардом Избраннедесом, а в российских государственных документах – Елизарием Елизариевичем Избрантом. Вольтер и А. Гордон называли Идеса Ильбранд Ид. Возможно, когда Идес впервые приехал в Россию, у него была голландская фамилия – Айсбрант, которую, однако, писали и произносили уже на немецкий лад – Избрант. Прибавкой «Идес» Избрант, видимо, не пользовался. Например, Бранд, хотя всюду очень корректно именует Избранта «господин посол», прибавки «Идес» не пишет. Избрант стал писать свое имя «Избрант Идес» только после путешествия в Китай. Посвящение Шафирову он подписывает с дворянской прибавкой «де». Источниковеды стали принимать «Избрант» за имя, а «Идес» за фамилию.

Адам Бранд был уроженцем Любека. Ни год рождения, ни год смерти его неизвестны. Еще в молодости он занимался торговыми делами в Москве. Исследователи отмечают, что судя по запискам Бранда, он, как и Идес, плохо владел русским языком[184]184
  http://hbar.phys.msu.ru/gorm/chrons/ides.htm


[Закрыть].

М.И.Казанин пишет, что Идес приехал в Россию молодым человеком и прожил в ней значительную часть своей жизни. Со временем он стал играть видную роль в Немецкой слободе. Именно это способствовало тому, что Петр остановил свой выбор на нем, а после его возвращения из Китая в 1695 г. царь сохранил с ним добрые отношения.

Поехать в Китай была собственная инициатива Идеса. В Российском государственном архиве древних актов сохранилась челобитная Идеса. Он просит за свой собственный счет отправить его в Китай для ведения торговли. Именно торговля дала ему необходимую предприимчивость и активность, какие и требовались для столь сложного предприятия. Она заставляла ездить в другие страны – не только балтийского региона. «Мы можем сделать вывод, – пишет М.И.Казанин, – что Идес торговал с Россией, совершив свое первое плавание в Архангельск в 1677 г., еще в двадцатилетнем возрасте, и продолжал торговые операции много лет. Северогерманские порты, в частности Гамбург, играли тогда большую роль в торговле со странами не только Балтийского и Северного морей, но и Средиземного моря. Возможно, по торговым делам Идес бывал и в Италии, так как на вопрос китайского императора, какими языками он владеет, он назвал также и итальянский»[185]185
  Идес И., Бранд А. Записки о русском посольстве в Китай (1692–1695). Вступит, статья, пер. и коммент. М. И. Казанина. М., «Наука», 1967.


[Закрыть].

Петр благосклонно отнесся к идее поездки коммерсанта в Китай. Эта идея, вероятно, обсуждалась и в тесном кругу, потому что царь приезжал в Немецкую слободу и бывал у Идеса, даже обедал у него.

Идес был заинтересован в поездке в Китай. В тот момент его дела были не в лучшем состоянии. Кредиторы из Страсбурга и Гамбурга требовали погашения долгов. Он надеялся, что сможет привезти из Китая такие товары, которые помогут навсегда забыть о финансовых проблемах.

В 1695 г. Идес вернулся из Китая в Москву. Он не был удачлив, как Головин, которого после Нерчинских переговоров с маньчжурами щедро наградили, но и не пострадал так, как Спафарий, который, возвратившись, подвергся преследованиям и вынужден был опровергать выдвинутые против него обвинения.

В переписке и мемуарах сохранились отклики современников на поездку Идеса в Китай. «1 февраля 1695 г., – отмечает в своем дневнике Патрик Гордон, – вернулся из Китая Елизар Избранд, куда он ездил послом». В адресованном в Женеву письме от 1 февраля 1695 г. говорится: «Шурин Сенебье, господин Избранд вернулся из Китая, где он по всему тому, что можно судить, составил себе состояние: люди уверены, что никто из его должников в накладе не останется». Об этом же писал и Лефорт: «Путешествие его [Избранта] было удачным. Пока еще нельзя точно определить его богатство. Он сказал мне, что постарается удовлетворить всех своих кредиторов. Он привез прекрасные драгоценные камни, среди которых есть сапфир ценностью, как говорят, десять тысяч талеров, весом 20 золотников и исключительно хорошего цвета».

Избрант, как пишет Поссельт, «из привезенных из Китая вещей… сделал крупные подарки разным лицам», давал банкеты, на которых каждый раз присутствовал царь. «20 февраля 1695 г., – отмечает Гордон, – Елизар Избрант прислал мне две штуки китайского шелку, шесть маленьких чайных чашек с блюдцами и девять глубоких блюдец различной величины и формы; все из фарфора»[186]186
  Идес И., Бранд А. Записки о русском посольстве в Китай (1692–1695). Вступит, статья, пер. и коммент. М. И. Казанина. М., «Наука», 1967.


[Закрыть].

По возвращении из Китая Идес вынашивал мысль об издании своих путевых записок, а быть может, имел и более широкие издательские планы. В 1700 г. Петр I своей Жалованной грамотой предоставил амстердамскому печатнику Ивану Тесенгу монопольное право на печатание в Голландии «земных и морских карт, чертежей, листов, портретов, математических, архитектурных и всяких по военной части книг на славянском, латинском и голландском языках, вместе и порознь, и о привозе оных на продажу в Россию». В ней он отметил, что составление, печатание в Голландии на славянском и голландском языках и ввоз в Россию таблиц, чертежей и книг, касающихся Сибири и китайских владений, уже ранее «предоставлено голштинцу Елизарию Избранту и за ним остается». Эта грамота гласит: «По нашему же великого государя нашего царского величества указу… дана… грамота нашего царского величества Московского государства жителю, голштейнцу Елизарью Избранту, о печатании в Голландской земле и о вывозе в наше царского величества Московское царствие таблиц с написанием в чертежах и в книгах, Сибирскому нашему царствию и Китайскому владению городам и землям и рекам, под нашим, великого государя, нашего царского величества, именованием на славянском и на голландском языках…»[187]187
  Власть и пресса в России: К истории правового регулирования отношений (1700 – 1917): Хрестоматия. – М.: Изд. во РАГС, 1999. – С. 10 – 12.


[Закрыть].

В книге «Записки о русском посольстве в Китай (1692–1695)», написанной и изданной Избрантом Идесом и Адамом Брандом, путь в Поднебесную был подробно описан. В нее вошли не только впечатления от самого Китая. Авторы скрупулезно представили природу мест, через которые пролегала их дорога, встречи с разными народами.

27 октября 1693 г. посольство прибыло к Великой китайской стене: «27 октября завидели мы по высшим точкам гор несколько сторожевых, башен и в тот же день достигли Великой стены, или Цаган Крим, которая действительно кажется одним из чудес света… Проехав через проход, мы достигли ворот стены. Ворота построены в сторожевой башне высотой примерно 8 саженей, со сводом из тесаного камня и массивными, обитыми железом створками. Сама стена тянется далеко в направлении с востока на запад, пересекает долину и проходит по весьма высоким скалам. Через каждые 500 саженей высоко над этой стеной возвышается сторожевая башня. Основание стены на высоту примерно в сажень сложено из большого тесаного камня, остальная часть – из кирпича и извести. Насколько можно судить, когда-то вся стена была облицована тесаным камнем. За первыми сторожевыми воротами была площадка шириной 100 саженей, и через нее мы попадали к другим сторожевым воротам, от которых в обе стороны опять-таки отходили стены. Стены эти так же, как и первые, шли поперек долины, а на, башне тоже, был караул с полусотней солдат. На первой стене помещалась кумирня, на которой развевались желтые вымпелы и флаги богдыхана и идолов. Толщина стены была не меньше 4 саженей, а высота – больше 6. По стене могли ехать в ряд шесть всадников. Стена была в таком хорошем состоянии, как будто была сделана двадцать или тридцать лет назад, нисколько не разваливалась и не была покрыта плесенью или сорняками, как это часто бывает на старых стенах»[188]188
  Идес И., Бранд А. Записки о русском посольстве в Китай (1692–1695).//http://www.pereplet.ru/gorm/chrons/ides.htm.


[Закрыть].

Все было в этих новых местах для российского посольства необычным. «Пройдя вторые сторожевые ворота, мы попали в долину величиной примерно 300 саженей, где увидели несколько больших ив, а по западной стороне у подножия горы – великолепную кумирню. На расстоянии выстрела из мушкета стоит город Халган, окруженный высокой четырехугольной стеной и малолюдный. Меня встретили салютом из трех железных пушек, и здесь, в предместье, я заночевал. Улицы были так полны сбежавшимся народом, что с трудом можно было пробиться. Людей привлекло любопытство, они дивились звукам моих труб и литавр, которые казались им очень странными, так как они ничего подобного никогда не видели и не слышали. Вечером сановник прислал мне привет и приглашение к ужину во дворце богдыхана, где тот останавливался, когда бывал здесь проездом. Придя туда, я встретил помимо сановника также губернатора и главных чиновников города. После того как было выпито несколько чашек чаю, меня угостили прекрасным обедом, да к тому же показали пьесу, сопровождаемую китайской музыкой. Последняя состоит в том, что бьют во всяческие тазы, играют на струнных инструментах. Всем этим создают странный я беспорядочный шум, так что возникает желание бежать»[189]189
  Там же


[Закрыть].

Описывая трапезу, которой его удостоили местные начальники, Идес замечает: «Китайцам нечему учиться у немецких поваров».

С.М.Соловьев так описывал дипломатическую часть миссии Идеса и Бранда: «Когда Избрант приехал в царствующий град Пежин (Пекин), то его теснотою заставили нарушить обычай, по которому царская грамота отдавалась непосредственно государю, заставили передать ее ближним богдыхановым людям. Когда грамота была переведена, то Избранту объявили выговор от богдыхана за то, что в грамоте царское имя и титул написаны прежде, а богдыхановы после; грамота и подарки отданы были назад. Избрант не хотел их брать, но ему объявили, что в случае его упорства царская грамота будет брошена, а он будет выбит из царства с бесчестием; Избрант взял грамоту и подарки, и тогда ближние люди объявили ему, что богдыхан из-за грамоты с великими государями ссориться не будет и отправит к ним свою грамоту, только титул напишет иначе, чем он написан в русской грамоте, напишет просто: «Белым царям». На это Избрант не согласился; несмотря на то, он был допущен к богдыхану, причем кланялся ему по китайскому обычаю, становясь на колена. Богдыхан был «обличием мунгальским, усы немалые, борода небольшая, черная». Богдыхан жаловал Избранта из своих рук чрез ближнего человека горячим вином и спрашивал у него чрез иезуитов: «Из Московского государства до Французской, Италийской и Польской земель как скоро можно поспеть сухим и водяным путем?» Избрант отвечал, что во Францию можно поспеть недель в десять, в Италию – в двенадцать и в Польшу – в две недели. Избранту было наказано требовать от китайского правительства, чтоб выданы были изменники из сибирских инородцев, освобождены были русские пленники; чтоб богдыхан приказал высылать в Москву серебра доброго пуд по тысяче и больше с своими купчинами, которые покупали бы всякие русские и немецкие товары, какие будут им годны; чтоб приказал высылать дорогие камни, пряные зелья и всякие коренья, которые в Китайском государстве водятся; приказал своим китайцам приезжать в Российское государство со всякими товарами; приказал в Китайском государстве дать место под церковь, которая будет выстроена царскою казною. Кроме того, Избранту было наказано разведать о разных делах, и он, заплатив большие деньги, разведал от иезуита-француза, что богдыхан желает сохранять мир с Россиею; но желает ли пересылаться послами и посланниками и отправлять купчин с своим серебром и товарами, также простых купцов, об этом самом важном для русского правительства деле разузнать ничего не мог, хотя по наказу и разглашал между китайскими купцами о вольной торговле, какую ведут в России иноземцы, и о дорогих русских товарах»[190]190
  Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Книга третья. Т. 18. Гл. I. – М.: Университетская типография, 1851–1879. – С. 641 – 643.


[Закрыть].

Царь Петр сохранял хорошие отношения с Идесом и после его возвращения из Пекина. В письме Виниусу из Азовского похода (от 21 октября 1695 г.) Петр наказывает передать поклоны Ромодановскому, Тихону Стрешневу, Гавриилу Головкину (это все первые лица в государстве) и Елизарию Избранту и сказать, что письма получены, но отвечать недосуг. Отвечая Петру, Виниус в своем послании от 5 ноября того же года подтверждает, что поклон «Елизарью Избранту передал»[191]191
  Идес И., Бранд А. Записки о русском посольстве в Китай (1692–1695). Вступит, статья, пер. и коммент. М. И. Казанина. М., «Наука», 1967.


[Закрыть].

Другие сохранившиеся записи свидетельствуют о светском образе жизни Избранта. «Вечером 14 февраля 1696 г., – записал Гордон, – я ужинал в обществе царя и других лиц у Избранта». 24 января 1697 г., как отмечает тот же Гордон, была отпразднована свадьба Избранта с дочерью видного купца Немецкой слободы Мюнтера. Об этом имеется соответствующая запись того же числа в книгах евангелической церковной общины в Москве: «Повенчаны бывший посол к китайскому королю Эварт Изебрад и Анна Мюнтер»[192]192
  Там же


[Закрыть].

Собираясь поехать в Китай, Идес добивался звания «купчины», но в резолюции на челобитную не сказано, получил ли он это звание. Бранд называет Идеса коммерции советником в Архангельске. Термин «Commerzien Rath», как объясняет Брикнер, в немецкой литературе того времени обозначал не что иное, как «гость». Однако из документов не видно, чтобы Идесу удалось стать «гостем».

После возвращения из Китая Идес покидает привычную ему торговую деятельность и обращается к промышленной. В этом немалую роль сыграли и сложившаяся к этому времени политическая обстановка, и новые задачи, ставшие перед Россией. Дела Избранта Идеса в 1697–1698 гг. пошли хорошо. Его промышленная деятельность – это судостроение в Воронеже, пороховой завод под Москвой, оружейный завод в Туле – была настолько известна, что к нему посылали мастеров и подьячих для изучения дела, для выяснения норм расхода железа и заводской калькуляции. По-видимому, для того времени заводы Идеса, особенно тульский, представлял собой передовое предприятие мануфактурного типа. Затем он переносит свою кораблестроительную деятельность из Воронежа в Архангельск. В 1700 г. Петр поручил Елизарию Избранту построить в Архангельске пять трехмачтовых торговых кораблей. В августе они были спущены на воду: «Те купецские корабля, которые по имянному его великого государя указу строил у Архангельского города корабельного строения комиссар Елизар Избрант, сделаны тверды и к морскому водному все удобны, против иных из заморских кораблей, которые строят за морем в разных государствах».

Одно из этих судов было продано Елизарию Избранту за 3600 рублей, причем взята с него только половина этой суммы, остальную за его службу в строении кораблей брать не велено».

М.И.Казанин пишет, что Идес был подчинен Адмиралтейскому приказу, возникшему после некоторых административных преобразований из расформированного в 1699 г. Владимирского судного приказа, ведавшего до того корабельными и судостроительными делами. Должность, которую занимал Идес, называлась «комиссар Адмиралтейского приказа», т. е. уполномоченный по кораблестроению.

Избрант Идес умер в 1708 г. в Вологде[193]193
  Там же


[Закрыть].

А Адам Бранд вскоре после возвращения в Москву уехал за границу и больше никогда в Россию не возвращался. В Любеке он снова взялся за торговлю. Первое издание своих записок о путешествии в Китай Бранд выпустил в Гамбурге в 1698 г.[194]194
  http://hbar.phvs.msu.ru/qorm/chrons/ides.htm


[Закрыть].

Но самая удивительная судьба была у шведа Лоренца Ланга. Это был один из многих западноевропейцев, поступивших на российскую службу при правлении Петра I. В качестве специального посланника в 1715 г. он был отправлен в Китай для защиты коммерческих интересов России. Путь его лежал через Тобольск, Томск, Енисейск, Иркутск, а также озеро Байкал, после чего он прибыл в Пекин, где прожил два года. После превосходного рапорта Ланга царь решил в 1719 г. снова направить его в Пекин, но теперь в качестве консула для наблюдения за российскими купцами. Миссия Ланга, однако, прервалась, когда китайский суд отменил торговые льготы России из-за спора по поводу господства над монголами[195]195
  http://international.loc.qov/intldl/mtfhtml/mfdiscvrv/lanqe.html


[Закрыть].

В 1720 г. Ланг был секретарем чрезвычайного посольства лейбгвардии Преображенского полка капитана Льва Измайлова и последним был оставлен в Пекине в чине «агента Российского для надзирания и управления купечества». В июне 1722 г. Ланг покинул Пекин. А в июне 1727 г. он снова в качестве секретаря сопровождал в Пекин уже посольство графа Саввы Владиславича-Рагузинского, принимал участие в заключении Буринского договора. После этого он вновь отправился в Пекин – с караваном Молокова. Следующая его поездка была в 1731 – 1732 гг. – Ланг был назначен директором второго после заключения Кяхтинского трактата казенного каравана комиссара Молокова. В Пекине ему был оказан хороший прием, Ланг получил аудиенцию у императора, вел успешно торговлю и 8 сентября выехал из Пекина. Наконец, он также возглавлял в качестве директора третий казенный караван комиссара Ерофея Фирсова, а после возвращения из Пекина в июне 1739 г. был назначен вице-губернатором Иркутска.

Архивные источники свидетельствуют о деятельной натуре Ланга: он все время писал в Петербург о необходимости укрепления острогов в русско-китайском порубежье; отбирал и отправлял для работы по описанию незнакомых мест геодезистов с тем, чтобы были составлены карты. Лоренц Ланг похоронен на Немецком лютеранском кладбище в Иркутске[196]196
  htta://www.exaress.irkutsk.ru/historv/cemeterv/nem.htm


[Закрыть].

Помимо дипломатических и торговых дел лютеранину Лоренцу Лангу пришлось вплотную заниматься делами православной миссии в Пекине.

Глядя на опыт иезуитов в их деятельности в Китае, Россия также стала использовать православное миссионерство как дипломатический инструмент [197]197
  Ажинов А. А. Православие на Дальнем Востоке. – СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996; Религия и власть на Дальнем Востоке России:: Сб. док. Гос. арх. Хабар. края / Упр. по делам арх. Администрации Хабар. края. Гос. арх. Хабар. края; [Сост.: Е. Б. Бакшеева, отв. сост. и др.]. – Хабаровск: Част. коллекция, 2001; Христианство на Дальнем Востоке:: Сб. науч. ст. / М-во образования Рос. Федерации. Уссурийс. гос. пед. ин-т; [Отв. ред. О.Б. Лынша]. – Уссурийск: Изд-во ЦГПИ, 2001.


[Закрыть]. Первый миссионерский поход был предпринят в 1685 г. В 1695 г. Тобольский митрополит Игнатий отправил в Пекин верхотурского священника Григория и тобольского диакона

Лаврентия с антиминсом, богослужебными книгами и церковной утварью[198]198
  Медведев А. Русская миссия в Китае в 1685 – 1745
  iT.//http://www.chinese.orthodoxv.ru/russian/mission.htm


[Закрыть].

Но первая русская духовная миссия появилась в Пекине в 1716 г. Члены миссии нередко нищенствовали, поскольку жалованье им из России порой задерживали на год, а то и больше. Оторванные от родины монахи жили только надеждой вернуться домой. В течение почти ста лет в Китае сменилось восемь духовных миссий[199]199
  Ражев Ю. http://pogonn.h11.ru/Download/n6/Glazami pervoproxodcev.htm


[Закрыть].

Миссия не оправдала надежд российского правительства: своими промахами в нравственной жизни миссионеры испортили первое хорошее впечатление китайцев о представителях православия. Членам миссии, не имевшим прочного нравственного фундамента, «подвиг жизни среди замкнутых, презиравших европейцев китайцев был очень тяжел, а порою и не выносим»: пьянство, драки, воровство членов миссии становились проблемой межгосударственных отношений. Агенту Лангу было поручено произвести следствие над одним из священников в Пекине и вывезти его в Россию. Наказание в духе времени было весьма жестоким: Ланг подверг виновного в беспутстве архимандрита телесному истязанию и затем в цепях, под стражей на его коште провез по всему пути от Пекина до Петербурга. Последний был судим, лишен сана[200]200
  http://www.hrono.ru/text/2004/rod0304.html


[Закрыть].

Лоренц Ланг также оставил свои записки о поездках в Китай. Э.П.Зиннер позже опубликовал их вместе с очерками других западноевропейцев, путешествовавших по России[201]201
  Зиннер Э.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и ученых XVIII века. – [Иркутск]: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1968.


[Закрыть].

С.М.Соловьев особое внимание уделил роли Ланга в посольстве Льва Измайлова. «В 1719 г. Петр отправил к богдыхану лейб-гвардии Преображенского полка капитана Льва Измайлова в чине чрезвычайного посланника, – писал историк. – Измайлов торжественно, с большою пышностью въехал в Пекин и объявил богдыхановым ближним людям, что приехал от его императорского величества с любительною грамотою для подтверждения и возобновления прежней дружбы; что для избежания всяких споров в грамоте находится один богдыханов титул, а императорское величество изволил только подписать высокое имя свое без титулов… Измайлов объявил иезуитам, что если они будут радеть императорскому величеству, то государь отблагодарит за это их общество: позволено им будет посылать письма через Сибирь посредством русских людей и другие многие вольности получат. Иезуиты объявили готовность служить посланнику. На аудиенции богдыхан сказал во всеуслышание, что он хотя имел и имеет древние законы, запрещающие принимать грамоты у чужестранных послов, однако теперь, почитая императора российского как своего равного друга и соседа, оставляет прежние законы и принимает грамоту из рук посланника. Но от коленопреклонения Измайлов освобожден не был. Богдыхан объявил ему, что из дружбы к императорскому величеству он устроил нарочно для него, посланника, пир, на котором присутствуют все знатные люди; спрашивал, знает ли он астрономию или другие какие художества и есть ли при нем люди, умеющие играть на инструментах. Измайлов отвечал, что он астрономии не учился, а музыканты у него есть, которые играют на трубах и на скрипках. Потом богдыхан спрашивал у посланника, какие науки в России, Измайлов отвечал, что есть в России всякие науки и ученые: математики, астрономы, инженеры, архитекторы и другие разные художники и музыканты. Богдыхан спрашивал, не противно ль посланнику, что иезуиты помещены выше его. «Я их держу не чиновными людьми, – говорил богдыхан, – они живут в государстве моем более двухсот лет и никакого другого дела не имеют, кроме религиозного, в чем я им не препятствую; притом это люди ученые и много людей в моем государстве научили разным наукам, и сам я у них математике и астрономии выучился». Спрашивал, не противно ли посланнику, что он разговаривает с ним чрез иезуитов, и передали ли иезуиты, что он оказывает к императорскому величеству любовь. Измайлов отвечал, что довольно слышал от иезуитов о дружбе его к императорскому величеству, что его, богдыханова, милость является ко всем, а особенно к ученым людям, о чем и в Европе известно…

В конференции с министрами Измайлов начал хлопотать о свободной и беспошлинной торговле, требовал, чтобы русские купцы могли иметь свою церковь, чтоб в Китае был русский генеральный консул и вице-консулы по разным городам с правами, какие они имеют во всем свете; такие же права должны получить и китайские подданные в русских владениях. Китайцы отвечали: «У нашего государя торгов никаких нет, а вы купечество свое высоко ставите; мы купеческими делами пренебрегаем, у нас ими занимаются самые убогие люди и слуги, и пользы нам от вашей торговли никакой нет, товаров русских у нас много, хотя бы ваши люди и не возили, и в провожании ваших купцов нам убыток». Измайлов настаивал. К счастию для китайцев, пришло известие, что 700 человек монголов перебежало за русскую границу. Этому случаю обрадовались и объявили Измайлову, что до тех пор не дадут ответа на его предложения, пока не кончится дело о беглецах. С этим Измайлов и должен был выехать из Пекина. Он оставил было там агента Ланга; но и его китайцы поспешили выпроводить, притесняли русских купцов, не слушая представлений Ланга и повторяя, что у них торговля считается делом ничтожным и для нее не стоит русскому агенту жить в Пекине; не пустили и епископа Иннокентия Кульчицкого, назначенного для построения русской церкви и утверждения миссии в Пекине, делали и захваты на русской земле, все жалуясь на невыдачу монгольских перебежчиков»[202]202
  Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Книга третья. Т. 18. Гл. I. – М.: Университетская типография, 1851–1879. – С. 643 – 645.


[Закрыть].

Один из самых ярких этапов жизни Ланга – участие в посольстве Саввы Лукича Владиславича-Рагузинского.

Владиславич-Рагузинский Савва Лукич, граф Иллирийский (1669 – 1738 гг.), серб на русской службе, торговый и финансовый агент России на Балканском полуострове, чрезвычайный и полномочный посол России в Китай в 1725 – 1728 гг. – тот иностранец, который заключил Буринский и Кяхтинский договоры о разграничении пограничных территорий и торговле между двумя странами, фактически исправив ошибки Головина при подписании Нерчинского договора, в соответствии с которым многие земли оставались «под китайцами»[203]203
  http://www.eareaor.ru/pravoslavie/monastir.html


[Закрыть]. Кяхтинский договор установил границы и торговые отношения с Китаем на 150 лет.

Российскую дипломатическую службу он начал в Константинополе, где выполнял неофициальные поручения. В 1703 г. впервые посетил Москву, обосновался же в Москве в 1708 г. Был представителем России в Черногории и Молдавии, вел переговоры в Риме и Венеции.

В 1725 г. был назначен полномочным послом России в Китае, как пишет «Википедия», «выполнил свою миссию, известную как посольство Владиславича, с высоким искусством». По возвращении в 1728 г. в Петербург составил для российского правительства подробную записку о цинском Китае. Позднее участвовал в различных переговорах и обсуждениях проблем российско-китайской торговли[204]204
  http://mtswikipedia.ru/index.php?area=viewPage&id=98463&section=%D0%9A%D1%80%
  D0%B0%D1%82%D0%BA%D0%BE%D0%B5+%D0%BE%D0%BF%D0%B8%D1%81%D
  0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5&part=1&fromPage=98463


[Закрыть]. Но Кяхтинский российско-китайский трактат стал вершиной политической карьеры Владиславича-Рагузинского.

Почему Петр I поручил ему столь опасную и щекотливую миссию, понять нетрудно. Савва Лукич умел ориентироваться в незнакомой обстановке, был настойчивым и умелым переговорщиком.

12 октября 1725 г. посольство в составе 120 человек выехало из Петербурга. Ровно через год под звуки фанфар и в сопровождении восьмитысячного почетного караула оно въехало в Пекин. Столь торжественный прием со стороны китайского богдыхана Юнчжэна (Савва сравнил его с римским императором Нероном) на фоне предстоящих переговоров, которые не обещали быть легкими, выглядел довольно странно. Вскоре стало ясно, что этот прием – и впрямь восточная хитрость. Через десять дней китайцы показали свое истинное отношение к российскому посольству. 600 воинов под командой трех генералов окружили и изолировали обоз. Посланников поили соленой водой, в их адрес сыпались угрозы, их пытались подкупить.

Китайцы сразу дали понять, что имеют к России территориальные претензии. Обе стороны прекрасно понимали: у посла мало возможностей защищаться, но Владиславич стоял на своем: «Да владеют обе империи всем тем, чем ныне владеют, без прибавки, без умаления». Более того, он настаивал на расширении торговых контактов или хотя бы их восстановлении в прежних масштабах.

После подписания Нерчинского договора 1689 г. русско-китайская торговля активно развивалась. России она была выгодна, и в 1706 г. казна объявила ее государственной монополией. Но китайцы чинили препятствия русским купцам с тем, чтобы они снизили на привозимые товары свои цены. Два года китайские власти не пускали в страну российский караван, отправленный в 1718 г. Когда Рагузинский прибыл в Пекин, следующий российский караван, снаряженный в 1722 г., стоял на границе уже четыре года. Он пробыл там еще два. Все это время Владиславич вел изнурительные переговоры и лишь 1728 г. добился всего, чего хотел.

Подписанный им договор оставался в силе до середины XIX века. Уверенный в том, что для поддержания мира с Китаем российским властям нужно опереться на коренное население – бурят, он настоял, чтобы местная администрация не притесняла их. Ему даже удалось сформировать из бурят 20 казачьих полков. 29 июня 1727 г. Владиславич основал на приграничной речушке Кяхте Новотроицкую крепость. Здесь и завершились российско-китайские переговоры.

«Каким же было вознаграждение?»– задает вопрос Е.Глухарев и сам на него отвечает: «Когда Рагузинский вернулся в Петербург, он увидел, что от петровского гнезда не осталось и следа. Прежние друзья и покровители либо находились в опале, либо умерли. И, тем не менее, Савва еще пытался как-то влиять на политику (к примеру, занялся составлением нового таможенного тарифа), но окружение Петра II и Анны Иоанновны весьма недоброжелательно относилось к проектам выскочек петровских времен. По той же причине не приносили прежних барышей и коммерческие начинания Рагузинского. И все он был награжден чином тайного советника и орденом Александра Невского»[205]205
  Глухарев
  E.//http://www.domikorabl.ru/review/Delec gnezda petrova rossiiskii.html


[Закрыть].