Текст книги "Две истории. Венеция. Милан"

Татьяна Карась
Две истории
Венеция
Милан

[битая ссылка] [email protected]

Венеция

Посвящается всем моделям,

когда-либо выезжавшим

на работу в Европу

– Леночка, ну поехали вместе, ну, пожалуйста…

Мы сидели в кафе рядом с нашим московским агентством и в перерыве между кастингами пытались быстро перекусить.

Кофе был отвратительный, и салат несколько подвявший.

– Ну, Лен, сходи к Тане, она тебя тоже отправит, знаешь, как там классно! – Маша мечтательно посмотрела на улицу.

За окном шел липкий мелкий снег, и было промозгло и холодно.

Маша поежилась.

– Кстати, там и погодка получше, и вообще все по-другому!

Два года назад Маша уже ездила в Милан. Одна.

Тогда ей было 15 лет, и если уезжала она маленькой наивной и скромной девочкой, то вернулась совсем другим человеком.

Во-первых, Маша начала курить. И курить очень много…

– Там все курят и сидят на полу где угодно. Там вообще все расслабленные и свободные!

Во-вторых, там она сделала несколько крупных показов, и одну фотку с показа даже разместили в Интернете, мы всем агентством с гордостью ее разглядывали. Может быть, поэтому теперь в Москве Маша чувствовала себя звездой и начала «звездить», опаздывать на работу, а иногда и вообще не приходить.

Кроме всего прочего, итальянцы Машу перекрасили и постригли: если раньше у нее были длинные русые волосы, то теперь они превратились в каре, и Маша стала блондинкой.

А в-третьих, Маша встретила там настоящую любовь.

«Первый» был мужчина мечты.

Познакомились они на ужине агентства.

В Милане, впрочем, как и в Москве, практически у каждого агентства есть «друзья», они же спонсоры, это люди, вкладывающие деньги в модельный бизнес. Владелец любого агентства рад этим людям, так как на самом деле проценты с работающих моделей – это настолько небольшие деньги, что даже самое большое агентство разорится, не имея поддержки.

Именно поэтому есть два вида моделей, одни – живущие в Европе и сами устраивающие себе и билеты, и жилье, и другие – привезенные.

Таким образом, агентство с первых снимает 20 % от работы, а со вторых 100 %.

Обычно из 20 привезенных девушек только одна или две «выстреливают», то есть нравятся и фотографам, и модельерам, и имеют работу.

При этом чем больше у тебя работы, тем больше денег с тебя снимают, обосновывая это тем, что билеты на самолет были только бизнес-класса, а в резиденции мест нет, а квартира стоит икс €, где икс равен той сумме, которая у тебя осталась после того, как посчитали съемку для какого-то журнала тебе в минус, так как, оказывается, снимали не для журнала, а для твоего портфолио. Композитки (такие небольшие карточки с твоими фотографиями, именем и названием агентства) именно тебе нужно делать чуть ли не каждую неделю… и так далее, в итоге работаешь ты или не работаешь, денег все равно, пока ты «привезенная», не увидишь.

И все равно это настолько небольшой плюс в общем бюджете агентства, что спонсорские деньги агентству нужны всегда.

«Друзья» оплачивают практически все расходы, от аренды до зарплаты персоналу, требуя за это совсем немного.

Только возможность влюбиться.

Именно они устраивают ужины в дорогих ресторанах и снимают столы в модных клубах, куда приводят наивных 15-летних моделек для того, чтобы они не «чувствовали себя одиноко в чужой стране».

Чаще это женатые мужчины лет так от 30 до 60, имеющие много денег и щедро швыряющие их на понравившихся девушек.

Обвинять их не в чем, никто никого не заставляет… Все происходит красиво и волшебно.

Маше повезло втройне. Мало того что «первый» был молод, 31 год, не женат, из хорошей семьи, плюс он был чертовски привлекателен, под два метра, спортивного телосложения, темные волосы и удивительные голубые глаза…

Маша была покорена наповал, и конечно, когда на очередной вечеринке он из всех девушек выбрал ее и начал оказывать ей знаки внимания, она ответила ему взаимностью. Ей тогда, еще обычной московской девственнице, это было довольно-таки лестно. Языковой барьер был сломлен чувственностью и сексуальным влечением, о том, что он «первый», он узнал уже в процессе.

Маша была девочкой скромной, наивной и влюбчивой, он ей действительно понравился…

А он пытался водить ее по магазинам и ресторанам…

Но ей-то нужен был только он…

Потом ее виза закончилась, и она улетела в Москву…

Он клятвенно обещал, что приедет за ней…

И сначала действительно даже писал письма.

Почти полгода Маша честно ждала «жениха», а потом расслабилась и закрутила роман с Сашкой.

Он, конечно, не был голубоглазым красавцем, но любил Машу сильно, зарабатывал по московским меркам неплохо и вот уже два года жил с ней в одной квартире…

– Машулечка, ты же знаешь, я очень хочу поехать, но мне уже 22 года. Я думаю, агентство вряд ли заинтересуется такой взрослой девушкой, да и фотки у меня так себе…

Я открыла свое портфолио с фотографиями, папка была тяжелая, но бестолковая.

– Что я им покажу? Это?

Я ткнула пальцем в фотку из журнала.

– А ты, кстати, тут хорошо получилась… Глаза очень голубые, и волосы красиво лежат, коричневые такие, у вас с лошадью, кстати, практически один цвет.

– Издеваешься? – я закрыла бук.

– Ну, подумай, что ты теряешь? Возьмем денег с собой, купим шмоток на полгода вперед, там сейчас распродажи. Билеты агентство оплатит, и квартиру… И они еще денег дают каждую неделю – €100, потом, правда, это все из работы вычитают, но мы же можем вообще не работать, – Маша подмигнула мне.

– Тогда какой смысл вообще ехать?.. Я именно поработать там хочу, это же интересно…

– Ну, Леночка, захочешь – поработаешь, ты такая красавица, тебя точно куда-нибудь возьмут.

Я расплатилась по счету и накинула куртку:

– Пошли к Тане! Уговорила…

В агентстве было многолюдно, в трех кабинетах разные кастинги, мы заняли очередь во все три и спустились на этаж ниже к Тане.

У нее был отдельный кабинет, и обычно она сама вызывала девчонок, которые, по ее мнению, были перспективными.

Меня она звала, но это было лет пять назад, и мы все тогда работали в другом агентстве. Но так сложилось, что, когда я согласилась, Таню уволили. Соответственно я никуда не поехала. А сейчас, может быть, из-за возраста, может, из-за роста, все-таки мои 180 были высоковаты по европейским стандартам, может, по другим причинам, но предложений она мне больше не делала.

– Лена? – Таня удивленно смотрела на нас с Машей. – Отправить тебя? Зачем тебе это нужно? У тебя и здесь работы много… И все-таки 22 года… Боюсь, будет сложно.

И тут меня осенило:

– Танюш, а ты им предложи, я, например, могу сама себе билеты купить.

– И я тоже, я без нее никуда не поеду! – Маша уперлась руками в стол и нависла над Таней.

Таня вздохнула. И полезла в ящик стола. Достала фотоаппарат и черный купальник:

– Ладно, переодевайся, я тебя сфоткаю, пошлю в пару агентств, будем надеяться, куда-нибудь возьмут.

* * *

Через неделю мы опять сидели у нее в кабинете.

– В общем, ответили мне агентства. Машку хотят вот эти четыре, тебя вот эти два, получается, что вас двоих хочет только вот это… Оно так себе, не очень крупное, но в принципе неплохое. Единственный момент: сейчас в Милане делать особо нечего, неделя моды уже прошла, а шоу-рум, я думаю, вам не очень интересен.

Таня вопросительно посмотрела на Машу…

– Ну, в общем, да… А к чему ты клонишь?

У Тани зазвонил телефон, и она, сделав нам знак рукой, чтобы подождали, начала с кем-то ругаться на французском языке.

Машка толкнула меня в бок и на ухо прошептала:

– Неважно, пусть и шоу-рум, главное, отсюда уехать…

Таня раздраженно кинула телефон на стол:

– Извините, так о чем мы? Да… Значит, в Милан ехать смысла нет… Но… У меня есть друг, у него сеть мебельных магазинов в Москве, очень хороший человек, жена, двое детей, примерный семьянин, живет в Италии уже двадцать лет, и у него есть знакомый фотограф, живет он, правда, в Венеции, у него там студия. Я ему тоже ваши фотки высылала, так вот, у него, Машунь, для тебя уже есть гарантированно десять съемок, для Лены пока только одна, правда, но у него много заказов, так что, думаю, будут еще. В любом случае с такими фотографиями (она положила руку на мою папку) в Милане делать нечего.

– Мы согласны! – Маша не дала мне и слова сказать.

– Отлично! – Таня полезла в стол и достала какую-то бумажку. – Билеты покупаете сами, а остальное они оплатят, как обычно. Вот приглашение, завтра к 6 утра идете в посольство, занимаете очередь. Когда спросят, куда и зачем летите, запомните, вы работаете в магазине «Италия», занимаетесь тем, что ездите на закупки новых коллекций одежды, мерчандайзеры, понятно?

– Понятно, конечно. Менча… Кто мы?

– Запишите себе где-нибудь: м-е-р-ч-а-н-д-а-й-з-е-р-ы… Ну это типа менеджеров, люди, которые закупают одежду для магазинов.

Таня разговаривала с нами как с полными идиотками, но, слыша такие новые и незнакомые слова, я лично и правда почувствовала себя какой-то глупой…

– Все. Как визы получите, приходите – дам остальные координаты, – Таня улыбнулась. – Удачи.

* * *

Итак, дело сделано, приглашение у меня есть, осталось дело за малым: сообщить о том, что я собираюсь уехать на три месяца, моему парню. Мы жили вместе уже четыре года, снимали небольшую квартиру в центре. Дима работал менеджером в алкогольной компании и сначала с восторгом смотрел на меня на подиуме, не мог поверить, что я готова быть с ним, а не с каким-нибудь олигархом. Но с каждым годом все больше и больше был против моей работы, особенно против каких-либо поездок.

Видимо, понимая, что вряд ли в ближайшее время отвезет меня в Париж или Нью-Йорк, он злился, когда это делал кто-то другой, пусть даже знакомый с ним модельер или фотограф.

Но я еще ни разу не уезжала надолго. Обычно поездки длились три, максимум пять дней, но чтобы три месяца…

Дома меня встретил голодный кот. С громким мурчанием он терся об мои ноги все время, пока я раздевалась, затем, прихватив меня за тапок, начал тянуть в сторону кухни…

– Проголодался, Барсик? – я погладила его за ухом. – И как ты тут без меня будешь?..

Кот в предвкушении ужина меня не слышал. Мурчание перешло в требовательное мяуканье…

– Сейчас, сейчас… – я вытащила из холодильника рыбу и закинула в кастрюльку с водой.

Запах минтая совсем свел Барсика с ума. Он залез на стол и начал вылавливать рыбу из кипятка.

Я взяла его на руки:

– Потерпи чуть-чуть…

В двери заерзал ключ, вошел Дима.

Барсик тут же вырвался у меня из рук и побежал встречать его.

Я решилась сказать о поездке только поздно ночью, после секса, когда Дима уже засыпал:

– Кстати, мне тут приглашение пришло. Мы с Машей в Италию съездим ненадолго, так хочется там поработать.

– Да? – пробормотал Дима сквозь сон. – Что за агентство, когда едете?

– Не знаю, как визу дадут… А может, и не дадут еще… Ну ты, в общем, не против?

– Конечно, езжай… – Дима повернулся к стене и захрапел…

Вот и славненько. Барсик запрыгнул на кровать и подлез ко мне под руку, замурчал…

А мне что-то не спалось. Я лежала, рассматривала светлые лучи на потолке от проезжающих мимо дома машин и мечтала… О том, как я приеду в Италию и меня выберут для рекламы каких-нибудь духов, скорее всего, сразу сделают лицом компании, и все будут мною восхищаться – и я стану новой суперзвездой…

* * *

В посольстве даже в шесть утра уже была очередь. Мы записались и разъехались по домам досыпать. Оказалось, что нужно каждый день приходить и отмечаться. Хорошо хоть, можно было это сделать в любое время, а не в шесть утра.

Через четыре дня подошла и наша очередь.

Простояв три часа на улице и совершенно замерзнув, войдя в теплое помещение, мы облегченно вздохнули. Хотя через полчаса начали сходить с ума от духоты, вдоль длинного коридора, настолько узкого, что два человека расходились с трудом, в ряд стояли люди, человек двадцать. Заканчивался коридор маленькой комнатой, наверное, метра три на три, входить в которую нужно было максимум по двое. Когда казалось уже, что этот кошмар никогда не кончится, подошла наша очередь.

В комнате зачем-то стоял стул, было маленькое окно – открытое, чтобы впустить хоть какой-то воздух. Одна из стен была полностью стеклянная, и за ней сидела женщина. Видимо, итальянка. Она плохо говорила на русском языке. На уровне ее груди из стекла торчал железный лоток.

Мы положили в лоток паспорта и приглашения.

Женщина за окошком потянула лоток на себя и достала наши бумажки, пошарила по дну лотка и с удивлением посмотрела на нас:

– Это все?

– Да… там паспорта, приглашение.

Женщина что-то пробормотала, протянула нам наши документы обратно и какую-то бумажку:

– Приходите, когда соберете все, что нужно.

На улице уже казалось не так холодно, а вполне свежо и уютно.

– Может, ну его, а, Маш, видишь, что-то не складывается никак…

Я уже готова была остаться в Москве, да и Димка расстроится, когда узнает, на какой срок я собираюсь уехать…

– Ну уж нет! – Маша натянула на голову шапку. – Мы так просто не сдадимся!

И мы поехали в агентство, к Тане.

Она взяла бумажку, поохала и со словами «совсем озверели» куда-то позвонила.

Минут пять болтала на итальянском.

В итоге, положив трубку, пообещала, что все уладит.

Прошла еще неделя… А потом еще одна в очереди в посольство.

Очередь в коридоре показалась уже гораздо короче…

Женщина в окошке нас, мне кажется, узнала. И документы взяла.

А еще через две недели мы получили паспорта обратно. Уже с визами.

Радости нашей не было предела.

Засев в нашем любимом ресторанчике Sorbetto, мы выпили две бутылки красного вина и перешли на Branca Menta, решив, что нужно привыкать к итальянским напиткам.

В итоге, когда Дима заехал за мной, я была в очень веселом состоянии.

Он почему-то без энтузиазма воспринял новость о том, что нам дали визу:

– И когда улетаешь?

– Я думаю, на следующей неделе, виза с 5 февраля, хотим вылететь 6-го…

– И надолго дали?

– На два с половиной месяца…

Дима так резко притормозил, что я чуть не треснулась головой о лобовое стекло нашей новенькой «мазды».

– Ты чего, совсем спятил?

Дима открыл окно и выругался на кого-то:

– Да вон придурок, подрезал, козел… Так на сколько, ты говоришь, собираешься уехать?

Он недобро покосился на меня.

– Ну, мы решили взять билеты, которые, если что, можно поменять и улететь когда угодно, то есть теоретически я могу и на неделю, могу и на две, в общем, как пойдет. Но если работы не будет, что мне там сидеть…

Я попыталась его приобнять…

Но он отстранился:

– Не мешай, я же за рулем…

Но вроде бы поостыл.

Дома Дима еще продолжал обижаться, но я была настолько пьяная, что меня хватило только на то, чтобы умыться и добраться до кровати…

Под звуки требовательного мурчания с кухни и позвякивание посуды я провалилась в приятный сон.

* * *

В аэропорту было, как обычно, шумно и празднично. Не знаю почему, но толпы прогуливающихся по залу людей с чемоданами всегда вызывают у меня чувство радости и действуют как пьянящий наркотик. Сразу хочется приключений, и кажется, что все чувствуют то же самое.

Мы сдали в багаж две наши огромные полупустые сумки. (Маша уверяла меня, что, кроме денег, ничего больше точно брать не нужно, все купим там, на распродажах.)

Но я все равно набрала с собой кучу каких-то вещей.

Денег взяла я с собой немного, всего $400, но это все, что у меня на тот момент было, а у Димы просить совсем не хотелось.

Они с Сашей приехали нас провожать, мы долго целовались перед турникетом, я даже всплакнула. Не знаю, почему, но я в такие моменты становлюсь жутко сентиментальной…

– Все, идите, а то без вас улетят…

Дима отстранился от меня, чмокнул еще раз в губы.

Мы зашли за турникет и пошли к паспортным стойкам.

Ребята еще минуты две постояли с натянуто грустными улыбками, подождали, пока мы дойдем до очереди, помахали нам и ушли.

– Ну что, ушли? – Маша стояла спиной к турникетам…

– Ушли…

Грустная мина на лице тут же сменилась на радостную и авантюрную.

– Эх, Ленулечка, мы там так зажжем! Я там одна веселилилась, а вдвоем мы вообще всех порвем!

Пройдя паспортный контроль, так уж водится, нужно погулять по duty free, это уже как болезнь, даже если ничего не нужно, все равно необходимо что-нибудь купить.

Мы купили две бутылки водки, одну для фотографа, нам показалось это уместным, все-таки мы же из России. И одну для себя, пусть будет, вдруг по родине соскучимся.

В самолете решили не пить.

Ну, по паре маленьких бутылочек вина, и Маша под конец, когда вино закончилось, выпила баночку пива, это ж не считается…

Раньше, пока я не летала за границу, мне казалось, что летают в основном богатые люди, красивые и модные.

И каждый раз, садясь в самолет, я удивляюсь, откуда у всех этих страшных и одетых ужасно людей деньги на поездки в Америку и Францию и где все красавцы и миллионеры?

Неужели летают бизнес-классом или вообще только на частных самолетах?

* * *

В венецианском аэропорту было на удивление мало людей.

На улице нас встретил Танин друг Филипп, она показала нам его фотографию, так что мы без труда друг друга узнали.

Погодка по сравнению с московской показалась волшебной. Где-то +10, на деревьях еще висели прошлогодние листья, местами даже не пожелтевшие. Солнце ласково выглядывало из-за легких тучек, а воздух настолько свежий и чистый, что я почувствовала, как волна счастья прокатилась по моему замученному московскими пробками организму.

Филипп стоял у машины и улыбался. В жизни он выглядел еще моложе и доброжелательнее, чем на фото. Русые чуть курчавые волосы до плеч, худощавое телосложение и молодежный стиль в одежде добавляли ему шарма. Он совершенно не похож на русского, типичный европеец. Мик Джаггер, только более жизненный.

– Бонжорно! – он по-итальянски поцеловал нас по два раза, у них так принято. – Ну как вы? Нормально долетели?

– Супер! Мне здесь уже очень нравится!

Я обняла Машу:

– Какая ж ты молодец, что все-таки вытащила меня сюда.

Маша сияла.

Филипп ловко закинул наши чемоданы в багажник:

– Вы чего это с собой набрали? Кирпичей с родины?

– Типа того, как обычно, ничего не взяли, а чемоданы полные…

– Выкинете половину, тут сейчас распродажи, тряпок куча, вам, шмоточницам, настоящий рай.

Филипп подмигнул:

– Ну что, красавицы, загружайтесь.

Огромный американский джип плавно скользил по качественному асфальту подвенецианских дорог.

Как будто прочитав мои мысли, Филипп, погладив любовно торпеду уже потрепанного временем чуда техники, сказал: «Обожаю этот автомобиль, жрет, правда, как три новых, но зато красавец!»

За окнами красавца пролетало солнце, мелькая сквозь зеленые деревья, подсвечивало стриженые газончики с пожухлой травой и двух-, трехэтажные чистенькие домики, как будто только что построенные. Городок закончился, и начались поля.

– Здесь очень развито сельское хозяйство, – как бы между прочим заметил Филипп.

Мы с Машей с открытыми ртами смотрели на этот райский деревенский пейзаж.

Все, конечно, замечательно и красиво, и душевно, но что-то в глубине мозга зашевелилось, и подумалось о том, что вряд ли тут есть модельная жизнь, и это слегка расстроило.

Где-то через полтора часа мы въехали в очередной провинциальный городок.

Филипп остановился возле большого двухэтажного дома.

Почти весь первый этаж с прозрачными витринными стеклами занимал магазин аквариумов.

– Вот и приехали, выгружаемся.

Филипп ловко подхватил наши чемоданы и потащил их куда-то за дом.

Там оказался еще один вход.

– Лоренцо живет на втором этаже, у него соседи – итальянская пара, видимо, недавно поженились, он говорит, у них уже год как медовый месяц.

Филипп ухмыльнулся:

– Слышимость здесь хорошая, но, я надеюсь, вы девчонки не буйные. Кстати, вам Таня говорила, что Лоренцо просил парней в дом не водить?

– Не говорила. А что, здесь еще и парни есть? – я удивленно огляделась вокруг.

– Согласен, парней тут нет, за женихами потом в Милан поедете. А тут фотографии, работа, свежий воздух, хоть подышите нормально, а в Москве зачахли небось.

Лоренцо оказался добродушным милым пухляком неопределенного возраста и ориентации.

Как мы узнали позже, ему, как и Филиппу, было 36 лет, больше всего на свете он любил свою пятилетнюю дочь, которая, к сожалению, жила с мамой, а мы благодаря этому факту смогли жить в ее комнате.

Пока мы корячили чемоданы по лестнице, Лоренцо стоял в дверях и мило улыбался.

И только когда мы их втащили на лестничную клетку перед дверью, засуетился и начал нам помогать.

Квартира, на первый взгляд огромная, на самом деле оказалась не такой уж и большой.

Длинный коридор с зеркальным шкафом во всю стену зрительно увеличил пространство, но все равно оказался тесноват для четырех людей с чемоданами.

Справа большая арка вела в гостиную, студию, она же кухня.

Следующая дверь, как потом оказалось, была спальня Лоренцо, и в конце небольшая комната, которую любезно отдали нам.

Большое окно, большая кровать, зеркальный шкаф и несколько полочек с игрушками.

Сплошная ИКЕА, но все новое и подобрано со вкусом.

– Кровать одна, но, я думаю, не подеретесь, – Филипп поставил наши вещи и с облегчением выдохнул.

Лоренцо тут же открыл бутылочку красного вина за встречу, сделал нам бутерброды с очень вкусной итальянской колбасой, нарезал кучу сыров, в общем, посидели хорошо.

Филипп говорил то на русском, то на итальянском, Лоренцо на английском и итальянском, мы тоже пытались вспомнить весь запас английских слов, но все-таки перешли на русский.

Лоренцо с интересом разглядывал нас, как диковинных зверюшек, а мы его.

После второй бутылки он стал один в один похож на ежа из мультфильма «Ежик в тумане», характерная прическа и лопоухие уши, слегка окосевший взгляд…

Оказалось, что Лоренцо снимает в основном каталоги одежды. Что для Маши есть пять съемок, а для меня ни одной. Но он в любом случае снимет мне новое портфолио, и у него каждый день поступают новые заказы, так что, скорее всего, работа появится. Плюс недалеко, всего две остановки на электричке, есть большой мульти-брендовый шоу-рум, и им, конечно же, нужны модели, и если мы захотим, то пару-тройку дней в неделю можем работать там.

Венеция, как и обещали, оказалась тоже недалеко, три остановки на электричке, но в другую сторону. До Милана четыре часа…

Видимо, мы Лоренцо понравились, так как в конце концов он достал из шкафа старую деревянную гитару и начал играть. На счастье, пел он замечательно. Итальянские романсы, такие же страстные, как испанские, но более романтичные.

На улице стемнело.

Жаль, конечно, что вместо Милана с его ночной жизнью и возможностью карьерного роста, кутюрными показами известных модельеров, все, что есть у нас в перспективе на два с половиной месяца, – съемки для каталогов и шоу-рум в деревне…

Но зато это итальянская деревня и куча магазинчиков, и Венеция, и все-таки здесь потеплее, чем в Москве, что тоже несомненный плюс.

Филипп уехал, а мы, не разбирая чемоданов, легли спать, пуховое невесомое одеяло и мягкие подушки сделали свое дело.

Уснули моментально.

С утра поехали смотреть студию.

До сих пор не понимаю, зачем нас разбудили в 5 утра.

На улице еще было темно и удивительно мокро…

Мы выехали из городка и поехали по шоссе в полнейшем тумане.

20 км в час.

– Долго ехать? – Маша зевнула и еще раз посмотрела на часы.

– Минут 20… – Лоренцо, абсолютно бодренький, начал набирать чей-то номер.

– О… – Маша рухнула мне на колени…

Мне кажется, я даже уснула… Потому что, когда мы приехали, было уже гораздо светлее.

Туман спустился в канавы и легкой дымкой стелился по траве.

Мы въехали на территорию каких-то складов и ангаров.

Каждый огорожен новенькой и чистой колючей проволокой.

Лоренцо что-то пытался нам рассказать на английско-русском…

Но, видимо, это было не важно.

Мы подъехали к одному из ангаров.

Пип-пип… Лоренцо щелкнул пультом, сетчатые ворота начали разъезжаться.

Внутрь ангара вела обычная дверь, за которой обнаружилась довольно милая и комфортабельная студия.

Настоящая двухэтажная квартира, на первом этаже с гримерной комнатой, кухней, туалетом и душем.

А на втором огромный кабинет с огромным компьютером.

Единственным отличием было то, что потолки 10 метров и половина ангара, не застроенная, была завалена каким-то антуражем, видимо, для съемок, в дальнем углу стоял фон и свет.

По дороге к нему валялись ржавые трубы, несколько мешков с песком и какие-то деревья с корнями.

Холод бетонного пола чувствовался даже через подошву сапог.

– Чай, кофе? – Лоренцо дружелюбно улыбнулся. – Предлагаю сделать маленькую тестовую съемку, буквально пару кадров для меня, скоро станет теплее, я включил обогреватель.

Мы с Машей стояли, прижавшись друг к другу, если съемка будет в шубах, я согласна, но в таком холоде раздеться – это немыслимо.

Лоренцо все так же улыбался, глядя на наши недовольные физиономии:

– Пойдемте наверх, там теплее, покажу свои работы.

На втором этаже было действительно теплее.

Лоренцо включил компьютер, и на огромном мониторе появилось фото ребенка:

– Это дочь моя. Правда, красотка?

Дочь Лоренцо для меня лично ничем выдающимся не выделялась.

Судя по фотографии, она была полновата и 100-процентно капризной и избалованной девочкой.

Внизу хлопнула дверь.

– Патриция, мы наверху, почему опаздываешь? – Лоренцо рылся в папках на рабочем столе, вытаскивая логотипы и какие-то фотографии.

По лестнице, запыхавшись, поднялась приятная итальянка лет 40, с копной темных волос и очень приятной улыбкой:

– Бонжорно, девочки! Лоренцо, какие же они красавицы, дайте я на вас поближе посмотрю.

Она расцеловала нас, обхватив лицо руками и внимательно разглядывая каждую деталь:

– Перфетто! Пойдемте вниз, я вам сделаю макияж и напою кофе, а то Лоренцо сейчас вас совсем заморозит!

Дальше шел непереводимый итальянский жаргон.

Лоренцо, не отрываясь от экрана, махнул рукой.

В нижней комнате-гримерке было гораздо теплее. Патриция сделала нам бутерброды с вкуснейшей сыровяленой колбасой и свежим хрустящим хлебом.

Патриция оказалась отличным визажистом. Легкий макияж, светлые тени, коричневые ресницы, легкий румянец и ярко малиновые губы даже без тонального крема – все это выглядело на Машке сумасшедше! Шикарные Машкины волосы она почему-то убрала в строгий пучок.

– Следующий!

Патриция несколько секунд пристально смотрела на меня, потом решительно взяла черный карандаш и мощно обвела им вокруг глаз, немного растушевала, легкий блеск на губы… Затем она взяла фен.

– А румяна?

– Не надо…

Сказала как отрезала…

Нет так нет…

Минут через пять на меня из зеркала смотрела какая-то незнакомая мне девочка эмо.

С вытянутыми волосами и чернющими глазами я походила на какого-то подростка, сбежавшего из дома.

– Отлично! – Патриция с удовольствием разглядывала нас с Машей.

А мы друг друга.

После московского привычного «правильного» макияжа было немного странно смотреть на неровно подведенные глаза и незамазанные родинки.

– А?..

– А это все Лоренцо потом в фотошопе исправит, не переживайте. Это же просто тесты…

Мы натянули купальники.

– Наденьте куртки сверху и сапоги, потом разденетесь, а то замерзнете.

Патриция собрала в корзину босоножки, косметику, какие-то цветы и украшения.

– Ну что, вперед!

Лоренцо уже колдовал со светом и фоном. Увидев нас, он что-то пробормотал и ушел на улицу.

Да, в ангаре не потеплело. Изо рта шел пар, и я начала опять замерзать.

Патриция принесла откуда-то два пледа и завернула нас с Машей в них.

Лоренцо вернулся с какой-то корягой. Аккуратно положил ее на фон. Щелкнул фотоаппаратом. Переложил…

– Маша! Раздевайся!

Машка отрицательно покачала головой.

– Чем быстрее начнем, тем быстрее все это закончится! – Лоренцо начал психовать…

Маша нехотя сняла одеяло.

Надо отдать должное, сфоткал он нас быстро.

Действительно, сделал всего по 20–30 кадров. При этом четко зная, что хочет видеть.

– Встань ровно, правую ногу на корягу… Нет, выше… хорошо… (щелк)… ага, а теперь наклонись и смотри вверх, отлично (щелк)… глаза на меня… Так… Руку убери назад… Спину выгни… Нет… В другую сторону (щелк)…

Посиневшая Маша закуталась в одеяло и хлебнула из стакана, который Патриция ей участливо протянула.

– Виски? – Маша поморщилась

– Да! Чтобы не заболеть, все, беги одевайся.

– Лена!

Лоренцо убрал корягу и насыпал из мешка песок:

– Ложись!

– Ни за что! Там же бетонный пол!

Лоренцо задумался:

– Ну тогда… Встань на колени.

Песок больно впился в кожу.

– Отлично, не шевелись, так… Руку к лицу… А вторую на песок, разверни бедра, ногу правее… Все!

Лоренцо снял фотоаппарат со штатива:

– Пойдемте смотреть, что получилось.

Всегда, когда надеваешь свою одежду после сьемки или показа, такое ощущение, как будто возвращаешься домой. Все такое удобное, мягкое и родное. И сразу тепло становится… Еще кофе с виски…

На втором этаже стало вообще замечательно. Обогреватель работал на полную силу и нагрел все-таки воздух.

Фотографии получились неплохие. Но и не суперинтересные. Какие-то никакие.

Однако Лоренцо был в восторге. Он улыбался до ушей и фотошопил их с поразительной скоростью.

– Я, пожалуй, тут еще поработаю, а вас Патриция может в Тревизо отвезти, поможет купить сим-карты для телефонов, там магазины есть, кафешки… Погуляете и потом на электричке две остановки проедете, а у вокзала я вас заберу. Ну или, если не освобожусь к тому времени, спросите у кого угодно, как к магазину аквариумов пройти, вам дорогу покажут. Вот ключи, маленький от калитки, этот серебряный от нижней общей двери, а эти два от квартиры.

И он перестал обращать на нас внимание.

Очень хорошо.

На улице ярко светило солнце, после утреннего тумана и промозглости, после холода и темноты ангара казалось, что мы оказались в параллельном мире. Сухо, солнечно, тепло.

Маша размотала шарф и сняла куртку:

– Ленка! Неужели мы в Италии! Наконец-то! Свобода! Ура!!!

И Машка в порыве чувств набросилась на меня с объятиями.

Не знаю почему, но я как-то более спокойно ко всему отношусь и более рационально, что ли.

Италия. Я надеялась, что эта поездка приблизит меня к мечте стать известной моделью хоть на шажок, но все подсказывало, что для модельной карьеры все это пшик. Просто пустая трата времени.

С другой стороны, как путешествие и приключение в другой стране, особенно такие неизведанные места, как Тревизо и Преганциоль, это очень интересный эксперимент, ну, согласитесь, многие даже не подозревают об их существовании, как, например, о станции Немчиновке или Часцовской по можайскому направлению РЖД…

Это вам не Милан и не Рим, это даже не Венеция!

Это Тревизо!

Патриция припарковала свой маленький с виду, но очень вместительный внутри Fiat на площади возле какого-то памятника:

– Дальше пешком, тут везде улицы булыжником выложены… Ну вы вроде не на каблуках были…

Патриция на всякий пожарный посмотрела на наши ноги в кроссовках. Убедившись, что мы не на каблуках, облегченно вздохнула.