Текст книги "Две истории. Венеция. Милан"

В ближайшем магазинчике с сувенирами мы купили сим-карты и, обменявшись телефонами, договорились, если что, созвониться.

Патриция, обцеловав нас как мать родная на прощание, наконец-то уехала.

– Погуляем или по магазинам? – Маша явно больше хотела второе…

– Давай просто гулять и по дороге будем заходить в магазины, только давай особо не покупать ничего, мы же в Милан собирались на шопинг…

– Давай.

В итоге, конечно, как только мы дошли до первой и единственной в Тревизо улицы с магазинами и увидели на окнах призывные sconti 70 %, об обещаниях, данных самим себе, было забыто.

В Тревизо не было большого магазина с разными брендами, как в больших городах.

Но нам хватило и маленьких магазинчиков, заваленных недорогими, но очень, на наш взгляд, приличными вещами.

Остановиться мы смогли, только когда все магазины закрылись.

Улыбчивые продавщицы стояли с ключами у входа и любезно ждали, пока мы, как сумасшедшие, бегали по очередному залу между переодевалкой и вешалками с вещами.

В итоге осталось всего несколько магазинов, в которые мы не попали.

– Ну, мы ж еще вернемся сюда, да? – Маша и не подозревала, сколько раз мы еще сюда зайдем и насколько полюбим все эти улицы и тихую жизнь венецианского пригорода…

Я купила себе блестящие розовые кроссовки из удивительно мягкой кожи, длиннющие джинсы клеш с подворотом, что при моих 120-сантиметровых ногах до сих пор было нереальной мечтой, черную плотную майку со шнуровкой по бокам и какой-то надписью с красными огнями на груди и розовую куртку из кусочков неизвестного животного, с искусственным мехом всего за 30 евро.

Ну, не смогла удержаться…

Из Машиных покупок мне больше всего понравился комплект белья нежно-бирюзового цвета в сеточку Кельвин Кляйн и куртка джинсовая с голубым искусственным мехом.

Конечно, все, что можно было, мы сразу надели на себя.

– Ну что? Домой? Звони Лоренцо или Патриции, пусть забирают нас отсюда.

Оказалось, что забирать нас никто не собирается.

И что придется ехать на электричке.

Хорошо, что Тревизо городок небольшой, искать вокзал пришлось недолго.

Мы прошли по потемневшей улице магазинов и, свернув направо, оказались на вокзале.

Подвенецианские электрички по большому счету ничем не отличаются от подмосковных, разве что вагоны чуть побольше и сиденья помягче, а так…

Те же следы вандализма в тамбурах и ободранные сиденья.

Те же контролеры и множество разношерстной публики.

Билеты мы решили не брать, так как проехать нужно было всего две остановки.

Рядом с нами села женщина, лет 50, очень похожая на продавщицу из советского магазина. Знаете, с такой фигурой, как будто ее чем-то разорвало изнутри и давно и обратно уже не сдувается… Типичное русское лицо, и химия на голове.

Видимо, услышав нашу речь, решила заговорить:

– Милочки, по махазинам бродили? И как шопинг? Это вам не Россия, тут просто рай! Я сама с Украины, живу здесь уже пятый год, работаю тут, в доме одном, за детями присматриваю. Отлично! И платят хорошо, и живу у них, а у нас на Украине вообще делать нечего, голод и безработица сплошная! Так что вы молодцы, что приехали! А вы как? В гости к друзьям или тоже на заработки?

– Мы в гости…

Пока женщина расписывала, как же ей повезло с хозяевами, она так называла своих работодателей, мы с Машей не могли оторвать взгляд от двух негритянок, сидевших через несколько кресел от нас.

Молоденькие девушки явно выделялись из общей, немногочисленной массы «нормальных» людей.

Одна в ярко-зеленом берете, другая в малиновой кепке, из-под которой торчали длиннющие дреды, в черных лакированных куртках и ярких боа. На одной были короткие джинсовые шорты и высокие сапоги под цвет кепки, а на другой – какая-то мохнатая мини-юбка и белые кроссовки.

– А ведь мы для них выглядим, наверное, так же, как они для нас, – прошептала мне на ухо Маша…

– Боюсь, что не только для них…

Их вид поразил меня настолько, что через пару дней я поехала обратно в магазин и сдала свою розовую куртку из чебурашки обратно.

И каждый раз, когда кто-то из нас с Машей пытался купить себе что-то явно ненужное и слишком вызывающее, мы вспоминали этих негритянок, и это нас останавливало.

На станции Преганциоль было совсем тихо и спокойно.

Тусклый свет фонарей освещал дорогу к дому. Все было настолько просто и по-подмосковному привычно, что мы даже не сильно расстроились, что нас не забрали на машине.

На улице явно потеплело. Солнечный день прогрел воздух и наполнил зимний день каким-то летним домашним теплом, очень похожим на ночное летнее тепло в России.

В детстве, которое у меня длилось до 15 лет, я очень любила гулять.

Так как жила я в военном городке размером с 2 км, то гуляли мы в основном по городку, в точности похожем на Преганциоль, такие же несколько центральных улиц, тишина и спокойствие.

Идя к дому, справа между домиками мы заметили небольшое двухэтажное кафе с приятным названием Good evening.

Неоновая вывеска слабо мерцала в темноте, а за большими стеклами были видны барная стойка, несколько столиков и какие-то люди, неспешно попивающие свои напитки.

Со стороны все выглядело очень приветливо и приятно.

– Надо как-нибудь зайти будет…

– Ага… Только не сейчас, у меня уже ноги отваливаются и руки от пакетов!

Маша села на бордюр:

– Сейчас перекур, и пойдем дальше, 2 секунды.

– О'кей, – я послушно поставила пакеты рядом.

За стеклом кафе симпатичный бармен с прической Элвиса Пресли весело рассмеялся и налил что-то еще сидевшему к нам спиной мужчине.

– Пошли? Я все.

Маша встала, и мы поплелись домой.

Лоренцо что-то готовил на кухне, присвистывая себе под нос:

– Ну наконец-то, я уж думал, вас похитили! Давайте за стол, уже все готово.

Потом мы ели ризотто с грибами, пили вино, а Лоренцо пел итальянские песни и играл на гитаре.

* * *

На следующий день опять с утра… Мне кажется, что нас будили как в школу, до рассвета! Приехал Филипп и повез нас в шоу-рум.

Шоу-рум – это такое место, типа магазина, только не для обычных людей, а для оптовых закупщиков.

Шоу-рум «Тропинаров» в Преганциоле был единственным на всю округу и принадлежал семье Тропинаров. Семеро сыновей, папа и мама – все работали там.

Внешне большой дом посреди пустого поля, огороженный забором, был абсолютно не похож на магазин.

Просто двухэтажный дом за заборчиком, стоянка для десяти машин, небольшой садик с клумбой и несколько деревьев.

Внутри было четыре комнаты, две на первом этаже и две на втором, по стенам – вешалки с одеждой.

Простой и лаконичный дизайн, при этом очень уютный и стильный.

Большие окна, деревянная лестница на второй этаж, выкрашенная в белый цвет, большие зеркала во всю стену и, главное, очень приятная атмосфера.

В Италии вообще очень развит семейный бизнес, но в этом шоу-руме это было очевидно.

Мы познакомились с папой и мамой. Щупленький, невысокого роста блондин лет 60, с голубыми глазами и очень приятной улыбкой, и мама под стать ему, такая же миниатюрная и хрупкая женщина с пучком седых волос. Удивительно, как они могли родить семерых детей?! И все мальчики…

Один из сыновей (очень похожий на маму с папой) отвел нас на второй этаж и, вручив вешалки с одеждой, показал, где нужно переодеться. Специальной гримерки не было, часть комнаты загораживала большая деревянная ширма явно восточного происхождения.

За ширмой было тесно и темно.

– Что-то мне не хочется на шоу-руме работать, – натягивая платье, шептала Маша. – Сидеть тут с ними целыми днями – вот удовольствие. Я в Милане уже так работала. Скука смертная.

Я согласилась.

Хоть раньше никогда и не работала на шоу-руме, но по Машиным рассказам и по объяснению Филиппа действительно ничего интересного в этой работе для нас, как для подиумных моделей, не было.

Только представьте себе: целый день сидеть за ширмой и ждать, пока кто-нибудь придет, выберет с десяток вещей, которые он хочет заказать, и ты один все это меряешь и ему показываешь.

Никаких фотографов, восхищенной толпы, света софитов, музыки, аплодисментов. Ничего.

Я очень живо представила себе, как это будет:

– Я тоже не хочу…

Мы вышли из-за ширмы.

Маше вещи были как раз, мне несколько коротковаты рукава.

В комнате, кроме Лоренцо, Филиппа и старшего сына, оказались еще две женщины: одна, Франческа, симпатичная итальянка лет 30, с длинным конским хвостом и красивыми карими глазами, и вторая, постарше, представилась как Нури. Как оказалось потом, Франческа единственная из 10 человек, работающих на шоу-руме, говорила на английском языке, а Нури была переодевальщицей и поваром, поэтому ее все звали «мама Нури».

Они с деловым видом смотрели на нас и тихо переговаривались.

Маша им явно нравилась. Со мной возникли проблемы.

Принесли еще несколько вешалок с вещами.

Я опять пошла переодеваться за ширму.

Итальянского языка я не знаю вообще.

В школе учила немецкий, до сих пор не понимаю, зачем.

Абсолютно глупая история получилась. Я хотела учить английский, а меня записали в группу по немецкому, так как папа и мама учили немецкий в свое время. А подругу мою – в группу по английскому.

Эта дурочка так не хотела со мной расставаться, что переписалась в мою.

Естественно, когда мы с ней пошли к учительнице и стали просить, чтобы нас двоих перевели, она послала нас куда подальше…

А английский я потом после школы с репетитором учила.

Итальянский возник в моей жизни совсем неожиданно пару месяцев назад с предложением Маши поехать покорять Милан, и, естественно, единственное, что я успела сделать, – купить малюсенький разговорник.

Но чем хороша наша работа: даже без знания языка понятно, чего люди хотят и что им нравится или не нравится.

Я им явно понравилась, но вот вещи на мне…

Многие были коротки, а те, что были нормальной длины, были больше на пару размеров и мешком сидели на моем худощавом теле.

Наконец несколько вещей подошли. Все одобрительно закивали головами, еще о чем-то поспорили с Лоренцо (я думаю, о нашем гонораре), мы наконец-то переоделись в свои вещи и вышли на улицу.

– В общем, они больше хотят Машу, так как ей все подходит, но если Маша не сможет из-за съемок, то они с радостью и с тобой поработают. Ты им очень понравилась, жаль только, что не вся одежда на тебе сидит идеально. 400 евро в день. Завтра начинаете.

– Я не буду работать на шоу-руме, – Маша категорично замотала головой.

– Хорошо, послезавтра. У тебя, Маша, съемка, у Лены шоу-рум.

– О'кей, – Маша обрадовалась, – а завтра мы поедем Венецию смотреть!

– Пожалуйста, делайте что хотите, только без меня, —

Лоренцо замахал на нас руками, как на надоедливых мошек.

* * *

В конце февраля в Венеции было хорошо. Относительно тепло и не особо ветрено. От Преганциоля до Венеции было три остановки на электричке. Конечно, мы не купили билеты, встретили доброго проводника, который поверил, что мы тупые иностранки и не понимаем, где они продаются. Хотя, если честно, я до сих пор не понимаю, почему билеты продаются не в кассе, а в кафе вместе с кофе и свежей выпечкой, где они, кстати (такое потом было), могут закончиться. Видимо, именно это и делает кондукторов такими лояльными. Наш вышел с нами на следующей станции и проводил к кафе, где мы под его руководством купили-таки билеты.

От предпоследней станции до Венеции мы ехали по воде. Не шучу. Вокруг железнодорожных рельс, на расстоянии меньше метра начиналась вода, не знаю, насколько было глубоко, но ощущение, скажу я вам, необычное.

Как в фильме ужасов или страшном сне, завораживающий вид за окном, небольшие островки суши с деревцами и маленькими домиками на горизонте и надвигающийся остров с кучей домов, и солнце, внезапно появившееся из-за облаков на несколько минут, осветило сюрреалистичный пейзаж и скрылось за тучами.

– Там вообще машин нет, – вещала Маша, – только пешком можно ходить.

Мы въехали в тоннель…

Вокзал в Венеции был большим, как-никак к нему со всей страны шли поезда и электрички с туристами, жаждущими прикоснуться к прекрасному.

Людей было много. Очень много. Большая улица шла от вокзала к площади Сан-Марко.

По краям дороги сплошь и рядом продавались венецианские маски, изделия из стекла и другие сувениры, типа магниты и т. п.

– А нормальные магазины тут есть?

Нам, шопоголикам, лишь бы шмоток каких-нибудь купить…

Даже стыдно иногда бывает.

Как-то раз были в Мюнхене на гастролях, и так получилось, что были в выходные, когда все магазины закрыты.

Прекрасный солнечный день был отравлен.

Мы с завистью ходили мимо витрин с новыми коллекциями и ценниками, и красивейшая архитектура вокруг была таким приятным дополнением и обрамлением этих витрин, что хотелось плакать.

В Венеции несколько магазинов, на наше счастье, все-таки нашлось.

Они оказались дорогими, но я все-таки купила широкий черный кожаный ремень, а Маша очередную футболку.

Так что мы были довольны и счастливы, толпы туристов показывали путь, мы плыли в людском потоке мимо храмов и площадей, прошли через десяток мостов и малюсеньких мостиков и за пять часов, проведенных на острове, мы обошли его весь и под вечер оказались опять на вокзале.

Уставшие, но довольные отправились домой…

* * *

О нет… Опять, как в школе, подъем в 7 утра. Стук в дверь и голос Лоренцо:

– Девочки, вставайте!

Я, как обычно, встала первая и поплелась в душ.

Теплые струи воды зашуршали по телу, прогоняя сон.

– Если что, звони, – Лоренцо высадил меня возле шоу-рума и уехал снимать Машу.

Небо над горизонтом начало светлеть.

Я стояла посреди поля у дороги, рядом с забором, за которым, как замок Дракулы, темнел шоу-рум. Ворота были закрыты.

Я понажимала все кнопочки на двери. Никакой реакции.

Машина Лоренцо черной точкой мелькнула вдали и исчезла.

– Эй! Open the door! – крикнула неуверенно я в сторону дома.

Постучала ногой по воротам.

Может, Лоренцо что-то перепутал и сегодня выходной?

Звонить Лоренцо и просить, чтобы меня впустили, мне было стыдно. Что ж, я сама дверь открыть не в состоянии? Бред.

Я внимательно осмотрела кованый полутораметровый забор. В принципе перелезть через него, наверное, несложно.

И только я собралась это сделать, как что-то пиликнуло и большие ворота для машин начали открываться.

Я прошмыгнула в образовавшуюся щель и только потом оглянулась.

Следом за мной въехал новенький Smart и, проехав мимо меня, припарковался рядом с домом, где стояло уже несколько машин.

«Не выходной все-таки», – подумала я и решила подождать моего спасителя или спасительницу.

Из машины вышла невысокая блондинка в спортивном плюшевом костюме и, улыбаясь, подошла ко мне:

– Привет, я Элена, а ты новенькая модель? Мне вчера сказали, что у нас прибавление, классно!

Она протянула мне руку.

– Лена, – я покосилась на забор, через который только что собиралась перелезть, слава богу, что не успела…

– Элена, а как калитка открывается?

– Калитка? – Элена засмеялась. – Пойдем покажу. Вот, смотри, дергаешь за эту штучку вниз и тянешь на себя.

Все оказалось действительно просто. Когда знаешь…

В шоу-руме жизнь бурлила. Пришла новая коллекция, и вместо того чтобы ее мерить, мы полдня помогали ее развешивать.

Все работники были настолько приветливые и милые, что мы быстро подружились, и хоть я не понимала итальянского, язык жестов помогал как никогда.

Потом мы все вместе сели обедать за огромный овальный стол, оказалось, что комнат не четыре, а пять, и пятая как раз рядом с кухней.

Франческа села рядом со мной и постоянно пыталась положить мне побольше какой-нибудь еды.

Все было вкусно: и томатный суп, и сыр, и спагетти с волшебным сливочным соусом и беконом, и салат из консервированного тунца с романно и радиччо. Ужасно горькая трава, но выплевывать ее я постеснялась. Даже хлеб, явно свежевыпеченный в домашней печи, – все было бесподобно.

Все болтали на итальянском, смеялись и действительно были похожи на большую счастливую семью.

И тут мама Нори вспомнила про меня:

– Лена… – дальше шел набор итальянских слов, из которых я уловила только «Москва» и «морозо».

– Еще как морозо, – я решила, что понимаю, о чем она говорит, – минус двадцать…

За столом замолкли на секунду, а потом кто-то громко заржал, а остальные тихо захихикали.

Франческа подвинулась поближе и зашептала мне на ухо:

– Морозо по-итальянски бойфренд, а ты им – минус двадцать…

После неловкой паузы все опять перестали обращать на меня внимание, а я опять сидела и делала вид, что понимаю, над чем они смеются, и тоже улыбалась.

После обеда к нам приехала еще одна модель.

Лет ей было далеко за 35… Выше меня на голову и крупнее в два раза, с очень смуглой кожей, вполне возможно, что кто-то из ее предков был африканцем.

Лючия не говорила по-английски вообще.

В итоге в перерывах между работой я с Эленой учила итальянский по моему малюсенькому разговорнику, а Лючия в основном болтала по телефону.

Глядя на них двоих, я бы никогда не подумала, что они могут быть моделями, но Элена регулярно ездила в Милан на недели моды и даже работала там. Причем, как она рассказала, работала она без агентств – напрямую с модельерами. Посылала им свои фото и потом приезжала, снимала квартиру и пару месяцев проводила в столице.

У нее были прямые черты лица, она больше походила на немку, оказалось, что по отцовской линии так и было.

Лючия, как я уже сказала, не говорила по-английски, единственным случаем близости за два месяца нашей совместной работы был момент, когда мы остались вдвоем… Она вытащила из сумки какой-то документ и пару фоток…

На маленьком фото на документе она была лет на двадцать моложе и выглядела потрясающе красивой. На остальных фотках был малыш, очень милый карапуз.

– Май беби.

Лючия поцеловала фото.

– Очень красивый, – я одобрительно закивала…

Лючия убрала фото, и у нее снова зазвонил телефон…

Дни полетели за днями. Всю неделю я работала на шоу-руме, Маша просиживала в студии у Лоренцо на очередной съемке каталога одежды, а если съемок не было, то мы работали на шоу-руме вместе.

Меня снимали всего пару раз, для каталога купальников и рекламы косметики.

В выходные дни мы ездили по окрестным станциям и городкам в поисках магазинов.

Через пару недель мы решили поехать в Милан. Четыре часа на электричке, в общем-то, недалеко.

Пока мы проснулись, собрались и поехали, наступил вечер, и так как это было воскресенье, магазины закрылись через два часа после нашего приезда.

Мы практически ничего не успели купить… Пара туфель и брюки за 200 евро не считаются…

Я так и не поняла, на какой улице мы были и вообще что это Милан.

Бесконечная беготня из метро в метро и попытки Маши сориентироваться в пространстве.

Я вздохнула с облегчением, сев в электричку.

А ночная прохлада Преганциоля показалась мне такой родной и близкой, что я чуть не расплакалась от счастья снова быть дома.

* * *

Через месяц нашего прибытия позвонили знакомые ребята из Москвы, оказалось, что они путешествуют по Италии, взяли машину напрокат и хотят заехать к нам, чтобы мы показали им Венецию, и даже забронировали отель недалеко от нашего дома.

Лоренцо очень обрадовался этому известию и попросил нас тоже переночевать в отеле, так как хотел взять дочку, которая жила с женой, на выходные, а так как мы жили в ее комнате, то этот вариант с отелем всех очень устроил. Мы, конечно, согласились. Друзья тем более.

Утром в субботу я и Маша, взяв самые необходимые вещи, как то: зубные щетки и футболки (в чем спать), мы, расцеловав Лоренцо на прощание, клятвенно его заверили, что все будет хорошо. Он нас не увидит два дня, а уж тем более его дочка!

Он почему-то считал: если она узнает, что у него живут модели, в ее комнате, это ее сильно травмирует.

Мы, как обычно, поехали шляться по Венеции. За месяц нам надоели протоптанные туристами большие дороги, и мы срезали путь, гуляя по закоулкам, бродили по узеньким улочкам между домами. Там, кстати, тоже было много интересного. Малюсенькие кафе с самыми вкусными булочками и кофе, сувенирные лавки в квартирах на первых этажах домов, где, казалось, все действительно сделано вручную.

Ребята должны были приехать не раньше семи, так что целый день у нас был свободен.

Мы ели мороженое в бумажных стаканчиках, фоткались, и время пролетело незаметно.

К восьми мы вернулись в Преганциоль.

Ребята были недоступны, и у нас наконец-то появился повод посидеть в баре Good evening.

Над стеклянной дверью тренькнул колокольчик.

– Куда сядем? – Маша оглядела небольшое помещение и плюхнулась на диванчик слева от входа.

В баре помимо большой барной стойки стояло несколько пристенных диванов, по периметру к ним были приставлены небольшие столики и деревянные стулья с мягкими домашними «поджопниками», за барной стойкой, в углублении комнаты – куча старых игровых автоматов. Там были и морской бой, и старый музыкальный аппарат, и какие-то однорукие бандиты. Из всего этого работала, похоже, только музыкальная штуковина…

В баре, кроме нас, практически никого не было. Только красавчик бармен с прической, как у Элвиса Пресли, невысокая страшненькая итальянская девочка рядом с ним и худощавый мужчина с гипсом на шее.

Мужчина был абсолютно непривлекательный, в очках и с лысиной. Он сидел за барной стойкой, и они втроем мило общались.

Девочка принесла меню.

Маша еще раз набрала номер ребят.

– Все еще недоступны, – констатировала она. Я вообще пиво не пью и не люблю, а тут вдруг захотелось.

Мы заказали какие-то сэндвичи и по пол-литра пива.

Прошло два часа…

Бармен подошел к нашему столику, мило улыбнулся. Он все время улыбался такой приятной детской обезоруживающей улыбкой… Милый, милый бармен…

– Сорри… – он полез куда-то за наш диван, и в баре резко потемнело.

– You closed?

Мы с Машей заерзали на месте.

Куда же нам еще идти? Название отеля мы у ребят не спросили… К Лоренцо нельзя, мы обещали его не тревожить.

– No, no… Only the night light…

Мы облегченно вздохнули.

– Какой же он хорошенький… – зашептала мне на ухо Маша.

– Да… Слишком хорошенький. Правильные черты лица, смеющиеся глаза… Красавчик, да и только.

Мы заказали еще пива.

Еще через полчаса в бар неожиданно ввалились футбольные фанаты. Их было трое… Всем явно около двадцати лет, в шарфах «Интер», с дудками и флажками.

Они завалились и начали орать какую-то «кричалку», бурно здороваться с барменом и танцевать.

Я всегда считала, что фанаты опасны и агрессивны. Эти были настолько безобидны и искренне радовались победе своих кумиров, что мы попали под их обаяние.

Один из них, самый буйный и симпатичный, заметив нас, сразу принес какой-то напиток в шотах, подудев нам в уши дуделкой, под бурные аплодисменты остальных заставил выпить.

Я так и не поняла, что это было.

Потом мы пили еще… и еще… Человек в гипсе вообще выпил что-то, в чем плавало сырое яйцо.

Потом они завели старый музыкальный аппарат, и мы скакали паровозиком, сшибая стулья по всему кафе… В общем, было весело.

Конечно, мы все познакомились. Бармена звали Кристиан, человека с гипсом Франк, а самого буйного фаната, он почему-то весь вечер провеселился в черных солнечных очках, Даниеле.

Остальных не помню. Точнее, я помню, что они хорошие ребята, но не особо симпатичные, и их имена не запали мне в душу… А вот буйный мне понравился… Даниеле веселился от души. Кристиан однозначно красив, но вот Даниеле… Полностью в моем вкусе.

Чуть накачанный, крупный, совсем не худой, с падающей на лоб челкой и каре до ушей. Правильные черты лица, прямой нос, пухлые губы, точеные скулы… Веселый и беззаботный, в белой толстовке и мягких серых спортивных штанах.

– Ребята звонят, приехали!

Маша расплатилась у барной стойки…

Мы душевно попрощались, поцеловались и пообнимались со всеми как со старыми знакомыми и лучшими друзьями.

Под бурные крики и активное махание руками на прощание мы вышли на улицу.

Ночная прохлада слегка отрезвила… Но ненадолго…

Ребята сидели в малюсенькой машине «опель», и, кроме Леши за рулем, все были в хлам… Все – это Костя, Максим и Толик.

– Вы чего так долго ехали? И телефон выключили, – Маша втиснулась на заднее сиденье и села Косте на колени, я залезла следом.

– Долго рассказывать, – ребята заржали и протянули нам початую бутылку «Джек Дэниэлс» в бумажном пакете.

– Ну и где этот наш отельчик? «Пре-ган-ци-оль», – прочитал Костя по слогам…

Отель оказался действительно рядом, тут же по дороге через 200 метров. Он так и назывался «Преганциоль», как и наш городок.

В целях экономии ребята взяли люкс.

Люкс был большой и напоминал хорошую трехкомнатную квартиру в Москве.

Мы еще выпили. Выслушали их рассказ о том, как они три раза заблудились, пока добирались до нас. Как ночевали в каком-то отеле с привидениями и какие тут отличные дороги и культурные водители.

Нам с Машей отдали самую большую кровать в гостиной, конечно, пытаясь шутить, что ночью к нам будут приходить по очереди… Но мы дружили уже давно и поэтому не переживали за свою безопасность. Даже платили мы каждый сам за себя. Друзья.

На следующий день мы повезли ребят на электричке в Венецию и даже покатались на гондоле.

Леша утверждал, что это просто необходимо сделать, так как с воды Венеция выглядит совершенно по-другому.

Я особой разницы не заметила. Гондола была не новая, и на ее дне плескалась вода. Я сидела, поджав ноги, и боялась свалиться за низкий бортик.

Ребята не выпускали из рук пакет с любимым «Джек Дэниэлсом»…

Венеция с воды произвела на меня удручающее впечатление. Все дома покрыты серо-зеленой плесенью и слизью. Видимо, уровень воды раньше был меньше, так как многие подъезды были наполовину затоплены, но часть ступеней была видна под водой.

Здания были действительно старинные, не тронутые современным ремонтом, и только это было интересно.

Мы проплывали под темными сводами мостов, я закрывала глаза, чтобы не видеть крыс, мирно живущих в сырости.

Мы нашли самый дорогой ресторанчик в Венеции и поужинали там.

Белые скатерти на столах, приборы и дорогое вино никак не сочетались с туристами, многие из которых были с рюкзаками и в спортивных толстовках.

Странное несоответствие усиливала классическая музыка, мягко доносившаяся из колонок.

– Принесите мне салат – вот этот! – Костя не собирался говорить ни на каком языке, кроме русского.

Официант покорно записывал все, во что Костя тыкал пальцем в меню.

Через полчаса, когда нам принесли почти все, что мы заказали, Костя так и сидел без салата…

– Друг! – он подозвал официанта. – Где мой салат, а?

Самое странное, что официант его наконец-то понял и, что-то пробормотав по-итальянски, наконец-то принес Костин заказ. Но оказалось, что Костя хотел совсем не то…

В общем, вместо приятного ужина мы получили недовольного Костю и раздраженного официанта.

На следующий день я вернулась к Лоренцо, а Маша с ребятами поехала во Флоренцию.

Во-первых, потому что ей больше этого хотелось, во-вторых, было свободно только одно место, а в-третьих, ребята были больше ее друзья, чем мои.

День без Машки тянулся вечность. Я поняла, почему она так уговаривала меня поехать вместе с ней в Италию. Одной было скучно. Скучно ходить по пустынным улицам, фотографировать старинные здания, скучно сидеть в кафе. Даже в такой удивительно по-летнему теплый и солнечный день. Март в Италии – это настоящая весна, не то что в Москве… Март в Венеции – это практически наше московское лето.

Я разделась до футболки и прошла вдоль и поперек Тревизо с неработающими по воскресеньям магазинами.

Я даже купила путеводитель и во дворе дома да-Ноал на улице Канова нашла оригинальный Фонтан-делле-Тетте. Его название в просторечном переводе звучит как фонтан «титек» (женских грудей), а почему – стало понятно, стоило только взглянуть на пышные формы беломраморной скульптуры. Оказалось, что это произведение выполнено в 1559 году для Большой лоджии– деи-Инканти, где раньше проходили аукционы. Точная копия из истринского камня установлена в Галерее на улице Романа. Фонтан установили в честь победы над Венецианской республикой. Первые три дня после открытия из него струилось виноградное вино. И сейчас из груди женщины били две струи питьевой воды. В свое время в оригинальный фонтан подавали воду из реки Каньян, тогда еще пригодную для питья.

Все эти названия ни о чем мне не говорили, но сиськи и правда были симпатичные.

Гуляя, я обратила внимание на еще одну особенность Тревизо, отличающую его от других итальянских городов: очень многие его улицы так называемого аркадного типа. То есть все пешеходные тротуары расположены как бы под зданиями и укрыты от непогоды, а на проезжую часть выходят бесконечные арки.

Еще в путеводителе было написано, что в Тревизо не хватало камня, поэтому в городе мало зданий, украшенных скульптурой, зато пестрые дворцы и дома попадаются на каждом шагу – сохранилось 500 фресок в хорошем состоянии. На улицах и площадях можно отыскать как фрагменты орнаментов на оконных проемах или входных порталах, так и огромные сюжетные произведения, полностью покрывающие фасад. Особой популярностью пользовались аллегорические изображения и мифологические сюжеты.

500 я, конечно, не насчитала, но фресок и правда было много, особенно мне понравились старинные фрески, которые украшают Кадеи-Рикки, небольшой дворец XVI века, здание романской архитектуры, сооружение с характерной лоджией эпохи Возрождения, Казадаль-Корно и несколько домов около моста Понте-Данте.

Дошла до Piazza del Duomo, оказывается, ее облюбовали еще древние римляне. Здесь стоял античный храм, позже его сменила христианская крещальня (сохранилась мозаика на полу), в Средние века на площади построили баптистерий. Сегодня здесь стоит Кафедральный собор (Duomo, XVIII) и баптистерий Сан-Джованни. В отличие от других подобных сооружений (круглых или восьмигранных), у него необычная прямоугольная форма.

На площади dei Signiori я нашла Дворец Трехсот, замечательный пример романской архитектуры XIII века. В нем заседало правительство гвельфов, с 1553 года располагалась резиденция подесты. За 800 лет дворец неоднократно перестраивался, сейчас на нижнем этаже расположились офисы ведущих итальянских фирм.

Рядом с Дворцом Трехсот я разглядела Дворец Префектуры, Дворец преторио и Городскую башню.

Несмотря на выходной день и относительную безлюдность города, площадь рядом с этими зданиями была заполнена людьми. Несколько небольших кафе, где захотелось посидеть за бокалом вина и что-нибудь съесть… Так я и сделала.

Заказала «просекко» и фисташковое мороженое. Игристое приятно защекотало горло… А гигантская порция мороженого с кусочками имбирного печенья совершенно развеяла мое одиночество.

Люди за соседними столами весело болтали и смеялись.

А я поехала домой. Как быстро я привыкла называть Преганциоль домом, тут и правда было хорошо и спокойно, как дома.

Я погуляла по маленьким, уже начавшим зеленеть улочкам.