Текст книги "Остров затонувшего солнца. Павильон желанных чудовищ"

Сегодняшней ночью или предшествующим днем староста не слышал ничего странного, потому как не ночевал дома. Обычно он обретается по соседству – в верхнем этаже свой антикварной лавочки, но один состоятельный насельник квартала отбыл лечить суставы на горячие источники и упросил господина Накамуру пожить в его доме, чтобы денно и нощно присматривать за жилищем. В лавке за старшего остался приказчик, в театре имеется сторож и еще пара человек обслуги – основная труппа укатила гастролировать. Но после приключившегося инцидента77
  «Инцидент» – традиционное определение локальных военных столкновений в японской политике, журналистике и историографии.


[Закрыть] – господин Накамура произнес последнее слово со значением, сделал паузу и добавил:

– Я сам солдат, господин полковник, награжден медалью за сражение при Ляояне88
  При Ляояне произошло одно из наиболее крупных и кровопролитных сражений в ходе Русско-японской войны 1904—1905 гг.


[Закрыть]. Так вот, после такого инцидента считать означенную обслугу людьми толковыми нет никаких оснований…

Полковник прервал словоохотливого старосту:

– Уверен, вы были достойным солдатом, господин Накамура. Сейчас сержант препроводит вас в полицейский участок, и тщательно зафиксирует все, что вы сочтете необходимым сообщить о происшествиях в квартале, предшествующих кончине майора Сога. Спасибо за ваше время и неоценимую помощь императорской армии!

Старичок приосанился и проследовал за сержантом совершенно довольный. Полицейские больше не переглядывались. Конечно, они могли добавить, что особняк, за которым так усердно «присматривает» господин Накамура, принадлежит клану Атомо, а проживет в нем не кто иной, как нынешний босс означенного клана. В столице царит летнее затишье, поэтому босс подался на курорт – обирать состоятельных отдыхающих и провинциалов, охочих до игры в кости. Но лишившись руководства детектива Иппонги, младшие полицейские чины вообще не представляли, как следует вести себя с офицерами из военной жандармерии. Полковник избегал прямых вопросов, вынуждая опрашиваемых много раз повторять показания, сбиваться и путаться. При таком подходе запросто можно сболтнуть лишнего, заработать взыскание или вообще лишиться службы…

Так рассуждали полицейские, пока полковник Китаока изучал план дома и придомовой территории, с коротким поклоном предоставленный криминалистом.

– Полагаю, центром перекрестного огня арбалетов служил берег пруда? Примерно здесь? – полковник остановился у самой воды.

– Именно так.

– Хорошо. Прошу вас, одолжите мне вот это… – полковник, не чинясь, позаимствовал из арсенала криминалистической службы толстые резиновые перчатки, склонился к воде и принялся шарить по днищу пруда. – Странно… Здесь ничего нет…

Парочка карпов кои, взбудораженная следственными действиями, метнулась к ступени искусственного водопада, затем к решетке, преграждавшей им путь в водосток. Снова возвратясь к берегу, рыбы закружились вокруг опущенной в воду руки полковника. Лейтенант Такэда залюбовался их плавными движениями, контрастом алых пятен и белоснежной чешуи, и невольно вспомнил, как мальчишкой любил возиться с рыбками в своем домашнем озерке. Водоем был не в пример больше этого, но карпы исправно собирались стайкой и устремлялись к его руке в ожидании кормежки. Лейтенант быстро нырнул в жилую часть дома и возвратился к пруду с громоздкой лаковой коробкой, поднял крышку и продемонстрировал полковнику. Полковник погрузил пальцы в содержимое коробки, отсыпал некоторое количество на ладонь и принялся внимательно разглядывать:

– Вам известно, что это, лейтенант?

– Так точно. Зерна, гомарус99
  Гомарус – разновидность рачка-бокоплава, в живом, замороженном и сухом виде используется как высококалорийная подкормка для рыб.


[Закрыть], кусочки высушенных фруктов, корней лотоса и прочее – еда для рыбок. Карпы кои неприхотливы в пище и не требуют живого корма, такая смесь может храниться длительное время даже в жаркую погоду. Хозяевам очень удобно и просто кормить этим составом рыбок…

– Ясно. Очень дельная мысль обратить внимание на емкость с кормом! – в словах полковника не прозвучало даже тени иронии. Он стряхнул крошки с ладони прямиком в воду, а остальной корм аккуратно пересыпал в мешок для вещественных доказательств. Затем простучал пальцами лаковые боковины и стыки, перевернул коробку, ловко отодвинул дощечку, служившую дном, и вытащил из тайника связку бумаг, перетянутых куском шелка.

2. Заметки о необычных методах преступления и дознания

Ровно за пятнадцать минут до начала рабочего дня лейтенант Такэда вошел в тренировочный зал. Он оставил обувь на специальной полочке, отодвинул оконную раму и с наслаждением потянул носом свежий воздух, – в зале витал устойчивый запах пота. Его коллеги, капитан Наката, инструктор по боевым искусствам, и капитан Момоси из криминалистического отдела, уже битый час метелели друг друга, лелея надежды, что полковник Китаока пожелает размяться, оценит изящество их боевых стилей и наконец-то откомандирует как перспективных офицеров на передовые рубежи воюющей империи. Капитан Момоси ежемесячно подавал прошения о переводе в действующую армию, но все они оставались без удовлетворения. Поговаривали, что начальство не желает отпускать капитана из-за побед в соревнованиях по айкидо и стрельбе из лука, которые он регулярно одерживал, умножая славу всего управления. Капитан Наката, принадлежавший к роду, почти такому же старинному и славному, как семья самого лейтенанта, избрал другой путь – подрался с парнем из оперативного отдела прямо в столовой и рассчитывал отправиться на фронт в порядке взыскания, но вместо этого угодил на гауптвахту.

Тягаться с ними лейтенант Такэда не собирался, его навыки были куда скромнее. Разумеется, он умел худо-бедно управляться с мечом – дед самолично вложил бамбуковый меч в его неокрепшую детскую ладошку и обучал, пока был жив. Позже уже его отец, известный сторонник вестернизации и прогресса, скрепя сердце оплачивал для сына уроки у именитых мастеров «пути меча», считалось, что занятия укрепляют телесное здоровье Эмото. Будущий лейтенант рос мальчиком хилым, врачи обещали, что он перерастет болезни, но с возрастом его здоровье не становилось лучше. Слабые легкие едва не преградили юноше путь к фамильной воинской славе, пришлось приложить недюжинные усилия, чтобы надеть армейскую форму с белой нарукавной повязкой Кэмпэйтай. Поэтому на рожон лейтенант Такэда не лез: знал, что перевод в действующие части чреват медицинским осмотром, после которого его запросто могут комиссовать. Он устроился у стены, разложил подставку с письменными принадлежностями, проверил, как смешаны чернила, старательно вывел сегодняшнюю дату, – усердие и терпение были его оружием.

Два капитана основательно просчитались. Полковник Китаока вошел в зал минута в минуту с началом рабочего дня, и хотя был одет в кэйкоги1010
  Кэйкоги – тренировочный костюм для занятий рукопашными дисциплинами японских традиционных боевых искусств, например, айкидо.


[Закрыть] вместо воинской формы, но разминаться не стал, а поклонился в знак приветствия и позволил начать. Полковник еще не оправился после ранения, даже самые простые движения даются ему с усилием, глупо думать, что человек, привычный к победам, захочет демонстрировать свою временную слабость младшим по званию, – рассудил лейтенант, пока капитан Наката демонстрировал принципы работы ловушки, изъятой в саду покойного майора.

– … в процессе установки конструкции образовались характерные углубления на грунте, действует все это достаточно примитивно, – капитан надавил ногой на рычаг ловушки, струна натянулась, привела в действие крюк арбалета, черная стрела рассекла воздух и вонзилась в соломенное чучело, год за годом сносившее удары будущих мастеров боевых искусств. – Конструкция не вполне аутентичная. Полагается использовать нити, сплетенные из женского волоса, но отыскать даму с косами до самой земли в наши дни практически невозможно, поэтому злоумышленник воспользовался рояльной струной…

– Вам уже приходилось наблюдать подобные конструкции? – спросил полковник.

– Нет, но описания таких устройств содержатся в исторических источниках.

– В литературе, которая не является строго научной, – ехидно уточнил криминалист. – Если вообще допустимо считать литературой предания о синоби1111
  Синоби (ниндзя) – полулегендарное тайное сообщество шпионов и наемных убийц в средневековой Японии, часть преданий и традиционный штамп приключенческой литературы о Японии. Считалось, что синоби способны быть кем угодно, но их излюбленными личинами были образы странствующих монахов, а так же странствующих актеров и акробатов.


[Закрыть]!

Лейтенант оторвался от протокола и спросил с самым серьезным видом:

– Мне так и записать, что полицейского детектива атаковали синоби?

Полковник улыбнулся.

– Разумеется, преступление обставлено с избытком театральности. У вас, капитан Момоси, как я понял, есть особое мнение на этот счет?

– Да, с вашего позволения. Я полагаю, подобную инсценировку затеял человек, весьма поверхностно знакомый с бытовыми реалиями современной Японии, имеющей искаженное представление о великой истории нашей страны. Человек, который почерпнул сведения в англоязычном бульварном чтиве и детективных фильмах. Иностранец! – За неимением демонстрационной доски криминалист пришпилил к соломенным чучелам демонстрационные материалы, которые не поленился принести с собой: сравнительную цветовую таблицу, увеличенные до гигантского размера изображения отпечатков пальцев, а так же схематичное изображение человеческого тела, размеченное с указанием размеров. Он выдернул стрелу и принялся размахивать ею как указкой. – На месте преступления были обнаружены фрагменты кисти, а именно, большой и указательный пальцы правой руки, ампутированные острым стальным предметом. Обратите внимание, что тип пигментации кожи и характер папиллярного рисунка пальцев типичны для европеоидной расы. Удалось выяснить, что группа крови пострадавшего – вторая. Она широко распространена среди европейцев, в то время как у коренных жителей Азии преобладает третья группа. Используя типовые пропорции тела представителей так называемой «арийской расы», рассчитанные германскими антропологами, можно уверенно предположить, что пальцы принадлежали мужчине европеоидного типа, ростом от 165 до 175 сантиметров по метрической системе, весом от 70 до 80 килограммов. Возраст мы оценили как 30—35 лет, но с учетом хорошей физической формы преступник может быть и старше – до сорока пяти…

– Просите, господин полковник, разрешите задать вопрос капитану Момоси?

– Безусловно.

– Как давно отсекли эти пальцы?

– Около трех суток назад. Полагаю в тот же день, когда скончался майор Сога.

– В таком случае нет оснований считать этого европейца преступником. Если этот человек пытался убить майора, а тот защищался посредством меча, они разворотили бы весь сад, а шум привлек внимание соседей. Убить полицейского калека тем более не мог. Очень сложно стрелять из арбалета с подобным увечьем.

– Вы считаете, что помимо ловушек, был и еще стрелок?

– Да. Эти потаенные устройства выглядят хитроумно, однако для того, чтобы они нанесли смертельную травму, должно совпасть слишком много случайных факторов. Зато смятение и суета, которую они вызвали, облегчили задачу убийцы. Все, что от него требовалось – держаться на определенной линии огня и воспользоваться такой же стрелой, как в ловушках.

Лейтенант склонился над своими записями, аккуратно разгладил бумагу. Если младший чин рассчитывает «сделать карьеру» – как это называют в англоязычных странах – абсолютно недопустимо излагать свои соображения начальству с подобным выражением лица! Никогда, никогда капитан, позволивший себе безмятежную улыбку Будды Амиды, не станет майором.

– Очень хорошо, капитан Наката. Возьмите несколько полицейских в помощь, проведите следственный эксперимент, определите место дислокации стрелка и осмотрите; подготовите отчет и передадите лейтенанту. Прошу вас поторопиться, – полковник дождался, пока капитан раскланяется и отойдет достаточно далеко, прежде чем снова окликнуть его. Капитану пришлось неловко повернуться. – Да, капитан, постарайтесь не обеспокоить жителей квартала. Если от них поступят жалобы, боюсь, вам придется вернуться на гауптвахту… Продолжайте, капитан Момоси. Вы проделали большую работу. После совещание отправьте описание мужчины-европейца, дополнив характером травм, в медицинские учреждения, полицейские участки и таможню. Пусть предпримут меры к розыску похожих мужчин. Теперь перейдем к телу господина Сога.

Криминалист зашуршал бумагами и вынул листок с плотными столбцами записей:

– Вот, это результаты анализа крови, собранной с травы. Как вы и предполагали, полковник, кровь господину Сога не принадлежит. Вернее, там была кровь самого майора, и другая кровь, которая ему не принадлежит. Не человеческая.

– Кровь собаки?

– Да… – озадаченно протянул криминалист. – Хотя, возможно, шакала или лисы. Прошло продолжительное время, я не могу ручаться за абсолютную точность результата.

– Спасибо, капитан, не стоит тратить время на то, что мне заведомо известно. Староста Накамура упоминал экскременты животного. Несчастное существо убили, чтобы лужа крови вокруг господина Сога выглядела более теплой и реалистичной. Это потребовалось потому, что самого майора разделали далеко за пределами садика и доставили к дому уже мертвым. Лучше расскажите, что лично вас удивило или озадачило при вскрытии майора?

– Понимаете… – Капитан Момоси сдвинул брови, словно подобная гримаса способна была оживить его память. – Майор Сога был жив, когда его брюшную полость вскрыли мечом, имитируя самоубийство, это бесспорный, установленный факт. Но выражение его лица… глаза… все было такое… такое странное. Умиротворенное лицо, почти блаженное.

– Хотите сказать, он не испытал боли?

– Да. Однако мы не обнаружили следов наркотиков или анальгетиков… – лейтенанту показалось, что криминалист хочет добавить еще что-то, но боится прогневать начальника. – Вскрытие было повторным. Препараты тканей в городском морге готовили крайне небрежно, а самого покойника успели передать в ритуальное агентство, там обмыли и обработали, что сделало наши исследования малоинформативными. Возможно, преступник использовал вещества, которые быстро разлагаются, или специальные яды, о которых нет информации в открытых источниках. Поэтому я должен ходатайствовать о консультации опытного военного токсиколога…

– Вы хотели бы привлечь какого-то конкретного специалиста?

– Точно так. Будет большой помощью узнать мнение подполковника медицинской службы Исигуро, он работает над отравляющими и бактериологическими веществами для нужд армии, поэтому его имя мало известно в академических кругах.

– Хорошо, капитан Момоси, подготовьте запрос и сопроводительные материалы, я позабочусь, чтобы подполковник Исигуро уделил достаточно внимания этому делу. Больше не задерживаю, у вас много задач.

Тренировочный зал опустел, кислорода заметно прибавилось, лейтенант смог вдохнуть полной грудью, выпрямиться и тихонько наблюдать, как полковник Китаока отрабатывает удары меча на плетеном чурбане – тень полковника летала по ширмам как огромная черная птица, а безвинное чучело вздрагивало и натужно скрипело. Потешившись вволю, господин Китаока вспомнил о лейтенанте и принялся расспрашивать, огорчен ли тот переводом из отдела, где был на хорошем счету.

Лейтенант отчеканил, что готов служить Императору в любом качестве.

Он ничуть не жалел о должности, на которой приходилось целыми днями сидеть в пыльном помещении вместе с дюжиной других сотрудников, проверять судовые документы на предмет контрабанды или переводить изъятую у иностранных матросов полиграфическую продукцию, выискивая в ней антияпонскую пропаганду, и каждодневно писать объемистые отчеты. Заниматься такой рутиной его определили из-за гражданского образования, хоть не такая великая заслуга быть лучшим выпускником провинциального коммерческого училища.

Такэда Эмото вообще не любил вспоминать годы учебы и стыдился, что из-за постоянных болезней не посещал школу, как все нормальные дети; приглашенные отцом репетиторы обучали его на дому. Здоровье Эмото немного поправилось в том возрасте, когда возвращаться за школьную парту – глупо, а поступать в университет еще рано. Отец хотел было отправить мальчика в британский колледж, но доктора опасались, что путешествие и смена климата разрушат хрупкое равновесие, с трудом обретенное организмом пациента. В итоге его записали в ближайшее к дому учебное заведение – пресловутое коммерческое училище.

– Тогда прошу, господин лейтенант, расскажите мне о главном призе. Что за бумаги так бережно хранил майор Сога?

Лейтенант с поклоном вручил ему опись документов, обнаруженных в тайнике. Самым объемистым из них – тридцать четыре листа – была учетная книга, заполненная в старомодной манере. Веками так учитывали урожаи во владениях даймё1212
  Даймё – титул наследственной аристократии в традиционной Японии, в эпоху мейдзи был отчасти заменен княжеским.


[Закрыть]. Двойная итальянская бухгалтерская запись скоро окончательно вытеснит этот пережиток прошлого, но даже в собственном поместье семейства Такэда, где вырос Эмото, ему приходилось знавать упертых учетчиков, которые продолжают пересчитывать каждую горстку риса по старым мерам, ведут записи именно так и потрясают кулаками в адрес армейских снабженцев, выдумавших накладные и всякие дебеты-кредиты. Учет вели аккуратно, на протяжении двух лет, пробелов нет. Судя по характеру записей, обладатель книги одалживал деньги под процент достаточно скромный, а потом ссужал их другим нуждающимся под куда более высокую ставку, и не торопился платить налоги.

– Малопочтенное занятие для отставного офицера, – вздохнул полковник, – зато серьезный мотив для убийства.

– Не уверен, что майор занимался кредитными операциями лично. Взгляните – вместе с учетной книгой обнаружено несколько накладных – с армейских магазинов1313
  Магазин – устаревшее название армейского склада, преимущественно продовольственного.


[Закрыть] в Китае, из портового склада Нагасаки, судовые коносаменты с международных линий. Все эти документы никак не отражены в учетной книге и никак не связаны между собой. Рискну предположить, что майор по какой-то неизвестной причине просто хранил документы у себя.

– Возможно. Потрудитесь разыскать образец почерка майора и выяснить его имущественное положение в налоговом ведомстве. Боюсь, офицерская пенсия – слишком скромный источник финансирования для кредитных операций. Чтобы одалживать крупные суммы, даже неофициально, ему требовался залог.

– Я сию минуту подготовлю запросы, – лейтенант вскочил на ноги и принялся шнуровать высокие ботинки, хотя никакой спешки не было. Еще вчера он связался с добрыми знакомыми из налогового ведомства и выяснил, что наследства господин Сога не получал, ценных бумаг или недвижимости не имел, жил в арендованном домостроении, то есть не имел ничегошеньки, что могло сойти за залог. Образец почерка покойного майора он тоже успел раздобыть, правда, пришлось раскошелиться на рикшу, чтобы поспеть в кадровое управление до конца рабочего дня. Майор писал твердо, размашисто и без всяких украшательств, как свойственно человеку решительному. В книге же записи делал некто дотошный до мелочности, стараясь уместить на страницу как можно больше знаков. Но лейтенант умолчал о своих изысканиях, поскольку считал невежливым опережать руководящую мысль.

– Не торопитесь, – полковник жестом фокусника извлек из складок одежды монокль, поднес его к глазу, прижал бровью и снова просмотрел опись. – Ответьте мне на один вопрос. Если бы вам лично случилось ссужать средства – предположим, чисто гипотетически, – вы могли бы принять подобные документы в качестве залога?

– Гипотетически? Нет, документы я не рассматриваю как залог даже гипотетически. Речь идет о противозаконной финансовой операции! – Лейтенант укоризненно качнул головой. – Значит, документы невозможно будет использовать в суде, сами по себе они – всего лишь бумага. Другое дело – товары, которые в них указаны. Такой залог легко продать на черном рынке с большой выгодой. Господин полковник, любой ростовщик предпочтет документам реальный, наличествующий на складе товар.

Полковник поймал монокль в ладонь, уголки его губ вздрогнули, из-за шрама улыбка вышла недоброй. Конечно, он знал. Знал с самого начала!

Знал, что искать. Ради именно этих документов полковник Китаока покинул Китай и готов был задыхаться в токийском зное. Теперь он возвратится на континент, имея все основания трясти армейские склады, интендантскую службу, а там – кто знает?

Конечно, для такой кропотливой работы полковнику потребуются ответственные и исполнительные сотрудники, которые не отвлекаются на ловушки из женского волоса, «клан синоби» и прочую ерунду.

Лейтенант зажмурился от открывшихся перспектив и узел самого себя – бодро пересчитывающего штабеля мешков и ящиков в окружении пристыженных интендантов; тщательно сверяющего часы налета истребителей с расходными ведомостями на горючее; и наконец, себя – отважно взвешивающего содержимое бачков с пищевыми отходами в офицерской столовой! На таком оперативном просторе он быстро дослужится до чинов, достойных вековой славы дома Такэда. Однажды убеленный сединами полковник Такэда повторит своим подчиненным то же самое, что слышит сейчас:

– Современная война, господин лейтенант – это война нового типа. Война техники, коммуникаций и ресурсов. Линия фронта проходит не только в окопах; хищения, недостачи и злоупотребления наносят императорской армии гораздо больший ущерб, чем вражеские диверсанты. Только военная жандармерия способна покончить с круговой порукой чиновников и интендантов. Подготовьте запросы, а завтра не торопитесь на службу, – от такого неожиданного приказания лейтенант едва не заступил на татами прямо в ботинках, и пробормотал:

– Как?

– Оденьтесь в гражданское платье и отправляйтесь в управление полиции Асакусы. Формально вы должны получить опросные листы болтливого старикашки и справку о делах, которые закрыл или отказался возбудить детектив Иппонги за последний год. Но главное – подружитесь с коллегами из полиции, выпейте с кем-нибудь чаю и расспросите. Меня интересует то, что остается за строками документов: слухи, сплетни, частные мнения… Важно понять, что на самом деле происходит в чертовом «тихом» квартале, из которого жильцы вдруг разлетелись как журавли под осень. Судите сами: театральная труппа упорхнула гастролировать, состоятельный горожанин срочно укатил на курорт, люди из якудзы взялись избивать любого чужака, забредшего в квартал, хотя обычно не втягивают в клановые конфликты окрестное население. Что-то их здорово перепугало, настолько, что неизвестный ростовщик отдал свои бумаги на хранение бывшему военному, господину Сога. Допустим, некий преступник разыскивал документы и вынужден был в процессе поисков пойти на убийство. Почему он не захотел просто пырнуть майора ножом или расшибить нашему детективу череп камнем в темном проулке? Быстро, эффективно, без затрат! Чем типичнее преступление, тем сложнее его раскрыть – это аксиома. Убийство с целью ограбления остается самым массовым из тяжких провонарушений, каких совершаются сотни, а раскрываются только десятки. Зачем было превращать простое дело в масштабный спектакль? Должна быть причина!

Господин полковник отвернулся и продолжил с удвоенным усердием осыпать ударами чучело. Лейтенант Такэда остановился у входа и еще некоторое время наблюдал за его абсолютно просчитанными движениями – такой человек не остановится, пока не докопается до самой потаенной, единственной и истинной причины.