Текст книги "Мать четырех ветров"

– Прекрасная ночь!

Из-под укрытой цветущим плющом арки показалась фигура мужчины.

– Мы должны были встретиться в другом месте, Влад, – недовольно ответил Зигфрид. – Я, к сожалению, опоздал, но…

– Ах да, – хищно блеснули в улыбке зубы князя, – двор разрушенного храма, где невозможно использовать стихийную магию. Там, представь себе, оказалось слишком многолюдно. Кстати, дорогой барон, знал ли ты, направляя по мою душу наемных убийц, что именно в таких местах, в местах с остаточной магией, городские катакомбы имеют обыкновение выходить на поверхность?

– Ты попал в засаду? – фальшиво изумился огневик. – Городской совет давно обсуждает необходимость увеличения числа ночных дозоров…

– Думаю, новый алькальд быстро решит эту насущную проблему, – перебил Дракон собеседника. – К сожалению, ввиду своего отсутствия, я не смогу разделить народное ликование по этому поводу.

Зигфрид молчал, переваривая новую информацию. Новый алькальд? Алле драхен тренне! Валашский змей и здесь успевает узнавать все первым!

– Не бойся, Кляйнерманн, – задушевно проговорил князь, беря барона под руку. – Подумаешь, убийцы. Разве может такая мелочь разрушить нашу многолетнюю ненависть? Ты попробовал, у тебя не получилось. Может быть, в следующий раз судьба будет к тебе более благосклонна.

– Ты не сможешь меня убить. Без меня тебе не выбраться с острова!

– И прибыть сюда без твоей помощи мне тоже вряд ли бы удалось. Я тебе искренне благодарен. Очень неудобно быть персоной нон грата в магической столице мира. Да прекрати ты дергаться, в конце концов!

– Куда ты меня тащишь?

– В укромное местечко, дорогой, – веселился Дракон.

За аркой оказался небольшой дворик, заросший сорняками.

– Час до рассвета, – пояснил князь. – Ночная стража совершает последний обход, подобный башне Кляйнерманн обязательно привлечет ее внимание. Тихо! Сейчас они пройдут.

За стеной уже слышался топот и позвякивание оружия. Князь замер в шутовской позе: «Тсс!»

Выглядел он до безобразия довольным, его словно распирало от радости. Зигфрид многое бы отдал, чтоб узнать, какое событие привело Дракона в такой дикий восторг. Когда барону предложили доставить в Элорию валашского князя, он сомневался недолго. Деньги никогда не бывают лишними. К тому же, проанализировав ситуацию, Зигфрид пришел к выводу, что Влад Дракон стремится на остров, чтобы потребовать развод у своей фальшивой супруги. Холостой князь был лакомым кусочком на матримониальном столе континента, и, зная Влада, можно было предположить, что свободу свою он продаст очень недешево.

– Когда будет открыт транспортный портал? – спросил Дракон, когда шаги стражников затихли вдали. – Организуй это как можно быстрее.

– Ты хочешь возвращаться? Но я переговорил с ректором, он согласен аннулировать твое наказание на некоторых условиях. – Зигфрид достал из рукава трубочку пергамента.

– Планы изменились, – криво улыбнулся Дракон, но послание развернул. – Мне сейчас не ко времени в ваши дрязги вмешиваться, на континенте дел полно. Два университета открываю – в Романии и в Лузитании.

– Магические?

– Зачем? Колдунов и так развелось как собак нерезаных. Чиновников мне грамотных недостает. Империя большая, умных людей мало. Налоги, воинская повинность, суды – все внимания требует. А через годик-два я и до вас доберусь. Ха! Ты это читал?

Зигфрид покраснел. Неужели сломанная, а потом восстановленная печать так заметна?

– Твой, Кляйнерманн, во всех отношениях достойный учитель оценивает давний позор в полторы тысячи дублонов. Войдешь в долю? Ты же тоже участвовал.

– На закате я открою путь в алтарной нише заброшенного храма, – холодно проговорил Зигфрид. – У меня есть право на один личный портал, остаточной магии места должно хватить. Надеюсь, ты там все не разнес?

– За кого ты меня принимаешь? – рассеянно ответил князь, продолжая читать. – Вот если бы мне за уменьшение поголовья кордобских убийц платили… В третьем пункте многоуважаемый мэтр Пеньяте требует, чтобы я закончил обучение?

– Мэтром станешь. Тебе же всего год оставался до выпуска. А второй пункт тебя не взволновал нисколько?

Влад поднял на барона затуманенный взгляд.

– Через два года мы это с ректором еще раз обсудим. Что я тебе должен за услугу? Нет, погоди, я сам догадаюсь. На этот раз ведь это будут не деньги?

Синие глаза, казалось, прожигали дыры в высокой фигуре огневика.

– Понятно, – кивнул, наконец, Дракон. – Судя по свежим шрамам на запястьях и общей бледности, ты пробовал призвать демона Тонкого мира. А красноватый след на переносице говорит нам о том, что способность видеть нити силы тебя покидает и ты пытаешься удержать ее при помощи магических очков.

Зигфрид молчал.

– Помогу я твоему горюшку, добрый молодец, – подражая шамканью деревенской колдуньи, кривлялся Влад. – Очки можешь выбросить – они тебе не понадобятся. Это не ты нити не видишь, это их становится все меньше. Ты еще не понял? Даже после сегодняшнего землетрясения? Источник иссякает, Зиг, магия четырех домов уходит из этого мира.

– К-как? – прокашлялся барон. – Как скоро она иссякнет?

– На твой век, может, и хватит. Но ты правильно делаешь, изучая и другие виды магии. Как говорят в одном государстве, сопредельном моей державе, «свято место пусто не бывает». Ну что, барон, до скорой встречи, мне еще ценный груз упаковать надо.

– Ты собираешься отделаться от меня общими фразами?

– Имя зазеркального демона я сообщу тебе, стоя одной ногой в портале. Уж прости мне легкое недоверие.

– Свободного, не связанного ни с одним магом демона, – не давал сбить себя с мысли Зигфрид. – Я знаю одно имя. Но она… он не является.

– Оттачиваешь на мне четкость формулировок? Не обману, не бойся. Будет тебе одинокий демон.

Барон ожидал появления густого тумана или водных брызг – Влад Дракон любил эффектные исчезновения, – но князь просто запахнул плащ и, насвистывая, направился к арке.

– Ты не хочешь увидеть Лутоню? Мне казалось, ты прибыл сюда ради нее.

– Дурацкое слово – «кажется». Мужчине не пристало испытывать неуверенность, – послышался злой ответ. – Помнится, Крессенсия предпочитала неколебимых кабальеро.

Зигфрид досчитал до десяти и нанес решительный удар:

– Осталось выяснить, кого предпочитает донья Лутеция Ягг. Ее партнер по инициации как раз является твоим подданным. Если у тебя будет возможность навести справки, ты узнаешь, что собой представляет Игорь Стрэмэтурару.

Влад смерил барона презрительным взглядом.

– У меня другие планы на сегодняшний день.

Зигфрид фон Кляйнерманн с непередаваемым наслаждением наблюдал сгустившийся туман, брызги, а также крошечные серебристые молнии, знаменовавшие уход валашского господаря. Словом иногда можно ранить больнее, чем кинжалом, и сегодня барону удалось достичь цели.

Я толкнула оконную створку. Ничего не произошло. Стекло было мутным, будто затянутым синеватым бычьим пузырем. За ним угадывался полный диск луны и горошины звезд. Меня заперли. Вот как прикажете интриги интриговать, если вокруг одни великие колдуны шастают? Для проформы я подергала раму в разные стороны и даже изо всех сил стукнула кулаком в самую смальтовую серединку. Больно-то как, ёжкин кот! Я раздраженно отбросила шпагу и завалилась на постель. Надо было подумать. Валашский господарь два раза себя на мякине провести не позволит. Как там пишут в наших студенческих грамотках? К обучению горазд! Я рассеянным взглядом осмотрела комнату. Образчик аристократической обстановки, не чета грязной клетушке в таверне Плевка, где мне приходилось время от времени ночевать под личиной Мануэля Изиидо. Жаль, но, кажется, придется расстаться с юным кабальеро раньше, чем планировалось. А как он был удобен – флиртовал со служанками, обвешивая тех чудесными зеркальцами слежения под видом побрякушек, подслушивал разговоры в кабаках, знакомился с нужными людишками, деньги зарабатывал, наконец. Где я теперь дублоны добывать буду, если студентам на корриде ставки запрещены? Я раздраженно фыркнула и закрыла глаза. Дельные мысли все не появлялись. Вот ведь… Иравари не поверит, когда я ей об этом расскажу. Я вскочила с постели и ринулась к огромной занавешенной раме, прислоненной к глухой стене. Сейчас демоницу свою призову, пусть сама придумывает, как мне отсюда выбраться. Ёжкин кот! Зеркальная рама была пуста. Господарь и здесь постарался! Я отшвырнула парчовую занавеску и нервно огляделась. Ничего блестящего или глянцевого в комнате также не было, и вообще никаких личных вещей не наблюдалось – ни тебе сундука, ни сменного платья, ни даже дорожного несессера. Только на прикроватном столике стояло серебряное фруктовое блюдо, из тех, на которых так аппетитно смотрятся сочные абрикосы или янтарные ягоды спелого винограда. Блюдо было пустым, и это добавило мне раздражения. В кои веки аппетит проснулся и тот не ко времени.

Я заколотила в дверь.

– Кто-нибудь! Выпустите меня! – Я скрючилась, пытаясь что-нибудь рассмотреть в замочную скважину.

– Прекратите шуметь, молодой человек, – наконец донеслось из коридора.

Голос хозяйки доходил до меня искаженным, будто сквозь толщу воды. Кажется, я была под настоящим колдовским колпаком.

– Сударыня, будьте так любезны, отоприте дверь! – Изображать вежливость было затруднительно, орать приходилось будь здоров. – Мне необходимо посетить места уединения. Потребности у меня!

– И не просите, сударь, – орала в ответ дама. – Для удовлетворения ваших потребностей под кроватью стоит чудесная ночная ваза, воспользуйтесь ею. Господин Ягг запретил мне даже приближаться к этой двери. Не устраивайте скандала, другие постояльцы могут выразить недовольство, и тогда мне придется пожаловаться господину Яггу, а он…

Дальше я не слушала, меня скрутил приступ хохота. Ха! Господин Ягг! Прибывший в Элорию инкогнито Дракон жил в Кордобе под моей фамилией?

Все так же похохатывая, я вернулась к кровати. Ваза действительно стояла на указанном месте – огромная, как собачья конура. Пользоваться этим шедевром зодчества? Нет уж, увольте! Пружинно поднявшись, я слегка покачнулась и зацепила рукой прикроватный столик. Блюдо полетело на пол. Костяшки пальцев, которые я расшибла об окно, опять закровили. «Срочно спать! – баюкая ушибленную руку, решила я. – Эдак я скоро от усталости и разговаривать не смогу». Закутавшись с головой в одеяло, я принялась считать барашков. Средство верное, ни разу меня не подводило…

– О моем здоровье вообще никто не думает?

Недовольный голос отвлек меня от сто двадцать пятого муфлона, не желающего прыгать через жердочку.

– Сплошное страдание, – согласилась я, выныривая из уютного гнездышка. – Надо бы королевский приказ издать, чтоб все жители Кордобы о твоем здоровье думали, хоть два-три раза в день. Можно еще повелеть колокольным звоном время для раздумий отмечать. Ты кто, чудо чудное?

У парня, который смотрел на меня из зеркальной рамы, были зеленые волосы. Неровно остриженные пряди торчали в разные стороны, радуя глаз оттенками от оливкового до изумрудного.

– А ты кто?

– Я первая спросила.

Скосив глаза на пол, к серебряному блюду, я убедилась, что на нем засыхает капля моей крови. Значит, я невольно вызвала личного демона Влада. А зеркало, значит, у нас появляется, только когда есть необходимость в беседе? Очень удобно. Давным-давно князь мне показывал эффектный фокус – создание зеркальной линзы. Кажется, именно это колдовство используется сейчас.

– Мое имя тебе ни за что не узнать, ведьма! – поджал и без того тонкие губы парень. – Забудь, что ты видела меня, и прощай.

Был он очень худощавым и, кажется, состоял из одних углов. Длинный нос с горбинкой, близко посаженные глаза, уши лопухами. Отнюдь не красавец. Но, если его услугами пользуется сам господарь, в иерархии демонов Тонкого мира этот занимает не последнее место. А ведь уйдет, ёжкин кот! Знала бы имя, могла бы удерживающее слово молвить…

– Ты Иравари знаешь? – быстро спросила я, пока зеленоволосый демон не исчез. – Мне вообще-то с ней поговорить надо.

Он заинтересовался и опустил руку, занесенную для колдовского пасса. Молча посмотрел куда-то мне за плечо. Глаза будто бегали по строчкам. Но мы такое уже проходили, сейчас он дочитает и…

– Нет, – ответил он. – Прощай.

– Ленинел!

– Откуда?..

Пока он растерянно хлопал гляделками, я облегченно выдыхала. А еще говорят, что в девичьих разговорах «за жизнь» толку нет. Вот он – толк, уши удивленно потирает. Ты-то, может, голубчик, подругу мою и не помнишь, а вот она тебя – прекрасно. Ты бы знал, оглоед, сколько она слез из-за тебя пролила! Ленинел Беспалый, вот как тебя студенты твои называют. Потому что мизинца на правой руке нет. А еще называют Зверь, потому что на экзаменах зверствуешь.

– Ты можешь связать меня с моей демоницей? – строго проговорила я, оставив его вопрос без ответа.

Он не мог – правда, не мог. Я не очень хорошо понимала устройство зазеркального колдовства, но, кажется, друг с другом демоны могли общаться только лично. Я расстроилась, попеняла неумехе, немножко поторговалась. Ну, как немножко… Знатное представление устроила – с заламыванием рук, недоверчивыми похмыкиваниями и прочим арсеналом успешного менялы. Мы сошлись на том, что играть в старинную демонскую игру «Три ответа на три вопроса и попытки объехать собеседника на кривой кобыле, найдя лазейку в неточности формулировок» сегодня не будем. А будем общаться как давние приятели, тем более что у Ленинела, как и у меня, была бессонница и заняться особо было нечем.

– А я догадываюсь, кто ты, – добродушно заявил собеседник, когда все тонкости предстоящей беседы были оговорены. – Ты – «наша дражайшая супруга»!

– Что значит «ваша»? – отчего-то испугалась я.

– Ну, он про тебя именно так и говорит: наша дражайшая супруга Лутеция Ягг. И глазами еще так делает…

Ленинел показал как, закатив глазные яблоки. Я прыснула.

– Налей еще крови. – Демон пригубил крошечный бокал тонкого стекла. – Связь нестабильна.

– Я чувств лишусь от кровопускания. Другая жидкость не подойдет?

– Для представителя классической школы твой вопрос оскорбителен.

– Тогда прощай, – пожала я плечами. – У меня и воды-то под рукой нет. А использовать ту жидкость, которую я могу добыть из себя без ущерба для здоровья, вообще святотатство.

– Так птичка, наконец, в клетке? – скабрезно захихикал демон. – А я Дракону давно говорил: поймать, запереть, и будешь как шелковая.

Я надулась:

– Еще одно слово, и я тебя напою. Деревенские знахари как раз таким способом желчность характера излечивают.

Он продолжал смеяться, делая какие-то пассы правой рукой.

– Шпалеру за изголовьем кровати в сторону сдвинь!

Я подошла к стене, часть которой подалась вбок под моей ладонью.

– Там где-то вино было, – руководил Ленинел. – Темное бери, элорийское.

За тайной дверью оказалась еще одна комната. На выложенном разноцветной мозаикой полу стояла на ножках большая лохань, в уголке еще одна – поменьше. Сундук с откинутой крышкой был заполнен дорогими тканями, благовониями и притираниями. Бутылку я нашла в другом сундуке, над замком которого пришлось немного попотеть.

– А чего ты в обморок не упала? Уверен, ты таких купален в жизни не видела.

– Таких, может, и не видела. – Я вернулась в спальню и щедро плеснула из бутыли на чеканную поверхность блюда. – Но похожие – приходилось.

– Вкусное у вас вино, – одобрил демон. – Только Владу об этом не рассказывай, а то разленится, перестанет мне кровь давать.

– А что в ней такого, в крови, что вы ее любите? – лениво спросила я, раздумывая, как бы побыстрее закончить разговор и уединиться в соседней комнатке.

– Да разное в ней, магическое, – охотно отвечал Ленинел. – А кровь Дракона вообще ценна безмерно, очень трудно божественный сосуд разыскать.

– Что ты имеешь в виду? Влад – бог?

– Наполовину. – Вино начинало действовать, впалые щеки демона слегка покраснели.

Я быстро собирала вместе все, что знала о своем суженом. Отец его покойный был романским князем…

– Кто его мать? – отпила я прямо из бутылки. – Богиня?

– Я думал, ты знаешь, – пожал плечами демон. – Бог вероятностей – Трехликий.

– Ха, – твердо сказала я. – Ты хочешь сказать, что его мама – папа? Я видела Трехликого, целых двоих. Один – согбенный старец с мертвыми глазами, второй на кота рыжего похож… Ты хочешь сказать, что третий лик – женщина?

– Почему бы и нет?

– Так, может, ты мне и истинную его сущность показать сможешь? Ту, которой меня всегда пугали?

– Запросто!

В бутылке оставалось уже на донышке, я допила и поплелась за второй.

Когда я вернулась, в огромном настенном зеркале мне продемонстрировали черного трехголового дракона. Пробка вылетела от удара по дну.

Через полчаса мы с моим лучшим другом Ленинелом решили, что бывают и более неравные браки, чем между деревенской ведьмой и полубогом. Затем я пообещала его познакомить со своей подругой, умницей и красавицей, сердце которой как раз свободно. (Тут я слегка кривила против истины, но, зная большое сердце Иравари, допускала, что в нем хватит места еще на нескольких демонов.) Еще через полчаса я стала сбивчиво прощаться, намереваясь принять ванну (устройство купальни мне к тому времени уже любезно пояснили) и отойти ко сну. Демон махнул рукой, заверив, что спать ему еще не хочется, а хочется петь. И что угол его, демона, обзора не захватывает уютную комнатку со всеми удобствами. Так что мне было предложено вкусить негу, так сказать, в компании.

– Бултыхайся там на здоровье, – икнул зеленоволосый. – Только не забывай аплодировать и подбадривать исполнителя.

– Ленинел! – проорала я, уже опустившись в исходящую паром лохань.

– Что? – ответили из спальни, прерывая трогательную песню об ожидающем суда разбойнике.

– Знаешь, кто я?

– Кто? Умница, красавица и студентка? Дражайшая супруга? Внучка бабы Яги?

– Хуже! У меня свекровь – дракон трехголовый, значит, я – невестка Змея Горыныча!

От громовых раскатов демонского хохота заходил ходуном весь дом.

Глава 4,
в которой происходит то, что давно должно было произойти, раздаются долги и проливается кровь

Купил, нашел, едва ушел, хотел отдать – не мог догнать, оглянулся – а они уж далеко.

Русская присказка

Hochmut kommt vor dem Fall.

(Высокомерие приходит перед падением).

Немецкая пословица

Пансион госпожи Пинто, вдовы бакалейщика, был заведением во всех отношениях респектабельным. Никаких подозрительных личностей, хороший повар, оплата вперед. Ценящий комфорт Влад облюбовал это местечко еще в юности. Когда ему надоедало общество друзей-товарищей или наклевывалась интрижка за стенами университета, он останавливался здесь. Кто мог ему в этом помешать? Преподаватели? Ректор? Ставить свои желания выше желаний окружающих было так естественно, что о чьих-либо запретах он даже не задумывался. Госпожа Пинто ни в чем не отказывала молодому постояльцу, бледный синеглазый кабальеро будил в ней не только материнские чувства. Ведь тогда хозяйка была еще молода, пикантно округла в нужных местах и… Нет, нет! Между ними ничего никогда не было. Но обжигающие взгляды из-под веера, но трепет ресниц, но пышная грудь…

Влад насмешливо вздохнул. Хорошо, что память доньи Пинто оказалась короче, чем его. Новоприбывший на остров господин Ягг не вызвал никаких подозрений. Даже то, что понадобилась ему комната в северном крыле, выходящая окнами на улицу Аль-мар, даже то, что для удовлетворения этого желания пришлось переселить в другой номер пожилого сасьедатского купца, никого не смутило. Когда, наконец, вся суета с обустройством улеглась, Дракон ободрал шпалеру с глухой стены комнаты и с удовлетворением обнаружил глубокие бороздки пентаграмм, оставшихся еще со времен студенчества. Тогда он увлекался пространственной магией, увлекался небезуспешно, и без ведома хозяйки «пристроил» к своим апартаментам еще несколько комнат.

– Поторопитесь, – бросил Влад через плечо.

– Как прикажете, господин.

Семенящий за ним слуга, нагруженный разномастными свертками, коробками и коробочками, едва поспевал за широкими шагами князя.

Площадь называлась Серка-дель-Мар и была бойким торговым местом. Влад поморщился от запаха готовящейся здесь же рыбы и скользнул равнодушным взглядом по фруктовым рядам. Подле мгновенно материализовался торговец – необъятный кряжистый дядька.

– Чего желает господин?

Господин желал яблок, винограда, желто-оранжевых ягод мушмулы. Слуга, в ожидании переступавший с ноги на ногу, мысленно взвыл, наблюдая, с какой скоростью наполняется плетеная корзина.

– Позвольте предложить вам свежайшую черимойю. Вызревает она зимой, но я сохранил ее с помощью охлаждающих заклятий. Это чудесный фрукт. И пусть сердце вашей невесты станет таким же мягким, как его сладкая сердцевина.

Под ударом ножа сложный сегментированный плод распался на две половинки, явив розоватую мякоть с блестящими черными семенами. Черимойя действительно напоминала формой сердце.

Князь улыбнулся банальности символа и покачал головой. Кому нужны замороженные «на потом» чувства?

Госпожа Пинто радушно пожелала вернувшемуся постояльцу доброго полдня.

– Ваш юный друг очень шумел, – скользя взглядом по вощеной бумаге свертков, пожаловалась она. – Я уже намеревалась послать слуг на ваши поиски. Прикажете сервировать вам завтрак?

– Нет, благодарю, любезная донья. Нам предстоит серьезный разговор с юным кабальеро. Проследите, чтоб до заката нас никто не беспокоил.

Дракон учтиво поклонился хозяйке, наградил взмокшего от усилий слугу горстью монеток и, подхватив покупки, поднялся к себе. Прежде чем отпереть дверь, внимательно осмотрел замок. Кажется, его добыча действительно пыталась вырваться из заточения, но, к счастью, ей это не удалось.

В комнате пахло полынью, бергамотом, морской солью и пряным виноградным вином. Кровать была пуста. Влад резко захлопнул за собой дверь и безотчетно возобновил блокирующее заклинание. Птица-синица обнаружилась на полу. Закутавшись в простыню с головой, она спала, обняв подушку. Рядом лежало серебряное блюдо. Смешная девчонка… Он перенес ее на постель, удивляясь тому, как приятно ощутить в руках тяжесть девичьего тела. От вида ее обнаженных лодыжек на мгновение перехватило дыхание. Замороженные чувства… Она пробормотала что-то по-рутенски и попыталась свернуться калачиком, будто прячась от нескромных взглядов. Он закрыл глаза, чтобы не разбудить, не потревожить, и широким пассом соткал над кроватью полог беззвучия.

Блюдо было как будто липким и отчетливо пахло вином. Влад хмыкнул, накалывая палец острием трехгранного кинжала. Ленинел появился минуты через две, всем своим видом выражая неудовольствие.

– Кажется, кто-то решил, что я бочка бездонная? Даже крови иногда бывает слишком много.

Зеленые растрепанные волосы, воспаленные глаза, огромная исходящая паром кружка в четырехпалой руке. Хохот мешал Владу говорить.

– Ты пытался вырастить на голове куст каннабиса?

Демон смешался.

– Это? Ну… – Он дернул себя за торчащие пряди. – Это, скажем так, расплата за легкомыслие. Ну чего ты ржешь? Женщины тебе никогда не мстили? Романтические отношения с личным парикмахером оказались очень опасной штукой, особенно на этапе их прекращения. Вот теперь придется еще и новую мастерицу искать. Перестань смеяться или я разорву связь!

– Одну ты уже очень удачно разорвал!

Ленинел гневно раздул ноздри тонкого носа.

– Погоди, погоди, – всхлипывал Влад. – Ты сначала сообщил даме, что в ее обществе больше не нуждаешься, а потом доверил ей свои волосы? Очень тонкий ход! Она, наверное, искала подвох в твоей покладистости все время, пока точила ножницы и смешивала краски. И сколько ты собираешься носить на голове свидетельство мужской глупости?

– Я бы обрился давно, если бы меня постоянно не отвлекали, – желчно ответил демон. – Кстати, у твоей супруги оригинальный способ призыва.

– Я знаю, – ответил Дракон. – Год назад она прошла по спиральному лабиринту Трехликого и ее наградили способностью работать с отражениями.

– Очень талантливая девочка, – кивнул Ленинел. – Странно, что смыслом ее жизни стало ожидание светлого мига, когда ты обратишь на нее свое внимание. Ты ее не стоишь.

– Предполагается, что такого неуклюжего хода достаточно для того, чтобы перестать обсуждать твои сердечные дела? Хочешь поговорить о моих?

Демон пожал плечами, всем своим видом демонстрируя нежелание развивать тему. Влад помассировал виски.

– На закате Кляйнерманн откроет портал, и мы с Лутоней уберемся отсюда.

– Ты уверен, что в Шегешваре ей будет безопасно? Придется караулить день и ночь.

– Я спрячу ее в Араде. Твоя защита там работает безукоризненно, никто из темных тварей не посмеет сунуться.

– Неплохо, – одобрил Ленинел. – Усилить гарнизон отрядом местных вовкудлаков, углубить ров и… ах, чуть не забыл! – заковать твою благоверную в кандалы, чтоб не отправилась искать неприятностей на свою… гм… голову.

Влад рассеянно разглядывал серебряную вязь на рукояти кинжала.

– Мы хорошо вчера рассчитали вероятности, Ленинел. Все ниточки сошлись в одном месте самым причудливым образом.

– Лутоня мне рассказала, – кивнул демон. – Засада была на тебя?

– Кляйнерманн не смог отказать себе в удовольствии сделать мелкую пакость. Ну, знаешь – время идет, а люди остаются прежними. Раньше было толченое стекло в сапогах или дохлая крыса под кроватью, а теперь – бестолково организованная засада. И место выбрал нелепое. Представь себе – разрушенный храм с остаточной магией. Хаос! Там даже алтарь где-то был, судя по запаху. Я боролся с искушением обрушить все к драконам.

– Хаос? Перекрестки? Туда ведь должны по идее устремляться все стихийные ходы. Неудивительно, что туда принесло твою ветреницу.

– Что она тебе еще рассказала?

– Мне слышится ревность в твоем голосе? – поднял белесые брови демон. – Я в любом случае не смог бы наставить тебе рога, о великий Дракон. От подобного конфуза тебя надежно защищает граница наших миров.

– Сейчас эта граница защищает тебя от оплеухи.

Влад обернулся через плечо. Лутоня спала. Темные волосы разметались по постели.

– Она очень устала, – проговорил Ленинел. – Последние полгода держится только на эликсирах, почти не спит…

– Кляйнерманн говорил, что учебой она себя не утруждала.

– Ею кто-то управляет, кто-то очень для нее важный, – ответил демон. – И для этого кого-то ее учеба не являлась приоритетом. А вот то, что она ведьма, умеющая изменять внешность, варить зелья… Она действительно умненькая девочка, но очень наивная в некоторых вещах. Чего стоит только ее привязанность к Зигфриду фон Кляйнерманну – лучшему другу. Я уже не говорю о любви к тебе.

Влад молчал.

– А здесь, в Кордобе, ведется сложная многоходовая игра, – продолжал зеленоволосый, так и не дождавшись ответа. – Все уже сообразили, что Источник скоро иссякнет, и лихорадочно принялись за поиски нового. Его называют «Мать четырех ветров», и гранды стихийных домов грызут друг другу глотки за владение им. Не хочешь принять участие в гонке? Свой Источник тебе бы пригодился. Источник и весь мир.

– Плевать! Пусть пауки жрут друг друга без моего участия. Я пришел за своей женщиной, больше меня в Элории ничего не интересует.

Тонкие губы демона растянулись в улыбке.

– Не буду вам мешать. Вызови меня в полночь, когда путешествие будет уже позади. И пусть не встретятся вам темные твари.

Дракон развеял зеркальную линзу и подошел к кровати. Его птица-синица смотрела свои важные птичьи сны, а он рассматривал высокие скулы, тонкую кожу щек, тень густых ресниц на них. Когда это произошло? Когда он понял, что эта девочка значит для него больше, чем просто забавный человечек, случайно очутившийся в эпицентре вовсе не касающихся его событий? Когда в заснеженной Рутении она открыла для него путь в мир единорогов? Или еще раньше, когда выскочила под копыта разгоряченной лошади Михая? Или… «Вы и есть мой суженый, дяденька?» Зря он отпустил ее в Элорию. В этот закрытый клановый мирок, цепляющийся за прошлое и не желающий понимать, что изменения неизбежны. Но у девочки была мечта: Кордоба, Квадрилиум, стихии… Валашский Дракон знал, что нет ничего горше, чем мечта, которой не позволили осуществиться. Бледные губы шевельнулись. Лутоня бормотала сквозь сон. Что она говорит? Лоскутки полога беззвучия разлетелись, как осенние листья.

– Раз, два, три, четыре, пять… Нет, бабуля… Я знаю, что слишком много… Что значит – зачем? Чтобы было! Нет, сейчас никак… Здесь дел невпроворот… Что за твари?.. Остерегусь… Я сильная, я справлюсь…

Влад присел на краешек постели, вслушиваясь в обрывки разговора. Старуха все-таки нашла способ связаться с внучкой. Великая ведьма, рутенская баба Яга, земное воплощение богини судеб пыталась защитить свою кровинушку даже на расстоянии. «Прости, Варвара, но это теперь не твоя забота. Я заберу отсюда твою внучку, даже если для этого мне придется ее связать. Я утащу ее в свое логово, и она будет только моей. Потому что я так хочу, потому что это правильно. Я наплюю на возражения и слезы, я буду жесток, если понадобится». Лутоня всхлипнула и затихла. Влад следил, как успокаиваются напряженные черты лица, выравнивается дыхание и на бледные щеки возвращается румянец. «Спи, девочка, тебе нужно отдохнуть…»

А вот снов никаких мне нынче не показывали. Буро-серые разводы перед глазами и безостановочно повторяемый на разные голоса детский стишок:

 
Конь ретивый долгогривый
 
 
Скачет полем, скачет нивой.
 
 
Кто коня того поймает,
 
 
С нами в салочки играет.
 

Ритмичный, быстрый, непрерывный, надоедливый, но странно успокаивающий…

 
Раз, два, три, четыре, пять.
 
 
Будем в салочки играть!
 

Когда водить выпало мне, я открыла глаза. Трехрожковая люстра на потолке с лепниной, гомон толпы за открытым окном. Как я оказалась на кровати, в памяти не сохранилось. Последнее воспоминание: я, закутавшись в простыню и подложив под спину подушку, обсуждаю с Ленинелом прибыль от продаж пятнадцати пудов иноземных благовоний. Сложная двухходовая сделка должна была сыграть на разнице цен в Кордобе и в провинции и теоретически могла принести почти тысячу дублонов. Теоретически, потому что с девицей, даже и магичкой, никто на сговор не пойдет. Я с тоской вспомнила Мануэля Изиидо и решила, что еще на один-то раз его можно вернуть. Эх, где бы сейчас принадлежностей писчих раздобыть? Всю аферу расписать надобно, пока не забылось.

Мой пытливый взор наткнулся на лицо некоего господаря и воровато забегал, перескакивая с предмета на предмет. Я зажмурилась, чтоб не выдать охватившее смятение.

– У тебя в роду пьяниц не было? – буднично спросил Влад. – Страсть к вину могла передаться по наследству.

– Нет никакой страсти, – возразила я, покраснев. – Случайность просто. Или примета такая: стоит мне к чарке приложиться – ты тут как тут.