Электронная библиотека » Татьяна Корсакова » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Зов серебра"


  • Текст добавлен: 13 апреля 2018, 15:50


Автор книги: Татьяна Корсакова


Жанр: Ужасы и Мистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Окраина города почти сплошь состояла из частных домов. Они были разные, от вросших в землю по самые окна деревянных халуп, до добротных двухэтажных домин, сложенных из красного кирпича. Здесь же ютились мастерские, автомойки, станции техобслуживания и небольшие магазинчики. Выглядели они так, словно бы Чернокаменск застрял в прошлом веке и никакая модернизация его не коснулась. Впрочем, впечатление это исчезло, стоило только Еве пересечь невидимую, но почти физически ощутимую границу между окраинами и центром. Здесь тоже чувствовалось дыхание прошлых веков, но было оно уже не дымно-смрадным, а вполне себе респектабельным. Аккуратные дома, либо тщательно отреставрированные, либо заново построенные с сохранением всех архитектурных деталей, большей частью двухэтажные, со свежей штукатуркой на стенах и цветущей геранью на подоконниках – пряничные, уютные. Такая же нарядная и свежеотремонтированная церковь подставляла солнечным лучам золоченые купола и белоснежные стены. Ворота церкви выходили на мощенную брусчаткой площадь, которую по периметру окружали четырехэтажное здание мэрии, ЗАГС, кафе с открытой верандой и универсальный магазин. Из общей благостной картины сонного провинциального уюта выбивался только последний. Витрины его сверкали пошло и современно, а вечером, Ева была в этом совершенно уверена, зажигалась такая же пошлая неоновая подсветка. Но зато за кафе и ЗАГСом виднелся парк. Ева разглядела дубы и липы, а также кованые скамейки под коваными же фонарями. Фонари были целыми, а аллейки чистыми. По ним неспешно прогуливались мамы с колясками, под неодобрительными взглядами угнездившихся в тенечке бабушек-пенсионерок носились на скейтах и великах подростки. И мамы, и пенсионеры, и подростки были самыми обыкновенными. Люди как люди. Именно эти обыкновенные люди успокоили Еву окончательно. И не беда, что в обычных обстоятельствах людей она старалась избегать. Обстоятельства как раз необычные…

Она вбила в навигатор нужный адрес, подождала, пока закончится прокладка маршрута, и усмехнулась, когда оказалось, что маршрут получился до смешного короткий – всего-то триста метров от площади. Ева оставила джип тут же, на стоянке, решила прогуляться пешком. Это решение тоже было из разряда нетипичных. В незнакомых местах она предпочитала передвигаться на машине, но те места были другими, они кишели людьми. В Чернокаменске, по крайней мере в его центральной части, простор ощущался. Его хватало, чтобы двигаться вперед, не задевая локтями рядом идущего, не встречаясь взглядами с незнакомцами. А если свернуть вон на ту аллейку, то можно и вовсе остаться в одиночестве.

Аллея вывела Еву к старому двухэтажному дому. Он не прятал свой преклонный возраст под слоем штукатурки, не стеснялся несовременных деревянных окон с узкими форточками и лохматых кустов сирени у подъезда. Он даже подъездную дверь не запер на замок домофона, она была гостеприимно распахнута. Наверное, по случаю небывалой жары. Тылом ладони Ева вытерла выступившую на лбу испарину, еще раз сверилась с записанным в смартфоне адресом, хотя давно уже выучила его наизусть, и нырнула в прохладу подъезда. Дом не обманул и на сей раз, внутри у него пахло благородной старостью, пылью и почему-то канифолью. Запах канифоли Ева любила еще с детства, не помнила, где почуяла его в первый раз, но любила.

Судя по количеству дверей, на первом этаже располагалось четыре квартиры. По Евиным прикидкам, были они большими, с высокими потолками и живущим под ними гулким эхом. По крайней мере, в подъезде эхо жило. Оно подхватило шорох Евиных подошв и тут же усилило до стариковского шарканья, поманило вверх на каменную лестницу с отполированными миллионами прикосновений перилами. За перила Ева браться не стала, сунула руки в карманы джинсов. Геру всегда злила привычка сестры вот так ходить по лестницам. Он считал это небезопасным, он считал, что руки должны быть свободными на случай падения. Про падения ее единственный брат знал если не все, то многое. Одно из таких падений закончилось для него инвалидным креслом…

Мысли были болезненными и опасными; чтобы прогнать их, Ева зло мотнула головой. Длинная, туго заплетенная коса мягко хлестнула ее пониже поясницы, задела кончиком чугунные балясины перил, те тихо загудели в ответ.

На втором этаже оказалось лишь три двери. Две из них были самые обычные, обитые старым коричневым дерматином с почерневшими от времени шляпками медных гвоздей. Третья поражала воображение монументальностью и надежностью. За этой монументальной дверью и жил человек, на встречу с которым Ева так спешила. Осталось только постучаться или лучше позвонить.

Не пришлось ни стучать, ни звонить, почти сейфовая дверь оказалась не заперта, из узкой, едва заметной глазу щели тянуло сквозняком. К уютному запаху канифоли добавился другой – острый и тревожный. «Не входи, – вкрадчиво сказал внутренний голос, – не нужно тебе туда!» Он был прав, Ева чуяла опасность так же отчетливо, как и запах, но развернуться и уйти не могла. Просто не могла!

Она не стала стучаться, воровато оглянулась по сторонам, еще раз убедилась, что в дверях напротив нет «глазков», и толкнула тяжелую дверь. Та распахнулась совершенно беззвучно, сквозняк усилился. Ева переступила порог, враз взмокшей спиной прижалась к двери.

– Эй, – позвала шепотом. – Марк Витальевич, это я, Ева!

Ответило ей только эхо. Здесь, в этой просторной квартире, оно чувствовало себя особенно привольно, как давний хозяин. Ева хозяином не была, она являлась всего лишь гостем. Кажется, нежданным гостем…

– Можно я войду? – Она еще секунду подождала, а потом решилась.

Человек, с которым ей предстояло встретиться, был весьма преклонного возраста. Ева не знала, сколько точно ему лет, но в том, что далеко за восемьдесят, не сомневалась. С ним могло случиться какое-нибудь несчастье, сердце прихватило, а пузырька с нитроглицерином под рукой не оказалось… Или паралич разбил, а рядом никого…

– Все, Марк Витальевич, я вхожу! – сказала она и решительно оттолкнулась от двери.

По узкому полутемному коридору Ева шла, как по минному полю: осторожно, на цыпочках. Позади осталась кухня с распахнутым настежь балконом – вот откуда сквозняк! – и просторная гостиная. Еще две двери оказались закрыты, и открывать их у Евы не имелось никакого желания, она была почти уверена, что ее цель находится в самом конце коридора за третьей полуприкрытой дверью.

На сей раз Ева постучалась, осторожно тюкнула костяшками пальцев по дубовой панели, замерла, прислушиваясь, нервно втягивая ноздрями воздух. Ей не откроют, не пригласят войти, теперь она знала это наверняка. Самое время развернуться и уйти. От греха подальше. От всего подальше! В первую очередь от собственных бредовых идей. Они ведь наверняка бредовые!

– К черту! – сказала Ева шепотом и толкнула дверь.

Он сидел за рабочим столом в удобном кожаном кресле. Руки с длинными музыкальными пальцами лежали на стопке газет рядом с очками в роговой оправе. И солнечный зайчик, перепрыгивая через газетные колонки, отражался сначала от стекол очков, потом от стальных звеньев наручных часов и только потом от лужи крови… Кровь была густой, с маслянистым блеском, с веером бордовых, как вишневое варенье, капель, покрывавших все вокруг: столешницу, газету, дорогие обои, белоснежные манжеты с изящными серебряными запонками.

Ева не видела раны. Слава богу, что она не видела раны! Она знала, что рана есть, вот прямо поперек шеи, под острым, свежевыбритым подбородком, под завесой из длинных, совершенно седых волос. Из-за волос она не видела и лица. Наверное, это тоже хорошо, потому что взгляда мертвых глаз она могла и не вынести. Отчего-то ей казалось, что взгляд окажется укоризненный, словно это она, Ева, прошлась острым лезвием сначала по коже, а потом по мышцам и сосудам, обрывая чужую жизнь.

Жизнь ушла не только из человеческого тела, но и из этого спокойного, уютного кабинета. На ее место пришла смерть, привела с собой тот самый запах, который Ева учуяла еще в коридоре. Запах крови ни с чем не спутаешь, она знала это наверняка. Иногда ей казалось, что с этим знанием она жила многие годы, но доктор Гельц сумел обосновать и этот, как он говорил, феномен. Как обосновал, Ева уже не помнила, сейчас из всего, чему учил ее доктор Гельц, она помнила только одно – нужно дышать!

Медленный вдох, такой глубокий, что становится больно ребрам. Задержка дыхания надолго, до жжения в легких. И выдох. Именно выдох, по мнению доктора, должен приносить максимальное очищение и успокоение.

И Ева дышала! Сначала в полутемном кабинете Гельца, лежа с закрытыми глазами на кожаной кушетке. А теперь вот в этом залитом солнцем и кровью кабинете ювелира Марка Витальевича Атласа, который обещал помочь, но совершенно позабыл о своем обещании и умер так вероломно незадолго до Евиного прихода!

Не умер, а был убит! Мысль оказалась ясной и отрезвляющей, как ледяной душ. Человека, с которым Ева должна была встретиться, убили. Перерезали глотку, оборвали жизнь длинную и, несомненно, интересную, оборвали нить, которая привела Еву в Чернокаменск.

Вдохнуть… Замереть… Выдохнуть… Отвлечься от бешеного уханья пульса в висках. Осмотреться. Ей теперь только и остается, что осмотреться. А вдруг случится чудо и в этом кабинете она найдет то, что ищет? Глупо надеяться на чудо, но все же…

Не найдет. Потому что тот, кто убил ювелира, тоже искал. Старинные фолианты свалены в кучу. У некоторых оторваны корешки, и желтые нити торчат обрывками сосудов. Другие лишились страниц. По третьим прошлась чья-то безжалостная нога. Следов не оставила, но сломала картонный хребет. Книги лежат на полу, потому что кто-то сбросил их с полок. Он же сорвал со стены картину. Хрупкие балерины в пушистых пачках. Изящные запястья, натянутые, как хлысты, позвоночники, сила и отчаяние в каждом жесте. Балерины тоже на полу, рядом с искалеченными фолиантами. Им досталось меньше, но это такое унижение…

А под ногами хрустят расписные осколки китайской вазы. Ваза стояла вон на той подставке из сандалового дерева, пока чужая ярость не превратила ее в черепки.

И ящики стола выломаны, дверцы распахнуты, содержимое тоже на полу, у ног мертвого хозяина.

Не обыск, а погром. Безжалостный, неразумный! С уничтожением всего прекрасного, всего того, что нужно беречь и сохранять. Ради чего? Не ради ли того, что раньше хранилось в этой нише?..

Глупое место для тайника: в стене за картиной. Хрупким балеринам не защитить хозяйские тайны, не отстоять вырванный с «мясом» сейф. Они и не отстояли, пали в неравном бою вместе с хозяином. И Еве самое время уходить. Только нужно обыскать еще одну, последнюю комнату. Ювелир в своем преклонном возрасте все еще работал, но, очевидно, работал на дому, а это значит, что где-то должна быть мастерская.

Мастерскую тоже разгромили. Инструменты валялись на полу вперемешку с осколками стекла от разбитой демонстрационной витрины. Витрина зияла пустотой. Если в ней когда-то и хранились драгоценности, то сейчас их не было. Убийца забрал с собой все. И те, кто скоро явится в эту осиротевшую квартиру, решат, что произошло ограбление. Ограбление и убийство ненужного свидетеля. Возможно, так оно и есть. Все можно объяснить с позиции обыденности. И не важно, что обыденность эта страшная. Мало ли какие темные тайны хранят маленькие городки! Мало ли какие тайны унес с собой Марк Витальевич Атлас! Унес, хоть и обещал поделиться с Евой…

А теперь, когда поправить уже ничего нельзя, когда ее присутствие в этой квартире не только бессмысленно, но и опасно, нужно уходить. Ева замерла посреди разгромленной мастерской, осмотрелась. Она ни к чему здесь не прикасалась, поэтому отпечатков пальцев не останется. Главное сейчас – не наследить, потому что там, в кабинете, кровь повсюду, и она запросто могла… К горлу подкатил колючий ком, в ушах зазвенело, а запах, к которому девушка уже почти привыкла, с новой силой шибанул в ноздри, вызывая приступ тошноты. Усилием воли Ева заставила себя думать. Дышать и думать, как учил доктор Гельц. Подошва ее кроссовок чистая, а это значит, что она не испачкалась, не оставила после себя кровавых следов, не принесла еще больше скверны в уже оскверненное жилище. Теперь уже точно нужно уходить, пока не поздно, пока ее никто не видел и не связал с мертвым ювелиром. Она уйдет, вернется к своей машине и уже там, в безопасности салона, все хорошенечко обдумает.

* * *

Первый паниковал. Паника его оказалась такой сильной и бесконтрольной, что Второму пришлось вмешаться, чтобы не случилось беды. У Первого было отвратительное умение вляпываться в неприятности. Первый вляпывался, а разгребать все приходилось Второму. Почти всегда ему, только в самых-самых критических ситуациях – Третьему. Но о Третьем сейчас лучше даже не думать, не будить лихо…

Дом этот Второй знал так же хорошо, как и Первый. Дом как дом, ничем не примечательный. Не пентхаус, но и не трущобы. Старика, наверное, связывало с ним что-то важное, иначе зачем ему с его возможностями коротать старость в таком непритязательном месте? Впрочем, проблемы чужих людей Второго волновали мало, ему бы с собственными разобраться. А проблемы были. И решать их требовалось как можно быстрее.

Он стоял на углу дома в тени старой сирени, размышляя над тем, как следует поступить, когда распахнулась дверь и из подъезда, воровато озираясь по сторонам, выскочила девчонка. Если бы она просто вышла, Второй, возможно, ничего не заподозрил бы, но она неслась так, словно за ней гналась тысяча чертей. Или Третий…

От мыслей о Третьем погожий летний денек тут же превратился в полночь, запахло болотной тиной и кровью. Второй передернул плечами, прогоняя наваждение. У него проблемы. Возможно, вот эта девица в драных джинсах, кроссовках и тонкой куртейке, с переброшенным через плечо рюкзачком не представляет никакой опасности, но интуиция подсказывала обратное. А интуиции Второй привык доверять. Так же как и глазам. Девчонка была залетная, и непохожесть ее на местных девиц бросалась в глаза. Так же как и длиннющая, туго заплетенная коса. Коса напоминала черную змею, она нервно хлестала девчонку по спине и, казалось, жила своей собственной змеиной жизнью. Второй вжался спиной в стену, пережидая, пока девчонка не скроется из виду, а потом скользнул в приоткрытую дверь подъезда.

Внутри оказалось прохладно и тихо. Пока еще тихо. Мелькнула надежда, что все обойдется. Мелькнула и тут же исчезла. На руках у Первого была кровь. Ее пришлось долго отмывать в затхлой воде паркового пруда, даже песком оттирать. Признаться, увидев кровь, Второй испугался не на шутку. Первый умел находить неприятности. Первого часто били. И не только били. Если сейчас это повторилось, если Третий почует, быть беде…

К счастью, кровь оказалась чужой, но счастье это длилось недолго, потому что теперь Второму следовало решить новую проблему. Когда возникали проблемы, Первый прятался. Раз – и нет никого в домике! Еще одна чудесная способность, аж тошно иногда от такой вот трусости!

К дому старика Второй шел неспешным шагом. Отчасти из-за того, что не хотел привлекать к себе лишнего внимания, отчасти из-за того, что ему нужно было подумать. Возможно, все не так плохо, как видится. Возможно, со стариком все в порядке, и он зря волнуется.

Не зря. Одного взгляда на девчонку со змеиной косой хватило, чтобы внутри у Второго натянулась и завибрировала стальная струна. И если раньше он собирался лишь понаблюдать за квартирой старика, то сейчас осознал, что придется предпринимать более решительные меры.

Интуиция не подвела – старик был мертв. Крови из порванной глотки хватило на то, чтобы залить и кабинет, и руки Первого. Чтоб ему пусто было!

Глотку порвали чем-то острым, Второй не поленился, изучил рану. Найти бы орудие убийства. А еще потрясти Первого, выяснить, что на него вдруг нашло. Но идея эта бесперспективная, придется все делать самому. По поводу отпечатков Первого можно особо не беспокоиться. В квартире у ювелира он бывал частенько, соседи его видели, так что ничего удивительного в том, что в доме обнаружатся его отпечатки. Что связывало старика с Первым – это уже другой вопрос. Второй и сам не понимал, как такая связь вообще была возможна. В полиции, наверное, тоже не поймут, поэтому станут задавать вопросы. Это если кто-нибудь видел, как Первый сегодня утром входил в квартиру старика. Хочется надеяться, что никто не видел. Или видел не Первого, а девчонку со змеиной косой. Вот он, например, видел и даже заснял на телефон. Просто так, на всякий случай.

Второй быстро осмотрел всю квартиру, но орудия убийства так и не нашел, как не обнаружил ничего, что указывало бы на причастность к случившемуся Первого. Может быть, все еще и обойдется. Первый, конечно, то еще несчастье, но он, Второй, умница и везунчик. Его везения должно хватить на них всех. Или ума, если уж с везением не сложится. А теперь пора убираться, пока его никто не заметил. И было бы нелишним обшарить ближайшие парковые заросли. Вдруг да и отыщется орудие убийства.

А вообще, странно это все и совсем не похоже на Первого. Это похоже на Третьего, но Третьему совсем не нужно орудие убийства, он сам – орудие… Яркий день снова поблек. Это всего лишь солнце зашло за тучу. Ничего особенного! Не стоит бояться. Третий никогда не причинит им с Первым зла…

* * *

Когда Ева очутилась за рулем своего джипа, оказалось, что дышит она шумно и часто, как загнанная лошадь. Оказалось, что руки ее дрожат мелкой дрожью, а хребет натянулся, словно готовая порваться струна. Оправдалось дурное предчувствие, не подвело! Судьба в который уже раз обманула, вильнула не на ту дорогу, привела не к тому человеку, привела к мертвецу…

Они вели электронную переписку больше месяца. Сначала эта переписка была деловой, потом как-то незаметно для них обоих превратилась в доверительную. Ева видела Марка Витальевича лишь на немногочисленных фото, но казалось, знала его уже не первый год. Он был особенный. Его деда, известного на весь Урал ювелира, репрессировали в тридцать седьмом. После этого внука отправили в чернокаменский детский дом. С этим детским домом было связано много страшных и странных событий, но Марку Витальевичу просто сказочно повезло. Он выжил в жерновах репрессий, прошел всю войну, освоил ювелирное дело и так же, как до этого его дед, стал лучшим из лучших, известным не только на территории Урала, но и на всю страну. Да что там страну! Серебряные украшения мастера Атласа выставлялись и успешно продавались на всех континентах. Он запросто мог стать человеком мира и жить в любой точке земли, но предпочел остаться в Чернокаменске, у истоков того, что сделало его знаменитым, у истоков того, что могло бы решить Евину неразрешимую проблему. Иногда Еве казалось, что Марк Витальевич знает о ней гораздо больше, чем она сама. Более того, она была почти уверена, что он может ей помочь. Он бы и помог, если бы не умер. Если бы его не убили…

Его убили, и теперь Еве нечего делать в Чернокаменске, все нити оборваны, перерезаны острым ножом, разумнее как можно быстрее убраться из города и попытаться найти какой-нибудь другой способ. Возможно, она перепробовала еще не все, и еще не все потеряно, надо лишь собраться с мыслями…

Замурлыкал телефон, звонил Гера. Не отвечать бы, просто не отвечать, но тогда брат разволнуется не на шутку, еще, чего доброго, явится за ней следом. Или пришлет кого-нибудь из своих псов. Так что лучше ответить и постараться, чтобы голос звучал бодро.

У нее получилось, сказывались годы тренировки! Гера поверил, что у сестры все хорошо. Ну, или сделал вид, что поверил. Попрощались тепло, по-родственному. Проявлять родственные чувства на расстоянии Еве было значительно проще, чем при личном общении. Такой уж она уродилась. Уродилась уродиной…

Она уже хотела отложить смартфон, когда заметила значок непрочитанного сообщения. Сообщение отправил ей полчаса назад Марк Витальевич, и это означало, что в это время он был еще жив. Вот только она из-за дорожных перипетий не заметила, не услышала сигнала, пропустила. Письмо было коротким, написанным словно второпях и странным…

«Ева, не нужно приезжать ко мне, встретимся в полдень в Кутасовской усадьбе. И ради всего святого, не появляйтесь на Стражевом Камне!»

Значит, вот так. Значит, ей нужно в Кутасовскую усадьбу и нельзя на Стражевой Камень. Пожалуй, она не станет уезжать из Чернокаменска прямо сейчас, а задержится на пару деньков.

Ева повернула ключ зажигания, утробно и успокаивающе заурчал мотор. Вслед за мотором заурчал голодный желудок, напоминая о том, что в последний раз Ева ела больше двенадцати часов назад, намекая на уютное кафе с открытой верандой. Если есть кафе, должен быть и кофе. А к кофе, возможно, круассаны или пирожные. Или хоть что-нибудь съедобное, чтобы унять тошноту, которая накатывала беспощадными приливами, сводила внутренности судорогой.

От мыслей о еде Еве сделалось стыдно. Погиб хороший человек, а она, вместо того чтобы вызвать полицию, размышляет о кофе с круассанами. Она бы вызвала. Честное слово – вызвала! Если бы могла верить, что останется в стороне. Что ее не станут допрашивать или, чего доброго, обыскивать. Если бы знала, как объяснить свой визит к ювелиру. Наверное, стоило бы продемонстрировать их с Марком Витальевичем интернет-переписку, но в таком случае вопросов возникло бы еще больше, и вряд ли Ева смогла бы дать на них вразумительные ответы. Уехать прямо сейчас – вот самое разумное решение в сложившейся ситуации.

– Так и будет, – пообещала Ева самой себе, разворачивая джип. – Когда-нибудь так и будет…

В кафе оказалось малолюдно. По случаю жары немногочисленные посетители расположились на террасе. Ева уселась за дальний столик, рассеянно повертела в руках вазочку с искусственными васильками, придвинула к себе меню. На быстрое обслуживание она не рассчитывала. Немолодой бармен и две девочки-официантки вели оживленную беседу у стойки, девочки казались напуганными, бармен озабоченным. Снова тревожно екнуло сердце. «Они уже знают, – подумалось вдруг, – они уже знают об убийстве!» Ей даже послышалось, как одна из девочек сказала громким шепотом:

– Это настоящий кошмар! Говорят, там все было в крови…

– Леночка, – бармен виновато улыбнулся Еве, давая понять, что инициатором этого неприятного разговора является не он, а вот эта самая Леночка, – мне кажется, девушка уже готова сделать заказ. Вы же готовы?

Нет, она не была готова. Ей хотелось бежать сломя голову из кафе, где с утренним кофе подают новости о кровавых убийствах, но теперь уже точно поздно. Теперь на нее смотрели не только бармен, но и официантки. Та самая Леночка – блондинка с простоватым, румяным личиком. И вторая – чернявая, худощавая, с избыточным макияжем и по-мужски грубыми татуировками на запястьях. Чернявая окинула Еву быстрым взглядом и слегка поморщилась. Ева ей не понравилась. В этом не было ничего удивительного: Ева нравилась очень немногим. Да и те немногие обитали не в реальном, а в виртуальном мире, прятались за никами и аватарами, так же как и она сама. Захотелось если уж не убежать, то хотя бы спрятаться за папкой с меню, но сама виновата, никто ее силой в Чернокаменске не держал, не заставлял остаться и прислушиваться к чужим разговорам.

Вдох, задержка дыхания, выдох… Когда Ева переворачивала страницы меню, ее пальцы уже не дрожали. Не нужно паниковать. И даже не потому, что она не сделала ничего плохого, а потому, что, совершенно очевидно, речь шла о каком-то другом убийстве. Иного и быть не могло, слишком мало прошло времени, чтобы о смерти Марка Витальевича узнал весь город.

– Я буду черный кофе без сахара. – Ева захлопнула меню.

– И? – Леночка подошла к ее столу, машинально поправила вышитую льняную салфетку под вазочкой.

– И чего-нибудь поесть. – Ева выдавила из себя вежливую улыбку.

– У нас есть пирожные. – Леночка махнула рукой в сторону витрины-холодильника, а Ева тут же вспомнила другую витрину, разбитую. – Все вкусные и свежие, но лучше возьмите пирожки с яблочным джемом. Их печет Эмма Львовна, и они просто волшебные. Их раскупают почти сразу же. Пирожные не берут, а пирожки Эммы Львовны любят все! – Она говорила торопливой скороговоркой, и румянец на ее щеках разгорался все ярче. – Я вот, к примеру, могла бы за один присест съесть сразу пять штук, но фигура. – Она похлопала себя по крутым бедрам, смущенно улыбнулась.

– Ленка у нас все время на диетах! – Оказывается, чернявая девица прислушивалась к их разговору.

– Брось ты, Динка! – огрызнулась Леночка. – Не всем же так повезло с фигурой, как некоторым. Ты вот, когда психуешь, что делаешь?

– Курю, – хмыкнула чернявая Динка.

– А я ем! Психую и ем, как не в себя.

– А почему вы психуете? – спросила Ева. Не нужно было спрашивать. Оно как-то само вырвалось. – День такой хороший. – День не был хорошим, но ей не привыкать врать.

– Видно, ты не местная. – Леночка вздохнула и плюхнулась на стул напротив. Переход на «ты» у нее получился весьма гармоничный, словно бы Ева хоть и не местная, но все равно давняя знакомая. – У нас тут такое творится…

– Леночка, – с мягкой укоризной сказал бармен, – девушка не за тем к нам зашла. И вообще…

– А что «вообще», Дмитрий Палыч? – вскинулась Леночка. – Вы вот сами только что сказали – девушка! И я девушка, и Динка! – Динка снова скептически хмыкнула, поскребла татуированное запястье. – А он на кого нападает? Уж точно не на мужиков! Он как раз на девушек и нападает! А она вообще не местная, она не знает ничего. Еще сунется куда по дури, и что потом?

– Что потом? – спросила Ева, из последних сил стараясь не отодвинуться вместе со стулом подальше от Леночки. – Ты про что вообще?

– Она, детка, про тот ужас, что у нас тут в Чернокаменске приключился. – На террасу вышла крупная, статная женщина в цветастом платье и повязанном поверх него белоснежном переднике. Полные руки она скрестила поверх передника, бросила неодобрительный взгляд сначала на Динку, потом на Леночку, спросила строго: – Вы работать сегодня вообще собираетесь? Вон клиент необслуженный сидит.

Клиент и в самом деле сидел. Высокий мужчина в солнцезащитных очках и низко надвинутой на лоб бейсболке. Вид у него был расслабленный, длинные, скрещенные в лодыжках ноги торчали из-под стола, занимая часть прохода, пальцы рассеянно барабанили по столешнице.

– Что желаете? – Динка перестала чесаться, оттолкнулась от барной стойки, направилась к клиенту.

– Ромашковый чай и три фирменных пирожка с яблочным джемом!

Голос у мужчины оказался приятный, с бархатным подтоном. Услышав про фирменные пирожки, женщина одобрительно усмехнулась, из чего Ева сделала вывод, что она и есть та самая уникальная Эмма Львовна. Динка хмуро кивнула и, вихляя тощими бедрами, удалилась обратно к стойке, будто опасалась, что клиент одумается и закажет что-нибудь еще.

– Уже две, – сказала Леночка громким шепотом.

– Чего две? – спросила Ева. Похоже, у Леночки была скверная привычка не договаривать фразы до конца.

– Две жертвы у него уже. Сегодня ночью нашли вторую. Мне сосед рассказал, он в полиции сторожем работает. Так что информация из первых рук, можно сказать.

– Из первых рук, говоришь? – Эмма Львовна уперла кулаки в бока, велела: – Обслужи девочку, а потом расскажешь.

– Потом у нее может и аппетит пропасть, – хмыкнула Леночка и с явной неохотой встала из-за стола.

– Я не брезгливая. – Перед глазами встала недавно увиденная нарисованная кровью картина. – И я не боюсь.

– Плохо, что не боишься, – сказала Эмма Львовна и уселась на освободившийся стул. Стул жалобно скрипнул, но выстоял. – Те бедняжки тоже не боялись. Ленка, ты там скоро? – повысила она голос, а потом без перехода спросила: – Надолго к нам?

Наверное, рассмотрела номера на Евином джипе, а может, просто знала всех горожан в лицо. В последнее верилось слабо, но как знать? Можно было сказать, что вот сейчас она выпьет кофе с фирменным пирожком и уедет из Чернокаменска навсегда, но станут ли с ней, совсем посторонней девицей, после такого разговаривать? Расскажут ли историю, которая, судя по всему, потрясла весь Чернокаменск? Ева вдруг решила, что очень важно услышать эту страшную историю. Показалось, что все страшные истории в этом городке могут быть связаны.

– Я пока не знаю, – ответила она честно. – Зависит от того, как пойдут дела.

Не было у нее здесь больше никаких дел, но город не отпускал, находил тысячу причин, чтобы задержать Еву, расставлял ловушки вроде вот этого уютного кафе, заманивал в них фирменными пирожками и страшными историями.

– А какие у тебя дела? – гремя у стойки посудой, спросила Динка. – Что такая цаца забыла в наших краях?

Хотелось заметить, что это не Динкино дело, а работа официантки заключается совсем в другом, но вместо этого Ева сказала:

– Я журналист. Фрилансер, – уточнила зачем-то, хоть и подозревала, что слово это будет присутствующим непонятно. – Пишу статьи для интернет-изданий. Тут много материала, – добавила многозначительно.

– Материала много – это точно, – кивнула Эмма Львовна, – но только если ты, детка, строчишь заметки для какого-нибудь полицейского вестника.

– Я для разных вестников строчу заметки, – заверила ее Ева, с удручающим спокойствием осознавая, что коготок уже увяз, как бы теперь всей птичке не пропасть.

– Кофе и пирожки! – Леночка оказалась расторопнее Динки. Наверное, оттого, что ей не терпелось рассказать наконец свою страшную историю.

– Чай и пирожки! – Динка бухнула поднос перед мужчиной в бейсболке, едва не выплеснув чай прямо на лежащий на столе смартфон. – Еще чего-нибудь? – спросила таким тоном, что разумный человек сразу понял бы, что заказывать больше ничего не стоит.

– Нет, спасибо. – Мужчина отодвинул смартфон на безопасное расстояние, сам снял с подноса чашку и блюдце с пирожками. – Вы очень любезны! – Прозвучало это вполне искренне. Так искренне, что Динка озадаченно хмыкнула и поскребла татуировку.

Как только она отошла от столика, мужчина откусил от пирожка и снова уткнулся в смартфон.

– Так что там за новости из первых рук? – спросила Эмма, разглаживая складки на переднике. – Второе убийство?

Леночка кивнула и сказала все тем же громким шепотом, который слышен был во всех уголках террасы:

– И снова на озере. Ее кто-то из местных нашел, лежала головой в воде, а вода вся красная от крови.

– Приятного аппетита, – бросила Динка ехидно, и Эмма зло на нее шикнула.

– Снова девушка? – спросила Ева, прижимая ладонь к груди, словно у нее приключился приступ сердечной боли.

– Да. – Леночка кивнула. – Сосед говорил, не городская, из дачного поселка, что возле озера. Блажь какая – в таком страшном месте коттеджей настроить! Будь я мэром…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 4.2 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации