Текст книги "Мужчины не плачут"

К слову, отпускала вожжи она не так уж часто, да и темная лошадка была до сих пор к ней снисходительна.

– А что помешало вам взять тряпку? – В голосе князя Серебряного послышалась легкая заинтересованность.

– Я ее не нашла.

– И решила воспользоваться своим рукавом?

– Это я фигурально выразилась.

– Ясно.

В кабинете повисла тишина.

– Я пойду? – Маша сделала робкую попытку извлечь свое непослушное тело из княжеского кресла. Со второй попытки ей это удалось.

Она слишком поздно поняла, в какую ловушку попала. Позади – кресло, массивное, с места не сдвинуть. Спереди – Его Княжество…

Он и не подумал посторониться, так и остался сидеть на столе, в упор разглядывая ее своими холодными, равнодушными глазами.

Ну, может, не совсем равнодушными…

Недосуг Маше разбираться в тонкостях его взгляда. Ей бы побыстрее ноги унести.

– Вы уже закончили? – спросил князь Серебряный.

– Что? – вздрогнула она.

– Стирать пыль.

– Кажется, да.

Его Княжество был слишком близко, чтобы она могла нормально соображать. Как можно нормально соображать, когда их разделяют какие-то пара сантиметров, когда она чувствует запах его лосьона после бритья, когда их дыхание смешивается и ей приходится вдыхать воздух, одуряющее пахнущий мятой?.. Не то чтобы Маше было все это неприятно: его дыхание и его близость. Просто стало бы намного лучше, если бы он наконец дал ей пройти.

– Пыль вытирает уборщица. – Запах мяты усилился.

Чтобы не смотреть ему в глаза, Маша сосредоточилась на узле галстука – идеальный узел, ничего не скажешь.

– Я нанимал вас на должность уборщицы? А, Мария э… Андреевна?

– Нет, вы нанимали меня на должность секретаря. – Узел больше не казался ей таким уж идеальным, а от запаха мяты начала кружиться голова.

– Тогда мне непонятно ваше рвение.

Она никак не могла взять в толк, издевается он или говорит серьезно.

– Круг моих должностных обязанностей был недостаточно четко очерчен. Вот я и решила…

– Вам не надо ничего решать. За вас буду решать я. И я повторяю: пыль – не ваша забота.

– А что моя забота? – Узел разонравился Маше окончательно, и она наконец решилась поднять глаза выше.

Ее ждало неожиданное открытие. Чего она никак не ожидала увидеть, так это наивной ямочки на волевом, гладко выбритом подбородке. У такого мерзкого типа, как ее новый босс, не должно быть ямочки на подбородке, от него не должно пахнуть мятой, и вообще… Он жено-, собако– и детоненавистник. Вот!

– На что вы там уставились? – Теперь в его голосе отчетливо слышалась насмешка.

– Ни на что.

– Тогда извольте выслушать вводный инструктаж.

Ну наконец-то! И до вводного инструктажа добрались! Маша приготовилась слушать. Пялиться на княжеский галстук или тем паче на ямочку на его подбородке ей не хотелось. Смотреть ему в глаза не хотелось еще больше. Выпускать из-за стола ее он не собирался. Впрочем, увольнять, кажется, тоже. Ну что же…

С самым независимым видом Маша уселась обратно в кресло. У нее даже хватило наглости закинуть ногу на ногу и выдавить из себя:

– Я вас внимательно слушаю.

Судя по последовавшей после этого заявления драматической паузе, она, кажется, перестара-лась.

– Значит, во-первых. – Князь Серебряный довольно быстро взял себя в руки. – Мне не нравится, когда подчиненные в моем присутствии сидят. Тем более сидят в моем кресле, – он сделал ударение на слове «моем».

– Мне встать? – шепотом спросила Маша.

– Да уж потрудитесь.

– Тогда и вы потрудитесь пропустить меня.

Князь Серебряный молча отошел в сторону, застыл в ожидании.

Маша выбралась из кресла, не слишком грациозно, зато быстро, отошла на безопасное расстояние от гневающегося босса. Теперь их разделял письменный стол. Запах мяты уже не забивался в ноздри, и дышать стало намного легче.

– Во-вторых, пыль вытирает уборщица.

– Вы повторяетесь…

– А вы дерзите! – С него мгновенно слетел весь светский лоск. Черты лица, и без того угловатые, заострились еще больше. Глаза потемнели от злости. – В-третьих, мне не нравится, когда в мое отсутствие по моему кабинету шастает кто ни попадя. В-четвертых, в семь часов утра я привык пить кофе, черный, без сахара. Вы умеете варить кофе?

– Умею.

– Хорошо. В-пятых, пепельница всегда должна быть чистой.

Маша хотела возразить, что коль уж уборщица вытирает пыль, пусть она заодно моет и пепельницу, но вовремя прикусила язык. Сама помоет, корона не упадет.

Она стояла потупив очи и ждала, когда босс скажет «в-шестых».

«В-шестых» не последовало. Кажется, на сегодня инструктаж закончен. Не слишком информативно, зато теперь она знает, чего ей нельзя делать. Нельзя вытирать пыль в княжеском кабинете. Нельзя «шастать» в отсутствие босса. Нельзя перечить. Скорее всего, этот список далеко не полный, но на сегодня ей и так хватило. Маша потянулась за пепельницей.

– И вот еще что, Мария Андреевна, у вас юбка в собачьей шерсти. – Теперь в его голосе послышались брезгливые нотки. – Потрудитесь привести себя в порядок. И впредь старайтесь соответствовать.

Маша посмотрела на свою юбку, смахнула несколько шерстинок.

– Хорошо, я постараюсь. – Тяжелая хрустальная пепельница жгла пальцы. – Я могу идти?

– Идите и не забудьте про кофе. – Его Княжество выразительно посмотрел на часы. Было без двух минут семь.

Маша кивнула выскользнула за дверь.

На то, чтобы выбросить окурки и ополоснуть и пепельницу, много времени не ушло. Ровно через полторы минуты Литвинова снова была в ненавистном кабинете. Его Княжество сидел за столом и задумчиво смотрел в монитор. Маша тенью застыла на пороге.

– Ну, что еще? – спросил босс, не поворачивая головы.

– Кофе.

– Что – кофе?

– Где я могу сварить кофе? – Она старалась, чтобы голос не дрожал.

– Там, – он махнул куда-то за спину.

– Где? – Она не увидела за спиной босса ничего, кроме стены.

– О господи! – князь Серебряный тяжело вздохнул, встал из-за стола, провел рукой по одной из панелей, и стена бесшумно отъехала в сторону. – Все там, – сказал он нетерпеливо. – Ну, идите же, не стойте столбом.

Маша аккуратно поставила пепельницу на стол, проскользнула в открывшийся проход.

За фальшивой стеной кабинета была еще одна комната. Даже не комната, а полноценная квартира. Зона, отведенная для отдыха, – диван, кресло, ковер на полу, картины на стенах, телевизор, стереосистема. Техническая зона – барная стойка, встроенная бытовая техника. За неплотно прикрытой дверью – ванная комната.

На «кухне» Маша сориентировалась довольно быстро. В одном из шкафчиков нашла кофе и турку, включила плиту. Ее несколько смутила кофеварка. При наличии кофеварки и турки неизбежно вставал вопрос, каким именно способом готовить кофе. Сама она предпочитала варить кофе в турке. Не факт, что Его Княжество придерживается того же мнения. Можно было спросить, но она не стала. Насыпала кофе в турку, залила водой…

Запах кофе мешал сосредоточиться. Серебряный раздраженно откинулся на спинку кресла. Все-таки зря он взял в секретарши эту нахалку. Не видать теперь покоя. Вот и сейчас, вместо того чтобы думать о работе, он думает о том, какой у нее скверный характер, о том, какой у нее волнующий голос, о том, какой у нее дурацкий костюм: глухой пиджак, длинная юбка, унылый серый цвет. Интересно, она и дальше собирается приходить на работу в таком виде? Может, у этой гражданки своеобразное представление о деловом стиле. Наверняка в ее гардеробчике имеется парочка черных юбок и белых блузок. Белый верх, черный низ – классика.

А вот пахнет от нее хорошо. Кофе и ваниль. Ей идет этот запах, легкий и незатейливый. Ему нравились незатейливые запахи, а его любовницы предпочитали вычурно-изысканные ароматы от-кутюр. От этих ароматов начинало ломить в висках и пропадало желание общаться. В запахе кофе и ванили не было ничего вычурного. Наверное, духи копеечные, но…

Ему хотелось, чтобы новая секретарша находилась где-нибудь поблизости, чтобы можно было услаждать свое неприхотливое обоняние. При этом неплохо бы не видеть ее саму, перепуганную и отчаянно наглую одновременно. Ему достаточно только запаха.

Аромат кофе усилился, задвигая ванильные ноты на второй план.

– Вот, – на столе перед Серебряным появилась крошечная фарфоровая чашка.

– Что это? – он изумленно посмотрел на свою новую секретаршу.

– Кофе.

– Вижу, что не чай. Почему его так мало?

– Вы хотите больше?

– Да. Раз этак в десять. Я не привык пить кофе из наперстков.

– А из чего вы привыкли пить кофе?

– Там, в шкафчике, есть чашка, – он старался быть терпеливым.

Пол-литровую чашку с надписью «BOSS» ему подарила Аннушка. Он пил кофе исключительно из нее.

– Хорошо. Этот кофе уносить? – Его новая секретарша тоже старалась быть терпеливой.

Серебряный покосился на крошечную чашку.

– Оставьте и сварите еще.

Дождавшись, когда ходячее недоразумение скроется за раздвижной дверью, Серебряный потянулся за чашкой. Кофе оказался вкусным, просто изумительным. Как раз таким должен быть настоящий кофе. Хоть какая-то польза от этой нахалки. Аннушка никогда не умела варить хороший кофе. Он сам, кстати, тоже, поэтому безропотно пил ту бурду, которую подавала секретарша.

Кофе хватило ровно на два глотка. Серебряный отодвинул пустую чашку, закурил и приготовился ждать. Что-то она там долго…

– Ваш кофе. – Теперь перед ним стояла его любимая пол-литровая кружка. Пахло от нее так же изумительно, как и от ее миниатюрной предшественницы.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Она даже не спросила, доволен ли он. Аннушка всегда спрашивала, а эта… То не в меру болтлива, то не в меру молчалива.

Его новая секретарша вышла из кабинета, оставив Серебряного наедине с кофе и сигаретой.

* * *

Маша вернулась домой лишь в седьмом часу вечера, уставшая, выжатая как лимон. Она догадывалась, что на новой работе поначалу будет тяжело, но не предполагала, что настолько. Наивная, она думала, что утренний инцидент с боссом – это ее главная и единственная проблема.

Она ошибалась. Ох, как она ошибалась…

После пол-литра кофе Его Княжество успокоился и перестал обращать на Машу внимание. В восемь утра в приемную ввалился молоденький паренек в нежно-зеленой униформе с букетом лилий, сунул ей под нос какую-то писульку, улыбнулся заученной улыбкой. Маша расписалась в графе «Получатель», забрала цветы. Паренек еще раз улыбнулся, теперь уже более человечно, и исчез за дверью. Маша с легким сожалением выбросила старый букет, поставила свежие цветы в вазу богемского стекла, вернулась к компьютеру. До девяти часов ничего не происходило, и Маша изнывала от безделья, а после девяти началось…

Телефон, как выяснилось многоканальный, внезапно раскалился от звонков. Незнакомые голоса – мужские, женские – наперебой требовали «соединить с Самим». Невидимые собеседники были нетерпеливы и настойчивы. У каждого из них имелось «очень важное дело, не терпящее отлагательств».

Беда в том, что Маша понятия не имела, кто такой Иван Иванович из финансового отдела и кто такая госпожа Степанова из ОАО «Компаньон», и, соответственно, не представляла, снизойдет ли Большой босс до разговора с ними или переадресует их кому-нибудь из замов. Поэтому на всякий случай она соединяла с Его Княжеством всех желающих.

Ей удалось продержаться до половины одиннадцатого, а потом дверь с грохотом распахнулась и в приемную, изрыгая пламя, ворвался сам Большой босс.

– Какого черта?! – заорал он. – Я плачу вам зарплату не за то, чтобы вы отравляли мне жизнь.

– Чем? – испуганно уточнила она.

– Ненужной болтовней с ненужными людьми!

– А я не знаю, кто из них нужный, а кто ненужный, – огрызнулась Маша. – На этот счет вводного инструктажа не было.

– Что? – Князь Серебряный растерянно потер подбородок.

– Я не медиум, чтобы по одному лишь голосу угадывать, нужен вам звонящий или нет.

– Они же представляются.

– Представляются. Только мне их фамилии ни о чем не говорят. Во всяком случае, пока.

С минуту он просто смотрел на нее, а потом, ни слова не говоря, скрылся в своем кабинете. Маша обиженно пожала плечами, уткнулась в компьютер.

Через пятнадцать минут в приемную вплыла девушка неземной красоты: модельный рост, длиннющие ноги, отработанная походка, тщательно накрашенное хорошенькое личико, волосы цвета спелой пшеницы, французский маникюр, французские духи. Тонкими ухоженными пальчиками девушка сжимала тонкую папочку. Добрых две минуты она стояла посреди приемной – изучала интерьер, скользила по Маше равнодушным взглядом. Наверное, одушевленные объекты ее интересовали намного меньше. Маша терпеливо ждала, когда юное создание насладится созерцанием лилий в вазе богемского стекла. Наконец осмотр достопримечательностей был закончен, и девушка сфокусировалась на Маше.

– Вы новая секретарша Ивана Матвеевича? – спросила она капризным голосом.

– Да. – Маша изобразила на лице приветливую улыбку.

В ответ юное создание брезгливо наморщило идеальный носик.

– Иван Матвеевич попросил меня, – она сделала ударение на слове «попросил», – подготовить вот этот список, – девушка взмахнула папкой.

Маша молча кивнула, вежливо посмотрела на девушку. Та переступила с ноги на ногу, явно не торопясь расставаться с загадочным списком, составить который ее попросил сам Иван Матвеевич.

– Как вам это удалось? – спросила она после долгой паузы.

– Что именно?

– Пристроиться на Анькино место. – В голосе барышни слышалась такая неприкрытая зависть, что Маше стало немного жаль красавицу. Наверняка девочка тоже секретарь. Только босс у нее рангом пониже, какой-нибудь Иван Иванович, начальник финансового отдела. А ей хочется быть личным секретарем Самого. Она бы идеально смотрелась в этой элегантной приемной. И рядом с Большим боссом она бы тоже идеально смотрелась. Молодая, красивая, умелая. Наверняка она спала и видела, как воцарится в этой приемной, станет здесь единоличной хозяйкой, решающей, кого можно допустить к Самому, а кого нельзя. Может, она даже планировала получить особый пропуск к Самому. Ведь она чертовски хороша. Только слепой не увидит, как она хороша. А может, Большой босс уже заметил, и особый пропуск она уже получила, поэтому и рассчитывала на место его личного секретаря. И вот вам, пожалуйста, – появляется никому не известная деваха и путает все карты. И ведь, что самое обидное, деваха-то так себе – ни кожи, ни рожи. Все это слышалось в голосе визитерши. Все это читалось на ее хорошеньком личике.

– Вы, кажется, что-то говорили про список, который Иван Матвеевич велел вам передать мне. – Маша словно невзначай сделала ударение на слове «велел». Надо же как-то ставить на место таких вот красивых, юных, идеальных.

Девушка обиженно фыркнула, швырнула папку на стол. Маша бегло просмотрела два листочка – несмелый детский почерк, завитушечки, загогулинки. Может, юное создание не умеет печатать?

Списков было целых два – черный и белый. Нетрудно догадаться, что людей из черного списка соединять с Его Княжеством запрещалось категорически, а людей из белого, стало быть, категорически разрешалось. Маша задумалась, как поступить, если фамилии звонящего не обнаружится ни в одном из списков, но решила не заморачиваться. Интересно только, согласовывало ли юное создание эти списки с Большим боссом или сочиняло их само. Лучше бы перестраховаться.

Маша сложила листочки обратно в папку и, не сказав ни слова, встала из-за стола. На секунду она замерла у закрытой двери, раздумывая, стоит ли стучаться. Решила, что стоит. Постучалась.

Приглашения войти не последовало, но это неважно. Главное – предупредить о своем намерении войти.

Начальство сидело за рабочим столом с сигаретой в зубах и с задумчивым видом смотрело в окно.

– Ну? – спросило оно и затянулось сигаретой.

Машу так и подмывало сказать: «Баранки гну», но она сдержалась.

– Тут списки. Посмотрите, пожалуйста, все ли в них верно. – Она положила папку на стол.

Открывать папку Его Княжество не спешил – разглядывал Машу пристальным взглядом. Наверное, искал, к чему бы придраться.

– Сварите мне кофе, – сказал наконец.

…Когда Маша вернулась в кабинет с чашкой свежесваренного кофе, он сидел все в той же расслабленной позе. Папка была закрыта.

– Ваш кофе, – сказала Маша тоном вышколенной официантки.

– Спасибо. – Его Княжество погасил сигарету, выразительно посмотрел на пепельницу, в которой сиротливо лежали два окурка.

– Помыть? – спросила она.

– Помыть, – сказал он.

– А списки?

– Забирайте, – Его Княжество подвинул к ней папку.

– Вы их просмотрели?

– Не задавайте глупых вопросов. Конечно, просмотрел, коль возвращаю обратно.

– Какие еще будут пожелания?

– Помойте пепельницу.

Девица, как и предполагала Маша, никуда не ушла – стояла с обиженным лицом у окна, нервно покусывала чувственные губы.

– Как вас зовут? – спросила Маша, усаживаясь на свое место.

Она не знала, существует ли в секретарской среде иерархия, но подозревала, что ее статус намного выше, чем статус этого юного создания с корявым почерком и непомерным гонором. Не стоит терпеть пренебрежительное к себе отношение. Ей вполне хватает княжеских капризов и претензий.

– Альбина… Денисовна, – отрекомендовалась девица и поморщилась. То ли ей так не нравилось собственное имя, то ли Машин вопрос.

– А я Мария Андреевна, – Маша холодно улыбнулась. – Все, Альбина Денисовна.

– Что – все?

– Вы можете идти.

Наверное, ее предположение о сложных иерархических взаимоотношениях в холдинге «Трио» оказалось верно, потому что Альбина Денисовна как-то сразу сникла и поблекла. От давешнего ослепительного сияния остались одни воспоминания. Она хотела было что-то сказать, даже рот открыла, но промолчала, только чуть слышно хмыкнула и вышла из приемной. Это невнятное хмыканье Маша проигнорировала, отвернулась к окну. Любопытно, что увидел за окном князь Серебряный. Лично она видела лишь верхушки каштанов и кусок грязно-серого неба.

* * *

Время подходило к обеду, Маша отвечала на телефонные звонки, в промежутках общалась с особо любопытными сослуживцами, которым не терпелось «засвидетельствовать почтение» новой секретарше Большого босса, и украдкой посматривала на часы.

С утра она легкомысленно ограничилась одним лишь кофе и теперь страшно хотела есть. Пустой желудок сварливо урчал, и ей казалось, что это урчание слышат все, кто находится в приемной. Наверняка ей положен обеденный перерыв. Вопрос лишь в том, когда этот перерыв случится. Как и обещал князь Серебряный, Машин рабочий день оказался ненормированным.

В половине второго Маша уже собралась испросить разрешение на обед у начальства, когда в приемную вошел посетитель. Высокий мужчина с холеным, красивым лицом мазнул по ней равнодушным взглядом и, не говоря ни слова, скрылся за дверью княжеского кабинета.

Маша перевела дух – однажды она уже видела этого мужчину. Тридцатисекундной встречи оказалось достаточно, чтобы запомнить его лицо. Человек, который по-свойски, без стука вошел к Его Княжеству, был Ликиным мужем.

Интересно, узнал ли он в скромной секретарше лучшую подругу своей жены? Вряд ли. Во-первых, прошло уже довольно много времени, целых полтора года, а во-вторых, кто она такая, чтобы он ее запоминал? Они не просто стоят на разных ступенях социальной лестницы. Кажется, они даже принадлежат к разным видам. Хотя, если следовать той же логике, и с Ликой, и с князем Серебряным у Маши так же мало общего, но Лика с ней дружит, а Серебряный, при всей скверности характера, помнит об их первой встрече.

Маша потерла переносицу, задумчиво посмотрела на пыльные кроны каштанов. Нет ничего удивительного в том, что ее новый босс и Ликин муж знакомы. У них много общего: деньги, власть, социальный статус, Лика. Возможно, они деловые партнеры, но почему в таком случае подруга не обмолвилась об этом ни словом? Впрочем, Лика вообще мало рассказывала о своей личной жизни. Маша знала лишь, что ее мужа зовут Егор, что он директор какой-то фирмы, что он очень любит Лику, но у него сложный характер. Наверное, из-за этого сложного характера подруга никогда не приглашала Машу к себе в гости. Они встречались либо у Маши, либо на нейтральной территории. Машу это не слишком смущало – у каждого есть свои секреты, в каждой семье есть свой «скелет в шкафу»…

Ее размышления прервал звук открывающейся двери: князь Серебряный и его гость вышли из кабинета.

– Мы обедать, – обронил Серебряный, не глядя на Машу.

– Надолго? – робко поинтересовалась она.

– Как получится.

Хорошенькое дело – как получится! А ей-то что делать? Можно ли ей отлучаться или нужно сиднем сидеть в приемной, пока начальство не вернется.

– У вас есть полчаса личного времени, – милостиво изрекло начальство.

Полчаса. И на том спасибо.

– Закройте кабинет, если будете уходить. Ключи возьмете у охраны, я велел сделать вам дубликат.

Пока Его Княжество давало ЦУ своей секретарше, Ликин муж с отсутствующим видом рассматривал носки своих до блеска начищенных туфель. Он вообще производил впечатление человека, привыкшего заботиться о себе: тренажерный зал три раза в неделю, парикмахер один раз в две недели, курс массажа раз в квартал, медосмотр раз в полгода, отдых за границей ежегодно. Наверное, список был далеко не полным, но Машины познания в этой сфере являлись ограниченными, да и не ее это дело, в конце концов…

Желудок возмущенно взвыл, Маша испуганно вздрогнула. Скорее бы эти двое ушли!

Через пару мгновений немые мольбы были услышаны – она осталась одна.

Итак, в ее распоряжении тридцать минут. Если поторопиться, то можно успеть перекусить в какой-нибудь кафешке. Не теряя драгоценного времени, Маша выключила компьютер, закрыла приемную и вышла из офиса.

Ближайшее кафе обнаружилось в трех минутах ходьбы от офиса. Снаружи кофейня производила самое благоприятное впечатление. Впрочем, как и любое другое заведение, расположенное почти в самом центре города.

Маша толкнула дверь – мелодично звякнул колокольчик. Несмотря на разгар дня, в кофейне царил мягкий расслабляющий полумрак, вкусно пахло свежемолотым кофе и свежеиспеченной сдобой. Желудок заурчал.

Посетителей было немного. Два парня в вытянутых свитерах и линялых джинсах у стойки неспешно потягивали что-то из высоких бокалов и лениво перебрасывались фразами с молоденькой официанткой. За столиком в глубине кафе чинно восседала пожилая семейная пара. Рядом – мужчина неопределенного возраста в деловом костюме и при галстуке читал газету и неторопливо попивал кофе. Вот и все. Свободных мест, несмотря на обеденную пору, было предостаточно.

На появление Маши никто не отреагировал. Ну разве что официантка на секунду отвлеклась от разговора с молодыми людьми, да и то лишь затем, чтобы смерить посетительницу оценивающим взглядом. Под этим взглядом Маша почувствовала себя так, словно зашла не в обычное кафе, которых тысячи, а в какой-нибудь супердорогой и супермодный ресторан. В который уже раз за этот бесконечный день ее пытаются если не унизить, то задеть вот такими оценивающими взглядами. Или это паранойя и ей все мерещится? Если так, то нужно срочно что-то делать со своей самооценкой, вот прямо сейчас!

Маша гордо вздернула подбородок, подошла к стойке. Но от одного только взгляда на цены вся ее решимость куда-то испарилась. Цены были не просто высокими, они оказались запредельными. Крошечное пирожное с шоколадной розочкой стоило столько же, сколько полноценный комплексный обед в какой-нибудь не самой захудалой столовой.

– Я вас слушаю, – сказала официантка и одарила Машу дежурной улыбкой.

Отступать было поздно. Маша достала из сумочки кошелек, лихорадочно вспоминая, сколько наличности в нем осталось. Открыть кошелек и пересчитать деньги под пристальным взором официантки казалось немыслимым. Ладно, на кофе в любом случае должно хватить.

– Черный кофе без сахара, пожалуйста, – сказала она.

– И? – официантка вопросительно выгнула подведенную черным карандашом бровь.

– И вон то пирожное, – Маша указала на пирожное с розочкой.

– Еще что-нибудь? – не унималась официантка.

– Этого достаточно, – Маша открыла наконец кошелек. От сердца отлегло – денег хватит не только на кофе с пирожным, но и на стакан минералки, если она вдруг надумает заказать эту самую минералку.

Маша отсчитала деньги, положила их на стойку и, не дожидаясь, когда сварится кофе, прошла к столику у окна. Это была ее маленькая месть. В конце концов, официантка для того и нужна, чтобы приносить заказ клиенту.

Девушка возилась с кофе целую вечность. Возможно, это была ее ответная маленькая месть. А возможно, ей действительно мерещится то, чего нет.

Несмотря на кажущуюся или реальную неприязнь официантки, кофе был отменным. Сама Маша не сварила бы лучше. Впрочем, за такие-то деньги он и должен быть отменным. Пирожное тоже являло собой кондитерский шедевр. Маша откусила шоколадную розочку, блаженно зажмурилась. Вкусно. Жаль только, что так мало. Колокольчик на входе звякнул. Маша открыла глаза.

Посетительницу она узнала сразу. От неземной красоты Альбины Денисовны кофейня неуловимо изменилась. Даже интимный полумрак наполнился особым, не менее интимным сиянием. С немногочисленными мужчинами тоже произошли необычные, но вполне объяснимые метаморфозы. Молодые люди, напрочь забыв об официантке, развернулись на сто восемьдесят градусов, вперили в посетительницу восхищенные взгляды. Мужчина неопределенного возраста отложил газету. Даже пожилой джентльмен косился на девушку весьма заинтересованно.

Альбина, которой, по всему видать, к мужскому вниманию было не привыкать, окинула присутствующих равнодушным взглядом, грациозно покачивая бедрами, подошла к стойке, голосом усталым и томным одновременно заказала капучино, пирожное и минеральную воду без газа. Машу она намеренно игнорировала, что после их недавнего разговора было вполне объяснимо.

С появлением в кофейне Альбины мирное течение жизни в ней как-то разладилось. Мужчины, от мала до велика, никак не могли сосредоточиться на прерванных занятиях. Дамы заметно нервничали, особенно официантка. Девочка еще не научилась контролировать эмоции и весьма болезненно воспринимала присутствие на своей территории конкурентки. Она даже на Машу стала смотреть куда как благосклоннее. Это было похоже на немой призыв объединиться против более удачливой и опасной соперницы. Сама же виновница волнений с рассеянно-усталым видом помешивала кофе и покуривала тоненькую сигаретку. Что ей простые смертные? Она устала от трудов праведных, хочет отдохнуть, а тут эти назойливые взгляды. Ну нигде не найти покоя красивой девушке…

Маша допила кофе, с легким сожалением отправила в рот последний кусок пирожного и несколько секунд размышляла, а не купить ли еще одно, в счет будущей немалой зарплаты, так сказать.

В борьбе желудка с благоразумием уже в который раз победило последнее. Когда она еще будет, эта немалая зарплата? И будет ли вообще? Может, Его Княжество уволит ее завтра за профнепригодность или за несвоевременно вымытую пепельницу…

Она вернулась в офис аж на пять минут раньше срока, проскользнула в кабинет начальства, осмотрелась в поисках пепельницы. Пепельница стояла на подоконнике, наверное, Его Княжество курил и любовался каштанами. Что он в них нашел, в этих пыльных каштанах?

Серебряный вернулся в полтретьего, прошел мимо замершей на боевом посту Маши, через пару минут попросил сварить кофе. Можно подумать, там, где он обедал, кофе не подавали. А может, и не подавали, ей-то что?

Маша выполнила поручение, удостоилась рассеянного кивка, в знак благодарности, надо думать, и вышла из кабинета.

До пяти вечера ничего особенного не происходило, Его Княжество погрузился в работу, Маша откровенно скучала. Бездействие тяготило намного сильнее, чем напряженный труд. В начале шестого в приемную вошел мужчина. Высокий, широкоплечий и угрюмый, он чем-то напоминал охранника на входе. Под его левой подмышкой что-то подозрительно бугрилось – пистолет?

– У себя? – он хмуро посмотрел на Машу.

– Здравствуйте! – сказала она, лучезарно улыбаясь и недвусмысленно намекая, что элементарную вежливость еще никто не отменял.

– Здрасьте, – буркнул мужчина. – Ну, так у себя?

– У себя.

– Хорошо. – Он сел на диванчик, принялся сосредоточенно разглядывать вазу богемского стекла.

Маша едва заметно пожала плечами, отвернулась от неприятного типа – пусть босс сам разбирается со своими хамоватыми посетителями.

Громко хлопнула дверь кабинета – Маша даже вздрогнула от неожиданности. При появлении Его Княжества мужчина вскочил на ноги, вытянулся по струнке, разве что каблуками не щелкнул в порыве служебного энтузиазма.

– Как там Аннушка? – спросил Серебряный неожиданно участливо.

Маша даже удивилась этой поразительной метаморфозе.

– Сегодня прооперировали, Иван Матвеевич. – Мужчина едва заметно вздохнул. Краем глаза Маша заметила, как нервно дергается его щека.

– Ну и?

– Врачи обещают, что все будет хорошо.

– А я тебе что говорил? – Его Княжество улыбнулся.

– Босс, спасибо вам… – Голос мужчины подозрительно дрогнул.

– Пустое, Степан. Поехали, что ли?

– Сегодня домой?

– Нет, сегодня на Кутузовский.

– А завтра забирать вас…

– …с Кутузовского.

– Как скажете, босс.

Маша уткнулась в компьютер и старательно делала вид, что не слышит ни слова из этого странного диалога про какую-то Аннушку, которую сегодня прооперировали, про то, что Его Княжество собирается ночевать не у себя дома, а на Кутузовском. Ей-то что?

– На сегодня вы свободны, Мария э… Андреевна. – О ней наконец вспомнили. – До завтра, и закройте кабинет, когда будете уходить.

– До свидания. – Она так и не решилась назвать босса по имени-отчеству, она вообще не знала, как к нему обращаться.

Задребезжал антикварный лифт, уносящий вниз князя Серебряного и его неприветливого водителя. Маша торопливо встала из-за стола. Все-таки интересно, кто такая Аннушка и к кому отправился Большой босс на Кутузовский.

* * *

– Можно я музыку включу? – спросил Степан, когда они уселись в машину.

– Включай. – Серебряный устало потер виски, посмотрел сквозь тонированное стекло на каштановый скверик.

Еще один разговор. Он уже не ждал ничего нового от этих почти еженедельных разговоров с Людмилой. Сколько их уже было? Он сбился со счету. Все без толку!

Ни ее всесильная контора, ни люди Щирого, одного из крупнейших криминальных авторитетов города, не могли найти убийцу Стрижа. Со дня его смерти прошло уже больше года, а расследование так и не сдвинулось с мертвой точки.

Его влияние, его деньги, его связи – все было пущено в ход, и что?! Во время их последней встречи Щирый, опасный и всемогущий, расписался в своем бессилии:

– Прости, Иван. Я сделал все, что мог, нажал на все рычаги. Ничего…

Сегодня его ждал разговор с Людмилой и, честно говоря, он уже почти не надеялся на хорошие новости…

…Стрижа нашли мертвым в его собственном автомобиле, с аккуратной раной в области печени. Машина стояла на проселочной дороге, всего в каком-то километре от дачного поселка, в котором Стриж строил загородный дом. Его обнаружил лесник всего спустя несколько часов после убийства. Приехавшие опера обшарили каждый сантиметр дороги, чуть не по винтикам разобрали автомобиль. Ничего! Никаких следов, никаких отпечатков, никаких свидетелей. Идеальное убийство, мать его…