Текст книги "Промышленные кластеры и их роль в развитии промышленной политики региона"

Центральной научной проблемой в этом направлении является вопрос о необходимости таких комплексов. Опыт рыночных преобразований последнего десятилетия доказал, что смена формы собственности не означает автоматического повышения эффективности и конкурентоспособности предприятий. Предприятия, имевшие резервы конкурентоспособности или являвшиеся монополистами, еще больше повысили свою конкурентоспособность, остальные же не сумели реализовать свои конкурентные преимущества в борьбе с импортом и либо уже ликвидированы, либо идут к этому. Поэтому крупные промышленные комплексы нужны отечественной экономике для того, чтобы предприятия, объединяясь и используя все преимущества концентрации, специализации и кооперации, имели реальные стимулы к развитию.

Анализируя практический опыт создания ТПК, а также научные публикации на эту тему советских экономистов, можно сделать вывод, что ТПК носили программно-целевой характер и имели следующие специфические черты:

• решение крупной народно-хозяйственной (а не региональной!) проблемы;

• межотраслевой характер проблем и требование усилий от разных министерств и ведомств;

• достаточно сжатые сроки решения проблемы.

«Задачу ТПК определяет максимальное использование не всех ресурсов территории, а только определенных их видов и в таких масштабах и направлениях, которые эффективны не столько с позиции данной территории, сколько с позиции народного хозяйства в целом» [139]. Здесь выделены все недостатки ТПК с точки зрения конкуренции и рыночной экономики. Кроме того, отметим, что у ТПК явственно выражены четыре фазы функционирования: научная и проектная подготовка, инфраструктурная подготовка, интенсивное формирование и стационарное функционирование. После перехода основных объектов в режим стационарного функционирования период создания ТПК заканчивается и он теряет свои специфические черты. Далее возможны два варианта развития событий:

• при появлении новой межотраслевой региональной проблемы появится импульс для дальнейшего развития;

• дальнейшее стационарное функционирование продолжится по планам и программам экономического развития хозяйственных субъектов без статуса ТПК.

Все эти черты никоим образом не присущи бизнес-структурам рыночной экономики. В ТПК не учитывались интересы развития территорий. Как правило, ядро ТПК составляли сырьевые отрасли экономики. С утратой своих специфических черт ТПК теряли и преимущества. Можно даже сказать, что в Сибирском регионе, о котором пойдет речь далее, ТПК усилили перекос в сторону развития сырьевого сектора, что в итоге привело к моноотраслевой структуре производства.

В формировании анализируемых территориально-хозяйственных образований большая роль принадлежит технологическим процессам. В связи с этим делались попытки классифицировать региональные комплексы и по этому признаку. Разработана концепция энергопроизводственных циклов, согласно которой технологические циклы (пирометаллургический цикл черных металлов, нефтехимический цикл и др.) объединялись в более широкие группировки – семейства (тяжелая индустрия, нефть-гидроэнергия и т.д.). Для них были характерны определенные соотношения расхода энергии, сырья, рабочей силы и т.д., но в целом присутствовали черты и недостатки ТПК.

Следует отметить, что в СССР в конце 1980-х гг. уже складывались два типа кластеров, особенно в области высоких технологий. В электронной промышленности кластеры образовывались по западному (географическому) образцу. К сожалению, они не успели структурироваться до такой степени, чтобы достойно пережить хаос 1990-х гг. Данные кластеры утратили инновационные стратегии и, главное, растеряли кадры и социальный капитал. К географическому типу также относятся центры атомной промышленности – «закрытые города», частично утратившие свое первоначальное стратегическое значение, но сохранившие основную технологическую базу. Второй тип кластеров (в основном в области оборонного машиностроения) представлял собой не географическое, а «проектное» образование, созданное командным путем. Конкурентоспособность кластеров ВПК не подлежит сомнению. Хотя и с сильно сократившимися сетями, они сохранились за счет экспорта. Их инновационная деятельность также финансируется за счет совместных проектов с Индией, Китаем, Израилем.

Отечественная экономическая практика имеет опыт организации ФПГ (финансово-промышленных групп), главной задачей которых и должна была стать концентрация капитала и создание крупных производственных структур. Однако на деле концентрация ограничилась переливом капиталов и выводом активов из-под государственного контроля, и ФПГ не достигли главных целей их развития. Причинами этого послужили мало соответствующие действительности методы управления, низкий технологический, научный и производственный потенциал, непоследовательная государственная политика и неэффективная государственная поддержка. Видимо, нужны не крупные, плохо управляемые и разнонаправленные конгломераты, а промышленные комплексы как совокупность относительно однородных высококонкурентных компаний, которые одновременно выступали бы базовой, «питательной» средой для формирования и развития новых предприятий и отраслей.

Далее в табл. 4 представлены примеры формирующихся кластеров в различных регионах.

Подводя итог анализа теоретических предпосылок образования кластеров, отметим следующее:

• в условиях глобализации экономики проблема повышения конкурентоспособности экономики всех уровней приобретает особое значение. Кроме того, вопросы повышения конкурентоспособности в настоящее время неотделимы от инновационной составляющей. Меняется сам взгляд на сущность промышленной политики. Если раньше считалось, что основной ее целью является расстановка приоритетов и поддержка определенных отраслей или государственных программ, то в настоящее время осуществляется переход к новой экономической политике – политике знаний, инноваций, динамичного развития. Приоритетными должны быть все экономические структуры, а не избранные, при этом конкуренция поощряется, а не ограничивается. Новая экономика – это сетевая экономика, в которой взаимосвязи выполняют системообразующую функцию;

Таблица 4

Примеры региональных пилотных инициатив

• кластеры, или кластерные схемы, могут стать тем самым механизмом инновационного запуска, который позволит повысить конкурентоспособность экономики на всех уровнях;

• в настоящее время, несмотря на значительное количество работ, посвященных кластерной теории, понятие и механизм образования кластеров являются размытыми, и это в дальнейшем усугубит неопределенность типологии кластеров;

• невозможно дать полное и единственно правильное определение кластера. Здесь следует, по-видимому, отталкиваться от возможных классификаций кластерных схем. В основу определения должна быть положена межотраслевая взаимосвязь. При этом она может иметь как вертикальный, так и горизонтальный характер. Кроме того, в структуру кластера должны входить носители инноваций (научно-исследовательские, учебные и прочие заведения), а также финансовые и государственные структуры.

В данной работе мы будем придерживаться трактовки:

«Промышленный кластер – это группа локализованных предприятий, научно-производственных и финансовых компаний связанных между собой по технологической цепочке или ориентированных на общий рынок ресурсов или потребителей (сетевая взаимосвязь), конкурентоспособных на определенном уровне и способных генерировать инновационную составляющую».

При этом уровень локализации подлежит отдельному анализу в зависимости от объекта (страна, регион, город и т.д.).

Проведенный анализ позволил также сформировать следующую классификацию кластеров:

• по признаку локализации – географические и рассредоточенные («проектные»);

• по форме связей – вертикально-интегрированные компании и горизонтальные, или сетевые, структуры;

• по функциональному признаку – технологические (присутствует технологическая цепочка), инновационные и маркетинговые (ориентированные на общий рынок ресурсов или потребительский рынок).

В монографии также проведен анализ зарубежного и российского опыта развития кластеров. Неким прообразом их могут быть НПО и ТПК в СССР. Но в этих структурах не было главного – механизма конкуренции, а стало быть, механизма саморазвития. Кроме того, была очень сильна роль государственного регулирования (государственный заказ), и все инновации были связаны именно с ним. С уходом плановой экономики все связи были утеряны. Заметим также, что кластер предполагает наличие неюридических связей, в то время как объединения, холдинги и другие подобные структуры имеют юридические связи. Тем не менее, положительный опыт ТПК, а также других структурных образований может быть учтен при формировании кластерных схем в России.

Глава 2
Промышленные кластеры как основа роста конкурентоспособности российской экономики

2.1. Анализ промышленной конъюнктуры на современном этапе

Эффективность управления на всех уровнях характеризуется тем, насколько динамика социально-экономических процессов соответствует системе объективных целей и общественных приоритетов. Для развитых стран современного мира характерны такие приоритеты, как:

• социальное развитие, развитие человеческого потенциала, улучшение среды обитания;

• обеспечение устойчивого экономического роста;

• создание, накопление научного, технического, интеллектуального потенциала для будущего устойчивого развития;

• обеспечение экологической безопасности, гармонизация отношений с природной средой.

Средством реализации этих приоритетов является достижение таких целей и задач, как снижение дифференциации в уровне жизни населения; развитие технологии; инвестирование в наиболее важные и перспективные отрасли и виды деятельности; обеспечение сбалансированного развития различных отраслей; снижение дифференциации в социально-экономическом развитии различных территорий; создание необходимой инфраструктуры; развитие межрегиональных и межотраслевых экономических и гуманитарных связей и т.п.

Если рассмотреть с позиций этих целей и приоритетов процессы, протекающие на мезо– и микроуровнях российской экономической системы, то можно констатировать проявление целого ряда негативных тенденций, которые противодействуют решению задач перехода к экономическому росту и прогрессивному развитию экономики. Часть этих тенденций – наследие застойной экономики, часть – следствие неумелых реформ. Наиболее ярко эти тенденции высветились в постперестроечный период, поэтому, исходя из задач данного исследования, мы сочли возможным ограничиться анализом экономической ситуации в стране за 1985–2005 гг.

Анализ данных официальной статистики позволяет сделать ряд бесспорных выводов [110]:

1. Промышленность как базовый сектор экономики увеличивала объемы производства все годы мирного развития вплоть до перестроечных процессов.

2. Темпы роста промышленности достигали 10–12 % ежегодно вплоть до 1980-х годов.

3. Перестройка, неудачные эксперименты и поиски оптимальной модели экономики переходного периода отрицательно сказались на состоянии промышленности. С 1991 г. начался спад промышленного производства по различным причинам объективного и субъективного характера.

4. Промышленность к 1985 г. достигла пика объемного роста. По официальной статистике в 1985 г. произведено свыше 160 млн т стали, добыто более 600 млн т нефти и 700 млн т угля, что в 1,5–2 раза больше аналогичных показателей США. Однако из этих ресурсов получено в 2 раза меньше продукции, чем в той же Америке.

5. Промышленность развивалась преимущественно экстенсивным путем.

6. Россия имеет «тяжелую» структуру промышленности с высокой долей первичных, сырьевых секторов и относительно низкой долей отраслей обрабатывающей промышленности, производящих конечную продукцию. За последние годы ситуация стала хуже, так как произошел не опережающий рост сырьевого сектора, а опережающее падение в обрабатывающей промышленности.

Такая же явно сырьевая ориентация проявляется и в структуре внешней торговли. При этом движение импорта и экспорта по отраслям почти всегда совпадают. Однако нельзя говорить только о сырьевой направленности: мы стали не только меньше продавать продуктов высокой переработки, но и меньше покупать (а это подтверждает, что обрабатывающая промышленность ориентирована на внутренний рынок и определена ростом внутреннего потребления, при этом еще и в большой степени зависит от поставок импортного сырья). В целом проблема состоит в том, что конкурентных преимуществ, основанных на невоспроизводимых природных ресурсах, может оказаться недостаточно для перехода к устойчивому росту.

Результаты НТР практически не были использованы отечественной промышленностью (за исключением ВПК). Это и привело к техническому отставанию всех ее базовых отраслей, в том числе пищевой и легкой индустрии. Техническое отставание, затратная модель хозяйствования, экстенсивный характер функционирования стали причиной низкой эффективности промышленного производства. По совокупности показателей использования ресурсов – фондоемкости, материалоемкости и производительности – промышленность России уступает промышленности стран с развитым товарным производством более чем в 3 раза [116].

Производительность труда в промышленности после спада в 1990-е годы постепенно вышла на дореформенный уровень (рис. 7), при этом необходимо помнить, что именно повышение производительности труда и эффективности производства в целом было основанием для начала преобразований в экономике.

По данным того же источника^*, уровень производительности труда в России составлял до реформы около 40 % от показателя Японии и около трети от уровня США.

Не лучше обстоит дело и с эффективностью капитала. Так, фондоотдача в промышленности упала примерно вдвое в основном из-за незагруженных мощностей и низких темпов выбытия основных фондов, хотя и в этом случае в последние годы наметился рост, связанный с повышением уровня загрузки мощностей (рис. 8). В электроэнергетике в 1999 г. фондоотдача составила 67,5 % от уровня 1990 г., в топливной промышленности и металлургии – около 60 %, в легкой – чуть выше 13 % [110].

Рис. 7. Динамика часовой производительности труда в промышленности и экономике (годовые оценки – руб. 2000 г. на чел.-час, квартальные оценки – руб. 4 кв. 2000 г. на чел.-час)^*

Рис. 8. Фондоотдача в промышленности

Если рассматривать отраслевую структуру промышленного производства, то можно отметить следующее.

Металлургия. В последние годы в России было произведено 59,8 млн т стали, или около 7 % мирового выпуска (4-е место в мире). При этом из общего объема производства проката черных металлов экспортировалось 55 %, или около 10 % мировой торговли (1-е место в мире). Дефицита черных металлов внутри России также не ощущалось, хотя цены продолжали расти. Доля России в суммарном мировом производстве шести основных видов цветных металлов (алюминий, никель, медь, цинк, свинец, олово) составляет почти 8,5 % (2-е место в мире). На экспорт поставляется примерно 80 % от общего производства основных цветных металлов [116].

В отличие от многих отраслей, для которых такая задача только ставится, отечественная металлургия уже функционирует в системе мировых хозяйственных связей. Ее состояние в значительной степени зависит от тенденции развития мировой экономики и, в частности, металлургии. Рост мировых цен на золото привел к активному инвестированию в его добычу в России, что и определило значительный суммарный рост цветной металлургии в 2002 г. Темп роста золотодобывающей промышленности по итогам 2002 г. составил 112 %. К 2004 г. наблюдается некоторое уменьшение темпов роста в металлургической промышленности [117].

Важнейшим направлением государственной промышленной политики в отношении металлургии на современном этапе становится создание таких условий для работы предприятий отрасли, которые соответствовали бы условиям развития металлургии в странах – крупнейших участниках мирового рынка металлов.

Лесопромышленный комплекс. По запасам древесины (около 82 млрд куб. м) Россия занимает ведущее место в мире и в 3 раза превосходит США, в 30 раз Швецию и в 40 раз Финляндию. Годичный прирост достигает 970 млн куб. м, а доля использования годичного прироста едва составляет 17,3 %. При этом лесопромышленный комплекс (ЛПК) дает в ВВП лишь 2,6 %, а в валютной выручке от экспорта – 4,3 % [117].

Автомобилестроение. Опыт США, Германии, Японии и других стран показывает, что автомобилестроение может стать той отраслью промышленности, которая вытянет за собой все остальные. Это определено ее интегрирующей ролью, поскольку с нею связаны по поставкам и металлургия, и химия, и электротехника, и приборостроение, и легкая промышленность, и пр. В России непосредственно в ней трудятся около 800 тыс. человек, а в целом – почти 10 % трудоспособного населения прямо или косвенно работают «на автомобиль» [135].

Энергомашиностроение. Что касается стратегии развития энергомашиностроения, то для России, как страны с энергоемкой экономикой, отрасль имеет не просто стратегическое, а жизненно важное значение. Позиции России на мировом рынке в этой отрасли пока еще достаточно прочны. Российское энергетическое оборудование пользуется спросом в странах СНГ, а также Европы, Азии, Африки и Латинской Америки. Сейчас рынок для отечественного энергетического оборудования можно определить как мировой, поскольку более 70 % производимой продукции идет на экспорт [166]. В то же время изношенность основных энергетических мощностей РАО ЕЭС превышает 50 %, а ввод новых мощностей едва покрывает их выбытие. Внутренний рынок энергооборудования «сжался» по сравнению с концом 1980-х гг. в 10 раз. Без массовых заказов на обновление оборудования со стороны «естественной» энергомонополии наши заводы и КБ не смогут долго поддерживать свой научный и производственный потенциал на мировом уровне и все больше будут проигрывать зарубежным конкурентам. Ситуация требует последовательного и неукоснительного осуществления мер, предусматриваемых «Стратегией развития энергетического машиностроения России до 2010 г.» как составной частью подготавливаемых к принятию Правительством РФ «Основных положений энергетической стратегии России на период до 2020 г.».

Эти концепции и стратегии уже дают возможность сформировать некие общие подходы к выработке промышленной политики, основным из направлений которой можно выделить содействие российским компаниям в повышении их конкурентоспособности на внешних рынках с целью наращивания высокотехнологического экспорта и поддержку отечественных производителей в повышении их конкурентоспособности по отношению к импортной продукции с целью роста обслуживаемой ими доли внутреннего рынка.

Понятно, что в условиях открытой экономики от большей части отраслей потребуется или повысить эффективность, или уйти с рынка. Способы повышения эффективности известны: инвестиции и инновации (а это, по сути, и является проблемой номер один для российской экономики).

Возможности адаптации экономики к изменяющимся условиям, в том числе и к ужесточению конкуренции, ограничены в России сформировавшейся системой воспроизводства. Основные черты этой системы:

• отсутствие механизмов перелива капитала из одних секторов в другие (фондового рынка и банковской системы);

• отсутствие определенности в отношении политики и стратегического «видения» у всех участников экономической деятельности: государства, интегрированных компаний, среднего и мелкого бизнеса, населения;

• различия в рентабельности и доходах экспортных секторов и секторов, работающих на внутренний рынок.

Это определяет неконкурентоспособность продукции ряда отраслей по ценовому фактору. Кроме того, низкий технический уровень производства не позволяет производить качественную продукцию, что также является причиной неконкурентоспособности.

Таким образом, структура промышленности оказалась в отрыве от запросов рынка, т.е., в конечном счете, от потребителя.

В настоящее время ситуация несколько стабилизировалась. Одна из ключевых особенностей экономического развития России на современном этапе – сохранение подъема, что особенно заметно на фоне низкой динамики мировой экономики. Прирост ВВП в 2002 г. составил 4,3 %, а в 2003 г. – 6,8 % [135].

Однако экономическое развитие неоднозначно и за последний год характеризуется следующими основными тенденциями, которые свидетельствуют о начавшемся падении темпов прироста:

• снижением темпов роста производства промышленной и сельскохозяйственной продукции относительно как предшествующего года, так и темпов роста ВВП;

• интенсивным расширением реальных доходов населения и оборота розничной торговли (2003 г. – 8,8 % и 9,1 % соответственно). Уже два года подряд рост как реальных доходов, так и товарооборота примерно вдвое превышает динамику ВВП;

• резким замедлением роста инвестиций в основной капитал (2003 г. – 2,6 %, 2001 г. – 8,7 %). Впервые за весь посткризисный период динамика инвестиций упала ниже темпов роста не только потребления (оборота розничной торговли), но и ВВП;

• ускорением роста физического объема экспорта (2003 г. – 6,7 %, 2002 г. – 4,6 %). Впервые за последние четыре года динамика экспорта превысила темпы роста ВВП – в полтора раза;

• сохранением интенсивного роста импорта (2003 г. – 11,8 %), в последние годы опережающего динамику ВВП;

• форсированным ростом реальной заработной платы, значительно превышающим динамику роста производительности труда. Реальная заработная плата увеличилась на 16,6 %, а производительность труда – на 4,7 %;

• снижением уровня инфляции до 115,1 % в 2002 г. и до 112 % в 2003 г. против 118,6 % в 2001 г. При этом базовая инфляция, имеющая преимущественно монетарный характер, составила всего 10 %, что вполне соответствует предусмотренным Законом о бюджете целевым ориентирам динамики потребительских цен – 112 % [135]. Рост регулируемых тарифов на платные услуги, напротив, практически не замедлился;

• ускорением роста денежного предложения. Если в 2001 г. прирост широкой денежной базы составил 28,6 % (в 1,54 раза выше прироста потребительских цен), то в 2003 г. – 32,8 % (в 2,2 раза). Избыток денежного предложения «поглощался» растущими сбережениями населения;

• значительным расширением валютных резервов (13,6 млрд долл. за год), что потребовало масштабной стерилизации денежной эмиссии. При отсутствии стерилизации денежное предложение увеличилось бы на 48 % (вместо фактических 33 %), а рост цен превысил бы 120 %;

• увеличением вывоза капитала, связанным с применением нелегальных и «серых» схем. Вывоз капитала возрос до 19,3 млрд долл. против 16,5 млрд долл. в 2001 г.;

• резким расширением притока иностранных инвестиций в сектор нефинансовых предприятий в основном в форме портфельных инвестиций и кредитов.

Общий объем иностранных инвестиций в данный сектор достиг в 2003 г. 12,4 млрд долл. против 3,4 млрд долл. в 2001 г. (рост в 3,6 раза) в основном за счет прироста портфельных инвестиций (1,5 млрд долл.) и кредитов (6,7 млрд долл.).

Внешний долг сектора нефинансовых предприятий увеличился до 33,5 млрд долл. против 24,0 млрд долл. на конец 2001 г.

Если обобщить данные тенденции, то картина экономического роста, начиная с 1999 г., выглядит следующим образом.

1. Экономический рост базировался на ускоренном увеличении экспорта и торговли. В то же время результаты расширения экспорта, по сути дела, были нивелированы увеличением вывоза капитала (экспорт возрос на 4,6 млрд долл., вывоз капитала – на 2,8 млрд долл.).

2. Отличительной чертой стало интенсивное увеличение реальных доходов и потребления населения, основанное на повышении реальной зарплаты. Однако экспансия потребительского импорта серьезно ослабила роль потребления как фактора экономического подъема.

3. Опережающее повышение реальной заработной платы по сравнению с производительностью труда привело к увеличению производственных издержек и, соответственно, падению рентабельности. Это стало одной из причин снижения динамики инвестиций в основной капитал.

4. Наметилась смена источников финансирования экономического подъема (расширения экспорта). Замедление роста внутренних кредитов в экономике, наблюдавшееся в 2002 г., сопровождалось резким увеличением притока иностранных кредитов. Нефинансовые корпорации (главным образом сырьевых экспортно-ориентированных отраслей) стали проводить активную политику заимствования на внешнем рынке, стимулируемую укреплением рубля по отношению к доллару и низкими процентными ставками на мировых рынках. Это привело к быстрому расширению внешней задолженности сектора нефинансовых предприятий.

5. Сохранение высокого активного сальдо торгового баланса плюс приток иностранных кредитов обусловили интенсивный рост валютных резервов. Это, в свою очередь, потребовало увеличения масштабов стерилизации денежной эмиссии.

6. Увеличение валютных резервов в сочетании со снижением бюджетного профицита обусловили ускорение роста денежного предложения. Однако монетарная инфляция при этом сократилась. Основной стерилизующий эффект обеспечило расширение сбережений населения, поглотивших избыточную часть денежного предложения.

Итак, экономический рост в последние годы обусловили в основном сфера обращения и экспортно-сырьевой сектор. Их суммарный вклад в прирост ВВП (добавленной стоимости в основных ценах) составил 55 % в последние годы против 32 % в 2001 г. В настоящее время в экспорте страны абсолютно преобладают сырьевые товары, на которые приходится от 75 % до 85 % его общей стоимости. За последние 10 лет доля машинно-технической продукции и других готовых изделий сократилась более чем вдвое: с 19 до 9 % [116]. Кроме того, следует отметить такую тенденцию, как снижение рентабельности. Наиболее значимыми факторами этого падения стали ускорение роста издержек в части оплаты труда и увеличение расходов на топливо и энергию.

Таким образом, структура российской экономики, сложившаяся в пассивной фазе перестройки, вызывает серьезную озабоченность, поскольку налицо явные структурные перекосы, обусловленные однобокой сырьевой ориентацией экономики. Укрупненно в структуре экономики можно выделить три основных сектора (табл. 5).

Таблица 5

Примерная структура российской экономики по трем секторам

Первый сектор – экспортный, энергосырьевой, оставшийся от советской экономики. Однако следует отметить, что утяжеленная структура советской экономики обернулась, можно сказать, удачей, поскольку именно этот сектор приносит доходы в твердой валюте, давая основную часть доходов бюджета и покрывая значительную часть перекрестного субсидирования. Здесь же концентрируется основная масса накоплений и инвестиционных ресурсов.

Второй сектор, ориентированный на внутренний рынок, включает почти всю обрабатывающую промышленность, строительство, сельское хозяйство, торговлю и платные услуги. Продукция данного сектора реализуется по относительно низким ценам. В этих ценовых рамках продукция данного сектора конкурентоспособна при доступном для него и весьма невысоком соотношении «цена-качество». Этот сектор менее инвестиционно привлекателен по сравнению с первым, а для повышения конкурентоспособности требуются существенные затраты и длительный период времени.

Третий сектор – нерыночный, в него входят электроэнергетика, газовая промышленность в части поставок на внутренний рынок, железнодорожный транспорт, жилищно-коммунальное хозяйство, трубопроводный транспорт. Нельзя сказать, что все отрасли третьего сектора убыточны. Так, РАО ЕЭС и РЖД даже при неэффективном управлении в состоянии работать прибыльно, но при этом они не имеют достаточно средств для инвестиций в воспроизводство основного капитала и техническое развитие.

Валовой выпуск подсчитан в так называемых основных ценах, применяемых в системе национальных счетов. Если же доходы первого сектора оценить в мировых ценах, учитывая его экспортную ориентированность, то сумму его валового выпуска следует увеличить на 700 млрд руб. С учетом этого окажется, что в первом секторе 4,17 % занятых производят 17,3 % всего выпуска, во втором 62 % занятых создают 57,6 %, в третьем секторе 31,2 % занятых производят 18,3 % выпуска. Таким образом, экономика имеет крупные структурные перекосы, вызванные административными барьерами, государственным регулированием цен и другими регламентациями.

В то же время в условиях глобализации экономики сырьевому сектору отводится новая роль. Так, многие экономисты отмечают, что глобализация сырьевого сектора экономики – это почти состоявшееся явление. В настоящее время около 50 % производимого в мире сырья и продуктов его первичной переработки перераспределяется через мировой и региональный рынки. Минерально-сырьевой комплекс России может стать основой развития ее экономики. Но при этом надо понимать, что минерально-сырьевая политика в современном мире укладывается в четыре основные модели: экспортную, импортную, изоляционную и сбалансированную. Наибольшую опасность для России представляет тенденция усиления ориентации минерально-сырьевой политики в сторону преобладания экспортной модели, когда сырьевая база используется почти исключительно в интересах внешнего рынка и применительно только к конкурентоспособным видам сырья. Преобладающая экспортная сырьевая ориентация при отсутствии механизмов влияния на мировой и региональный рынки усугубляет опасную зависимость экономики сырьевых стран от внешней конъюнктуры, ослабляет возможность комплексного развития собственных высокотехнологичных производств и при резком снижении мировых цен может привести к глубокому кризису одновременно во всех технологически связанных отраслях.

В этой ситуации для России могут быть сформулированы определенные предложения по «защите» сырьевого сектора:

• активизация внешнеэкономических и политических действий по урегулированию процессов глобализации в своих интересах;

• создание региональных структур, регулирующих сырьевые рынки, и вхождение их в соответствующие глобальные структуры;

• государственный протекционизм в создании трансрегиональных и транснациональных компаний, восстанавливающих прежние технологические связи минерально-сырьевого комплекса;

• доступ через систему глобализации к новейшим технологиям. И все же развитие невозможно без инвестиций, а для этого необходимо создание определенной конкурентной среды, побуждающей принимать меры по сокращению издержек и повышению производительности труда.