Текст книги "Ценнее, чем жизнь. Новомученики"

Феодор Тобольский, инвалид-мученик

 
Душа моя, печальница
О всех в кругу моем,
Ты стала усыпальницей
Замученных живьем.
 

Борис Пастернак

Феодор Михайлович Иванов родился в 1895 году в городе Тобольске. Отец его работал курьером и сторожем в государственном архиве Тобольска и подрабатывал шитьем мужской одежды. В 1911 году отец умер, и на руках матери осталось десять человек детей, причем, младшему было всего десять месяцев.

Мать, чтобы поддержать семью, поступила на работу в архив и исполняла обязанности почившего мужа, подрабатывая рукоделием.

С детства Феодор прислуживал в соборе. Собор был холодным, и Феодор, ночуя в нем, не раз сильно простужался. В тринадцать лет Феодор заболел суставным ревматизмом и через год стал инвалидом – паралич ног. Первые несколько лет у него были такие сильные боли, что временами он кричал.

Святой новомученик Феодор Тобольский.

В 1916 году, во время торжественной канонизации святителя Иоанна Тобольского, Феодора посетила Александра Васильевна Дулепова, знакомая с семьей Государя, и предложила матери Феодора, Елизавете, показать сына доктору Деревенко, лечившему наследника.

После осмотра доктор сказал: «Диагноз правильно поставили, а вот лечили неверно. Лекарство, которое первым давали, надо было давать вторым, а второе – давать сначала.

К сожалению, не имею возможности взяться за его лечение, а то бы он у меня по комнате с палочкой, но похаживал».

В другой раз Александра Васильевна договорилась, что во время праздничной службы Иоанну Тобольскому Феодора приложат к мощам святителя.

Было множество народа – архиереи, священники, паломники со всей России; во время пения «Хвалите имя Господне» Феодора приложили к святым мощам, и с этого времени боли у него в ногах прекратились. За его глубокую веру народ относился к Феодору с большим уважением, и многие посещали его. Приходили монахи, священники, архиереи. Иной раз в соборе шла всенощная, начиналось елеопомазание, архиерей сколько-нибудь народа помажет, его заменит священник, а архиерей уходил к Феодору, его помазывал, а затем всех домашних.

Многие духовные лица писали ему, желая получить совет и утешение. Болящий Феодор почитался народом как великий утешитель скорбящих душ и безотказный молитвенник. Особенно народ устремился к нему после того, как в начале тридцатых годов было арестовано почти все духовенство.

В 1937 году Тобольский отдел НКВД начал широкие аресты среди населения. За один месяц было арестовано сто тридцать шесть человек, среди них много священников и верующих крестьян. В августе власти предупредили Феодора, что если к нему не перестанут ходить люди, то его арестуют. Но он не мог отказать ищущим утешения и помощи. Вскоре к нему пришли с обыском – забрали книги и переписку, а вечером того же дня его навестила сестра Евгения с мужем; Феодор был радостный и спокойный.

– У тебя сегодня кто-нибудь был? – спросила Евгения.

– Были. Они очень скоро снова придут. Да что на них внимание обращать.

Сотрудники НКВД пришли через несколько дней.

– Кто дома есть? – спросил один из них.

– Все дома, – ответила Евгения Михайловна.

– И хорошо. Федора Иванова мы забираем.

Евгения прошла в комнату к Феодору, военный за ней.

– Федя, вот здравствуй. Гости к тебе понаехали.

– Ну и что же, я всегда рад гостей принимать, – кротко ответил подвижник.

– Мы вас забираем, – сказал военный.

– Ну что же, раз у вас есть такое распоряжение, то я подчиняюсь власти.

Феодор лежал все эти годы в постели в длинной рубахе, и мать его, Елизавета Иванова, пошла за костюмом, единственным у него, приготовленным на смерть, но ее остановили:

– Не понадобится, не нужен будет.

Приготовили носилки. Подошедший сотрудник НКВД сказал:

– Ну, давайте, будем класть. – А сам вполголоса спросил у Феодора: – А как же вас брать?

– А вы вот так сделайте руки, – он показал, – взамок, и перекиньте мне за голову. А второй за ноги пусть держит.

Ноги у него не гнулись, были как палки, но чувствительности не потеряли.

Один из них подхватил его за ноги, но, сразу почувствовав огромную силу подвижника, от испуга вскрикнул и бросил Феодора. Подбежала сестра, подхватила ноги больного и закричала на них:

– Изверги! Что вы делаете над больным человеком? Что у вас за спешка такая?

– Не волнуйся, – с любовью, утешительно произнес Феодор, – тебе вредно волноваться.

Наконец, положили его на носилки. Он помолился и говорит:

– Дорогие мои, мамочка и сестра, не ждите меня и не хлопочите; вам все равно правды не скажут. Молитесь. Не плачьте обо мне и не ищите!

У Евгении была шапочка красная, вроде берета. Феодор сказал ей:

– Ты дай мне свою шапочку. Я хоть красный цвет не больно люблю, но пускай это будет на память, на сколько бы этой памяти ни хватило.

Он надел шапочку, и его увезли в тюрьму. В камере Феодора положили лицом к стене, чтобы он никого не видел, и запретили ему разговаривать.

Евгения со своим мужем Геннадием Хилковым несколько дней носили передачи в тюрьму. Вскоре власти арестовали Геннадия; из заключения он не вернулся.

В тюрьме Феодора ни о чем не спрашивали, на допросы не носили и следователь в камеру не приходил. И никого из ста тридцати шести арестованных в одно время с ним также не спрашивали о Феодоре. Все обвинение основывалось на справке, данной председателем Тобольского уездного совета:

Храм св. Феодора Тобольского.

«Характеристика на Иванова Федора Михайловича, проживающего в гор. Тобольске, Б. Революционная, № 12. Иванов является фанатиком религиозником, квартира которого является очагом, готовящим подготовку к вооруженному восстанию против советской власти, в чем принимал активное участие и сам Иванов, на квартире у себя хранил и распространял листовки, призывающие к восстанию, устраивались нелегальные совещания в квартире Иванова, куда приходили: священник кладбищенской церкви, монашки и ряд других враждебно настроенных к советской власти людей. Иванов имел и имеет переписку, получая из других городов: Белгорода УССР, Горьковского края, Тюмени, Подольска и других; переписка проводится по вопросу подготовки к бандитскому восстанию против советской власти. Сам Иванов выдает себя за святого, под видом чего к нему приходят служители культов и всякая контрреволюционная банда, устраивали там совещания по вопросу подготовки к вооруженному восстанию и свержению советской власти.

Иванов является непримиримым врагом советской власти. Председатель горсовета. Секретарь».

11 сентября Тройка УНКВД приговорила его к расстрелу. Феодор был расстрелян в Тобольской тюрьме, на территории которой и погребен.

После своей мученической кончины Феодор не оставляет своим молитвенным предстательством всех, кто обращается к нему за помощью. До сего времени многие по его молитвам получают исцеление, особенно те, у кого болят ноги.

Святой Феодор Тобольский канонизирован определением Священного Синода от 7 октября 2002 года, по представлению Тобольской епархии.

В Ханты-Мансийской епархии, на 723 км газопровода «Уренгой-Сургут-Челябинск», в вахтовом поселке, в 2007 году освящен храм в честь святого мученика Феодора Тобольского.

День памяти: 30 августа (12 сентября н. ст.)

Игумен Дамаскин (Орловский) «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 2» Тверь, 2001. С. 276–280.

http://www.fond.ru

Преподобномученик Лев (Егоров)

«Вся Россия знает братьев Егоровых!»

По свидетельству известного церковного историка А. Краснова-Левитина, отец Лев Егоров был «одним из лучших представителей петербургского ученого монашества». Это о нем и его брате, священнике, иеромонахе Гурии, согласно преданию, сказал митрополит Антоний (Храповицкий):

Архимандрит Лев (Егоров).

«Вся Россия знает братьев Егоровых!» Блестяще образованный человек, Леонид Егоров был выпускником историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета, где занимался у профессора Державина методикой русского языка. Будучи студентом, он преподавал словесность в средних учебных заведениях столицы. В 1915 году Леонид был пострижен в монахи Александро-Невской Лавры с именем Лев и возведен в сан иеродиакона и иеромонаха. В этом же году принял монашеский постриг с именем Гурий его младший брат Вячеслав.

Известные еще до революции православные миссионеры, в 1919 году братья Егоровы основали в Петрограде Александро-Невское братство. В состав братства принимались миряне, как мужчины, так и женщины. Александро-Невское братство было уникальным явлением для постреволюционной России. Несмотря на формальный запрет большевиков на миссионерскую и социальную работу Церкви, вплоть до 1932 года члены братства нелегально занимались в Петрограде духовным просвещением и благотворительностью.

После введения запрета на изучение Закона Божия в школах, братчики, под руководством иеромонаха Льва, развернули масштабную работу по христианскому просвещению среди детей и подростков. Лаврские иноки и миряне из братства вели десятки детских кружков. Поощрялось участие детей и подростков во всех богослужениях и крестных ходах. Для них были заведены специальные кресты, хоругви, иконы и облачения.

Много внимания уделялось катехизации детей – их учили церковному пению, церковнославянскому языку, проводили для них специальные праздничные трапезы и даже специальную «детскую» литургию, на которой дети пели, читали и помогали священнику.

Иеромонах Лев (Егоров), иеромонах Гурий (Егоров), архимандрит Иннокентий (Тихонов), 1921 год.

Одной из идей братства была «борьба с торгашеством в Церкви». В братском храме не брали денег за свечи и просфоры, все требы совершались бесплатно. Члены братства бескорыстно исполняли все обязанности по обслуживанию своего храма – пономарей, чтецов, хористов и так далее.

При этом братчики регулярно производили сборы средств на благотворительные нужды. С началом репрессий они активно поддерживали заключенных, собирали средства на передачи. Когда во время Гражданской войны страну охватил голод, члены братства на собственные средства организовали в Лавре бесплатный «питательный пункт».

Помимо руководства братством о. Лев активно занимался преподаванием. С осени 1918 по июль 1922 годов он читал лекции по русской литературе в Богословско-пастырском училище (после закрытия властями Санкт-Петербургской Духовной Академии училище фактически стало его нелегальным аналогом). Среди преподавателей училища большинство составляли члены Александро-Невского братства. Благодаря этому обстоятельству братчикам удавалось привлечь в церковную среду представителей различных слоев интеллигенции, сблизить их с ученым монашеством.

Известно, что о. Лев совершал тайные постриги в монашество. Важным направлением его деятельности было создание полулегальных монашеских общин в миру с целью сохранения института монашества в условиях гонений и массового закрытия монастырей.

В январе 1923 года, на волне кампании по «изъятию церковных ценностей», братья Егоровы, а также еще один лидер братства, епископ Ладожский Иннокентий (Тихонов), были арестованы. Они обвинялись в агитации против передачи властям церковного золота, в организации протестов в защиту митрополита Петроградского Вениамина, в «подрыве авторитета советской власти» и в «клевете, что соввласть заключила соглашение с обновленческим церковным движением». Фактической причиной было их активное противодействие инспирированному большевиками обновленческому расколу.

Отец Лев отбывал почти двухлетнюю ссылку сначала в Оренбургской губернии, а затем в Западно-Казахстанской области, у озера Эльтон. Во время его отсутствия в Петрограде, несмотря на репрессии, деятельность Александро-Невского братства не прекращалась.

По возвращении в 1924 году о. Лев некоторое время оставался заштатным священником, зарабатывал на жизнь как переплетчик (позже, в 30-е годы, эта специальность будет указана в его лагерной карточке). В октябре 1926 года о. Льва назначили настоятелем одного из крупнейших соборов северной столицы – храма Феодоровской иконы Божией Матери в память 300-летия царствования Дома Романовых на Миргородской улице.

Постепенно туда перешла большая часть членов братства и в 1930 году два братских хора. О. Лев был возведен в сан архимандрита и с марта 1926 года стал исполнять обязанности благочинного, преподавателя русской литературы и члена педагогического совета Богословско-пастырского училища.

«Стараюсь не мешать строительству социализма».

В ночь с 17 на 18 февраля 1932 года было арестовано 500 человек, в том числе более 40 членов Александро-Невского братства. В отношении братства было сфабриковано огромное дело почти на 100 человек. Следствие проводилось в ускоренном порядке. «Контрреволюционная деятельность» членов братства представлялась следователям очевидной. О. Лев допрашивался дважды – 29 февраля и 2 марта. На вопрос о политических убеждениях он ответил: «Стараюсь не мешать строительству социализма. Не сочувствую антирелигиозной политике советской власти».

Открытого суда не было. 22 марта 1932 года выездная комиссия Коллегии ОГПУ вынесла подсудимым приговор. О. Лев был приговорен к максимальному сроку наказания – 10 годам лагерей.

18 апреля 1932 года архимандрит Лев поступил в отделение Черная речка Сибирского лагеря (Сиблага), расположенное в Кемеровской области. С конца месяца он трудился в шахте пос. Осинники под г. Новокузнецком. Работа была чрезвычайно тяжелой, и, по мнению лагерного начальства, о. Лев не проявлял требуемого усердия. Поэтому ему, как правило, отказывали в проведении регулярно практикуемых тогда «зачетов» – снижение срока за «ударный труд» без взысканий.

В январе 1934 года лагерные власти обвинили архимандрита в контрреволюционной агитации среди заключенных. Доказательств подобной агитации в деле о. Льва нет, но 28 января 1934 года специальная комиссия ОГПУ постановила перевести его в штрафной изолятор сроком на 2 года. В это же время Тройка Полномочного Представительства ОГПУ по Западно-Сибирскому краю приговорила обвиняемого к увеличению срока заключения в исправительно-трудовом лагере на 2 года. Он, по-прежнему, трудился в шахте, иногда по 14 часов в сутки возил вагонетки с породой, имея, согласно медицинской справке того времени, «миокардит и грыжу белой линии живота».

«Я вел, веду и всегда буду вести религиозную пропаганду среди окружающих меня людей».

В сентябре 1937-го о. Лев был обвинен в контрреволюционной агитации среди заключенных и вызван на допрос. Известно, что он категорически отверг обвинение и виновным себя не признал. При этом он не скрывал своих взглядов и мужественно заявил следователю: «Я, по своим убеждениям, являюсь глубоко религиозным человеком, посвятившим всю свою жизнь служению Богу, и целью моей жизни является ведение религиозной пропаганды в массах, поэтому я вел, веду и всегда буду вести религиозную пропаганду среди окружающих меня людей». На предложение уполномоченного отдела охраны лагеря назвать лиц, ведущих подрывную работу в лагере, о. Лев ответил отказом: «…мне не известно, кто этим занимается, но даже если бы я что-нибудь знал о лицах, ведущих к/р подрывную работу в лагере, то все равно об этом ничего не сказал бы, так как, по моим убеждениям, мне чуждо всякое доносительство».

Желая спасти от ареста своего брата – архимандрита Гурия, проживавшего в то время в Ташкенте, о. Лев ответил на допросе, что у него нет близких родственников. Однако следователь из доноса знал, что заключенный вел нелегальную переписку с братом, и стал добиваться признания этого факта. На что о. Лев твердо заявил, что за время нахождения в Ахпунском отделении не вел никакой переписки – ни легальной, ни нелегальной.

Судя по записям допросов, несколько соседей Егорова по бараку под угрозами заявили, что он вел систематическую антисоветскую агитацию. В частности, осужденный на 10 лет брянский крестьянин Пономарев показал: «О своем прошлом он мне ничего не рассказывал. Он ведет себя очень скрытно и никогда ни с кем не беседует на политические темы, хотя систематически читает газеты. Лично мне он доверял, и когда около нас с ним не было никого из посторонних, высказывал свои контрреволюционные настроения, говоря, что был и всегда будет непримиримым врагом Сов. власти. В беседах со мной он неоднократно заявлял: “Надо твердо верить в силу бога, тогда все будет хорошо, а нашим мучениям скоро придет конец”. Егоров систематически говорил: “Зачем совершилась эта проклятая революция, как хорошо нам жилось раньше при царе-батюшке, ну ничего, скоро снова все изменится и вернется доброе старое время”. Касаясь вопроса введения новой конституции, он говорил: “Конституция – это очередной обман большевиков в целях дурмана масс».

Приговор о. Льву Егорову, 1937 год.

6 сентября состоялся второй и последний допрос о. Льва. «На требование признать себя виновным в систематическом проведении совместно с Грабовским активной контрреволюционной фашистской агитации пораженческого характера» архимандрит Лев ответил лишь следующее: «Я совместно с з/к Грабовским к/р агитации среди лагерников не вели, а только вели между собой к/р разговоры, причем никто из лагерников никогда не присутствовал при ведении нами данных разговоров» (вероятно отрицать очевидный факт существования этих разговоров не имело смысла). Больше ничего следователю добиться не удалось.

Преподобномученик Лев Егоров был расстрелян 20 сентября 1937 года.

7 мая 2003 года Священный Синод Русской Православной Церкви причислил архимандрита Льва (Егорова) к лику святых новомучеников и исповедников Российских.

Преподобномученик Лев (Егоров).

День памяти: 7 сентября (20 сентября н. ст.)

Анастасия Коскелло. «Преподобномученик Лев (Егоров): Я вел, веду и всегда буду вести религиозную пропаганду…», сайт «Православие и Мир», 20.09.2012. (Текст дается в сокращении).

http://www.pravmir.ru

Святитель Никита (Прибытков) и мученики Тесницкого леса

К святым своим, убитым, как собаки, зарытым так, чтоб больше не найти, безропотно, как звезды в зодиаке, пойдем и мы по общему пути, как этот. Без суда и без могилы от кесаревича до батрака убитые, как это нужно было, давно они глядят издалека.

Ольга Седакова

Полосы в лесу.

В километре от оживленной трассы Москва – Тула, на территории Ленинского района Тульской области расположен Тесницкий лес. Когда-то здесь располагалась военная часть, поэтому место еще называется Тесницким полигоном.

Тесницкий лес. Фотограф Андрей Лыженков, 2011 год.

Сам по себе лес ничем не примечателен – обычное для центральной полосы чередование хвойных и лиственных деревьев. Необычен только один участок леса площадью около 150 квадратных метров.

Летом он почему-то не зарастает травой, зимой, даже сквозь снег, на нем проступают четкие геометрические линии. Это могильные рвы. Им уже восьмой десяток лет, но они до сих пор видны невооруженным глазом.

История этого места стала широко известна только в 1991 году, когда военные криминалисты произвели в Тесницком лесу раскопки. Выяснили, что на небольшом участке около сотни рвов, в каждом захоронены останки предположительно 20–30 человек. Получается всего от 2 до 3 тысяч…

Это неугодные сталинскому режиму «политические преступники». В 1937–38 годах их расстреливали здесь под звуки канонады – чтобы не привлекать внимания, во время казни имитировали учебную стрельбу. Поэтому в расстрельных рвах человеческие кости перемешаны с многочисленными гильзами и «использованными» наганами.

Среди осужденных по политической статье и расстрелянных здесь – много православных верующих. Доподлинно известно, что в Тесницком лесу 23 ноября 1937 года были расстреляны и захоронены прихожане тульского храма Двенадцати апостолов во главе со своим настоятелем, протоиереем Петром Павлушковым (причислен к лику новомучеников и исповедников Российских в 2000 году).

30 декабря 1937 года здесь же расстреляны и захоронены послушницы Мария Лактионова и Аграфена Лесина, а 8 января 1938 года – схимонахиня Августа (Защук), в миру – Защук Лидия Васильевна, основательница и первый директор музея «Оптина пустынь»… Все они канонизированы Русской Православной Церковью и прославлены как святые новомученицы в 2002 году.

Священномученик Никита.

Священномученик Никита, в миру – Прибытков Николай Григорьевич, был уроженцем Алтая, он родился в селе Елбашки Бийского округа, Томской губернии, в традиционной православной семье. Отец его был пономарем. По-видимому, в семье были еще священники. В анкете, заполненной в 1932 году в Барнаульской тюрьме со слов епископа Никиты, сказано, что он «вдов, братья и дети все умерли». Возможно, владыка и в самом деле был одинок к началу 30-х годов. Однако не исключено, что он не назвал родных по простой причине – желая спасти их от ареста.

Дореволюционная биография священномученика Никиты известна лишь в общих чертах. Он окончил Духовное училище в Барнауле, потом семинарию. С 1884 года служил диаконом, с 1888 года – иереем.

Епископ Никита (Прибытков).

С 1910 года отец Николай служил в Бийском Тихвинском женском монастыре. В 1912 году он пережил смерть супруги… Как большинство вдовых священников тех лет, он принял монашество (1918). В 1920 году стал игуменом, в 1921 (22?) – архимандритом.

Во время обновленческого раскола отец Николай заявил о себе как об убежденном «тихоновце». В 1924 году Святейшим Патриархом Тихоном он был рукоположен во епископа и стал фактическим главой всех «тихоновских» приходов на Алтае. Противостояние обновленцам было непростым – лишь к 1927 году епископу Никите удалось восстановить единство епархии и зарегистрировать епархиальное управление в Бийске.

«Руководство контрреволюционной организацией принимаю на себя».

В 1931 году епископ Никита бы арестован и этапирован из Бийска в Барнаульскую тюрьму. Одновременно чекисты арестовали еще 25 «активных церковников» из окрестных сел. Арестованные вряд ли знали о существовании друг друга, но по ходу «следствия» их искусственно объединили в «контрреволюционную организацию церковников», во главе поставили Преосвященного Никиту…

Владыку допрашивали 8 раз. После изнурительных допросов он дал признательные показания и заявил, что руководил вымышленной чекистами к/р организацией церковников. «Хотя я и невиновен, – написал владыка в своем заявлении, – но руководство контрреволюционной организацией я принимаю на себя». Однако допросы не прекратились. 4 мая 1931 года, во время еще одного из допросов, владыка Никита сказал: «Признание свое я мотивирую тем, чтобы скорее закончилось следствие».

13 июня 1931 года «Особая тройка» ПП ОГПУ по Запсибкраю вынесла обвинительное заключение по «делу епископа Никиты». Всего было осуждено 29 человек, из них один был приговорен к расстрелу, остальные к различным срокам заключения. Епископ Никита, ввиду старческого возраста, был приговорен к пяти годам ссылки в Востсибкрай. Сослали его в Туруханский край.

Однако еще до окончания срока ссылки владыка подвергся новому аресту. В апреле 1932 года его этапом доставили в Новосибирскую тюрьму и там предъявили очередное обвинение. На этот раз «тройка» ОГПУ по Запсибкраю объявила его «инициатором и руководителем Алтайского филиала к/р повстанческой организации церковников». Владыка снова признал свою вину и взял на себя «руководство» вымышленной организацией…

Из 46 священнослужителей, проходивших с ним по делу, 24 были расстреляны, остальные были приговорены к различным срокам лагерей и ссылок. Епископ Никита, опять ввиду преклонного возраста, получил 5 лет ИТЛ и был направлен в Нарымский край. Однако в том же году Комиссия по разгрузке мест заключения, несмотря на противодействие ОГПУ, освободила его из лагеря по причине глубокой старости.

По освобождении, в декабре 1934 года, владыка получил назначение в Центральную Россию, в Вятскую епархию, на вдовствующую с 1931 года Малмыжскую кафедру. Менее чем через год, в мае 1935 года, он был переведен на новое место – стал епископом Белевским, викарием Тульской епархии.

«Подпольный монастырь».

Последний арест владыки Никиты был связан с так называемым делом о «подпольном монастыре» в Туле.

Еще в 1922 году в городе Белеве под руководством епископа Игнатия (Садковского) и его брата иеромонаха Георгия была создана православная община. В ней состояли и монашествующие, и священнослужители, и миряне. Подобные полулегальные общины, тайные братства и подпольные монастыри существовали в разных епархиях Русской Православной Церкви еще со времен Гражданской войны. Они являли собой своеобразную реакцию церковного народа на прогрессирующее в народе безбожие. Количество их росло по мере усиления гонений.

Священномученник Никита (Прибытков), фото перед расстрелом.

Несмотря на неоднократные аресты организаторов и наставников, община епископа Игнатия в Туле продолжала существовать вплоть до 1937 года, объединяя сотни верующих людей из Белева и окрестностей. 77-летний епископ Никита, несмотря на преклонные годы, включился в жизнь общины, регулярно совершал в ней богослужения. Позже, во время допроса, на вопрос следователя, младшего лейтенанта Дадочкина, о том, как часто проводились службы при Казацкой церкви, епископ Никита ответил: «Да, подтверждаю: службы в Казацкой церкви были ежедневными, утром и вечером, так же как ранее в закрытых монастырях».

Накануне Нового года, 16 декабря 1937 года, владыка был арестован, перевезен в Тульскую тюрьму и в третий раз объявлен главой местной «контрреволюционной организации церковников».

«Дело епископа Никиты».

Как гласит групповое дело епископа Никиты (Прибыткова) от 1937 года, владыка был обвинен в том, что он «является организатором и руководителем подпольного монастыря при Казацкой церкви тихоновской ориентации, систематически давал установку монашескому элементу и духовенству о проведении к/р деятельности среди населения и распространении явно провокационных слухов о сошествии на землю антихриста, приближающейся войне и гибели существующего строя».

Икона преподобномученицы Августы (Защук).

Вместе с владыкой по делу проходили многочисленные монахи и монахини, в частности схиархимандрит Исаакий (Бобриков Иван Николаевич) – старец Оптиной Пустыни и схимонахиня Августа (Зощук Лидия Васильевна). Матушку Августу обвинили в том, что она была игуменьей «подпольного монастыря». Из 20 арестованных только один человек был мирянином – врач-терапевт Субботин, который обвинялся в финансировании «контрреволюционной группы». В 1957 году, уже после смерти Сталина, по заявлению сына доктора Субботина было проведено расследование обстоятельств ареста его отца и других, проходивших по «делу епископа Никиты». По горячим следам выяснилось, какими зверскими способами добывались показания у свидетелей и обвиняемых. 20 арестованных перенесли 14 суток допроса, причем им не давали не только спать, но и садиться. Если человек падал, его обливали холодной водой…

Псевдоследствие проводилось в ускоренном режиме. 30 декабря 1937 года «Особая Тройка» при УНКВД по Тульской области составила обвинительное заключение. Владыку и еще 18 проходивших с ним по делу представителей духовенства, а также врача Субботина, приговорили к высшей мере наказания – расстрелу.

Икона свщмч. Никиты (Прибыткова).

3 января 1938 года в Тесницком лесу под Тулой приговор был приведен в исполнение.

День памяти: 21 декабря (3 января н. ст.)

Анастасия Коскелло «Святитель Никита (Прибытков) и мученики Тесницкого леса», сайт «Православие и Мир», 03.01.2013. (Текст дается в сокращении).

http://www.pravmir.ru