Текст книги "Гусеница на диете"

Глава 7

Варя лишь к утру провалилась в крепкий сон и проснулась уже после полудня. Еще бы, ведь легла-то глубокой ночью. В три часа дня она уже была на репетиции в театре.

– Чего вид хмурый? – спросил Александр.

– Да всю ночь ворочалась, а днем, наоборот, переспала… А еще спина болит и голова кружится, – честно ответила Варвара.

– Ты не заболела ли часом? Может, грипп? – забеспокоился Лавров.

– Да нет, вчера упала неудачно. Думаю, из-за этого.

– Все твои каблучищи! И так ноги в напряжении, да еще и в повседневной жизни на таких орудиях пыток ходишь! – возмутился Саша.

– Нам, балеринам, роста не хватает, да и привыкла я. И вообще, женщина на каблуках – это всегда красиво.

– Ты и без каблуков – произведение искусства.

– Спасибо за комплимент.

– А равновесие? Была бы в туфлях на низких, устойчивых каблучках, так не упала бы, на ногах устояла! – продолжал возмущаться Александр.

Они сидели в репетиционном зале после часа репетиций, и он разминал ступни своей любимой балерине. А прямо перед глазами порхала весьма энергично и несколько агрессивно Аллочка. Тут же репетировали и другие артисты балета, но почему-то видно было только ее.

– Удивительная у девушки способность… – задумчиво обронил Саша.

– Какая? – спросила Варя.

– Быть занозой в заднице, – с улыбкой добавил Лавров.

Варвара засмеялась:

– Но в работоспособности ей не откажешь. Энергия просто через край бьет!

– Этого у нее не отнять. Молодость! Не хватает немного…

– Опыта? Так он придет.

– Души ей не хватает. И каких-то других эмоций, помимо страсти и похоти. Нельзя же все так вот, только в одну колею. Ты разные чувства, а она… Где же любовь? Нежность? Переживания?

– А недавно говорил, что и я уступаю Аллочке, – слегка надулась Варя.

– И ты, не дослушав, вылетела от меня как ужаленная. Я бежал за тобой, звал, аж голос сорвал! Обиделась на меня ни за что, дурочка.

– Я действительно вела себя как дура. Извини, ты имеешь право высказать свое мнение, – покорно скрестила руки и ноги Варвара.

– Ты – танцовщица от бога, и ты можешь все! Мы вместе десять лет, как ты могла подумать, что я могу тебя обидеть? Речь шла совсем о другом. Спектакль новый для Аллочки готовят. И знаешь какой? Эротического жанра. Абсолютно голой она его танцевать будет. Понятно? Вот я и сказал, что ты так не сможешь. Или я ошибаюсь? Может, я что-то недопонял в твоем характере и ты тоже легко согласишься прыгать по сцене в чем мать родила? – притворно удивился Александр.

– И правда я – дура… – ахнула Абрикосова. – Извини, Саша! У меня какой-то кризис, да еще жуткое самомнение, вот я и взбрыкнула! Прости! Действительно, как я могла подумать про тебя такое?

Они громко рассмеялись, чем привлекли к себе внимание окружающих. И злобное Аллы в том числе.

– Ладно, прощаю, – хитро улыбнулся Саша.

– Чего не танцуем? Ножки болят? – подошла к ним Алла.

– Старость не радость, – произнесла Варя, видимо, то, что готово было сорваться с уст юной красотки.

– Так уходи на почетную пенсию, лелей свою старость, уступай дорогу дерзкой молодости! – стрельнула глазами Алла.

– Ушла бы, да не могу, – притворно вздохнула Абрикосова.

– Почему? Может, помочь чем? – подбоченилась стройная красотка.

– Сашу не могу оставить. Партнер он, каких поискать, и ему хочется танцевать с балериной, а не с озабоченной сучкой, – совершенно спокойно, словно пребывая в состоянии медитации, не меняя позы, чем-то напоминавшей позу в йоге, сказала Варвара.

Лавров рассмеялся. А Алла, побагровев, прошипела:

– А ты не завидуй мне, бесчувственная кукла! Ишь, богиня танца… Когда у тебя мужик-то был последний раз, персик ты наш сушеный?!

Перова резко отвернулась и продолжила свой темпераментный, но несколько истеричный танец, который после этого короткого разговора стал еще более истеричным, каким-то ломаным.

– Хорошо ты ей врезала, – похвалил Саша.

– А знаешь, что мне кажется? – задумалась Абрикосова.

– Что?

– По-моему, она очень хочет встать в пару именно с тобой. Я чувствую это каждой клеточкой своего сморщенного от старости тела, – усмехнувшись, пояснила Варя.

– Я тоже ощущаю ее повышенное внимание к своей особе, – кивнул Лавров. – И ведь знает, что я гей…

– Разве Аллу что-то остановит? – вздохнула Варя.

– Да, наверное. Мужики о ней такое рассказывают…

– В смысле?

– Ну, о том, что девица творит в постели, – понизил голос Саша. – Может, она считает, что сумеет излечить меня от гомосексуализма? У нее ума хватит!

– Фи…

– Да-да.

– А что, вполне вероятно. Даже наверняка она и правда думает, что и ты не устоишь, сменишь ориентацию. Смотри, так и жгет нас глазами, – хихикнула Варвара.

– Ну уж нет, ничего Алла не добьется! – как-то чересчур серьезно отреагировал Саша. И столь же серьезно добавил: – И знаешь, если бы что-то случилось со мной и стал бы я натуралом, то женился бы только на тебе.

– Чего так? – развеселилась Варя под злобными взглядами Аллочки.

– Ты самая стильная и прекрасная! Женщина-богиня, женщина-загадка!

– Ой, говори, Саша, говори… Мне так всего этого не хватает – того, что у Аллочки с избытком.

– Нет, того, что у Аллочки с избытком, не дай тебе бог! – хмыкнул Лавров. – Ты отдохнула? Как ноги?

– Немного пришла в себя, все нормально. Давай еще порепетируем.

– Пошли. Я всегда к твоим услугам…

После часа тренировок, во время которых Абрикосовой снова опять пришлось терпеть боль, в чем она не признавалась, в зал заглянул охранник:

– Варвара Валерьевна, вас какая-то женщина у служебного входа спрашивает.

Балерину несколько удивило сообщение мужчины. Потому что в их театре было заведено так: кто бы кого ни искал, эта информация до артистов не доходила. Актеры народ чувствительный, а поклонники всякие бывают. И вот сейчас во всеуслышание было объявлено, что Абрикосову спрашивает какая-то женщина.

– Поклонница? Просит автограф? – Варвара вытерла пот тыльной стороной ладони.

– Нет, не похожа. Она в инвалидной коляске и находится, сразу видно, в очень тяжелом психологическом состоянии. И не просит о всяких там обычных глупостях: получить автограф, увидеть, передать цветы, игрушку. Сказала, что очень надо поговорить. – Охранник немного смутился.

Все репетировавшие остановились. Перова засмеялась и громко прокомментировала:

– Вот, нашей Варечке уже коляску инвалидную подогнали. Это – знак!

Абрикосова, только что присевшая на скамью, резко встала со словами:

– Я выйду к ней. Извините за прерванную репетицию.

– Мне пойти с тобой? – спросил Александр.

– Сама справлюсь, – заверила его Варя.

Она пробежала по коридору, спустилась в холл и рядом с гардеробом увидела женщину лет пятидесяти, действительно сидевшую в инвалидной коляске. Сразу стало понятно, что именно она ее и спрашивала.

– Добрый день, – поздоровалась балерина с незнакомкой.

Это была миловидная дама интеллигентного вида с грустными зелеными глазами и аккуратно уложенными светлыми волосами. Женщина нервно перебирала в руках носовой платок, что выдавало ее внутреннее волнение.

– Вы Варвара Абрикосова? – спросила незнакомка, словно оттягивая начало неприятного разговора.

– Да.

– Господи, какая хрупкая и грациозная! – воскликнула дама и вдруг заплакала.

Вот чего-чего, а этого Варя не ожидала. И растерялась.

– Что с вами? Успокойтесь! Я могу чем-то помочь?

– Можете, да, вы мне очень можете помочь, но не знаю, захотите ли, – закивала женщина, вытирая слезы.

– Я постараюсь вам помочь, – успокоила ее Варвара. И подбодрила собеседницу: – Что вы хотите? Рассказывайте!

– Я боюсь, что начну говорить, и вы сразу же разозлитесь на меня, убежите, а мне вас не догнать, – довольно странно начала дама.

– Я попытаюсь не убежать, – слегка улыбнулась заинтригованная Варвара.

– Смотрите, вы обещали… По крайней мере, дослушайте меня до конца. Я явилась сюда со слабой надеждой… весьма слабой надеждой на понимание и с большой надеждой на вашу доброту… Знаете, я уже пару лет совсем из дома не выхожу, но вот пришлось… Дело в том, что вас ограбил вчера мой сын.

Варвара удар выдержала, хотя он был ощутимым и всколыхнул весьма неприятное воспоминание. Голос ее, когда балерина заговорила, неожиданно зазвенел:

– Да, действительно, вчера в троллейбусе молодой человек украл у меня кошелек. Очень прискорбно, что это был ваш сын.

– Хорошо, что вы сразу же не убежали, – вздохнула женщина. – Но плохо, что не спрашиваете, зачем я к вам приехала. Но тогда я сама… Если вы – мать, вы меня поймете. Я на все готова, чтобы как-то загладить его поступок. Понимаете? На все!

– Я вас понимаю и чувствую себя сейчас очень неловко, – честно ответила Варвара. – Но что я могу для вас сделать? И что тут вообще поделаешь?

Балерина развела руками.

– Мне сказать открытым текстом? – спросила дама.

– Совершенно верно. И побыстрее, покороче нельзя? У меня еще два часа репетиции, а мышцы сейчас остынут, придется начинать все заново.

– Заберите заявление, – попросила женщина. Варвара не нашлась что ответить и как-то обмякла, прислонившись к колонне. А женщина затараторила, явно боясь упустить шанс уболтать потерпевшую:

– Я поясню. Видите ли, у нас очень бедная семья. Я не давлю на жалость, говорю как есть! Работала одна я, муж давно инвалид, а сын учился. И тут случилось неожиданное – у меня отказали ноги. Как выяснилось, из-за болезни почек. И сын, не сказав нам с мужем ни слова, решил сам добыть деньги для моего лечения таким вот жутким, нетривиальным способом. Он ограбил не только вас, но и еще несколько человек. Выбирал жертвы в торговых комплексах по дорогой одежде, представительному виду. И даже накопил треть суммы, что была мне необходима. Честное слово, мы с отцом ничего не знали! А если бы узнали, постарались бы удержать. Эмиль очень хороший мальчик. Он бы никогда не сделал ничего плохого, если бы не трагедия, случившаяся со мной. Но я пришла не для того, чтобы повествовать о своем несчастье, о болезни, это просто небольшое отступление, мотивация неблаговидного поступка сына. Я его не оправдываю, мы с мужем оба в шоке. И готовы отдать вам деньги, компенсировать нанесенный материальный и моральный вред. Только не губите Эмилю жизнь! Дайте ему шанс исправиться! Так все ужасно получилось! Просто мерзко! Я могу понять ваши чувства. Наверное, вы его ненавидите? Собственно, я сама воров ненавижу… Думаете, посадите его и спасете других людей от вора? А я как мать прошу вас спасти его. Он у меня единственный… Извините, я сбивчиво говорю. Очень переживаю. Простите его! – Женщина молитвенно сложила руки на груди.

– Вас как зовут? – спросила Варвара после минутного замешательства. Ей очень не нравился разговор. Да и вся ситуация в целом напрягала.

– Яна Григорьевна.

– Я вас прекрасно поняла, Яна Григорьевна, но вряд ли смогу что-то сделать. Все показания запротоколированы, есть свидетели, все против вашего Эмиля. Вам тогда и других надо упрашивать… – развела руками Варя.

Но Яна Григорьевна с ней не согласилась:

– Свидетели будут ни к чему, если откажется от претензий потерпевшая. То есть вы. Ради бога, заберите свое заявление! Вы имеете на это право. Помогите нам! Без заявления потерпевшей Эмилю тюрьма не грозит!

– Хорошо, я схожу завтра к следователю и заберу заявление, – кивнула Варя. – Только не надо меня благодарить! Я сама себе не нравлюсь за этот поступок, сама не знала, что так быстро соглашусь. Поэтому ничего не говорите, чтобы не передумала.

– Я вам передам с кем-нибудь деньги…

– Нет, ни в коем случае! Я если и наступаю себе на горло сейчас, то точно не ради денег. Я достаточно зарабатываю и от вас ничего не возьму! – в категоричной форме заявила Варвара.

– А я настаиваю, чтобы вы взяли деньги! Вы пострадавшая и имеете полное право! – возразила дама.

– Но я не хочу! Да и вам на операцию средства нужны, – изо всех сил отнекивалась Абрикосова.

– Я умоляю вас взять деньги! Я требую! А с операцией мы сами разберемся.

Женщина не сдавалась, словно согласие Вари принять взятку могло послужить гарантией того, что она точно заберет свое заявление.

Глава 8

После этого неприятного разговора Варвара закончила репетицию и ушла со сцены с дикой болью в спине. Тревожить Сашу она не захотела, а вот сама встревожилась сильно. «Нехорошая боль, что-то надо делать. Для начала хотя бы сходить к врачу», – решила она, не в силах даже сдвинуться с места. Так и сидела в гримерке на пуфике, сложив руки на коленях.

К ней заглянула… Аллочка собственной персоной. Вот уж кого Варя не хотела сейчас видеть.

– Можно к тебе?

– Что ж, заходи, – кивнула Абрикосова.

По выражению ее лица было ясно, что она не испытывает большого удовольствия от присутствия столь неожиданной гостьи.

Алла прошла в гримерную и осмотрелась, словно была здесь первый раз. Ее явно не смущал неласковый прием.

– Клево тут у тебя. Грамоты… Твои? – спросила Перова.

– Ну а ты как думаешь? Это же моя гримерная. Да и не делай вид, что ты впервые их видишь.

– Ладно, проехали… Я тоже побеждала в конкурсах, не лыком шита. И потом у меня еще все впереди.

– Не сомневаюсь, – поддержала беседу ни о чем Варвара, про себя отметив: «Хорошо, Аллочка не добавила, что у меня все позади».

– Сегодня на репетиции ты была… не очень… – стрельнула на нее глазами Перова.

– Не дождешься! – сразу же пресекла ее инсинуации Варя.

И незваная гостья рассмеялась:

– Мы так и будем врагами?

– Нам есть что делить.

– Но ведь не любимого же мужчину! Черт с ней, со сценой, хватит на обеих. Я предлагаю мировую. – Алла лукаво посмотрела на Варю.

Все-таки она была очень красива. Особенно черные блестящие волосы и выразительные глаза. Да, соперница была чрезвычайно привлекательна, этого у нее не отнять.

– Из твоих уст предложение это звучит как-то неискренне, – честно отметила Варвара, уже долгое время не меняя позы.

– Просто ты ко мне предвзято относишься, – парировала Алла. – Могу я воспользоваться твоим гримом? Я свой испортила. Перевернула вазу с цветами на столик.

– Да, конечно, бери что хочешь, мне не жалко, – кивнула хозяйка гримерки.

Перова уселась за перешедшее к Варваре по наследству зеркало, в котором отражались многие великие балерины в различных образах, и начала совершенно беззастенчиво пользоваться всем, что лежало, щедро накладывая на лицо крем-пудру, румяна, темные тени и помаду.

– Ну и как тебе я? – спросила она через некоторое время.

– На мой взгляд, чересчур.

– Значит, хорошо, – удовлетворенно хмыкнула Алла, продолжая усердно краситься.

– А правда, что ты согласилась танцевать голой? – вдруг спросила Варя, не понимая, как на такое можно было пойти. То есть опуститься до такого.

– Правда. А что, ты тоже претендуешь? Тебе есть что показать? – покосилась на нее Алла.

– Боже упаси! Данный жанр – полностью твой!

– Да, я люблю освобождаться от одежды, люблю свободу. Я не стесняюсь своего тела!

Варвара передернула плечами. Она поднялась и стала собираться, так как боль немного отпустила спину.

И тут дверь гримерки приоткрылась, заглянула администраторша.

– Извините, мне сказали, что Алла Александровна здесь… Ее вызывает к себе директор.

Было видно, что она удивилась, увидев вместе балерин-соперниц.

– Ну вот, так всегда… Мне некогда! – фыркнула Алла и растянула слишком красные губы в улыбке, причем глаза ее оставались абсолютно холодными, даже без тени приветливости, без намека на улыбку. – Ладно, зайду к своему котику, поинтересуюсь, что ему надо. Может, еще какую камасутру мне предложит? До свидания, Варвара. Не хворай!

– Всего хорошего, Алла. Постараюсь, твоими молитвами, – ответила Варя и вздохнула с явным облегчением, когда Перова удалилась.

Присутствие Перовой раздражало ее необъяснимо, как едкий запах духов. Аура Аллы просто подавляла, а сама она была ей очень неприятна. Мысль, что та может вернуться и на ее глазах продолжить ковыряться в чужой косметике, помогла собраться, несмотря на боль в спине, побыстрее, лишь бы покинуть гримерку.

Абрикосова вышла из театра и остановилась в раздумье. Шел дождичек, тяжелые тучи тяжело нависли над серым городом. С большой неохотой балерина подумала, что надо идти на остановку, а потом трястись в троллейбусе до дома. Да еще после того, как ее именно в троллейбусе обокрали. Перед глазами возникли абсолютно отрешенное лицо пойманного с поличным воришки и образ его крайне обеспокоенной матери.

«Интересно, соврала женщина или все же нет? Может, она просто пытается отмазать отпрыска от тюрьмы и приписать законченному негодяю и наркоману черты этакого Робин Гуда? Мол, сыночек спасал больную мать…» – размышляла Варвара под моросящим дождем, надвинув капюшон плаща.

И тут она заметила высокого незнакомца в темной одежде. Мужчина неловко переминался с ноги на ногу, явно тоже не испытывая особого удовольствия от сырой погоды.

– Э… я… – произнес он, осторожно приближаясь.

Варваре стало не по себе. На поклонника незнакомец не очень был похож, а вдруг это маньяк? Лица его почти не было видно в вечернем полумраке.

– Да? – постаралась выглядеть смелой Варя, но на всякий случай отступая на шаг.

– Вы же это, балерина?

– Да, я балерина, – выдохнула Абрикосова. Все-таки перед ней поклонник.

– Я вот по делу, – мялся мужчина.

– По какому?

– Ну, вы знаете… я от… – Незнакомец закашлялся.

И тут Варя сообразила: мужик привез взятку от матери воришки, который ее обокрал. «Дама же предупреждала, что попросит кого-то передать деньги. И уже выполнила обещание. Торопится… Конечно, я ведь сказала, что завтра пойду и заберу заявление, вот Яна Григорьевна и решила задобрить меня. Господи, как безумно болят спина и голова! Если бы Эмиль меня не толкнул, я бы не упала и у меня ничего бы не болело, так что вообще-то по большому счету вполне могу компенсировать себе причиненный вред. А чего мужик-то мнется как школьник? Ах, ну да, дело же щекотливое».

– Я… это… – опять заговорил, вернее, замямлил незнакомец.

– Ну не здесь же? – усмехнулась Варя, решив взять деньги, чтобы только от нее отстали.

– Нет, конечно! – вдруг засмеялся мужчина. Кстати, голос у него был приятный, низкий, с легкой хрипотцой. – Что же нам в подворотне таланты показывать? Я могу вас к себе отвезти…

– К себе? Я вас совсем не знаю, – нахмурилась Варя.

– Так это не страшно! Я вас тоже не знаю, но уже наслышан и заинтересован.

– Ну да, в определенных кругах я известна, но вас что-то в числе своих поклонников не припомню, – честно сказала балерина.

– Так я пьяный был, и не до баб мне было, – честно признался Габриэль (а это был именно он), вспомнив, что теоретически должен был ее уже видеть в том ночном клубе, где и подцепил гибкую танцовщицу Константин. Сейчас ему было немного не по себе – ведь приехал за суперской проституткой, а видел худенькую и дрожащую молодую женщину с пытливым взглядом и упрямо сдвинутыми бровями.

– Не знала, что балерин называют бабами, да еще приходят на представление пьяными, – удивилась Варвара.

– Я про клуб.

– Я не хожу по клубам, – сказала Абрикосова, не понимая, что за странные речи ведет незнакомец.

– Я тоже не хожу, я там работаю, – подмигнул ей Габриэль. – Знаете анекдот? Чукчу спросили, что он прочитал за последнее время, а тот в ответ: чукча не читатель, чукча – писатель.

«Странный юмор», – подумала Варвара, из вежливости улыбаясь.

«Чопорная училка какая-то, а не секс-дива», – тоже был весьма удивлен Габриэль. И предложил:

– Пойдемте в машину. Чего мы тут мокнем под дождем?

– С удовольствием, а то я уже начала замерзать, – согласилась Варвара, чувствуя в кончиках пальцев рук неприятное покалывание и онемение.

Они пошли к огромному черному джипу.

– Ого, хорошая машина! – отметила Абрикосова.

– Я хотел произвести впечатление, поэтому выбрал именно ее для свидания с вами, – ответил Габриэль, как-то странно себя чувствуя оттого, что пытался рассмотреть фигуру балерины – так сказать, оценить физические данные, а натыкался на ее внимательный и строгий взгляд. И неожиданно под этим взглядом начал робеть. – Прошу вас…

Мужчина распахнул дверцу. Варвара осторожно залезла на сиденье и застонала, сделав неловкое движение.

– Что случилось? – испугался ее спутник.

– Ой, извините! Прострел в спине, не сдержалась.

– Кто стрелял? – не понял Габриэль.

– У меня спина болит. Ничего, сейчас отдышусь. А вы – человек с юмором…

– Вам в спину стреляли? – не унимался подполковник запаса.

– Вы глухой или тупой? – не выдержала Варя, так как стала очень раздражительной от боли. – При чем здесь стрельба? Что вы несете вообще? Прострел у меня в спине! Понимаете? Прострел! Или радикулит. Может быть, вывих какой, не знаю. Я же не врач. Ох! Ох!

Габриэль растерялся:

– А чего вы на меня кричите? Кто вам дал право?

– А кто вам дал право задавать мне глупые вопросы? Вы издеваетесь, что ли? – нервно отреагировала балерина.

– Ладно, ладно, не шумите, – спохватился Габриэль. – Вы не шуметь должны, а…

– Я вам ничего не должна! – фыркнула Абрикосова. – По-моему, это вы мне кое-что должны. По крайней мере, приехали за этим.

– Даже так? – усмехнулся мужчина.

– Именно так. Забыли? Это же вы от меня что-то хотели, – напомнила Варя.

– Да, я хотел… – расплылся в наглой улыбке Габриэль. – Но меня настораживает некрасивое слово «радикулит». Это вроде болезнь не очень молодых людей.

– И что? Я как раз и не очень молода. К тому же у человека могут быть травмы. От занятий спортом, например, или балетом…

– Я понял, понял… Но меня беспокоит еще одно. Ведь при радикулите возможности человеческого тела ограничены?

– Весьма, – согласилась Варвара.

– Поэтому вы не сможете выкидывать все свои кульбиты?

– Кульбиты? – переспросила, снова в очередной раз удивившись, балерина. – Я не работаю в цирке. При чем тут кульбиты?

– Странно… Мой друг говорил… А, впрочем, пустое!

– Ваш друг – знаток балета? – задала резонный, как ей казалось, вопрос Варя.

– Балета и женщин, – был ей ответ.

– И похоже, он видел меня на сцене?

– Угу. И был в восторге, – подтвердил Габриэль.

– Что ж, я польщена. Но давайте ближе к делу.

– Давайте.

Габриэль по-прежнему чувствовал себя очень неуютно. Раньше у него не было проблем с проститутками. Женщины выгодно продавали свое тело, он покупал. Никаких препятствий, так сказать, к обоюдному удовольствию. Девушки отрабатывали по полной и быстро уходили, получив деньги. Иногда хотели включить Габриэля в число постоянных клиентов, потому что он был красив, сексуален, не являлся извращенцем и садистом, к тому же имел деньги, что немаловажно. Но конечно, ему и в голову не приходило запоминать их, разве всех упомнишь? А такую забудешь… Радикулит, видите ли, у нее. Сидит, кряхтит и еще на него наезжает! Габриэль покосился на балерину и сообразил, что до сих пор не знает ее имени. Ведь Костик так и не вспомнил, как звали случайную любовницу. «Что его в ней зацепило – ума не приложу…» – подумал Габриэль. А вслух спросил:

– Извините, как вас зовут?

– Варвара Абрикосова.

– Так официально?

– А, собственно, чего вы ждали?

– Это псевдоним?

– Нет, мое настоящее имя. А почему вы спрашиваете? Вы же должны знать, к кому ехали и везли деньги.

– Я и знаю, конечно. Но не предполагал, что встречу такую серьезную женщину. Я себя чувствую провинившимся пионером на линейке! – пожаловался Габриэль.

– А с чего мне веселиться? – не поняла его претензий Варя.

– Действительно…

– Может, все-таки перейдем к делу?

– Ко мне не хотите?

– Уже сказала, что нет. Давайте в машине, – предложила Варвара, не совсем понимая, отчего мужчина тянет. Давно бы уж отдал сумму, врученную матерью воришки, и все. А он тут такую конфиденциальность разводит.

– В машине?! – растерялся Габриэль.

– А что такого? Здесь нас никто не увидит. А я свое слово сдержу, все сделаю, как обещала. Так что давайте здесь по-быстрому, – продолжала настаивать балерина.

– Я вам не студент какой-нибудь, чтобы так вот мимоходом… да еще за такие деньги… Зачем в машине? – настаивал Габриэль. – Давайте в отель поедем, раз вы ко мне не хотите. Предварительно можно ресторан посетить, если желаете.

– К чему подобные излишества? Меня ублажать не надо. Мне и так не очень приятна сложившаяся ситуация. Я вообще не хотела этого!

– Да что вы? А я думал, что вы занимаетесь этим с душой, – усмехнулся Габриэль.

– Вы так говорите, будто я занимаюсь вымогательством. Это было ваше решение, я ничего не просила. И вдруг – ресторан, отель… Для чего? Может, вы хотите меня уболтать, чтобы я согласилась на ваше предложение даром? – не переставала удивляться Варя.

– Я думал, что вы профессионалка, что все пройдет гладко, без лишних разговоров…

– Так это вы тянете резину! Я и хотела здесь, по-быстрому.

– За десять тысяч по-быстрому?! – взорвался Габриэль. – Костя надо мной, что ли, поиздевался? «Это будет самая незабываемая ночь… такой страсти и такой гибкости ты не видел за всю свою жизнь…» Вот имени он не помнил, да, но ведь для постельных дел имя и не важно! А тут – Варвара Абрикосова, и только так. Нет, ну серьезно! Со мной впервые такое! Умора! Костя точно надо мной прикололся. Один-ноль в его пользу. Наверняка у него был самый неудачный секс с тобой! Ты такая напряженная, принципиальная, да еще и шевелиться не можешь, радикулит у тебя… Балерина, твою мать! Видимо, тогда Костик пьян был. Сказал, яркая брюнетка, а ты вроде блондинка. Я сначала даже обрадовался, потому что именно блондиночек предпочитаю. А ты тут мне прямо лекцию целую закатила! В машине ей удобнее! Шлюха дорожная!

Все это Габриэль вывалил совершенно ошалевшей Варваре. А она, онемев от неожиданности, лишь смотрела в его бледное лицо с высокими скулами и с горящими темными, неопределенного цвета глазами, один из которых чуть-чуть косил.

– Что рот открыла, Варвара Абрикосова? Давай уже хоть в машине… – тяжело вздохнул Габриэль и, грубо заключив тщедушное тело балерины в объятия, начал ее целовать.

Варя совершенно не ожидала ничего подобного. От возмущения и отвращения ее затрясло. Вырваться от такого амбала она была не в состоянии. Единственное, что ей удалось сделать, так это изловчиться, стянуть с ноги сапожек с каблуком-шпилькой и стукнуть здоровяка противника по голове. Тот взвыл и выпустил ее из объятий, обхватил руками голову. А она открыла дверцу и буквально выпала из джипа на мокрый асфальт, плюхнувшись на четвереньки. Ей не хватало воздуха – мужчина своими ручищами словно выдавил из ее легких весь воздух. К тому же боль в спине усилилась. Мужчина, не выходя из машины, сыпал ей вслед проклятиями, а балерина ползла что было сил назад, к служебному входу.

Неожиданно дверь распахнулась и на улицу выскочила ее соперница, расфуфыренная в пух и прах. Она остановилась, с нетерпением глядя по сторонам.

– Алла… – прохрипела Варвара, – помоги…

Перова увидела ее и ахнула:

– Господи, Варя! Ты же давно ушла! Что с тобой? Тебя избили?

– Там маньяк. Он напал на меня, хотел изнасиловать. Звони в милицию! – крикнула Абрикосова, впервые радуясь при виде соперницы.

Тут из своего джипа выбрался Габриэль с окровавленным лицом.

– Стерва… – прохрипел он.

– Алла, это он…

Перова изумилась еще больше:

– Да что здесь происходит? Кто вас так отделал, ребята? Одна на ногах не стоит, у другого череп пробит…

– Она сумасшедшая! Я договорился здесь встретиться с балериной и провести с ней ночь, а эта чокнутая чуть меня не убила! – пояснил Габриэль, глядя на Варвару, сжавшуюся калачиком и прильнувшую к ногам Аллы, словно к постаменту памятника.

– Постой-ка! Ты от Костика? – спросила девушка.

– Да, – перевел на нее взгляд Габриэль.

– Ну ты и даешь! – Алла начала хохотать как ненормальная. – Бывает же такое! Значит, ты к нашей моралистке-недотроге привязался с такими пошлостями? Дорогой мой, ты же со мной договаривался, а я задержалась у шефа. Ну да, немного опоздала… А ты вон какой! К другой девушке пристал! Нашел к кому…

Перова снова закатилась от смеха. От ее недавнего желания подружиться с Варей не осталось ни следа. Девушка с головой, как говорится, себя выдала.

– Так это вы? – настала очередь Габриэля удивляться. – Значит, я должен был встретиться с вами?

– Конечно! Я моложе и красивее, а у Варьки вдобавок к возрасту еще и очень сложный характер. Да и для секса она закрыта. У нее, кроме друга-гомика, мужчины рядом не наблюдается. И как же наша принцесса пережила случившийся конфуз? – продолжала радовать своим «искрометным юмором» Аллочка.

– Как же я так? Простите! – Габриэль попытался поднять Варвару с асфальта, щедро окропив ее своей кровью, так как от растерянности забыл, что руки у него в крови.

– Отстаньте от меня! Маньяк! – выдохнула Абрикосова, отползая в сторону.

– Ой, я не могу! Оставь ее в покое, дорогой. Она у нас гордая, ничего, сама доползет… Ну так что, поедем? – обратилась Аллочка к Габриэлю.

– Я несколько не в форме, боюсь, вечер испорчен, – ответил тот.

– Такой мускулистый, высокий, сильный – и не в форме? Ну же, посмотри, от чего отказываешься! – Лихая девица, недолго думая, обнажила свою великолепную грудь, которая выглядела очень впечатляюще.

– Да, я вижу, от чего отказываюсь, – в некотором замешательстве произнес бывший подполковник. – Но не могу. У меня явное сотрясение мозга!

– Жаль. Ну что же… В другой раз? – стрельнула глазами Аллочка, запахиваясь.

– Обязательно.

И именно в этот момент Варвару вырвало от боли.

– Тебе плохо от зависти при виде моих прелестей? – засмеялась Алла и покинула «сцену», громко цокая каблуками.

– Мы остались одни, – глухо сказал Габриэль.

– Пошел ты, – с той же интонацией откликнулась Варя.

– Слушай, давай не будем ссориться. Ты пробила мне голову, мы квиты.

– Было за что! – огрызнулась балерина.

– Согласен. Послушай, ты тоже явно сильно пострадала, выпав из машины, поэтому давай-ка я отвезу тебя и себя – в больницу, – внес здравое предложение Габриэль.

– Я здесь лежу, так как ты, идиот, сломал мне ребра и что-то окончательно нарушил в спине! – со злостью бросила Варя.

– Я не хотел.

– Это не утешает.

– Такая нелепость! – развел он руками.

– Хорошо. Только не прикасайся ко мне, любитель клубнички! Ты мне противен! – честно сказала Варвара и попыталась встать. Но ее почему-то сильно шатало.

Габриэль удержал балерину, схватив за локоть. Варя тут же закричала, чтобы он не трогал ее своими грязными руками, и немедленно начала заваливаться в сторону. Габриэль больше не стал ее слушать, а просто поднял на руки и понес к машине.

– Маньяк! – отбивалась Абрикосова.

– Послушай, ты, чокнутая! – Габриэль, усадив ее на сиденье, взял за плечи. – Да, ситуация вышла потрясающе неприятная. Скабрезная, я бы сказал. Но что произошло, то произошло! Я противен тебе, ты не нужна мне. Я обещаю, что пальцем тебя больше не трону, раз тебе это не надо. Я обычно общаюсь, как ты уже поняла, с другим сортом женщин, которым надо. А сейчас едем в больницу!