Текст книги "Бесплатный сыр для второй мышки"

Яна пригляделась к Артёму. Это был светловолосый кудрявый молодой человек с яркими голубыми глазами. На нем были рваные джинсы, футболка с картинкой в стиле аниме и белые кроссовки. А между тем, он был ветеринарным врачом и имел свою клинику. И, как поняла Яна, был очень хорошим знакомым Данилы.

– Почему вы его ко мне привезли? – спросил он. – У нас есть больничка…

– Он сам велел, – ответила Яна, указывая кивком на Данилу.

– Я не в отключке, – поднял руку Данила. – Сейчас скажу… Меня тут маленько ножом зацепило… Посмотри, кишки не выпадут?

– Весело… – почесал затылок Артём и аккуратно поднял футболку друга, обнажая идеальный пресс, на котором красовался разрез в форме улыбки, из которого сочилась кровь.

Лёгкий шум падающего тела отвлек внимание всех присутствующих. Известный московский адвокат Ася Юрьевна Кудина грохнулась на кафельный пол с весьма бледным видом.

– Хорошо, что у меня нашатырь сейчас под рукой! – воскликнул Артём, кидаясь с ваткой к Асе. Он приподнял ей голову и сунул ватку под нос.

Ася судорожно вздохнула, поморщилась и открыла глаза.

– Почему я на полу? – задала она резонный вопрос.

– Потому что у тебя нервишки шалят, – ответила Яна. – Погоди, я сейчас намочу вату холодной водой и оботру тебе лицо. Ворот расстегни.

– Спасибо, я уже в порядке… – ответила Ася и села.

Яна помогла подруге встать с пола и усадила ее на кушетку.

– Ты давай не геройствуй, – сказала она. – Посиди, подыши…

Артём тем временем осматривал рану друга.

– Кишки, конечно, не вывалятся, но шить надо, и срочно… И верхний слой мышц, и кожу. Хорошо ты напоролся, – почесал он затылок. – А у меня наркоза-то для людей нет. Даня, зачем ты ко мне припёрся? Есть же нормальная больница.

– Не думал, что серьёзно. Потом меня в больнице искать будут, – ответил Данила.

– То есть… искать? Так тут еще и криминал? Ну, вы, блин, даете! – заволновался ветеринар.

– Неужели мне не подойдёт какой-нибудь собачий или кошачий наркоз? – спросил Данила с надеждой. – Или хотя бы для козы?

– Ты, конечно, та еще собака, но категорически – нет. Придётся под местной анестезией, будет больно. Пока всё обколю, пока зашью… Придётся потерпеть. Потерпишь?

– Можно подумать, что у меня есть выбор, – вздохнул Данила.

– Ну, тогда приступим.

– Я могу с подругой выйти на свежий воздух? – спросила Яна, придерживая шёлковую ткань платья у себя на груди.

– Идите лучше в соседнюю комнату. Там диванчик, чайник, холодильник, – указал Артём.

– Извините, что не смогу помочь, что-то мне нехорошо, – улыбнулась Яна Артёму.

– Отдыхайте. Я справлюсь. – Артём открыл шкафчик с медикаментами.

Яна увела Асю в соседнюю комнату, набрала воду и поставила чайник.

– Сейчас выпьем горячего чаю и придём в себя, – вздохнула она.

– Ты медик. Может, пойдешь и поможешь? Жалко парня. За тебя пострадал. Даже ни секунды не раздумывал, – всхлипнула Ася.

– Тебе жалко? Иди, помогай! Я не хирург. Давно сама не лечу, я – руководительница. И потом, я зубной врач. Вряд ли я Артёму помогу, только мешать буду.

– Неблагодарная ты, – вздохнула Ася. – А еще клятву Гиппократа давала. Не забыла? Такую клятвочку, выражающую основополагающие морально-этические принципы поведения врача.

– Да ну тебя… – Яна вдруг как будто что-то вспомнила. Она повела плечами, сунула руку в декольте и… вытащила вилку.

Ася вытаращила на нее глаза.

– Янка, это что? – спросила она. – Ты так и таскаешь острую вилку?

– А что делать? Это, Аська, холодное оружие. Сама знаешь присказку: пусть враг, не оценивший вилки, лежит закопанный в могилке.

– Ну, ты даешь!

– А что делать? Хоть какая-то, а защита. Только я об этой вилке совсем забыла.

– Я тебя понимаю, забудешь тут… Но все-таки ты молодец, Янка!

– А ты сомневалась?

И подруги весело засмеялись.

Глава пятая

Владлен Вениаминович повесил дома на стену большой календарь и вычёркивал крестиками дни, которые ему оставались до пенсии. Вернее, календарь-то он повесил на Новый год, но вот крестики начал ставить с апреля, понимая, что август – последний месяц его работы в должности старшего участкового. Участковым он проработал много лет. Пришел на службу в полицию человеком взрослым, начальству задницу не лизал, да особо и не пытался лезть на рожон. Но был настойчив и умён, поэтому по службе продвинулся. Уходить на пенсию Владлен Вениаминович готовился в должности майора. Человек он был одинокий, жил в частном, самом обычном доме, не шиковал, но на пенсию себе скопил. И уход на заслуженный отдых майор ждал с нетерпением. Он уже представлял, как будет просыпаться, когда захочет, не реагировать на круглосуточные телефонные звонки. Ходить на охоту и на особо любимую рыбалку. Сидеть с удочкой на бережку в полном единении с природой и больше не мучиться вопросом – кто украл побитый молью ковёр, который повесили проветриться на улице? Не нужно будет успокаивать разбушевавшегося алкоголика, давно терроризирующего семью, не толдычить в сотый раз бабе Клаве, что варить и продавать самогон без оформления документа на индивидуальное предпринимательство не совсем законное дело… Как далеко от него будут все эти проблемы!..

Но пока Владлен Вениаминович еще находился на службе.

Утром ему позвонила бдительная соседка Артёма и рассказала о его ночных визитёрах. Участковый решил проверить донесение тётки с неусыпным оком и направился в ветеринарную клинику.

Он отворил калитку, и его взору открылась замечательная картина «культурного отдыха». Во дворе под старой яблоней вокруг стола сидела уже очень «тёплая» компания. Владельца клиники Артёма и ресторатора-бизнесмена Данилу Гордеева он знал, а вот очень эффектных дам – нет. Женщины были не местные, явно приезжие. С первого взгляда участкового поразила изящная, очень эффектная голубоглазая блондинка в каком-то удивительном наряде. Лиф платья держался на медицинских бинтах, которые были продеты прямо в дырки и завязаны на ее худеньких плечах бантиками. Вторая дама со всклокоченными волосами сидела, подперев щёку рукой, и что-то печально негромко напевала, склонившись к блондинке. Мужчины о чем-то жарко спорили. Рядом с ними отдавал последний жар мангал, а на столе стояли бутылки и громоздились на тарелках шашлыки и овощи.

Участковый подошёл к праздничному столу.

– Добрый день, граждане, – сказал он. – По какому случаю с утра праздничек?

– О, здравствуйте, Владлен Вениаминович! Проходите, садитесь!.. – обрадовался Артём. – Наш участковый! Яна, Ася… Вы к нам по какому вопросу?

– Я по поводу профилактической работы с населением по вопросам правопорядка.

– А что не так, Владлен Вениаминович? Да вы садитесь к нам, пожалуйста! Данила, подвинься.

Гордеев подвинулся, и участковый сел рядом с ним на скамейку.

– Вы завтракали? Вкусный шашлычок! – положил гостю на тарелку мяса и овощей ветеринар. – Выпьете? Или на службе?

– Не, я на службе, – заверил его Владлен Вениаминович. – Зашел, чтобы провести информационно-разъяснительную работу о правах и обязанностях граждан в сфере правопорядка.

– Это я уже понял, – сказал Артём. – С правопорядком у нас вроде проблем не было. Так что – по рюмашечке?

– А-а… – махнул рукой участковый. – Наливай! Только чуть-чуть…

– Я понимаю, – сказал Артём, наполняя рюмку участкового.

Они выпили и закусили, и снова выпили.

Яна в это солнечное утро чувствовала себя самым счастливым человеком на свете. Наконец-то она смогла поесть, и поесть очень вкусно. Хотя в данной ситуации ей любая еда показалась бы верхом совершенства.

– Интересные вы люди!.. – задумчиво проговорил участковый, тыкая вилкой в жареный кусочек мяса. – Любопытные…

– И чем же мы такие интересные? Владлен Вениаминович, не ходите вокруг да около. На меня кто-то стуканул? – спросил Данила.

– Как сказать… Не скрою – был сигнал. Решил проверить. Просто обидно стало, что меня здесь ни во что не ставят. Охранник порядка, а узнаю всё последним. Про пожар у тебя в ресторане, например…

– Несчастный случай.

– Есть пострадавшие, – продолжил перечислять неприятности участковый.

– Это мелочи, – заверила его Яна за себя и за Данилу.

– Зачем мелочами тревожить занятого человека? – сказал Данила.

– Затем драка в баре при гостинице… Опять ожог. Теперь от кипятка.

– Скажите еще, что обжегся добропорядочный человек… – хмыкнул Данила.

– Ножевое ранение, которое вы тут зашивали… Ты-то, Артём, не будешь утверждать, что не ножевое? – обратился к ветеринару участковый.

– Не знаю… Так можно и стеклом порезаться… – пожал плечами Артём.

– Скажи еще, газонокосилкой неудачно побрился… А ведь я могу и вас привлечь к ответственности. На каком основании лечишь людей? Предъяви диплом и сертификат с правом заниматься такой деятельностью. Ты ведь ветеринар, не забыл? Можно ведь и по всей строгости проверить – и по пожарной безопасности, и по санитарно-эпидемиологическому профилю…

– Вы же не такой, Владлен Вениаминович, – заискивающе улыбнулся Артём.

– Такой я, не такой… Откуда знаете? Устроили тут! Нельзя было подождать немного, пока я на пенсию уйду? Ведь это с появлением вот этого человеческого фактора… – ткнул он пальцем в сторону подруг. – Все эти страсти-мордасти начались.

Яна хлопнула длинными ресницами.

– Вы нас в чем-то обвиняете? Разве мы провинились? У вас же бардак – не приведи господи! Не поесть нормально, не номер снять – всё проблема. А отсюда и беспорядки. Вот сняли бы мы с подругой нормально номер – спали бы тихо-мирно. А ведь что получилось… Вышибли нас на улицу, вот и начались приключения…

– Я гляжу, вы и на язычок-то острая. С Тузом так разговаривать не надо было, – покачал головой Владлен Вениаминович.

– Вы серьезно? – ахнула Яна. – С Тузом? А он со мной не очень-то и разговаривал! Грозил изнасиловать. Это нормально? И это вы, представитель власти, говорите? По-вашему, это не преступление? Сейчас не девяностые, могли бы и укоротить эту вашу бандитскую группировку. Что вы с ними цацкаетесь, позвольте спросить? Как его, кстати, имя отчество?

– Кого? Туза? А вам зачем?

– Для ясности.

– Владимир Никитич Пушкин, – с безучастным выражением лица ответил участковый. – Но добрые сказки он вам не расскажет, не надейтесь.

– Вы, Владлен Вениаминович, тоску не нагоняйте! Не все готовы терпеть этого упыря! – заступился Данила.

– Да я не о том, что вы виноваты, а он – молодец! Сам хотел ему морду набить, да духу не хватило. Я о вас беспокоюсь. Чует мое сердце, что на моем участке появятся четыре трупа. И что вы на меня так смотрите? Спецназа вас охранять у меня нет. Думаешь, Туз простит такое унижение – чайником по кумполу? Да еще при всей своей кодле? Сожжет твой ресторан, Даня, к чёртовой бабушке! И ведь так сделает, что не подкопаешься, поджигателя пригласит со стороны. Деньги-то имеет…

– Чему быть, того не миновать, – ответил Данила, усмехнувшись. – Ты за меня не переживай, у меня страховка. И девушек я в обиду не дам.

– Теперь насчёт девушек… Уезжали бы вы, девушки, отсюда. Пока целы. Какого дьявола вас вообще занесло в наши края? – спросил Владлен Вениаминович.

– Это наше личное дело, – ответила Ася. – Вас оно не касается.

– Сейчас, может, и не касается, а через час-два – коснётся, – ответил участковый. – Вы, как я посмотрю, дамочки шустрые – не пожар, так драка, не драка, так ножевое ранение. Даже местных уркаганов на уши поставили. И всё за одну ночь. Это нормально? Может, сразу расскажете, что вас сюда привело, чтобы я как-то подстраховаться смог или понять, с какой стороны ждать неприятностей? – поинтересовался участковый. – Аллё? А с вашей подругой всё в порядке? – заметил он перемены в поведении Яны, которая застыла как столб и смотрела в одну точку.

– С тобой всё хорошо? – бросилась к подруге Ася.

Яна ожила и посмотрела на майора.

– Товарищ участковый, – обратилась Яна к нему. – Вы не знаете, как зовут жену Туза? Она не Людмила, случайно?

– Людмила Пушкина, в девичестве Кузнецова, – подтвердил участковый. – Вы что, ее знали? Хорошая женщина… жила с этим… прости господи, уродом моральным. Порядочная дамочка, тихая. Муженёк ее тот еще ходок по бабам, по проституткам. А она терпела, прощала… Руки, я точно знаю, гад, распускал, но она никогда не жаловалась и заявлений не писала. А я, как должностное лицо, осуществляю служебную деятельность, направленную на защиту прав граждан, проживающих на моем административно-территориальном участке. Я мог бы защитить гражданку Пушкину от преступных посягательств. Я-то в людях понимаю! Видел синяки, подавленное состояние, поговорить с ней пытался. Все знали, что ее муж – гнилой человек, и ей явно доставалось от него больше всех. Но она мне сразу сказала, что от мужа не уйдет, что идти ей некуда. Что она будет терпеть до последнего. Еще гражданка Пушкина мне объяснила, что рада, что у них нет детей, что уберег ее господь. Вот был бы ребёнок, тогда пришлось бы отвечать не только за себя.

– Туз, кажется, имел продуктовый ларёк? – спросила Яна.

Участковый задумался.

– Ну, да… Туз начинал свой бизнес с мелкооптовой торговли овощами. Палатка была, потом две… Затем магазин. А сейчас под ним полгородка. Он у нас единственный миллионер. Тот еще жук, да и криминальными связями не брезгует, сам бандит первостатейный. Он ведь не местный, залётный. Лёг у нас на дно. Говорили, что кто-то за него сел, а он платит деньги семье сидельца. И утверждают, что нехилые бабки. Тёмная личность. А чем вас, уважаемая, заинтересовала гражданка Пушкина? Знали ее?

Яна наморщила лоб.

– Мы вместе в школе учились, – ответила она, – в одном классе. Давно это было…

– И больше ничего не хотите мне сказать? – спросил Владлен Вениаминович.

– Нет, – покачала Яна головой. – А что я еще могу сказать? Я просто не знала, что у Людки Кузнецовой такой скот муж. Удивилась сильно.

Ася удивлённо посмотрела на подругу.

– Слушай, Янка, ведь Людмила наверняка в курсе, что ее муженёк-отморозок живет здесь и занимается грязными делами. Так какого чёрта она тебя сюда послала?

Участковый, услышав слова «тебя сюда послала», насторожился. Понятно, что Ася сдала подругу с потрохами, но, похоже, сама того не ведая.

– Что ты выдумываешь?.. – рассердилась Яна. – Людка же не посылала меня знакомиться со своим мужем! И, кстати, может, здесь и кроется ответ, почему она не предложила мне свое жилье…

Данила снова наполнил всем рюмки.

– Давайте выпьем. За всё хорошее. А кто-то и как обезболивающее, – сказал он.

Участковый задумчиво посмотрел в рюмку, словно пытался увидеть там что-то занимательное.

– Значит, вас сюда прислала жена Владимира Никитича Пушкина – Людмила? Ваша школьная подруга? А вы не хотите объяснить, с какой целью?

– Нет, – поджала губы Цветкова, уже чувствуя, что ее несколько повело от алкоголя.

– Понятно… Даня, а ты наркотиками не балуешься?

Данила даже подскочил на месте?

– Да вы что, Владлен Вениаминович? С чего вы взяли?

– А ты, Артём? У тебя, наверняка, есть препараты для животных.

Тут подскочил и Артём.

– Да господь с вами, товарищ участковый! Что за вопросы?

– Тогда у меня вопрос к этой даме, – посмотрел майор на Яну. – Если она не курила траву, то почему тогда эта леди несет такую чушь? Жена Туза Людмила Пушкина лет пять как похоронена на нашем кладбище. А вы, девочки, когда с ней общались в последний раз? – спросил он. – Почему явились сюда только сейчас?

Тут уже приступ головокружения накрыл Цветкову. Некоторое время она вообще ничего не могла ответить, но потом собралась с мыслями. Она поняла, что ее затягивают в какое-то болото, но какое именно, не могла сообразить.

– День, ну, два назад мы встретились… В больнице, в Москве…

– И вы ее сразу узнали? Вы же были одноклассницами? – спросил Владлен Вениаминович.

– Ну, как узнала… – Высокий лоб Яны покрылся испариной. – Вроде, она… Зачем другому человеку представляться Людмилой Кузнецовой? Она точно меня узнала. Фигура, рост… Да, это точно Кузнецова! Дело в том, что мы не были близкими подругами, вот как мы с Асей. Одноклассницы. Ах, да! Я не сказала! Лицо у Людмилы было в бинтах. Она объяснила, что сделала пластическую операцию, чтобы удержать и вернуть расположение мужа, – пояснила Яна. – Умерла пять лет назад?! – До Яны словно как будто только сейчас дошли слова участкового. – Может, это какая-то ошибка? – В ее голосе прозвучала надежда.

– Повторяю, гражданка Пушкина похоронена на нашем кладбище, – сказал участковый. – Могу отвезти к могиле.

– А там фотография есть? – спросила Цветкова.

– Кажется, есть.

– Пожалуйста, отвезите меня на кладбище и укажите могилу, – попросила Яна.

Ася положила ей руку на плечо.

– Зачем тебе это?

Яна качнула головой:

– Я тебе всё потом объясню.

– Я бы тоже хотел прояснить ситуацию, – встрял полицейский. – Что за тайны мадридского двора, в самом деле? Вы что-то скрываете?

Яна тяжело вздохнула.

– Я дам вам объяснение. Но мне нужно побывать на кладбище.

– Значит, на кладбище? – уточнил участковый.

– Да!

– Поехали! – тут же встрепенулся Артём, который изрядно принял на грудь.

Участковый посмотрел на него с удивлением.

– Куда «поехали»? Ты же пьяный! Кто не пил?

– Все пили, – ответственно ответила за всех Цветкова. – Включая вас.

Участковый поставил свою рюмку на стол.

– Не отрицаю. Может, отложим поездку, граждане?

– Поедем на велосипедах! – предложил Артём.

– Неожиданное предложение, – заметил участковый.

Яна обвела глазами присутствующих.

– А сколько у тебя велосипедов-то? – с удивлением спросила она. – Пять, что ли?

– Три с багажниками! Погнали! – рвался в бой ветеринар.

– А пьяным можно на велосипедах? – спросила Ася у Владлена Вениаминовича.

– Клянусь, не знаю. Думаю, что пьяным нигде и ни на чем нельзя. Но если сильно надо, то это лучше, чем на автомобиле, – честно ответил участковый.

– А ты куда? – удивился Артём, глядя на вскочившего с места Данилу. – Тебе лежать неделю! Такая рана!..

– Мы все Туза знаем. Он мстительный. И угрожал… Ничего со мной не будет, не в первый раз. За Яну страшно.

– Я, конечно, тронута таким вниманием, но тебе и правда лучше полежать. А мы метнёмся на кладбище и быстренько обратно, – успокоила Яна.

– Давай метнёмся мы, а ты с Данилой побудешь здесь, – предложила Ася.

– Нет! – вдруг запаниковала Цветкова. – Я тоже поеду!

– Мы можем привезти вам фото памятника. А вы останьтесь с Данилой, ему сейчас нельзя кататься на велосипеде! – строго сказал Яне участковый, и ей пришлось послушаться.

Данила и Яна вышли на крыльцо ветеринарной клиники, чтобы проводить своих знакомых и подругу Яны в путь. Картинка была та еще… Растрёпанная Ася в деловом мятом костюме на мужском грязном велосипеде. Рядом с ней еще два велосипедиста – один в полицейской форме, а второй в тренировочных штанах и вытянутой майке. Причем полицейский всё время приговаривал: «И за что мне только это наказание?.. Не могли потерпеть, пока не протрезвеем…»

Троица велогонщиков завиляла по узкой дорожке и вскоре скрылась за соседним домом.

Данила и Яна сели на ступеньку крыльца.

– А что у тебя такое лицо? – усмехнулся Данила. – Боишься за подругу?

– Читаешь мысли.

– Не бойся. Я Артёма знаю, он вполне адекватный. И участковый нормальный мужик. Всё будет хорошо.

– А я вообще теперь ничего не знаю. Я и тебя не знаю. И что я тут делаю, тоже не знаю.

Данила обнял ее за плечи.

– Так расскажи мне. – Он поцеловал ее в макушку.

Яна резко отстранилась.

– Не делай так больше! Никогда! Слышишь! Не знаю, что ты там себе вообразил… Ты тут, видимо, первый парень на деревне, но я не из твоей деревни, и у меня есть свой парень.

Данила тут же убрал руку.

– Да я не претендую. Вернее, мог бы… Извини, не знаю, что сказать. Радоваться за твоего парня или сочувствовать?

– Себе посочувствуй! Уже несколько человек сказали, что лысый Туз тебе отомстит.

– И что я должен делать? Залезть под кровать от страха? Может, убить его заранее, опередить, так сказать? Или вернуть ему лакомый кусочек в виде тебя и извиниться? А еще пообещать ему отдавать прибыль с каждого проданного шашлыка, как компенсацию за причиненные неудобства? – засмеялся Данила. – Не морочь себе голову. Туз – та еще гнида, но я его не боюсь. А у тебя с твоим мужчиной серьезно? – вдруг спросил он.

– Не задавай глупых вопросов. Ты, сказали, не местный. Как ты вообще тут оказался?

Данила помолчал.

– Я родился и жил в Москве, – сказал он. – У меня были жена и ребенок. Потом их не стало.

– Развелись?

– Они погибли.

Яна вздрогнула.

– Я был военным. Допустил, не по своей вине, один просчет, и некие люди отомстили мне, устранив самых дорогих мне людей. Не расспрашивай подробности. Мне трудно об этом говорить. Вернее, я вообще об этом стараюсь не думать. Естественно, я не хотел жить. Друзья помогли. Сон приснился, в котором жена сказала, что мне к ним рано и что она прощает меня. А дочка… дочка просто обняла… Я это прямо почувствовал и проснулся. – Данила опустил голову. – Четыре года, ей всего четыре годика было. Вернее, должно было вот-вот исполниться…

Яна не ожидала такое услышать.

– Господи… – Она сама обняла его за плечи. – Прости, я не знала! Даже не знаю, что сказать…

– А ничего и не нужно говорить. Я уехал из Москвы.

– Я понимаю.

– Не мог больше там находиться и общаться с людьми, которые знали меня счастливым. Теперь живу здесь. Руки у меня есть, голова вроде тоже. Средств тоже достаточно. Ресторан прибыль даёт. Храм возвожу. Не из дерева. На века. Прошлое меня здесь не тревожит, дел много. Туз для меня мелкая сошка. Сволочь местного разлива. А смерти я точно не боюсь, – вздохнул Данила. – Как ты меня вывела на этот разговор? Сам себя не узнаю…

Яна встала.

– А вот и хорошо, что сказал! Нельзя всё держать в себе.

Данила рассмеялся.

– Ты чего? – не поняла она.

– Интересная ты дама. Ты меня еще жизни поучи. Ты явилась к нам как демон разрушения, всё вокруг тебя пошло колесом, ты сама разве не чувствуешь?

– Меня хотя бы ножом не пырнули, – ответила она.

– Ну, если ты дальше будешь так себя вести, то за этим дело не станет.

– Не каркай.

– Я не каркаю, я предостерегаю.

– Чего они так долго? Что можно делать на кладбище? – занервничала Цветкова.

– Может, сторожа ищут, чтобы могилу показал? Вряд ли Артём, участковый или твоя Ася часто посещали могилу Пушкиной, – ответил Данила. – Ты что же, боишься со мной оставаться наедине?

– Вот еще! – фыркнула Яна. – Ты что о себе возомнил?

– Да я шучу… Могу не совладать с собой при такой-то красоте, – серьезно произнес Данила, наблюдая, как застыло ее лицо, и фыркнул от смеха. – Шутка юмора! Расслабься. И не увиливай от ответа! Рассказывай, что вы тут забыли? А то грохнут вас, я так и не узнаю за что.

– Чувство юмора у мужчины – это хорошо, – взглянула на него Яна. – Когда в меру. Ладно, слушай… – И она рассказала о цели своей поездки в этот городок.

Данила несколько помолчал, потом машинально тронул свой шов на животе, видно, рана его беспокоила.

– Ну, что? – поинтересовалась Яна. – Мы же не сделали ничего плохого.

– Пойдем к столу, – предложил Данила. – Знаешь, о чем я подумал? – Он налил Яне и себе вина. – Если вас с подружкой грохнут, я буду совершенно бесполезен для следствия. Хотя я теперь и знаю столько же, сколько и вы. Дикая история! Ты даже не представляешь, кто тебя сюда направил и зачем. Странная женщина, лица которой ты не видела, выдала себя за местного риелтора. А кто она? Какие цели преследует? И где этот покупатель? И покупатель ли он? Ты вообще видела этот хлебозавод? Кто в здравом уме и твёрдой памяти будет здешнюю недвижимость покупать?

Яна отрицательно покачала головой.

– Не видела.

– Это рухлядь. Только под снос годится. Кто тут будет работать, на этом хлебозаводе? У нас столько жителей нет. Тут дело нечисто. Точно! Я сейчас поеду туда и всё проверю! – вскочил Данила.

– Нет! – преградила ему путь, раскинув руки, Цветкова. – Тебе нельзя! Да и что ты там можешь увидеть? Нам нужно подождать нашу экспедицию с кладбища.

– Хорошо. Согласен. Но съездить нам всё-таки нужно.

– Только давай ближе к вечеру, чтобы никто не видел. А то мы выпили, и вообще…

Вечером Данила нырнул в сарай и выкатил еще один велосипед.

– Спицы тут нет, и немного колесо одно спустило, но, думаю, доедем, – не очень уверенно сказал он, почесав затылок. – Садись на багажник и держись за меня покрепче. Только не за живот!..

Он сел на велосипед, Яна взгромоздила свои кости на жесткий, болтающийся с перекосом в одну сторону багажник.

– Ну, удачи! – пожелал сам себе Данила и заскрипел педалями, сцепив зубы.

А Яна и не сомневалась в том, что удача им понадобится.