Текст книги "Принц для снежной бабы"

Глава 7

В состоянии прострации Рита пребывала дней десять. Она вышла на работу, общалась с коллегами, клиентами. Но что она говорила и что делала, Маргарита с трудом могла вспомнить. Она словно погрузилась в какой-то другой мир, мысли были невеселыми, и все о ее несостоявшемся клиенте Федоре. Ее мучила совесть. Лев Валерьянович выплатил ей все деньги и настаивал на отдыхе. Вероятно, он тоже видел, что от нее на работе нет никакого толка. И вот через неделю Маргарита решилась и поехала в институт Склифосовского, она поняла, что не в состоянии избавиться от этого наваждения. Ей просто необходимо было его увидеть и высказать слова сочувствия. Ведь он тоже пришел к ней в больницу, чтобы спросить, все ли в порядке?

«Я хочу его увидеть и извиниться. И больше ничего… И я успокоюсь! И даже пусть теперь он меня побьет, то есть ответит тем же, чем встретила его я, я переживу и это», – уговаривала она сама себя.

Но почему-то Маргарита собиралась в больницу как на свидание. Она накрасилась, надушилась и нарядилась в одно из лучших своих платьев и посмотрела на себя в зеркало. При этом на кровати лежала гора перемеренной одежды: это полнит, это не к месту… это слишком… это чересчур…

«Выгляжу как идиотка! Надо же было так накраситься! Ужас! Словно престарелая проститутка! И что я ему скажу? Ой, я шла тут мимо и вот решила зайти, чисто случайно!.. По мне видно, что я готовилась, что я хочу ему понравиться, и я снова увижу эти насмешливые глаза. Он скажет, что был прав, что я ничем не лучше остальных. Да, по большому счету, мне все равно, что он скажет и как посмотрит! Я сама хочу увидеть его в последний раз, потому что дышать не могу…»

Маргарита начала удалять макияж, а затем надела свои обычные юбку и блузку.

«Вот, теперь похоже, что я просто шла мимо, но так я некрасивая. А что плохого, что я хочу ему понравиться? – Ее рука потянулась за яркой помадой. – Нет, нельзя! Он женатый человек! Я должна только извиниться для успокоения совести и вычеркнуть его из памяти навсегда! Необходимо найти в нем что-то такое, чтобы это отвратило меня от него… В нем столько всего порочного, но почему-то меня это не отталкивает…» – Рита тряхнула своими светлыми волосами и сунула ноги в туфли на среднем каблуке. Она заехала в магазин, купила фрукты, соки, так как с пустыми руками идти не хотелось. До больницы Маргарита доехала на своем стареньком «Форде», а дальше начались ее мытарства. Два часа она слонялась по корпусам огромной больницы в поисках Федора. Ее посылали из одного отделения в другое, с одного этажа на другой.

– Господи! Но как же можно найти человека, доставленного в вашу больницу! – уже возмутилась она.

– Это ваша проблема, что человек не захотел сообщить вам, куда он доставлен. А если он не в состоянии, то ищите в реанимации и не отвлекайте нас от работы, дамочка! – грубо отвечали ей.

Наконец в главном корпусе она нашла справочную, которая была закрыта, что и неудивительно. Подождав с полчаса, она все же узнала, что Федор Валетов лежит в третьей травматологии и что посещения у них с семнадцати до девятнадцати часов. Маргарита прождала еще час до семнадцати часов и затем была допущена в отделение. Пыл у нее уже весь пропал. Она даже обрадовалась, что не надела нарядное платье и смыла вызывающий макияж. В кого бы она сейчас превратилась, вся косметика оплыла бы и размазалась…

Огромных размеров медсестра грозного вида, сидящая в третьей травматологии, спросила:

– К кому? В какую палату?

– К Федору Арленовичу Валетову, – каким-то тоненьким, не своим голоском сказала Маргарита. – А в какой палате, я не знаю… Я тут вот… – для убедительности потрясла пакетом с гостинцами Рита.

– Вас ждут? – Женщина одним своим видом могла распугать кого хочешь.

– Да, – в первый раз солгала Рита, скорее от страха, чем от злого умысла.

– Так… Список разрешенных посетителей… – проговорила медсестра, вытаскивая бумагу. – VIP-палата. Зинаида Матвеевна – секретарь? – спросила она, пронзая ее взглядом.

– Да, – второй раз солгала Маргарита, понимая, что по-другому в палату Феди не попасть. И даже если ее потом вынесут из больницы вперед ногами, она должна была рискнуть, чтобы его увидеть.

– Прямо по коридору, до конца и направо, номер два! Полчаса! – крикнула ей вслед медсестра.

– Спасибо, – ответила Маргарита и пошла в отделение на слегка трясущихся ногах.

Бросалась в глаза чистота, пахло медикаментами. Ей было обидно, что ее не приняли за жену, подругу. Ее сразу же определили как секретаршу. На большее она не тянула… да и на что рассчитывать?

«Хорошо еще, что не приняли за домработницу, приехавшую навестить господина с домашними пирожками. Тьфу!!» – подумала Маргарита.

Она прошла ряд палат, пост медицинской сестры, который пустовал, операционную номер один, небольшой холл с грузовым и пассажирским лифтами. В это время один из них открыл свои двери, и оттуда повалил народ. На каталке в отделение вкатили какого-то мужчину.

– Во вторую операционную! Травма головы, рук и туловища! Кровопотеря! Давление девяносто на пятьдесят! Шоковое состояние! – раздались крики.

Маргарита вжалась в стенку, пока вся эта процессия пробежала мимо нее. Лицо мужчины смутно показалось ей знакомым, но она прогнала эту мысль, она уже решила, что постепенно сходит с ума в этой больнице.

Рита нашла палату Федора и приоткрыла дверь. Маргарита увидела два небольших кресла, стол и висящий на стене жидкокристаллический телевизор. Она вошла внутрь и осмотрелась. На большой ортопедической кровати в полулежачем положении находился Федор. Гипсовый корсет до области сердца, руки и плечи в кровоподтеках, гипсовый ошейник. Удивительно, но лицо у него абсолютно не пострадало, только слишком бледное, словно его присыпали тальком.

Маргарита остановилась, не в силах произнести ни слова, ее просто стали душить слезы. Она мялась, будто школьница. Федор открыл глаза и посмотрел на нее. Почему-то она испугалась, что Федя ее вообще не узнает.

«Если что, скажу, что ошиблась палатой», – подумала она, оставляя себе лазейку для отступления.

– Привет, вот уж кого не думал увидеть… – вдруг сказал он серьезно.

– Господи, слава тебе! – выдохнула она и заплакала.

– Что жив?

– Что меня узнал! Извини…

– Я тебя на всю жизнь запомнил! – ответил он и, как показалось Маргарите, даже слегка улыбнулся одним уголком рта.

– Я рада. Я так рада, что ты жив!! – вложила в эту фразу всю свою душу Маргарита.

– Как узнала, что я здесь? – спросил Федор, не отрывая от нее взгляда своих темных красивых глаз.

– По телевизору, в новостях было… Я все это время думала и настраивалась прийти… я не знала, будешь ли ты рад? Я не хотела навредить твоему самочувствию…

– Понятно, – сглотнул он, а Рита не могла оторвать глаз от его плеч, рук и лица.

– Не смотри на меня так, я начинаю комплексовать. Словно я мумия или покойник. У меня всего лишь компрессионный перелом позвоночника и ушиб головного мозга.

– Всего лишь? – удивилась она. – А звучит весьма страшно.

– Ерунда, при росте в сто девяносто сантиметров можно и сложиться на два сантиметра, – уже явно улыбнулся он, – буду метр восемьдесят восемь… Женщин меньше у меня не станет, будь уверена, я беру их не внешностью, а ты так ничего и не поняла…

– Сложиться? – дрогнувшим голосом спросила Маргарита и присела на край его кровати.

– Два позвонка раздробились… Что-то вставили в спину, и вот корсет надолго, но надеюсь, не навсегда. Ты на меня не смотри жалостливыми глазами, я – счастливый человек! Не каждому удается выжить в авиакатастрофе! Мы ведь уже взлетели и вдруг рухнули… Самолет небольшой, двигатель отказал… – Кадык на его шее дернулся.

– Я рада, что ты выжил. Честно, – взяла его за руку Маргарита.

– Рита, я не успел даже испугаться. Вся моя жизнь перед глазами не пронеслась, просто рухнули, и все… Удар, и темнота. Это на самом деле страшно, – признался ей Федор.

– Простите меня, мы так расстались нехорошо, – сказала Маргарита, постоянно сбиваясь, обращаясь к нему то на «ты», то на «вы».

– Сам козел! Пришел вроде помочь и психанул! Будь оно неладно – мое уязвленное самолюбие. Обещал помочь и…

– И помог! Лев Валерьянович отдал мне какой-то странный гонорар, – сказала она.

– Все-таки отдал. Молодец! А я переживал, с виду он такой прохиндеистый. Извини меня тоже, психолог, – посмотрел он на нее своими темными глазами.

– Я тут гостинцев принесла, – скосила глаза в сторону холодильника Маргарита, чувствуя смущение.

– Не стоило утруждаться! Здесь забито все до отказа! Уже нанесли все, кому не лень, – ответил Федор. – Ты на меня так смотришь… что, совсем плохо выгляжу?

– Да, выглядите не ахти, но для человека, получившего второй шанс, может, и ничего, – смутилась она.

– У меня руки и ноги действуют, я не парализован, – сказал ей Федор. – Просто вот неудобство с этим оборудованием, – обвел он глазами приборы, к которым был присоединен.

– Я рада. Надеялась, что с вами не случилось ничего непоправимого. Вроде и не знаю вас совсем, а как будто много лет знакомы, – призналась Маргарита.

– Не поверишь! У меня такое же чувство, – засмеялся Федор и через некоторое время спросил: – Похоронила подруг?

– Кремировали. Да, все прошло уже. Я, конечно, еще не свыклась с мыслью, что у меня нет подружек, но придется смириться, я это понимаю.

– У тебя есть родственники? – спросил Федор.

– Нет, никого нет, – ответила Рита.

В палату заглянула та полная медсестра, которая устроила допрос Рите:

– Ваше время истекло.

– Да? Я и не заметила, что полчаса пролетело, – засуетилась Рита, но была остановлена Федей.

Он ухватил ее за руку своей большой ладонью, только в этот раз она была холодной, просто ледяной:

– Постой!

И он обратился к медсестре:

– Антонина, ты чего это так с моими гостями обращаешься?

Женщина стушевалась:

– Так я о вашем здоровье, Федор Арленович, забочусь. Заведующий строго-настрого запретил к вам вообще кого-либо допускать. Тем более по работе. Вот я и дала вашему секретарю время полчаса. Нечего вам сейчас напрягаться, успеете еще.

– Секретарю? – прищурил глаза Федор.

– Вот этой женщине, она так представилась, – кивнула Антонина.

– Так вот, Тоня, эту женщину зовут Маргарита, и пускать вы ее должны ко мне в любое время суток и на то количество времени, которое мы сами определять будем. Это понятно?

– Понятно. Как скажете! – зыркнула в сторону Риты глазами и испарилась из палаты.

– Жестко говоришь с людьми.

– Я могу уйти в любой момент! Силой меня здесь не удержат. Кстати, Рита, ты не можешь мне приобрести костыли? Хоть какие. Мне, главное, выбраться отсюда, а там уж я подберу какие комфортнее и под себя конкретно, – попросил он ее.

– Я? Конечно, приобрету, – согласилась Маргарита, удивляясь, что с такой просьбой Федор обратился именно к ней, уж с его-то командой. – Мне пора идти…

– Почему? Посиди еще со мной, мне одному скучно, – попросил Федя.

– Одному? Да к вам толпа, наверное, ходит. Я боюсь встретиться с вашей женой. Она может у вас потом спрашивать, кто это, да зачем? Лучше я пойду. Я навещу вас еще и принесу костыли.

– Рита, успокойся! Нет никакой жены.

– Что значит – нет? – удивилась она.

– Я же пришел на прием к психологу и понял, что полный дурак в личной жизни. Я все о работе, о работе и не обращал внимания на людей, что рядом со мной. А ведь личное очень даже важная часть жизни!

– Вы только сейчас об этом подумали? – удивилась Маргарита.

– Не поверишь – впервые! И ты мне в этом помогла. И хватит мне «выкать». В более тесной обстановке говорила мне «ты», и мне это больше нравится. А когда я попал в авиакатастрофу, моя жена не только не прилетела, она даже не позвонила мне. Позвонил мой адвокат. Мне было очень неловко с ним разговаривать из-за того, что я, дурак, живу с таким человеком. Моя супруга сразу же потребовала все мое имущество переписать на нее, даже не на сына, а на нее. Адвокат ей тактично намекнул, что я жив, а она – это пока, мол, она говорила с врачами, состояние тяжелое. К тому же у меня перелом позвоночника, я не смогу работать. Она требовала признать меня недееспособным! – Федор пошарил руками по одеялу, словно ища что-то.

Маргарита сидела оторопевшая:

– Это правда?

– Адвокат попытался объяснить ей, что я не повредился умом и признать меня недееспособным абсолютно невозможно. Тогда Вера устроила истерику, оскорбляла адвоката – уважаемого человека! Он даже в телефонном разговоре чувствовал себя неудобно передо мной, извинялся и желал мне здоровья. А я обрадовался, что он позвонил, хоть и чувствовал себя еще очень плохо. В следующий раз уже я позвонил ему и попросил подготовить документы на развод, на хороших для Веры материальных условиях, только бы никогда больше ее не видеть. Сын большой и сам способен выбрать, с кем ему оставаться, – сказал Федор.

– Надо же, – выдохнула Маргарита, – брак распадается. Может, еще не поздно помириться?

– Ты серьезно считаешь, что это надо делать? – спросил он. – Если бы у тебя был такой муж, ты бы жила с ним? Зная, что он хочет твоей смерти и ему нужны твои деньги? Это неправильно… я дам ей денег, но этот фарс пора прекратить.

– Нет, конечно. Не жила бы. Но, может, вы утрируете? Сгущаете краски? Обычно надо выслушать обе стороны, чтобы составить мнение.

– Не дай бог тебе встретиться с моей Верочкой. Хотя своя правда у нее, конечно, будет. Я даже могу тебе сам сказать. Я не любил, я гулял, я изводил ее…

– Тогда вам на самом деле не стоит быть вместе, если отношения вошли в стадию ненависти, – согласилась Маргарита, хотя все равно осталась при своем мнении, что необходимо выслушать и жену.

Много она на своем веку повидала семейных пар, у которых у каждого была своя правда. Жену послушаешь – муж полный проходимец. Мужа послушаешь – жена конченая дрянь. И поражаешься, как люди могли быть столько лет вместе, если у них ни одной точки соприкосновения!

– Судьба тебе помогла, – задумалась Рита.

– В чем?

– Этот прерванный полет… Вывел на чистую воду одну из твоих женщин. И теперь ты с чистой совестью можешь начинать свою жизнь со своей беременной девушкой. Честное слово, Федор, я желаю вам добра. Да, я говорила, что такие «сытые» мужчины мне не нравятся. У нас разные взгляды на многие вещи, но того, что ты перенес, врагу не пожелаешь, и очень больно, когда именно в такой момент тебя бросают близкие люди. Ощущение пустоты. У меня оно сейчас тоже есть после гибели подруг, но тебе еще хуже, как бы парадоксально это ни звучало. Тебя еще и предали.

– Хорошо сказала! – произнес Федор, и тут у него зазвонил телефон. – Алло? Да, Аркадий. Свободен. Да? Ты серьезно? Что Вера? Хорошо. Я рад. Спасибо, держи меня в курсе. – И он прервал связь.

Маргарита сидела с совершенно безразличным видом, – она не слушает чужие разговоры. Федор сам рассказал ей:

– Адвокат мой, Аркадий, звонил. Сын четко и сразу же изъявил желание остаться под моей опекой, и, скажу честно, я этому очень рад.

– Поздравляю, – отреагировала Рита.

– Спасибо. Я его очень люблю, он, видимо, тоже.

– Скоро у вас и маленький родится, жизнь еще больше наполнится смыслом, – напомнила Маргарита.

– Да не будет никакого маленького, – отвел глаза Федор, и кадык снова дернулся на его шее.

– Почему не будет? – не поняла Рита.

– Миранда мне вчера позвонила и сообщила, что сделала аборт.

– Ах! Зачем? Почему?

– Она решила, что меня парализовало и я стал инвалидом, не способным, как мужчина. А деньги все достанутся законной жене. Вот она и сделала мне ручкой и ринулась на охоту за другими олигархами. Еще радовалась, что успела… срок был маленький. Она такая. Надеюсь, что у нее все получится и она станет счастливой, – сказал Федор.

Маргарита посмотрела на его покалеченное тело и красивое лицо, и внезапно ее сердце дрогнуло от жалости и еще какого-то пронзительного чувства. Она наклонилась к нему и поцеловала в лоб.

– Жалко меня? – усмехнулся он.

– Жалко… – призналась Рита.

– «Богатые тоже плачут»? Такой обеспеченный, самоуверенный и, как выяснилось, никому не нужный? – сказал Федор. – Ты торжествуешь? Ты оказалась права, главное, что я сам во всем виноват.

– Я не торжествую, а то, что у тебя глаза открылись, так это, может, и хорошо, иначе бы так и прожил свою жизнь не с друзьями, а с предателями, – ответила Маргарита.

Они поговорили еще немного, а потом Рита пошла домой, пообещав прийти на следующий же день.

Глава 8

Почему-то именно сейчас, лежа в ванне с пеной под любимую музыку, Маргарита почувствовала себя очень счастливой. Она все время думала о Федоре.

«Неужели Федор освобождается? Жене – деньги, любовница поспешила от ребенка избавиться, то есть сдулась, и вот я одна осталась такая умная и все понимающая? Так и заберу его тепленьким? Как я могу так думать? Но я вижу интерес в его глазах, или мне кажется? Может, у меня от любви «крышу снесло»?.. Да кто же это мне звонит уже в пятый раз? Такой настойчивый! Неужели непонятно, что человек не хочет отвечать по телефону! Так и не расслабиться».

Маргарита вылезла из ванны, не стала вытираться, накинула махровый халат и вышла из ванной, шлепая босыми ногами, оставляя влажные следы на линолеуме.

– Да? Алло?

– Рита, наконец-то! Дозвонилась! Чего ты трубку не берешь? Звоню тебе весь день!

– Маша? Что случилось? – спросила Рита.

Маша была ее коллегой по работе, совсем молоденькой девушкой, которая еще только училась на психолога. Естественно, подругами они не были. Маша относилась к Маргарите с уважением, как к старшей коллеге. Это была очень старательная и смышленая девушка.

– Так вы ничего не знали? Мне первой придется рассказывать тебе этот ужас?! – крикнула она в телефонную трубку.

– Маша, не пугай. Еще одного крушения самолета я не переживу, – напряглась Рита.

– Какого самолета? Маргарита Олеговна, наш офис взорвали! – продолжала возбужденно рассказывать Маша.

– Как взорвали? – спросила Рита, не веря тому, что услышала.

– Лев Валерьянович сегодня разбирал почту, и один конверт, вернее маленькая бандероль, взорвался. Потом все загорелось, бумаги, шкафы… что началось! Пожарные приехали, сейчас там все залито водой! А наша противопожарная система почему-то не сработала, вот и плати деньги за обслуживание! – тараторила она без умолку.

– Маша, кто пострадал?! – Маргарита замерла, ее не заботило состояние офиса, она переживала исключительно за людей.

– Лев Валерьянович и пострадал. У него какие-то травмы, ожог… Он в тяжелом состоянии в больницу доставлен. Вот так вот… – И Маша заплакала, как маленькая девочка, словно разом выплеснула все эмоции и выговорилась наконец-то после пережитого ужаса.

По телефону это звучало как мышиный писк.

– Машенька, успокойся. Что же такое делается? Главное, что он жив! Будем надеяться! Что я могу сделать?

– Мы ничего не можем сделать, только молиться за него. Звоню просто предупредить об этом инциденте, и еще… – перевела дух Маша. – Когда Льва Валерьяновича уносили на носилках, он на мгновение пришел в себя и сказал, что хочет тебя срочно увидеть. Что у него есть очень важная информация для тебя, и все… после этих слов потерял сознание. Не догадываешься, что он хотел тебе сказать? Может, что-то важное? Раз уж даже в такой момент о тебе подумал!

– Нет, конечно! Я не знаю! Такой ужас! У меня с ним не было никаких дел, он меня, наоборот, в отпуск все гнал. Деньги мне выплатил. Что произошло, не знаю.

После разговора с Марией Маргарита пребывала в шоковом состоянии. И тут она поняла, что человек, которого она видела не так давно в травматологии, и был Львом Валерьяновичем, мужчина показался ей знакомым, но он находился в таком состоянии, да и лицо было в копоти. Маргарита быстро собралась и снова поехала в институт Склифосовского. Было уже поздно, и на территорию не пускали. Маргарита уговорила охранника позвонить в третью травматологию.

– Что вам стоит? Всего лишь один звонок!

– Алло?

– Могу я поговорить с медсестрой Антониной? – спросила Рита.

– Я слушаю.

– Ой, какая удача!

– Девушка, что вам надо? Говорите быстрее! – Антонина была в не слишком дружелюбном настроении.

– Я Маргарита, нас сегодня познакомил Федор Валетов.

– Ах да… помню-помню, секретарша вы наша, как оказалось, «липовая».

– Я бы не говорила на вашем месте в таком тоне… так уж получилось. Федор ясно дал понять, что готов видеть меня в любое время дня и ночи, – сразу же напомнила Маргарита.

– Так, я не поняла. Вы прямо сейчас хотите?! Одиннадцать вечера. Дайте человеку отдохнуть! Имейте совесть! Выживший в авиакатастрофе! – не сдавалась медсестра.

– Антонина, пропустите меня! Я пожалуюсь Феде! Меня не пускают!

– Ждите меня! – рявкнула Антонина и бросила трубку.

Она появилась во дворе больницы большим белым квадратом и грозно двинулась к воротам.

– Пропусти ее! – обратилась она к охраннику, даже не смотря на Риту.

Охранник отступил в сторону, и Рита прошла внутрь. Антонина была явно на нее обижена.

– Вы не сердитесь на меня, мне очень надо, – попыталась наладить с ней контакт Маргарита.

– Конечно! Надо ей! Кто бы сомневался! Такой мужчина! Странно, что вы вообще ушли. Я бы от него совсем не отходила. Мужественно терпит боль, не жалуется, не канючит, ничего не требует, то есть не капризничает. И это при его-то деньгах и положении. И уже оплатил ремонт в трех наших отделениях, на который у нас не было денег. И с персоналом вежлив, улыбчив, адекватен…

– Вы прямо расхвалили его, – покосилась на нее Рита.

– Говорю, как есть, – вздохнула Антонина, – но раз он сказал, что готов видеть тебя днем и ночью… Точно не секретарь его?

– Нет, знакомая, – улыбнулась Рита.

– Повезло, – вздохнула Тоня.

– Антонина, я, если честно, не к Федору пришла, только… – осторожно начала Маргарита.

Они уже поднялись в отделение и шли по просторному больничному коридору. Антонина тут же остановилась:

– Не поняла. Не к Федору? Да вы что, шутите, что ли? А зачем же вы мне голову морочите?

– Нет. К вам сегодня поступил Лев Валерьянович, вот мне к нему, пожалуйста, – попросила Рита.

– Ну, вы даете! Тоже знакомый?

– Начальник мой.

– У тебя что, все знакомые лежат в Склифосовского? Не хотела бы я водить с тобой знакомство. Или не без твоего участия их сюда укладывают, чтобы так кучно лежали, и навещать удобно? – спросила медсестра.

– Мне очень надо.

– И снова волшебное слово «пожалуйста»? – усмехнулась Антонина. – Ладно, пошли, посмотрю сначала по записям, где искомый… Все равно уж! Вот здесь.

Медсестра махнула ей рукой и довела до палаты, приложила палец к губам и кивнула головой Рите:

– Там трое человек, спят все… Тихо! Послеоперационная палата. Будьте снисходительны к пострадавшему! Очень надеюсь, что он будет рад вас видеть, иначе мне несдобровать тут…

Они вошли, и в темноте Антонина провела ее к койке у окна. Там, весь в бинтах, белеющих в лунном свете, лежал человек.

– Лев Валерьянович, – слегка потрогала его Тоня, – Лев Валерьянович…

– А? – издал он звук с несвойственной ему хрипотцой.

– К вам пришли, – склонилась над ним медсестра, тихо говоря ему на ухо.

Человек спросонья ничего не соображал:

– А?

– Вот ведь и ночью покоя нет! – пробубнил кто-то с соседней койки.

– Здесь больница, а не дом отдыха! Медицинские процедуры и ночью делаются! И ходить будем столько, сколько нужно! Это понятно? – сразу же обозначила медсестра, кто здесь главный.

– Понятнее не бывает, – ответил человек и натянул одеяло на голову, чтобы защитить свои уши от ненужных звуков.

– Ой, Маргарита! – наконец-таки узнал ее шеф, слабо пошевелив рукой.

– Да, это я!

– Прямо встреча на Эльбе! Тихо тут! У вас пять минут, и можешь хоть обжаловаться своему Федору Арленовичу! – сказала Антонина и тихонечко вышла из палаты.

– Федор? Что она сказала про Федора? – заволновался Лев Валерьянович. – Не тот ли это Федор?

– Тот самый. Он здесь лежит, в этом же отделении, – пояснила Маргарита, присаживаясь на кровать и наклоняясь к его лицу, чтобы не мешать остальным больным.

– А чего он тут делает? – удивился шеф.

– Так он же попал в авиакатастрофу! Не помните?

– Нет, – честно ответил Лев Валерьянович. – Я, дочка, что-то вообще плохо помню. Голова гудит медным колоколом.

– Еще бы. Я так рада, что вы живой! Такое несчастье! Но ничего, оклемаетесь, пойдете на поправку. – Не ожидала она такой реакции шефа, видимо, его на самом деле сильно тряхнуло.

– Спасибо, Риточка. А чего темно так? – спросил он.

– Так ночь.

– Ночь? Вечная мерзлота? – спросил Лев Валерьянович, поморгав глазами.

– Какая мерзлота? – не поняла Рита.

– А чего днем не навестила? Почему ночью-то? – задал весьма правомерный вопрос Лев Валерьянович.

– Так я спешила, как узнала, что вы здесь…

– Куда? – Ее начальник блаженно улыбался.

– Так к вам. Вы после взрыва сказали, что вам надо мне что-то срочно передать, – пояснила Маргарита.

– Кто сказал?

– Девочка наша… Стажер.

– Кому передать?

– Мне.

– А ты кто? Хотя шучу, ты Рита – моя сотрудница, – засмеялся Лев Валерьянович. – Только что я хотел тебе передать?

– Я не знаю, вот и пришла узнать, – вздохнула она.

– Пять минут прошло! Совесть имейте, ночь на дворе, – заглянула Антонина.

– Хорошо-хорошо, – встала Рита. – Вы поправляйтесь, Лев Валерьянович, и вспоминайте, если это важно, а мне пора.

– На выход, на выход! – поторопила ее полная медсестра.

– А какой взрыв, Риточка? Был взрыв? Планета выжила? – вдруг спросил Лев Валерьянович.

– Поправляйтесь, планету спасли, – ответила ему Маргарита, и они обе вышли из палаты.

– Ничего не сказал мне, ничего не помнит, – пожаловалась Маргарита.

– А ты что хотела? Человек чудом выжил! У него же контузия!

– А он сможет вспомнить, что хотел мне сказать? – спросила Маргарита.

– Откуда же я знаю?! Может, и вспомнит, а может, и нет. А бывает, что через несколько лет только. Долгий период восстановления, реабилитации, так сказать. Такие травмы не прогнозируют даже именитые врачи.

Они стояли в коридоре – совершенно пустом. И тут с выхода на лестницу появилась высокая и стройная фигура женщины на каблуках в медицинской форме. Она уверенной походкой, держа что-то в руках, прошла в дальний конец коридора.

– Ничего себе у вас штучки ходят! Ножки, как на подиуме, – не удержалась от комментариев Маргарита.

– Да. Не из нашего отделения, я тут всех знаю, – ответила Антонина. – Наверное, из другого отделения зашла?

– Зачем? С сумкой? Навестить, что ли, кого? – спросила Маргарита.

– Действительно, странно. Пойдем-ка, узнаем, что творится в нашем отделении? – предложила Тоня Рите, внезапно впустив ее в круг доверия, и потихоньку последовала за «супермоделью» из другого отделения, прячась в тени коридора.

Рита сразу поняла, что ее приняли в команду, если предложили проследить вдвоем, и пошла за медсестрой, доказывая, что с ней можно ходить в разведку.

Женщина с идеальной фигурой шла уверенно и быстро, они за ней – тоже быстро, чтобы не упустить ее.

– Смотри, а она в палату к Федору! – удивилась Антонина.

– Точно.

– Ну, все! Можно дальше не ходить, – сказала Антонина.

– Почему? – спросила Рита, у которой интерес разгорелся с новой силой, после того как она увидела пункт назначения этой красавицы.

– А то не понимаешь? Нет, ну, может, тебе обидно, я не знаю, ты ведь тоже из почетного списка его знакомых. Почему только он не предупреждает, в какое время кому приходить к нему… не заботится о ваших чувствах. У нас все девчонки от него с ума посходили. Спят и видят такого мужчину! Ну, дело молодое. Какая-то штучка все-таки добилась своего. Смотри, как расфуфырилась! А шлейф духов до сих пор висит в воздухе! Пошли назад, Рита. Ты чего остолбенела-то? Хочешь застать их в пикантной ситуации? – спросила Тоня.

– Еще не успели раздеться! – заверила ее Маргарита и рванула в палату, сама не ожидая от себя такой прыти.

Она открыла дверь и влетела внутрь. Первое, что она увидела в неярком свете, падавшем из коридора, были огромные, блестящие и насмерть перепуганные глаза женщины. Она стояла в темноте над кроватью Федора и была на самом деле очень красива и выглядела как актриса, как певица, как поп-звезда, но точно не как медсестра. От запаха духов стало нечем дышать в радиусе пяти метров от этой красотки.

– Здравствуйте! – сказала Рита. – Извините, что вы тут делаете? – Она чувствовала за спиной поддержку мощной Антонины.

Женщина молчала и, похоже, окаменела. Она явно не ожидала их увидеть.

– Да, что вы тут делаете? – вслед за Ритой спросила Антонина.

– Зашла проведать… – с трудом выдавила из себя женщина.

– Что значит – проведать?! Вы медсестра? Почему вы так одеты?

– Я врач. Извините, это допрос? – Дама явно нервничала.

– Извините, но я вас не знаю, хотя двадцать лет работаю в больнице! – заявила Тоня, отодвигая Маргариту в сторону и выходя на первый план.

– Я новенькая. – Голос у нее стал более высокий.

– И что? Я вас все равно не знаю!

– Я из другого отделения! – Женщина все больше нервничала, да и на врача она не тянула.

– Из какого? – подбоченилась Антонина, чувствуя свою правоту и садясь на любимого конька.

– А я должна отчитываться перед вами? Вы сами кто?

Человек на кровати, то есть Федор, зашевелился и открыл глаза.

– Что здесь происходит? – спросонья спросил он.

– Дамочка, а что это у вас? – спросила Антонина, заметив, что женщина что-то держит в руке, когда та обернулась на голос Феди.

– Вера?! Ты что тут делаешь? – узнал жену Федор.

– Так вы эту дамочку знаете! Тоже ваша знакомая? – всплеснула руками медсестра. – Почему она в медицинском халате?

И тут женщина подняла руку, в которой был шприц, и сделала движение в сторону Федора.

– А потому что я сейчас сделаю тебе укол, дорогой, – каким-то мерзким голосом произнесла она.

– Какой укол? Кто назначил? Она – врач? – забеспокоилась Антонина, возвращаясь к своим волнениям и подозрениям.

– И ты ничего мне не сделаешь, дорогой! Ты обездвижен и не сможешь дернуться, дорогой! А мне просто впрыснуть в тебя этот яд! – И она разъяренной пантерой кинулась на Федора со шприцем наперевес.

Все происходило очень быстро, и Вера вколола бы что-то Федору, если бы на пути этой красивой элегантной яхты не возник мощный крейсер под названием «Антонина». Она просто смела эту хрупкую женщину с ног и навалилась на нее всем своим весом. Вера завизжала жутким голосом и попыталась воткнуть шприц в медсестру, но Тоня легко прижала ее руку к полу.

– Никто еще в моем отделении не сделал ни одну инъекцию без назначения лечащего врача! – проговорила она ей и обернулась к Маргарите: – Что стоишь столбом? Беги за охраной, пусть полицию вызывают! Черт знает что тут происходит!

Маргариту ее окрик вывел из оцепенения, и она, развернувшись на каблуках, попыталась было выбежать из палаты, но наткнулась на высокого мрачного типа в кожаной куртке: