Текст книги "Магическая академия темных искусств"

План был таков. В соседнем общежитии, где проживали учащиеся девушки с других факультетов, была комендантом одна женщина. И она очень не любила Флина ит Гарда. Вернее, будет сказать, у них была взаимная, многолетняя и лютая ненависть друг к другу.

Парни сказали, что комендантша, по имени Кармилла де Карилла, поможет в отвлечении Флина.

Договариваться с Кармиллой пошёл Кистен, язык у него подвешен как надо. Он взял с собой, припасённую для ночных посиделок с хорошенькими адептками, коробку с дорогими конфетами, начинённые пралине и суфле. Дорогое удовольствие. Такие конфеты имеют ярко выраженный вкус и восхитительны по своей консистенции. Комендантша будет довольна такой взятк… ээээ… такому сказочному презенту.

Она, следуя нашему плану, должна минуты на две или три, выманить Флина из общежития, а дальше уже на дело идём мы с Лилой.

Кистен ушёл, а мы тихонечко сели на лестничном пролёте, шикая на недоумевающих проходящих мимо адептов, и ждали начала спектакля.

Через долгих десять минут, в общежитие разгневанным вихрем ворвалась женщина, при этом так сильно толкнула дверь, что та громко грохнулась о стену и в ней отчётливо послышался треск.

Женщина была внушительной.

Таких называют «гром баба». Высокая, ширококостная. Нет, не толстая, а крупная женщина, с круглым лицом. Седые волосы собраны в высокую гульку на макушке, одета она в зелёное длинное платье, которое ей совсем не шло, ни фасоном, ни цветом.

И ворвавшаяся в наше общежитие чудо-женщина, рявкнула так, что даже у меня зазвенело в ушах. У неё был громкий и сильный голос.

– Ты! – ткнула она пальцем в очень удивлённого Флина. – Злобный Суслик! Как посмел воровать с моей клумбы цветы, да ещё в моих горшках?! Решил в этом году, за мой счёт, стать лучшим комендантом года?!

Злобный Суслик, ой, то есть Флин, побагровел от ложных обвинений и попытался что-то сказать разъярённой женщине, но та не давала ему и слово вставить.

– Молчать! Я, значит, выращиваю свою красоту, а ты нагло у меня их воруешь?!

– Да замолчи же ты, хардовская бестия! Не брал я у тебя ничего! Мне и даром твои убогие колючки не нужны! Пошла вон из моего корпуса! Разоралась тут! Сама поди куда-то их дела, да позабыла, ведь память у тебя старушечья!

– Что?! Ах, ты ж плешивый хард! Вонючий палец лича! Иди, выйди и посмотри, где мои цветы находятся! Стоят и украшают твой корпус! – орала разгневанная Кармилла.

Какая же она актриса, оказывается.

Комендант, пыхтя и выплёвывая ругательства, быстренько пошёл за Кармиллой во двор общежития.

Словно, гонимые сильным ветром, мы сорвались с лестницы и кинулись с подругой в коморку коменданта. У него здесь был идеальный порядок. Рассматривать берлогу Суслика времени не было. Нашли журнал, он лежал в одном из ящиков стола.

Итак, вчера, в десять часов пятьдесят семь минут приходила некая Глинара Харбик.

Это имя мне ни о чём не говорило.

Но Лила, судя по её суровому выражению лица, знала её. А приходила она в комнату номер 401 к очень известному мне парню! Клину! Быстро всё вернув на место, убежали назад наверх, в комнату парней.

Кистен и Сэт жили вместе. Брайд и Дэйв тоже делили комнату на двоих и жили, напротив. Сейчас все собрались в комнате Кистена и Сэта. Парни ржали как кони, но стоило нам зайти, как смех пошёл на спад.

– Как здорово вы договорились с комендантшей, она так лихо вошла в роль, что я даже поверила, будто её цветы, действительно, украли, – проговорила радостно.

– Вообще-то, их, правда, украли… – усмехнулся Сэт и покосился на Кистена.

– Ты не поверишь, Роза. Но на пути в женское общежитие я встретил девушку, которую давно хочу пригласить на свидание, а она всё время занята. А у меня тут с собой коробка конфет… Так что, отдал конфеты ей и у меня сегодня будет волшебство с одной чудесной видящей! – мечтательно сказал этот паяц Кистен.

– Только живёт она на четвёртом, – вставил слово Дэйв. – А левитацию мы будем изучать во втором полугодии.

– Фигня! – отмахнулся Кистен. – Там выступы каменные и широкие, заберусь.

– И как же ты тогда договорился с Кармиллой? – подозрительно спросила Далила. – Неужели это ты спёр ривзы коменды?

(Ривза – декоративное и ядовитое садовое растение, листья которого покрыты устрашающего вида колючками оранжевого цвета. У этого шипастого чуда-юда невероятно красивые фиолетовые цветки, собранные в гроздья, которыми он приманивает к себе своих жертв: и вот вы уже наклоняетесь, чтобы сорвать один из них и оказываетесь насажанными на “смертоносные” шипы. Кроме того, что ривза колючая и ядовитая, её еще практически невозможно убить: никакая магия ей нипочём, это антимагическое растение и она может пережить лютые холода и даже сильную засуху.

Как Вы уже поняли это творение природы – монстрообразный цветок, который за короткое время может наплодить полуторометровых гигантов. Почему комендантша любит именно это растение – загадка.)

– Ты не представляешь, какой поступок я совершил! Ты хоть раз пыталась таскать в горшках гигантских и колючих ривз? – возмутился парень. – Короче, я применил заклинание невидимости и перетащил два горшка с растениями, а потом пошёл к коменде и сказал, какая она молодец, что поделилась своей «красотой» с нашим Сусликом.

Я захихикала. Ну и прозвище у коменданта. Он, правда, похож, на суслика.

– Вы бы видели и слышали, как она начала ругаться! Бежала быстрее меня к нам в корпус! – хохоча рассказывал Кистен.

– Ну ты даёшь! – отсмеявшись сказала парню.

– Сами-то нашли, что хотели? – задал нам вопрос Дэйв.

Мы обе тут же нахмурились.

– Приходила вчера поздно вечером, некая Глинара Харбик, в 401 комнату к моему однокурснику Клину, – сказала ребятам.

– Этот противный Клин, с первого дня, невзлюбил Розу и постоянно цепляется к ней, – добавила Лила.

– Вы знаете эту Харбик?

– Знаем, – в один голос ответили парни, скривившись при этом, будто съели одновременно что-то кислое и гнилое.

– Маленькая дрянь, – процедил Брайд.

– Учится на четвёртом курсе, на факультете начертательной магии.

– Сама она безобидная, всего лишь шестёрка у одной адептки, которая учится тоже на четвёртом, на факультете демонологии – Яшмиры де ла Крэйг, – поведала Лила.

– Та ещё сука! – зло сказал Кистен.

– Де ла Крейг, знакомая фамилия, однако, – пробормотала, задумавшись.

– Ты что! Крейги владельцы сети банков! – выпалила Лила.

Точно! Самый скандальный банк во всём мире. Их вкладчики не раз были обмануты, но Крейгам всегда удавалось выходить чистыми из грязной воды. Моя семья никогда не пользовалась услугами этого банка, хотя у нас тоже есть филиал. Называется банк простенько – «Крейг-Банк».

– Кстати, помимо того, что она тварь редкостная, богатая, имеет различные связи, кучку шестёрок на подхвате, так она ещё безумно влюблена в Вейлина де Гая! – расстроил меня Кистен. – И пытается добиться его внимания все четыре года. Но пока безуспешно. Де Гай жёстко держит оборону.

– Забей на неё, Роза, – посоветовали парни. – Вы идите-ка к себе и потом на отработку, а мы пока сходим, потолкуем, по-мужски, с адептом из 401 комнаты.

И такие кровожадные лица возникли у парней.

Хотя, мне этого Клина не жаль, если окажется, что он пошёл на такой гнилой поступок.

Но, если быть честной, то везёт мне в Академии как утопленнику.

* * *

Выделенное здание под бестиарий располагалось в самом дальнем уголке обширной территории МАТИ.

Топали в бестиарий минут десять под мелким, колючим дождём. Землю устилал белый зловещий туман.

Подходя к зданию, с любопытством рассматривала его.

Увы, смотреть там было не на что: низенькое и мрачноватое. Не покрашенное. Не вымощенные брусчаткой утоптанные тропинки, даже обвивающие фасад стебли ивля[5]5
  Ивль – похож на плющ


[Закрыть] выглядели такими же квёлыми, как и сам бестиарий.

Старая, покрытая подозрительными кроваво-багряными разводами, и многочисленными царапинами дверь, при нашем приближении завибрировала, пошла рябью и, раскрывшись посередине громадным зловещим зубастым ртом, скрипуче и жутко пророкотала:

– Пропуск!

Я чуть в обморок не грохнулась!

Ни хард себе!

Это же чистейшая магическая артефакторика! И никаких технологий!

– Есть, есть! – бодро отозвалась Лила.

В громадной зубастой пасти на нижней челюсти вырос здоровенный клык, на него подруга, словно на кол, и насадила свой пропуск.

Я с опаской повторила за ней.

Клык тут же втянулся обратно. Пропуски пропали и тогда дверь прогрохотала:

– Доступ открыт.

Затем с большой неохотой, жутко скрипя, дверь отворилась, показав нам узкий слабо освещённый каменный коридор, больше похожий на тюремные казематы.

– Мэтр Клиф вас ожидает. Спускайтесь в подвал. Найдёте дверь под номером пять, – дала инструкции страшная дверь и умокла.

– Спасибо, – поблагодарила её Лила.

И мы уверенно двинулись по коридору. Свет горел тускло и местами мерцал, раздражая глаза.

Спуск в подвал, больше походил на вход в звериное логово.

Будь я здесь одна, точно бы не сунулась туда: из дыры сквозило так, будто там лютая зима, а уж смердело до того невыносимо, что пришлось затыкать нос и рот рукавом спортивной куртки, надушенной моими цветочными духами.

Спустились ниже, пройдя мимо вонючего этажа и все, вони как не бывало.

Дошли до нужной двери, на которой красовалась полустёртая табличка с номером: «Пять».

Внутри было тесно. Комнатка оказалась совсем небольшой; холодной, зато хорошо освещённой.

Мебели тут почти не оказалось, за исключением шкафчика с обилием различных медицинских инструментов и медицинского стола, где лежало под наркозом тело здорового маата[6]6
  Маат – полузмей, полукрокодил, тело – змеиное, голова – крокодилья


[Закрыть].

Массивные челюсти зафиксированы и раскрыты при помощи распорки, и само тело скреплено ремнями, на случай ранней пробудки.

Возле маата находился, подпоясанный кожаным фартуком, седеющий, но довольно крепкий и симпатичный мужчина – бледный, с опущенной над операционным столом, вихрастой головой, сжимая в руках громадные зубные щипцы.

– Эй, а что это вы тут делаете? – спросила, как только зашли с Лилой в комнатушку.

Услышав мой голос, мужчина вскинул голову и снял маску с лица.

– На отработку? – голос у мэтра оказался хриплый или скорее, сиплый. Будто он простужен.

А это был именно мэтр бестиолог Ремсус Клиф, о чём оповещала висевшая на его груди табличка с именем.

Лила грустно вздохнула и кивнула.

– Отлично! – радостно оскалился мэтр. – Помогите-ка мне, девчули, малышу маату, из десны осколок застрявшей кости вытащить.

Я, выбрав два самых чистых фартука, неторопливо один надела, второй передала подруге. Мэтр передал нам стерильные маски и перчатки. Обойдя стол по кругу, встала возле раскрытой пасти. Смердело изо рта маата ужасно, но не настолько мерзко как на одном из этажей бестиария.

Лила решила постоять в сторонке и понаблюдать.

– Проговаривайте, какие будут ваши действия, адептка…? – спросил меня бестиолог.

– Адептка Розалия Уайт, мэтр. Первый курс, боевой некромант, – Ответила я.

И начала рассказывать про привычный для меня процесс.

– Маат, под наркозом. В верхней челюстной кости обнаружен острый инородный осколок. Для его извлечения необходимо отслоить от осколка десну при помощи гладилки…

– Вам знакомы основы целительства и врачевания, адептка Уайт? – перебил меня, удивлённый бестиолог.

– Я готовилась к тому, что буду, как и мои родители, целителем. Меня обучали этому ремеслу, чуть ли не с пелёнок, – ответила мэтру. – Но так получилось, что дар целительства у меня отсутствует. Я – некромант.

– Как же я рад, как рад, адептка. Вы даже не представляете! Но… поговорим об этом в другой раз. Полностью предоставляю вам больного, проводите операцию, адептка. Прошу, – уступил мне место главного в операции мэтр Клиф и вручил «гладилку». – Только проговаривайте свои действия, проговаривайте.

Я продолжила.

– Теперь, я наложу щипцы на зуб, – сказала и протянула руку. – Щипцы, мэтр.

Он вложил мне в руку необходимый инструмент.

– Щипцы продвигаю под десну, – произносила я и делала привычные для меня действия. – Сейчас я чуть-чуть расшатаю осколок – это необходимо, чтобы разрушить возможную связку осколка с внутренними тканями. Затем извлеку осколок из образовавшейся лунки.

Резким и уверенным движением извлекла, глубоко и плотно, засевший внушительный осколок кости. Кушать нужно аккуратно, дорогой пациент маат.

– Ну, а теперь – гемостаз, – сказала и протянула руку.

– Мэтр, обеззараживающий раствор.

Подал его.

– Тампон.

Бестиолог передал мне тампон. Осталось наложить швы.

После несложной операции, мэтр позвал двух помощников, которые увезли в вольер спящего маата.

– Доволен вами Уайт, доволен, – похвалил меня бестиолог. – И хоть, адептка Дерклайн, в операции не участвовала, отработку засчитаю вам обеим.

– Спасибо, – поблагодарили бестиолога, одновременно с Лилой.

Мэтр внёс запись в свой блокнотик, потом достал из внутреннего кармана медицинского халата таблайт и внёс в него данные.

– Всё, по вашей отработке я отписался, – затем, он нашарил в карманах два пропуска и прописал в них – «безлимитное посещение бестиария». На наши с Лилой имена.

Здорово!

Распрощались с мэтром, пообещав, что иногда будем приходить ему помогать, а он нам расскажет много интересного, чего не рассказывают на уроках.

Далила как и я зевала, едва не выворачивая челюсть.

В комнату возвращалась невероятно уставшей и с единственной мыслью о тёплой постельке.

Глава 5

* * *

…Жизнь по утрам – кошмар! Эта истина в полной мере осознаётся именно по утрам.

Не-нави-жу утро!

Ненавижу рано вставать! Ненавижу куратора де Гая!

Не хочу никуда идти. Хочу спа-а-ать!

Артефакт времени показывал, что сейчас четыре утра, пятьдесят пять минут.

Каждый день, начинающийся в подобную рань – день, помеченный чёрным крестом.

А куратора Вейлина де Гая я занесла в свой мысленный список смертников.

Стараясь сильно не шуметь, умыла лицо, толком не расчесываясь, скрутила и заколола волосы в небрежный пучок.

Надела тёплый спортивный костюм, состоящий из штанов ярко жёлтого цвета, толстовки с капюшоном того же весёлого цвета, разбавленного серыми вставками.

Обулась с виду массивные, а на самом деле, очень лёгкие и удобные кроссовки глубокого чёрного цвета.

Тихонько вышла из комнаты-чердака.

Ребята должны уже ждать во дворе общежития.

Несмотря на очень ранний час, пять пятнадцать утра, холл четвёртого этажа отнюдь не пустовал. На диване возле камина развалились трое старшекурсников, а рядом, втиснувшись между ними, пристроились две миловидные девочки более юного возраста. И куда только комендант смотрит?

Судя по мордашкам девиц, царящий вокруг полумрак и пляшущие в камине язычки огня настраивали красавиц на романтический лад. Ага, утречком. Во, дают!

При виде меня девушки хихикнули и попытались отодвинуться от ухажёров. Двое из них в ответ только ухмыльнулись, а третий лениво обернулся и, кинув в мою сторону пренебрежительный взгляд, широко зевнул:

– Тебе чего, крошка? К нам тоже хочешь присоединиться?

– Нет, – хмыкнула я. – На прогулку собралась.

От камина обернулись и остальные четверо адептов.

– Бросай это гнилое дело – прогулку. Там сыро и холодно. Согреем тебя малышка. – Сказал один из парней.

Я их даже не знаю. Кажется, они с пятого и четвёртого курсов.

– Ты ведь, кажется Розалия? С Дерклайн на чердаке живёшь.

Кивнула и, прерывая ничего не значащий для меня разговор, поспешила вниз.

Все четверо ребят из моей группы уже стояли во дворе и ждали только меня.

– Привет мальчики. Как настроение? – мрачным тоном поприветствовала парней.

Судя по их скривившимся физиономиям, утро у них такое же «доброе», как и у меня.

Мы двинулись в направлении полигона. Про полигон ребята узнали ещё вчера, поэтому я даже не задумывалась, куда мы идём. В полусонном состоянии шла за ребятами точно я их хвостик.

Эрик решил ввести меня в курс дела, поэтому начал рассказывать, что нас ждёт.

– Я вчера узнал у старших курсов про тренировочные полигоны. Полигонов на территории Академии всего пять. На первом полигоне устроен тренировочный модуль с маготехническим оснащением для тренировки на виртуальных тренажёрах и классическая спортивная площадка для подготовки. Именно там у нас и будет проходить занятие по физкультуре и обороне, – рассказывал Эрик.

Я кивала в такт его словам, но на самом деле, ни харда не поняла. Или мой мозг пока не мог воспринимать информацию, потому что он, в отличие от своей хозяйки, продолжал сладко дрыхнуть.

– На втором полигоне, куда мы и идём, устроен классический тренировочный модуль для некромантов со всеми нужными для нашей специальности препятствиями, – продолжал парень. – В третьем устроены тренажёры типа «Завалы» и «Лабиринт». Ребята сказали, что их пройти просто нереально и очень сложно. Начинают тренироваться там с третьего курса. Четвёртый поделен на четыре стихийных сектора. В первом, самом сложном, устроен огневой тренажер с такими препятствиями как «Потолочный огонь», «Горящий лес», «Горящий щит» и «Горящее помещение». Этот они называют «Огненной Смертью». В остальных трёх – водяной модуль, воздушный и подземный. На пятом полигоне, как сказали ребята, нет тренажёров. Там пятый и шестой курсы тренируются по-настоящему. Пятый объединяет в себе все четыре полигона и вдобавок, туда запускают монстров и нежить. Полигон магически и технически хорошо защищён, – закончил свой «страшный» рассказ Эрик.

Из его слов я смогла понять, что ждёт нас полный хард. Больше ничего не запомнила, даже количество полигонов.

Подняла голову. В небе зависла унылая луна, которая чудом вырвалась из сетей туч и теперь с тоской глядела на землю, тускло её освещая.

А хочу ли я быть боевым некромантом?!

Вошли на полигон, под номером два. Осмотрелась. Здесь расположена вполне себе традиционная армейская тренировочная площадка с полосой препятствий и даже колючей проволокой. А над обвалами и ямами, заполненными чем-то похожим на грязь, натянуты подвесные мостики.

Рядом находятся какие-то непонятные развалины, хотя почему непонятные, очень даже понятные – это надгробия.

А вот и сам куратор. Вейлин де Гай.

Шагает к нашей группе бодрым шагом, свежий и чем-то жутко довольный. Ах, да! Нас же сейчас тренировать будут.

«В тёплой постельке тренироваться было бы лучше» – простонало моё сонное тело.

– Сегодня я посмотрю, кто на что способен. Слова словами, но я должен убедиться сам в ваших физических данных. – Начал уже с первых слов раздражать меня куратор.

Он то и дело возвращал взгляд на меня, осматривая мой жизнерадостный жёлтый костюм.

А все парни и сам куратор были облачены в траурный чёрный цвет. Фи, какая предсказуемость.

– Так уж и быть, сегодня не буду активировать полигон на живность и неживность, поэтому… пять кругов лёгким бегом через все препятствия! – рявкнул Вейлин.

Парни тут же стартанули. Только я не поняла, где тут начало старта. В какую сторону бежать и вообще, где тут «круг», вокруг чего бегать-то? А-а-а! Ненавижу физ. подготовку!

– Уайт! Вам особенное приглашение прислать? А ну, бегом марш! – меня как ветром сдуло от его рыка.

У-у-у-у, противный, злобный тип!

Догнала парней и пристроилась позади них.

* * *

Преодолела с помощью парней ров шириной два метра.

Пробежала по проходам лабиринта.

Перелезла через забор с помощью невысокой подставки, меня просто подтолкнули под попу.

Прыжком преодолела стенку. Вернее меня элементарно на неё закинул мускулистый Хит, а с обратной стороны поймал моё несчастное тело Абхей.

Парни перепрыгнули через траншею, а я поскользнулась и свалилась в яму, наполненную вонючей грязью. Мой жёлтый костю-у-у-м!

Я чуть не зарыдала, но проглотила сопли, слюни и стиснула зубы.

Никто из парней не смеялся надо мной, они помогли мне выбраться, не смотря на то что сами испачкались по уши.

Плакать всё равно хотелось, но я держалась. Я не стану обузой, научусь всему.

Пусть это и банально, но в глазах парней хочу выглядеть лучше, чем есть на самом деле. А что? Я просто человек, девушка, хоть и некромант, и ничто человеческое мне не чуждо!

Побежали мы дальше.

Полоса ещё не закончилась, а ведь нужно сделать ещё таких же четыре круга!

Убейте меня!

* * *

Пытка кончилась! Пробежали пять кругов с препятствиями.

Мои парни только чуть-чуть запыхались, хоть и перемазались мы все как надо. Чистыми у каждого из нас были только белки глаз, которые сверкали на перемазанном чёрной грязью лице.

А я готова была выплюнуть лёгкие наружу, дышать не могла нормально. Хрипела, ноги дрожали и забыли, как нужно ходить, постоянно путаясь между собой и спотыкаясь о каждый комок земли. В боку нещадно болело и кололо.

Моё тело ныло и мечтало о горячей ванне, и поплакать над своей несчастной судьбой.

Вейлин стоял на чистой площадке, просматривая новости в своём таблайте. Окинул нашу кучку небрежным взглядом и сказал:

– Отвратительно. Вас бы даже самый дохлый зомби догнал.

Ребята смолчали. Я уж была готова задвинуть невероятно пылкую тираду, но тут память очень кстати напомнила про основное правило всех некромантов – пофигизм.

И я действительно забила на все. Пусть думает и говорит что хочет, всё равно буду вскоре наравне с ребятами, а может и лучше. Тогда и выскажу ему всё.

– Теперь проверим в спарринге все ваши хвалёные умения из боевых искусств, – «обрадовал» нас де Гай.

Какой спарринг? Хард!

Мы же грязные как свиньи!

Он снял с себя чёрный плащ, чёрную рубаху и остался в одних штанах и в удобных ботинках для бега. Ему даже не холодно. Сволочь.

Но я стала ещё злее, потому что… Потому что у него нереально прекрасное тело!

Я готова прямо сейчас растечься сладкой лужицей. Дура!

– Мюрич! Нападай! – указал нставник на Хита.

Хит большой и сильный. На лопатки в две секунды уложит куратора… Всего лишь секунда, и Хит Мюрич лежит свёрнутый в тугой рогалик и сдерживает стон от боли в заломленных руках.

– У тебя реакция медленная, Хит. А так неплохо.

– Кази! Нападай.

Абхей совершил потрясающе красивый кульбит и… прорыл носом землю.

– Слишком напорист! – прокомментировал куратор.

Ещё двое парней оказались лежачими. Никто даже и пальцем не смог прикоснуться к де Гаю.

– Уайт! Удиви меня! – позвал мою персону куратор.

Я пробормотала:

– Может не стоит?

– Надо, адептка, надо… – тяжело вздохнув и даже как-то обречённо, ответил мужчина. – Не бойся, нападай, как можешь.

Ну-у-у, а как я могу?

А вот сердце струсило окончательно и поползло в пятки.

Вот же хард!

Принимаю позу «коленка-локоть» в боевой позиции и с кличем «Ур-р-ра-а-а!» помчалась на куратора… и поцеловалась с землёй.

Выплюнула изо рта сырую землю, вывалила язык и чуть не зарыдала.

Позор!

Так… А ну держись тряпка!

Вдох-выдох. Снова вдох-выдох, делаю лицо кирпичом, хвалю себя за смелость и с независимым видом отползаем в сторонку.

– Соберитесь, и снова нападайте! – крикнул нам де Гай.

Изверг! Доставала! Хардовское чмо!

– Учитесь вставать, несмотря ни на что, – говорил нам куратор, отправляя по очереди каждого из нас в непродолжительный полёт в сырую землю.

Теперь он заставил нас нападать на него по двое.

Рёбра жалобно ныли о несправедливости жизни.

Меня кувырком швырнули на Дэвида. Парень оказался очень угловатым и костлявым, валяться на нём совсем неудобно, даже больно.

Да и сам Дэвид подо мной как-то странно хрипел и ворочался. Пожалев бедолагу, я всё-таки сползла с него и прекратила отдавливать ему то, что обычно мешает плохому танцору.

– На сегодня всё! Жду вас здесь в это же время послезавтра! – «обрадовал» де Гай.

Он спокойно оделся и, насвистывая, ушёл с полигона.

Я чуть не плакала от злости и радости. Издевательство над моим телом на сегодня закончилось! Уря-а-а!

И я захромала за ребятами к общежитию. Нога после такого марш броска нещадно ныла. У парней тоже были многочисленные ушибы, синяки и растяжения.

– Парни! – позвала их жалобно. – Отмывайтесь и приходите к нам в комнату, дам вам мази от ушибов и растяжений. Вылечит за пару часов.

– Ого!

– Это самая лучшая новость с утра!

– Ура!

– Я тебя обожаю, Роза!

Ребята обрадовались.

Посмотрела время. Семь часов утра и пятнадцать минут.

Не смогу уже поспать. Отмыться и залечиться. Вылечить ребят. Потом собраться, позавтракать и на занятия. Сегодня шесть уроков.

Какой будет долгий день.

Я уже говорила вам, что для меня ранний подъём – это чёрный крест на весь день?

Пока мы брели к общаге, и я строила планы на день, встретилась нам по пути группа девушек во главе с синеволосой Нэлли.

– Какой миленький нарядец, Уайт! Ты очень похожа на прошлогодний труп. Ой, постой-ка! Да ты же учишься на некроманта! Значит, правда скоро будешь как труп! – синеволосая рассмеялась воркующим смехом, типа «я-вся-такая-взрослая-а-ты-ещё-маленькая-тупая-девочка».

Ненавижу, когда так делают. Ненавижу, когда оскорбляют.

Парни сжали кулаки, но не стали пока вмешиваться, а отошли в сторонку и ждали меня.

Я улыбнулась и нарочито наивным голоском выдала порцию своего гнева:

– Лучше я буду ходить измазанной в грязи, тренируя и укрепляя своё тело, чем буду пользованной игрушкой… как ты, например.

Нэлли побледнела и отшатнулась, как от пощёчины. В её глазах промелькнула тоска и злоба.

Её подружки громко засмеялись. Как ни странно, такая реакция не доставила мне особой радости. Наоборот, я вдруг почувствовала себя злобной, мелкой и гадкой. Я со вздохом опустила взгляд и сказала:

– Прости. Я не должна была этого говорить.

– Отвали, сука, – прошипела Нэлли.

Потом звонко расхохоталась, словно только что очень остроумно пошутила (надо мной, разумеется), и, взмахнув синими волосами, потопала со своей толпой девчонок, виляя тощим задом, в сторону женского общежития.

Ну и ладно, зато я сразу перестала чувствовать себя виноватой. Злобная стерва!

* * *

Лила сладко сопела. Я ей завидовала. Счастливый человек!

Пошла мыться… Горяча вода – счастье!

Я нежилась в ванной, наполненной ароматной и пушистой пеной, предварительно смыв с себя всю грязь.

Царапины саднили, ушибы ныли.

Но ничего, сейчас вымоюсь и натру себя матушкиной чудесной мазью.

– Детка, – возмущенно тряхнула спутанными волосами Лила, – мы же договаривались предупреждать друг друга, когда ведём в комнату парней. И зачем тебе понадобился утренний секс, да ещё с несколькими парнями?

– Чего? – опешила я от её заявления. Она с дуба рухнула?

– Они не для секса и не мои парни, они мои друзья и некроманты на худеньких ножках, – фыркнула я, высушивая влажные волосы. – Нас сегодня де Гай ознакомил с тем, что земная поверхность не всегда бывает плоской и чистой. Вот, пообещала парням мазь. Пойду, отдам им.

Достала свою сумку целителя, в которой хранились самые ценные и дорогие моему сердцу вещи: травы, готовые зелья, мази, эликсиры, всевозможные редчайшие ингредиенты, медицинские инструменты и многое, многое, многое другое.

– А-а-а-а, – догадливо улыбнулась подруга, – всё ясно. У вас это теперь станет ритуалом – смазывать синяки и ушибы.

Вышла в холл четвёртого этажа, где ждали меня отмытые и посвежевшие ребята. Отдала им мазь и побежала собираться на учёбу.

Завтрак прошёл как-то мимо меня.

Что-то жевала, что-то отвечала ребятам.

Я была точно сомнамбула, двигалась на автомате. Мозг и тело, сговорившись, требовали привычного отдыха и сна. Нужно менять привычки. Да трудно и да, это очень больно, но надо, если хочу стать лучшей.

Но тёплая постелька так и стоит перед глазами.

* * *

– Уайт! Встать!

Поморщилась от излишне громкого звука. Неохотно приоткрыла один глаз и вопросительно уставилась на преподавателя рунической и начертательной магии, магистра Дерека Шахриса. Судя по его перекошенной физиономии, будил он меня уже давно. Вон, набычился, пальцы растопырил, словно собирается меня придушить. Морда красная, распаренная и из ушей ваот-вот пар повалит.

О, хард, я даже не заметила, как задремала под монотонный бубнёж препода. И как он заметил? Я ведь села на самый дальний ряд. Неужели, я всхрапнула?

И вообще, у меня было трудное утро. И начертательную и руническую магию я хорошо знаю. У целителей эти предметы идут под номером два, после анатомии, что всегда стоит под номером один.

– Адептка Уайт! – чего-то сокрушался преподаватель.

Снова скривилась. Зачем орать?

– Я прекрасно вас слышу, адепт Шахрис, – произнесла немного резче, чем следовало. – Просто я так глубоко задумалась, что побоялась упустить важную мысль.

– И о чём же таком важном вы задумались, адептка? – прорычал он, не увидев в моих глазах ни капли раскаяния.

Вздохнула и сосредоточенно наморщила лоб.

– Знаете, вообще-то нельзя ошарашивать адептку с первого курса столь сложным вопросом! – выпалила я. Что-то я сильно наглею.

– Что вы говорите? – процедил разозлённый магистр.

В аудитории стояла гробовая тишина. Все адепты с удовольствием наблюдали наш бессмысленный спор.

– Вы забыли, какой я веду предмет, адептка Уайт?! – рявкнул магистр.

– Что вы, как можно? – ответила на полном серьёзе и пустилась в пояснения: – Согласно расписанию, вы ведёте у нас основы рунной и начертательной магии. А также основы моделирования и плетения заклинаний. В начале урока вы рассказывали об истории возникновения рунной и начертательной магии, потом рассказывали об их отличиях. Потом поведали нам о магистрах и архимагах и их существенных отличиях. И вот я сейчас затрудняюсь с ответом: что было больше в вашей лекции? Истории? Теории рунной магии? Или всё же начертательной?

Боги! И это весь сложный словесный поток прозвучал из моего рта?

Преподаватель на мгновение замер, а потом недобро прищурился и прошипел:

– Уайт, вы издеваетесь?

– Никак нет, – поспешила заверить магистра. – Я просто доложила вам о своих наблюдениях… Исходя из вышесказанной, задаю встречный вопрос…

– Докладываете, значит, – оборвал меня преподаватель. – И сколько символов рунического алфавита вам известно, адептка?

– Основных или дополнительных?

– Основных! – стукнул он рукой по моему столу.

А потом он вскинулся и, не дав мне ответить, спросил удивлённо:

– Откуда вы знаете о дополнительных рунах? Об этом не пишут в учебниках…

– Меня готовили к целительскому делу, магистр, – ответила я с грустным вздохом. – Я изучила рунную и начертательную магию от корки до корки. Прочла труды Герхина и Матея.

У магистра дёрнулся глаз. И он произнёс:

– И что вы поняли из этих трактатов?

– Магистры Герхин и Матей утверждают, что для любого магического достаточно тридцати основных рун, разбитых на три порядка, в зависимости от уровня воздействия и около пятидесяти дополнительных.

Взгляд магистра стал заинтересованным.

– И вам они знакомы?

Улыбнулась и гордо ответила:

– Даже умею их применять: выстраивать в формулы, вязи и вплетать в заклинания.

– Хорошо, так и быть, сегодня вы можете выспаться на моей лекции, адептка Уайт. Но это в первый и последний раз, уяснили? – сжалился надо мной магистр.

– Извините меня и… спасибо, – проговорила с благодарностью.