Текст книги "Мадера, кусочек сыра и грейпфрут. Женский роман"

Мадера, кусочек сыра и грейпфрут
Женский роман
Татьяна Анатольевна Морозова

© Татьяна Анатольевна Морозова, 2023

ISBN 978-5-0059-6821-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1
Встреча

 
Юбка клёш и жакет старомодного кроя,
тень от шляпы едва прикрывает морщины.
Про «таких», говорят, у неё возрастное
и «такие» не нравятся нынче мужчинам.
Она чаще за книгой грустит вечерами.
Ей по духу мир прозы любовных романов.
Погружаясь в сюжет, счастье мерит мечтами,
вспоминая его. Столько лет. Как ни странно.
Вилась осень ручьём. Дней пустых перекличка.
Повстрчать, повстречала. А было ли это?
Растворяясь в ночи, прочь ушла электричка
за дождём, не приметив людских силуэтов.
Одиноких, застывших осенним ненастьем,
Потерявших надежду на скорую встречу.
Словно шалость судьбы, за двоих, в одночасье,
не спросясь, одарила любовью в тот вечер.
Неказист, невысок, в голубой лётной форме.
Новый китель, погоны, кашне и перчатки.
Он стоял сиротливо на старой платформе,
и смотрел на неё. А, она в лихорадке,
Без раздумий, навстречу по шатким подмосткам.
Да и он, поутру, не прощаясь, исчезнет.
– Милый друг, угостите меня папироской!
Не могли бы вы с дамою быть полюбезней.
 

Эта история началась в один из ненастных дождливых дней, толи осенних, толи весенних. Не столь важно. В тот день у Нелли (высокой и стройной красавицы) сильно заболела голова и она, сославшись на плохое самочувствие, отпросилась с работы. Пораньше. Работа в библиотеке удаленной от центра города, как ни странно отнимала по вечерам много сил. Особенно по пятницам.

Возвращаясь с работы трудовой народ, забегал полистать журналы и разжиться заодно томиком фантастики или детектива, на выходные.

То и дело неслось со всех сторон:

«Девушка! Кто нибудь? Мне нужна книга…».

Свободных рук не хватало. Но её отпустили, за безотказность подменить кого-либо из работающих мамаш, без всяких отговорок.

Привыкнув ходить пешком, в любую погоду Нелли уверенно направилась в сторону дома. Рутинное и скучное время в дороге на первый взгляд позволяло ей оставить дела позади и подготовиться к отдыху.

Прихватив в кофейном магазинчике на развес зёрен кофе, она уже мечтала раствориться в виртуальном мире компьютера.

Сайт одноклассников пестрел огоньками, приглашая к общению, любого, кто чувствовал себя одиноким и брошенным. Люди стремились к общению себе подобных, кто-то искал друзей, кто-то любовь, а кто-то просто старался излить негатив, накопившийся в мозгах в виртуальное пространство. А мозги, в последнее время у всех были набекрень. Сводки телеэфира, как с поля боя расшатывали и без того расшатанную нервную систему. Политические скандалы, предвыборные дебаты и всякого рода криминальные разборки, информационным потоком проникали в души людей, заставляя днями и ночами сидеть у экранов телевизоров. Возмущаясь наглости одних, наивности других и жадности третьих.

Прячась за красивыми аватарками люди, писали всё обо всём, невзирая на чувства и эмоции собеседника. За экраном.

Вот и у Нелли на аватарке висела смазливая мордашка сиамской кошки. На

работе следили за моральным поведением сотрудников вне работы и

особенно проверяли их поведение в соцсетях. Но она твердо заявив, что ей и так хватает эмоций на работе, в анкете написала: «Ни, в каких „сетях“ не числюсь». И избегала добавлять друзей, всех кто мог, мало-мальски ее узнать.

Александра, мужчину с гитарой на аватарке: весельчака и ловеласа она заприметила сразу. Не было ни одного вечера, чтобы он не появлялся

в сети, флиртуя напропалую со всеми женщинами в поисках банальных интрижек.

«А, что еще делать по вечерам женатому военному в отставке, не обременённому ни детьми, ни внуками, и под каблуком у жены?»

Так вот. Александр средних лет, бывший военный, работал в комплексной охране некого объекта. На работе его не хвалили, но и не осуждали.

В вечерние часы, когда начальство отсутствовало, он доставал свой

маленький бук и превращался из примерного семьянина в ловеласа и проказника. Выставляя любого рода фотографии, он с нетерпением ждал комментариев. Так расширялись зоны его остроумия. И, конечно, же, зоны безграничного знакомства. Благо, что одиноких и наивных женщин в поисках душевного тепла: в последнее время прибавилось. И каждая старалась придать своему внешнему виду максимальной красоты, пропущенной через многочисленные фильтры фотошопов.

Однажды. В ленте майора (на его страничке) появилось фотография осеннего дерева. Пожелтевшие сухие вперемешку с ещё зелеными, не подверженными увяданию листьями притягивали взор, заставляя задуматься над мимолётностью жизни.

Не удержавшись, Нелли прокомментировала:

– Еще… Но уже! – Она постаралась передать мгновенность жизни.

– Лучше и не скажешь, – тут же откликнулся Александр.

– А я попробую! – вмешалась некая дама «грымза», как ее после назовет

Нелли. – «Я сам, как дерево седое, внутри оранжевой каймы, над пламенем,

и над водою, стою в предверии зимы». Грымза явно была начитанной и из числа знакомых Александра.

– Хоть не войны. А, то я ещё на седом дереве напрягся внутренне. – Александру явно стало неловко, что его поймали на флирте с девушкой.

– Я эстет по лучшим высказываниям. – Нелли парировала Грымзе.

– Эксперт вы хотели сказать? – поправил Александр.

– Эксперт это вы, а я эстетическая натура. Значит я эстет.

«Будет мне еще тут указывать». Но Александр вдруг согласился.

– С таким разделением функций я согласен.

– Солидарна.– довольная Нелли, явно почувствовала свое превосходство

над грымзой.

– Мне априори нечего делать на этой ярмарке тщеславия! – Грымза

не сдавалась. – И правильно! Но скорее только интуитивно. Ты не расшифровал грусть Галактиона Табидзе, да?

Она открыто давала понять, что между ними есть нечто такое, что нельзя вот так забыть, променять, вычеркнуть из общей памяти. И Александр послушно сдался.

– Галактион это целая галактика. Как я, простой смертный, могу расшифровать его грусть? Это я так многословно сказал – нет. То есть да, не расшифровал.

И улыбающийся смайл подтвердил, что, несомненно, есть между ними то, о чём недозволительно знать другим.

Но боевой дух военного тут же, добавил:

– Не прибедняйтесь, Людмила. С тщеславием – здесь у всех на твёрдую

пятёрочку!

Назвав имя собеседницы, Александр подтвердил, что он ее знает и довольно близко, но и ей не позволительно портить ему настроение.

– Да ладно, Саша, – перешла на раскрепощенный тон Грымза, – я тоже не поняла: много-много лет назад. Тогда мне просто нравились красивые и грустные (на интуиции) слова. Потом мне на пальцах объяснили, и умом я приняла. А сердцем – нет. И вот теперь эти стихи уже про меня, и я сейчас приняла сердцем, но вот незадача, теперь не понимаю. Умом. «Стою в преддверии зимы» – это про старость.

– Зима отменяется. Потепление глобальное грядёт. Тебе что, не сообщили? – Александр казалось, забыл про Нелли.

– Я плохо переношу жару! – ответила довольно Грымза, уверившись

в своём превосходстве.

– Ох, как его разгорячило от аномалий! – добавил случайный зевака,

следивший за их перепалкой. И, испугавшись смелости, тут же удалился.

Нелли не могла вот так просто сдаться. И поток красноречия вылился в некий литературный каламбур:

– А сообщить о потеплении: должен был посланный почтовый голубь.

Прилетев. Он сел неудачно на карниз, и со страху сиранул на голову дворнику. Тот не разбираясь, что за дело пульнул в негодника метлой и нечаянно разбил окно соседке этажом ниже. Соседка, высунувшись в окно и

обнаружив метлу не разбираясь, собралась было вернуть её да посильнее

обратно вниз, да попала в голубя. Тот бедняга и издох. Какая оказия

случилась с вашим посланием Александр!

– Казалось бы, ничего особенного. Просто сфотографировал дерево.– Александра разговор уже не радовал.

– Дерево лишь предлог – отстранилась Нелли.

– И «Чёрный квадрат» тому ярчайшее подтверждение. Работы на десять минут, а разговоры сто лет не затихают… – Александр не знал, что и делать.

– Скромность видимо, вам не знакома. – Нелли злилась, и это чувствовали

все.

И тут со всей тактичностью, выдержкой, давая понять, что разговор окончен. Майор зло парировал:

– Шапочно. Кланяемся друг другу при встрече.

– Лишь бы не перейти на другую сторону улицы. Взаимно.

Нелли вышла из сети.

Часть 2

Красивые сказки со счастливым концом уже давно канули в Лету. Сейчас их можно увидеть только на экране, поскольку в современном и порой жестоком мире все чаще происходят грустные истории, которые приводят к тому, что, разбив однажды свое сердце о несчастную любовь, женщина, разочаровавшись в мужчинах, принимает решение оставаться одной.

Вот и наша героиня, несчастная в замужестве и погрязшая в домашних делах, по вечерам грезила, сидя в интернете. В созданном собственном мире было легко и просто найти собеседника и за разговорами ни о чём скоротать одинокий вечер. Но в основном собеседницами были женщины.

Но однажды случилось чудо. Чудо, оно на то и чудо, что случается внезапно, не давая времени на осознание случившегося и понимания, что вселенная обладает качествами всемогущества, премудрости и благости и проявляет заботу о каждом, посылая нужное ему. Или не нужное? Тамара так и не смогла определиться.

На её страничку в сети зашел гость. Оценив фотографии и оставив комментарий ни о чём на одной из многих, он удалился.

– Неужели это он? – заволновалась она. И эмоциональная память вернула ей пережитые чувства, спрятанные глубоко в недрах души, за большими замками забытья: номер привокзальной гостиницы, скомканные простыни полуторной кровати, терпкое вино с выраженным вкусом грейпфрута и поджарого майора, курившего у открытого окна.

Она и не заметила, как остыл кофе.

– Неужели помнит обо мне? – размышляла она о превратностях судьбы.

И набухшие слёзы то и дело, скатываясь вниз по щеке, собирались в уголках рта. Она часто вытиралась, и белые салфетки бесформенной кучей мокрой бумаги летели на дно пластиковой урны.

…В тот день, когда улетел майор, шёл промозглый холодный проливной дождь. Тяжелые дождевые капли, падая на лужах, создавали брызги, и эти брызги, захватывая воздух тем самым, создавали пузырьки. И чем больше была капля, тем сильнее был удар о воду и больше размер пузырька.

Сквозь оконное стекло просматривалась безлюдная улица и нескончаемые пузырьки на лужах. Их было так много, и стояла осень – верная примета непогоды, обещавшей затянуться надолго. Промтоварный магазин, где работала Тамара, был пуст. Лишь редкий покупатель забегал за пачкой сигарет и быстро пропадал, растворяясь в пелене дождя. Майора не было. Понимание, что он не придёт сегодня, ни завтра, ни послезавтра, ни через месяц, никогда пришло не сразу. Но она продолжала упорно ждать: «Он не может так поступить со мной!»

Майор смог. Он улетел не попрощавшись. И теперь, видя его фото на аватарке, она все ещё его ждала.

«А он чувствовал это. Зная, что начнись „то“ ради чего он учился сбрасывать бомбы на головы людей (не дай бог), он, глядя на звёзды и напевая песню „Тёмная ночь“ из популярного в прошлом веке военного фильма, сбрасывал бы… и продолжал напевать: „Ты меня ждёшь“. Кто жив, тот возвращается. Иногда. Но я бомбардировщик. Наши командировки редки. И часто смертоносны. Вот будь я транспортником, у нас бы срослось».

Александр в сети появился неожиданно.

– Салют. Моя любимая дурочка! – Казалось ей, писал совсем другой человек.

– Привет! Чему быть, то и происходит… Скоро ноябрь. Девять лет назад, как на втором этаже бара мы пили пиво. Так и думается, девятилетний цикл прошел, и кому-то вновь захотелось посмеяться над нами! – радостно ответила она. Веря, что не просто так он снова возник в ее жизни.

– Офигенно! Обычно я делаю засечки в голове напротив ключевых дат. Неужели это был ноябрь? И неужели это было девять лет назад? Про восемнадцать часов и второй этаж я уж и не спрашиваю, – удивился он ее памяти.

– Да. Просто это был юбилей жены брата мужа. Муж уехал на рыбалку, и мне пришлось идти одной. Я вообще хожу одна на все юбилеи.

– Значит юбилей жены брата. Вот в таких непонятных случаях всё и случается!

– Были одни родичи!

– Угу! Некоторые даже в туалете породнились. Тогда мой поцелуй сорвал с губ твой стон, и он замер около сердца, заставляя сильнее прижиматься к тебе.

– Ты тоже это помнишь? – она еще больше убеждалась в происках судьбы.

– Я помню всё. В дверь туалета тогда настойчиво стучали, а мы, весело переглядываясь, смотрели на себя в зеркало. Как на свадебном фото. Затем, щёлкнув шпингалетом, открывая дверь, ехидно произнесли: «Войдите». На недовольное лицо взрослой тётки нам было наплевать. Мы уже обменялись номерами телефонов.

В зале никто и не заметил, как что-то проникновенное промелькнуло между двумя незнакомыми людьми, таинственное, объединяя необъединимое. И никому не дано было вправе осуждать эту маленькую искру, подаренную кем-то сверху.

– Прекрасно побеседовали! Надеюсь обоим на пользу! Побежал. Дела! – и майор вышел из сети.

Эмоции радостных первых минут давно сошли на нет. Перечитав раз за разом его откровенные признания о разных флиртах, она расстроилась: «Неужели ему всё равно, что было между ними? Какая я дура!» В порыве гнева она отключилась, заранее проиграв всем его многочисленным женщинам. Ей вспомнился писатель из бывших военных и его возмущение на отказ предложения руки и сердца. «Зачем же тогда красить губы?!»

Одинокие мужчины, как дети. Простое общение принимают за влюблённость.

Но все же его предложение придало ей уверенности, надежды, что и в её возрасте бывают исключения.

Часть 3

– Нина Петровна, завал с отчетами. Не справляюсь. – Нелли попросила помощи: Можно, Морозова поможет мне?

– Турсе, ты как всегда в своём репертуаре! Если не справишься, к первому числу можешь писать заявление. И не факт, что по собственному желанию.– Начальница была не в духе и прямо выразила недовольство по поводу ее постоянных отгулов.

– Да, конечно, Нина Петровна. Спасибо за доверие. Справлюсь, конечно. С Морозовой.

Лето подходило к концу, и на работе все интенсивно готовились к аккредитации. Проверялась вся документация: инвентарные книги, суммарная книга учета, книга фонда учебников, акты о списании, протоколы о проведённых мероприятиях выдачи справок, проверка читательских формуляров, наличие и количество учебников, книг, проверка об инвентаризации всего фонда, акты утерянных и принятых взамен утерянных книг и прочая документация. Нелли не было ни времени, ни душевных сил на посиделки в интернете. Она лишь следила за перепиской Александра и Грымзы.

Читая сложносочиненные предложения собеседников, она порой не сразу вникала в суть их настолько бурного рассуждения. Но притягательность двух людей, их связь между собой. Она чувствовала. Нелли признала майора интересным собеседником и решила с ним подружиться. Послать просто дружбу было нельзя. Разного рода сомнительных дамочек Александр без сожаления отправлял в «подписчики». И стать номером сто сорок четвёртым по списку ей не улыбалось.

И на этот раз, общаясь с майором, Грымза умилялась его стихами и веселилась в отсутствии многочисленных поклонниц, искрясь через экран монитора довольной улыбкой. Нелли, как кто-то толкнул в бок:

– Ваши стихи и впрямь понравились. Где можно почитать еще? – Обратилась она к майору.

Вклинившись в разговор собеседников, она дала понять, что интересуется и воодушевлена его увлечением: написанием песен на свои стихотворные строчки. Судя по многочисленным фотографиям, пестрящих на его страничке, легко было понять, что играть на гитаре и петь – его кредо.

Александр уже заметил настырную девицу и, ободрённый комментарием, сразу отозвался:

– Обычно я их царапаю гвоздём в подъездах. Любимых девушек!

– Представляю, сколько испорчено подъездов. – Нелли кокетничала.

Александр, чувствуя неподдельный интерес к своей персоне, добавил:

– Всего один. Но зато как!

– Думаю, зарываете. Талант!

– Днём зарываю. Ночью, пробираясь тихой татью, выкапываю. Так и живём.

– И где можно оригинал прочитать? Где этот шедеврально испорченный подъезд и куча зевак? – Нелли съехидничала. – Тихой сапой. Вернее.

– Сапа – это окоп. А тать – это разбойник и вор. Я скорее второе.

– Страшно как-то. Криминал!

– Криминал? Да нет, красавица. Боже упаси! Если выбирать между окопом и разбойником, я бы слегка покочевряжился, но выбрал бы второе.

– Настаиваю на еще одном стихе. Возможно? – поддела Нелли.

– Легко. Если вам станет от этого легче. Лет тридцать назад написал, но так от него и не отрёкся.

«Вот и всё. Мы умерли.

Вряд ли оживём.

Мы не люди. Мумии.

Мумии живьём».

– Порадовал?

– Прослезилась даже! Боюсь ранить душу поэта. (Ей и впрямь понравились эти строки).

– Уж если пишу, то на века. И сам рыдаю, и девушек заставляю!

– Поспорю. Всё, что написанное тридцать лет назад, потеряло свою значимость. Человек, пишущий стихи, творческий, и ему нужно вдохновение. Наверное, в то время было вам очень грустно. Вот и пришли на ум такие строки.

Немного задумавшись, Александр ответил:

– Это да. Изменилось всё. Страна, общественный строй, социальный статус. Мораль изменилась. Даже я внутренне изменился. Я уже говорил, кажется, что с тысячи девятьсот шестьдесят седьмого года вдруг стал считать себя бессмертным!

– Понятно. И вы, майор!

Вот что успела узнать. В склоках с вашими сотоварищами.

– Майор – это только одна из переменных в уравнении.

– Майор – пишущий стихи! Значит, вы склонны к размышлению и сопереживанию.– Нелли хвалила его, изо всех сил надеясь на дружбу.

– Пойду, пройдусь. Спасибо за переписку. Пишите, интересно будет узнать что-нибудь познавательное.

Надев пальто поверх старенькой кофты, она задумчиво улыбнулась отражению в зеркале. «Какой чудак!». Познакомившись с майором пару дней назад, теперь сама себе удивлялась. Неоднозначное отношение к военным, как к особо ограниченному контингенту, неспособному на сопереживание и тонкие манеры, настораживало. Судьбы ранних подъемов и расписаний не давали времени на дополнительные часы обучения. Редко кто мог позволить выкроить себе минуты для самообразования, а если обзавелся семьей и детьми, то и подавно. В общем, майор был не из её круга. В тридцать девять лет, разведясь, вкусы ее поменялись. Муж зарабатывал мало и отдавал лишь половину зарплаты и на требование дополнительных денег гневно отнекивался: «Ты знала, за кого шла замуж». Когда он стал погуливать на сторону, терпению пришел конец, и они развелись. И теперь приходилось дотемна засиживаться в библиотеке, глотая вековую пыль старинных фолиантов, занося их каталог.

Вечером, по обыкновению, она зашла на сайт одноклассников. Майор был в сети. Письмо от него не заставило долго ждать.

– Салют, красавица! – В его обращение явно было зерно рационализма.

«Никогда не ошибётся с именем собеседницы».

– Привет, майор. Как дела?

Он не любил откровенных разговоров. Но сегодня, пребывая в хорошем настроении, разговорился.

– Я не просто майор! Я штурман, член экипажа сверхзвукового бомбардировщика, ядерного носителя. Иногда я действительно склонен к рефлексии. Иными словами, к размышлению и сопереживанию. Остальное интересное и познавательное. Вы (я боюсь), узнаете из телевизионных репортажей. Такова жизнь. Моя. И ваша.

– А что штурман главнее майора? Для меня и то и другое – «Вау!». «Баллада о бомбере». Я думала вы музыкант?

– Примерно так. И бомбер. И «вау». Пойду-ка я вздремну, пока летим к цели на автопилоте. Если за окошком будет происходить что-то удивительное и необычное, будите поцелуем в ухо и чашечкой кофе.

– Пока! – Нелли приняла игру. Чувствуя в майоре родственную душу.

На кухне запахло сбежавшим супом. Как она ненавидела этот суп! Теперь ей нужно мыть плиту. А так хотелось быстрее разбудить майора: «Что он ей ответит?».

И уже через десять минут новое сообщение ушло ему в личку:

– С добрым пробуждением, майор. За окном минус тридцать, высота двенадцать километров. Мы приближаемся к цели. Автопилот переходит в режим ручного управления. Кофе штурману!

– Какой континент? Ясно. Цель в перекрестии. Автосброс взведён.– Майор не заставил себя ждать.

– Выключатель «Главного бомбовооружения» включён. Совесть в норме. Мощность заряда. Максимум. Задержка тридцать минут. Светофильтр опустил. Дыхание. Чистый кислород. Вот теперь, Нелька, давай-ка нам кофе. Мне, как обычно, два кусочка сахара. Кофе бодрит.

Нелли улыбалась. Ей нравилась эта игра. Фантазии будоражили, заставляя ощущать себя главной героиней загадочного и необъяснимого. Это была игра разумов, история двоих под луной, призыв героев к действию, поиск невероятного и волнительного за пределами привычной человеческой среды.

– Положу один кусочек сахара. Сделайте так, чтобы точечный удар не попал в цель. Не нужно взращивать зло. Вам, штурман, добавлю коньяку: для успокоения. Нынче вечер. И туман на улице. Можете простынуть. Возвращаясь, домой.

– Вы хорошая, Нелли. Пусть, пожалуй, коньяк постоит рядом с креслом. На всякий случай. Чтобы рука не дрогнула. Кстати, вы в каком районе живёте? Может, нам по пути? Я вызову такси.

– Петровская балка. Спасибо, майор. Не в моих правилах флиртовать на работе. Да и дочь меня ждет. Не хочу, чтобы меня она видела с чужим мужчиной. Вот зонт одолжу. Он у вас заметный, с длинной ручкой, инкрустированной черной пантерой. А район у нас тихий.

– Может, тогда хотя бы на выставку? Ван Гога не обещаю. Но у нас до сентября выставляют сто полотен Дали. Соглашайтесь.

– Подумаю. Не торопите меня.– Нелли смутилась.

– До сентября?

– Хорошо, майор. Два месяца как один день. Пролетят – не заметим.

И она вышла из сети. Что это было? Серьезно относиться к его словам она еще не сошла с ума. Какой-то чудик придумал себе весть, знает что. И, напившись, представился военным летчиком, выпуская пар наружу. А она ему просто подыграла. Нелли посмеялась над ситуацией и забыла.