Текст книги "Мадера, кусочек сыра и грейпфрут. Женский роман"

Часть 8

«Рост в уровень ее макушки, короткие пальцы, короткая шея и размер обуви пропорциональный его росту. Мужичок с ноготок какой-то. А она Голиаф! Дочь отца».

Мысли беспокоили Тамару, нервировали, волновали. Скачки настроения зигзагом, от апатии до эйфории, то и дело возникали сами по себе, и она утрачивала способность мыслить логически, анализировать и принимать взвешенные решения. Подозрительный блеск глаз то и дело выдавал мнительность, тревожность и бешеную неуверенность в себе.

В детстве мальчишки ростом ниже ватерлинии носа не попадали в зону её внимания. Но первый друг Женька был ростом ниже её на голову.

– Давай дружить! – протянув руку, он пригласил её на море.

– Давай, – ответила тогда она и, сутулясь, пошла рядом, радуясь, что и у неё появился друг.

Женька, так звали подростка. Со своим непререкаемым авторитетом лидера среди товарищей, возвел её в ранг «своя в доску». Ей доверяли тайны, просили советов, денег, зная, что из-за такой ерунды, как «трёшка» лезть в бутылку Томка не будет, требуя вернуть долг. Мальчишки выросли, но отношение к ней так и не поменялось. «Своя в доску».

Вспомнилась преддипломная практика на судне погоды и начальник метеорологического отряда с комплексом Наполеона. В отряде в тот рейс практиканток было: она да маленькая кучерявая брюнетка. Брюнетке доставались бумажные архивные работы да пряники с камбуза, а ей всё остальное: покраска метеоприборов, уборка помещения отряда и необоснованная агрессия начальника: всегда на повышенных тонах. Сидя на возвышающемся стуле, тот с утра зачитывал задания на день всему отряду. Томку не спасало даже то, начальник был выпускником их же института.

И вот, в очередной раз, потерпев фиаско, что-либо изменить, она, почти дипломированный специалист, прошедший непростой отбор допуска в загранплавание, проверенная на лояльность к Партии, имея отличную родословную во втором поколении, поименно зная всех членов партии, встала во весь рост рядом с креслом и, наклонившись к его лицу, заявила:

– Если вы из-за моего роста чувствуете, какую либо неприязнь ко мне, то это не даёт вам право нагружать работой, несоответствующей моей квалификации!

Ей даже не пришлось угрожать, что в случае чего она пожалуется на его предвзятость начальнику экспедиции. Во взгляде и в голосе прозвучала при этом такая твердая решимость, что все находившиеся в помещении опешили и застыли. В наступившей тишине, неловко кашлянув, начальник метеорологического отряда снизу вверх внимательно посмотрел на дерзкую девицу, замахнувшуюся на его железный авторитет, и, выдержав паузу, заявил:

– С сегодняшнего дня практика в нашем отряде для вас закончилась.

Он еще раз внимательно посмотрел на практикантку и добавил:

– Вы переходите в другой отряд. Аэрологический. Все свободны. Это касается лишь практикантов, – добавил он тихо, но и так всем было ясно.

Ведь вахту на судне в период рейса не мог отменить никто. Сводка метеонаблюдений должна идти в прямой эфир каждые три часа. И она шла, несмотря на шторм и всякие инопланетные причуды, в виде оранжевого шара, взявшегося ниоткуда и пролетевшего так низко над судном, что его мог наблюдать весь персонал судна, не задействованный в работах.

Как это давно было. И теперь так глупо влюбится в женатого майора.

«Если и не получается встретиться с ним в реале, то в интернете мы с тобой увидимся, Холмс! Элементарно, Ватсон! И я буду молодой и сексапильной девицей. Посмотрим, кто кого бросит!» Холмса она обожала.

Вот тогда и появилась Нелли, умная и красивая девушка.

Часть 9

Любовь не кончается в одночасье. Она уходит незаметно, разъедаемая сомнениями, обидами, разочарованиями по капле, что не успеваешь ею насладиться. Вот и Тамарина любовь кончилась утром дождливого дня, после ночи раздумий, горьких слёз в один момент, в пять утра. Как нормальный человек, она не стала кричать, что проходит через ужасные мучения, более мучительные, чем испытанные ею ранее. Она просто вздохнула и резко поднялась с кровати.

«Прекратить дружбу с майором!».

Выстраданная мысль спасением пришла под утро. Но взять и так вот просто выключить его, словно лампочку, было невозможно. Майор назойливой колючей занозой сидел в голове, и покидать в ближайшее время явно не собирался.

На всякий случай, если что-то пойдет не так и её рука дрогнет и передумает удалять майора, Тамара решила подождать минуту. Ей нельзя ошибиться, разом перечеркнув все одиннадцать лет счастья: короткого знакомства, долгого ожидания и желанной встречи.

«Мы нужны друг другу. Даже если утомляем, нервируем и раздражаем один другого. Это ценность. Потеряешь – поймёшь. Читай Карлоса Кастанеду».

Слова майора жгли ей душу: « Как можно говорить такое и потом просто исчезнуть?!»

Она смотрела на бегущую стрелку часов и прислушивалась к себе: не дрогнет ли в груди сожаление неверного решения? Но все было тихо.

– Пятьдесят восемь, пятьдесят девять. – Минута прошла, и сто притворств мечты рухнули в один момент.

Лишь написанный экспромт, ни о чём не требующий ответа, заключительным аккордом многодневных поисков разных «почему» уложившись в короткое время, ушёл по назначению.

«Люблю я писать Саш, мой любимый Саш. Почему люди не находят душевного прикосновения? Не знаю. Может. Мы мыслим по-разному? Тебе видится одно во мне. Я ищу иное в тебе. Я жду каких-то иных строчек, секретного пароля, кода допуска, волшебного сим салабим, ахалай – махалай. А без этого беда. Хоть сто раз назови любимой. Не окрылиться, не поверить и не сложить пазлы. И не успев оглянуться, понимаешь, как опять всё впереди. Те же непонимания, ночные слёзы, повышенное давление и невероятное желание прекратить всё разом. Что-то мешает. Не пугает даже лукавость слов твоих: я лишь флиртую. Пусть оно и так. Мыслю по-своему с высоты прожитых лет. Я к чему. Надоело ожидание чуда (тебя всего), хоть и виртуального. А значит, нет связующей ниточки в твоей душе. Нет. И не дождусь».

Неделей ранее.

– Майор, можно задать тупой вопрос? Вам хорошо со мной?

– Мы думаем в унисон Нелли. По крайней мере, мне так хочется думать. Этого достаточно?

– Да, мой генерал! Хочу вам по секрету сказать, может это и к лучшему, ваши подружки вас побьют. Гостей прибавилось на моей страничке.

– Конечно, к лучшему. Не страдайте. Ложитесь на кушетку, вытягивайте руки вдоль тела, закройте глаза, расслабьтесь и начинайте рассказывать. Пусть это будет поток сознания.

– Сознание сигнализирует, что я глупая курица, а вы хитрый лис.

– Не хитрый. Может быть чуть хитренький лис, самую малость.

– Я от вас уйду. Убегу.

– Я буду с нежностью смотреть вам вслед. У вас красивая попа. Хоть я её ни разу и не видел. Нафантазировал себе всякого…

– Пришлите своё фото, тогда и я пришлю. Вам обязательно. Я вас даже не могу представить… в неглиже.

– Есть только одно случайное фото, где я в зелёной футболке и с голой задницей, которое мне нравится. Если у вас развито воображение, то фото вам ни к чему.

– Хотелось бы этот шедевр виртуальности увидеть воочию. Александр, вы постоянно на что-то намекаете.

– Вся прелесть намёков в полутонах.

– Тогда точно. Мы встречались в прошлой жизни. Только я была мужчиной, а вы наоборот.

– Вы мужчиной, а я наоборот? Фу, Нелли! Какая гадость! Мне комфортнее и привычнее с членом в штанах.

Александр упаковывал сумки, собираясь в отпуск, но не ответить Нелле он не мог. Настроение от того, что он едет развеяться, отдохнуть душой от рутинной семейной жизни, а сейчас общается с молоденькой девушкой, явно запавшей на него, зашкаливало по шкале Фаренгейта. За двести.

Прочитав однажды фантастический роман «451° по Фаренгейту» Рэя Брэдбери, он проникся симпатией к герою, его выбору плыть против течения, разочаровавшись в идеалах общества. И в свои пятьдесят лет остался ему, верен. Даже одеколон был соответствующего названия. Вступая в споры с кем-либо, всячески доказывал оппоненту, к чему может привести реальный мир, жаждущий наживы и материальных благ, без человеческого общения, эмоций, без наслаждения природой, чувств и переживаний.

– Еду в Москву сегодня, – признался он Нелли. Ему было легко с этой девочкой.

– Возвращайтесь поскорее и привезите мне аленький цветочек. Будете вспоминать меня?

– Вспомнил свою старую любимую шутку. Когда мне говорили, что будут вспоминать обо мне, я обычно отвечал: обо мне не нужно вспоминать. Обо мне нужно помнить. Годы шли, теперь я уже не столь самонадеян. Согласный и на то, чтобы вспоминали.

– С ног на голову перевернули весь вопрос. Говорилось о вас, а не обо мне. Ждать вас – это как ждать с моря погоды, и неизвестно, что лучше – ураган или штиль, пустота на лице или улыбка в душе.

Нелли выслала фото в коротких шортах, где, сидя на корточках, она широко раздвинула ноги.

– Симпатичные шорты. Многообещающие.

– Обещают все. Жду ваш реванш – это про фото в неглиже. Еще девушки любят не только бриллианты, им подавай и фиалки. С ними связано много любовных историй и легенд. Подарив фиалку, вы проявите свою заинтересованность в общении со мной. Сколько намекать можно, майор?

– Чего вы там не видели? В том неглиже. Майорское тело ничем не отличается от лейтенантского неглиже. Может только юношеского задора чуть поменьше.

– Понятно. Слать ничего вы не собираетесь. Развели по полной. Буду умнее впредь. Никаких эротических фото.

– Может, всё-таки ещё одну попытку используете? Более откровенную. А там, глядишь, откровенность за откровенность. Гарантий никаких, но попытаться-то стоит?

– После вас, майор. Откровенность за откровенность. Вам не понравилась моя попа?

– Попа ваша – огонь. С ней и самому как-то приходится соответствовать.

– А давайте я вас прогуляю по вечернему Франкфурту.

– Франкфурт? Вы там? У нас вроде нет войны (плюю три раза). Как же я там окажусь?

– Мысленно! Ну, наконец-то вы уже и улыбаетесь. А то сухарь, да всё такое.

Когда-то вы сразу принимали игру в придумки.

– Визуализация – это хорошо. Это удобно.

– А я бы с вами пошла тогда в галерею, – воспоминания опять вернули в прошлое лето к полотнам Дали.

– Всё закончилось бы за бархатной пыльной портьерой в первом же зале.– Александр понял все с полуслова.

– У меня на пыль аллергия. Чихаю громко.

– Алиса тоже не думала о «Стране чудес». И Эли тоже. Только ваша аллергия и остановила меня от просьбы минета. Да что там от просьбы? От мольбы. Все-таки чихать в этом случае особенно неуместно и смешно.

– Александр, оказывается, вы наглый ещё к тому же… Всё вам и сразу! Так не бывает. Ну, или бывает, но не со мной. Нужны эмоции и цветы.

– Со мной тоже не бывает. Наяву. Но мы же в волшебной стране сейчас. Или в перевёрнутой? А там всё бывает. Даже поза «69» типичная для перевёрнутого мира.

– Нет! Фиалка вначале. Это проводник в страну «Ёё». Я уже была первой. Итог… Никакого.

– Вы просто не видели итог. С той стороны экрана это трудно разглядеть. Был вполне себе праздничный салют. Из главного калибра.

– Хотелось бы поподробнее…

– Процесс достаточно однообразен. Внешне это даже скучно, наверное. Так что, какие уж тут подробности?

– Пришлите свое фото. Хотя бы. Буду смотреть вам в глаза, и тогда может быть, мысли и придут. Шлите уже…

– Ваша настырность… Вот что с ней делать?

– Я на вас не давлю. Ни в коем случае. Ладно, разговоры и только. Пойду, что ли, а вы смотрите вслед…

Часть 10

Промозглое серое утро, мелким дождём прошуршав по платановой аллее, свернуло на бульвар Франко. По обмелевшему руслу речки Салгир, мимо работающих маленьких импортных тракторов, сгребающих накопившуюся грязь, мимо уток, сидящих на бетонных берегах, с любопытством наблюдающих за происходящим и терпеливо ждущих, когда снова пустят воду, проследовало дальше. И, остановившись около маленького дореволюционного дома, где не сохранилось никаких исторических деталей, кроме кирпичной кладки, заглянуло в окно второго этажа, как раз где и проживал майор со своей женой.

Не зашторенные окна под натиском осенних капель, смывающих мишуру летней пыли, приоткрывали царящий в квартире беспорядок: кучи содранных обоев, пыль, штукатурку слоями, лежавшую на подоконнике. И среди всей этой бесформенной совокупности, как ни странно, витала атмосфера праздника: букеты, пробки от шампанского на полу и спящие люди: между двух женщин, ёрзая ногами, беспокойно спал мужчина.

Ему было холодно, и очень мерзли ноги.

«Где сапоги купить? – Александр спросил проходящего мимо парня.

– Да не купишь сегодня, уходи. Облава. Да и незнакомцев особо здесь не жалуют.– Парень пристально посмотрел на новенькую лётную куртку, затем взгляд, скользнул вниз на босые ноги. – Иди, мил человек, подобру-поздорову. Жив будешь.

– Сумочка! – истошный крик торговки овощами привлёк внимание. – Все карточки! Держи вора!

Он видел спину убегавшего подростка, держащего в руках только что украденную сумку. Но, словно наткнувшись на преграду, вдруг застыл на месте, разом рухнув на землю. Умело брошенная воровская заточка сделала своё дело. Сумка исчезла.

Прибывший отряд милиции без разбора задерживал всех подряд. Стоящий неподалеку милицейский автобус наполнялся галдящими от возмущения людьми. Собравшиеся около трупа любители позубоскалить, когда наведут порядок, поспешили убраться прочь с рынка. Неожиданно вспыхнувший яркий свет заставил зажмуриться Александра. Мужской голос истошно орал рядом: «Руки вверх! Стреляю!». Его дёрнули за рукав, и он полетел в темноту…».

Майор проснулся. Сердце билось, как пламенный мотор. Было невыносимо жарко. Он даже подумал, что заболел, и машинально потрогал лоб. Лоб был холодным. Захотелось пить. Осторожно, дабы не разбудить дам, ужом соскользнул с кровати и точным движением ног попал в тапочки. Тепло обволакивало, согревая ноги. «Не замерзну!» Сон еще не выветрился из головы.

Застолье по поводу дня рождения жены закончилось далеко за полночь, и единственную гостью Женьку, подругу жены, живущую на другом конце города, оставили ночевать у себя. Как порядочный мужчина, майор попытался было лечь с края кровати, но жена, смеясь, утрировала, что волноваться ему нечего. Всё равно от пьяного никакого толку нет. Ложись между нами.

Так втроем прижавшись, друг к другу, они и заснули на единственной кровати. Он вспомнил, как играли на раздевания и как целовался с обеими на кухне. Что-то – ёкнуло внизу. Майор сглотнул. Стойкий вкус вишнёвой помады ощущался во рту.

Хорошо, что вчера ни на минуту жена не оставляла наедине с подругой. От вида обнаженного женского тела у него кружилась голова.

– Женька, ты, наверное, специально проигрываешь? Давно, что ли, не целовалась? – поддела подругу жена.

– У меня же нет мужа, а любовника не завела. Да ничего с ним не случится! Не сахарный, не растает. Подумаешь, поцеловались разок! Не ревнуй. Давай лучше выпьем. Слышишь, муж, наливай дамам!

Он вспомнил, как часто гонял в магазин за шампанским и за цветами.

– На кой ещё и цветы? – возмущался всякий раз, тратя отложенные на ремонт деньги.

– Хочу цветы и ванну шампанского. Мне снова сорок пять! – так просто жена не сдавалась.

И теперь от вида пустых бутылок и многочисленных ваз с цветами ему захотелось курить.

– Вот дурак! С бабами только свяжись, обдерут, как липку. Значит уборка квартиры на них. А мне на работу пора.

На кухне звякнул смс-кой телефон. Писала Нелли: «Ищу романтика средних лет для виртуального общения. Преданность на период отношений гарантирую. Обязуюсь снимать лапшу с ушей, взамен получать по утрам цветы».

Его ждали! Быстро одевшись, он поспешил на работу. Подтянутые бедра девушки, он должен увидеть непременно. Пусть и виртуально. Ответ ей не заставил долго себя ждать:

«Скучал. Не мог написать раньше. Старые друзья, как и выдержанный коньяк, не переносят спешки и торопливости, принимаются дозировано, по глотку, заполняя всё свободное время душевными разговорами. Мы пропадали в баре недалеко от библиотеки им. Ленина, излюбленного места бывших штурманов. Неторопливые речи, сдержанный смех, косые взгляды на девиц, горький абсент, разбавленный ледяной водой с кусочком сахара, делали своё дело. И походу я не справился с эмоциями, меня развезло.

Пытаясь чем-то помочь, бармен мне посочувствовал:

– Отец, тебе на воздух нужно проветриться.

Я и охренел. Какой отец? Да мне полтинник всего!

Но спасибо друзьям, не дали опозорится. Вывели на свежий воздух, где я вскоре и протрезвел.

– Я вспоминал о вас, Нелли! Лапша – это мой конёк. Моя фишка. С этим всё нормально. В остальные критерии я вписываюсь с трудом. Местами просто со скрипом. Может, встретимся? Виртуально, конечно».

– Вначале знакомятся, задают вопросы, а потом встречаются, – ответила резко Нелли.

– Это не совсем моё. Всё-таки физиология физиологией, а поговорить – это другой вид удовольствия. В паре они рождают сумасшедшую смесь эмоций. Но я, пожалуй, согласился бы, если девушка, сидящая напротив, глядя мне в глаза и непринуждённо болтая, поласкала бы меня красивой ухоженной ножкой. На скорую руку. Точнее, ногу.

– Заманчивое предложение. – фантазии майора ей нравились.

– Я как раз сняла туфли. Набегаешься ли, знаете, за день, вот и стараешься быстрее снять обувь где-нибудь в укромном месте.

– Надеюсь, они устали не настолько, чтобы я услышал категорический отказ?

– А вы, майор, махровый романтик! Я прямо чувствую, как вы соскучились…

– Расскажите о своих домашних животных, Нелли. Кошек любите? Иначе моя волнительность продлится недолго.

– Я даже немного покраснела от таких слов. Представьте, что вы гладите мне лодыжку… Руки у вас теплые?

– Пытаюсь сохранить каменное выражение лица. Руки мои просто огонь. Нам есть о чём сказать друг другу. Без слов.

– Так жарко. Расстегните мне пуговку на блузке…

– Расстёгнутая пуговка ещё никого не спасала от жары.

– Давайте минутку посидим так и насладимся ощущением близости.

– Может, выпьем вначале? Какое вино вы предпочитаете Александр?

– Мадеру и ломтик сыра плавленого. Можно и просто грейпфрут…

…Эй? Вы там? Кошечка, вы куда пропали?

Тамара сидела, перечитывая строки, ели сдерживаясь, чтобы не нагрубить:

«Скучал? Пишет так, будто всю жизнь с ней общался, мадеру подавай ему…».

Взяв себя в руки, продолжила.

– Отвлеклась на минутку заварить кофе. Не хотите, угощу чашкой горяченького?

– Горячее я предпочел бы другое… Но кофе тоже люблю. Вас не было ровно сорок минут. Вы этот демарш сразу задумали или это экспромт по ходу пьесы? В любом случае у вас получилось. Аплодирую. С эрегированным членом.

– Вы, Александр, не немец, случайно? Они тоже прагматичные. И почем зря ничего не делают. Чувствую с вами грязной девкой. Вы меня хотите развратить? Зачем я вам? Надолго ли? Точнее будет сказано.

– У этого вопроса нет правильного ответа. Даже море, казалось бы, одно и то же, а всё равно в Крыму одно, в Сочи другое. Может это не самое удачное сравнение, но. Тут помню, тут не помню. Вы ещё здесь?

– Да и жду ваших предложений.

– Итак, мизансцена такая. Я в качестве эксперимента над собой стою абсолютно голым, спиной к вам одетой. Я в вашей власти. Хотя и чувствую себя крайне неловко.

– Быстро же вы разделись. Ну да ладно. Представим, что я медсестра и из мебели добавим: стул.

– Стул есть. Но он жидкий (Из юмора циничных медсестёр). Голова кружится, прям на вас глядя. Если приложить ухо, то можно услышать, как ревёт мой пламенный мотор.

Вот уже час, как Нелли общалась с майором. Одна. Прилетев, он сразу написал ей, предложив пообщаться. Как уличный фонарь, она лучилась остроумием и приветливостью. Скобочки смеха совершенно невпопад возникали перед словами, после слов, рядом с тем, что писал майор, и он чувствовал, что ему рады. Удачный симбиоз двух людей рождал гремучую смесь желаний, не имеющих никаких ограничений и возможностей, и прерывался лишь на мгновение, когда фантазия одной из сторон не могла выразительно объяснить своего внутреннего состояния. Интуитивно он чувствовал её расположение и старался соответствовать.

– Пламенный мотор, это вы про сердце?

– Пусть это останется моей тайной. Но сердце тоже хороший вариант.

– Ваше дыхание. Больной, не противьтесь. Итак. Я стою, прижавшись к вам сзади и слыша биение жилки за ухом, поглаживаю ваш животик все ниже и ниже.

– Я и раньше не противился. Вы нежная. У меня яркие картинки перед глазами! Я даже вижу ваши жадные губы, оставляющие ярко-красный след помады у меня в паху. Что вы со мной делаете…? Осторожнее, не пораньте нежную кожу. Природа вас щедро одарила. И пахнете вы головокружительно. Я просто уткнулся в вашу грудь и довольно посапываю.

– Проснитесь, майор… так можно все проспать. Давайте закончим вместе столь грациозное мероприятие.

– Давайте. Даю отсчёт! Десять, девять, восемь… Я почти готов. Осталась секунда. Поцелуйте меня в пупок.

– Да. Все отлично и по-военному. Браво, майор. Вы божественны. Вот немного и узнали друг друга. Хочется вас поцеловать, но дождусь, когда сами захотите это сделать

– Нелли, вы чудо! Как бы вас ни звали в реальной жизни.

– Что за навязчивая идея у вас… Пока?

– Гуд. Нам надо каждому побыть одному. Целую.

Откинувшись на кресле, Тамара выдохнула накопившуюся нервозность. Её железным нервам можно было позавидовать. Розовые очки, трескаясь внутренними сколами, разлетались на мелкие, ничего не значащие осколки воспоминаний, возвращая в реальность.

«И зачем он опять возник в её жизни? Любить женатого мужчину – не в её правилах. Зачем врать самой себе? Ей всё равно: женат он или нет! Она его любит! А ему всё равно, с кем заниматься сексом. Идиотка! Он так и не ответил на ее признание. Совсем. Промолчал. Никакой определённости. Лишь флирт. Всё бы ничего, если бы не её любовь. И она требовала правды. Любой!»

Ожидание майора из отпуска окончилось для Тамары полным крахом. Ни строчки. Ни привета. Ей хотелось кричать: «Я лучше!»

Письмо первым пришло на почту Нелли. Он писал, что скучает и скоро приедет.