Текст книги "Рей и Рита"

Рей и Рита
Автор: Татьяна Никандрова

1

Денис

Треклятое солнце жарит нещадно, и даже плотно задернутые шторы не спасают от чересчур яркого утреннего света. Сонно тру веки, с трудом раздираю глаза и, приподнявшись на локтях, поворачиваю голову.

Рядом со мной обнаженное женское тело, едва прикрытое полупрозрачной белой простыней. Скольжу взглядом по тонким щиколоткам, упругой заднице (видно, девица старательно приседает в спортзале), загорелой спине и останавливаюсь на черных волосах, разметавшихся по подушке. Лица не вижу, а в голове, трещащей с похмелья, мучительно пульсируют вопросы. Кто она такая? Какого лешего спит в моей кровати до утра? И главный: трахал я ее или не трахал?

Вчера так набрался, что ни черта не помню. Все воспоминания слились в огромную бесформенную черную кляксу. Никакого просвета. Кажется, прошлой ночью сознание даже вспышками не посещало мой мозг. Тотальный автопилот.

Сморщившись от неприятной сухости во рту, принимаю сидячее положение и откидываю простыню с ног. Вместе с ней на пол летит серебристый пакетик фольги из-под презерватива. Значит, мы с брюнеткой все же развлеклись этой ночью. Знать бы еще, как ее зовут…

Упираюсь локтями в колени и издаю тяжелый вздох. Утро – мое нелюбимое время суток. Терпеть не могу все эти восторженные цитаты, мол, утро вечера мудренее и тому подобные. Это все чушь. Утро – это жестокий зверь, который обламывает кайф и сливает тебе на голову ушат дерьма в виде проблем, нежданных звонков и противных девиц, которые еще ночью казались феями.

Брюнетка за моей спиной начинает копошиться: видимо, тоже проснулась. Кидаю на нее косой взгляд через плечо и офигеваю. Это же девушка Костяна, Лена! Или Оля? Вот блин! Как меня угораздило оказаться с ней в одной постели?!

– Доброе утро, – мурлычет девица, блаженно потягиваясь и демонстрируя мне свои налитые прелести.

– Угу, – мычу я, окидывая ее равнодушным взглядом.

Может, при свете луны мне и было интересно любоваться ее изгибами, но сейчас я хочу, чтобы она ушла. Как можно скорее. Проблемы в виде Костяна, взбешенного из-за того, что я спал с его телкой, мне точно не нужны.

– Вчера было классно, – продолжает Лена-Оля, устраиваясь поудобней на подушке и явно не собираясь покидать мою хату.

Шлепаю босыми ногами по полу, нахожу в ящике трусы, натягиваю их и жадно пью воду из бутылки, стоящей на подоконнике.

– Слушай, – утолив жажду, поворачиваюсь лицом к брюнетке, – у меня сейчас дела, пацаны придут, так что…

Замолкаю в надежде, что она поймет меня без лишних объяснений, но в ее глазах не читается ничего, кроме… Да ни фига в них не читается! Девица, похоже, тупая как пробка и совсем не врубается, чего я от нее хочу.

– Короче, тебе пора, – выдыхаю я, привычным движением откидывая волосы со лба.

– Брось, Рей, – Лена-Оля оттрюнивает пухлую губу и по-кошачьи подползает к краю кровати. – Мне было так хорошо с тобой. Может, повторим?

Поза у нее провокационная. Да и фигура, надо признать, шикарная. Груди, как два наполненных водой шарика, игриво покачиваются при малейшем ее движении. А почему бы и нет?

Я медленно приближаюсь и опять сажусь на кровать. Ловко наматываю ее черные волосы на кулак и притягиваю голову к себе. Девица прикрывает веки и тянется ко мне губами, но поцелуи не входят в мои планы. Уворачиваюсь и, вмиг оказавшись позади, шлепаю ее по округлой заднице, кожа на которой тотчас краснеет.

– Ай! – взвизгивает она и пытается отстранится, но я по-прежнему крепко держу девчонку за волосы, так что ей от меня никуда не деться.

– Терпи, – улыбаюсь я, покусывая ее ухо. – Ты же сама хотела повторить.

Дразня меня, она выгибает спину и плавно вращает бедрами, пока я шарю руками по ее обнаженному телу. Огонек желания с новой силой разгорается во мне, и я уже забываю обо всех своих планах, когда неожиданно протяжная трель мобильника разрезает воздух и заставляет меня прерваться.

Освободившись от девицы, соскакиваю с кровати и подношу телефон к уху:

– Рей, мы через десять минут будем у тебя. Есть че похавать? – интересуется мой друг Кирюха.

– Нечего, в магаз заскочи, – коротко бросаю я и отключаюсь.

Перепихон с Леной-Олей придется отложить.

– Рей, ну ты чего? – она тянет ко мне руки и зазывно облизывает губы.

– Планы поменялись, – не отрывая взгляда от экрана мобильника, говорю я. – Давай, подруга, по-быстрому одевайся и уматывай.

– В смысле? – ее голос подскакивает на несколько октав.

– В прямом. Сейчас сюда парни подвалят, – отвечаю я, параллельно занимаясь поиском чистых носков. – Хочешь познакомиться с ними поближе? Лично я не против групповушки.

– Ну ты и скотина! – обиженно шипит она, спрыгивая с кровати и поднимая свои шмотки с пола.

– Еще какая, – киваю я, натягивая джинсы.

Распахиваю дверь спальни и бреду на кухню. Кофе. Мне срочно нужен кофе, чтобы взбодриться, а иначе мозги совсем не варят.

Запускаю кофемашину и открываю холодильник в поисках чего-нибудь съестного, но там повесилась мышь. Ничего, кроме бутылки вискаря и просроченного сыра не наблюдается. Надеюсь, Кирюха купит нормальной жратвы.

– И не смей мне звонить! – доносится гневное восклицание из коридора, а затем дверь шумно захлопывается.

И не больно-то хотелось, у меня ведь даже номера ее нет.

Сажусь на подоконник, ставлю перед собой ноутбук и запускаю секретный браузер. Просматриваю новые заказы потенциальных покупателей и прикидываю объемы будущей работы, с удовольствием отхлебывая ароматный бодрящий напиток. Мой маленький бизнес идет в гору, и это не может не радовать.

Вскоре в квартиру заваливаются два здоровенных лба: Кирюха Бобров и его приятель Андрей, торчок по прозвищу Белый.

– Здорова, брат! – басит Бобер, затаскивая пакет с продуктами на кухню. – Че, как ночка? Оклимался?

– Пойдет, – отзываюсь я, поочередно пожимая руки пацанам. – Как сами?

– Все ништяк, – сипит Белый, потирая острый кадык. – Есть че дунуть? Свое в тачке оставил.

– По утрам не дую, – коротко отвечаю я, садясь за стол и с хрустом откусывая яблоко. – Время – деньги. О чем побазарить хотели?

Пацаны садятся напротив, и Кирюха начинает первым:

– Короче, есть предложение выйти на всю Россию. По поддельным паспортам отправлять посылки через транспортные компании или через почту.

– Оплата?

– Так же, через сайт в крипте.

– При чем тут он? – киваю на Белого, чье бледное лицо кажется чересчур напряженным.

– У Андрюхи есть посредники, готовые за умеренную плату поучаствовать в нашем бизнесе, – отвечает Кирюха.

– Почему мы должны им верить? – допиваю кофе.

– Мои кладмены – надежные пацаны, – хрипит Белый. – С некоторыми из них работаем уже больше полугода.

– Сами принимают? – задумчиво интересуюсь я, вглядываясь в по обыкновению расширенные зрачки предполагаемого бизнес-партнера.

– Большинство нет, – отвечает он, выдерживая мой взгляд.

– Ты же понимаешь, что мы повязаны, да? – слегка щурясь, говорю я. – О твоих секретах я знаю гораздо больше, чем ты о моих.

– Я уже два года в деле, – усмехается Белый. – Как думаешь, если б я был треплом, сидел бы сейчас перед тобой целый и невредимый?

Его вопрос вполне резонный, и я медленно киваю, обдумывая предложение. В последнее время было действительно много мелких заказов из других городов. Мы неплохо развиваем опт, так почему бы не заняться розницей? Тем более, что канал сбыта налажен.

– Слушай, Рей, – вновь подает голос Бобер. – Если бы Андрюха хотел нас сдать, то давно бы сдал. Как и мы его. В наших бизнесах без доверия никак.

Если честно, я не верю в доверие в контексте денежных отношений. Когда ты ведешь бизнес, тем более нелегальный, всегда нужно быть начеку. Наше с Белым общение длится так долго только потому, что по существу ни он, ни я не подпускаем друг друга слишком близко к своим делам. Даже если бы он захотел настучать на меня, то никаких доказательств, кроме слов, предоставить бы не смог. Впрочем, как и я против него.

– С Пеплом обсуждал? – перевожу взгляд на Кирюху.

– Со среды трубу не поднимает, – недовольно сообщает друг, запуская пальцы в каштановые волосы. – Закрылся с телками у себя на хате и молчит.

– Ясно, – усмехаюсь я и, обращаясь к Белому, добавляю. – С Пеплом перетру, и будет ответ, договорились?

– Договорились, – кивает Андрей, по моему тону понимая, что разговор окончен. – Ладно, я почапал. Бобер, тебя подкинуть?

– Не, я у Рея пока перекантуюсь, – бросает друг, доставая из принесенного им пакета связку бананов и открывая пакет молока. – Увидимся.

2

Рита

Рельсы, шпалы, тяжелые сумки и нескончаемая давка на перроне. Мы с бабушкой продираемся сквозь шумную толпу людей. Кто-то курит, выпуская в воздух белесый дым, кто-то сплевывает шелуху от семечек прямо под ноги,  ну а кто-то, как и мы, всеми силами пытается не опоздать на поезд.

– Ритуля, поторопись! – кидает через плечо запыхавшаяся бабушка, привычным движением вытирая пот со лба. – Две минуты до отправления!

Я стискиваю зубы и делаю очередной рывок. Лямки гитарного чехла впиваются в плечи, а дорожная сумка, накинутая сверху, почти сгибает меня пополам.  Кажется, под ее тяжестью моя кожа уже трещит по швам, но я держусь. Слизываю испарину над губой, коротким выдохом освобождаю лицо от упавших на него темно-русых прядей и продолжаю катить за собой гигантский чемодан, в котором, по ощущениям, покоится целая груда камней.

Когда мы с бабушкой наконец располагаемся в тесном вагоне плацкарта, я без промедлений ныряю на верхнюю полку, чтобы скрыться от посторонних чересчур любопытных глаз. В поезде совершенно нечем дышать, а запахи, распространяющиеся в горячей духоте, далеки от приятных, но мне все равно нравится предвкушение долгой дороги и мерного "чух-чух", ласкающего слух во время езды.

Прощай, мой маленький родной поселок с покосившимися от старости домами и обвалившимися заборами. Надеюсь, я не буду слишком сильно скучать. Мы провели вместе девятнадцать лет, за которые случалось всякое… Но по большому счету я была счастлива.

С бабушкой мы жили душа в душу, училась я хорошо, да и подруги мои, Танька и Маринка, были хоть куда. Веселые, бойкие, добрые. Помню, как мы собирали цветы после школы, часами висели на телефоне по вечерам и мечтали, что когда-нибудь обязательно споем дуэтом с любимыми певцами, чьи плакаты на стенах практически заменили нам обои.

Но, несмотря на милые сердцу годы, проведенные в уютном поселке, я рада внезапным переменам. У ВУЗа, в котором я проучилась весь первый курс на заочке, отозвали лицензию. Так у меня появился шанс перевестись в престижный институт, куда меня приняли на очную форму обучения, уехать в большой город и повернуть свою жизнь на сто восемьдесят градусов. Наконец-то я смогу посетить цирк, гулять по гигантским торговым центрам, а самое главное – увижу море.

Море – это моя детская мечта. Когда я была маленькой, бабушка покупала мне книжки с короткими стихами, которые иллюстрировались различными пейзажами: сосновый лес, птицы, пролетающие над зеленой равниной, стога сена, золотящиеся в лучах заката. Но самым любимым было изображение моря, подрагивающего от нежных касаний ветра и пенящегося у берега белыми завитками.

Я глядела на эту картинку часами и воображала, что однажды смогу потрогать волшебные волны руками, ощутить на языке соленый вкус воды и погрузиться в расслабляющую глубину темно-синей пучины.

Сейчас я уже взрослая, но детская мечта отказывается покидать меня. Тем более теперь, когда она как никогда реальна.

Я опускаю глаза и смотрю на бабушку, которая уже во всю знакомится с нашими соседями, молодой супружеской парой:

– А тебя как зовут, милая? Как? Алина? А, Альбина! Ну, очень приятно, деточка. А меня Галиной Степановной величают. А это внучка моя, Ритуля. Представляете, угораздило ее, негодницу, надумать учиться за тридевять земель! Ну а как я без нее? Никак! Вот и поехала. Ну, ничего, обживемся. Я себе уже и работу на хлебозаводе подыскала. Так что, думаю, справимся! И не такое проходили!

Бабушка у меня громкая, крепкая, коренастая. С большой грудью и широким задом. Густые серебряные волосы скручены тугим рогаликом на затылке, а в синих глазах плещется озорной огонек. Про таких, как она, говорят: "в горящую избу войдет, коня на скаку остановит".

Но, несмотря на внешнюю веселость и задор, бабушка в своей жизни хлебнула немало горя. Она рано стала вдовой и воспитывала в одиночку сначала мою мать, а потом и меня.

Кстати говоря, о родительнице мне почти ничего не известно. Говорить о ней бабуля не любит. Сразу начинает сердиться. Знаю только, что после школы мать уехала покорять Москву и оборвала все связи с родными. А потом через несколько лет появилась у бабушки на пороге, вручила ей кричащего младенца и скрылась в неизвестном направлении. На этот раз – навсегда.

Поезд трогается, и картины за окном сначала медленно, а потом, плавно ускоряясь, сменяют друг друга. Я провожаю взглядом бескрайние поля, уходящие в горизонт, и думаю о том, какая же все-таки необъятная матушка Россия. Едешь-едешь, а конца не видать. Только синь, как сказал бы Есенин, сосет глаза.

Красиво, аж дух захватывает.

***

После просторного светлого дома жить в тесной двушке  с пожелтевшими от старости обоями – так себе удовольствие. Но эта квартира – лучший из немногочисленных вариантов, который нам светил за вырученные от продажи прежнего жилья деньги. Что сказать? Цены в большом городе космические.

Глядя на узкий коридор и крошечную кухоньку, из окна которой виднеется мусорный бак, я невольно поджимаю губы, но бабушка, хлопнув меня по плечу, ободряюще произносит:

– Так, Ритулик, закатывай рукава, сейчас мы эту халупу в божеский вид приведем и заживем с тобой так, как буржуям и не снилось!

Ее боевой настрой передается и мне, поэтому я отгоняю мысли о нашем прежнем доме с чудесным огородиком подальше и принимаюсь помогать бабушке обдирать стены.

За считанные дни нам удается переклеить обои, отмыть окна, расставить мебель, привезенную из прежней жизни, повесить шторы и создать самый настоящий уют.  Да, наша новая (хотя она, конечно, совсем не новая) квартира по-прежнему уступает милому коттеджу в поселке, который в момент нашего отъезда просто утопал в зелени и цвету, но теперь она по крайней мере выглядит вполне прилично и не вызывает желания поскорее сделать ноги.

Когда основные хозяйственные вопросы закрыты, я могу выдохнуть и оглядеться вокруг. Просто погулять по городу, который на ближайшие несколько лет, а, может, и навсегда станет моим пристанищем.

Я стягиваю длинные темные волосы в высокий хвост на затылке, залезаю в джинсовые бриджи, обуваю кеды и иду к набережной, о которой столько читала.

Иду – это, конечно, слабо сказано. Прежде чем добраться до нужного мне места, я двадцать минут стою на остановке, пугливо заглядывая в лобовые стекла автобусов в поисках нужного. Дождавшись его, я полчаса еду стоя, обливаюсь потом и стараюсь не пищать, когда пассажиры наступают мне на ноги. Затем я долго бреду по тенистой липовой аллее, то и дело ныряя в навигатор на телефоне, чтобы убедиться, что я двигаюсь в верном направлении.

И только потом, свернув за угол, я вижу ее. Знаменитую набережную с поющими фонтанами. Моему восторгу нет предела, ведь ее красота гораздо масштабней и глубже, чем на фотографиях.

Широкая полоса брусчатки тянется вдоль темной воды, отделяемая от нее белым перильным ограждением, а через каждые десять метров в специально устроенных клумбах возвышаются пальмы с раскидистым веером листьев у самой вершины и мохнатым коричневым стволом.

По набережной разливается багровое закатное солнце. В его лучах и неспешно прогуливающиеся люди, и светлые тентовые крыши многочисленных кафешек, и даже тонкие скамейки из темного дерева кажутся волшебными.

Я смотрю на все это с замиранием сердца и делаю неуверенный шаг, приближаясь к воде. О боже! Я не могу поверить! Передо мной плещется беспокойное изумрудное море!  Это не просто вода, не просто волны, это стихия. Дикая и необузданная. Манящая и пугающая своим великолепием.

Соленый морской воздух приятно щекочет ноздри, и я делаю максимально глубокий вдох, чтобы мои легкие до предела наполнились живительной энергией.

Сама не замечаю, как пальцы обхватывают перила. Так сильно, что даже белеют кончики.  Я хочу запомнить этот миг навсегда. Смотрю напряженно, вглядываюсь в каждую черту пейзажа. Потом на секунду закрываю глаза, чтобы проверить, отпечаталась ли картинка  в памяти, а затем снова поднимаю веки, пытаясь подметить новые детали: пролетающую чайку и парусник вдалеке.

Я проживаю невероятный момент.

3

Рита

Остаток вечера гуляю по набережной и, как ненормальная, улыбаюсь своим мыслям. Заглядываю в глаза мимо проходящих людей, любуюсь счастливыми детскими лицами и фантазирую, какой классной будет моя жизнь в этом городе на берегу моря.

На следующий день просыпаюсь пораньше, чтобы привести себя в порядок. Сегодня – второй раз, когда я пойду в свой новый институт: нужно забрать приказ о зачислении, получить зачетку и студенческий билет. Немного волнуюсь, даже сама не знаю, почему. Ведь еще лето, занятия не начались, и максимум, с кем мне придется общаться – это с секретарем из деканата.

Дорога до университета занимает минут двадцать: опять душный автобус, отдавленные ноги и запах пота, застрявший в ноздрях. Но, кажется, я уже начинаю привыкать.

Оказавшись на улице, блаженно вдыхаю свежий воздух и разминаю плечи. Институт стоит на горе, и его видно даже с остановки. Большое светлое здание с массивными колоннами и длиннющей лестницей, ведущей ко входу. От одного его вида дух зхватывает, даже не верится, что я буду там учиться.

Захожу внутрь и с трепетом озираюсь по сторонам. Высокие потолки, каменный пол и широкие коридоры – все поражает своим размахом и величием. Вот это я понимаю, альма-матер, даже обстановка пропитана духом учености.

Поднявшись на второй этаж, наконец нахожу дверь деканата общеэкономического факультета и робко стучу в нее. Не получив ответа, толкаю ручку и просовываю голову внутрь:

– Здравствуйте! Я по поводу приказа о зачислении.

Молодая брюнетка с каре вскидывает глаза и упирается в меня вопросительным взглядом:

– Фамилия?

– Смирнова. Маргарита Смирнова, – отвечаю я, шагая в деканат.

– Ах, да, – кивает девушка. – Ваши документы готовы.

Она начинает копошиться в огромных стопках бумажек, покоящихся на ее столе, бубня под нос мою фамилию.

Я переминаюсь с ноги на ногу и, чтобы чем-то занять руки, то и дело поправляю очки на переносице. Внезапно дверь кабинета декана широко распахивается, и на пороге появляется огненно-рыжая девушка в легком шифоновом платье.

– Все поняла, Олег Семенович, сделаем в лучшем виде, – ее голос звучит мягко и певуче. – До свидания!

Она аккуратно прикрывает за собой дверь и, обращаясь к брюнетке, занятой поиском моих документов, говорит:

– Зиночка, будешь конфетку? На, бери, не стесняйся. Только чур, ты припомнишь это, когда у деканата выстроится очередь за зачетками. Да ладно, шучу я. Ты же и так меня любишь.

Брюнетка смеется и, выхватив из макулатурной бездны темно-синюю папку, обращается ко мне:

– Вот, Смирнова, все ваши документы здесь, распишитесь, что получили. Электронный пропуск не теряйте – восстановление платное.

Я оставляю автограф под пристальным взглядом рыжеволосой, которая беспардонно склоняется над столом и неожиданно выдает:

– Ого! Ты в двести двенадцатую группу переводишься, значит? Интересненько!

– Почему? –  я поворачиваюсь к ней.

– Ксюша Белкина, – она протягивает мне ладонь. – Твоя староста.

– Ты серьезно? – я удивленно вскидываю брови и неуверенно жму ей руку.

– Серьезней некуда, – кивает девушка. – Я как на первом курсе власть захватила, так с тех пор и держу ее при себе.

– Так, Белкина, – грозно бросает Зиночка. – Все знакомства и разговоры – за дверью! Я вообще-то тут работаю!

– Считай, что нас уже нет, – лучезарно улыбается Ксюша и, переводя взгляд на меня, добавляет. – Ты идешь или как?

Я протягиваю секретарю подписанный мной листок, забираю темно-синюю папку и вслед за рыжеволосой покидаю деканат.

– Как дела? Освоилась в городе? – она окидывает меня покровительственным взглядом, медленно двигаясь по коридору.

– Немного. Вчера на набережную с поющими фонтанами ездила – красотища! – отзываюсь я.

– Пф, это замануха для туристов, – фыркает Ксюша. – Я тебе такие виды покажу, кипятком писать будешь! Про них в путеводителях не пишут.

– А ты местная или тоже приезжая? – спрашиваю я, поправляя сумку на плече.

– Родилась, выросла и собираюсь здесь состариться, – гордо заявляет она. – Поэтому могу стать твоим личным гидом.

– Было бы здорово, – радостно соглашаюсь я, разглядывая ее миловидное лицо с аккуратным вздернутым носиком.

– Ты же Маргарита? Как тебя сокращенно? Марго? – улыбается Белкина.

– Рита, просто Рита, – отвечаю я, спускаясь по лестнице.

– Хорошо, просто Рита, – передразнивает меня она и, тряхнув яркими, как пожар, волосами добавляет. – Расклад такой: поток у нас в целом дружный. Бюджетники вперемешку с платниками и одна группа целевиков, это местные мажоры. Они, конечно, те еще засранцы, но и среди них есть нормальные ребята. В нашей группе распределение следующее: есть ботаники, у которых все списывают, есть крутыши, с которыми все хотят общаться, и есть активисты, которым до всего есть дело.

– И к кому из них относишься ты? – насмешливо спрашиваю я.

– А я же староста, – поводит плечами Белкина. – Я как бы над всеми, понимаешь? Как боженька, смотрю на земные игры одногруппников свысока.

Да уж, проблем с самооценкой у Ксюши точно нет.

– Ну а ты что? Чем увлекаешься? – беспечно интересуется она, толкая массивную дверь и выходя на улицу.

– Не знаю, – такие вопросы всегда ставят меня в тупик. – Ну, я на гитаре играю… И пою… Немного.

– Классно! – одобрительно качает головой Белкина. – Обожаю творческих натур. Только не говори об этом активистам в первые дни учебы, а то вцепятся в тебя мертвой хваткой, продохнуть не сможешь.

– Ладно, – киваю я, щурясь в лучах утреннего солнца.

– Кстати! – щелкает пальцами она. – Сегодня будет туса в "Камбале", это клубешник на берегу моря. Они летом прямо на пляже устраивают офигительные вечеринки. Будет весело, придешь?

– Нет, – неуверенно отказываюсь. – Я не по этой части. Не очень люблю клубы.

– Почему? – нахмурив брови, Ксюша смотрит на меня в упор.

Как ей сказать? Признаться, что никогда не бывала в ночных заведениях? Или уклониться от ответа?

Я не успеваю ничего придумать, потому что Белкина трясет шевелюрой и категорично заявляет:

– Нет, отказы не принимаются! Ты теперь одна из нас, так что должна вливаться в компанию! Давай свой номер, скину тебе точный адрес сообщением.

По ее решительному виду я понимаю, что сопротивляться бесполезно, и покорно диктую одиннадцать цифр, записав которые, девушка продолжает:

– Начало в девять, но мы с девчонками обычно к десяти подтягиваемся и… – она с легким скепсисом оглядывает меня с ног до головы, – оденься во что-нибудь приличное. Там фейсеры на входе за дресс-кодом следят.

От этих слов у меня пересыхает в горле и потеют ладони. Откуда я знаю, что значит "приличное" в понимании Белкиной? Костюм? Платье в пол? А, может, вообще надо приходить в купальниках, раз это пляжная вечеринка? Если так, то дело – дрянь. Купальника-то у меня нет. Есть только древний, которому сто лет в обед. Но я его даже для купания на озере в родном поселке надеть бы постеснялась, не то что в ночной клубе.

– Во что именно? – поборов стеснение, хрипло уточняю я.

Мы укрываемся в тени остановки, рядом с которой один за другим останавливаются переполненные  автобусы с сонными и изможденными на вид кондукторами. Сразу после открытия дверей они высовывают наружу голову, чтобы глотнуть свежего воздуха и зычно озвучить номер маршрута.

– В платьишко какое или юбочку, – бросает Ксюша, не отрываясь от только что пиликнувшего телефона. – Ну, точно не в растянутую футболку с мультяшными героями. Тебе сколько, десять?

Ну, это уже лучше. И платья, и юбки у меня имеются. Покупали с бабушкой прошлым летом на рынке. Так что без проблем подберу что-нибудь.

– Хорошо, я тогда позвоню, как подъеду?

– Ага, – бросает Белкина и, заметив нужный автобус, движется к нему. – И купальник захвати, вода в августе теплющая!

Вот черт. Не повезло. Купальник все-таки нужен. И что мне делать?