Текст книги "Хочу тебя навсегда"

16

– Прошу прощения! – громко заявила я. – Но я все же настаиваю на том, чтобы вы меня пустили! Я опоздала всего на пару минут! И то, по независящим от меня обстоятельствам!

Я была готова, что он пошлет меня на три буквы, но Войнов неожиданно поменял тактику своего поведения. Неторопливо повернулся ко мне, оперся на стоящий позади стол и впился в мое лицо немигающим взором.

Его руки с внушительного размера бицепсами были сложены на груди, а брови иронично приподняты. Мужчина смотрел на меня так, как смотрят на танцующую обезьянку в цирке: с любопытством, выжидательно и немного насмешливо.

– И какие же независящие от вас обстоятельства помешали вам прийти вовремя? – поинтересовался он. – Может, вы были заняты тушением пожара?

Его вопрос заставил меня забыть все, что я держала в голове секундой ранее.

 Вот черт! Я совсем запамятовала, что наврала ему и его друзьям о своей работе в пожарной части. То была одна из моих легенд, которую я использовала при знакомстве с мужчинами. Ну а что? Как вы думаете, кто запомнится лучше: студентка юрфака Настя или храбрая пожарница Пульхерия?

– С чего это вы взяли? – ехидно спросила я, зная, что он не будет публично раскрывать обстоятельства нашего знакомства.

– Вы мокрая, – просто констатировал Даниил.

– На улице, знаете ли, дождь! – огрызнулась я.

– А в восемнадцатом веке, знаете ли, изобрели зонт, – парировал он.

– Это уже неважно! – я картинно махнула рукой. – Главное, что теперь я здесь и готова максимально выкладываться на работе!

Для пущей правдоподобности я вздернула подбородок и бросила на стол журнал, который все время сжимала в руке. Однако едва я сделала это, как по кабинету стали расползаться сдавленные смешки моих однокурсников.

– Любопытный выбор литературы для первого дня стажировки, – губы Даниила тоже тронула ехидная ухмылка.

Когда я опустила взгляд, то тут же поняла причину веселья окружающих. Чертов таксист подсунул мне эротический журнал, на обложке которого красовалась знойная брюнетка с огромными дынями! Она прижимала свои необъятные груди друг к другу, а на лице застыло зазывно-похотливое выражение.

– А что такого? Я ценю красоту во всех ее проявлениях, – не растерялась я, убирая журнал со стола. – Большая женская грудь, это ли не прекрасно?

Однокурсники тихо тряслись от смеха, а вот мой начальник больше не улыбался. Его вид опять сделался суровым и неприязненным.

– Как ваши имя и фамилия? – резко спросил он, пронзая меня взглядом холодных глаз.

– Анастасия Ярцева, – секунду помедлив, ответила я.

Было очевидно, что он и так в скором времени узнает, что никакая я не Пульхерия.

– Что ж, Анастасия, – мое имя он проговорил почти с ненавистью. – Займите свое место и включайтесь в процесс. Если еще раз опоздаете, будете компенсировать каждую минуту задержки лишним часом работы. А если еще раз посмеете мне перечить, то об успешном окончании стажировки можете и не мечтать. Я доступно объяснил?

Войнов не повышал голос. Говорил спокойно и размеренно. Но каждое его слово напоминало гвоздь, намертво забитый в стену. В тот момент я отчетливо поняла, что он не шутит.

– Доступно, – кивнула я и быстро села на стоящий неподалеку стул.

Начальник обвел взглядом присутствующих и вернулся к монологу. Пока он говорил о юридической этике, верховенстве права и прочей ерунде я с напряженным вниманием рассматривала его.

Даниил стоял перед нами в непринужденной позе. Под идеально выглаженной рубашкой виднелись его крепкие мускулы, а голос звучал уверенно и властно. Когда он взял маркер и стал рисовать какие-то непонятные схемы на магнитной доске, в моей голове ожили воспоминания о том, как его руки сжимали мою грудь, как он наматывал мои волосы на кулак, как шлепал меня по заднице…

– Таким образом, ваша практика начнется с отдела по работе с физическими лицами. Непосредственно над вами будут стоять младшие юристы нашей фирмы, поэтому по всем вопросам обращайтесь к ним, – вещал Войнов. – Затем вас переведут в отдел по работе с корпоративными клиентами. Там вы войдете в состав моей рабочей группы и будете трудиться над конкретными проектом. Вопросы есть?

Светловолосая девушка в старомодной вязаной кофточке неуверенно подняла руку, и начальник молча кивнул ей.

– Даниил Романович, правильно ли я поняла, что нам доверят непосредственное взаимодействие с клиентами?

– С физическими лицами – да. Вы будете осуществлять их прием и консультирование.  С корпоративными клиентами контактируют только старшие юристы и партнеры фирмы. Еще вопросы?

Присутствующие отрицательно покачали головами, и Войнов сказал:

– В таком случае все свободны. Спускайтесь на первый этаж, вас там ожидает менеджер Юлия. Она покажет ваши рабочие места и представит коллегам.

Гремя стульями, стажеры стали подниматься и один за другим покидать переговорную. Когда я, подхватив сумочку и свой злосчастный эротический журнал, двинулась на выход, за спиной раздалось:

– А вы, Ярцева, задержитесь на минуту, – тон Войнова был повелительным и холодным.

Я сделала шаг в сторону, уступая дорогу идущим позади сокурсникам, и вопросительно уставилась на начальника. Когда в кабинете остались лишь мы вдвоем, Даниил скользнул по мне критическим взглядом и выдал:

– У нас солидная компания, и одеваться нужно соответственно.

– А я что, как-то не так одета? – вспыхнула я.

– Именно. Ваше платье начинается слишком поздно, а заканчивается слишком рано.

– Просто признайтесь, что при взгляде на меня у вас возникают неприличные мысли, Даниил Романович, – улыбнулась я, пытаясь разрядить обстановку.

Войнов на улыбку не ответил. Его лицо по-прежнему оставалось бесстрастным и непроницаемым.

– При взгляде на вас мне становится холодно. Но улице пятнадцать градусов, а вы полуголая.

– Помнится, не так давно отсутствие одежды на моем теле вас не смущало, – едко заметила я.

– Соблюдайте субординацию, Ярцева, – осадил меня мужчина. – В офисе одежда, которая едва прикрывает зад, недопустима. Примите к сведению.

Я хотела возразить ему чем-то колким, но Войнов не стал меня слушать. Даже не глянув в мою сторону, он покинул кабинет и скрылся в коридоре.

Вот нахал! Мне отчаянно захотелось догнать его и дать пинка под зад, но я сдержалась. Не без труда, надо сказать.

17

Первый день стажировки выдался суматошным и нервным. Почти все ребята из моей группы были типичными ботаниками. В их глазах горело рвение поскорее приступить к работе, они задавали кучу умных вопросов и выглядели до одури замотивированными.

Я же все время поглядывала на часы в ожидании обеда и думала о том, что Старицкий был прав: я попала. Спустя несколько часов пребывания в "Линии права" мне стало ясно, что нас собираются эксплуатировать по полной.

Бракоразводные процессы, взыскание долгов, вопросы по выплате алиментов, мелкие налоговые споры, правовой анализ контрагентов – всем этим нам предстояло заниматься пять дней в неделю с утра до вечера. Осознав, какой нудной станет моя жизни в скором времени, я тяжело вздохнула и с грустью посмотрела в окно, за которым хмурилось серое небо.

Мне выделили место в просторном кабинете, где осуществлялся прием клиентов. За соседним столом разместилась девчонка по имени Ольга Синичкина. Та самая, которая носила старомодные кофточки и жуткие юбки в пол. Она напоминала мне Катю Пушкареву (героиня сериала «Не родись красивой» – Прим. автора) и больше походила на сельскую учительницу, чем на юриста.

Светлые волосы Оля заплетала  в косу, которая толстым канатом покоилась на ее спине. На носу сидели доисторического вида очки с толстенными стеклами. А взгляд голубых, пугающе больших глаз казался потерянным и был почти всегда устремлен в пол.

Смерив ее оценивающим взглядом, я покачала головой. И каких только чудиков сюда не понабрали!

Однако позже выяснилось, что занудные коллеги – это еще цветочки. Ягодками стали клиенты, которые толпами валили в "Линию права", стремясь получить профессиональную юридическую помощь.

Некоторые из них были откровенно глупыми, другие считали юристов волшебниками, способными решать любые проблемы по щелчку пальцев, запросы третьих и вовсе выходили за рамки адекватности.

Как-то раз ко мне обратилась женщина с просьбой составить заявление на взыскание алиментов. Взяв у нее копии свидетельств о рождении ребенка и расторжении брака, я принялась изучать документы. Перечитав текст несколько раз, я так и не поняла, почему брак был расторгнут с одним гражданином, а в свидетельстве о рождении ребенка указывался другой мужчина.

– А ребенок-то чей? Овечкина? – нахмурилась я.

– Да, его, – кивнула женщина.

– А как же мы с Кузнецова алименты будем требовать, если отец – Овечкин? – развела я руками.

– А че с Овечкина требовать? У него и так четверо детей от разных браков! Давайте с Кузнецова истребуем! У него свой бизнес, денег куры не клюют!

– Вы серьезно?! – опешила я. – Нельзя взыскать алименты с того, кто не является отцом или усыновителем!

– Ах, нельзя, значит? – взбеленилась женщина. – А если я к вашему начальству сейчас обращусь?!

– Да хоть к верховному судье обращайтесь, – рассмеялась я. – Ответ не изменится.

И такие случаи происходили постоянно. Будто я устроилась на работу не в юридическую фирму, а в психиатрическую больницу.

С Даниилом мы практически не виделись. Иногда из окна я наблюдала, как он выходит из своего Mercedes, проводит рукой по волосам и уверенной походкой направляется в офис. В отличие от основной массы сотрудников, Войнов работал не по расписанию. Он мог приезжать в обед, засиживаться допоздна или вообще не появляться в офисе.

Всякий раз, когда мы с Даниилом пересекались в коридоре, он делал вид, что мы не знакомы. Точнее знакомы, но лишь как стажер и руководитель. Войнов сухо кивал в ответ на мое "здравствуйте" и с безразличным лицом шел дальше.

Казалось, "морда кирпичом" – это его перманентное состояние. Даже во время перерыва на кофе, беседуя с коллегами, он не улыбался, не шутил и выглядел в высшей степени серьезно.

Вскоре я узнала массу забавных прозвищ, которыми наградили Войнова подчиненные. Робот, Фюрер, Диктатор – как только не называли его за глаза. Однако каждый раз, когда Даниил Романович появлялся в помещении, присутствующие вытягивались в струну и жадно ловили каждое его слово.

Сам Войнов в выражениях тоже не стеснялся и поносил провинившихся подчиненных на чем свет стоит. Один раз я стала свидетелем сцены, когда у младшего юриста, парня по имени Матвей, и Войнова завязался небольшой спор. Ну как, спор… Первый защищался, второй нападал.

– Если ты не знаешь, как правильно, то и не хрен делать вид, что знаешь! – возмущался начальник. – Хочешь скажу, в какой момент ты совершил ошибку?

– Когда писал апелляцию? – проблеял Матвей.

– Когда подавал документы на юрфак! – бушевал Войнов.

– Но, Даниил Романович, у меня красный диплом…

– Забудь цвет своего диплома! Забудь, что там написано "юрист"! Это ложь, фикция, иллюзия! – голос мужчины громовыми раскатами разносился по кабинету. – Юристом ты станешь, когда научишься пользоваться серым веществом по назначению!

Глядя на такого Даниила, я с трудом могла поверить, что он и есть тот самый мужчина из клуба, с которым мы занимались животным сексом на полу. Тогда он смотрел на меня с плохо скрываемым вожделением, шептал пошлости в ухо и хищно улыбался, притягивая к себе.

Сейчас же передо мной был будто совершенно другой человек: холодный, требовательный, бесчувственный. Он ходил по офису с видом грозовой тучи, со скепсисом на лице выслушивал подчиненных, а на меня и вовсе смотрел с каким-то брезгливым равнодушием.

Спустя неделю я и другие стажеры сидели на небольшой кухне, оборудованной под нужды сотрудников, и обедали. Общаясь с ребятами, я поняла, что они все просто повернуты на юриспруденции и у них, похоже, напрочь отсутствует личная жизнь.

– А давайте обсудим что-нибудь другое? – вклинилась я в их унылый разговор. – Ходатайства, исковые заявления, аресты – вам самим не надоело?

Семь пар глаз вопросительно уставились на меня.

– Предлагаю поговорить о том, кто как провел выходные, – скомандовала я, пытаясь раззадорить их.

– Я читал о "слепых зонах" правового конфликта. Книга увлекла меня тем, что… – подал голос кучерявый парень по имени Олег Семенов.

– Олежка, а у тебя девушка есть? – перебила я.

– Эм… Ну… – промычал он.

– И не будет, если ты продолжишь нудеть про правовые конфликты! – назидательным тоном сказала я. – Женщинам нужна перчинка, интрига, игра, сечешь?

Я окинула взглядом ребят. Лица у них были непонимающие.

– Короче, давайте посплетничаем, – чуть подавшись вперед, предложила я. – Какие интересные события произошли в офисе за последнее время? Вот я, например, слышала, что блондинка из бухгалтерии крутит роман с одним из партнеров фирмы.

Ничего подобного я, разумеется, не слышала. Сказала это просто так, для затравки. Но в глазах моих собеседников тут же зажегся интерес.

– А разве отношения внутри коллектива не запрещены? – удивился Олег.

– Э… С чего ты взял?

– Ну, так написано в корпоративных правилах.

Вот черт! А я их даже не читала!

– На бумаге, может, и запрещены, – отвертелась я. – А на деле.... Сами понимаете.

– Да-да, – закивала головой кудрявая девчонка по имели Даша и, понизив голос, добавила. – Я позавчера задержалась на работе и видела, как Лариса Аркадьевна села к автомобиль к Войнову и они вместе уехали.

– Я тоже их как-то видел вместе во время обеденного перерыва, – вставил Олег.

Приглушенно хихикая, ребята шепотом принялись делиться друг с другом офисными сплетнями, а я сидела как громом пораженная.

Немцова Лариса Аркадьевна была старшим юристом фирмы и являлась непосредственной подчиненной Войнова. На вид ей было лет тридцать. Ухоженная, с длинными ногтями и короткими черными волосами – Немцова напоминала мне хищницу. Неприятную и опасную. Неужели ее и Даниила что-то связывало?

18

– А эта Лариса Аркадьевна не замужем? – я вновь вмешалась в разговор.

– Кольца нет, – пожала плечами Даша.

– Да уж, – хмыкнула я. – А этот Войнов не так прост, как кажется. Строит из себя железного человека, а на деле тот еще кобель!

Даже не знаю, с чего я так взбесилась, но мысль о том, что Даниил мог спать с этой Немцовой доводила меня до белого каления.

– Может, он просто ее подвез, почему сразу кобель? – тихо возразила Синичкина, которая до этого хранила молчание.

– Просто подвез?! – огрызнулась я. – Оля, это только таких монашек, как ты, мужики "просто подвозят"! Потому что на всю эту мешкообразную кучу, которую ты носишь вместо одежды, у них не встает!

Я брызгала ядом, чтобы выплеснуть скопившееся негодование от того, что всю неделю Даниил игнорировал мое присутствие. Едва у меня получилось выкинуть мысли о нем из головы, как он вновь ворвался в мою жизнь! Весь такой обольстительный и недоступный!

Черта с два! Войнов выглядел, как смертный грех, имя которому похоть. И я просто не могла игнорировать этот факт. Каждый раз при виде Даниила мое сердце предательски екало, а желудок болезненно сжимался. Этот человек страшно, просто до изнеможения бесил меня. И в то же время будоражил.

Он был таким неприступным, таким недосягаемым, что мне отчаянно хотелось еще хотя бы раз увидеть его потемневший от желания взгляд. Хоть раз коснуться рукой его колючей щеки. Хоть раз ощутить на себе его обжигающее дыхание.

Те самые чувства, которые вопреки гордости заставили меня написать свой номер на зеркале Войнова в ванной, опять вынуждали меня пялиться на него дольше положенного и выпрямлять спину, стоило ему показаться в кабинете.

Я ругала себя за это, бесконечно напоминая о том, что после совместной ночи наглец даже не позвонил мне. А для женщины это, знаете ли, смертельное оскорбление!

Говоря откровенно, я не хотела быть девушкой на один раз, не хотела чувствовать себя использованной. И если бы после той ночи мы с Даниилом больше не встретились, я бы заставила себя поверить, что он погиб в автокатастрофе или его похитили инопланетяне.

Я бы нашла способ убедить себя в том, что он не вышел на связь просто потому, что не смог. Я бы выдумала тысячи оправданий и непременно уверовала бы в каждое из них.

Но из-за того, что Войнов был жив, здоров и скользил по мне взглядом, полным холодного пренебрежения, я ощущала себя дешевкой, которой он не позвонил по одной единственной причине. Потому что не захотел.

Говоря по правде, в такие минуты я отчаянно завидовала самке богомала. Молодец баба! Полюбила. Убила. Забыла. А вот я так не могла. Хоть и очень хотела.

Я убеждала себя, что он подонок, но все равно, как настоящая мазохистка, постоянно думала о нем.

Бедная Синичкина из-за моего выпада вмиг побледнела и, ничего не ответив, уставилась в тарелку, стоящую перед ней. Я хотела извиниться, но потом передумала, ведь по существу я просто озвучила и без того очевидный факт: Оля одевалась отвратительно. А за правду, как говорится, не извиняются.

Вечером того же дня мы со Старицким договорились встретиться в нашем любимом баре. С непривычки рабочие будни казались мне жутко изнуряющими, и я хотела немного расслабиться.

Сжимая в руке стакан виски, Артем пододвинул ко мне стопку текилы и с улыбкой спросил:

– Ну что, Настас, как стажировка?

– Отстойно, – выдохнула я и залпом выпила алкоголь. – Но дело не в работе.

– А в чем же? – Старицкий приподнял бровь.

– Помнишь, я рассказывала тебе про мужчину, с которым переспала после клуба? Ну, летом еще.

– Смутно, – напрягая память, отозвался Артем. – Это тот чувак, которому ты оставила свой номер на зеркале?

– Да, – кивнула я, поднося к губам вторую порцию текилы. – Короче, это Войнов.

Сказав это, я опустошила рюмку и с грохотом поставила ее обратно на барную стойку.

– Че-го?! – потрясенно протянул Старицкий. – Войнов?! В смысле наш босс?!

– Да, блин! Ты каких-то других Войновых знаешь? – закатила глаза я.

– Охренеть!

Я ввела Артема в курс дела. Поведала о том, что Даниил делает вид, будто между нами ничего не было. А еще призналась, что меня это дико бесит.

– Какой засранец, а! Мало того, что не перезвонил после секса, так еще и игнорирует меня!

– Не могу поверить, что ты спала с Войновым… – пребывая в шоке, отозвался Старицкий. – Ты видела его голым… Брр… Это то же самое, что перепихнуться с терминатором. Жуть какая!

– Расскажи мне все, что ты о нем знаешь, – потребовала я. – А еще про эту вашу Немцову, которую он по вечерам подвозит.

Знал Артем немного, но кое-какую полезную информацию мне все же удалось получить. Выяснилось, что Войнов был одним из основателей "Линии права". Он и его партнеры с нуля создали фирму, которая на сегодняшний день входила в сотню крупнейших юридических компаний в России. Также, по словам Старицкого, Даниил долгое время был женат, а в начале лета развелся. Никакими другими сведениями о личной жизни начальника Артем не обладал.

– Что касается Немцовой, – задумался Старицкий, – она та еще стервозина.  Наглая, хитрая, заносчивая. Но профи своего дела. Почти все суды выигрывает, поэтому клиенты к ней прут, а руководство ее ценит.

– Между ней и Войновым что-то может быть?

– Не знаю, – пожал плечами Артем. – У нас вообще-то связи с коллегами порицаются.

– Да, но это не помешало тебе переспать с девицей из HR отдела, – напомнила я.

– Так мы ж по-тихому. Кстати, она ничего была… Может, позвонить ей? – рассуждал вслух он.

– Эй, Тёма! – я несколько раз щелкнула пальцами перед носом друга. – Мы сейчас мою проблему решаем!

– Да, извини… Так чего ты хочешь, Настас? – взгляд его серо-голубых глаз вновь обратился ко мне.

– Хочу отомстить Войнову, – разглядывая пустую рюмку, призналась я.

Старицкий подавился виски и закашлялся. Мне пришлось пару раз неслабо хлопнуть его по спине.

– Ты в своем уме? Как ты ему отомстишь? Он твой босс!

– Не знаю, но что-нибудь обязательно придумаю, – пообещала я. – Не собираюсь позволять какому-то засранцу с раздутым самомнением вытирать об меня ноги. Будь он хоть он хоть трижды мой босс.

Мы со Старицким просидели в баре до полуночи, хотя обоим утром следующего дня нужно было идти на работу. Оказавшись дома, я устало стянула с себя неудобные туфли и рухнула на кровать. Несмотря на то, что в голове гулял приятный туман от выпитого, мысли были на редкость ясными.

Этот напыщенный индюк по фамилии Войнов еще пожалеет о своем поведении. Ведь, как говорится, смеется тот, кто смеется последним.

19

Я опять опаздывала. После посиделок в баре со Старицким жутко трещала голова, и я не сразу расслышала противную трель будильника. Пообещав себе, что после работы непременно завалюсь спать, я соскребла себя с кровати и стала собираться.

Оказавшись в офисе, я торопливо двинулась по коридору, на ходу поправляя то и дело задиравшуюся юбку-карандаш. После замечания Войнова в офис приходилось одеваться по-деловому, поэтому многочисленные "приличные" костюмы и блузки, подаренные мамой, наконец получили возможность выйти в свет.

Я старалась двигаться бесшумно, надеясь, что мое небольшое опоздание останется незамеченным, но мне не повезло. Когда до входа в кабинет оставалось несколько метров, из-за угла вырулил Войнов и, заметив меня, громко проговорил:

– Две минуты, Ярцева.

Я закусила щеку с внутренней стороны, натянула на себя вежливую улыбку и, повернувшись к мужчине лицом, ответила:

– Прошу прощения, Даниил Романович. Пробки.

Он сделал несколько шагов навстречу и остановился в метре от меня. Его холодные глаза со стальным отблеском смотрели изучающе.

– Понимаю, бывает, – наконец кивнул он.

Я облегченно выдохнула. Видимо, начальник сегодня пребывал в хорошем настроении. Однако едва я успела обрадоваться, как он добавил:

– В шесть часов жду вас в архиве. Покажу, что нужно будет делать.

– В архиве? Зачем? – захлопала ресницами я.

– Как зачем?  Вы же помните нашу договоренность? – ответил он, и на его лице появилась хищная улыбка. – Минута опоздания – час дополнительной работы.

Вот злопамятный говнюк!

– Вы серьезно?! – воскликнула я. – И что, я, по-вашему, должна два часа торчать в архиве?

– Через двенадцать секунд будет уже три часа, – издевался он.

– Сегодня я никак не могу. У меня свидание, – на ходу выдумывала я, стараясь отвертеться. – Давайте в другой день?

– А давайте без "давайте", – глядя на меня, как удав на кролика, прошипел он.

Даже пребывая в бешенстве, я не могла отделаться от мыслей о нашей с ним ночи. О том, какое тело скрывалось под деловым костюмом моего начальника. Как перекатывались мускулы на его сильных руках. Какими волшебными были его губы.

Я вдруг поняла, в какую яму угодила: я была не в силах говорить с уверенностью, а уж тем более перечить ему.

– Как скажете, Даниил Романович, – глотая возмущение, процедила я.

Мужчина удовлетворенно кивнул и двинулся дальше по коридору, а я, пылая негодованием, зашла в свой кабинет.

Первым, что бросилось в глаза, было ангельское лицо Оли Синичкиной. Сидит вся такая прилежная в своем доисторическом прикиде, аж бесит!

– Классная водолазка! – ядовито бросила я, ставя сумку на стол. – У прабабушки одолжила?

– Н-нет, это моя, – тихо отозвалась она.

– Ужас! Такие кофточки вышли из моды лет двести назад, – усмехнулась я.

Оля буравила взглядом стол, и я заметила, как ее щеки и уши наливаются краской.

– Насть, ты что, не с той ноги встала? Чего цепляешься к Синичкиной? – вмешался кучерявый Олег.

– Ой, а ты рыцарь, что ли? Защищать ее надумал? – насмешливо поинтересовалась я. – Оль, присмотрись к Семенову. Думаю, это первый и единственный мужчина, который заметил твое существование!

По натуре я не была сукой, но иногда в нее превращалась. Войнов вывел меня из себя, и я, как любой нормальный человек, начала срываться на окружающих. Так что все претензии к нему.

– Зря ты так, – осуждающе покачал головой Олег.

Я махнула на него рукой и принялась с остервенением сминать ненужные бумажки, лежащие на моем столе.

Рабочий день не заладился с самого начала. Мне попадались клиенты, которые, очевидно, занимали призовые места в конкурсах ненормальности. На обед служба доставки еды привезла мне слипшиеся между собой роллы, при виде которых улетучивался всякий аппетит. А коллеги доводили меня до трясучки своими псевдоинтеллектуальными диалогами.

Вишенкой на торте моего испорченного настроения стал нагоняй от руководительницы нашего отдела. Женщина влетела в кабинет с видом фурии и громко гаркнула:

– Ярцева, я не поняла!

– Какие-то проблемы, Татьяна Анатольевна? – устало поинтересовалась я.

– Мне доложили, что вы бросаете трубки в момент разговора с клиентами! Это правда?

– Эм… Ну… Сегодня я сбросила всего один раз. Там полный неадекват на проводе был.

– Это возмутительно! – взвизгнула Татьяна Анатольевна. – С клиентами так нельзя! Ваша задача к каждому из них найти подход! А из-за таких "специалистов", как вы, фирма теряет прибыль!

– Если кто и сможет получить от них прибыль, так это мозгоправы! Точно не мы, – хмыкнула я.

– Вы еще и издеваетесь? – взвилась она. – Я сейчас же напишу заявление на отстранение вас от стажировки!

Вот черт! Только этого не хватало!

– Татьяна Анатольевна, – раздался робкий голосок Синичкиной. – Так получилось, что я потом разговаривала с этой Настиной клиенткой… В общем, мы бы действительно не смогли ей помочь с ее запросом.

– И какой же у нее был запрос? – начальница перевела недовольный взгляд на Ольгу.

– Ситуация касалась наследства. Проблема была в том, что отец клиентки завещал все свое имущество ее брату. Я сказала, что мы, конечно, можем попытаться оспорить наследство, но практика по таким делам не очень обнадеживающая. Она же заявила, что ее отец работал в ФСБ, и его там… Ну, в общем, зомбировали…

– И что?

– Я ей ответила, что зомбирование в суде мы вряд ли докажем, а она говорит: "Нет, докажем! Дело в том, что я занимаюсь спиритизмом…"

– Все понятно, ладно, – прервала ее Татьяна Анатольевна и, повернувшись ко мне, добавила. – Считайте, что на этот раз вам повезло, Ярцева. Еще раз узнаю о неподобающем общении с клиентами, приму меры.

– Хорошо, – согласилась я, изобразив на лице самую доброжелательную улыбку.

Когда начальница покинула наш кабинет, я медленно перевела взгляд на Олю и непонимающе уставилась на нее. Запрос клиентки, при общении с которой я повесила трубку, был связан с разделом имущества, а прервала я наш разговор потому, что она хамила мне. Ни о каком "зомбировании" и спиритизме речи не было, а значит, Синичкина выдумала эту историю. Но зачем?

– Эм… Спасибо, Оль, – негромко проговорила я. – Фантазия у тебя, что надо.

– У меня и правда был такой случай, – призналась она. – Эта женщина мне тогда минут сорок про всякую мистику и гипноз рассказывала.

– Жесть, – покачала головой я.

В ту секунду я испытала нечто похожее на стыд. Ведь я все время поддевала Синичкину, высмеивала ее ужасные наряды, заставляла краснеть… А она взяла и выручила меня. Просто так, по доброте душевной.

– Слушай, Оль, – я прокашлялась. – Ты извини меня за то, что я назвала твою водолазку немодной… Так-то она неплохая… Винтажная, можно сказать…

Просить прощения я явно не умела. Слова давались мне с трудом и буквально застревали в горле. Даже ладони немного вспотели.

– Ничего, – несмело улыбнулась девушка. – Я не обижаюсь. Водолазка – это всего лишь вещь. Для меня важно другое.

– И что же? – приподняла бровь я.

– То, что внутри, – просто ответила Оля. – Мне кажется, что красота человека заключается не в модной одежде, а в добром сердце.

Вот это да! Как Синичкина с ее невинной, словно у младенца, душой выживала в этом суровом мире? Не думала, что в двадцать первом веке еще можно встретить таких вот тургеневских девушек.

– Да, но мужчины замечают красивую душу женщины только тогда, когда она находится в красивом теле, – вздохнула я.

Оля ничего не ответила, лишь коротко пожала плечами и принялась увлеченно возиться в бумажках на своем столе.