Текст книги "С головой в любовь, как омут"

Лена немного подумывала, но потом согласилась, пусть Валентин придет, увидит и пусть приревнует ее. Геннадий плотоядно смотрел на нее.

– Ух, какая ты ягодка, клубничка! – горячо шептал он, прижимая Лену в танце. – Я хочу тебя съесть. Я тебя очень хочу! Пойдем ко мне! Прямо сейчас. Я тебя осыплю брюлликами, их у меня полно! Ты засверкаешь! Ты моя королева! Елена Прекрасная!

Он стал тянуть ее к выходу. Лена попробовала оттолкнуть его. Но он был сильнее. Он начал шарить по ее телу. Она все же вырвалась и с размаху залепила ему пощечину.

– Ах, ты ж сука! – взревел Геннадий и крепко схватил ее за запястья.

Он так сжал Ленины руки, как будто на них надели наручники.

– Отпустите! – с отчаяньем проговорила Лена. – Я закричу!

– И не подумаю! – засмеялся Геннадий. – Кричи сколько угодно. Все равно будешь моей! Рыбка золотая! Мы сейчас пойдем ко мне в каюту.

– Не бойся, Лена, сейчас отпустит! – раздался уверенный жесткий голос.

Лена подняла глаза. Перед ними стоял Валентин.

Он крепко взял Геннадия за локоть и вывел из бара. Лена помедлила, а потом тихо вышла за ними. Они ее не видели. Валентин крепко держал Геннадия. В его глазах был стальной блеск. Геннадий совсем обмяк в его руках и даже не сопротивлялся.

– Не, слышь ты, как тебя, Валентин, отпусти! – взмолился он.

– Валентин Николаевич! Меня так зовут, – холодно сообщил ему Валентин.

– Валентин Николаевич! – пролепетал Геннадий. – Ну, я ж не знал, что это твоя баба, то есть женщина! А то бы я, никогда, честное слово!

– Да, это моя женщина, – уверенно проговорил Валентин. – А если быть точным – моя жена! – добавил он. – И я не советую тебе приближаться к ней, скажу тебе больше, я тебе даже не советую смотреть на нее. Я очень не люблю, когда на мою жену смотрят всякие придурки!

Валентин сильными накаченными руками все еще держал Геннадия. Тот на фоне рельефного Валентина выглядел тщедушным, как кузнечик.

– Я все понял! – простонал он. – Пусти! Больно! Предупреждать нужно, что это твоя жена, я бы к ней на пушечный выстрел не подошел. А жена у тебя, конечно, красивая, – Геннадий вздохнул. – Я таких, еще никогда не видел! Ты ее одну больше никуда не отпускай, она у тебя настоящая, не дешевка, какая-нибудь!

– Не буду! – уверенно сказал Валентин. – Больше одну не отпущу никуда! – он ослабил хватку. Геннадий освободился от его стальных рук. – Иди герой. Я тебя предупредил.

– Мамой клянусь! Я теперь даже не посмотрю на нее, – пролепетал Геннадий. – Я ведь про тебя, чувак, сразу все понял! Прости! И у жены своей прощение за меня попроси, ладно?

– Бог простит! – усмехнулся Валентин.

Лена быстро вернулась в бар и села за свой столик. Она не могла отойти от всего происходящего.

– Геннадий, какой подлец! – лихорадочно думала Лена. – Да, черт с ним! Но Валентин! Какая еще жена? Что это он придумал? Может быть, действительно, я ему так понравилась, что у него появились виды на меня? А как же то, что я сразу же легла с ним в постель? Боже, как стыдно! Как он к этому относится? И кто он вообще, этот Валентин? Он не так прост, как кажется! Но, кто бы он ни был, по-моему, я уже люблю его! Нет, не по-моему, а точно люблю! – окончательно поняла она.

– Лена! – ее окликнул негромкий голос.

Лицо Лены полыхнуло пожаром. Лена подняла глаза, перед ней стоял Валентин.

– Лен, пошли танцевать! – он улыбался.

Лена протянула ему руку, рука немного дрожала. Он танцевал совсем неплохо, и она оценила это. Валентин смотрел на нее, не отрывая глаз. Лена смутилась.

– Не смотри на меня так! – тихо попросила она. – Пожалуйста! Мне стыдно!

– Как так? – поинтересовался Валентин с улыбкой, разглядывая ее вблизи.

– Так, как ты на меня смотришь! – Лена покраснела.

– Я на тебя так смотрю, потому, что ты мне нравишься, очень, очень нравишься! – он засмеялся и осторожно прижал ее к себе. – От меня больше ни на шаг! Поняла, половинка, моя?

– Поняла! А по улицам мне ходить можно? – поинтересовалась она.

– По улицам можно, – немного подумал Валентин. – Но со мной, и не в этом платье, – добавил он. – Это платье тебе носить противопоказано. Мужики табунами осаждать будут, если я не окажусь рядом!

Они вернулись за столик. Валентин закурил, но потом спохватился и спросил:

– А ты куришь?

– Нет, – ответила Лена.

– Очень хорошо! – вдруг сказал он. – Терпеть не могу курящих женщин. Хорошо, что моя жена не курит!

У Лены похолодела спина.

– Так ты женат? – как можно спокойнее, безразличным тоном спросила она, но сердце екнуло и провалилось куда-то вниз.

– Пока нет! – он улыбнулся. – Я имею в виду свою будущую жену.

Лена от удивления широко распахнула глаза.

– Ну, что ты так смотришь! – засмеялся Валентин. – Я имею в виду тебя, Ленка! – тихо проговорил он. – Пойдем лучше на палубу целоваться, а потом ко мне. Я соскучился уже ужасно! Я тебя очень-очень хочу! – заговорщически прошептал он. – Пойдем?

Они вышли на верхнюю палубу. От свежего морского ветра Лена вздрогнула. Кожа сразу покрылась мурашками. Валентин заметил. Он обнял ее двумя руками и прижал к себе.

– Замерзла? – заботливо спросил он.

– Немного, – Лена почувствовала запах хорошего французского одеколона и дорогих сигарет. Она мысленно улыбнулась. Как говорит мама, пахнет хорошим мужчиной.

Он поцеловал ее в шею и зарылся лицом в ее волосы, с удовольствием вдыхая ее запах.

– Рассказывай! – приказал он.

– Что? – удивилась Лена.

– Все про себя рассказывай, – он помолчал. – Про родителей, про маму, папу, как училась, как влюблялась, была ли замужем? Все-все! Я хочу знать о тебе все!

– С чего начать? С родителей? – она вопросительно посмотрела на него.

Он кивнул.

– Мои родители очень любили друг друга, – Лена улыбнулась. Ей, очень приятно это вспоминать. – Папа был ученый, конструировал самолеты. Мама у меня переводчица. Они были такие славные, никогда не ссорились. Все время смеялись. А если и ссорились, то не всерьез, так, не ссорились, а спорили. Папа всегда говорил, что в споре рождается истина. Мне даже иногда казалось, что я лишняя, им кроме друг друга никто был не нужен, – она вздохнула. – А потом папа умер. Онкология. Мне было тогда тринадцать лет. Мама до сих пор его любит. Уже прошло восемь лет, она говорит о нем, как о живом. Потом, я окончила университет, факультет журналистики. Там влюбилась в Вадима и вышла замуж, – Лена замолчала. – Все!

Валентин крепче прижал ее к себе, и Лена почувствовала, как он напрягся.

– И что? Развелась? – вдруг спросил он.

– Почему ты так думаешь? Может быть, я замужем и изменяю своему мужу с тобой? – она слегка улыбнулась.

– Нет! Не может быть! – он задумчиво поцеловал ее. – Ты не такая! Ты настоящая!

– Да! – Лена тяжело вздохнула. – Ты прав. Я, действительно, развелась, между прочим, неделю назад.

– Почему? Разлюбила? – Валентин пристально смотрел на нее. – Или муж изменял?

Лена задумалась.

– Ты знаешь, и муж изменял, и разлюбила! Не за что было его любить! – вдруг с горечью сказала она. – Понимаешь?

– А разве любят за что-то, а не вопреки? – черные глаза серьезно смотрели ей в глаза.

– Любят, конечно, не за что-то, а вопреки, – задумчиво проговорила Лена. – Я очень долго так любила. Но когда вдруг, в какой-то момент, поняла, что любить-то его совсем не за что – этот человек стал мне противен. Вот, так! – Лена многозначительно посмотрела на него.

Валентин задумчиво целовал ее шею, волосы, взял губами мочку ее уха с маленькой сережкой.

– А меня ты за что полюбила? – неожиданно спросил он.

– Ты уверен, что я тебя полюбила? – растерялась Лена и густо покраснела. Как он понял, что она полюбила его? Ведь, действительно, полюбила – сразу, неожиданно и очень сильно!

– Да, – совершенно серьезно ответил Валентин, – уверен!

– Как ты догадался? – она смутилась, пытаясь отвернуться. Но он не дал ей это сделать, крепко взял ее за подбородок.

– Нужно быть идиотом, чтобы не понять этого, – проговорил он, целую уголки ее губ.

Лена внимательно посмотрела на него.

– За то, что ты такой, какой ты есть! Как хочешь, так и понимай! – тихо проговорила она.

– А я понял! – сказал Валентин, притянул ее поближе и крепко поцеловал в губы. – Почему я не встретил ее раньше, – пронеслось у него в голове. – Где она была? Где пряталась от меня? Почему какой-то другой мужик целовал эти губы и это тело? То, что по праву должно принадлежать мне! Сколько лет я потерял, пока искал ее. Почему заводил любовные романы с совершенно чужыми, не нужными мне женщинами, потом долго не мог распутать эти отношения. Почему она, черт побери, не попалась мне на пути раньше, и только вчера, совершенно случайно, я налетел на нее в аэропорту и чуть не сбил с ног?! Хоть на годик бы раньше, хоть на полгодика! Чтобы продлить это счастье. Но теперь она моя! Слава богу! – он вздохнул. – Теперь я не отдам ее уже никому! – Он так крепко прижал ее к себе, что услышал биение ее сердца. – Ленка! – сильно волнуясь, прошептал он. – Пойдем ко мне или к тебе, а то я не выдержу, я тебя очень хочу!

– Я тоже, – ее глаза сияли.

Сейчас у них было все по-другому. Они целовались до боли в губах, до звона в ушах, до отчаяния. Они целовались так, как последний раз, как перед смертью! Они не могли остановиться, оторваться друг от друга, узнавали друг друга на вкус и наслаждались друг другом! А потом они долго занимались любовью, дерзко, отчаянно, по-разному, всю ночь, и только под утро, выбившись из сил, уснули со счастливыми улыбками на губах.

Лена проснулась от какого-то шороха. Где-то, совсем рядом, открывали или закрывали дверь в каюту. Она посмотрела на спящего Валентина. Мужественное лицо, немного сросшиеся черные брови. Темная щетина пробивается на вчера еще чисто выбритых, отливающих синевой смуглых щеках. На массивной груди немного волос, как у настоящего мужчины. Она вспомнила, как вчера ночью целовала эту грудь и густо покраснела. Боже мой! Она любит его до потери сознания, она никогда не любила так Вадима. Это какое-то безумие! Надо уходить! Вдруг Валька проснется, и ей будет невероятно стыдно! Стыдно за все, что происходило ночью! За то, что в первый же день знакомства она отдалась ему! Какой позор! Лена тихонько встала, оделась и бесшумно выскользнула из его каюты. Вдали коридора удалялась женская фигура. В коридоре горели лампы ночного света, и в полумраке Лена не могла разглядеть, кто это. Но то, что женщина вышла из каюты номер девять, было понятно. Кроме девятой, десятой и одиннадцатой каюты на этом конце коридора других кают не было. В одиннадцатой, у Валентина, они были вместе, десятая – ее каюта. А вот девятая – каюта Геннадия. Лена усмехнулась. Нашел себе все-таки Геннадий «золотую рыбку» на ночь! Да! Обстановка морского путешествия располагает к романам. Она зашла к себе в каюту, плюхнулась на кровать и замерла.

– Боже! Что я творю! – думала она, со стыдом вспоминая предыдущую ночь. – Что будет, когда закончатся эти восемь дней круиза? Мы расстанемся? Если, да – я тогда, просто умру! Я люблю его! Я не смогу уже без него жить! Как я раньше могла любить Вадима, когда мой мужчина – Валька! Где он был раньше, почему не нашел меня? А любит ли он меня или он получил то, что хотел?

Валентин с закрытыми глазами протянул руку, чтобы обнять Лену, но наткнулся на пустое место. Сон как рукой сняло.

– Опять смылась! – вздохнул он. – Когда же я буду просыпаться, чтобы она была у меня под боком? Он взглянул на часы. Полвосьмого утра. Теплоход пришвартовался в Ялтинском порту. Валентин быстро оделся и вышел на палубу.

Лена спала как убитая. Ей снился Валентин. Ее любимый Валентин! Но кто-то стучит, мешает досмотреть сон! Она открыла глаза.

– Лена! Вставай! – услышала она голос Валентина. – Завтрак проспишь.

Лена быстро выпрыгнула из кровати. Сегодня нужно быть очень красивой! Она встала под душ. Прохладная вода привела ее в чувство. Лена посмотрела на себя в зеркало. Так хорошо, она давно не выглядела! Как будто бы она не занималась всю ночь любовью, а спала, как младенец. Глаза блестят, щеки горят, а кожа какая-то прозрачная, вся светится изнутри. Правда губы немного распухли от поцелуев, но это смотрится очень сексуально! Да! Сегодня она восхитительна! Лена улыбнулась в зеркале сама себе. Что бы такое надеть? После завтрака намечается экскурсия в Ливадийский дворец, нужно надеть что-то удобное, но еще хочется сразить Валентина наповал! Она выбрала трикотажный, обтягивающий сарафан, а на ноги балетки. Сарафан обтягивал стройную фигуру с тонкой талией и подчеркивал большую, красивую грудь. Кроме того, открывались длинные, стройные ноги. Выглядела она потрясающе! Лена открыла каюту и прямо перед дверью обнаружила большой букет ромашек. Она подняла букет, там была записка: «Целую тебя, маленькая моя! Твой В.» Лена улыбнулась, вернулась в свою каюту и поставила цветы в графин с водой. Потом немного полюбовалась букетом, не выдержала и вытянула из букета одну ромашку. Как в детстве она обрывала лепестки и шептала:

– Любит – не любит – плюнет – поцелует – к сердцу прижмет – к черту пошлет – своей назовет – любит! – глаза ее засияли. – Любит!

Она как маленькая закружилась по каюте. Ура! Он ее любит!!!

      Лена пришла на завтрак, когда вся компания была в сборе.

– Всем доброе утро! – поприветствовала она всех присутствующих.

– Опаздываете, Леночка, – проворчала Антонина Павловна и окинула ее оценивающим взглядом. – Спите долго. Наверное, вчера у вас была бурная ночь? – язвительно заметила она.

Лена покраснела и села за стол. Она ела, но чувствовала на себе взгляды, по крайней мере, мужской половины. Странно, но ее появление произвело фурор. Равнодушным из мужчин не остался никто! Леонид смотрел на нее с улыбкой и восхищением. Геннадий, почему-то опустил глаза. Александр Сергеевич быстро полоснул по ней взглядом и вдруг глупо уставился на нее. Владимир Павлович одобрительно оценил ее и по-доброму заулыбался. Иван взглянул и хмыкнул. Валентин застыл и не мог отвести от нее взгляд. Лена с аппетитом принялась за еду, но потом не выдержала и поинтересовалась:

– На мне нарисованы какие-нибудь узоры, или я забыла одеть юбку?

Юля заразительно захохотала. Владимир Павлович покосился на нее.

– Лена, – весело сказала Юля. – Просто вы сегодня так охрененно выглядите, что наши мужики совсем обалдели! Правда, Валентин? – с издевкой спросила она.

Валентин пришел в себя.

– Совершенно верно, Юля! Именно обалдели! Про всех говорить не буду, но я, так точно!

Он встретился с Леной глазами. Веселые чертики в глазах застыли от восторга. Эти чертики сказали ей такое, что она не выдержала и отвела взгляд.

– Вы, Валентин, обалдели от Лены еще вчера. Это заметили все, – ухмыльнулась неугомонная Юля.

– Юля! – сердито одернул ее Владимир Павлович и строго посмотрел. – Что ты такое говоришь!

– А что я говорю? – весело переспросила Юля. – Я не права? Антонина Павловна, я не права? – Юля попыталась найти поддержку женской половины.

– Юлечка, вы абсолютно правы, – Антонина Павловна, прищурившись, посмотрела на Валентина. – Мне кажется, я тоже заметила пристальное внимание Валентина к Леночке.

Остальная женская часть «застолья» помалкивала. Лидия недобро усмехнулась, Зиночка радостно улыбнулась Лене, Лола зевнула и принялась за свой омлет, ей было все равно, кто к кому проявил внимание. Антонина Павловна покачала головой и переглянулась с Любочкой. Чтобы разрядить обстановку она торжественно обвела взглядом присутствующих и объявила:

– Господа! После завтрака экскурсия в Ливадийский дворец. Экскурсовод будет нас ждать возле микроавтобуса, номер 800-60. Просьба не опаздывать! Леночка! Это относится к вам. Вы все время опаздываете. Валентин, – проследите, чтобы ваша соседка не опоздала, – она кокетливо взглянула на него.

– Все непременно! С превеликим удовольствием! – заверил ее Валентин. – Обязательно прослежу, Антонина Павловна.

Все стали потихоньку расходиться. Валентин задержался, он ждал Лену. Она, похоже, не торопилась и спокойно допивала свой кофе. Он наклонился над ней и тихо произнес:

– Ты сегодня такая красивая, что на тебя невозможно смотреть, как на солнце без темных очков! Ты меня ослепила и, по-моему, остальных мужчин – тоже. Я уже начинаю ревновать.

Лена улыбнулась.

– Я рада, что тебе понравилось, как я сегодня выгляжу, а на остальных – мне плевать! Спасибо за ромашки! Это мои любимые цветы.

– Я почему-то так и подумал. Так все-таки, почему ты сегодня так неотразима? – с улыбкой спросил он.

– Наверное, потому, что сегодня я самая счастливая! – она посмотрела ему в глаза.

Веселые чертики радостно запрыгали и заплясали. Валентин притянул ее к себе и поцеловал.

– Я тоже сегодня счастлив, как никогда еще не был, – прошептал он ей на ухо.

Ливадия в переводе с греческого означает лужайка. Это красивое имение основал греческий офицер еще в начале ХVIII века. Оно меняло своих владельцев, пока императорская семья не приобрела его в 1860 году. Были построены большой и малый дворцы, церковь, разбит изумительный парк. Но свою вторую жизнь имение получило, благодаря императору Николаю II, который под впечатлением итальянской архитектуры, приказал построить новую резиденцию в стиле эпохи Возрождения. Архитектор сумел дополнить стиль итальянской эпохи Возрождения элементами готической, арабской и византийской архитектур. Это чудо человеческой мысли и архитектуры и есть большой белый Ливадийский дворец. Дворец построен из белоснежного Инкерманского камня. Это поистине царский дворец! Но он очень отличается от царских резиденций Москвы и Петербурга. Ливадийский дворец – воздушный, белоснежный, легкий! Дворец – праздник! Он очень гармонично вписался в удивительный Крымский ландшафт. Зеленое покрывало парка, площадью около сорока гектар, по замыслу архитектора является обрамлением для вписанного в его контур белокаменного дворца. Говоря о Ливадийском дворце, нельзя обойти вниманием и изысканный уголок дворца – итальянский дворик, который окружен четырехугольной галереей с колоннами и мраморными скамейками. Лена заворожено опустилась на мраморную скамейку. Она горящими глазами посмотрела на Валентина.

– Эта та самая скамейка! – с восторгом проговорила Лена.

– Какая, та, самая? – поинтересовался Валентин.

– Ты видел фильм «Собака на сене»?

– Кажется, видел, – пожал плечами Валентин. – Это Лопе де Вега? С Боярским, что ли?

– С Боярским и с Тереховой, – Лена посмотрела на него. – Вот на этой скамейке сидела Терехова, и пела песню Боярскому про любовь. Помнишь?

– Нет, не помню, – засмеялся Валентин.

– Как не помнишь? – удивилась Лена. – Слушай!

И она тихонечко напела:

Любовь, зачем ты мучаешь меня?

Ведь я забыть тебя была готова,

Зачем же тень твоя приходит снова,

Жестокой болью душу мне казня?

Любовь, зачем ты мучаешь меня?

У Лены был очень приятный, мелодичный голос и хороший слух. Она, очевидно, это знала, поэтому и пользовалась этим. Валентин замер.

– Черт! Она еще и поет очень здорово! – подумал он и даже покраснел от удовольствия. – Если бы я не влюбился в нее раньше, наверное, влюбился бы сейчас. – А что, ответил ей Боярский? – поинтересовался Валентин. Ему очень захотелось, чтобы она продолжила эту песню. Он уже давно вспомнил этот эпизод из знаменитого фильма.

Лена улыбнулась и пропела:

Любовь, чего ты хочешь от меня?

Ты в сердце, как змея вползла украдкой,

Его, надеждой обольщая сладкой.

Мечтанием несбыточным дразня.

Любовь, зачем ты мучаешь меня?

– Вспомнил? – Лена с улыбкой смотрела на него.

Валентин приземлился на скамейку рядом с Леной.

– Вспомнил! – проговорил он, не отрывая взгляда от нее. – Очень актуальная песенка, душещипательная, надо сказать! Особенно, ее вторая часть в исполнении Боярского. Точно, как змея вползла украдкой в сердце. Не вдохнуть, не выдохнут, блин! И что, прикажите делать?

– Что? – удивилась Лена. – Ты, о чем?

– Да, так, ни о чем! – рассеянно проговорил Валентин. – Любовь – штука серьезная! Пошли, погуляем в парке.

Ливадийский парк! В нем можно гулять целый день, особенно если ты молод, счастлив и влюблен! Экскурсия давно закончилась, и все разбрелись по парку парами или в одиночку. Лена и Валентин подошли к турецкой беседке. Беседка, почему-то напомнила Лене осьминога, и она сказала об этом. Валентин возразил, внимательно разглядывая беседку, и добавил, что ничего подобного. Лена зашла внутрь беседки.

– Валя, ну, посмотри! – воскликнула она. – У тебя совершенно нет фантазии! Смотри, «шляпка» беседки напоминает или шляпку медузы, или голову осьминога, а колонны – это щупальцы.

– У меня полно фантазии, – рассмеялся Валентин. – И у тебя еще будет возможность в этом убедиться. Так, стой там, возьмись рукой за щупальцу. Представь, что огромный осьминог схватил тебя и сейчас затащит в свою нору! Улыбнись! Я хочу тебя сфотографировать с осьминогом.

Он сфотографировал Лену на телефон. Лена с Валентином еще долго бродили по парку, а потом решили спуститься к морю. Спуститься к морю можно по специальному лифту, который был построен еще для царской семьи, на маршрутном такси или по длинной старинной лестнице. Лена предложила спуститься по лестнице. Они шли, обнявшись, иногда останавливаясь, чтобы поцеловаться. Лена приостановилась.

– Подожди, Валь. Что-то попало в правый туфель, наверное, камушек.

Она села прямо на ступеньку. Валентин присел перед ней, снял с нее туфельку, вытряхнул и поцеловал узкую щиколотку. У Лены защемило где-то в груди, там, где душа. Он не отпускал ее ногу, поцеловал выше, потом еще выше. Лена попробовала вырваться.

– Валя, пусти! Мы сейчас не дойдем до моря!

Валентин засмеялся.

– К черту, море! Пошли куда-нибудь в гостиницу, – жалобно попросил он. – Я на экскурсии все время только об этом и думал! Ты как? – он вопросительно смотрел на нее.

Лена засмеялась и отрицательно покачала головой.

– Не дождешься! Я хочу на море!

– На море, так на море! – вздохнул он. – Желание моей дамы для меня закон.

Вдруг Лена вскочила, натянула туфельку и быстро подбежала к кустам.

– Лен! Ты что? – Валентин удивленно повернулся.

– Тут кто-то есть. Смотри, пьяный что ли?

Из-за кустов торчала мужская нога в кроссовке. Они раздвинули кусты. Лена ахнула. Валентин молча замер. В кустах лежал Геннадий. Никаких сомнений, что он мертвый не было. Неподвижные глаза смотрели в небо, на рубашке кровь. Он лежал пробитой головой на камне. Валентин присел, пощупал пульс. А потом посмотрел на Лену.

– Он мертв, – мрачно констатировал Валентин.

Лена от страха сжала руки. Смотреть на Геннадия или на то, что было им когда-то, она не могла. Ее била мелкая дрожь, зубы застучали.

– Надо вызывать полицию, – озабоченно проговорил Валентин. – Блин горелый! – с досадой пробормотал он. – Этого еще не хватало! Стой здесь. Я пойду вызову полицию и скорую, хотя это теперь ему уже не поможет!

Лена в ужасе схватила Валентина за запястье.

– Валя, я одна тут не останусь! Я боюсь!

– Лена! – он вздохнул и осторожно освободил свою руку. – Геннадий неудачно упал и разбил голову, это и повлекло за собой его смерть! – он говорил какими-то казенными фразами. – Мне нужно в полицию. Ну, будь умницей! Я очень быстро вернусь. Ты же у меня смелая девочка! – он нежно поцеловал ее в уголки губ.

– Слушай, Лена! – он смутился. – Я тебе, конечно, врал, что я отдыхаю.

– Опять врал? – изумилась она.

– Да! – признался он. – У меня здесь серьезное дело. И может быть, ты мне сможешь помочь. Только не удивляйся ничему, ладно? Я вернусь и все тебе расскажу.

Он ушел очень быстро. Лена сидела на ступеньке, обхватив голову руками. Еще час назад Геннадий был жив. Он о чем-то разговаривал с Лидией, а потом флиртовал с Зинаидой и переглядывался с Лолой. И в один момент его не стало, он превратился в то, что сейчас лежало в кустах. Вчера ночью у него была женщина. Кто это был? Кто-то из них? А может быть и Юля или Любочка? Их тоже нельзя сбрасывать со счетов. Визит этой женщины как-то связан с гибелью Геннадия или нет? Как бы узнать?

Потом вернулся Валентин. Они сидели рядом на ступеньках, ждали полицию и молчали. – Лена, – нарушил молчание Валентин. – Я тебе врал, что работаю в транспортной компании, – он быстро взглянул на нее. – Я полковник ФСБ.

Он прочитал в ее глазах неподдельный ужас и вдруг разозлился.

– Чего ты испугалась, – зло усмехнулся он. – Тебя смущает, что княжна Оболенская переспала с представителем силовой структуры? Какой кошмар! Теперь ты не сможешь отмыться? Конечно, тебя больше бы устроило, если бы я был генеральный директор транспортной компании или хозяин ресторана, – с досадой проговорил он. – Извини, что разочаровал тебя! Ну, вот так! Ничего не могу с этим поделать!

Он внимательно смотрел на нее. Лена молчала. Лицо ее полыхнуло пожаром, а спина похолодела. Кончики пальцев стали совсем ледяными. Матерь божья! Она всегда боялась слов – НКВД, МГБ, КГБ, ФСБ, или как там еще? Роман «Дети Арбата» очень определенно обрисовал яркими красками представителей этой структуры. Хотя Лене почему-то этот роман не очень нравился, какой-то уж очень он правильно обличительный, что ли, как по заказу. Еще в школе, учительница русской литературы Раиса Васильевна научила Лену, и других ребят думать, анализировать и никогда не поддаваться сегодняшней конъюнктуре. Раиса Васильевна сокрушалось по поводу того, что в девяностые годы снесли памятник Дзержинскому на Лубянке. Она говорила так: «Этот человек – честь и совесть эпохи! У него, действительно были холодная голова, горячее сердце и чистые руки! Я не буду ничего говорить о руках других представителях этой профессии, просто не хочу, но среди них всегда есть настоящие мужчины». Поэтому представители этих структур, такие как Валентин, всегда были для Лены олицетворением смелости, мужества, мужской силы и все-таки таинственности, граничащей со страхом, с ее страхом. И этот подкожный, животный страх, на генетическом уровне отцов, дедов и прадедов, заставлял восхищаться ими, ненавидеть их и опасаться. Вот и сейчас этот страх выполз из самых потаенных уголков сознания, предательски закрался в душу, цепко схватил ее своими липкими лапами, не отпускал и не давал дышать. Лена не могла произнести ни слова, слова застревали в горле.

Валентин продолжал смотреть на нее.

– Что ты молчишь? – жестко проговорил он. – Я так понимаю, ты хочешь сказать, что наши отношения на этом закончились? Или сейчас скажешь мне, что мы можем остаться друзьями, но больше у нас ничего не будет? И не рассчитывай даже! – стальным голосом произнес Валентин. – Друзьями мы не останемся! Это уже невозможно! Но и отпускать тебя я не намерен! Не для того я тебя так долго искал – всю жизнь, чтобы сейчас потерять! Я служу в контрразведке, мое поле деятельности – наркотики, контрабанда бриллиантами. Мои руки не испачканы по локоть в крови невинных жертв! Я не насилую женщин-заключенных, и вообще, не насилую женщин. Я не пытаю заключенных-мужчин, не ломаю им пальцы! И, можешь мне поверить, большая часть страшилок, которые рассказывают и пишут о нас диссиденты – полный бред! А мерзавцев хватало всегда и везде! Кстати, среди гражданского населения – тоже. И нельзя грести всех под одну гребенку! Я не позволю тебе сейчас разрушить нашу любовь ради своих пылких, юношеских принципов, не позволю тебе сейчас встать и уйти. Мы должны быть вместе! Мы не можем теперь друг без друга. И если понадобиться, я буду держать тебя не только силой своей любви, но и физической силой тоже, пока ты не поймешь, что я прав!

Он говорил так убедительно, так правильно и уверенно, что Лена вдруг услышала его. А страх – это животное, первобытное чувство спасовало перед силой, уверенностью и любовью, опустило свои липкие лапы и скрылось, исчезло, как будто его не было вовсе. Душа радостно вздохнула, встрепенулась, обрадовалась своей свободе и успокоилась. Лена подняла на него глаза.

Валентин вздрогнул.

Да! У нее, конечно глаза! Самые красивые на свете, удивительные, прекрасные глаза! И в этих глазах сейчас уже не было ни страха, ни ненависти, а была только любовь, нежданно нагрянувшая, ее любовь к нему! Он понял это сразу, с облегчением вздохнул, крепко прижал ее к себе, и они одновременно, вместе поцеловались. Когда они оторвались друг от друга, он посмотрел ей прямо в глаза.

– Я люблю тебя, Ленка! – он сказал это первый раз в жизни. Никогда раньше он почему-то не говорил этих слов женщинам, старался избегать их, а может быть, и не любил он раньше никого. Но то, что происходило с ним сейчас, определенно было впервые. Это было какое-то огромное чувство восторга вместе с радостью, нежностью, страстью и постоянным желанием видеть ее, слушать ее голос, обладать ею. Это чувство едва помещалось у него в груди, распирало сильную мужскую грудь, и бедному сердцу некуда было деться и спрятаться от этого чувства!

– Я тоже люблю тебя! – неожиданно призналась Лена и покраснела.

– Даже, если я полковник ФСБ? Тиран и сатрап? – насмешливо спросил он.

– Даже если бы ты был генерал ФСБ! – совершенно серьезно ответила она. – Теперь это уже не имеет для меня значение. Я умудрилась полюбить тебя за один день!

Валентин рассмеялся.

– Чтобы доставить тебе такое удовольствие, я обязательно стану генералом, лично для тебя! – он взял губами мочку маленького розового уха. – Значит так, княжна Оболенская, никуда теперь тебе не деться от полковника ФСБ Кравченко Валентина Николаевича. Ты моя! Так легли карты. Это судьба!

Они сидели, обнявшись, и молчали, как после пронесшейся бури. Буря прошла, и чистым дождем смыла все темное, грязное и тяжелое, что первобытный страх пытался посеять в Лениной душе. И душа ликовала, радовалась и смеялась. Душа любила, была любима и счастлива!

Валентин крепко сжимал хрупкие Ленины плечи, уткнувшись в ее волосы. Он вдыхал их аромат и потихонечку сходил с ума.

– Мне без нее уже не жить! – растроганно думал он. – Слава богу, что она все правильно поняла и выбросила эту дурь из головы! Она умная девочка! Она моя, и мы будем вместе!

Лена, так доверчиво прижималась к нему, чувствуя его силу, уверенность и вместе с этим – нежность.

– Слава богу, что он не отпустил меня, – пронеслось у нее в голове, – потому, что жить без него я уже не могу! Ну, совсем не могу! Я без него умру!

Эта была идеальная пара, как сказал бы литературный классик. Судьба столкнула их не случайно, они должны были встретиться. Они очень долго шли к этому, двигаясь с закрытыми глазами, натыкаясь на препятствия, набивая шишки, получая раны. И, наконец, двигаясь из разных сторон Москвы, в аэропорту, столкнулись лбами, в прямом смысле этого слова. Они встретились! Они не только подходили друг другу физически, но и находились на одной духовной волне. У них совпадали мысли, и они понимали друг друга с полуслова, а иногда – без слов! Они чувствовали друг друга на расстоянии. Они были две половинки одного целого, и это целое должно было воссоединиться.