Текст книги "Обстоятельства, исключающие преступность деяния. Учебное пособие для магистрантов"

Глава 2
Обстоятельства, смежные с обстоятельствами, исключающими преступность деяния

§ 1. Обстоятельства, исключающие преступность и иную противоправность деяния. Взаимодействие отраслей права

Проблема взаимодействия уголовного права с иными отраслями права актуальна не только в сфере взаимодополнения и разграничения нормативных положений, определяющих преступное и иное противоправное поведение человека, интерес представляет также и межотраслевое регулирование института обстоятельств, исключающих преступность или иную противоправность деяния, и в первую очередь сопоставление положений гражданского, административного и уголовного законодательства в указанной сфере.

Так, в ст. 12 ГК РФ среди способов защиты гражданских прав названа самозащита. Согласно ст. 14 ГК РФ, способы самозащиты должны быть соразмерны нарушению и не выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения. Самозащита гражданских прав, выражающаяся в необходимой обороне и крайней необходимости, осуществляется самостоятельными действиями управомоченного субъекта без обращения в суд или иной орган, обеспечивающий защиту прав граждан.

Как представляется, самозащита гражданских прав в определенном смысле шире обстоятельств, исключающих преступность деяния, поскольку она может применяться в том числе и при уже нарушенном праве. Так, самозащита гражданских прав возможна в качестве действий, направленных не только на прекращение «наличествующего (длящегося) и действительного гражданского правонарушения, но и на уменьшение его вредоносных последствий»⁷. Поэтому в число мер самозащиты гражданских прав (наряду с необходимой обороной и крайней необходимостью) входит удержание имущества, предусмотренное ст. 359 и 360 ГК РФ. Закон относит его к способам обеспечения исполнения обязательств. В общегражданских отношениях можно удерживать вещь должника для того, чтобы побудить его исполнить обязательство, связанное с этой вещью, например требование компенсации расходов на содержание найденной собаки с ее хозяев в качестве условия ее возвращения, удержание готовой вещи подрядчиком для обеспечения оплаты заказчиком произведенной работы. В предпринимательских отношениях удержание может применяться более широко. Так, можно удерживать вещь, даже если она не связана с неисполняемым должником обязательством.

Положения о необходимой обороне, содержащиеся в ГК РФ, как представляется, в определенной степени могут восприниматься в качестве вторичных, дополняющих УК и характеризующих отсутствие обязанности возместить причиненный вред. Они имеют самостоятельное значение только в случае причинения относительно небольшого вреда, не схожего с каким-либо преступлением. Например, необходимая оборона, повлекшая причинение незначительного имущественного ущерба посягавшему (была порвана одежда), не имеет даже внешнего соответствия с умышленным уничтожением или повреждением чужого имущества, а следовательно, правомерность действий по причинению вреда в этом случае вытекает из положений ст. 1066 ГК. Однако поскольку основание и условия правомерности причинения вреда при необходимой обороне в ГК РФ не раскрыты, то даже при такой ситуации для оценки параметров данного обстоятельства надо обратиться к положениям ст. 37 УК РФ. Если же при необходимой обороне причиняется вред, внешне напоминающий признаки какого-либо преступления, предусмотренного Особенной частью УК РФ, вывод о правомерности поведения лица, причинившего вред, должен полностью основываться на положениях ст. 37 УК РФ. При этом необходимо учитывать, что, согласно ст. 1066 ГК РФ, вред, причиненный в состоянии необходимой обороны, не подлежит возмещению, а вред, причиненный при превышении пределов крайней необходимости, должен возмещаться на общих основаниях.

Крайняя необходимость в ст. 1067 ГК РФ определяется как причинение вреда для устранения опасности, угрожающей самому причинителю вреда или другим лицам, если опасность при данных обстоятельствах не может быть устранена иными средствами. При сопоставлении приведенного определения с понятием, содержащимся в ст. 39 УК РФ, видно, что между ними имеются существенные различия. В УК РФ речь идет о непосредственной опасности не только интересам личности и правам данного лица и других лиц, но также и охраняемым законом интересам общества и государства, следовательно, сфера интересов, подлежащих защите, шире.

Помимо этого, ГК РФ (в отличие от УК РФ) не содержит указания на необходимость определенного соответствия между причиненным и предотвращенным вредом, поэтому в нем отсутствует понятие превышения пределов крайней необходимости. Такой подход обусловлен тем, что по общему правилу причиненный при крайней необходимости вред порождает обязательство по его возмещению. Вместе с тем, учитывая обстоятельства, при которых был причинен такой вред, суд может возложить обязанность его возмещения на третье лицо, в интересах которого действовал причинитель вреда, или освободить его полностью или частично от возмещения вреда. Указание на учет обстоятельств причинения вреда при принятии решения судом носит весьма общий характер и не расшифровывается в ст. 1067 ГК РФ. В этом плане полезно обратиться к положениям ст. 39 УК РФ о крайней необходимости. Основным критерием, позволяющим принять принципиальное решение о возмещении вреда или освобождении от него, мог бы стать вывод о превышении пределов крайней необходимости или о его отсутствии.

В ст. 2.7 КоАП РФ дана формулировка крайней необходимости, сходная с содержащейся в ст. 39 УК РФ. Основание, условия правомерности причинения вреда, параметры причиненного вреда по отношению к предотвращенному (менее значительный, чем предотвращенный), правовая характеристика такого вреда как не являющегося административным правонарушением – все это соотносится с положениями УК РФ. Такое совпадение положений УК РФ и КоАП РФ в отношении одного обстоятельства, их максимальное соответствие друг другу воспринимается как весьма удачное, позволяющее избежать противоречий и пробелов в правовом регулировании, обеспечить преемственность отраслей права. Так, если причиненный вред внешне схож с преступлением, но лицо вынужденно пожертвовало меньшим благом для спасения большего блага, при правовой оценке ситуации применяются положения ст. 39 УК РФ, если же вред совпадает с признаками административного правонарушения, действует ст. 2.7 КоАП РФ. Кстати, вынужденное причинение вреда, схожего с административным правонарушением, но не являющегося таковым в силу крайней необходимости, достаточно распространено. Такое причинение вреда чаще всего внешне совпадает с признаками уничтожения чужого имущества, экологическими правонарушениями, но оно не признается административным правонарушением и не влечет административной ответственности. На возмещение причиненного вреда распространяются положения ст. 1067 ГК РФ.

Действующий КоАП РФ отказался от положений о необходимой обороне, которые содержались в КоАП РСФСР. Эта позиция представляется правильной, поскольку установить внешнее соответствие между причиненным в состоянии необходимой обороны вредом и административным правонарушением даже теоретически сложно. Физический вред, причиняемый посягающему, совпадает не с правонарушением, а с каким-либо преступлением против личности, имущественный же ущерб при отсутствии сходства с преступлением против собственности может оцениваться в соответствии с положениями ст. 1066 ГК.

В настоящее время ряд федеральных законов, упоминая об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, не раскрывают их оснований, условий правомерности причинения вреда и тем самым отсылают к нормам УК РФ. Так, в ч. 3 ст. 18 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции» указывается на то, что сотрудник полиции в состоянии необходимой обороны, в случае крайней необходимости или при задержании лица, совершившего преступление, при отсутствии у него необходимых специальных средств или огнестрельного оружия вправе использовать любые подручные средства, применять не состоящее на вооружении полиции оружие. Таким образом, право на причинение вреда сотрудниками полиции в таких ситуациях не ограничено дополнительными специальными требованиями профессионального характера и определяется с учетом положений ст. 37, 38 и 39 УК РФ.

В ст. 22 Федерального закона от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» следующим образом определяется понятие правомерного причинения вреда: «Лишение жизни лица, совершающего террористический акт, а также причинение вреда здоровью или имуществу такого лица либо иным охраняемым законом интересам личности, общества или государства при пресечении террористического акта либо осуществлении иных мероприятий по борьбе с терроризмом действиями, предписываемыми или разрешенными законодательством Российской Федерации, являются правомерными». При применении этих положений необходимо обратиться к нормам об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, предусмотренным ст. 37–42 УК РФ.

В Федеральном законе от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» прямого указания на обстоятельства, исключающие преступность деяния, не содержится, но из законодательной характеристики ряда оперативных мероприятий вытекает, что ограничение прав человека и гражданина, связанное с этими мероприятиями и основанное на принципе законности, в значительной степени должно опираться на норму УК РФ о крайней необходимости. Помимо этого, могут иметь значение и предусмотренные уголовным законом положения об обоснованном риске⁸.

Анализ норм иной отраслевой принадлежности свидетельствует, что в целом cистема обстоятельств, содержащаяся в УК РФ, по сравнению с иными отраслями права является наиболее разработанной, подробно и четко регламентированной. Она призвана играть главенствующую роль в межотраслевом взаимодействии норм о сходных обстоятельствах. Нормативные положения иных отраслей права не должны содержать более жестких требований к определенным категориям лиц, чем это предусмотрено уголовным законом.

§ 2. Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность

В действующем уголовном законе обстоятельствам, исключающим преступность деяния, посвящена самостоятельная глава 8. Наряду с этим в нем содержится еще ряд обстоятельств, в связи с которыми уголовная ответственность лица исключается, а его деяние нельзя признать преступлением. Таковыми являются, например, малозначительность деяния, невменяемость, невиновное причинение вреда и т. п. В связи с этим А. А. Тер-Акопов отмечал возможность выделения в Общей части УК РФ двух групп обстоятельств, исключающих преступность деяния⁹. Однако только обстоятельствам, нормативное описание которых включено в гл. 8 УК РФ, законодатель присвоил это наименование¹⁰.

Предусмотренные Общей частью уголовного закона обстоятельства, исключающие уголовную ответственность и находящиеся за пределами гл. 8 УК РФ, представляют собой разнообразные обстоятельства, в связи с которыми отсутствует один из признаков преступления либо какой-либо признак (признаки) состава преступления. Совокупность всех признаков состава и уголовная противоправность деяния взаимосвязаны, хотя и далеко не тождественны, и при отсутствии даже одного признака состава нельзя говорить об уголовной противоправности деяния. Поэтому при невменямости или недостижении возраста уголовной ответственности лицо, например, причинившее смерть другому человеку, совершает не преступление, а общественно опасное деяние. В доктрине преобладает мнение о том, что указанные обстоятельства следует именовать основаниями (или обстоятельствами), исключающими уголовную ответственность¹¹, а некоторые из них – обстоятельствами, исключающими виновность деяния¹². Термин «обстоятельства, исключающие уголовную ответственность» можно рассматривать в качестве удачного, поскольку он позволяет точнее обозначить своеобразие указанной группы обстоятельств. Видами таких обстоятельств в Общей части УК РФ следует признать недостижение возраста уголовной ответственности, невменяемость, невиновное причинение вреда, добровольный отказ от преступления, приготовление к преступлениям небольшой или средней тяжести, малозначительность деяния.

Эти обстоятельства нельзя объединять с освобождением от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности, а также другими видами освобождения от уголовной ответственности. Так, давность уголовной ответственности применяется при отсутствии своевременного реагирования правоохранительных органов на совершенное преступление, если истекли предусмотренные законом сроки со дня совершения преступления и лицо не уклонялось от следствия и суда. Вместе с тем при обстоятельствах, исключающих уголовную ответственность, совершенное деяние не признается преступлением и нет основания для уголовной ответственности. При добровольном отказе, например, в совершенном деянии нет признаков состава преступления (нет ни состава неоконченного, ни состава оконченного преступления), т. е. отсутствует основание уголовной ответственности. Малозначительность означает, что отсутствует такой признак преступления, как общественная опасность, и действие или бездействие лишь формально содержит признаки какого-либо деяния, предусмотренного уголовным законом, и в силу прямого указания, содержащегося в ч. 2 ст. 14 УК РФ, не является преступлением.

В уголовном законе нет специального перечня, который содержал бы указание на все обстоятельства, исключающие уголовную ответственность, но при анализе положений его Общей части можно со всей очевидностью утверждать, что к таковым относится широкий круг ситуаций. Они не имеют общего определения в законе, четко выраженной системы, расположены в разных разделах и главах УК РФ, входят в разные институты, из которых их невозможно вычленить и сосредоточить в одной главе Общей части УК РФ. Так, добровольный отказ законодателем обоснованно рассматривается в контексте неоконченного преступления как поведение человека, который добровольно и окончательно прекратил приготовление либо деяние, непосредственно направленное на совершение преступления, осознавая возможность доведения преступления до конца. Невменяемость и недостижение возраста уголовной ответственности невозможно оторвать от характеристики субъекта, невиновное причинение вреда является компонентом института вины. Это обусловлено тем, что все они содержат негативные признаки, свидетельствующие в одних случаях об отсутствии субъекта преступления, а в других – об отсутствии вины. Однако при содержательной разобщенности таких обстоятельств, их принадлежности к разным институтам уголовного законодательства имеется объединяющее их правовое последствие – исключение уголовной ответственности лица.

Важно учитывать, что при невменяемости, недостижении возраста уголовной ответственности, невиновном причинении и иных перечисленных выше обстоятельствах, исключающих уголовную ответственность, деяние (за исключением малозначительности и добровольного отказа) характеризуется общественной опасностью. Именно признак общественной опасности таких деяний и отсутствие правомерности причинения вреда демонстрируют их наиболее яркое отличие от поведения при обстоятельствах, предусмотренных гл. 8 УК РФ. Вместе с тем в доктрине предлагается все эти обстоятельства и положения гл. 8 УК РФ рассматривать с позиции единой группы обстоятельств, исключающих уголовную ответственность. При этом высказывается мнение о бесполезности акцентирования внимания на своеобразии социальной сущности поведения при двух указанных группах обстоятельств, поскольку их объединяет общее правовое последствие – «невозможность наступления уголовной ответственности»¹³. Правильность такого подхода вызывает сомнение, поскольку социальная характеристика поведения далеко не безразлична отечественному уголовному законодательству и праву, на ее основе создано формально-материальное понятие преступления, она входит в понятие деяния, последствий, форм вины, учитывается при назначении наказания, освобождении от уголовной ответственности и наказания и т. п. Именно социальные свойства деяния позволяют законодателю предусмотреть определенные виды разрешенного причинения вреда, объединив их на этом основании в гл. 8 УК РФ. Более того, возможно только символическое, чисто доктринальное и весьма спорное объединение обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, в одну группу, поглощающую и обстоятельства, предусмотренные гл. 8 УК РФ.

Помимо этого, даже теоретическое объединение указанных групп обстоятельств в одно целое порождает неразрешимое противоречие между сложившимся подходом законодателя к нарушению условий правомерности причинения вреда при обстоятельствах, исключающих преступность деяния, и полной его неприменимостью к иным обстоятельствам. Невозможно даже поставить вопрос о таком нарушении условий при невменяемости или малолетстве, а равно и при иных обстоятельствах, исключающих уголовную ответственность¹⁴. Вместе с тем нарушение условий правомерности причинения вреда при обстоятельствах, исключающих преступность деяния, при определенных условиях признается преступным, но оно связано с существенным смягчением наказуемости таких деяний.

Еще меньше оснований имеется для объединения (пусть только теоретического) под общим названием «условия безнаказанного совершения лицом преступного деяния» обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, обстоятельств, предусмотренных гл. 8 УК РФ, а также назначения наказания по совокупности преступлений, освобождения от уголовной ответственности и наказания и некоторых иных институтов, как это было осуществлено А. М. Смирновым¹⁵. Указанный автор считает, что все эти самостоятельные институты Общей части объединяет то, что лицо остается «безнаказанным за совершенное преступление»¹⁶. Однако преступление совершается далеко не во всех перечисленных случаях. Так, не может быть и речи о преступном деянии при малозначительности деяния, невиновном причинении вреда и других обстоятельствах, исключающих уголовную ответственность, а также обстоятельствах, исключающих преступность деяния. Противоречивость приведенного подхода в первую очередь связана со стиранием границ в оценке уголовно-правовых последствий преступного и непреступного поведения.

Отмечая многообразие норм, предусматривающих обстоятельства, исключающие уголовную ответственность, следует признать, что серьезным пробелом уголовного закона является отсутствие нормы, регламентирующей непреодолимую силу.

Непреодолимая сила имеет значение для разных отраслей права. В уголовном праве вопрос о ней затрагивается обычно при описании признаков деяния в аспекте отсутствия возможности совершить волевое, а иногда и осознанное деяние. Однако само понятие непреодолимой силы в уголовном праве подробного исследования не получило.

Понятие непреодолимой силы как обстоятельства, освобождающего от ответственности, разработано в науке гражданского права, ему уделяется серьезное внимание и на практике, в том числе при заключении договоров. Под непреодолимой силой в гражданском праве понимают чрезвычайное и непреодолимое при данных условиях обстоятельство, это «событие, которое невозможно предотвратить имеющимися в данный момент средствами, даже если его и можно было предвидеть, в частности стихийные бедствия, народные волнения и т. п.»¹⁷.

Характеризуя уголовно-правовое значение непреодолимой силы, отечественные юристы справедливо отмечают, что она лишает человека возможности действовать определенным образом. Так, А. В. Наумов под непреодолимой силой понимает «такое воздействие объективных факторов (стихийных сил природы, животных, болезненных процессов), в силу которых человек лишен возможности физически действовать. Непреодолимая сила исключает уголовную ответственность потому, что лицо не в состоянии преодолеть препятствия на пути к выполнению лежащей на нем обязанности действовать»¹⁸.

Непреодолимая сила в уголовном праве характеризуется объективными и субъективными признаками. К объективным признакам относятся источник непреодолимой силы или, иными словами, обстоятельства, которые воспрепятствовали проявлению свободы воли лица, причиненный в результате воздействия непреодолимой силы вред и причинная связь между воздействующим обстоятельством и причиненным вредом. Необходимо установить наличность источника непреодолимой силы и выделить его признаки. Так, источник непреодолимой силы возникает независимо от воли лица и оказывает на это лицо воздействие, которого оно не может избежать. Нельзя признать непреодолимой силой событие, спланированное или спровоцированное самим человеком, который ссылается на него, оправдывая свое деяние.

Следует выделить чрезвычайность события в качестве второго обязательного объективного признака ее источника. Однако при всей многозначности слова «чрезвычайный» несколько неточным представляется установление тождества между чрезвычайностью и неожиданностью. Словарь С. И. Ожегова на первое место среди значений слова «чрезвычайный» ставит «исключительный, очень большой, превосходящий все»¹⁹. Следовательно, не только необычность, но и интенсивность, особая сила события приводят к тому, что оно лишает человека возможности руководить своим деянием. Что касается неожиданности, то, как представляется, этот признак часто характеризует непреодолимую силу, но все же не является обязательным. Так, можно ожидать стихийного бедствия, но быть не в силах предотвратить его последствия. Для этого может, в частности, не хватить времени, если прогноз сделан незадолго до наступления такого события.

Помимо этого, источник непреодолимой силы характеризуется наличностью, т. е. пределами во времени: воздействие обстоятельства должно уже начаться и еще не завершиться. Ссылаться на непреодолимую силу при причинении вреда после завершения события нельзя. В этом случае вред должен оцениваться по общим правилам.

Уголовно-правовое значение непреодолимая сила имеет только в случае, если человек под воздействием ее источника причиняет вред, внешне совпадающий с каким-либо преступлением, предусмотренным Особенной частью УК РФ. Необходимо установить наличие причинной связи между воздействием на человека источника непреодолимой силы и вредом, причиненным общественным отношениям, охраняемым уголовным законом. Только в этом случае можно прийти к выводу о том, что причиненный вред не является преступлением.

Субъективный признак в уголовно-правовой характеристике непреодолимой силы означает невозможность для конкретного лица, находящегося под воздействием чрезвычайного события, проявить свою волю в деянии. Это обусловлено тем, что физические силы, возраст, опыт, навыки, психическое состояние лица индивидуальны.

Частным случаем отражения положений о непреодолимой силе в уголовном законе является ч. 2 ст. 28 УК РФ, предусматривающая невиновное причинение вреда в ситуациях, когда лицо не могло предотвратить последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий.