Текст книги "Больше, чем любовь"

Она не успела и рта открыть, как он шагнул в лифт и уехал.

«Вот наглый тип! – мысленно возмущалась она, возясь с ключами. – Какое ему дело, подходит мне Сашка или не подходит? Получается, не зря Соловьев его недолюбливает».

На следующий день Саша молчал, насупившись. Наташа не понимала, почему он дуется. Недоволен, что Пахомов подвез ее до дома? Так сам же разрешил! Такое его поведение она называла «кто в доме хозяин», и старалась не обращать внимания, поскорее его отвлечь. Ластилась, как котенок, тормошила, называла всякими смешными прозвищами, и Сашка сдавался. Для себя Наталья решила, что никогда не допустит ссор. Зная, что характер не позволит ей вынести ни одного обидного слова, она просто до них не доводила. В восемнадцать лет многим кажется, что без ссор любовь будет вечной.

Глава 2

Как это часто бывает, вначале день свадьбы казался бесконечно далеким, и вот он уже наступил…

Наталья сама сшила себе подвенечное платье: кремового цвета кружева на обтягивающем лифе, шелковые рукава и пышная юбка из того же материала. Решила обойтись без фаты – золотистые локоны украшал венок из искусственных цветов.

– Наташка, ты принцесса! – восторгалась Людка, любуясь подругой. – Впрочем, с твоей фигуркой хоть в мешок нарядись, все равно красавицей останешься. Но у меня тоже ничего костюмчик! Свидетельница будет на высоте, как думаешь?

– Чудный костюм, – рассеянно похвалила Наташа, которая ни о чем, кроме предстоящей свадьбы думать не могла. – Людка, я так счастлива! Порой мне казалось, что Сашка так и не сделает предложение.

– Ну и что? Не он, так другой! Такие красотки в девках не засиживаются, – уверенно заявила Людка, выглядывая в окно. – О, жених уже прикатил!

Во время церемонии Наталья так волновалась, что еле сумела расписаться в книге регистраций. Будто во сне она принимала цветы и поздравления, и пришла в себя только в машине, украшенной колечками и лентами.

Борис Пахомов, как радушный хозяин, встречал молодых у дверей ресторана. Обняв родственника, он галантно поцеловал руку невесте и проводил их в зал.

Стол в форме буквы «П» действительно выглядел «не бедно». Кроме того, около танцплощадки расположился ансамбль из шести человек, это стало приятным сюрпризом.

– Мой подарок новобрачной, – пояснил Боря.

В ответ Наташа благодарно улыбнулась ему.

После первых тостов и криков «горько», когда гости наконец занялись едой, она поинтересовалась у Сашки:

– А где тут Борины родители?

– Дядя Леша сказал, что ноги его в этом кабаке не будет. Они только на регистрации были.

– Разве можно ссориться вот так, навсегда? – удивилась Наташа.

В ответ Сашка пожал плечами:

– Дядя Леша – кремень. Он всю родню против Борьки настроил.

Заиграл оркестр, кто-то за столом крикнул: «Танец жениха и невесты!»

Наташа немного смутилась, по ее представлениям Сашка танцевать не умел, а тут вальс, да еще в центре зала, в одиночестве, под взглядами такого количества народа! И правда, получилось неудачно. А еще она заметила, что стоявший в дверях Пахомов наблюдал за ними с явной насмешкой.

После вальса зазвучала быстрая музыка, потянулась танцевать молодежь, а за ней и пожилые гости.

Через некоторое время оркестр взял передышку, гости разбрелись по залу. Кое-кто вышел в холл покурить. Пока на нее никто не обращал внимания, Наташа решила улизнуть в туалет.

В холле она увидела Павла, и что-то ворохнулось в душе. Она давно забыла про свою мимолетную влюбленность, и все-таки…

– Привет, – сама подошла она к нему.

– Привет, – улыбнулся Паша.

– Как поживаешь?

– Нормально.

Наташа знала, что Пашка с Янкой еще прошлым летом поженились в Паланге. После зимней сессии Яна взяла академку.

– А где твоя жена?

– Яна у родителей, рожать там будет.

– Рада за вас, – сказала Наташа, хотя радости никакой по этому поводу не испытывала.

– Ты счастлива? – вдруг спросил Павел.

– Да, конечно. Я выхожу замуж по любви и уже совсем забыла, что когда-то была влюблена в тебя.

– Ты?..

– Да, Пашенька, ты мне с первого взгляда понравился. Но я решила не мешать подружке. Вряд ли кто еще позарился бы на нее, с ее-то бесцветной внешностью!

Наташа сама не знала, зачем выпалила это. Павел стоял ошарашенный, а она развернулась, взмахнула своей пышной юбкой и поспешила в сторону туалета.

Чуть приоткрытая дверь по правую руку распахнулась, и перед ней оказался Борис.

Ехидно улыбаясь, он спросил:

– Пардон, я не ушиб вас?

«Неужели слышал?» – испугалась Наталья.

И черт ее за язык дернул признаваться Пашке в том, что влюблена была когда-то. Да еще высказываться по поводу Янкиной внешности. А, впрочем, плевать, может, она последний раз в жизни видит этого Сашкиного родственника.

После небольшого перерыва и соответствующего количества криков «горько» вдруг снова раздались звуки вальса.

– Ты позволишь пригласить твою невесту, братишка?

Борис вопросительно смотрел на Сашку. Жених пожал плечами:

– Если она согласится…

Почему-то Наташа была уверена, что Борис хорошо танцует и, хотя чувствовала себя неловко после того, что Пахомов услышал, кивнула.

Он церемонно взял ее за руку, вывел на середину зала, и они закружились под чарующие звуки вальса Свиридова.

– Вы хорошо танцуете, где научились? – начала разговор Наташа.

Не молчать же букой? Он столько для них сделал, даже оркестр на ее свадьбе есть.

– Я без ложной скромности скажу вам, сестричка, что обладаю еще множеством талантов, – насмешливо произнес Борис, – а танцевать меня учила Мария Петровна.

– Во Дворце пионеров? – обрадовалась Наташа.

– А вы что, тоже туда ходили?

– Да, два года, до девятого класса. Даже в конкурсах участие принимала.

– Жаль, что мы не занимались вместе, мне никогда не попадалась столь послушная партнерша, – признался Борис.

– Как мы могли заниматься вместе, ведь вы…

– Такой старик, вы хотели сказать?

Наташа промолчала. Он здорово танцует, но тридцать лет – это ведь и правда, не молодость…

Музыка кончилась, Борис поклонился, и только тут Наташа заметила, что все смотрели на них и неожиданно зааплодировали.

Пахомов поднял руку:

– Дорогие гости! Как оказалось, мы с новобрачной учились танцевать в одном и том же месте, но к сожалению, в разное время. Если вы желаете продолжения показательных выступлений, попросим невесту!

Тут и там раздалось: «Просим, просим!»

Он обернулся к Наташе, заразительно улыбаясь:

– Что будем танцевать – ча-ча-ча, танго, фокстрот? Давайте танго.

Наташа медлила с ответом. Танго, такой сложный и страстный танец, на собственной свадьбе, с посторонним мужчиной!

– Нет, лучше фокстрот.

– Я понял ход ваших мыслей. Фокстрот! – крикнул Пахомов оркестру.

Они стояли посреди зала, и он все еще держал Наташу за руку. Только она захотела ее убрать, как зазвучала музыка. Классический фокстрот, «Чай вдвоем», у мамы сохранилась эта пластинка. Хотя Наташа давно не танцевала, но Борис вел уверенно, и через несколько тактов она уже не задумывалась о движениях. Вначале гости только смотрели на них, но постепенно пожилые пары присоединились.

– Вот на нас и перестали пялиться. Relax, Наташенька, – прошептал Боря.

Она послушно расслабилась.

– Итак, сестричка – мы ведь с вами теперь родственники, – вы посчитали танго слишком сексуальным танцем для собственной свадьбы?

Наташа подняла удивленные глаза.

– Да, да, именно так вы подумали. С тех пор, как мы познакомились, я понял, что читаю ваши мысли. Не верите?

– О чем же я сейчас думаю?

– О том, что я наглый тип и пора сменить тему разговора.

Наташа рассмеялась. Действительно, пора сменить тему.

– Повинуюсь. У вас красивое платье и мне нравится, что оно не до полу, совсем как для бальных танцев.

– Я сшила его сама.

– Вы так сказали, как другая похвалилась бы: «Это платье от Кардена». Похоже, у вас талантов не меньше, чем у меня.

– Ваша самоуверенность…

– Граничит с наглостью, вы хотите сказать? Я это неоднократно слышал. Но что поделать, если я чувствую себя талантливее, умнее и удачливее многих? Делать вид, что я глуп и несчастлив? Нет, моя милая сестренка, я себе цену знаю, да и женщины любят уверенных в себе мужчин, не так ли?

Наташа мельком взглянула на него и промолчала. Зачем он ведет с ней такие разговоры?

– Не хочется быть навязчивым, но напоминаю, что хотел бы погреться в лучах вашего семейного счастья, – он говорил почти серьезно, – вы ведь пригласите меня к себе на завтра? Я слышал, у вас собирается молодежь. Или я слишком стар для вашей компании?

– Приходите, – кивнула Наташа.

Неудобно отказывать, он ведь второй раз просит.

– И там мы с вами потанцуем? Вам ведь понравилось? Не забудьте, я читаю все ваши мысли!

Когда музыка смолкла, Борис поклонился партнерше и повел ее на место. Там он извинился перед Сашкой, что так надолго лишил его возлюбленной, с усмешкой заметив, что впереди у них вся жизнь.

Снова гости кричали «горько!» и считали «раз, два, три…» Оторвавшись от жениха, Наташа увидела, что Боря стоит в дверях и смотрит на нее. Отчего-то ей стало не по себе. А тут еще новоиспеченная свекровь подлетела:

– Что же вы, детки, не танцуете?

Она вытащила невесту и жениха в центр зала, вот только топтание с Сашкой показалось Наташе пародией на танцы. Похоже, пока ее не было рядом, он перебрал лишнего, и теперь разве что не висел на ней. Она попробовала слегка встряхнуть его, тогда Сашка принялся ее целовать. Почему-то она застыдилась и, едва высвободившись, обернулась к двери. Бориса там уже не было. Она быстро оглядела зал, но не нашла его.

Через некоторое время подружки затеяли похищение невесты с целью выкупа. Улучив момент, Людка повлекла Наташку в дамский туалет, рассудив, что там жених ее не найдет. В холле Пахомов разговаривал с каким-то неприятным типом. Наташу поразило Борино лицо. Он говорил тихо, бесстрастно, а глаза – ледяные. Это был совсем другой человек, непохожий на весельчака и любезного кавалера. Она расслышала слова:

– Завтра – последний срок. Не принесешь – пеняй на себя, на счетчик поставлю.

Не попрощавшись, Пахомов отвернулся от собеседника и тут заметил подруг. Вежливо улыбнулся, хотел было пройти в свой кабинет, но Наташа его задержала:

– А почему вы не за столом?

– Потому что меня никто не приглашал… на сегодня, – криво усмехнулся Пахомов.

– Это недоразумение, просто все думали, что вы, как хозяин, то есть директор… – Наташа смешалась и почувствовала, что краснеет. – Мы не думали, что вы…

– То есть вы полагали, что у меня хватит наглости сесть за стол, не получив приглашения? Ее хватило лишь на то, чтобы пригласить вас на танец.

Кивнув, он вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

– Какой красавец! – закатила глаза Людка. – Что ты нас не познакомила? А танцует как!

– Познакомлю завтра. А что до танцев, так ты ему все ноги оттопчешь.

Людка не была обидчивой и откровенную грубость пропустила мимо ушей. Она действительно не умела танцевать, к тому же была толстушкой, и это еще мягко сказано.

– А что, Сашка его на завтра пригласил?

– Нет, я, – отрезала Наташа, почему-то рассердившись на подругу.

Праздник продолжался и дошел уже до той стадии, когда не помнят, по какому поводу собрались. Молодежь веселилась и танцевала, старики сидели группами и что-то вспоминали. К жениху то и дело подходили родственники и друзья, почти со всеми он выпивал.

Ольга Павловна встревожено смотрела на зятя и подозвала дочь глазами.

– Натуля, тебе не кажется, что вам пора уезжать? Боюсь, Саше станет совсем плохо.

«И правда, – раздраженно подумала Наташа, – здорово набрался. Никогда его таким не видела».

Она подошла к жениху.

– Милый, давай поедем домой, а гости пусть веселятся.

Сашка начал отказываться, говорил, что еще мало танцевал и потащил Наташу на середину зала. Слава богу, верхний свет выключили, горели только бра вокруг стола, и не видно было, что он еле стоит на ногах.

– Ну, Сашунчик, поедем домой, – упрашивала Наташа, – я хочу остаться с тобой наедине.

Сейчас ей не очень-то этого хотелось, но она боялась, что новоиспеченного мужа окончательно развезет.

Они выходили из ресторана под напутственные шуточки гостей. Дверь перед невестой открыл Борис и, пристально глядя ей в глаза, без улыбки пожелал спокойной ночи.

Несмотря на выпитое шампанское, Наталья не спала почти до утра. Зато Сашка заснул через десять минут после того, как добрался до кровати, едва выполнив свой супружеский долг.

Не такой она представляла свою первую брачную ночь. Конечно, это не первая их ночь, и все-таки…Ее новоиспеченный муж напился и спит, да еще похрапывает. Ну что ж, храп – не самый большой недостаток. То, что танцевать не умеет – тоже ерунда! Наташа представила, как легко кружилась в вальсе с Борей, но тут же отогнала видение. Зато ее Саша – умный, эрудированный, с ним любому интересно поговорить. И еще он ее любит, и она его. Так что пусть спит. Завтра начнется новая жизнь.

Наутро она вскочила первой, приняла душ, накинула подаренный подругами пеньюар и понесла мужу кофе в постель.

– О, спасибо, – пробормотал Сашка, с трудом разлепляя глаза, – я, кажется, перебрал вчера?

– Да уж, – укоризненно покачала она головой, – на собственной свадьбе!

– А что мне еще было делать, когда жена с другим растанцевалась!

Непривычное слово «жена» прозвучало как «моя собственность».

– Кстати, почему Боре приглашения не послали?

– А зачем приглашение? Ресторан-то его!

– Но он обиделся и даже ни разу за стол не присел. Вообще-то это свинство! Зато на сегодня я его пригласила.

– А ты у меня спросила? – возмутился Сашка. – Может, я его видеть не хочу!

– Между прочим, он устроил нам свадьбу за половину цены, и он тебе брат.

– Седьмая вода на киселе, – Саша допил свой кофе и переставил поднос на столик. – Не очень-то мы общались, а последние лет десять его никто из семьи вообще не видел – и где его мама откопала? Ну, хватит о нем. Иди ко мне, моя женушка.

Наташа потянулась к Сашке. Из кухни, где никогда не выключали радиоточку, доносили звуки «Кумпарситы». «Танго, самый сексуальный танец», – промелькнуло в голове, а потом она обо всем забыла…

К пяти часам начали подтягиваться друзья. Было шумно и весело, тосты следовали один за другим, и в семь уже спорили, кого посылать за добавкой. Наташа успела забыть, что пригласила Борю, и когда открыла дверь на звонок, немного растерялась.

– Борька, привет, – почему-то обрадовался Сашка и, как оказалось, не зря. В двух больших сумках Пахомов притащил кучу выпивки и закуски, то, что не успели подать гостям, как объяснил он.

– Ребята, это Борис Пахомов, мой троюродный брат, и он нас спас! – дурашливо представил Сашка, потрясая двумя бутылками.

Кто-то закричал «Ура!», а Наташа поспешила усадить гостя. Свободное место оказалось рядом с Людкой.

Борис выпил предложенную штрафную и стал прислушиваться к общему разговору. Вначале обсуждали литературу, потом фильмы недавней недели французского кино, затем свернули на экономику и политику. Дружно заговорили о том, что на загнивающем Западе страдают от кризиса перепроизводства, а у нас прилавки пустые. Вот бы нам их разнообразие товаров, мы бы разом все раскупили…

– Разрешите вставить несколько слов, – вмешался Пахомов, – все здесь взаимосвязано. Кризис перепроизводства вызван высокими технологиями, автоматизацией и роботизацией. Отсюда безработица и отсутствие покупательной способности у большой части населения, и это тоже, в свою очередь, влияет на перепроизводство. Замкнутый круг. Когда у нас будет безработица, товаров тоже хватит на всех, кто сможет их купить.

– Ну, нам-то безработица не грозит! – воскликнул Сашкин однокурсник.

– Слава богу и партии! – рассмеялся Боря.

Наташа обратила внимание, что он сказал всего несколько слов, но это оказалось к месту. Он объяснил очень доходчиво, будто расставил точки над «i». Ведь всем было известно и про безработицу, и про роботизацию, но никому из ребят не пришло в голову сделать такие выводы. Похоже, он действительно, умен.

Но все-таки не умнее ее Саши, тут же одернула она себя. Его статьи уже печатают в университетской многотиражке, и как хорошо, совсем профессионально они написаны! Он очень талантлив, так говорили многие, и Наташа верила, что Сашка станет известным журналистом. Думая об этом, она влюблено смотрела на мужа. Людка вздохнула:

– Какая ты счастливая!

– По-моему, Саше очень повезло, – заметил Боря и предложил еще раз выпить за молодых.

Когда в другой комнате зазвучал проникновенный голос Кена Хэнсли: «There I was on a July morning…», Пахомов предложил Наташе:

– Может, потанцуем?

Она оглянулась. Сашка ушел с ребятами на кухню спорить дальше. Кивнув, она поднялась.

В комнате было почти темно. Кто-то целовался на диване, вторая парочка сплелась в объятиях, еле-еле переступая под музыку.

– Да, под такую музыку только целоваться и можно, – шепнул Борис, слегка прижимая Наташу.

– А вам не нравится? – она попыталась незаметно отстраниться.

– Напротив! Это моя музыка. Я целовался под нее, когда вы еще и пионеркой не были.

– И с кем же целовались?

– Естественно, с комсомолками, партийным дамам я тогда был не интересен, – рассмеялся Боря.

– А вы что, член партии? – недоверчиво спросила она.

– Конечно. Я умею держать нос по ветру. Иначе не защитил бы диссертацию на тему «Особенности экономического развития припортовых регионов Советского Союза», и не стал в двадцать шесть лет директором ресторана. Вы еще не разочаровались? – спросил он вдруг.

– В чем? – не поняла Наташа.

– В муже.

Она рассердилась:

– Вам не кажется, что в день свадьбы…

– В день свадьбы вы признались какому-то парню, что были влюблены в него.

– А вас никогда не учили, что подслушивать нехорошо?

– Я не подслушивал специально, просто не хотел мешать вашему разговору. Как я понял, жена этого типа вам в подметки не годится, и парень много потерял, не разглядев в свое время вашей любви.

– Не было никакой любви, я просто пошутила вчера. Сама не знаю, что на меня нашло.

– Значит, вы по уши влюблены в своего Сашеньку… А ведь кроме забот, он вам ничего не даст, попомните мое слово!

Ей тут же захотелось вырваться из его объятий. Как он смеет говорить такое? С трудом она взяла себя в руки и спросила с деланным равнодушием:

– Вам-то что?

– Может, я жалею вас…

– Я в вашей жалости не нуждаюсь, – холодно проговорила она.

– А если я влюбился с первого взгляда?

Наташа отстранилась.

– Шутка. Не вырывайтесь, сестричка. У нас впереди еще пара минут июльского утра… Нет, серьезно, мне жаль, что мы познакомились, когда было уже поздно. Или не поздно? Неужели вы только сегодня… как бы это помягче выразиться?.. Ну-ка, посмотрите на меня. Здесь темно, но я постараюсь разглядеть.

Наташа нехотя подняла глаза.

– Не нынче, давно, – сделал он заключение. – Год назад? Можете не отвечать, я и так все вижу… Ну, если вы до сих пор не расстались, значит, это серьезно, по крайней мере, с вашей стороны. Вы сами его на себе женили?

– Не хамите, я никогда никому не навязываюсь!

– И это правильно. Я терпеть не могу женщин, которые добиваются любви, это чисто мужская роль. А женщина должна по желанию дарить любовь тому, кто ее любит. Рад, что у вас такой случай. Хотя остаюсь при своем мнении: он вас не заслуживает.

– Хотелось бы знать, почему?

Было интересно, что он ответит, и вообще этот разговор интриговал ее. Наташа чувствовала, что нравится Боре, и злилась на себя за то, что ей приятно его слушать. Она не хотела быть похожей на Ольгу, которая, едва выйдя замуж, флиртовала со всеми подряд.

Он пристально взглянул на нее.

– Ваша будущая жизнь представляется мне ясно, как открытая книга. Наш талантливый Сашенька будет требовать забот, поклонения, и все это он от вас получит… А вы, взамен – что?

– Его любовь!

– Слишком емкое понятие, – усмехнулся он. – По-русски это означает страсть, привязанность, жалость и так далее. Я бы предпочел страсть.

– Может, хватит? – она решила прекратить рискованный разговор. – Похоже, в этом вопросе мы никогда друг друга не поймем.

– А мне кажется, что поймем когда-нибудь. Вот и музыка кончилась. Выйдем на кухню покурить с ребятами?

Но на кухне было пусто, взрывы хохота доносились из гостиной.

– Здесь есть шампанское. Выпьем на брудершафт? – предложил Пахомов. – Мы ведь теперь родственники. Хотя в обращении на «вы» есть определенная прелесть, какая-то старомодная дистанция. Или вы не хотите ее сокращать? А может, боитесь невинным поцелуем изменить молодому супругу?

Он явно смеялся над ней, и Наташа ответила решительно:

– Ничего я не боюсь, наливайте!

Их локти были на разной высоте, и Борису пришлось слегка присесть. Поставив бокал, он, не отрывая взгляда от ее губ, наклонился. Опять она испытала то же странное ощущение и, хотя поцелуй длился совсем недолго, Наташа дрогнула.

– Тебя будто током ударило? Не удивляйся, похоже, мы к одной электросети подключены, – рассмеялся Боря и потащил ее танцевать. – Это не танго, но мы его еще станцуем. Я так думаю! – закончил он голосом Кикабидзе, подняв указательный палец.

Пока они танцевали, Пахомов молчал, но его молчание держало Наташу даже в большем напряжении, чем предыдущий разговор. До конца вечеринки они больше не общались.

Боря был галантен с Людкой, чем-то постоянно смешил ее, а она кокетливо стреляла своими большими зеленоватыми глазами и таяла от удовольствия. В общем разговоре он участия почти не принимал, хотя выходил с толпой покурить. Около полуночи пошел одеваться, предложив подвезти тех, кому по пути.

– За вами… то есть за тобой, опять заедут? – спросила Наташа.

– Нет, поймаю такси. Ничего, если я буду иногда звонить? – спросил он у Сашки. – Приятно вновь обрести родственников.

– Звони, только мы здесь всего на месяц. Когда родичи из санатория вернутся, будем, наверное, снимать комнату.

– Ну что ж, желаю счастья, – Боря поцеловал Наташе руку, попрощался с Сашей, подхватил Людку под локоток и покинул квартиру. Еще одна парочка поехала вместе с ними.

На следующий день в институте Людка рассказывала:

– Этот Боря Пахомов – просто душка! И галантный, и весельчак, каких поискать! Сначала подвез на такси ребят, потом меня, хотя это крюк порядочный, ему ведь на Комендантский… Представляешь, попросил показать мои окна! Как ты думаешь, зачем? Хочет встретиться!

– Хотел бы встретиться, спросил бы телефон, – прокомментировала Наташа.

– Действительно, как же я не догадалась дать ему номер? – расстроилась Людмила.

Наташка чуть было не брякнула, что Пахомов не любит девиц, которые сами вешаются на мужчин, но смолчала. Она даже мужу не рассказывала, о чем говорила с Борей, хотя обычно от Сашунчика у нее тайн не имелось.

Прошло полмесяца супружеской жизни. Поскольку молодые не могли никуда уехать из-за учебы, в отпуск отправились Сашины родители, предоставив им на месяц свою квартиру.

Однажды, подойдя на звонок к телефону, Наташа услышала:

– Здравствуй, Наташенька, это Боря. Где вы были? Я несколько раз звонил.

Узнав Пахомова, она удивилась и… обрадовалась.

– Только что в дом вошли, мы ведь сегодня учились.

– А я уже и забыл, что суббота у студентов рабочий день. Какие планы на воскресенье?

– Пока никаких.

– Зато у меня есть предложение. Можно к вам подъехать?

– Приезжайте.

Повесив трубку, она сообщила:

– Санчик, сейчас Пахомов приедет.

Удовольствия на лице мужа не читалось, но Наташа решила не обращать внимания.

Борис появился буквально через пятнадцать минут.

– Сань, ты рыбалкой еще увлекаешься? – спросил он с порога. – Помню, мальчишкой всегда с отцом ездил. Дяди Колины снасти, надеюсь, целы?.. Предлагаю съездить порыбачить.

– Вот здорово! – обрадовался Сашка. – Наверное, больше года удочки в руках не держал. Натуля, я съезжу с Борей?

– А мы и ее с собой возьмем, – вмешался Пахомов и впервые посмотрел на нее. – Десять минут вам на сборы. Мы как раз успеем на вечернюю зорьку.

Наташа поспешила на кухню.

– Если ты насчет еды, то у меня все есть, только соль забыл, – крикнул Боря из коридора.

Вручив ему пачку соли, она отправилась одеваться. Пришлось натянуть латанные Сашкины джинсы и свитер крупной вязки почти до колен. Сам Сашка вырядился в стройотрядовскую форму.

Окинув ее взглядом, Боря улыбнулся:

– Стильно выглядишь! Прихвати куртку и косынку. Хотя куртки у тебя здесь, конечно, нет… Не откажешься от моей ветровки? Я обойдусь этим.

«Это» было модной серой фланелевой курткой со множеством карманов и молний. Ни у одного знакомого парня Наташа такой не видела. Новенькие джинсы «Wrangler», кроссовки фирменные… Почему-то в душе вскипело раздражение. «Это он так в лес вырядился, пижон! А мы рядом с ним как два пугала!»

– У вас и лодка есть? – спросила она неприятным голосом.

– Естественно – небольшая, надувная. И двухместная палатка. Но, кажется, мы перешли на «ты»?

– Да, я помню, – буркнула Наташа.

Когда Сашка нашел в кладовке удочку и две пары резиновых сапог, они покинули квартиру.

Спустя полчаса они уже мчались в белой «Волге» по Приозерскому шоссе. Был ясный майский день, листва на березах только пробивалась и деревья вдоль дороги казались окутаны нежной дымкой. Даже в машине ощущалась весенняя свежесть.

Сашка глубоко вздохнул:

– Здорово, что ты нас вытащил. Скоро зачеты начнутся – не до рыбалок будет. А куда мы едем?

– На Вуоксу, недалеко от Лосева. Красивейшие места и рыбалка отличная. Ты там бывала, Наташа?

– Нет, – помотала она головой.

– Тебе понравится.

– Это точно, – подтвердил Сашка. – Мы с отцом ездили в те края несколько раз.

Он открыл окно.

– Наташе не надует? – побеспокоился Боря.

– Нет-нет! – поспешила ответить она, с удовольствием откидываясь на мягкое сиденье.

Здорово вот так мчаться! Когда-нибудь у них с Сашкой тоже будет своя машина. Конечно не «Волга», а «Жигули» или хотя бы «Запорожец»…

– Мы с твоего разрешения закурим, – Боря вопросительно посмотрел на нее через зеркальце заднего вида.

«Никогда никто не спрашивал у меня об этом», – пронеслось у Наташи в голове, и она поспешно кивнула.

Они остановились на самом берегу Суходольского озера. Широкая поляна с выложенным из камней кострищем заканчивалась небольшим песчаным пляжем.

В багажнике у Бори оказались складной столик и три стула. Достав их, он поручил Наташе разобраться с продуктами, а сам с Сашкой занялся палаткой и лодкой. Наташа расставила на столе миски, тарелочки с сыром, колбасой и ветчиной, порезала салат из огурцов. Что делать с замаринованным в трехлитровом бидоне мясом, она не знала.

– Вот тебе хворост, разжигай огонь, а мы отправимся за настоящими дровами, – сообщил Пахомов, кинув охапку веток возле кострища.

Она исчиркала весь коробок, однако тонкие прутики, едва занявшись, тут же гасли. Борис, притащивший с ее мужем сухое бревно из леса, увидел и не удержался:

– Непутевая сестричка, костра не разжечь! Как же ты семейный очаг хранить будешь? Сама уже от холода дрожишь…

Он достал из машины ярко-синюю ветровку и заботливо накинул ей на плечи. Затем ловко переложил хворост домиком, подсунул под него несколько кусочков бересты и с одной спички разжег костер.

– Учысь, жэнщина! – произнес он комически-грозным тоном и рассмеялся. – Пойду, помогу твоему супругу дров напилить, а то он уже взмок, а толку чуть.

Пахомов скинул мохнатый свитер и в одной фланелевой рубашке перепилил все дрова, а потом и наколол их.

Через несколько минут они уже сидели у костра, наблюдая за разгорающимся пламенем. Боре было жарко, и он расстегнул еще пару пуговиц на рубашке, открывая покрытую курчавыми волосами грудь. Наташа смущенно отвернулась, чтобы не пялиться на этого разгоряченного работой мужчину.

– Ну что, поплыли? – нетерпеливо заерзал Сашка.

– Да надо бы… – задумчиво посмотрел на озеро Борис, – только боюсь, что наша хранительница очага проворонит момент, когда угли будут готовы. Мой богатый жизненный опыт показывает, что ни одна женщина не способна приготовить настоящий шашлык. Может, после?

– Ну, нет! У меня уже руки чешутся, один пойду.

Прихватив удочки, Соловьев спустился к воде, и через минуту надувная лодочка уже удалялась от берега.

Было тихо, только какие-то птицы перекликались в лесу. Наташа с Борей молча прислушивались.

– Жаль, для соловьев рановато, их здесь несколько.

– Откуда ты знаешь? Может, в этом году не прилетят.

– Соловьи гнездятся на одном месте, а здесь их спугнуть некому.

Они посидели так еще несколько минут, затем Пахомов включил магнитофон в автомобиле. Нежная музыка не нарушила спокойствия тихого вечера.

– Приятная мелодия, – заметила Наташа.

– Ты ее никогда не слышала? – не поверил Боря и слегка усмехнулся.

Несильный женский голосок и мужской баритон по очереди тянули незатейливую мелодию, часто повторяя по-французски: «Je t'aimer». Затем голоса смолкли, соло вел саксофон, и только женщина иногда вздыхала.

– Тебе нравится?

– Да, – кивнула Наташа. И вдруг поняла, что означают эти вздохи.

– Это записали два любовника, – невозмутимо заговорил Боря, при этом в глазах плясали веселые чертики. – Она красавица, фотомодель, а он невысокий уродец. Но он заставил ее так полюбить себя, что она стала его рабой, исполняла все фантазии… Например, он приказывал ей ползать на коленях за специально разбросанными по полу шахматами. Представляешь картинку: обнаженная красотка на карачках смотрит на своего господина в ожидании его очередного каприза…

Пока он говорил, мелодия и сопровождающие ее вздохи достигли апогея.

– Какая мерзость! – вскочила Наташа.

– Это ты о чем? – изобразил удивление Пахомов. – О музыке или… Э, да ты еще совсем девчонка! – он громко расхохотался. – Пардон. Я не собирался заниматься растлением малолетних, представлял, что ты уже женщина, и имеешь некоторый опыт. Но, похоже, этот опыт не отличается разнообразием.

Резко отвернувшись от него, Наташка быстро пошла к воде. «Так хорошо было, а этот пошляк все испортил», – думала она со злостью.

– Неужели тебе не понравилось? – Боря подошел так тихо, что она вздрогнула. – Ведь эта вещь – настоящее олицетворение страсти, произведение искусства, которому суждена долгая жизнь. Ну, посмотри на меня. Какая злючка! А глазки-то сверкают! Карие глаза у блондинки – большая редкость. Или ты красишь волосы? – он дотронулся до кончиков ее золотистых локонов.

Наташа непроизвольно отшатнулась.

– Не бойся, я не кусаюсь. Но ты, при безусловной стройности – очень и очень аппетитная, так бы и съел! Ну вот, опять рассердилась… Хватит дуться, больше не буду тебя развращать, подожду, пока повзрослеешь. Ну, посмотри на меня. Мир?

Его глаза искрились весельем, и она сама едва сдерживала улыбку. Демонстративно надув губки, отвернулась и пошла к костру, Боря последовал за ней.

– Ого! Надо срочно нанизывать мясо на шампуры, а то угли прогорят. Я научу тебя, как это делать.

Шашлыки подоспели как раз к возвращению Сашки. Муж с гордостью вручил Наташе двух подлещиков и окуня.