Текст книги "Атмосферное давление"

В заснеженном парке

 
В заснеженном парке
в тиши городской
трамвай старой марки
стоит холостой.
 
 
Он ждёт пассажиров
отправиться в путь
по рельсам-пунктирам,
чтоб день обогнуть.
 
 
Он ловкий лазутчик
в дозоре дневном,
надёжный попутчик
в обходе ночном.
 
 
Немой он извозчик
маршрутов людских,
бродячий философ,
и тайн городских.
 
 
Под шум монотонный
поможет уснуть
и даже бездомным
рад дверь распахнуть.
 
 
Безмолвный романтик
и в холод, и в зной,
дороги посланник
и брат мостовой.
 
 
Он друг человека,
он счастья кузнец,
он знахарь и лекарь
разбитых сердец…
 
 
Он утром вас встретит
в беспечность, в беду,
никто не заметит
его доброту.
 

Неужели всё пройдёт бесследно

 
Неужели всё пройдёт бесследно?
Разве можно быстро всё забыть,
как луна в ночи мерцала бледно,
превращая путь в витую нить?
 
 
Как дождливо подбиралась осень,
как дрожала на ветру в руках,
я боялась натолкнуться очень
на пустые тени в зеркалах.
 
 
А надежда умирает первой,
верить хочется, но не с руки,
от любви становишься ты нервной,
упираясь по дороге в тупики.
 
 
Тлеет время, словно сигарета,
да и жизнь проходит не ахти,
но не жалко, что однажды где-то
дважды летом в реку не войти.
 

Рано утром

 
Сегодня утро нежное и тихое
и Волга вскрыла вены ото льда,
а красота царит вокруг неслыханная.
И собирают тучи в небе холода.
 

Ещё одна весна

 
Пришла ещё одна весна,
защебетали резво птицы,
и серо-жёлтые тона
разбудит радугой она
с периферии до столицы.
 
 
Подарит жителям земли
цветы и листья на деревьях,
и полетят жужжать шмели,
и где-то за окном вдали
начнётся пахота в селеньях.
 
 
А если не придёт весна?
Не защебечут резво птицы?
Научатся ль ценить тогда
и понимать, что без труда
нет жизни здесь и за границей?
 

Ранняя весна

 
Люблю я март, за ним апрель,
когда земля не отогрета,
ещё вчера мела метель,
но соло зимнее пропето.
 
 
Люблю мгновения весны
заснежных, ветрено-дождливых,
вечнозелёный цвет сосны
и пенье птиц, лесных и милых.
 
 
Люблю бродить в тиши одна
по улицам однажды утром
и за кормушкой у окна
понаблюдать, как муж премудрый.
 
 
Как лёд растаял затяжной,
дрейфуя в лужицах весенних,
чтоб отогрелся шар земной
в сугробах снега высоченных.
 

В преддверии лета

 
Гром прогремел, и солнце в небе,
и дышит свежестью асфальт.
По лужам на велосипеде
кручу педаль, куда-то вдаль.
 
 
Поеду по большой дороге,
поля, берёзы в стороне,
сегодня день на самотёке
я проведу наедине.
 
 
Уеду побыстрей от мира,
от шума людных городов,
бутылку свежего кефира
я раздавлю меж облаков.
 
 
Колёса прыгают на кочках,
и в тёплый вечер на реке,
в траве, в голубеньких цветочках
я пролежу на пиджаке.
 

Посторонний

 
Мы с тобой знакомы две недели,
кажется – прошёл уж целый год,
в ресторане люди захмелели —
маленький, банальный эпизод.
 
 
Я пока ещё не знаю, кто ты,
надо ли тебя мне узнавать.
Ты как незнакомые мне ноты,
главное – тональность подобрать.
 
 
Сколько разных крутится историй,
выбрать бы суметь всего одну,
слишком много в жизни траекторий.
Как найти, попасть в свою волну?
 
 
И никто не даст тебе ответа,
даже самый главный ГОСПОДин.
Не терзайся, не страдай об этом,
жизнь, она как горный серпантин.
 
 
То тошнит, то вид красивый сбоку,
страх и радость словно два в одном.
Может быть, поймать себе сороку,
чтоб решила за меня хвостом?
 
 
И вопросов больше, чем ответов,
а дорога круче и быстрей,
завтра я подумаю об этом.
Может, завтра стану я мудрей?
 
 
Жизнь рисует конус трёхсторонний
с разной в основанье высотой,
и сегодня ты мне посторонний —
завтра вдруг окажешься родной.
 

Слова в стихах

 
Слова в стихах становятся пусты,
и ночью белой я одна гуляю,
ещё вчера мне улыбался ты,
сегодня – нервно размышляю.
 
 
Я на крыльце тихонько подожду
и полюбуюсь на закате томном,
летят стрекозы – видимо, к дождю,
а роза чайная покажется мне чёрной!
 
 
Любовь на вдохе кажется святой,
На выдохе – как будто бы
                                  терзанье!
Туман под вечер стелется седой,
в воде размыто нежное молчанье.
 
 
В старинном парке замерла любовь
и листьев шёпот ласковый и нежный,
твои глаза всплывают вновь и вновь,
а сердце бьётся яростно, как прежде!
 
 
Мне не судьба тебя совсем забыть,
нет сил оставить жгучее терзанье.
Так как же мне остаток дней прожить
и пережить душевное изгнанье?
 

Время

 
Меня не понял ты и даже не пытался,
ты всё запутал в жизни, как во снах,
и разрушалось всё, к чему ты прикасался,
и были яблоки отравлены в садах,
а время шло безжалостно и жутко,
и глупо строить планы на всю жизнь,
у завтрашнего дня нет промежутка,
и у природы точен механизм.
Под небом всё лишь временно бывает,
и каждый день как маленькая жизнь —
всё бесконечное конец свой обретает,
и в этом, собственно, и есть глобальный смысл.
 

Побольше жизни, господа!

 
Жизнь – это то, что происходит повседневно с нами,
не подлежит обмену и возврату каждый день,
пока наполеоновские мы вынашиваем планы,
опасность есть преобразиться в старый пень.
Я к жизни перестану относиться так серьёзно,
ведь из неё, увы, не выбраться живым.
Побольше ЖИЗНИ, господа! Пока не поздно!
И пусть дождём всё к чёрту смоет проливным!
 

Как хочется не пропустить в забеге свой черёд!

 
Как хочется не пропустить в забеге свой черёд,
Не потеряться в жизненном торнадо!
Но только дураки всегда идут вперёд,
а умные идут куда им надо.
 

Я забываю

 
Я забываю много дней,
в которых пробыли мы вместе,
уже не будет мне больней,
не хочется и даже мести.
 
 
Я забываю шёпот фраз,
в которых было много страсти,
я, безрассудно ошибясь,
пытаюсь вылезти из снасти.
 
 
Я забываю глаз твоих
прищур пронзительный и цепкий,
и лоск костюмов дорогих,
и рук движенья твоих крепких.
 
 
Я забываю навсегда
всё то, что связано с тобою,
ныряют утки на прудах,
скрываясь ловко под водою.
 
 
Я наконец смогла забыть,
я снова встретилась с собою,
теперь хочу одна побыть
и стать тебе совсем чужою.
 

Всё, что было раньше

 
Всё, что было раньше, я не понимала,
мне казались люди лучше и добрей,
через призму детства мир воспринимала,
а теперь собаки кажутся мудрей.
 
 
Я спускалась утром по сырым ступеням,
каждый день в асфальте плавал, как листва.
Календарь-зануда уступал неделям,
отрывая даты с белого листа.
 
 
Ты меня забудешь, может быть, не сразу,
может, чуть позднее ты нажмешь delete
и отправишь в урну ягодную фразу,
а с утра исчезнет фирменный омлет.
 
 
Растворюсь мгновенно в чате «Телеграма»,
заберу помаду, пудру и айфон,
видно, нам чего-то очень не хватало,
и, возможно, не был ты в меня влюблён.
 
 
За окном осенним дождик барабанил,
прибивая ловко городскую пыль.
Был бы счастлив каждый, если б не лукавил,
и тогда бы точно сказкой стала быль.
 

Летнее

 
На город медленно спускается закат
каких-то алых, ярко-розовых оттенков,
а лето быстрое сегодня нарасхват,
и сердце греет мне родная деревенька.
 
 
Природа спешно дарит свежее тепло,
душевной нежностью мне сердце обнимая,
я городское позабуду барахло,
в тиши лесной медитативно исчезая.
 
 
Мгновенья жизни я стихами соберу
в сентиментальную старинную открытку,
и солнце в небе подмигнёт тайком костру,
а ветер нежно постучит в мою калитку.
 

Мир полон чувств

 
Мир полон чувств для чувственных людей,
все наши мысли выбираем сами,
нам не найти ключей от всех дверей,
и счастье трудно измерять деньгами,
и деньги почитать совсем не стоит —
хорош слуга, да гнусный господин,
отрезок жизни деньги не удвоят,
и бестолковая машина – лимузин.
Для умных деньги составляют средство,
для глупых, алчных деньги – самоцель.
Какое ты оставишь в мир наследство?
 
 
Весенний сад иль дорогой бордель?
Сюрпризов много доставляет настоящее,
но, не бывает непогоды затяжной,
и ежедневно в небе солнце восходящее
сияет своей вечной красотой.
 

Рождённым в СССР

 
Нас учили с детства: «Я» – это ужасно,
«Я» стоит последним в русском словаре,
как-то это странно, как-то несуразно,
очень с этим сложно взрослой детворе.
Нас всегда учили: отдавай рубаху,
даже если больше нечего надеть,
но на деле это всех приводит к краху,
и об этом точно будем сожалеть.
 

Скрипач

 
За окошком лето, будто осень,
под ногами жёлтая листва,
ветер, дождь и холод – смертоносен,
и душа твоя совсем пуста.
 
 
И не будет больше обещаний,
привкус сладких слов оставь себе,
заберу колечко на прощанье,
растворюсь, исчезну я в толпе.
 
 
Дождик лупит каплями по крыше,
и раскаты грома в вышине,
а природа посылает свыше
нам сигналы в громкой тишине.
 
 
Только я уже совсем не слышу
или, может, просто не хочу,
заберусь, пройдусь по краю крыши.
А зачем?!
                    Подайте скрипачу!
 

Женщина

 
А женщина – она ж как крепкий гвоздь,
ведь на неё повесить можно очень много:
безумный муж принёс в кармане злость,
зануда-текст из затяжного монолога,
отвесил свои шутки юморист,
циничный муж не позабыл брюзжанье.
Апостол – вдохновенный моралист —
повесил проповедь как грешник оправданья.
 

Памяти Игоря Северянина

 
«Ананасы в шампанском!» – нам писал Северянин.
По мазку живописца узнаём грёзофарс!
Сам красив, и изыскан, и немного фонтанен,
королём был он назван поэтических царств!
Он парил над толпою, и немного снобился,
и укутал шелками женщин в гуще стихов!
А в реальности жизни мог он просто напиться,
и селёдочкой водку заедал Лотарёв!
 

Городская кинолента

 
Шум города доносится в окошко,
ворона что-то строго говорит,
на подоконнике пригрелась тихо кошка,
соседский пёс лениво вдаль рычит,
и жизнь как бы на миг остановилась,
зависла в облаке наивной добротой,
и во дворе как будто уместилось
звучанье киноленты городской.
 

Воскресенье

 
На дворе сегодня воскресенье,
я встаю немного погодя.
Может быть, испечь блинов с вареньем?
Но варенье не моя стезя.
 
 
Я люблю всё больше яйца всмятку
на манер французского пашот,
кофе, бублик, или даже связку,
или чай с пометкой «Бергамот».
 
 
Выпиваю чашку или больше,
заправляю кофе молоком,
хочется, чтоб утро было дольше,
солнечным и радужным притом.
 
 
А потом курить цигарку можно
(но не можно мне – я не курю)
и насочинять стихов безбожно,
а потом продать их по рублю.
 
 
И смотреть на жизнь философично
или посмотреть на жизнь вокруг,
как в природе в жизни всё циклично,
но мне больше нравится «а вдруг».
 

Соната № 2

 
Я встану на тонкий лёд
и тихо пройдусь по нему.
«Да ладно, и так сойдёт», —
отвечу я тихо ему.
 
 
Я глупой тогда была,
а ты, наверное, нет,
на небе горела луна,
и много дарил ты конфет.
 
 
Конфет не любила я,
но ты не замечал
любовь под названьем «а-ля»,
которую ты приручал.
 
 
Туманом покрыты глаза,
как пелена под водой,
в лесу раздаётся гроза,
душа пробита дырой.
 
 
Жестокой любовь была,
а может, вовсе и нет,
сыграла злодейка судьба
Шопена сонату мне вслед.
 

Ленивое утро

 
Сырок творожный я из детства
под крепкий кофе разверну,
уютный плед с большою клеткой
приносит осень ко двору.
Затопят печи домочадцы,
а воздух с угольным дымком,
уже одиннадцать, двенадцать —
и день крадут часы тайком.
 

Провожая лето красное

 
В парке забулдыга весело
провожает лето красное,
на лице сплошное месиво,
настроение – прекрасное!
Под кустом тиктокер песенку
угрожающе и бешено
голосит на злобу прессингу,
мне напоминая лешего!
 

Вижу на асфальте силуэт

 
Вижу на асфальте силуэт,
мягкие изгибы твоей тени,
нашепчу тебе я тет-а-тет
о любви и запахе сирени.
 
 
Отпустить тебя я не могу
и сжимаю руки всё сильнее,
я ещё немного подожду,
только время всё бежит быстрее.
 
 
Мы пойдём по улице вдвоём,
помолчим, послушаем цветенье,
и ещё мгновенье проживём
в нашем безрассудном заблужденье.
 

Теперь ты доволен?

 
Теперь ты доволен? А может быть, счастлив?
Отныне не будет ни слова об этом.
Я в чувствах к тебе, как в болоте, увязла,
и сердце моё очень больно задето.
 
 
Теперь ты доволен? Тебе не мешаю?
Я не задаю тебе лишних вопросов,
я как из подвала на свет вылезаю,
и больше не будет ни слёз, ни допросов.
 
 
Теперь ты доволен? Всё будет как надо!
Ты будешь свободным и лёгким, как ветер!
И жизнь закружится сильней листопада,
и больше не будет ни слов, ни трагедий.
 
 
Я тоже довольна! Я больше не вижу
картинки, придуманной мною об этом,
речей твоих пламенных больше не слышу,
и больше не спеть нам балладу дуэтом.
 
 
Теперь мы довольны? Растаяла сказка,
как тает свеча, догорая игриво,
на каждой дороге есть въезд и развязка,
и что-то сегодня на небе дождливо!
 

Питер – Москва

 
Вот и ветер опять монотонно завыл в трубе,
и гоняет он по двору снег и оборванные листы,
из парадной в подъезд я пытаюсь идти к тебе,
мне бы только успеть, и дождались б меня мосты.
 

Наполнит душу мне лесной покой

 
Наполнит душу мне лесной покой
там, где листва, опавшая с деревьев,
где дождь забарабанит затяжной,
проигрывая ноты в перепеве.
 
 
Там Бунина морозный листопад
парит в многозначительном молчанье,
и ряд забавных мыслей невпопад
сольётся в прозу на одном дыханье,
 
 
А пальцы буду нервно набирать
слова из многомерного пространства,
и осень станет лето отражать
своим цветным земным непостоянством.
 

Весёлый человек

 
Весёлый человек из моих грёз,
фантазий полный и проникновенья,
ты василёк из поля мне принёс
и майского тепла прикосновенье.
Твоя душа свободна и легка,
как летний тополиный пух в июне,
я отыскать её, почувствовать смогла,
как капельку росы на изумруде.
С тобою распускаются цветы,
и всё вокруг становится забавным,
и даже самые забытые мечты
прожить возможно, как герой отважный.
Тебе скажу я нежно о любви,
не зная, что ответишь мне на это,
в лесу услышу гулкий крик совы,
и вдруг покажется, как будто вечно лето!
 

На покатой крыше

 
Скоро будет лето, кончатся морозы,
а фонтан разбудит магию любви,
нежностью закружит аромат мимозы,
а в лесу проснутся пень и муравьи!
 
 
Будет воздух тёплый распускаться ночью,
в блеске Петербурга разведут мосты!
Даже если ветер северо-восточный,
он добавит звёздам в небе частоты.
 
 
На покатой крыше замирает сердце,
может быть, от страха, может, от любви,
а внизу в карете проезжает герцог,
будто бы из сказки, будто из мечты.
 
 
На ступеньках утром в глубине парадной
ты меня обнимешь, скажешь мне «люблю».
Мне казалось это маловероятным,
но светило солнце мне и муравью!
 

Сон в летнюю ночь

 
Мне снился сегодня сон,
я видела в нём тебя,
старый звучал саксофон,
качался фонарь, скрипя.
 
 
А ты улыбался мне,
мы пили с тобою вино,
мы радовались весне,
и розовым было оно.
 
 
Всё было почти наяву,
я слышала вкус конфет,
мы словно попали в мечту,
и запах твоих сигарет.
 
 
Мой сон был в летнюю ночь,
его прошептала листва,
промчались заботы прочь,
и лёгкой была голова.
 
 
Не слышен уже саксофон,
фонарь теперь снегом одет,
и это был только сон,
и рядом тебя больше нет…
 

Утренняя зарисовка

 
В прохладе утреннего сада,
проблемы и дела забыв,
свисают гроздья винограда,
чело земли собой закрыв.
Петух вдали кричит протяжно,
а солнца нежного лучи
бросают свет малометражно
в росу земли, после ночи.
 

Летним зноем

 
Ярким солнечным утром, где волнуются чайки,
где безлюдно на пляже на крутом берегу,
золотистые пряди над хлопчатою майкой
развеваются дерзко на песчаном ветру.
 
 
Вдалеке мелкой точкой появляется кто-то,
приближается быстро, оживляя пейзаж,
будет время, и море, и тепло до захода
в антураже картинном. В масле? Или гуашь?
 
 
Загорелые плечи в естестве фотошопа
щеголяют эффектно среди глади морской.
Этот день ускользает в красках калейдоскопа,
в кремо-дымчатых грёзах дамы немолодой.
 

Там тёмные ночи

 
Там тёмные ночи и небо синее чернил,
каскады церквей и памятных мест ожерелье,
с утра голова никогда не бывает с похмелья,
и колокол там мелодично к обедне звонил.
Там нет беспокойства и можно смотреть тишину,
как Волга бескрайняя манит с утра на просторы,
и хочется сбросить с себя городские оковы,
а может быть, годы и цвета луны седину.
 

Счастливый билет

 
Унёс с собою сердце на прощанье
и свёл с ума за несколько минут,
теперь томительное ожидание
часы и дни в безмолвии несут.
 
 
Надену платье в пол, накрашу губы
и буду ждать на том же месте я.
И как же эти все разлуки глупы!
Смотрю кругом, а всюду толчея.
 
 
В толпе я вижу много разных силуэтов,
но мой один, его не нахожу,
счастливых не дают на всех билетов.
Я молча жду ещё и тихо ухожу.
 

А небо может быть таким

 
А небо может быть таким —
густым, кристальным и глубоким,
и взором утренне-немым
обозревать простор широкий!
И дрейфовать в потоке дел,
быть в созерцаньи повседневном,
а снег вокруг зимы белел
в безумном ритме каждодневном.
 

Шёпот жизни

 
Когда ты станешь старше и мудрей,
когда чужая боль покажется своею,
уже не разбросать и не собрать камней,
а я от времени и боли почернею.
Я вспомню кошку у забытого окна
и улиц старых партизанское молчание,
я шёпот жизни буду слушать дотемна
и поезда глухое громыхание.
 

В парке у реки

 
Я в парке летом уток не кормила,
я наблюдала за течением реки,
из мыслей что-то я тогда лепила,
а ты держал меня за руку по-мужски.
Ты улыбался мне и радовался встрече,
во взгляде я читала доброту,
а день мерещился каким-то бесконечным,
и говорили мы начистоту.
Таких, как ты, как будто не бывает,
с открытой нежностью и силою внутри,
и руки твои крепко обнимают,
как будто в поединке на «Гран-при».
Ты был тогда какой-то настоящий,
как вся природа в парке у реки,
и нет дороже и теплей объятий,
что на всю жизнь тогда дарил мне ты.
 

Каштан

 
Ваш уто́нченный взгляд в металле,
в позолоченном или в стальном.
В нём глаза изумрудно сверкали,
незаметно и даже тайком.
Разговор наш продлился недолго,
но пленили меня не слова —
разлетались от взгляда осколки,
и не нужно теперь колдовства.
Промолчать я об этом сумею,
буду просто смотреть вам в глаза.
Сумасбродству своим с ахинеей
я врублю на всю мощь тормоза.
Потому что, конечно же, лучше
написать мне об этом роман,
как кружила над озером туча
и зацвёл в нашем парке каштан!
 

Скоро закончится август

 
Скоро закончится август, и осень
вот уже здесь, на носу,
воздух уж свеж, но пока не морозен,
небо сотрёт бирюзу.
Слышатся робкие грома раскаты,
дождь начинает фонить,
ярким огнём подмигнут циферблаты,
чтобы людей торопить,
и будет дождь набирать обороты,
силу и что-то ещё,
я испишу этой ночью блокноты,
в тайны мои посвящён.
Молния, с громом ярко играя,
сталью окрасит мне стол,
в небе сверкают тире, запятая
и золотой ореол.
 

Робкие осенние штрихи

 
Робкие осенние штрихи
приближают царство золотое.
Лето унося с собой босое,
навевают разуму стихи.
Свежесть, зажигая огоньки,
расстилает алую дорожку,
перекрасив летнюю обложку,
школьные откроет дневники.
 
 
Солнышка пшеничные лучи
позолотой отражают лето.
Листья грациозного балета
крутятся как будто циркачи.
Балуя лирическим теплом,
пушкинская осень торжествует,
лето до июня заколдует,
передав правление зиме тайком.
 

Сентябрь в Плёсе

 
Туча на небе закружится,
мне угрожая дождём!
Плавают листья по лужице
медно-витым сентябрём.
 
 
Гроздьями алыми клонятся
кисти рябины сухой.
Осень не церемонится
с тёплой порой затяжной.
 
 
Падают первыми листьями
дни в городской альманах.
Небо с рекою холмистою
в охре и в облаках.
 

Древесный аромат

 
Древесный аромат вдыхаю леса,
я тишину в безмолвии ловлю.
Стоят берёзы золотого цвета,
и прогулять весь день я норовлю.
Романс осенний исполняют листья
и падают мне под ноги, шурша.
И зелень трав спешит засеребриться,
и как же нынче осень хороша!
 

Утро в октябре

 
Октябрьским утром я приду во двор,
в нём тёплый сад окутает листвою,
я позабуду горечь всю обид и ссор,
а дождь прольётся в нём святой водою.
Он смоет тяжесть и подарит день,
залитый золотым осенним солнцем,
и убегает призрачная тень,
а яблоня в окно листвой скребётся.
Пушистый кот мурлычет песнь свою
под звуки осени и ароматы леса,
хвостом лениво машет воробью
и ждёт на завтрак он деликатеса.
Морозный воздух освежает день,
а щебет птиц становится нежнее,
и атмосфера старых деревень
мне с каждым днём дороже и милее.
 

Синица

 
Ко мне залетела синица
сквозь призму осеннего дня.
О чём, молодая «блудница»,
хотела спросить ты меня?
 
 
Зачем ты ко мне прилетела?
Какую мне весть принесла?
А серое небо бледнело,
и дождь моросил до утра.
 
 
Я быстро за небом в дорогу
поеду дожди собирать.
У стен монастырских острога
коня попрошу оседлать.
 
 
Я буду искать вдохновенья,
а в поле замёрзшем – цветы,
и осени нот искушенье
рукою выводит стихи.
 

Дневник

 
Устала ждать я в тишине,
каждый час и каждую минуту
устала с одиночеством наедине
каждый день по одному маршруту.
 
 
Устала ждать я твоего звонка,
не думая уже о личной встрече,
два тома исписала дневника
в прохладном доме и под запах свечный.
 
 
Устала ждать я у двери,
и вздрагивать на каждый шорох,
и перелистывать календари
в пустынных длинных коридорах.
 
 
Судьба распорядилась так,
и нет до нас ей никакого дела,
так положу дневник я на чердак,
пока свеча моя не догорела.
 

Винный аромат опавших листьев

 
Винный аромат опавших листьев
пропитал промозглую Москву,
завлекает ловко романистов
предаваться страстно мастерству.
 
 
В пешеходной вязи переулков,
в окружно́й садовости кольца
старой атмосферой драматургов
наслаждаюсь томно до конца.
 
 
На бульваре мокрые скамейки,
кто на них сидел, не перечесть.
Прицепилась яркая наклейка,
дождь сбивает золотую спесь.
 
 
В каждом элементе на фасаде
в ярком витраже особняка
я читаю об ином укладе
и о жизни ТОЙ наверняка!
 

Просто ноябрь

 
Степенный ноябрь древесно-фужерный —
                                       пьянящая лирика дня.
Осеннее солнце в пространстве небесном
                                 сверкает по руслу ручья!
 
 
Природа соткала ковёр золотистый,
                                   и всё замолкает кругом,
лес мхом и прохладой в букете душистом
                         мне строки нашепчет тайком.