Текст книги "Смерть на сцене"

Татьяна Петрашева
Смерть на сцене

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

– Ты от меня не уйдешь, отморозок! – оперуполномоченный выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в рецидивиста по кличке Бешеный.

Тот рухнул, как подкошенный.

Среди актеров произошло замешательство, так как по пьесе опер должен был промахнуться. Тем не менее, Виктор Чертков, игравший роль Бешеного, продолжал лежать без движения. Срочно дали занавес. Актеры бросились к распростертому Черткову. Его светлая футболка под распахнутым пиджаком быстро алела на груди. Дмитрий Фостышев, игравший милиционера, взял руку Виктора и попытался нащупать пульс. Чертков был мертв.

Виктор Чертков – актер областного драмтеатра – был шальной. В театре и многочисленные дружки между собой звали его Витька Черт. Никто не знал, что взбредет ему в голову в следующий момент, чего от него ждать. Он любил эффекты. Носился по городу на подаренном отцом «мерсе». Конечно, сейчас иномаркой никого не удивишь, но для областного центра – круто.

Отец Виктора был местной «шишкой», и блюстители порядка прощали его сумасбродному сынку многое.

– Витька, зачем тебе это актерство? – порой донимали его дружки. – С таким папашей… Зарплата-то в театре копеечная.

– У меня артистический интерес. – Чертков принимал эффектную позу, манерно выбросив руку. – Натура у меня такая – артистическая.

Это было правдой.

С Дмитрием Фостышевым Виктор дружил с детства. Димка бредил театром, а у Витьки, казалось, всегда был ветер в голове. Поступать в театральное училище его подбил друг – за компанию. Но по иронии судьбы Витю приняли сразу, а вот Дима поступил только после того, как пришел из армии. К тому времени его дружок был уже на последнем курсе. Педагоги видели в нем актерски одаренного студента и прощали неуспеваемости по другим предметам. Папаша устроил ему «отмазку» от армии. Потом оба друга стали работать в одном театре, – где же еще: в областном городе драмтеатр был только один.

Казалось, Витьке Черту живется легко. Всё само идет ему в руки. Всё, кроме любви.

Оба друга были влюблены в Настю Березину – красивую актрису из их труппы. Но Дмитрий был более удачлив: Настя явно делала предпочтение ему.

Настя с родителями жила в предместье, в небольшом собственном доме. Отец-инвалид и слушать не хотел о переезде в центр, в городскую квартиру.

– Как я там со своим протезом по лестницам подниматься буду, ты об этом подумала? – вопрошал он дочь, когда та в очередной раз заводила разговор об обмене.

– Папа, ну там же есть лифт! – сопротивлялась Настя.

– Знаю я эти ваши лифты, – беззлобно ворчал старый Березин. – День работают, два отдыхают.

– Насте в театр далеко добираться… – становилась на сторону дочери мать.

– Вот пусть выходит замуж за Димку и к нему перебирается, – разрешал ситуацию отец. – А я от своего дома, да от сада с огородом никуда не уеду.

Дмитрий семье Березиных нравился – серьезный, положительный. Даром, что актер. Даже роли играл все положительные. Не то, что его дружок Витька Черт – оторви, да выбрось. Играет то уголовников каких-нибудь, то пропойцев. Носится на своей новомодной машине, папашин сынок. И, по всей видимости, на их Настасью тоже положил глаз. Частенько заезжал за ней, отвозя на спектакль, хотя приходилось делать большой крюк. Но, говоря по совести, какой из него муж? Намучаешься с ним.

А то нашел себе новое развлечение: на полной скорости залетает на их тихую полудеревенскую улицу, распугав кур и собак, возле самого их двора резко сбрасывает скорость, и медленно-медленно, будто на параде перед трибуной правительства, проезжает мимо, повернув голову к дому – Настю выглядывает. А проехав, снова рвет педаль.

– Настёна, никак опять твой шальной Витька дурит, – мать из-под ладони пыталась рассмотреть водителя «мерса».

– Он не мой, – отмахивалась Настя.

– Недаром его Чертом называют. А черт он и есть черт, – старый Березин, постукивая тростью, выходил на крыльцо. – А что, Настёна, – подзадоривал он дочь, – может за него замуж выйдешь? Каждый день на работу возить будет. Деньжата, видать, водятся. Папаша отдельную квартиру устроит.

– Нет уж! – вздыхала Настя. – Не нужны мне его деньги. А ездить с ним я боюсь: того и гляди или собьет кого, или в аварию попадем.

Последний раз, подбросив Настю к театру, Виктор неожиданно крепко сжал ее руку и безо всяких прелюдий выдал:

– Настя, выходи за меня замуж.

Настя молча сидела, глядя куда-то перед собой. Виктор проследил ее взгляд и увидел у служебного входа Дмитрия. Тот, заприметив «мерс» друга, остановился в ожидании. Скорее всего, ждал, конечно, Настю, которую узнал через ветровое стекло. Странное замешательство в машине его заинтересовало. Он пристально вглядывался в знакомые фигуры, пытаясь по их лицам понять, что за сцена между ними происходит. И почему так долго не выходит его возлюбленная.

Настя повернулась к Виктору и, глядя ему в глаза, мягко высвободила свою руку.

– Я Димку люблю, – сказала она просто.

И выскочила к счастливчику, уже начинавшему тревожиться. Виктор заметил, как беспокойно блеснули Димкины глаза. «Ревнует, небось, дурак», – подумал он о друге. Интересно, расскажет Настя Димке об их разговоре или нет?

После того, как Настя с Дмитрием скрылись в двери служебного входа, Виктор еще долго сидел в машине, положив локти на руль и покусывая кулак.

Вскоре с новым спектаклем труппа выехала на непродолжительные гастроли по провинции. Всего отыграть-то нужно было пять спектаклей. В нем были заняты все трое – Дмитрий с Виктором и Настя.

Дмитрий, игравший милиционера, должен был стрелять в героя Черткова из бутафорского пистолета. Во время выстрела за кулисами раздавался хлопок.

Перед началом спектакля Виктор отозвал в кулисы Диму, достал из-за пазухи сверток, развернул: на большом мужском носовом платке темнел вороной сталью пистолет.

– Смотри, что у меня есть – настоящий, – заговорщицки сказал Виктор. В его голосе прозвучала неподдельная мальчишеская хвастливость.

– Откуда? – удивился Дмитрий.

– Батя дал. Смотрел наш спектакль: что, говорит, вы так примитивно работаете: ваш мент с какой-то деревяшкой бегает, делает вид, что стреляет, за кулисами грохочут. Ну, действительно, Димка, только в нашей провинции такой допотопный реквизит. Как в детском саду. Возьми на спектакль.

Дмитрий взял в руки оружие. Пистолет был тяжелый и прохладный.

– А Крупинин? – спросил Дима, имея в виду помощника режиссера: изменения в спектакле или замену какого-либо реквизита нужно было согласовывать с ним.

– А мы ему не скажем. Да он из номера не вылезает – «тепленький» уже. Видел я его…

Слабость помрежа оттягиваться на всю катушку в гастрольных поездках по небольшим городам в театре была известна.

– Зато знаешь, какой эффект будет? – продолжал уламывать друга Виктор. – Натуральный!

– Надо бы прорепетировать… – не сдавался положительный Дима. – Все-таки необыгранный предмет… вводится непосредственно в спектакль…

– Ну ты зануда, Димка. Чего тут репетировать? Вот тут снимаешь предохранитель, жмешь на курок – и всё!

Дмитрий вытянул руку с пистолетом и прицелился в дальнюю кулису.

– Здорово, конечно. Ладно, – сдался он. – Только он точно выстрелит? Накладки бы не было.

– Ну! – заверил его друг. – Обижаешь! Сам проверял.

Дима, уже переодетый в милицейскую форму, достал из кобуры свою «деревяшку» и с удовольствием вложил туда новый реквизит.

– Патроны, надеюсь, холостые? – для верности поинтересовался он.

– А ты что, думаешь, я тебе боевыми дам в себя стрелять? – натурально ржанул Чертков и хлопнул друга по плечу.

Актер он был все-таки неплохой.

На следующий день после рокового спектакля из области приехал следователь. Вместе с доктором они осмотрели труп Виктора Черткова. Во внутреннем кармане пиджака они нашли записку, чуть тронутую запекшейся кровью. Записка была написана рукой Черткова.

«В моей смерти прошу никого не винить. Жизнью я не дорожу, а покончить с собой не хватает духу. Если мне повезет, и Димка попадет удачно, моим мучениям придет конец. Я не мыслю своей жизни без Насти Березиной, но она любит Димку. Пусть он, счастливчик, и уберет третьего лишнего. Если он промахнется в первом спектакле, то впереди еще четыре. Мое последнее желание в этой жизни – умереть на глазах у Насти от руки своего друга. Прощайте и не поминайте лихом. Ваш Витька Черт».

****************************************************************