Текст книги "Летний детектив"

Анна Данилова, Анна и Сергей Литвиновы, Дарья Донцова, Дарья Калинина, Ирина Мельникова, Марина Крамер, Мария Брикер, Татьяна Полякова, Галина Романова, Ольга Тарасевич
Летний детектив

Мария Брикер
Уик-энд в Париже

«Динь-динь. Динь-динь… Динь-динь! Ну, ты чего, не слышишь?! Динь-динь!!!»

С каким удовольствием она сейчас удавила бы Пашку за то, что забил в ее мобилу этот звонок, раздраженно подумала Алина, с ненавистью глядя на свой сотовый. К сожалению, абонент в настоящий момент находился вне зоны ее доступа, и удавить эту подлую скотину не получится. Свалил к близкой подруге Лизавете, а ей оставил на память вопли долбанутого ребенка. Она же просила что-нибудь такое… типа «Лондон—Париж»… Или «Never let you go»… Иракли и Билан. Билан и Иракли. Отстой, конечно, попса, но ребенок, которого надо в дурдом сдать, пока связки не посадил, намного хуже.

Как ей теперь другой звонок установить? В принципе нет ничего невозможного… для людей с интеллектом, если руки из правильных мест растут, а если они растут из…

«Ты что, не слышишь?! Динь-динь-динь!!!»

– Слышу! – раздраженно буркнула Алина в трубку, резко захлопнула форточку и чихнула.

За окном кружился белый пух, оседал на траву, деревья и кусты, лип к подоконнику, лез в форточку – даже антимоскитная сетка не помогала. Песня еще, как назло, пристала. Снег кружится, летает, летает и, поземкою клубя… заметает, блин, заметает, все, что было до тебя. До него все было прекрасно, ни соплей, ни распухшего носа. А снег не знал и падал…. А снег не знал и падал…. Не знал, собака, что у нее из-за этого глаза теперь узкие, как у китайца, и пришлось взять отпуск за свой счет на две недели, потому что больничный ей не дали. Изверги! Плевать всем, что у нее аллергия и она помирает в период цветения тополей, которые на своем пуху разносят споры злаковых, пыльцу растений и прочие гадкие аллергены. Пейте антигистаминные препараты. Можно подумать, она не пьет! Жрет таблетки горстями, в нос брызгает спреями, а все без толку, только в сон клонит и сухо во рту. Невозможно так жить! Невозможно! Когда, наконец, в Москве станет так же, как во всем цивилизованном мире? Когда местные домоуправы научатся различать тополя по половому признаку и начнут спиливать девочек, оставляя мальчиков? Алина читала, что в Париже и Вене такого безобразия нет.

Махнуть бы сейчас куда-нибудь в Европу, мечтательно подумала она и расстроенно вздохнула. На ее копеечную зарплату можно позволить себе отдых лишь в санатории «Серп и молот» где-нибудь под Урюпинском. Отпуск, как назло, дали только за свой счет, денег нет, придется снова лезть в заначку.

С каждой зарплаты Алина откладывала небольшую сумму на очиститель воздуха нового поколения. Стоило чудо целое состояние, но ради этой волшебной штукенции, способной превратить ее жилище в рай на земле, как сулили производители, она готова была затянуть поясок потуже. Однако, как ни экономила Алина, скопить нужную сумму никак не получалось, периодически приходилось заначку потрошить.

Лизка подбивала ее уволиться и поискать более кормное местечко, даже выклянчила у нее копию трудовой книжки, чтобы кому-то из своих серьезных знакомых ее порекомендовать, но Алина боялась перемен. Работа у нее была хоть и малооплачиваемая, но в прямом смысле слова – не пыльная. Трудилась Алина бухгалтером в небольшой частной конторке, арендующей лабораторию у разваливающегося научно-исследовательского института. В помещениях конторы царила абсолютная стерильность, что облегчало ее жизнь вечного аллергика. Правда, чем занимаются в лаборатории, Алина предпочитала не рассказывать. Надоело объяснять обалдевшим знакомым, что в разведении опарышей для рыболовных и зоологических магазинов нет ничего ужасного: личинок мух с гниющих трупов животных не снимают, а выращивают на твороге и курином желтке. В общем-то, она со своей аллергией научилась существовать. Если бы не тополиный пух, то все в ее жизни было бы нормально! И Пашка к Лизавете бы не свалил. Алина злилась на бывшего бойфренда, но особенно не осуждала. Чем она могла его удержать? Сопливым носом? Конфузы случались регулярно. В последний раз чихнула во время прелюдии Пашке в физиономию, а потом хрюкнула во время секса из-за насморка – какой мужик такое выдержит.

А как замечательно все начиналось…. Встречались два раза в неделю, ходили в кафе или в кино, гуляли по городу, а потом ехали к ней, вино пили, «Изабеллу», музыку слушали… Спасибо бабуле, оставила в наследство отдельную квартиру: лилипутскую однушку в хрущевке на метро «Планерная», но с перспективой когда-нибудь переселиться в новостройку в Южном Бутово. Все! Все было прекрасно! Пашка восхищался, как у нее дома чисто, и собирался сделать ей предложение. Намекал, во всяком случае, что собирается. Они даже похожи были и стали бы прекрасной парой.

Да, с пылью она боролась жестоко, ежедневно делала влажную уборку, постельное белье меняла через день, тщательно отгладив простыни и наволочки, иначе слезы и сопли ручьями лились. Покушать умела приготовить, борщ сварить – пожалуйста, котлет нажарить – не проблема. Если бы не гнусные тополя, то Пашка не свинтил бы к близкой подруге. Впрочем… Лизка хоть не была красавицей, но умела себя подать так, что мужчины слепли и падали к ее ногам. Яркий макияж, сексапильная одежда, длинные белые волосы, туфельки на шпильке, мурлыкающий голос и большая грудь – как на такую фифу не повестись. Успешная, холеная, эффектная, зарабатывает отлично, одевается в фирменных магазинах, посещает салоны красоты и фитнес-клуб. Лизка тоже работала бухгалтером, но получала в десять раз больше и даже ипотечный кредит не побоялась взять, чтобы купить собственную квартиру. Несколько лет назад она приехала из маленького провинциального городка поступать в институт, и, чтобы выжить, ей надо было вгрызаться в жизнь зубами. Что, собственно, она и делала. Увела мужика и глазом не моргнула. На фоне близкой подруги Алина всегда проигрывала, хотя дурнушкой назвать ее было нельзя: синеглазая, русоволосая, коса по пояс, фигурка стройная, носик аккуратный, когда соплей нет… Но это же не всегда, а раз в году!

Алина снова чихнула.

– Будьте здоровы, – вежливо отозвались на том конце провода, голос был незнакомый и немного вибрировал.

– Спасибо, – поблагодарила девушка, шмыгнув носом.

– Тополиный пух, жара, июль, – сказал невидимый собеседник.

– Июнь, – поправила Алина. – Впрочем, неважно. Жара, лето, а у меня аллергия на тополиный пух.

– Будьте здоровы, – повторили в трубке.

– Спасибо, – еще раз поблагодарила Алина.

– Тополиный пух, жара, июль, – рассказал ей собеседник.

– Угу, я в курсе. Вы по какому вопросу?

– Будьте здоровы, – раздалось из мембраны.

– Спасибо! – рассвирепела Алина. – Вы, наверное, номером ошиблись.

– Тополиный пух, жара, июнь, – ехидно заметил голос.

– Ой! – Алина расхохоталась. – Доперло до меня наконец-то. Я что, в прямом эфире на радио?

В мембране послышались аплодисменты.

– Какая вы проницательная девушка! Вы догадались о розыгрыше раньше всех и выигрываете наш главный приз – путевку на уик-энд в Париж. Поздравляю!

– Серьезно? Не может этого быть! Я не верю! Не верю! – Алина станцевала с телефоном вальс. – И что теперь? Куда-то надо, наверное, за призом приехать?

– Не беспокойтесь. Скажите свой адрес, и мы курьера отправим. Надеюсь, у вас загранпаспорт есть?

– Обалдеть!

– Так есть?

– Ну конечно! Я уже за границу ездила, в Болгарию по профсоюзной линии, – с гордостью сообщила Алина и торопливо продиктовала свои координаты, опасаясь, что абонент передумает и отсоединится.

– Еще для посольства справка с места работы нужна, на фирменном бланке, с указанием должности, оклада и стажа работы. И две фотографии – три на четыре.

– Есть! – завопила Алина. – У меня все это есть! Я для Болгарии брала в двух экземплярах, а пригодился один, там дату только поставить надо.

– Замечательно, в таком случае курьер приедет в течение часа. Приготовьте, пожалуйста, документы и передайте ему. Нам надо оформить визу и билет с гостиницей для вас забронировать. Отъезд через неделю, у нас в посольстве свои люди. В пятницу двадцатого июня в пятнадцать часов вам надо будет приехать в аэропорт «Шереметьево-2». Вас устраивает дата поездки?

– Устраивает! Мне в понедельник двадцать четвертого только на работу. Я в отпуске сейчас, – зачем-то объяснила Алина.

Собеседник тоскливо вздохнул.

– В зале прилета на первом этаже у главного табло вас будет ждать наш сотрудник, – продолжил он посвящать ее в детали. – Он вернет вам паспорт с Шенгенской визой, передаст билет и ваучер на гостиницу. К сожалению, мы оплачиваем только перелет, проживание, трехразовое питание и экскурсии по городу. Карманные расходы в смету не включены, и до «Шереметьево» вам придется добираться своим ходом.

– Конечно! Конечно, я все понимаю. Нет проблем! – Алина замахала рукой, словно собеседник ее видел.

– Извините, на линии ожидают другие слушатели, – сказал он. – Будут какие-то вопросы, звоните, мы с удовольствием на них ответим. А если у нас возникнут какие-то проблемы с оформлением документов, мы с вами свяжемся. Всего доброго. И… будьте здоровы!

– Спасибо вам огромное! Я так рада! Вы даже представить себе не можете как! – затараторила Алина, но благодетель уже отключился.

Париж, Париж, Париж! Эйфелева башня, Монмартр, Нотр-Дам де Пари, Елисейские Поля и никаких цветущих тополей. Боже, какое счастье! Не зря, не зря она учила французский, будет где применить язык!

Алина метнулась к стенке, чтобы пересчитать заначку. Плевать на очиститель! Четыреста тридцать евро. Этого за глаза хватит на сувениры коллегам, да и себе кое-что купить: туфельки какие-нибудь, сумочку и маме настоящие французские духи.

Курьер, молчаливый невзрачный юноша, приехал, как и было обещано, в течение часа, попросил подписать анкеты для визы, забрал документы, оставил визитку с номерами телефонов, по которым можно связаться с организаторами поездки, и испарился.

Алина проводила курьера и спохватилась, что забыла попросить у него расписку. Вдруг потеряет паспорт по дороге? Но волнение быстро прошло – мечты о Франции заслонили все. В конце концов, в Париж ее не какая-нибудь шарашкина контора отправляет, а любимое радио.

Неделя пролетела в хлопотах и сборах. Алина провела ревизию своих вещей и пришла к выводу, что в шкафу полный отстой и ехать в Париж ей совершенно не в чем. Пришлось наплевать на тополиный пух и пробежаться по магазинам: прикупить пару новых футболок и топиков, легкий свитерок насыщенно голубого цвета, джинсы, стильный белый сарафанчик, под него рубашку в ярких цветах, кожаную сумку и мягкие туфельки без каблука, чтобы было удобно гулять по Парижу. На каблуках у нее были – черные с эффектной серебряной пряжкой, да и маленькое черное платье давно пылилось в шкафу. Вещи были куплены для корпоративной вечеринки, но выйти в свет так и не получилось – накануне Алину свалил грипп. Теперь она блеснет в них в Париже, отправится вечером куда-нибудь на променад, а потом… Алина представила себя сидящей за столиком в дорогом ресторане, с бокалом красного «Шато Латур», и зажмурилась от счастья.

Одежду для поездки Алина закупала в стоке, который недавно случайно обнаружила на окраине города. Отличный магазин, если хорошо покопаться, то среди вороха барахла можно отыскать фирменную и недорогую вещь. Набег оказался удачным. Повертевшись у зеркала в обновках, Алина решила и себя чуть-чуть обновить: сходила в салон и решительно отстригла русую косу – сделала стильное каре с прямой челкой и перекрасилась в шатенку.

Дома она долго смотрела в зеркало и поверить не могла, что стала такая… такая необыкновенная. Кажется, впервые Алина себе нравилась – в ней появилось то, чего не было прежде – лоск. Завершили перевоплощение два сеанса солярия и, конечно же, французский маникюр! Теперь можно смело отправляться в Париж. Не беда, что нос сопливый и на глазах припухлость – во Франции она избавится от аллергии и вообще станет неотразимой. Правда, после набега на магазины и посещения салона красоты денег у нее почти не осталось, но Алина не сильно по этому поводу переживала: на сувениры хватит, маме она купит маленький флакончик духов, а новые туфельки и сумочка у нее уже есть.

Маман отреагировала на новость скептически, нудила полчаса, что этого не может быть, потом вроде поверила, но извела советами и все нервы истрепала: запихала в сумку теплые носки, батон сырокопченой колбасы, кофе, чай, сахар, сухие супчики и всерьез намылилась провожать ее в аэропорт. Жуть! Алина с трудом родительницу отговорила, жалея всем сердцем, что сказала про поездку. Надо было наплести, что к сотруднице на Клязьму едет на выходные. К слову, сотруднице, у которой была дача на Клязьме, – Ирине Самойловой, самой большой болтушке в их отделе, Алина не удержалась и позвонила, торжественно сообщив, что отправляется на выходные в Париж. Скоро о ее поездке будут знать все! Пусть от зависти усохнут. А то вечно за спиной зубоскалят, что она неудачница и вообще тетеха. Неудачницы не выигрывают поездки в Париж!

Ирка сквозь зубы пожелала Алине счастливого пути и выдала все новости о том, что произошло в коллективе за время ее отсутствия. Оказалось, на работе все ходят на ушах из-за таинственного происшествия: у шефа сперли из холодильника колбу с секретным раствором. Секретным – это сильно сказано. Ни для кого не было тайной, что шеф, Антон Петрович Ширяев, придурковатый добродушный старичок с трудовой мозолью на пузе, в душе был романтиком. Его научные амбиции простирались гораздо дальше разведения опарышей в лабораторных условиях, он мечтал спасти человечество от вымирания и вот уже много лет корпел над рецептом «Эликсира бессмертия». Эликсиры свои Антон Петрович пробовал на себе и несколько раз оказывался в Склифе, где его научные изыскания вымывали из желудка с помощью физрастворов, но это профессора не остановило, он упорно продолжал эксперименты. Кому понадобилось тырить у шефа колбу с сомнительным содержимым? Не иначе, кто-то из сотрудников решил покончить жизнь самоубийством, хихикнула Алина и забыла о происшествии.

Ночью перед отлетом она никак не могла уснуть, ворочалась, боясь проспать, задремала лишь под утро и вскочила ни свет ни заря. Но настроение все равно было прекрасным. До «Шереметьево» пришлось, правда, своим ходом добираться, такси ее обнищавший бюджет никак не тянул.

В аэропорт она приехала немного раньше, выпила убийственно дорогой эспрессо в кафешке и встала у табло, приглядываясь к лицам и пытаясь вычислить человека, который должен вручить ей билеты и паспорт. Идиотка, ругала она себя, надо было хотя бы поинтересоваться, как он будет выглядеть.

Прошло полчаса.

В десяти шагах от нее кучковалась группа горластых туристов – дородные тети и мужики с красными физиономиями, явно с севера. Алина подошла и поинтересовалась, не во Францию ли они летят. Мало ли, вдруг победителей окажется целая группа. Ржание было ей ответом, оказалось, туристы летят в Тунис. Что было смешного в ее вопросе и что они собираются делать в Тунисе летом, Алина уточнять не стала и отплыла от группы.

Прошло еще полчаса.

Алина слегка занервничала, поглядывая то на часы, то на табло. На ближайший рейс в Париж уже объявили посадку, следующий был лишь вечером, выходит, это ее рейс. Куда же запропастился сотрудник с билетом?

Прошло еще полчаса.

Алина занервничала сильно. Что за ерунда? Может, она перепутала время и дату? Двадцатое июня, пятница, «Шереметьево-2», зал отлета, главное табло – все верно, она записала информацию в еженедельник. Да и с памятью у нее проблем не было.

В голове наконец-то мелькнула здравая мысль позвонить организаторам и все узнать. Ругая себя последними словами, что до сих пор этого не сделала, Алина нашла визитку, которую ей вручил курьер, и позвонила по указанному телефону. Оператор сообщил, что такого номера не существует. Алина набрала его еще раз, решив, что ошиблась, но из динамика прозвучало то же самое. Тогда она отыскала в сотовом телефон, с которого ей звонили с радио. Оператор, словно издеваясь, повторила: такого номера не существует. Алина снова набрала его – безрезультатно.

Лица перед глазами расплылись, от волнения затошнило.

На табло мигали зеленые огоньки, приглашая пройти на регистрацию рейса в Париж. Алина бросилась к таможенному контролю, постояла там несколько минут, рассеянно глядя по сторонам. Как она ни пыталась осмыслить происходящее, ничего не получалось. Может, она стала участницей программы «Розыгрыш»? По радио развели, теперь здесь? Она поплелась обратно к табло, волоча за собой сумку, и вдруг заметила высокого темноволосого парня в белой футболке и рваных голубых джинсах. В руках он держал синюю пластиковую папочку, какие турагентства обычно выдают с билетами и паспортом. Сердце в груди радостно забилось – совершенно очевидно, это был ОН!

Алина подлетела к мужчине и расплылась в улыбке, глядя на него снизу вверх.

– Вы не меня ждете случайно? – спросила она, кокетливо заправив за ушко прядь волос. Движение вышло непроизвольное – парень был хорош собой и во все стороны излучал мужское обаяние. Сибирячки, отлетающие в Тунис, даже перестали ржать на весь аэропорт и приосанились.

– Наверное, вас, – улыбнулся парень, и в его желто-зеленых глазах вспыхнул интерес. – Меня зовут Матвей Залесский, я…

– Очень приятно, а меня Алина Метель, – с облегчением вздохнула она. – Господи, ну что же вы так опаздываете? Я чуть с ума не сошла, вас дожидаясь. Позвонили хотя бы или эсэмэску скинули. Черт-те что в голову лезло! Давайте паспорт и билет скорее, посадка на рейс уже заканчивается. Осталось пять минут.

– Как заканчивается? – с сомнением уточнил парень, посмотрев на табло, потом на часы и снова перевел взгляд на девушку.

– Обыкновенно! – разозлилась Алина – первое приятное впечатление развеялось, как дым. Ну и тормоз, неудивительно, что опоздал. И взгляд какой-то странный. Обкурился он, что ли? – Давайте документы, – поторопила она. Молодой человек неуверенно протянул ей папку. На лице его читалась растерянность. – Спасибо, – буркнула Алина. – Проводите меня?

– Куда? – окончательно растерялся он.

– На кудыкину гору, блин, – огрызнулась она. – Ладно, без вас справлюсь. – Она отвернулась и, подхватив дорожную сумку, побежала к зеленому коридору таможенного контроля.

– Девушка! Как вас там?.. Алина! – окликнул ее парень.

Алина даже не обернулась. Мало того, что опоздал и не извинился, так еще и сумку тяжелую не предложил помочь донести. Долдон какой-то. Ну что за мужики такие пошли? Пашку тоже вечно приходилось просить взять у нее сумку с продуктами. Не скажешь в лоб – не заметит в упор. Ведро помойное никогда не догадается выбросить. А сколько раз она просила его поправить карниз и прокладку в ванной поменять? Бесполезно! Хорошо, что он к Лизке ушел, скатертью дорога. Француза, может, себе подыскать в Париже? Говорят, они все жлобы, но как любовники ничего, нежные. А ей для счастья особо много и не надо, главное – чтобы любили. Пашка в постели нежным не был, слов ласковых на ушко не шептал – рукой по телу пошарит, чмокнет пару раз, и готово дело. А потом к компу, на сисястых девах пялиться. Пашка работал программистом и без компьютера жить не мог. «Интересно, Лизавете он слова любви говорит?» – подумала Алина и вдруг поняла, что ответ ей неинтересен. Боль прошла, она ничего не чувствует, ни ревности, ни злости, ни отчаяния – полный штиль в душе, лишь удивление: боже, как она была слепа! Зачем столько времени потратила на это убожество? Почему? Ради сомнительной перспективы иметь мужа? Да на фига он такой нужен! Лучше одной жить, чем с таким тюфяком, которого надо кормить и обслуживать.

Алина достала из папки билет с паспортом и протянула таможеннице, подпрыгивая от нетерпения и поглядывая на стойку регистрации рейса в Париж. До ее окончания оставалось три минуты. Девушка за стойкой уже поднялась и сладко потянулась, вероятно, решив, что больше никого из пассажиров не предвидится.

– Извините, – похлопали ее по плечу.

Алина обернулась, с раздражением глядя на виновника своего беспокойства, и плюхнула дорожную и дамскую сумки на томограф для досмотра багажа. Молодой человек тоже поставил свой небольшой кожаный рюкзак.

– Девушка, что вы сумки свои ложите? Провожающим туда нельзя.

– Так это я в Париж лечу! – возмутилась Алина.

– Паспорт тогда давайте и билет.

– А я что вам дала! – Девушка выхватила у таможенницы паспорт, заглянула в него, медленно передала документ молодому человеку и, подхватив свои вещи с томографа, отошла от стойки и уселась на пол.

– Матвей Яковлевич! Ну где же вы ходите? – заорал кто-то над головой.

Алина скосила глаза вверх: рядом стояла девушка-блондинка в темно-синем костюме и белой рубашке, с рацией и бейджем на груди, улыбаясь во все тридцать два металлокерамических зуба.

Алина зажмурилась и зарыдала на весь аэропорт. Кто-то подхватил ее под руку и куда-то потащил – от шока, слез и безысходности она ничего не соображала и не видела. Внутри все сжалось и болело, звенело в ушах, а в голове было пусто, словно в нее напихали тополиный пух.

– Тополиный пух, жара, июль… Тополиный пух, жара, июль… – шептала она, всхлипывая, истерично хихикая и вытирая слезы рукавом новой блузки в ярких цветах.

– Матвей Яковлевич, по-моему, эта девушка не совсем нормальная, – сквозь звон в ушах донесся до Алины высокий женский голос. – Я бы на вашем месте…

– Коньяку закажи, – перебил сотрудницу аэропорта мужской голос. – Кофе, чай и десертик какой-нибудь.

– Матвей Яковлевич…

– Делай, что тебе говорят! – рявкнул Залесский.

Окрик подействовал на Алину отрезвляюще, она очнулась и огляделась: уютное просторное помещение с большим плазменным телевизором на стене, барная стойка, столики, кожаные бежевые диванчики. На один из них как раз и усадили Алину.

– Извините, – нервно хихикнула она. – Я у табло ждала человека одного. Мне должны были билет в Париж привезти. Я думала, вы… Что у вас мой билет и паспорт.

– А я думал, вы менеджер по ВИП-клиентам, – улыбнулся Матвей. – Вы такая…

– Какая?

– Не знаю, – радостно пожал плечами он.

– Зато я знаю, – вздохнула Алина. – Я идиотка, дура наивная, и мой самолет в Париж улетел. Да и не было никакого самолета! Меня развели, как последнюю лохушку. Как я теперь на работу в понедельник пойду? Я же всем, всем, всем сказала, что выиграла тур и улетаю в Париж на уик-энд. А мама? Мама, она же… Она меня… Они все, все теперь будут надо мной потешаться! – Алина снова завыла на весь ВИП-зал и надрывалась до тех пор, пока Матвей силком не влил ей в рот коньяк. С утра она не позавтракала, только кофе выпила, и алкоголь упал в пустой желудок камнем. Камень быстро нагрелся, расплавился и растекся горячей лавой по телу – ее потянуло в сон. – Я неудачница, они правы, – тихо сказала Алина. – Только я могла добровольно отдать свои документы незнакомым людям. Клуша!

– Да полно вам так переживать. Зачем рассказывать кому-то, что вас обманули? Скажете на работе, что прекрасно провели время в Париже, – посоветовал Матвей. – Хотите, я привезу вам сувениры какие-нибудь, чтобы достоверно все выглядело. Я, правда, не в Париж, а в Ниццу лечу, но какая разница. Вернусь в воскресенье утром и по дороге из аэропорта заеду к вам. Вы водителю телефон свой и адрес скажите, я позвоню.

– Какому водителю? – вяло поинтересовалась Алина. Коньяк так благотворно подействовал на ее нервную систему, что соображалка окончательно отказалась думать.

– Моему водителю, Вове, он вас домой отвезет. Вы пока десерт покушайте и чайку попейте, он скоро за вами зайдет.

– Матвей Яковлевич, нам пора, – тактично окликнула его менеджер.

– До скорой встречи, Алина. – Матвей поднялся и направился за девушкой-блондинкой к выходу из ВИП-зала.

– Кажется, я брежу, – икнула Алина, отправила в рот ложку восхитительного шоколадного десерта и хлебнула чайку.

Не зря говорят, что шоколад – отличный антидепрессант. Когда Алина доела десерт, настроение ее немного улучшилось. Загадочный Матвей подсказал отличное решение! Действительно, зачем кому-то знать, что ее развели мошенники и обманом вытянули документы? Естественно, она потом сходит в милицию и напишет заявление о краже паспортов. Пусть разбираются, кто и зачем сыграл с ней такую злую шутку, но коллегам по работе и маме знать об этом вовсе не обязательно.

Как и обещал Залесский, водитель Вова, хмурый здоровяк криминальной наружности, зашел за Алиной в зал ожидания и отвез домой, записав ее координаты на каком-то замусоленном листочке.

Алина спрятала волосы под бейсболку, надела черные очки и юркнула в подъезд. Вчера мамуля перед уходом заглянула к соседкам, двум престарелым сестрицам, подружкам покойной бабули, и сообщила радостную новость. Старые перечницы тут же явились поздравить ее и уточнить подробности, а с утра подглядывали за Алиной, когда она родные пенаты покидала – слышно было шуршание за их дверью, видно, любопытные клюшки пытались друг дружку от глазка отпихнуть. Не дай бог, увидят, что она вернулась! Мамуле доложат тут же. Про Пашку настучали сразу, как только он впервые переступил порог ее квартиры. Про остальных редких ухажеров мамуля тоже узнавала от них, а потом мозги полоскала лекциями о безопасном сексе и кобелях-мужиках, которые только и мечтают ее обрюхатить и слинять с горизонта. Убиться об стену! Мамулю понять, конечно, можно, она вырастила ее без отца, но всему есть предел! А если мамочка о Париже узнает, то… Алине даже думать об этом было страшно.

Она вышла из лифта этажом ниже, поднялась по лестнице, стараясь не дышать, открыла дверь и юркнула к себе в квартиру. Придется пожить два дня без света, телевизора и музыки. Кушать готовить тоже нежелательно – учуют бабки запахи, и пиши пропало. Ничего, обойдется без горячего, не умрет.

– Лондон—Париж, – пискнула Алина, упала на диван и накрылась пледом с головой. Хотелось плакать, но слез не было, видно, все выплакала в «Шереметьево». Хорошо, что в аэропорту неожиданный спаситель влил в нее коньяк, иначе она бы сейчас в Кащенко отдыхала. Алина прыснула со смеха, вспомнив, как пыталась прорваться через границу по его документам. Матвей Залесский… Интересно, кто он такой? Надо бы по компьютеру пробить, вдруг о нем информация в Сети есть. Матвей Залесский… Какое звучное и красивое имя… Матвей Залесский… А лицо какое привлекательное… Воспоминания о новом знакомом оттеснили терзающие душу вопросы: что за сволочь уперла у нее заграничный и российский паспорта? Кому и зачем понадобилось так зло ее разыгрывать?

Подумать над этим Алина решила завтра и провалилась в глубокий сон.

* * *

Она проспала сутки и проснулась от оглушающих раскатов грома. На небе были видны всполохи, начался ливень, омывая стекла, подоконники и прибивая к земле ненавистный тополиный пух. Чистый воздух, заряженный озоном, проникал в комнату даже сквозь плотно закрытые окна. В квартире стало зябко, дышать стало заметно легче, глаза больше не слезились, и насморк прошел.

Алина выпила горячего чаю, снова улеглась на диван и замоталась в плед, как в кокон. Озноб не отступал, по телу ползали холодные мурашки и стыла душа. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой и несчастной. Если бы мошенники просто паспорта уперли, сумку на улице порезали, в квартиру влезли и обворовали, не было бы так мерзко. Они же сыграли на ее мечте, слабостях, в душу ей плюнули. А вдруг кто-то воспользовался ее документами, чтобы пересечь границу? Идеи на этот счет приходили в голову какие-то дешево-сериальные: криминальный авторитет выманил у нее документы обманным путем, чтобы тайно отправить свою дочь или жену в Швейцарию. Замечательно! Криминальным авторитетам больше заняться нечем, как у нее документы красть, а потом разыгрывать. Зачем, к примеру, ее надо было в аэропорт вызывать, дату назначать, время? А что, если…

– Черт! – выругалась Алина и села, скинув плед на пол.

В квартире кто-то побывал за время ее отсутствия! Сейчас, когда насморк прошел, она чувствовала еле уловимый чужой запах. И половичок лежал не так, как обычно – вчера она машинально его поправила. Господи, похоже, мошенники все просчитали и не просто так отправили ее в «Шереметьево».

Ограбили! – охнула Алина с легким недоумением, потому как воровать у нее было решительно нечего. Она включила компьютер, чтобы монитор осветил комнату, бросилась к шкафу и распахнула дверцы – на пол вывалились вещи. Перед отъездом она сама их так запихала, после того как еще раз все перемерила – разбирать времени не было. Да, кажется, она сильно погорячилась, предположив ограбление! Алина вытащила из ящика шкатулку с драгоценностями и уселась на стул перед компьютером, перебирая свои нехитрые сокровища: жуткие сережки с фальшивыми рубинами – подарок мамы, золотой кулончик в виде буковки «А», рваные серебряные цепочки, нательный крестик на веревке. Алина надела крестик на шею и продолжила ревизию: два золотых колечка, одно с фианитом, другое с настоящим бриллиантом, правда, крошечным, бусы малахитовые, страшнющие, все было на месте, кроме… колечка ее бабушки.

– Не может этого быть! – не поверила своим глазам Алина.

Колечко не представляло никакой особой ценности: простенькое, золотое с бирюзой. Побрякушка, конечно, была симпатичной, Лизка постоянно поносить клянчила – типа, винтаж. Какой, на фиг, винтаж, если бабуля его из своего сломанного золотого зуба специально для Алины справила у знакомого деда-ювелира и на совершеннолетие преподнесла. Вот и весь винтаж. Еще бабуля сережки такие же подарила, но Алина их где-то посеяла. Вечно она все теряет! Наверное, и кольцо сама куда-нибудь засунула. Идиотизм устраивать такой спектакль, чтобы украсть из ее квартиры дешевое кольцо с бирюзой. Наверное, это у нее воображение разыгралось.

Алина еще раз прошлась по квартире, внимательно ко всему приглядываясь. Вроде все как прежде, но ощущение, что кто-то здесь побывал, не оставляло. Подтверждение она нашла на кухне: табуретки стояли неровно и ящик, где она обычно хранила техпаспорта на бытовую технику, магазинные чеки, счета за квартиру, записные книжки и прочую ерунду, был задвинут не до конца. А она всегда все закрывала плотно – привычка, чтобы пыль не собиралась. Алина дрожащей рукой выдвинула ящик: документы лежали на месте, но неровно. Из глаз потекли слезы, закапали на старые квитанции за телефон. Что понадобилось в этом ящике вору?! Зачем он сидел на ее табуретках? Что ему от нее надо?

Сколько детективов Алина перечитала, и во многих был похожий сюжет: неизвестные влезали в дом к героине – какой-нибудь серой мышке-библиотекарше, у которой брать нечего. Искали что-то непонятное, а потом оказывалось – героиня-то не хухры-мухры, а наследница миллионного состояния или обладательница старинного артефакта. Наличие артефакта отпадало: ремонт Алина своими руками делала, все стены и полы простукивала на предмет полых поверхностей. Может, она миллионерша? Во Франции у нее какой-нибудь добрый двоюродный дядюшка скопытился и завещание на нее написал? Преступники об этом узнали и уперли у нее паспорта, чтобы слетать в Париж и вступить в права наследства. А бабкино кольцо уперли, чтобы подтвердить родство? Логика, конечно, в этом прослеживалась, вот только богатых дядюшек и тетушек у Алины за границей не было: институтский друг занимался составлением генеалогических древ и ей сделал, так что она все проверяла. И про папаню справки наводила – спился и на кладбище лежит.