Текст книги "Летний детектив"

– Миша… – вдруг опомнилась она. – А что, если кто-то видел, как он входил к нам в квартиру? Он… Он видный, яркий человек… Его могли заметить… К тому же ты не представляешь себе, как я кричала, когда он… когда он напал на меня… Думаю, что соседи все слышали…

– Скажешь, что это телевизор… найди, кстати, фильм, чтобы там была похожая сцена… Я помогу тебе…

Они вернулись домой уставшие, грязные. Катя пустила воду в ванную, насыпала туда соли, сделала пену. Пришел Михаил, они оба забрались в ванну и сидели долго, глядя друг на друга, словно безмолвно договариваясь о том, чтобы сохранить эту тайну. Миша даже взял ее за руки, и она поняла этот его жест – он означал, что они теперь всегда будут вместе, что он никогда не предаст ее, не выдаст, что он будет любить и заботиться о ней всю жизнь… Она плакала, и слезы капали в зеленоватую, с островками пены, воду…

5
Июль 2008 года
Титреенгёль, Турция

Михаил вернулся вечером, уставший, от него пахло анисовой водкой.

– У тебя виноватый вид, – заметила Катя за ужином. Маша со своим мужем Валентином, худощавым блондином с веселыми плутовскими глазами, сидели напротив них. Сбоку, возле стены сидел утомленный жарой и водой Сережа. Щечки его и нос были подрумянены солнцем. Видно было, что он хочет спать.

– Будешь тут виноватый, – вздохнул Михаил. – Целый день пили на яхте… И ведь не сказать, что я пьяница, но как-то хорошо пошло…

– Это в жару-то?! – удивилась Маша. – А может, вы высадились где-нибудь на берег… Где нет жары, где сплошные кондиционеры и много-много девушек…

– У меня анекдот! – перебил ее, ласково потрепав по руке, Валентин. – Про «много-много девушек»… Представьте. Негр идет по пустыне…

– Бред какой-то, – чуть слышно пробормотала Катя, которую раздражало буквально все. Она постоянно думала о том, кто же стучался в ее дверь, когда она была одна. – Негр в пустыне…

– Идет он себе идет, изнемогает от жары и жажды… И вдруг находит кувшин… Потер его, как водится, и из него вылетел джинн. «Я могу исполнить любое твое желание, говори!» Негр подумал и сказал: «Ну, во-первых, хочу, чтобы я был белым. Во-вторых, хочу, чтобы было много воды… А в-третьих…»

– …много девушек, – догадалась Маша и захлопала в ладоши. – Я угадала?

– Угадала. Но вот что сделал джинн, ни за что не догадаешься…

– Я знаю, – мрачно сказала Катя и покачала головой: – Он сделал его унитазом в женском туалете?

Михаил расхохотался. Валентин посмотрел на Катю, как на предательницу, а Маша прыснула в кулак.

– Надо же, ну, надо же до такого додуматься?! – закатывался в хохоте Михаил. – Унитазом в женском туалете? Катя, откуда ты знаешь такой анекдот?

– От верблюда…

– Что с тобой? Тебе нездоровится? – Михаил вдруг понял, что смеется один и что его жена чем-то озабочена. – Катя… Если ты не хочешь, можешь остаться в номере с Сережей… или я с вами… Но если ты меня отпустишь, то мы… втроем посидим наверху, на крыше отеля… Там есть отличный рыбный ресторан… Нам с Валей гид рассказала…

– Хорошо… Идите. А мы с Сережей пойдем домой. Он уже спит… Да, кстати, а тунца-то поймали?

– Поймали! – оживился Михаил. – Нам его сегодня в ресторане подадут…

– Ты пьян…

Она злилась на него за то, что ему хорошо, а ей – плохо, что он не видит, что она чем-то сильно расстроена, что не чувствует ее, как тогда, пять лет тому назад, когда преступление сделало их близкими, родными людьми… Сегодня он был далек от нее, чужой и к тому же еще пьяный… А теперь еще он собирался ужинать без нее в рыбном ресторане… «Жду тебя вечером на крыше отеля, там есть рыбный ресторан…»

* * *

Она была права. Он был пьян. Напился, чтобы хотя бы на время забыть все то, что отравляло его жизнь в течение вот уже пяти лет… Валентин понял его, но ровно настолько, насколько может понять приятель (но не друг, не посвященный): они сбежали от своих жен, чтобы расслабиться, выпить… Никто и не собирался ловить ни тунца, ни скумбрии…

– Нет, как же все-таки хорошо, вот так, бросить всех, сесть на яхту и в прохладе ресторана пить ледяное пиво… – говорил Валентин, заговорщицки подмигивая Михаилу и не замечая в нем никаких перемен. – Брак – это, конечно, дело хорошее, но так хочется иногда побыть в чисто мужской компании, где тебя так хорошо понимают…

Михаил слушал его и завидовал тому, что единственной проблемой приятеля было как раз оторваться от жены и напиться на яхте. Как же мало ему надо было для счастья!

Если бы Михаилу задали вопрос, что он хочет, он бы ответил сразу, не задумываясь: чтобы был вычеркнут из жизни тот день, тот кошмар, тот лес и та могила… Он знал, что и Катю тоже мучают кошмары, что она плохо спит, и этот общий страх объединял их, связывал, ему иногда казалось, что они стали единым существом, испытывающим одни и те же чувства…

Они практически никогда не говорили на эту тему. Да и что было говорить, когда и так все было ясно: они на свободе до тех пор, пока кто-то не обнаружил захоронения… Быть может, им повезет, и эту могилу никто и никогда не найдет, а если и найдет, то никогда не вычислят убийцу…

О том, что пропал Иван Брагин, стало известно через два дня. Первый день прошел тихо, никто из их окружения не обратил внимания на его исчезновение, а вот на второй день началось: постоянные звонки, расспросы… Как же иначе, если все знали, что Иван днюет и ночует у Андрияновых. Он не появлялся у себя на фабрике, его машина стояла в гараже, его телефоны не отвечали… Спустя три дня объявили в розыск, который не дал никаких результатов. На все вопросы, связанные с исчезновением Ивана, Михаил с Катей отвечали, что да, он приходил к ним, чтобы поздравить с годовщиной свадьбы, но пробыл недолго, сказал, что очень торопится, что его ждет невеста… Про невесту они придумали сами.

Они старались вести себя естественно: сами названивали общим знакомым, строили версии относительно его исчезновения. Катя самым натуральным образом плакала… Шло время, об Иване так никто ничего не узнал. Предполагали самые разные версии, начиная от потери памяти и заканчивая тяжелой болезнью… Никто не верил, что Ивана могли убить. Было бы из-за чего: деньги в сейфе фабрики на месте, причем довольно-таки крупная сумма, машина тоже на месте… Вскрыли квартиру – и вот там, на полу в ванной комнате, обнаружили грязное полотенце с пятнами, как выяснилось потом, крови Брагина, и опасная бритва, в его же крови…

Услышав об этом, Катя потребовала у Михаила объяснить, как это может быть? Откуда взяться этому полотенцу и бритве? На что Михаил невозмутимо ответил, что Иван, вероятно, брился, порезал щеку и промокнул рану полотенцем…

Все смешалось, она ничего не понимала…

Первую неделю Катя провела, как во сне: она вообще не понимала, что с ними происходит и когда же закончится эта пытка неопределенностью… Иногда утром ей казалось, что вот наконец-то она проснулась и сейчас выяснится, что Иван жив, а все то, что произошло с ними, – тяжелый сон…

Но Иван не звонил, не приходил, а знакомые, встречаясь с Андрияновыми, лишь пожимали плечами: мол, никаких новостей, мы не понимаем, куда он мог деться…

Разве могло кому-нибудь прийти в голову, что Ивана убила хрупкая молодая женщина, которая потом, уже с мужем, похоронила труп в лесу…

Михаил очень переживал за жену, боялся, что здоровье ее не выдержит, что она просто-напросто попадет в психушку.

Она отказывалась есть, говорила, что ее тошнит… К врачу долгое время идти не решалась, потому что, как она объясняла Михаилу, боялась, что тот обо всем догадается …

Но Михаил сам первый не выдержал и пригласил знакомого доктора.

– Ваша жена беременна, что вы так переполошились? – улыбнулся доктор. – Ей надо бы встать на учет…

Сначала Михаил не знал, радоваться ему или нет: ведь по срокам выходило, что ребенок может быть от Ивана. Но, с другой стороны, он знал, что Катя еще молодая женщина, что она хочет ребенка и, самое главное, рождение малыша может отвлечь ее от страхов…

Так на свет появился Сережа. Михаил же, глядя на сына, старался гнать от себя мучивший его вопрос: не сын ли он Ивана?.. Но и этот вопрос вскоре отпал сам собой: Сережа становился все больше и больше похож на Ивана…

А потом история с Иваном стала забываться. Какие-то новые события, хлопоты, заботы, впечатления… И вот когда уже совсем, казалось бы, эта история оставалась в прошлом, вдруг неожиданно она возвращалась и накрывала их обоих с головой, как душное темное одеяло, и тогда им двоим было трудно дышать… И тогда начинался сезон бессонниц, взаимных, пусть и безмолвных, обвинений, разочарований и страхов, страхов… Сережа в эти периоды страдал, он ходил от мамы к папе, всматривался в их глаза, словно пытаясь понять все то, что делало жизнь его родителей такой безрадостной.

И все равно, с каждым годом становилось жить все легче и спокойнее. Да и отношения супругов заметно улучшились, а Катя и вовсе, казалось бы, успокоилась. Забеременеть от Михаила ей не удавалось, хотя она не раз говорила ему, что готова снова стать матерью… Словом, жизнь постепенно наладилась, появились свободные деньги, которые они с удовольствием тратили на путешествия, отдых…

И вот тогда, когда, казалось бы, все наконец встало на свои места и они просто наслаждались жизнью (а понять эту сладость может лишь тот, кто сполна прочувствовал горечь беды, настоящей трагедии), вдруг появился этот человек… Михаил встретился с ним вначале в холле отеля, а потом во время ужина, в ресторане, он с какой-то молоденькой брюнеткой наблюдал, как юноша-турок в поварском наряде жарит мидии в тесте, сидя в лодке в искусственном водоеме, украшавшем ресторанную площадку…

Иван?!!

Ему надо было все хорошенько обдумать перед тем, как Катя начнет сама задавать ему вопросы…

– Ты понимаешь, Катя, я забыл тебе сказать: у Ивана был брат-близнец, думаю, что это он…

Или:

– Катя, ты же понимаешь, что это не может быть Иван. Значит, просто мужчина, удивительным образом похожий на Ивана…

Или:

– Дорогая, тебе просто померещилось… Мы-то с тобой знаем, где Иван… Успокойся, отдыхай и старайся ни о чем не думать… Знаешь, такое иногда бывает: вот чувствуешь, что все в твоей жизни наладилось, что все в полном порядке, и вдруг начинаешь испытывать нечто вроде пресыщенности… И вот тогда-то и начинают приходить в голову разные глупости, возвращаются забытые страхи…

Когда они с Валентином возвращались в отель, к нему подошел мальчик-посыльный и спросил:

– Господин Андриянов? – На хорошем русском. – Вам записка.

Михаил развернул и прочитал:

«Сегодня в 20.00 на крыше отеля, в рыбном ресторане».

– Мы Сережу возьмем? Он же через час там уснет…

– Как только уснет, я отнесу его в номер… Дорогая, ты готова?

Он старался вести себя, как всегда, не выдавая волнения. И вдруг Катя, в черном, в блестках, вечернем открытом платье подошла к нему, окатив теплой волной духов, и сказала отрывисто, нервно:

– Сегодня утром, за завтраком, я видела мужчину, как две капли воды похожего на Ивана… Скажи, это у меня галлюцинации?

– Думаю, ты ошиблась… – Он до последнего не подавал вида, что и сам расстроен, угнетен.

– Может. Но тогда почему же он потом подошел к нашему номеру, где я отдыхала после бани, и попросил меня открыть дверь? И голос у него был, как у Ивана…

– Просто этот мужчина проявил к тебе интерес… Возможно, что, когда ты разглядывала его, пытаясь определить, насколько он похож на Ивана, ты тем самым дала ему повод приударить за тобой…

– Как тогда? – воскликнула она фальцетом.

– Извини, я не хотел тебя обидеть!

– Ты скажи еще, что я сама его тогда спровоцировала, что захотела, чтобы это произошло, а потом, когда испугалась, решила ударить его вазой?! И забеременеть от него захотела, да? – У нее явно начиналась истерика. – Потому что от тебя не получалось… Миша, что такое ты говоришь? Как ты можешь меня упрекать? Как? Мы же с тобой через такое прошли…

– Но я не сказал тебе ничего особенного… Я тебя ни в чем не упрекнул! Успокойся, возьми себя в руки!.. Катя… Нас уже ждут… Мы же сказали Вале с Машей, что придем в восемь, а уже четверть девятого… пожалуйста, прошу тебя… не надо портить вечер… Все прошло, слышишь?! Прошло!!!

Она вдруг как-то сникла, словно даже стала меньше ростом, покорно подошла к мужу и дала себя поцеловать.

– Ладно… Просто он очень похож… вот и все…

6
Июль 2008 года
Титреенгёль, Турция

– Скажи, зачем они лимон заворачивают в сетку?

Маша взяла в руку половину лимона и долго вертела в руках…

Они вчетвером (Сережу давно уже отнесли в номер спать) сидели за столиком на крыше отеля, откуда открывался чудесный вид за морской залив, озеро и прилегающую к отелю узкую, ярко освещенную торговую улочку.

– Чтобы семечки не падали в рыбу, когда будешь выжимать сок… – рассеянно ответила Катя, чувствуя, как мужчина, похожий на Ивана, разглядывает ее, сидя за соседним столиком. Она уже несколько раз наступила Мише на ногу, показывая взглядом на этого нахального парня, и он, как ей показалось, понял ее, но в ответ лишь пожимал плечами: мол, ну и что, говорю же, тебе показалось…

Катя думала о том, что как же хорошо, что компанию в Турцию им составила пара, не имеющая ничего общего с Иваном и их общими знакомыми. Просто бог спас!

– Смотри, как этот парень смотрит на тебя, – вдруг сказала Маша, с аппетитом уписывая разваренного, розоватого, как говяжья тушенка, тунца.

Катя покраснела, обернулась, потому как не обернуться было бы неестественно, и тут увидела мальчика-официанта, действительно разглядывающего ее с бесстыдством, свойственным лишь его возрасту… Однако боковым зрением она не могла не заметить и другой, обращенный на нее взгляд…

– Надо же, разве он не видит, что я пришла не одна… Здесь что, так принято?

– Наверное… Просто им нравятся русские женщины. Вот и все! – улыбнулась, пытаясь смутить паренька со сверкающей от геля шевелюрой, Машка.

– Девчонки, вы так разговариваете, словно нас здесь и нет, – сказал Валентин. – Может, мы вам уже надоели?

– Вот именно… – тихо поддакнул ему Михаил. – Слушай, Валя, меня уже от этой анисовой мутит… Я сейчас снова напьюсь, как там, на яхте… Меня Катя не пустит в номер… Оставит в коридоре…

– Да, оставлю…

Она даже разговаривала как-то механически, как заводная кукла. Она вообще не знала, как ей себя вести. И тут, к ее ужасу, к их столику подошел «Иван». Наклонился и, обращаясь к Михаилу, спросил:

– Вы не позволите пригласить вашу даму на танец?

– Если дама желает… почему бы и нет?

Катя посмотрела на мужа удивленно-испуганно:

– Миша?!

– Катя, иди! – Машка легонько шлепнула ее по плечу. – Ты сегодня такая красивая… Главное – не опускайся до официантов…

Конечно, праздничная атмосфера располагала к развлечениям, шуткам, а зажигательная музыка – к танцам. Она должна вести себя естественно. В конечном итоге она выяснит, кто этот парень и не брат ли он близнец Ивану. Ведь это же в любом случае не может быть Иван!

– Хорошо… – Она натянуто улыбнулась, вышла из-за стола и, стараясь не смотреть на спутника, вышла на танцплощадку…

* * *

– Ну, наконец-то! – жарко зашептал ей на ухо «Иван». – Я уж думал, ты избегаешь меня… Катя, господи, какая же ты стала красотка! Прямо расцвела, как цветок… Ты до сих пор живешь со своим «папиком»? И еще не бросила его?

Он ущипнул ее, и она чуть не вскрикнула. Ей вдруг начало казаться, что это вовсе и не Иван, и эта приятная, сладкая мысль заставила ее раскраснеться от нахлынувшего на нее теплого чувства безопасности и покоя… Но как же похож …

– Послушай… Не говори со мной так… не смущай меня… – Она решила выяснить, с кем же она танцует, действуя по наитию и ограничиваясь дежурными и ничего не значащими фразами. – Он же может услышать!

– Ты моя хорошая, – и он, улучив момент, когда они стояли спиной к столику, за которыми сидела троица, поцеловал ее в щеку. – Знаешь, я так часто вспоминал то время… Правда же, мы были так счастливы…

Теперь уже она смотрела на него с выражением полного ужаса на лице.

– Счастливы? Ты находишь?

– Я понимаю, прошло целых пять лет, – задышал он ей в щеку. – Мы изменились, у нас свои жизни… Но одна-то жизнь – на двоих… Если бы не наша любовь, не было бы этого мальчика-ангелочка… Ты как его назвала? Как, признавайся!!! Ведь он же – моя точная копия?! Что, твой муженек совсем ослеп?

У нее мороз пошел по коже.

– Не знаю… Послушай, я прошу тебя, что бы ни было между нами в прошлом, мы должны это забыть и все. У меня муж, у тебя – жена…

– Да какая она мне жена? Так, подружка для путешествий… Ее хлебом не корми – повози ее по свету…

Она все еще никак не могла понять, Иван это или нет.

– Скажи, – она вдруг решила сделать вид, что она шутит, пытаясь вспомнить что-то веселое, нелепое, что бывает в каждом прошлом, – у тебя голова после этого… ну, ты помнишь… не болела? Не было сотрясения? – Она, конечно, рисковала, когда спрашивала об этом.

– Голова? Стой… Дай-ка вспомнить… А… Понял… Это когда мы с тобой переправлялись на лодке с одного острова на другой, и я к тебе приставал, а ты огрела меня веслом? Да, болела… Еще как болела… Ой-ой-о-о-ой, как болела… Но мне, знаешь, была приятна эта боль… И вообще, мне было приятно все, что ты мне делала… – Он снова ущипнул ее за бедро, как будто бы имел на это право. – Катя, лапочка, может, ты завтра отправишь своего муженька куда подальше, и мы с тобой завихримся куда-нибудь, в Анталью, к примеру? Там так красиво, ты не представляешь себе… У меня там друг один живет, квартиру купил… Мы бы погуляли там вечером, я бы показал тебе город, посидели бы где-нибудь, выпили… чаю!!! Ты представляешь, эти турки пьют один чай! Я скоро утону в этом чае…

Она слушала его, и глаза ее наполнялись слезами. В ушах звенело: «…Это когда мы с тобой переправлялись на лодке с одного острова на другой, и я к тебе приставал, а ты огрела меня веслом…» Кто же этот чудак и как его зовут?

– Послушай, танец уже закончился, уже второй начался… Отведи меня, пожалуйста, к столику… к мужу… – взмолилась она, поскольку ноги ее уже не слушали, она едва стояла.

– Катя, ну, я очень прошу тебя, пообещай мне, что отправишь завтра куда-нибудь своего муженька…

– Но зачем тебе все это? Не с кем развлечься? У тебя же есть девушка… красивая, между прочим…

– Ты, я вижу, забыла меня… – сказал он вдруг с грустью, и лицо его при этом приняло выражение невыразимой нежности, любви.

– Нет… нет, не знаю… – Она не выдержала этот взгляд, опустила голову.

Иногда ей казалось, что она смотрит в глаза Ивану, и, хотя она уже и поняла, что это не он, но все равно это было его лицо, его руки, его дыхание… Это был он и одновременно не он.

– Ну, родная, скажи: Сережа, я тебя не забыла, я люблю тебя до сих пор, я и сына своего назвала в честь тебя – Сережей… И не отказывайся, я же слышал, как ты на пляже его звала… Скажи мне одно: ты еще любишь меня?

Ей вдруг стало жаль этого парня, который так хотел услышать от нее, от своей Кати (о которой она ничего не знала), слова любви, и она сказала:

– Да, я люблю тебя… Вернее, любила… Но я все равно не поеду с тобой в Анталью, я не могу… Понимаешь?

– Понимаю… Понимаю, что я – осел…

– Ты сам все знаешь…

– Я виноват перед тобой… – Он крепко обнял ее и, бросив быстрый взгляд на сидящих за столиком Михаила, Валентина и Машу, прошептал ей в самое ухо: – Я виноват… виноват… Это только я знаю, как я перед тобой виноват…

«А уж как я виновата перед тобой», – подумала, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, Катя. Она закрыла глаза и увидела ночной лес, разрытую могилу…

– Я сейчас сойду с ума… – прошептала она, глотая слезы.

– Не сойдешь. Все нормально… Спасибо за танец… – Он галантно поцеловал ей руку.

* * *

Они вернулись в номер, Сережа спал. Катя сняла с себя платье и встала под душ. Она так плакала, так рыдала, что ей иногда казалось, что это не вода из душа хлещет, а ее слезы, что они всюду, всюду и что море за окном, прекраснейший залив – тоже из ее слез…

Миша зашел в ванную комнату, присел на краешек ванны.

– Ну что ты так? Ну, успокойся, прошу тебя… Не могу слушать, как ты плачешь… нельзя так… Что он тебе сказал? Ты вернулась бледная, сама не своя…

– А как ты думаешь, что он мог мне сказать?

Михаил схватился за голову:

– Понятия не имею…

– Он сказал, что любит меня… Что счастлив, что я назвала сына его именем…

– Да?! Это как же… так… – Он смотрел на нее и ничего не понимал.

– Я устала, Миша, понимаешь? Устала бояться…

– Ты сказала, что назвала сына его именем…

– Вот именно! Это не он… не он. Этого мужчину зовут Сергей, и он спутал меня с какой-то другой Катей, которая на меня похожа… Представляешь? И роман у него с ней был тоже пять лет тому назад. Может, у него тоже чувство вины… Может, он бросил ее беременную, исчез, а теперь вот, спустя пять лет, встретил… И ведь он был уверен, что разговаривает со своей Катей…

Михаил вышел из ванной комнаты. Сел на кровать. Подумал, что был всего в одном мгновении от разоблачения, от правды…

Правда. И простит ли его Катя, если узнает настоящую правду о том дне, обо всем том, что произошло в их квартире после того, как она ударила Ивана вазой по голове?… Поверит ли в стечение обстоятельств?