Электронная библиотека » Татьяна Репина » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Мона, Лизка и другие"


  • Текст добавлен: 16 октября 2020, 09:36


Автор книги: Татьяна Репина


Жанр: Книги для детей: прочее, Детские книги


Возрастные ограничения: +6

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Мона, Лизка и другие
Рассказы о животных и не только
Татьяна Репина

© Татьяна Репина, 2016

© Татьяна Репина, иллюстрации, 2016


Иллюстратор Ольга Фаерман


Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


Катька

Кубики

У Тани и Папы-Лёши было двое детей. Старшую дочь звали Машенькой, а её младшего брата-погодку – Толиком. В отличие от сестры, натуры артистичной и капризно-впечатлительной,  Толик был человечком сосредоточенным, деловитым, с природной хитрецой и смекалкой. Он совершенно искренне полагал, что не Маша, а он старший в их детском семейном сообществе. Именно поэтому он был по отношению к сестре назидателен, критично относился к её девчачьим истерикам и капризным демонстрациям. При этом Толик умел исподволь добиться необходимого, пока эмоциональная Машенька настырно стояла на своём.

– Я тоже хочу играть в кубики, – обратился он как-то к сестре, старательно возводящей из цветных кубиков «замок для принцессы».

– Не мешай, Толя, это мои кубики, – тоном, не терпящим возражений, произнесла Маша и села так, чтобы отгородить свой «замок» от брата. Толик сосредоточенно нахмурил брови. Он явно не собирался отступать. Построить свой дом из кубиков – очень заманчивая идея. Но идти в лобовую атаку на Машку – себе дороже. Она опять завопит, как резаная, будет ползать по полу на карачках и причитать «а девочка была така-а-я хоро-о-ошая», и размазывать слёзы и сопли по щекам… Впрочем, вопить она будет в любом случае. Надо только решить проблему так, чтобы его намеренной вины в этих воплях было как можно меньше, потому что мама всегда сердится, когда он «доводит Машу до слёз». И как тут быть, если у сестры всегда «слёзки на колёсках»? Хитрое решение приходит само собой. Лукаво улыбаясь, Толик бежит на кухню, где хлопочет Таня, и с видом невинного ягнёнка начинает канючить:

– Ма-ам, я тоже хочу кубики!

– Займись другим, Толик, в кубики играет Маша. У вас достаточно разных игрушек, – ласково отвечает Таня.

– Я знаю! Но мне нужен только один кубик, а Маша не даёт, – продолжает свою игру Толян.

– Ну, так попроси у Машеньки ласково один кубик, – отвечает мама, – Машенька девочка добрая, она обязательно поделится с братиком. Машенька, поделись с Толиком, ему нужен всего один кубик.



Ура, план срабатывает! Толик бежит в комнату, где Маша завершает строительство.

– Мася, дай мне, пожалуйста, один кубик, – обращается он к сестре, удовлетворённый маминой поддержкой. Маша уступать не хочет, но не разрушать же образ доброй девочки.

– Ладно, бери, но только один, – говорит она, строго глядя на скорчившего просительную мордашку брата, не подозревая о подвохе.

– Спасибо! – отвечает Толян и, не мешкая, на глазах у наивной сестры бросается к её замку, выдёргивает из сооружения самый нижний кубик и замирает, прижав добычу к груди. На глазах изумлённой Маши почти достроенный «замок принцессы» разваливается на цветные кубики-кирпичи.

– А-а-а-а! – раздаётся через секунду возмущённый Машкин вопль.

– Что случилось? – прибегает из кухни Таня.

– Мой замок слома-а-ался… Толя-а кубик взя-а-ал… А девочка была такая хоро-о-ошая… до-о-брая-а…

– Я только один кубик взял, – делано удивлённо проговорил Толик и, лукаво зыркая глазами, вытягивает вперёд руку с синим кубиком на ладошке. Таня едва сдерживает хохот. Она сгребает в охапку ревущую Машу, вытирает слёзы с её расстроенной мордашки и грозит за её спиной Толяну, так хитро облапошившему и её, и сестру.

Игра в троллейбус

– Мася, давай в троллейбус играть, – примирительным тоном произносит виновник строительной трагедии, бросив на ковёр теперь уже не нужный ему кубик. – Ты будешь первая ездить!

Троллейбус занимал в жизни Толика и Маши особое место. Троллейбус – это всегда путешествие. Каждое утро на нём вместе с мамой дети ехали в бабушкину сторону. Вернее, мама ехала на работу (она преподавала в лицее литературу), а в это время бабушка выходила из дома и шла к маминому лицею, чтобы перехватить у неё внуков и отвести к себе домой, чтобы заниматься там с ними, пока мама будет «учить своих оболтусов». Что значит «оболтусы» дети не очень понимали, но так баба Валя звала маминых учеников. Ехать в троллейбусе всегда было интересно. Народу в него набивалось много, толкаться было весело. Все, и взрослые, и дети, терпеливо сносили тесноту и духоту. Занять место у окошка не всегда удавалось, поэтому Толик и Маша вставали рядышком возле металлической стойки, крепко держались за неё руками, чтобы не упасть и представляли, что они плывут по морю на корабле, а это мачта. Корабль качало на волнах, иногда он натыкался на рифы (троллейбус останавливался), в борту образовывалась пробоина (двери открывались), и часть матросов вываливались в океан… «Осторожно, детей не задавите!» – кричал матрос Толик. «Не бойся, Толик, мы не погибнем!» – кричала в ответ ему Машенька. Чудесным образом брешь в борту корабля оказывалась залатанной (двери троллейбуса закрывались, впустив новых пассажиров), и, спасённые от неминуемой гибели брат с сестрой, торжественно и громко, так, чтобы слышали все спасённые, запевали: «Наверх вы, товарищи, все по местам! Последний парад наступа-ает! Врагу не сдаётся наш гордый Варяг, пощады никто не желает!» Раздавался дружный хохот пассажиров: это матросы под торжественный гимн Толика и Маши радовались своему спасению.

Итак, Толик предложил сестре играть «в троллейбус». Надо сказать, это был жест! Игра в троллейбус – семейный хит. И всякий раз возникает спор, кто будет первым играть роль водителя. Уступить престижную роль можно было только во имя чего-то более важного. Важным был мир. Опасно было дальше раскачивать Машкину истерику и расстраивать маму Таню, тем более что близился День Толиного рождения, сулящий неожиданные подарки. Ему исполнялось 5 лет. А это вам не просто дата, это первый в жизни ЮБИЛЕЙ.

Итак, игра в троллейбус. Масяня со счастливым видом восседает верхом на большой пластиковой машине с «настоящим» рулём и большими съёмными колёсами. Она рулит вдоль по воображаемой улице Ленина от прихожей к балкону мимо дивана, на подушках которого сидит Толян и объявляет:

– Следующая остановка – кинотеатр имени Горького.

Маша старательно рулит и произносит:

– Уважаемые пассажиры, не забывайте оплатить за проезд.

В этот момент Толик встаёт ногами на диван, вытягивает вперёд руку в характерном жесте:

– Следующая остановка – площадь Революции.

– Что это ты такое изображаешь? – спрашивает вошедшая в комнату Таня.

– Это памятник Ледина, – на полном серьёзе отвечает Толян, с высоты дивана-постамента наблюдая за движением Машиного транспорта.

– А кто это, Ледин? – едва сдерживая смех, спрашивает Таня.

– Памятник народного вождя, – всё также серьёзно отвечает «памятник». А поскольку по условиям игры в этом месте происходит смена ролей, «памятник Ледина» спрыгивает с дивана и тоном, не терпящим возражений, предлагает сестре покинуть машину и «проезжую часть».

– Не «Ледина», а Ленина, – поправляет брата Маша, покидая водительское место. Она не сопротивляется, потому что объявлять остановки ей кажется делом не менее важным, чем рулить.

И вот, Толян уже за рулём, он не успел ещё тронуться с места, а Маша уже произносит торжественно и важно: «Следующая остановка – Университет». История с кубиком благополучно забыта.

***

Подарок

Сыну исполнялось пять лет, и Таня была серьёзно озабочена, что подарить ребёнку в столь знаменательный день. Полки магазинов, в том числе детских, были привычно пусты. С подарками для дочери проблем не было. Таня неплохо шила, и новое платье или тряпичная кукла, которые она мастерила своими руками, были вполне достойными подарками. А вот с выбором подарка для сына была проблема. Вернее проблемой было отсутствие в магазинах мальчиковых игрушек (при нынешнем изобилии трудно поверить, что так когда-то было). Своими мыслями на эту тему Таня поделилась в студенческой группе, где преподавала в то время литературу:

– Ума не приложу, что подарить сыну на День рождения…

– Подарите ему собаку, – предложила Оля Шевченко, – у меня как раз месяц назад моя пуделяшка ощенилась. И продаём мы щенков недорого.

– А что, это идея, – подумала Таня. – Принеси щенка посмотреть, Оля, может, и правда хороший подарок получится.

***

…Перед следующим уроком возле стола Татьяны Анатольевны было не протолкнуться. Девчонки умилённо охали и ахали, разглядывая чёрный кудрявый комочек – месячного щенка чёрного пуделя. Комочек жалобно поскуливал, ему явно было неуютно и страшно в незнакомой обстановке.

– Условно мы назвали щенка Чёли, ну потому что чёрная. Черная – Чёли, – сказала хозяйка щенка. – Но при желании вы можете дать ей другую кличку.

– Ну, что же, пусть пока будет Чёли, а там посмотрим, – ответила Татьяна, держа на ладонях крохотного щенка и пытаясь заглянуть в его глаза.

Прозвенел звонок, все расселись по своим местам, Татьяна дала студенткам задание и взялась нянчить то, что сегодня должно было стать подарком для её пятилетнего сына.

Понятно, что задерживаться на службе в этот раз Татьяна не стала, так как спешила домой, чтобы до прихода мужа и детей обустроить каким-то образом живой подарок с условным именем Чёли и приготовить праздничный ужин. Таня шла по осеннему парку, пряча на груди под пальто живой кудрявый комочек, доверчиво сопящий ей в шею, и думала, как-то примет это приобретение Папа-Лёша и обрадуется ли подарку пятилетний юбиляр Толик.

Как ни странно, Папа-Лёша был уже дома. Он встречал Татьяну на пороге их квартиры, принимая из её рук сумку и докладывая:

– Хлеба-яиц-масла купил, конфеты-фрукты-мороженое купил. Детей бабушка ещё не привела. Проходи.

– Лёша, я подарок для Толика принесла. Хочешь посмотреть? – Таня потянулась рукой за пазуху пальто.

– Что там у тебя такое? – полюбопытствовал Папа-Лёша.

– Это пудель, её зовут Чёли, условно, – и, не давая мужу опомниться, спросила, – как ты думаешь, ребёнку она понравится?

– Ты с ума сошла, Таня, нам только собаки в доме не хватает! Нам вполне достаточно нашего Васьки.

Васькой был кот, которого год назад котёнком Таня подобрала в лесу по пути на дачу. Из мокрого и испуганного котёнка-подростка Васька превратился в роскошного сибирского кота, которого все в доме любили.

Татьяна озабоченно вздохнула, но сдаваться не собиралась и тут же пошла в наступление:

– Хорошо, собака нам не нужна! Но сегодня у сына его первый маленький юбилей, 5 лет. Что мы подарим ребёнку? Или у тебя есть другие варианты?

Других вариантов у Папы-Лёши не было, и Таня это прекрасно знала. Папа-Лёша тоже понимал, что ему придётся согласиться с выбором Тани, поэтому примирительно произнёс:

– Только я за собакой ухаживать не буду!

– Ну и ладно! – согласилась Таня. Можно подумать Папе-Лёше приходилось за кем-то ещё ухаживать. Последнее она не сказала вслух, а подумала про себя. Как-нибудь справимся.

С этими мыслями Татьяна опустила щенка на пол, где он тут же сотворил тёплую лужицу, и отправилась на кухню варганить ужин. Папа-Лёша, что-то тихо бурча себе под нос, притащил половую тряпку, вытер лужицу и взял щенка на руки. Малышка благодарственно лизнула ему руки, чем, похоже, расположила к себе этого большого человека. Через полчаса, когда Татьяна вышла в коридор встречать пришедших от бабушки детей, Чёли мирно спала, согревшись между лап большого плюшевого ослика, лежащего на паласе в большой комнате.

Имя для подарка

Маша и Толик с шумом ввалились в прихожую, сопровождаемые бабушкой, у которой проводили дневное время, пока родители были на службе.

– Мама, мама, у Толички сегодня любилей! Баба сказала, что у нас будет праздничный ужин. Ты его уже приготовила? – и, не дожидаясь ответа, Маша продолжала сыпать вопросами, – а любилей бывают у всех? А любилей – это потому что человека все любят? А тебя все любят? А какой подарок будет у Толи? А у меня будет подарок?

– Мася! Я тоже хочу спрашивать! – возмущённо вставил свою фразу в Машкин словесный поток «любиляр», стягивая с головы шапку и сбрасывая с ног мокрые сапожки. – Мама, у меня правда сегодня будет подарок?

– Подарок тебя уже ждёт, – проговорил Папа-Лёша, наблюдая, как самостоятельно снимает верхнюю одежду сын, и как бабушка помогает раздеться Машеньке, которая в её присутствии, как правило, становилась уморительно беспомощной. – Вон твой подарок, лежит в обнимку с осликом.



Толик повернулся в сторону, указанную Папой-Лёшей, и, стягивая с плеч пальтишко, деловито спросил: «Собака что ли?» – думая, по-видимому, что это очередная плюшевая игрушка. В этот момент, разбуженная шумом в прихожей, Чёли проснулась и подняла голову. От неожиданности Толян на секунду замер и тут же в восторге завопил: «Мама, она живая!» Путаясь в полуснятой одежде и спотыкаясь на ходу, он бросился в комнату, подхватил на руки сонного щенка, прижал его к груди и замер, блаженно улыбаясь. Все вокруг: и мама, и Папа-Лёша, и бабушка, и даже Машенька тоже замерли, наблюдая минуту удивительного Толькиного счастья.

– Это моя собака? – всё еще не веря в случившееся спросил Толик.

– Конечно твоя! Ты ведь сегодня юбиляр! – ответила мама.

– А как её зовут? – продолжил диалог счастливый обладатель живого подарка.

– Её зовут Чёли, потому что она черная. Черная – Чёли.

– А кто её так назвал?

– Хозяйка её мамы.

– Но ведь теперь это моя собака?

– Конечно твоя!

– Значит, я могу назвать её как хочу?

– Конечно, можешь! Как бы ты хотел назвать свою собаку?

Всё ещё прижимая щенка к груди, Толик посмотрел на притихшую собачку, мечтательно улыбнулся, обвёл всех затуманенным от счастья взглядом и тихим голосом произнёс:

– Она такая красивая… Она так похожа на девочку с восьмого этажа… Я буду звать её Катей…

Папа-Лёша смущённо крякнул, Маша растерянно глядела то на маму, то на бабушку в ожидании реакции.

– Вообще-то животных не принято называть именами людей, – осторожно произнесла бабушка.

– А вот и нет, – тут же встряла Маша, – мы же зовём нашего кота Васькой? Васька – человеческое имя. А Толик – влюблённый!

– Наверное, Катя – очень хорошая девочка, если Толику она так нравится, – сказала Таня. Толик утвердительно кивнул, а мама продолжила, – надеюсь, девочка не обидится, когда узнает, что её именем назвали собаку.

– Не её именем, – поправил Папа-Лёша, – а в честь неё. Женщину такое внимание должно радовать. Поздравляю тебя, Толик, с юбилеем, с первой любовью и с первой собакой! Это очень торжественный и ответственный момент! Думаю, его стоит отметить праздничным ужином. Танечка, приглашай всех к столу.

***

На следующий день весь двор знал, что у Толика с пятого этажа появилась собака, что эту собаку он назвал Катей в честь девочки с восьмого этажа. Как ни странно, это никого не удивило и не рассмешило.

Кто в доме хозяин
(Любовь на всю жизнь)

Маленькая Катька не сразу поняла, кто в доме хозяин. Что такое подарок она тоже не понимала, тем более не понимала, что подарок – это она и есть. Она помнила, как сидела за пазухой у Татьяны, от которой сладко и тепло пахло, пока они шли по улице (что такое духи она тоже не знала). Тогда Катьку ёще звали Чёли, но это она помнила смутно. Было немного страшно, но любопытство брало верх. Чёли высовывала мордочку из-под воротника, вдыхала сырой холодный воздух и тут же пряталась обратно в тёплое нутро Таниного пальто, испугавшись грохота проезжавших мимо машин. Потом она помнила, как Таня достала её из-за пазухи и предъявила Большому Человеку, которого назвала Лёшей. Большой Человек по имени Лёша ей не обрадовался, сказал что-то недовольным тоном в адрес Тани. К тому же на голом полу в коридоре было страшно и одиноко, отчего маленькая Чёли тут же сделала лужу. Лапки её намокли в теплой жижице и она беспомощно заскулила, опасаясь грозы Большого Человека. Но, вопреки её тревожным ожиданиям, Большой Человек по имени Лёша, смешно кряхтя, принес тряпку и вытер досадную лужицу, попутно ласково потрепав маленькую Чёли за ушком. Чели облегченно вздохнула. Тут же из-за угла прихожей появилась Таня и поставила перед ней блюдце с теплым молоком. И как она догадалась, что псинка (а будущая Катька была псинкой) проголодалась. Молоко тёплой влагой заполнило мягкое щенячье пузичко, под тяжестью которого Чёли, сонно покачиваясь, добрела до лежащего на ковре в комнате плюшевого ослика, уютно и устроилась меж его мягких ног. Через пару секунд она уже сладко спала, не подозревая, что произойдёт с ней уже через несколько минут.

А через несколько минут она проснулась от шума в прихожей, подняла голову и посмотрела из-за осликовой плюшевой ноги туда, откуда доносился шум. В прихожей к Большому Человеку и Тане, которых Чёли уже знала и не боялась, добавились два маленьких человека и строгоголосая Бабушка. Бабушка, кряхтя, стаскивала с капризничающей девочки намокшую под снегом шубку. Девочка в это время сыпала вопросами, на которые никто не успевал отвечать, и делала Бабушке замечания о том, что та не очень ловко её раздевает. Рядом с ними маленький мальчик самостоятельно и деловито снимал мокрые сапожки и, сопя, высвобождал руки из рукавов курточки. На всю эту по-видимому уже привычную сцену, мягко улыбаясь, смотрели Большой Человек и Таня.

О чем все они говорили, Чёли не очень поняла, как вдруг маленький мальчик, путаясь в одёжках, которые не успел снять до конца, бросился в сторону ослика с криком: «Живая!»

– Я не «живая», я – Чёли, – только и успела подумать Чёли, как оказалась в объятиях мальчика. Она почувствовала, как радостно колотится сердце в его груди, и в её кудрявой головке родился вопрос:

– «Живая» – это что, моё новое имя? И чем им «Чёли» не угодило, хорошее имя, я к нему привыкла? – она обвела бусинками черных глаз присутствующих и замерла в ожидании, что же будет дальше.

А дальше маленький мальчик, его, как выяснилось, звали Толиком, стал уточнять, чья это собачка. Таня объяснила, что собачка – его подарок на юбилей. Толику сегодня исполнилось 5 лет.

Не поняв, что значит «подарок», Чёли подумала, всё ещё стиснутая в объятиях юбиляра:

– 5 лет – солидный возраст! Моей маме, пуделихе Кларе, тоже пять лет, она очень умная и добрая! Но Клара взрослая, она моя мама, а Толик – мальчик. Как же так?

В это время Толик стиснул тельце своего подарка в ладошках, поднял Чёли перед собой и заглянул в её глаза-бусинки. Почему-то ему не понравилось имя Чёли.

– Если это моя собака, значит, я могу называть её как хочу? – и после недолгого и непонятного для Чёли разговора со старшими, Толик заявил, что подарок он будет звать Катей…

– Дети, мойте руки, и прошу всех к праздничному столу, – сказала Таня и добавила, – Толик, оставь пока свой подарок в покое, не надо всё время держать собаку на руках.

Новонаречённая Катька была оставлена посреди комнаты возле плюшевого ослика. Она растерянно оглядывалась, понимая, что надо с кем-нибудь обсудить её новое положение. Не обсуждать же это, в самом деле, с плюшевым осликом!

В это самое время из-за угла показалась усато-полосатая морда с хитрющими зелёными кошачьими глазами. Показалась и снова спряталась за углом. Катька, обрадованная возможностью поговорить хоть с кем-то, направилась туда, откуда предательски торчали кошачьи усы, выдавая спрятавшегося за углом комнаты неизвестного Катьке кота. Но не успела она приблизиться к усам и взглянуть, кому же они принадлежат, как неожиданным ударом упругой кошачьей лапы получила из-за угла оплеуху прямо по носу. Катька опрокинулась на спину, взвизгнула, тут же вскочила на лапки, тряхнула головой, чтобы прийти в себя и залаяла на неизвестные ей усы, всё также предательски торчащие из-за угла комнаты. Она лаяла, но в сторону усов не двигалась, опасаясь подлого нападения из-за угла. Усы нетерпеливо шевелились. Их владелец явно поджидал очередную возможность напасть на новенькую и не высовывался. Катька недоумённо замолчала. Что же делать? Любопытство брало верх над страхом перед неизвестным.

– И потом, – рассуждала про себя Катька, – я ведь подарок, меня принесли в этот дом, чтобы порадовать Толика, а вовсе не для того, чтобы какие-то усы на меня нападали. В конце концов, должен же быть в доме хозяин. Что-то я сомневаюсь, что усы здесь главные.

– Р-р-р-р, – глухо, но не сердито проворчала Катька, обращаясь к спрятавшимся за углом усам, как бы говоря им, – я вас не боюсь! Чем нападать из-за угла, выходите лучше знакомиться!

Усы задумчиво пошевелились, но демонстрировать своего обладателя не торопились. Катька помолчала, озабоченно глядя на опасный угол, и попробовала договориться мирным путём. Она тихонечко заскулила, как бы говоря:

– Не сердитесь, пожалуйста, я здесь новенькая. Мне сказали, что я – подарок, и что меня теперь зовут Катькой. А тебя, то есть Вас, как зовут?

Усы за углом ещё какое-то время помолчали, явно соображая, стоит ли связываться с этим подарком. Но затем, не выглядывая из-за угла, как бы нехотя, произнесли:

– Меня, между прочим, зовут Василием, чтоб ты знала! И я – не подарок, поэтому будешь знать своё место и не переходить мне дорогу.

Назвавшийся Василием секунду помолчал и муркнул:

– Так и быть, иди сюда, будем знакомиться. – Вслед за усами из-за угла высунулась и вновь спряталась наглая кошачья морда.

– А ты не будешь драться? – спросила Катька, делая шаг в кошачью сторону.

– Пока не буду, иди знакомиться, – ответил Василий.

– А почему ты не подарок? – опять спросила Катька.

– Потому что Татьяна говорит про меня «наш Васька не подарок, а сплошное недоразумение» – с солидностью в голосе произнёс кот.

– Поня-атно, – на зевке протянула Катька, – ты – недоразумение, и тебя зовут Васькой.

Такого панибратства Васька от этой мелюзги не ожидал. Он вышел Катьке навстречу, и она ошалела от неожиданности, увидев, что усы принадлежат огромному серо-полосатому коту с пушистым хвостом, белой окладистой манишкой на груди и в белых же перчатках на передних лапах. Кот был на три головы выше Катьки, он надменно посмотрел на неё сверху вниз и чванливо произнёс:

– Для тебя я – Василий! А «недоразумение» и «Ваську» я терплю только от Татьяны. Терплю лишь потому, что она в этом доме заведует кухней. А кухня, дорогой мой подарок, в нашем с тобой положении – это жизнь.

– Я не твой подарок, меня подарили Толику, – парировала Катька, но тут же осеклась, потому что опять получила оплеуху по носу. Правда, шлепок был не сильным.

– Говорить будешь, когда я тебе позволю, – потому что в этом доме я главнее тебя. Тебя принесли только-что, а меня хозяева любят уже две зимы и два лета, – сурово произнёс Васька и нетерпеливо дёрнул пушистым хвостом, демонстрируя тем самым, что не потерпит возражений.

– И ещё, – продолжил он со знанием дела, – в большой стае всегда важно знать кто кого…

– Старше? – опередила вопросом Катька и опять получила подзатыльник.

– Не старше, а главнее! Я, например, главнее тебя, потому что появился здесь раньше. Маша и Толик – главнее меня, Таня – главнее Маши и Толика, а Лёша главнее Тани.

– Значит, раньше всех здесь появился Лёша? – уточнила Катька.

– Я не знаю, кто из них появился здесь раньше. Когда меня сюда принесли, они все здесь уже были.

– Как же ты узнал, что самый главный Лёша? – поинтересовалась Катька и тут же предположила, – потому что он самый большой.

– Размер, конечно, играет важную роль, – подтвердил Василий и встал перед Катькой на все свои четыре лапы, распушив поднятый вверх хвост. Катька с уважением вздохнула и прижалась пузичком к полу, подтверждая, что с Васькиными размерами ей пока не тягаться.

– Размер – не главное, – продолжил Васька, – если ты будешь внимательной, то не раз услышишь, как Татьяна говорит «спросим у папы (папой она с детьми называет Лёшу)», «папа знает как лучше», «будет так, как скажет папа».

– Поняла! – радостно кивнула Катька. – Лёша главный и я должна его слушаться.

Обидный шлепок по носу тут же прилетел от Васькиной лапы.

– Ну, хватит уже драться, – обиженно скульнула Катька.

– Я не дерусь, я объясняю для особо непонятливых, – презрительно мяукнул в ответ Василий. – Слушаться ты будешь и меня, и детей, и Таню, и Лёшу, потому что твой номер – последний.

– Но как же тогда жить? Кто-то должен быть самым-самым главным! В моей родной стае самой главной была пуделиха мама-Клара. А здесь, кто здесь самый главный? – Катька от отчаяния и непонимания нового мироустройства жалобно заскулила, уткнувшись носиком в брюхо бессловесному плюшевому ослику. Василий презрительно хмыкнул, глядя на неожиданно разыгравшуюся трагедию и отчаяние несмышлёной Катьки. Он помолчал, задумчиво почесал задней лапой за правым ухом, лениво потянулся. Катька не унималась, горестно скуля в брюхо плюшевому ослику.

– Ладно, кончай ныть, – примирительно муркнул Василий. – Всё не так страшно, как тебе кажется. Да, командовать будут все, и слушаться по мере сил ты будешь всех. Но залог твоего счастья – любовь!

– Любовь Толика к девочке Кате, в честь которой он меня назвал? – всхлипнув, спросила Катька.

– Глупая, любовь Толика к девочке Кате – это не твоя любовь. Вот я, например, люблю Таню. И хотя она зовёт меня Васькой и недоразумением, всегда оставляет мне лакомый кусочек на обед, ласкает меня и чешет мне за ушами… Мурр-как хорошо!

– Тогда и я буду любить Таню! – воскликнула Катька.

– Ну, уж нетушки, ты к Тане лучше не лезь, мы с Лёшей её без тебя любим. Ухаживать за тобой она и без того будет, потому что ты подарок, а Толик ещё мальчик и не может быть взаправдашним хозяином. Впрочем, ты можешь любить Толика… – Васька снисходительно хмыкнул.

– У Толика уже есть любовь, девочка Катя с восьмого этажа, а я – всего лишь подарок и напоминание об этой любви, – вздохнула Катька.

– Правильно рассуждаешь, – одобрительно муркнул Василий. – Твоя любовь должна быть преданной и беззаветной, а самое главное, ни с кем не делимой.

– Кого же мне любить? Может Бабушку? Вон она как громко разговаривает на кухне! – стала рассуждать вслух Катька.

– Нет, Бабушка не годится, она персонаж приходящий, хотя и пытается всеми руководить.

– Что же мне делать, кого любить? – воскликнула Катька.

– Придётся тебе, Катька, положиться на судьбу! – деловито заметил Василий.

– Как это положиться на судьбу? – удивилась Катька.

– Вот послушай, – начал Васька. – Однажды, когда я был такой же маленький как ты, я совсем пропадал, потому что заблудился в лесу и потерял дорогу домой. Начался дождь, я промок до нитки, звал на помощь и думал уже, что часы мои сочтены. Чтобы не утонуть в разбухшем от дождя ручье я залез на дерево, вцепился в мокрую ветку и приготовился умирать. Сидевшая на соседней ветке сорока, чтобы утешить меня, сказала:

– Хватит ныть, малыш! Положись на судьбу. Дождь скоро кончится, ты обсохнешь, и всё наладится как-нибудь. Она сказала так и улетела, а я остался сидеть мокрый на мокрой ветке под мокрым дождем, соображая, что значит «положиться на судьбу».

– Ну и как, сообразил? Как ты на неё «положился»? – с интересом спросила Катька, уже переставшая скулить и ныть.

– Я молился кошачьему Богу, и он сжалился надо мной. Мои мольбы услышала проходящая мимо женщина. Она сняла меня, мокрого, с ветки, сунула за пазуху и принесла к себе в дом. Это была Таня. Потом уже я познакомился с Толиком, Машей, Лёшей и приходящей Бабушкой.

Катька с восторгом слушала Васькину историю и соображала, как ей положиться на свою судьбу. Опыта у неё совсем не было, в лесу она не терялась, да и не знала вовсе, что такое лес. Вся надежда была на опытного Василия и неведомого кошачьего бога. Уж он-то знал, что значит «положиться на судьбу».

– Ты спрашиваешь, как положиться на судьбу? – предварил Катькин вопрос Василий и незамедлительно продолжил, – все просто, представь, какой должна быть твоя преданная и беззаветная любовь, и она не замедлит появиться.

– И мне поможет твой кошачий бог?

– Если ты кошка – поможет, – удивляясь Катькиной наивности но по-прежнему серьёзно ответил Василий. Катька горестно вздохнула:

– Нет, я не кошка… – но, тем не менее, зажмурила глаза-бусинки и, не открывая их, с жаром произнесла:

– Моя любовь будет очень большая, сильная, добрая, тёплая и ласковая…

Не успела она это произнести, как из-за угла по каким-то своим делам направляясь из кухни в комнату, вывернул Лёша. Он споткнулся о лежащего на паласе плюшевого ослика, отдавил хвост возмущённо взвизгнувшему Ваське и, чертыхнувшись, зацепил ногой заверещавшую от неожиданности Катьку. Васька тут же оказался на верхней полке книжного стеллажа, откуда с досадой наблюдал за происходящим внизу. Катька от страха, ничего не соображая, сжалась в клубочек, потому что Лёша был куда крупнее Васьки… Он был очень большой…

– Тут-то мне и конец! – подумала Катька. Но в это мгновение Лёша, наклонившись, одной ладонью подхватил дрожащую от страха Катьку, и она почувствовала, его огромную силу. Досадливо кряхтя, Лёша прижал кудрявый комочек к своей широкой груди, и Катька почувствовала, как от него пышет теплом. Лёша потрепал её за ушком:

– Что, малышка, испугалась? Я нечаянно… – Катя облегченно вздохнула и поняла, что он добрый и ласковый.

Васька оказался прав. Катька правильно положилась на судьбу, и та её не обманула. Это была любовь: большая, сильная, добрая, теплая и ласковая… на всю жизнь!


Страницы книги >> 1 2 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации