Текст книги "Ангелы не бросают своих"

Глава 6

Каждый день Андрейка выглядывал в окно, как только слышал шум мотора. Если гулял во дворе или ходил, как всегда, в магазин, то так вертел головой, что, казалось, глаза его оказывались на затылке. Только никаких «харлеев» во дворе не появлялось.

Да еще Андрейка имел неосторожность рассказать про байкера мальчишкам со двора. И они начали его дразнить:

– Эй, Канарейка! Гляди, байкер едет!

Андрейка сначала поворачивался и искал, откуда едет байкер, чем вызывал еще больший хохот. Потом он перестал поворачиваться.

Особенно усердствовал в дразнилках Лёнька Прушевский из соседнего подъезда. Лёнька уже в третий класс перешел, вот и чувствовал себя во дворе главным. Мало того, что у него был папа, так еще у Лёнькиного папы имелась самая крутая машина во всем дворе – «тойота».

Иногда отец возил Лёньку на машине в школу и забирал из нее. И еще – Лёньку возили три раза в неделю в музыкальную школу по классу рояля.

Дома у Прушевских стояло пианино, бедное, несчастное пианино, регулярно мучимое Лёнькой. Лёнька «музыкалку» ненавидел, о чем жаловался всем ребятам во дворе. Все ему сочувствовали, кроме Андрейки.

Потому что Андрейка мечтал о музыкальной школе. Эх, он бы все отдал за этот «класс рояля», да только не предвиделось Андрейке ни рояля, ни класса. Но об этом он никому не рассказывал: хватило ума. А вот на байкера – не хватило.

Впрочем, мальчишки смеялись над Андрейкой недолго. Лето же началось! Кого увезли на дачу, кто поехал в оздоровительный лагерь. Во дворе остались Андрейка да еще Саня, у которого путевка в лагерь оказалась на вторую смену, а дачи не было. Никуда не поехали еще несколько девчонок, но это не в счет.

Что с того, что над Андрейкой перестали смеяться! Самое главное не это! Самое главное, что прошел день, потом – второй, потом прошла неделя, а Вася-Ангел так и не появился. И вторая неделя началась и продолжалась…

Мама гладила Андрейку по голове, вздыхала и говорила что-то вроде:

– Ну не расстраивайся! Знаешь, я ведь у тебя есть. И ты – у меня. Не все так страшно, правда?

Андрейка хлюпал носом.

– Согласись, – продолжала мама, – он же тебе ничего не обещал. Он же просто махнул рукой, как машут на прощание. Да?

– Нет, он по-другому махнул, – возражал сначала Андрейка.

Но после того как прошла неделя, Андрейка стал думать, что мама, может быть, и права. Человек просто махнул рукой на прощание, и всё. Он, Андрейка, ошибся. Значит, сам виноват!

Только не легче ему становилось от этих размышлений. А тут еще маме пришло время ложиться на лечение. Целую неделю Андрейке предстояло пробыть под присмотром тети Веры.

Это не предвещало ничего хорошего. Тетя Вера, конечно, женщина добрая, но каждые пять минут говорит о том, что она, мол, отвечает за жизнь и здоровье Андрейки. Как будто от того, что она «отвечает», со здоровьем может что-то произойти.

Тетя Вера даже во двор отпускала Андрейку гулять только тогда, когда сама сидела на лавочке с соседками. Присматривала! И в магазин его одного не пускала, а заставляла идти рядом с собой. Даже за руку держала, когда надо было улицу переходить.

Вечером, накануне того дня, когда маме предстояло лечь в больницу, Андрейка сидел дома. Мама потихоньку собирала вещи, которые могли ей понадобиться. Положила полотенце, кружку, ложку, домашние тапочки, халатик, книжку.

Подошла к Андрейке, прижала к себе.

– Сынок…

Андрейка обнял маму.

– Мамочка! Все будет хорошо! Ты выздоровеешь! Ты же выздоровеешь?

– Да, сынок…

Одной рукой мама обнимала Андрейку, а другой – смахивала слезинку со щеки.

Так они и стояли обнявшись…

Вдруг резко, громко и неожиданно зазвонил звонок. Мама и Андрейка вздрогнули.

– Тетя Вера, наверно, беспокоится. – Мама оторвалась от Андрейки и пошла открывать дверь.

Щелкнул замок, и Андрейка услышал, как мама удивленно протянула:

– Здра-а-а…

Глава 7

На пороге их квартиры стоял Вася-Ангел.

– Вася! Ангел! – закричал Андрейка.

Он бросился бы на шею Васе, но в узенькой прихожей их квартирки втроем не разойтись.

Андрейка заплясал за спиной у мамы.

– Вася… Проходите, пожалуйста, – пригласила гостя мама, пятясь назад.

Вася с трудом протиснулся в прихожую. Правильнее будет сказать, что Вася заполнил собой всю малогабаритную прихожую.

– Здрас-сьте… Можно, я не буду снимать ботинки? – спросил Вася.

Мама кивнула. Еще бы! Ведь если такие ботинки снять, то потом же долго шнуровать придется!

– Хай![3]3
  Хай – здравствуй (байкерский сленг).


[Закрыть] Ну, это… Здравствуйте. Ты как? – наклонился Вася к Андрейке и потрепал его по голове.

– Вася! Я так тебя ждал, так ждал! – не выдержал Андрейка.

– Ну извини. Дела были. А теперь все дела сделаны.

– Так вы и есть волшебный байкер Ангел? – улыбаясь, спросила мама.

– Угу. Вася. Ангел. – Вася церемонно, как только мог, поклонился маме Андрейки и протянул ей свою огромную ручищу.

– Света, – улыбнулась мама. – Так вот вы какой… А я думала: «Наверно, привирает Андрейка…»

– Я не привираю! – возмутился Андрейка.

– Он не врет, – подтвердил Вася. – Я такой. И даже еще лучше.

– Лучше некуда, – еще раз улыбнулась мама.

Они с Васей стояли рядом. Мама худенькая, невысокая, бледная. Ее макушка едва доставала до Васиного плеча. Кожа на лице у мамы прозрачная, даже чуть желтоватая. На висках – синеватые жилки.

А Вася… Ну, Вася как Вася… Мало того, что в бороде рыжина, так еще и красновато-кирпичное, обветренное лицо.

– Может быть, чаю с нами попьете? – предложила мама.

– Ну я, в общем, вот чего приехал, – невпопад ответил Вася. – Мне пацан сказал, что вы болеете. А у нас рок-фестиваль намечается.

– И какая же тут связь? – спросила мама.

– Поехали со мной! Четыре дня всего! Приглашаю обоих.

– Ох! – Мама схватилась за сердце. Она прошла вглубь комнаты и опустилась в кресло. Наверно, не смогла устоять от такого предложения. – Это… как? – наконец сумела спросить она.

– Молча! Сели – и вперед! Палатка есть. Ну, того, погода, природа, музыка…

– Ну-у… – не поверила мама. – Спасибо, конечно. Но… Вы поймите… По телевизору показывают, что там творится, на ваших фестивалях. Всякие безобразия. Алкоголь, наркотики и прочее.

Зря она это сказала… Андрейка хотел было крикнуть: «Нет! Мама! Не надо!»

Но Вася только повел плечищами.

– Бессовестно врут! – ответил он. – Кому нужен алкоголь и все прочее, тому незачем куда-то ехать. Пошел в магазин, купил бутылку и выпил дома, на кухне. И даже в подворотне. А у нас просто люди отдыхают и веселятся. Ну, без пива не бывает, конечно. Да разве ж это главное? Поехали!

Тут мама повернулась к Васе и спросила:

– Вася! Зачем мы вам нужны? Я ведь, и вправду, больна. А мальчишка… Привяжется он к вам, а потом? Представляете, что будет потом? По живому отдирать… больно. Может, лучше не начинать?

Вася склонил голову. Посмотрел на маму внимательно и спокойно.

– Если бы я всегда думал, что будет потом, я бы давно уже лежал в кювете, – ответил он.

– Но, согласитесь, нельзя же совершенно об этом не думать! – возразила мама.

– Не знаю… – Вася подмигнул Андрейке. – На свете столько всего… Короче… Поехали!

– Маме завтра в больницу ложиться. – Андрейка понимал, что маме трудно самой сказать об этом. – Вот, видишь, она вещи уже сложила.

– А перенести больницу нельзя? – поинтересовался Вася.

Да… Вася, конечно, мог бы перенести и больницу. Например, с одной улицы на другую. Перетащил бы…

– Нет, – покачала головой мама. – Это лечение… оно тяжелое, но продлевает жизнь. Ведь у меня сын… Еще такой маленький.

– Я большой!

– Все в мире относительно, – улыбнулась мама.

Андрейка понял, что мама совсем не сердится. Более того, он почувствовал, что она с удовольствием общается с Васей-Ангелом!

– А с кем останется малой? – поинтересовался Вася. – Ну, когда вы поедете в больницу?

– Обычно за ним присматривает соседка, тетя Вера.

– Соседка? Ну, так отпускайте малого со мной. Пусть хоть он подышит воздухом.

У Андрейки аж дыхание сбилось. Несмотря на то что Ангел называл его «малым». Видимо, Васе еще трудно было называть его по имени…

«Или он забыл, как меня зовут?» – подумал Андрейка и стал просить маму:

– Мама, отпусти! Пожалуйста…

– Да как же…

Мама застыла в нерешительности. Отдать ребенка какому-то незнакомцу, какому-то огромному байкеру, свалившемуся неизвестно откуда? Семилетнего ребенка – на байкерский рок-фестиваль? И вообще…

– Нет! – покачала головой мама. – А если что случится?

– Мама! Со мной ничего не случится! – Андрейка чуть не плакал. – Мамочка! Пожалуйста, отпусти меня с Ангелом!

– Да я же вижу этого человека в первый раз!

– Ну и что! А я – второй! – Андрейка примостился на полу, рядом с креслом, на котором сидела мама, и обнял ее ноги.

– Мы с Андреем – кореша! – веско подтвердил Ангел.

Наконец-то он назвал Андрейку по имени! Значит, не забыл!

Мама молчала. Она только гладила Андрейку по голове. Интересно, о чем она думала? Конечно, она боялась. А чья мама не боялась бы?

Но, может быть, мама подумала о том, что нельзя же все время бояться! Что она, если сказать честно, всю свою жизнь чего-то боялась, и вот добоялась до того, что с ней произошло то, чего она страшилась больше всего, – она заболела. Заболела так тяжело, что неизвестно, останется ли жива и сможет ли вырастить сына… Пусть не до института, а хотя бы до пятого класса…

Мама еще немного подумала… и вдруг улыбнулась.

– Ладно, пусть едет, – сказала она. – Почему бы не поехать! А я поеду с вами в следующий раз!

– Ура! – закричал Андрейка. – Ура! Мамочка! Спасибо!

Андрейка поскакал по комнате и скакал до тех пор, пока руки Васи-Ангела не подхватили его, не подняли и не поставили по стойке «смирно».

– Так, малой! Собирайся! Завтра я заеду за тобой часов в десять утра. И телефон ваш, Света, запишу и свой оставлю. Не переживайте. Все будет о'кей! Я с него глаз не спущу!

Мама так и осталась сидеть в кресле. Васю проводил Андрейка и закрыл за ним дверь. Когда он вернулся в комнату, голова мамы лежала на спинке кресла. Бледность ее усилилась, на лбу выступила испарина. По щеке стекала одинокая слезинка. Мама быстро-быстро смахнула ее и улыбнулась Андрейке:

– Ну, теперь давай тебя в поход собирать!

Глава 8

Андрейка проснулся рано. Он так боялся проспать! Проснувшись, увидел маму, стоящую перед иконой.

Икона, небольшая, бумажная, изображающая Богоматерь с Младенцем, стояла на подоконнике за шторой. Мама старалась молиться, когда Андрейка спит. Может быть, она молилась и в то время, когда он был в садике. Чаще всего Андрейка не видел этого, но он это знал.

Андрейка проснулся, но лежал тихо-тихо до тех пор, пока мама не перекрестилась и не отошла от окна.

– Ты уже не спишь? – подошла к сыну мама. – Полежи еще полчаса, время есть. – Она присела к Андрейке на кровать. – Ты смотри там, веди себя хорошо. Дядю Васю слушайся, не бегай куда не надо.

– Хорошо, мамочка!

– Тетя Вера вчера меня сумасшедшей назвала, – улыбнулась мама. – А я, ты знаешь, как-то сразу поверила этому бородатому…

– Мамочка! – Андрейка вскочил и обнял ее. – Ты моя самая-самая… самая родненькая!

Трудно расставаться с мамой! Ох как трудно! Но, честно говоря, несмотря на расставание, внутри у Андрейки все пело: «Байк-рок-фестиваль, байк-рок-фестиваль!..»

Ровно в десять утра под окнами раздался рев мотора. Вася-Ангел прибыл точно в назначенное время. Мама с Андрейкой вышли во двор. Андрейка все оглядывался: неужели никто из ребят не увидит, как он залезает на сиденье мотоцикла?

Во дворе никто не гулял, но в окошке, на втором этаже, Андрейка заметил заспанное лицо Сани.

«Ура! – подумал Андрейка. – Хоть кто-то увидел, что я не вру!»

Андрейка помахал Сане рукой. Потом он обнял маму.

– Вы не волнуйтесь, – успокаивал маму Ангел. – Он все время со мной ехать не будет. Я его к другу на трайк пересажу, когда двинемся.

Увидев, что мама не поняла, Вася пояснил:

– На трехколесный мотоцикл пересажу. Там у товарища кресло приварено. И кепка детская есть… ну, шлем. Он для сына делал…

– А где же сын? – спросила мама.

– Да… разбежались они с женой.

– Чего ж так?

– Да… затюкала человека. Напрочь. «Дурью, – говорит, – вы маетесь. В игрушки всё играете. И пива, – говорит, – много пьете». Она теперь сына к байку на пушечный выстрел не подпускает. И вообще, байкеру жениться…

– Да, конечно, – поддержала Ангела мама. – Трудно найти женщину, чтоб захотела жить на колесах. И пиво… в общем, небезобидное развлечение. А вы, Вася, женаты?

– Странный вопрос. Пробовал один раз. Убежал через год.

– А дети?

– Не завелись.

– Но у вас же там есть девушки? Как их называют? Байкерши? Подруги?

– Чёлок хватает. Пока замуж им не приспичит. Или еще что-нибудь… Дурацкий разговор.

– Извините.

– Да ничего.

– Вася, а почему вас все-таки называют Ангелом? – спросила мама. – Правда, мне Андрейка рассказал одну историю…

– Ха! – повел плечами Вася. Глаза его смеялись. – Ну, еще было одно дело…

– Расскажите! – попросила мама.

– Вася, расскажи!

– Ну вот. Когда я был еще совсем зеленым чайником и покупал свою первую косуху…

– Чего? – не понял Андрейка.

– Темный ты, брат! Косуха – значит куртка кожаная, вот такая. – И Вася показал на свою куртку, в которую он был одет, несмотря на то что на улице стояло лето. – Так вот… Покупаю я, значит, себе косуху. Надеваю – и охнуть не успел, как взлетел. Прошибаю башкой крышу магазина и всё вверх, вверх лечу! Если бы дерево на пути не попалось, не знаю, куда бы усвистел. Схватился за ветку и повис. Ну… ногами болтаю… «Висит груша – нельзя скушать».

Рассказывая, Вася-Ангел махал руками и очень ясно показывал, как он прошибал башкой потолок, а потом – и крышу магазина. И как висел на ветке, болтая ногами.

– Так не бывает! – не поверил Андрейка.

А мама смотрела на Васю во все глаза.

– Не веришь – не надо, – невозмутимо продолжал Вася. – Но, оказывается, мне попалась косуха с крыльями.

– Таких не бывает!

– Бывают. Одна на десять миллионов косух бывает с крыльями.

– И эта косуха попалась тебе?

– И эта косуха попалась мне!

– Ну, Вася, ты даешь!

Андрейка и не заметил, что стал называть Васю-Ангела на «ты». И Вася этого не заметил.

– Вася, а как ты с дерева слез? – спросил Андрейка. Хоть и не верил он Васиному рассказу, но все же…

– Ну! Это проще простого! – повел плечами Вася. – Дело техники. Я потом вообще… научился этой косухой управлять и куда только не летал!

– А где сейчас твоя косуха? На тебе она надета?

– Ну ты что! Мне тогда шестнадцать лет только исполнилось! Я был таким худым, как ты! А сейчас я в два раза больше!

Ангел прищурил глаз, глянул на Андрейку и поправился, словно сравнивая:

– Нет, в три. Или в четыре. – И вздохнул: – Точнее, в пять.

– А косуха где? – не унимался Андрейка.

– Где-где! Дома, в сундуке лежит!

– А как…

Задать следующий вопрос Андрейке не позволила мама:

– Сынок, что ты пристал к человеку!

– Да! – подмигнул маме Ангел. – А то тебе еще расскажи, где ключи от квартиры, где деньги лежат!

– Нет, про ключи мне не надо, – смутился Андрейка.

– Ладно, – сказал Вася, усаживаясь на «Харлей». – Залезай на сидушку. Держись крепче.

Он подхватил Андрейку и усадил его перед собой, а потом помахал Андрейкиной маме:

– Ну, хой! Не скучайте и выздоравливайте, а мы будем вам звонить.

– Мамочка, выздоравливай! Я буду звонить!

Мотор взревел. Вася сделал круг около мамы, еще раз махнул ей рукой на прощание, и…

Глава 9

И ветер в лицо…

Сладко замерло сердце Андрейки – от ветра, от скорости, от Васиной кожаной куртки, от самого Васи-Ангела, так неожиданно вошедшего, вернее, влетевшего в его, Андрейкину, жизнь… Вообще – от всего происходящего.

«Байк-рок-фестиваль, байк-рок-фестиваль…» – пело внутри Андрейки.

Недолго поколесив по улицам, Вася с Андрейкой прибыли к месту сбора байкеров. Мальчик наконец смог оглядеться. Ух, сколько тут было мотоциклов! Самых разных: больших, маленьких, с длинными рогатыми рулями, разрисованных, разноцветных. Гудели моторы, воняло бензином и выхлопными газами.

Так много здесь собралось байкеров! Все в кожаных куртках с разными нашивками, в банданах, в ботинках, похожих на Васины. Возраста самого разного: от молодых ребят до седовласых бородачей.

Многие, казалось бы, походили на Васю-Ангела. Но нет! На Васю никто не мог быть похож! Вася – единственный во вселенной обладатель такой прекрасной бороды! И вообще, здесь никто не мог затмить Васю-Ангела!

Вместе с парнями и мужчинами на мотоциклах сидели девушки, разодетые под стать парням. Все весело переговаривалась и пересмеивалась, перекрикивая шум моторов.

– Хай! – Вася подвел Андрейку к симпатичному байкеру, чуть постарше, чем он сам, и чуть пониже ростом. – Степаныч, вот тот самый Андрей, про которого я тебе говорил.

– Ну, хай! – весело глянул на мальчишку Степаныч. – Покажись-ка… – Он вдруг покрутил Андрейку в разные стороны. – Сколько лет-то тебе?

– Семь. С половиной.

– Ну, гигант! Сейчас-сейчас… – Откуда-то из недр своего трехколесного агрегата с огромным рулем Степаныч извлек детский шлем ярко-красного цвета. И… Ну не косуху, а детскую кожаную безрукавку. – Надевай!

Безрукавка и шлем оказались Андрейке чуть великоваты. Но Степаныч и Вася, после того как критически оглядели Андрейку, признали, что все в порядке.

Ну а Андрейка даже слова не мог произнести.

– Залезай в кресло, – показал Степаныч на трайк. – Пристегивайся ремнем. Не можешь?

Андрейка, конечно, растерялся. Еще ни разу в жизни он никуда ремнем не пристегивался.

– Учи вас, учи, – притворно заворчал Степаныч. – Всё! Сиди отдыхай!

Вася и Степаныч встали в сторонку и начали о чем-то разговаривать. Потом Степаныч отошел ненадолго и вернулся с девицей плотного телосложения, в шортах. Девица повисла на Степаныче.

Тут Андрейка на минутку отвлекся на проезжающий мимо красный мотоцикл, на котором была нарисована тигриная голова, а когда снова поискал глазами Васю, увидел, что теперь уже разговаривают четверо. Рядом с первой девицей появилась еще одна. С волосами, выкрашенными в абсолютно черный цвет. С губами, выкрашенными в цвет абсолютно красный.

И вдруг… Первая девица пристроилась за Степанычем, а вторая… Да. Удивительно! Но вторая девица уселась на сиденье за Васей.

Тут, видимо, прозвучала команда, и вереница байков всех сортов и мастей двинулась по городской улице. Вася махнул Андрейке рукой и проехал вперед. Не в общем байкерском строю, а чуть сбоку, как бы наблюдая за порядком.

Через минуту Андрейка забыл про противную девицу, которая взгромоздилась на Васин «харлей». Потому что он во все глаза глядел по сторонам.

По улице проезжала колонна мотоциклов. А на тротуарах стояли люди и смотрели на байкеров. Некоторые добродушно махали руками, а некоторые кричали что-то плохое, и рты их кривились. Они даже грозили вслед колонне кулаками.

Видно было, что по улице едет сила.

Видно было, что по улице едет братство, где никто никого не даст в обиду.

Вот люди и реагировали на это, каждый по-своему. Потому что, согласитесь, большое счастье – быть членом какого-нибудь братства.

Некоторые люди, так и не сумев за всю свою жизнь завести себе хоть какое-нибудь, хоть самое маленькое братство, стояли по сторонам дороги и завидовали этим парням и этим девчонкам, одетым в косухи, банданы и высокие ботинки с заклепками. Завидовали. Даже когда осуждали. Ведь только тот, кто может не завидовать, только тот умеет не осуждать. И наоборот.

Конечно, на самом деле в жизни байкеров все складывалось не так идеально, как казалось Андрейке. Люди – они везде люди, на какой транспорт их ни посади и в какую одежду их не наряди.

И все же… Байкеры ехали по улице, и Андрейка впервые ощутил себя не просто каким-то маленьким мальчиком, а частью чего-то большого и сильного. Пусть не очень понятного и даже иногда настораживающего. Но сильного. И большого.

От одного этого сердце могло запеть, согласитесь…

Глава 10

Байкеры ехали довольно долго. Выехали за город и все продолжали ехать, ехать… Андрейка глядел на деревья, поля, домики и не заметил, как задремал. Вот где пригодилось детское кресло и ремень, которым его пристегнули!

Но всякая дорога заканчивается рано или поздно. Андрейка проснулся от того, что стих шум моторов и прекратилась тряска. Снял шлем, который давил ему на плечи.

Мотоциклы Ангела, Степаныча и еще нескольких байкеров стояли на полянке, окруженной редким лесочком.

– Ну, как доехал? – спросил Андрейку Степаныч и, вытащив его из кресла трайка, поставил на твердую землю.

– Хорошо, – ответил Андрейка.

Но Степаныч его уже не слышал. Он вместе с Ангелом суетился около палаток. У Степаныча – своя палатка, у Ангела – своя. Но поставили их рядом. Тут же поставили еще чьи-то палатки, и все суетились, устраивались, переговаривались и пересмеивались.

После того как Ангел позвонил Андрейкиной маме, он отпустил Андрейку погулять:

– Ты можешь пойти вон туда, в лесок. Только далеко не ходи. Все время поглядывай, чтобы нас видеть. Как мы готовы будем, я тебя позову. Да, безрукавку эту можешь снять!

Вася погладил Андрейку по голове.

Кожаная безрукавка была явно велика Андрейке. Но он не замечал этого и не хотел снимать ее, потому что безрукавка делала его причастным к байкерскому братству!

– Потом! – Андрейка оторвался от Васиной руки и вприпрыжку побежал в сторону лесочка.

Когда он отбежал достаточно далеко, к Васе подошла девушка, черноволосая и красногубая.

– Это что, твой родственник? – спросила она с недовольным видом. – Тебе что, его всучили? Втюрили? Ну, навязали?

– Не-а, – задумчиво произнес Вася, глядя на черноволосую.

– Это что – твой? Сын, что ли?

– Не-а…

– Тогда кто он, этот задохлик? Зачем он тебе? Ты что, решил заняться благотворительностью?

– Не-а. – Вася обнял черноволосую за талию своей ручищей и прижал к себе. – Ты, Юла, не задавай глупых вопросов.

Девушка, по имени-прозвищу Юла, недовольно сняла со своей талии Васину ручищу.

– А ночью он где спать будет? – спросила Юла. – Со мной или с тобой? Или посреднике?

– Придумаем что-нибудь! – усмехнулся Вася. – Нет проблем. Лес большой.

– Ну, смотри! – немного подобрела Юла. – Ты думай. А то… В лесу медведи!

– Да что мне медведи! – пожал плечами Вася. – Вот однажды, когда я был молодым…

Тут Васю позвал Степаныч – надо было перекатить поближе к палаткам толстый ствол срубленного дерева, чтоб народу удобно было посидеть возле пылающего костра.

– Ладно, потом доскажешь! – крикнула вслед Васе Юла.

Может быть, она была неплохой девушкой, эта Юла. Правда, не имелось у нее постоянного друга среди байкеров. Вася тоже, как оказалось, давно уже ездил без подружки.

Привела Юлу подруга Степаныча, Линда. Она пригласила ее для того, чтобы всем было веселее и никто не скучал. Может быть, думала Линда, Вася-Ангел и Юла понравятся друг другу.

А что касается черных волос и ярко накрашенных губ, то… всем же хочется выглядеть красиво. Только не все знают как.

Вернее, у всех – разные понятия о красоте. Как, впрочем, и о многом другом.