Текст книги "МОСН. 2-я серия"

Татьяна Соломатина
МОСН. 2-я серия

НОВЫЙ ДЕНЬ

2-1. НАТ. ПОДВОРЬЕ ГОСПИТАЛЯ/У ПАЛАТКИ НАЧАЛЬНИКА. ДЕНЬ.

(АРТЁМ, АННА.)

Раннее утро, тишина, пасторальные небеса, птицы поют. Артём (в белом махровом халате, с полотенцем через плечо, в тапках на босу ногу) неспешно прогуливается.

АРТЁМ: (напевает) Я люблю, тебя, жизнь! Что само по себе и не ново!

Из палатки начальника выходит Анна, серьёзная, в парадном обмундировании, как раз когда Артём громко заводит пассаж-рефрен.

АРТЁМ: Я люблю, тебя-а-а-а…

Анна бросает на него сердитый взгляд. Артём, договаривает чётко, разведя руками, мол, ничего личного не имел в виду, любит именно жизнь.

АРТЁМ: Жизнь! …

АННА: Капитан Загидуллин, вы не на курорте. Утратили ощущение реальности?

АРТЁМ: Всегда знал, что ты без ума от моей фамилии! … Я всеми силами за реальность цепляюсь! Халат – моя связь с реальностью! … (напевает на мотив арии Ленского) Куда, куда, куда вы… (перестаёт петь) удаляетесь с утра пораньше, Анна Сергеевна, вся такая (подыскивает определение) … федерально-собранная?!

АННА: Ты договоришься! … В расположение. Анестезиолога выбивать.

Анна делово отправляется к гаражу. Оборачивается.

АННА: Вы бы, Артём Насимович, не вышивали неглиже, не смущали персонал. Вы на службе. Такова реальность!

Идёт дальше. Артём кричит ей вслед.

АРТЁМ: (шутливо-возмущённо) Мне что, в душ ходить в полном обмундировании?!

Анна, отмахивается, не оборачиваясь.

2-2. НАТ. ПОДВОРЬЕ ГОСПИТАЛЯ/У ПАЛАТКИ СЕСТЁР. ДЕНЬ.

(АРТЁМ, МАРИНА, ВАЛЕРА, ВОДИТЕЛЬ, ЕВА, КАТЯ, САНИТАРЫ.)

Марина (в рабочей форме) сидит на складном стуле у палатки сестёр, читает книгу. Подходит Артём. Марина в смущении закрывает книгу. Встаёт.

МАРИНА: Доброе утро, капитан!

АРТЁМ: (мягко, забирая у неё книгу) В халате я всего лишь Артём.

Смотрит обложку: это К. Симонов, 1948 года издания, «От нашего военного корреспондента». Книга имеет такой вид, словно её спасли из пожара: слегка обгорела по краям. Артём открывает на закладке. Читает.

АРТЁМ: «Малышка побрела к летучке. Пять минут назад ей казалось, что вот-вот сейчас всё кончится, сейчас они приедут: ещё пригорок, ещё поворот, ещё несколько домов – и раненые будут уже в госпитале. А теперь ещё сорок километров, – ещё столько же, сколько они проехали…»

Марина краснеет. Артём закрывает книгу, но не отдаёт Марине. Тон Артёма шутлив, но он очевидно восхищён.

АРТЁМ: Давно я не встречал девушек, читающих симоновскую «Малышку». Разве одна моя … давняя … знакомая. … Вы – вторая.

МАРИНА: (краснея и смущаясь) Просто, когда мне страшно – мне стыдно, оттого, что страшно. И я читаю о тех, кому было гораздо тяжелее, чем мне, но кто был гораздо смелее и лучше меня.

Артём внимательно смотрит на Марину.

АРТЁМ: Очень жаль, что вы здесь, а не где-нибудь в безопасности…

МАРИНА: (резко перебивая, выхватывая у него книгу) А мне не жаль. Мне жаль тех, кто не понимает, что никто не в безопасности! Я хоть эту книгу спасла, когда библиотеку разбомбили! А что и кого спасли ваши, эти… «одни давние знакомые» «где-нибудь в безопасности»?!

АРТЁМ: Ну, она-то, положим… Не важно. … Марина, не все же должны спасать!

МАРИНА: Каждый должен спасать каждого!

Марина уходит в палатку. Артёму качает головой, под нос, с недовольством собой, с самоиронией, соответственно жестикулируя.

АРТЁМ: Ой, болван! «Вы – вторая». Это мечтает услышать каждая! … Разозлить с утра двух прекрасных дам? – сделано!

На подворье заезжает армейский УАЗ с треснутым лобовым стеклом, простреленный, заднее левое колесо на ободу. За рулём Валера. Тормозит невдалеке. Артём бежит к УАЗу. Из УАЗа выскакивает Валера (куртка в крови, тяжело дышит). На пассажирском сидении водитель, без сознания. Артём присматривается к Валере, словно ему знакомо его лицо. Но ситуация такая, что не до того.

ВАЛЕРА: Транспорт в жёлтую зону! Мы смогли только двоих забрать! Шофёр ранен, нас обстреляли! В укрытии у всех признаки…

Оборвавшись, Валера бледнеет. Артём видит: на груди Валеры расплывается кровавое пятно.

АРТЁМ: Вы ранены.

ВАЛЕРА: (с удивлением глянув на куртку) Это не моя! Это…

Валера кивает на УАЗ и падает без сознания. Артём подхватывает его, белый махровый халат пропитывается кровью. К УАЗу бегут Марина, Ева, Катя, санитары, с носилками; укладывают на носилки Валеру, открывают задние двери, извлекают раненых. Артём смотрит на свой белый махровый халат, пропитанный кровью; снимает, бросает на землю, оставаясь в трусах; берётся за один конец носилок, на которых лежит Валера, с другой стороны – санитар; понесли…

2-3. ИНТ. ОПЕРАЦИОННАЯ. ДЕНЬ.

(АРТЁМ, АНТОН, ЕВА, КАТЯ, ВАЛЕРА, ВОДИТЕЛЬ, ХИРУРГ-1, ХИРУРГ-2, ХИРУРГ-3, РАНЕНЫЙ-1, РАНЕНЫЙ-2.)

Валера на операционном столе. Его куртка обильно пропитана кровью, набухает на глазах. Ева быстро большими ножницами разрезает на нём куртку и одежду (одномоментно). Антон (помытый, в операционном белье) приподнимает Валеру, осматривая спину: выходного отверстия нет.

АНТОН: Слепое.

Ева освобождает Валеру от одежды, Катя – за инструментальным столиком. На заднем плане на столах Водитель, Раненый-1 и Раненый-2 (эти операционные не пустуют; смотрим M*A*S*H*, моменты поступления раненых), у столов над ними: Хирург-1, Хирург-2, Хирург-3, молодые, до 30-ти. Артём (в хирургической пижаме) поочерёдно подходит к столу-1, столу-2, столу-3; смотрит в раны (прижав маску), оценивая степень тяжести.

АНТОН: На торакотомию!

КАТЯ: (под нос, ехидно, опытной м/с) Кэп!

АНТОН: (услышав, возмущённо) Я – майор!

Катя с Евой давятся коротким смешком. Артём подошёл к столу с Валерой. Одежда снята, Ева обрабатывает оперполе.

АНТОН: (имея в виду ситуацию с другими ранеными) Чего там?

АРТЁМ: Поверхностные осколочные, парни справятся, ничего военного.

АНТОН: Отчего без сознания и ткани ригидные?

АРТЁМ: Похоже токса. Пока непонятная. Проведём анализ. Всем лить унитиол. Из садового шланга.

АНТОН: (Артёму) Мойся!

АРТЁМ: Сам, сам! Ты толковый хирург. Хотя и медленный.

АНТОН: А ты куда?

АРТЁМ: В жёлтую зону. Немытым. С Евой в ассистентах тебе сам чёрт не брат!

Ева ехидно улыбается в маску. Артём бросает взгляд на лицо Валеры, морщится, будто не может вспомнить что-то неуловимо знакомое. Быстро идёт на выход из операционной. Ева становится на место ассистента.

АНТОН: Пусть санитар едет! Капитан, приказываю вернуться! Вы нужны здесь!

Антон недоволен, что остался со сложным ранением один на один: хотя он грамотный, но ему спокойнее, если Артём рядом. Но более всего он недоволен тем, что действительно ценный хирургический кадр поехал за ранеными; за ними действительно может поехать санитар. Во время реплик далее: Катя открывает пелёнку на подготовленном столике с инструментами, кидает Антону шарик – обработать перчатки.

АНТОН: (К Еве) Где Марина?!

ЕВА: Поехала за ранеными!

АНТОН: Кто распорядился?

ЕВА: (резко, командно) Я! Младший и средний персонал в моём непосредственном подчинении!

АНТОН: (бурча, мягче) Зачем грамотную операционную сестру посылать за ранеными?

ЕВА: Потому что раненые, хоть и груз, но не дрова! Санитар не окажет должную помощь на этапе транспортировки!

2-4. НАТ/ИНТ. У ГОСПИТАЛЬНОГО ГАРАЖА/КАБИНА САНИТАРНОГО АВТОМОБИЛЯ. ДЕНЬ.

(САНИТАР, МАРИНА, АРТЁМ.)

Из гаража выезжает санитарный автомобиль, за рулём Санитар, на пассажирском – Марина. Подбегает Артём. Тормозит машину. Жестом приказывает Санитару выйти. Санитар спрыгивает. Артём садится на водительское место, захлопывает дверь, выруливает.

МАРИНА: Вы нужнее в операционной!

АРТЁМ: На серьёзном ранении Антон Семёнович, он отличный хирург. (подмигивает) Только вы от меня этого не слышали! Остальные легкораненые, с ними молодняк управится. Я не могу отпустить вас одну.

МАРИНА: (надменно) С чего вдруг?! Вас здесь и близко не было, а я уже…

АРТЁМ: (перебивая, твёрдо) Сейчас я близко.

2-5. ИНТ. ОПЕРАЦИОННАЯ. ДЕНЬ.

(АНТОН, ЕВА, КАТЯ, ВАЛЕРА, ВОДИТЕЛЬ (РАНЕНЫЙ), ХИРУРГ-1, ХИРУРГ-2, ХИРУРГ-3, РАНЕНЫЙ-1, РАНЕНЫЙ-2.)

Антон и Ева оперируют Валеру, на местах хирурга и ассистента, сосредоточены в ране грудной полости. Валера под наркозом, Катя – на месте анестезистки. На заднем плане Хирурги -1, -2, -3 оперируют Водителя и Раненых-1,-2. (Всё без кровавых хирургических подробностей: атмосфера-антураж; наркозные аппараты; звуки осколков, падающих в лотки – на заднем плане).

АНТОН: Магистральные сосуды и крупные бронхи не повреждены.

ЕВА: В «рубашке» родился.

АНТОН: Ага. Пуля скорострельная, а паренхима почти не повреждена. Геморрагический выпот минимальный. … Ревизия.

ЕВА: Сухо.

АНТОН: Шить!

Ева берёт со столика и подаёт иглодержатель, заправленный нитью. Перебрасываясь репликами, работают в ране, смотрят в рану, друг на друга – мельком.

АНТОН: (грозно) Катя!

КАТЯ: А?!

АНТОН: Два! (глазами на монитор) Давление! (язвительно) У нас тут обширная раневая поверхность кровоточит (акцентируя) под давлением!

КАТЯ: (соображая) А-а-а!

Вводит в жилу капельницы (подключичка или локтевой катетер) лекарство.

КАТЯ: Когда нам анестезиолога пришлют?! Я всего лишь анестезистка! А они (кивок в сторону молодых, пренебрежительно) вообще хирурги!

ЕВА: Не «всего лишь» и «вообще», а «аж»! Отставить болтовню!

КАТЯ: (недовольно, но по форме) Есть!

АНТОН: (Еве, кивнув через рамку) Чего-то мне лицо его знакомо! Он кто?

ЕВА: Санинструктор.

АНТОН: (удивлённо) Немолодой мужик – санинструктор?!

ЕВА: Немолодой? Он ваш ровесник, Антон Семёнович!

АНТОН: Имя-фамилия-звание у него есть?!

ЕВА: (глянув в карту анестезии) Валерий Шапошников. Рядовой.

АНТОН: (удивлённо) Валерий Шапошников?!

Через рамку кидает цепкий взгляд на лицо Валерия. Узнаёт.

АНТОН: (изумлённо) Валерий Владимирович Шапошников – рядовой санинструктор?! Это как?! Где?! В какой реальности?!

Ева и Катя недоумённо переглядываются. Имя им ничего не говорит. Антон зажмуривается на мгновение, встряхивает головой, ещё раз смотрит через рамку на лицо Валеры. Весь подбирается. Глядит на рану так, словно минутой прежде оперировал другого человека, а теперь уж знает: кого!

АНТОН: (К Еве) Сейчас ты увидишь, что такое ювелирная работа, казалось бы невозможная в полевых условиях!

Ева красноречиво закатывает глаза.

2-6. НАТ/ИНТ. ДОРОГА/САЛОН АВТО. ДЕНЬ.

(АРТЁМ, МАРИНА.)

Артём (за рулём) и Марина в кабине санитарного автомобиля, едущего по раздолбанной дороге. Невдалеке бабахают взрывы. Автомобиль подбрасывает.

АРТЁМ: Где эта чёртова жёлтая зона?!

Прилетает близко, грохот, машину качнуло, обдало землёй.

МАРИНА: Теперь это уже красная зона.

Марина всматривается вдаль. Что-то видит.

МАРИНА: Туда!

АРТЁМ: (вглядываясь) Не вижу! Канава какая-то!

Быстрый взгляд Марины на него: ну, догадался? Артём смотрит на Марину, во взгляде неуверенность: ну что, туда всё-таки? Марина, сердито сжав губы, нетерпеливо указывает подбородком: я же сказала! Артём, чуть ошалевший, послушно кивает несколько раз, рулит на канаву под развесистым деревом. Тормозит. Марина выпрыгивает из машины с чемоданом санукладки. Хлопок, свист, невдалеке взрывается снаряд. Марина бежит к канаве, чуть пригнувшись, не обращая особого внимания на звуки. Скрывается за гребнем мелкого оврага. Артём не идёт, а как бы пробирается вдоль кузова за носилками… Свист громче. Появляется голова Марины из-за гребня. Она машет рукой, кричит:

МАРИНА: Падай! Падай, дурак!

Новый хлопок. Артём падает, успев накрыть голову руками; его засыпает землёй и мелкими камнями. Лежит неподвижно. Марина выскакивает из канавы, несётся к нему. Он садится, встряхивается. Марина подлетает, увидав, что с ним всё в порядке, кричит (Артём сперва скорее угадывает, нежели слышит).

МАРИНА: Нельзя так! Смотри!

Она показывает назад, Артём смотрит, куда Марина указывает: метрах в двадцати пяти здоровая дымящаяся воронка.

МАРИНА: Чем громче свист – тем резче падай! Здесь для глухих по два раза не повторяют! Ты на войне! Тут нет никаких зелёных и жёлтых зон! Одна сплошная красная! Быстрее! Там раненые!

Артём вскакивает, хватает носилки, бежит за Мариной (тоже прихватившей носилки), скрываются в овраге… В небе над оврагом как птица зависает дрон, сбрасывает гранаты. Звука взрывов нет, но над оврагом появляется плотная дымка, газовая завеса.

2-7. НАТ/ИНТ. ПОДВОРЬЕ ГОСПИТАЛЯ/КАБИНА УАЗ. ДЕНЬ.

(АННА, АНДРЕЙ.)

На подворье въезжает УАЗ, за рулём Андрей. На пассажирском – Анна, она не в настроении. УАЗ тормозит около палатки начальника.

АННА: Сто раз говорила, я сама могу ездить, ты здесь нужнее.

АНДРЕЙ: Не положено! Это вам не по городским улицам…

Анна, выходя, от души хлопает дверью.

АНДРЕЙ: (кричит вслед) Её-то за что?!

Анна вошла в свой отсек.

АНДРЕЙ: (погладив руль) Не обижайся! То у ней что-то не вышло с начальством, так на ком же сорваться, как не на верном товарище? Это любой знает. Особенно баба!

2-8. ИНТ. КАБИНЕТ НАЧАЛЬНИКА. ДЕНЬ.

(АННА, АНТОН.)

Анна в рабочей форме, сердитая, собирается выйти из кабинета. Заходит Антон, в окровавленной пижаме, радостный.

АНТОН: (бодро) Разрешите доложить! Во-первых, капитан Загидуллин самовольно покинул расположение отряда, не подчинившись прямому приказу…

АННА: (перебивает) Чему же вы так радуетесь? И где он?

АНТОН: (радость накаляется до сияния, не обращает внимания на вопрос) А во-вторых!.. Ты вытребовала анестезиолога?

Анна зло дёргает головой.

АНТОН: (высокомерно-язвительно) Иного я от тебя и не ожидал! (торжествующе) Идём!

Буквально тащит Анну за рукав.

2-9. ИНТ. ПАЛАТА. ДЕНЬ.

(АННА, АНТОН, ВАЛЕРА, КАТЯ.)

За ширмой в общей палате лежит Валера, он без сознания, мониторинг состояния: стабильное (ровные мерные сигналы положенной частоты с кардиомонитора). Около его постели сидит Катя, в руках у неё брошюра «К особенностям регионарной анестезии при оперативных вмешательствах на паренхиматозных органах» за авторством В.В. Шапошникова. Она недовольно беззвучно читает её, шевеля губами, со всей очевидностью не всё понимая в докторской «зауми». Антон и Анна заходят за ширму.

АНТОН: Ты будешь смеяться!

Анна, глянув на монитор, удостоверившись, что раненый стабилен, берёт историю, просматривает диагноз и объём вмешательства, мрачно уточняя у Антона:

АННА: После какого слова смеяться?

Антон вырывает у Кати брошюру, демонстрирует Анне, торжествуя:

АНТОН: Вот!

АННА: (с мрачной иронией) Вы, Антон Семёнович, наконец-то решились применить регионарную анестезию при торакотомии и пациент выжил? Это должно меня развеселить? Я, разумеется, обрадована…

Антон, мотнув головой, предпочитает высокомерно фыркнуть, нежели обсуждать издёвку, перебивает, указывая на раненого:

АНТОН: (торжествующе трубит) Это и есть Шапошников Вэ Вэ!

Анна приглядывается внимательней.

АННА: Господи, это действительно Валерий Владимирович! Хотя на себя не похож… Мы виделись на конференции по геморрагическим осложнениям при… (махнув рукой: «не важно!») (с удивлением) Но как он здесь?.. (строго глянув на Антона) Я всё ещё не вижу ничего смешного!

Антон направляет перст указующий и громогласно объявляет:

АНТОН: Доктор медицинских наук по специальности анестезиология и реаниматология, Шапошников Вэ Вэ – санинструктор!

Анна смотрит на сияющего Антона с недоверием. Переводит взгляд на Катю – Катя кивает.

КАТЯ: Батальонный санинструктор.

Антон прыскает, словно это невероятно смешная шутка. Анна ещё раз смотрит на мониторы, на Валеру; на Антона – как на не очень ментально здорового.

АННА: (недоумевая) Как это?!

Антон широко разводит руки, пожимает плечами – выражает крайнюю степень изумления, недоумения.

АНТОН: Придёт в себя – узнаем! Но!..

Антон понижает голос до заговорщического, склоняется к Анне:

АНТОН: Лечить мы его будем долго. Очень долго. Очень! О-о-очень! Очень! Долго! Понимаешь?

Анна всё ещё смотрит на Антона, как будто он сошёл с ума. Антон, сунув брошюру назад Кате, увлекает Анну из-за ширмы.

АННА: Так где капитан Загидуллин?

2-10. НАТ/ИНТ. РАЗДОЛБАННАЯ ПРОСЁЛОЧНАЯ ДОРОГА/КАБИНА САНИТАРНОЙ МАШИНЫ. ДЕНЬ.

(АРТЁМ.)

Санитарная машина подпрыгивает на ухабах, хотя Артём старается рулить максимально осторожно. Артём потный, бледный, ему явно не по себе, рулит из последних сил, ему судорогой сводит мышцы.

АРТЁМ: … Ещё пригорок! Ещё поворот!.. Вот-вот сейчас всё кончится…

Левой рукой держа руль, правой из санитарной сумки, лежащей на пассажирском сидении достаёт шприц-тюбик, вкалывает в бедро (сквозь ткань), вводит содержимое. На полу валяется два пустых шприц-тюбика, к ним падает третий…

2-11. НАТ/ИНТ. ПОДВОРЬЕ ГОСПИТАЛЯ/КАБИНА САНИТАРНОЙ МАШИНЫ/САЛОН САНИТАРНОЙ МАШИНЫ. ДЕНЬ.

(АННА, АНТОН, АРТЁМ, АНДРЕЙ, МАРИНА, РАНЕНЫЕ (4), САНИТАРЫ, ЕВА, КАТЯ.)

Антон и Анна идут от блока палат. Антон распалил в себе формалиста, вещает со всей строгостью, Анна на него поглядывает искоса не то с опаской, не то с иронией, но он в самоупоении и не замечает её взглядов.

АНТОН: Неисполнение подчинённым приказа начальника, отданного в установленном порядке, в условиях вооруженного конфликта наказываются лишением свободы на срок от двух до трёх лет!

АННА: Вы намерены посадить капитана Загидуллина за то, что он поехал за ранеными?

На лице у Антона сложное выражение: он старается понять издевается Анна над ними или нет; и насколько он сам действительно хочет того…

АНТОН: Оставить безнаказанным неподчинение – утратить управление…

Во двор, неестественно петляя, въезжает санитарный автомобиль. Артём (за рулём) едва остаётся в сознании, но руки и ноги его не слушаются. Анна лихо свистит, оглядываясь: через двор уже стремительно несётся Андрей (его она и призывала), на ходу заскакивает на подножку, открывает дверцу, резко подвигая Артёма, и хватаясь за руль.

АНДРЕЙ: Извини, командир! Не зашиб?

Артём взглядом выражает: ерунда, ничего не чувствую, спасибо, что выручил!

АНДРЕЙ: (усмехнувшись) А твоя-то: «я и сама водила-ас!» (назидательно) Тут тебе не там!

Артём удивлённо поднимает брови, но тут же соображает (шофёры знают всё!), и насколько может, изображает понимающую усмешку. Андрей справился с ситуацией, подрулил к операционному блоку. Подмигнув Артёму, хулигански изображает «дамочку за рулём», филигранно паркуется максимально удобно для транспортировки раненых. Вокруг машины уже стоят санитары. Андрей вытаскивает Артёма, Анна подбегает к нему, помогает уложить Артёма на носилки: она сейчас – обеспокоенная любящая женщина, а не начальник отряда. Андрей оглядывает Артёма – крови нет; глянув на Анну, понимающе усмехается, отходит помогать другим, к задним дверцам салона. Анна склоняется к Артёму.

АННА: Ты ранен?!

АРТЁМ: (слабо) Ты помнишь «Малышку»?

АННА: Какую малышку?!

АРТЁМ: (слабея) «Ну, Малышка, ясно – она и чёрта заставит ехать, если для раненых нужно – … сестра милосердия».

Анна не понимает, не вспоминает, не тот момент: она обеспокоена состоянием Артёма.

АРТЁМ: (шепчет) Цел. Это нервно-паралитический газ.

АННА: Какой газ? … Запрещенный конвенцией газ?!

Артём криво усмехается. Но, собирается, «докладывает командиру»:

АРТЁМ: У всех лёгкие осколочные, но все обездвижены. Налейте антидотами и раздышИте. Увидимся через шесть-восемь часов, командир!

Артём теряет сознание. Анна встаёт. Санитары и медсёстры в оперблок заносят носилки с четырьмя ранеными. Ева осматривает Марину, лежащую на носилках без движения и сознания. Анна подходит.

ЕВА: Цела. Мы её у себя в палатке на детокс устроим со всем комфортом. … Разрешите?

Анна кивает. Словно сообразив, жестом зовёт санитара.

2-12. ИНТ. КОМНАТА АННЫ. НОЧЬ.

(АННА, АРТЁМ.)

Анна сидит в раскладном походном кресле, просматривая бумаги. На её кушетке лежит Артём, в вене система, на лице – маска кислородной подушки. Анна отрывается от бумаг, смотрит на Артёма с нежностью. Он начинает шевелиться. Открывает глаза. Снимает кислородную маску. Анна бросается к нему, становиться на колени перед кушеткой, целует его в лоб, в глаза, в щёки.

АННА: (бормочет) Слава богу! Если бы с тобой что-то случилось!..

Артём хочет поцеловать её в губы. Но Анна встаёт, вспоминая, что она – начальник, начинает расхаживать по комнатке «немного нервно». Артём аккуратно потягивается – система в вене.

АРТЁМ: Эх, а я уже размечтался! Счастливая старость: групповушка в обнимку с кислородной подушкой и любящей супругой! А оно опять-тридцать пять! – ты молод, и пасторальная старосветская помещица обернулась твоим начальником!

Артём садится.

АРТЁМ: Перестань мельтешить, голова кружится.

Анна останавливается. Садится в складное кресло.

АННА: Какого!.. тебя понесло за ранеными?!

АРТЁМ: Шофёр и санинструктор временно выбыли из строя, Андрей уехал…

АННА: У нас ещё есть шофёры! И санитары водят машины!

АРТЁМ: Понимаешь… поехала Марина…

АННА: Ага! Марина! Понятно! «Малышка»! Как я не догадалась! Сестрица-героиня!

Анне и сейчас дорога «Малышка» Симонова, но она лишь фыркает; откидывается в кресле, поджимает губы, складывает руки на груди, закидывает ногу на ногу.

АРТЁМ: Фу, как некрасиво. (ехидно, оценив позу) … Задраила кингстоны?

Вынимает иглу из вены, подходит к Анне, садится перед нею на корточки, обнимает колени.

АРТЁМ: (проникновенно) Я не мог бросить её одну. Если бы я бросил женщину, как бы ты на меня смотрела? Она такая беззащитная, читала утром симоновскую «Малышку», которую и ты так любила. Ты каждый раз плакала, когда Малышка никак не могла догнать медсанбат.

Анна отодвигает Артёма, поднимается, начинает снова расхаживать.

АННА: Ты ведущий хирург отряда! Твоя квалификация…

АРТЁМ: (перебивает) Квалификация не важнее важного.

АННА: Из-за этого мы и расстались! Из-за того, что ты такой нарцисс! (язвительно) Такой джентльмен! Артём Загидуллин превыше всего для Артёма Загидуллина! А я всегда и всё должна была понимать!

АРТЁМ: Ревность глупа в принципе. А уж по каждому поводу…

АННА: (перебивает) … которые ты щедро давал!

АРТЁМ: Когда ищут, что ж не дать!

Пока он благодушно дразнит её. Но вот подходит к ней близко, в нём мелькает что-то такое, истинно татарское, из чингизидов ермолов-стайл, страстная обида на несправедливые обвинения. Анна его таким знает, и потому замолкает. Это не испуг, ни в коем случае. Это раскаяние в собственной эмоциональной распущенности, немного, по обыкновению, запоздалое: перегнула палку, теперь ему надо отойти от очередного перегиба.

АРТЁМ: (тихо, спокойно, твёрдо) Я был и остаюсь мужчиной. И только ты путала и настойчиво продолжаешь путать меня с распущенным самцом. Эта несчастная осиротевшая девочка во сто крат больше тебя заслуживает любви. … Но мы не вольны выбирать.

Артём отступает на шаг. Говорит мягко, иронично, с улыбкой, обиды не чувствуется (но она есть).

АРТЁМ: Спасибо за приют. Пойду. Не то ещё подумают, что между нами что-то есть, а ты так этого не хочешь! Ровно так же, как не хочешь, чтобы между мной и кем-то было хоть что-то похожее на чувство. … На братское чувство, дружеское чувство, товарищеское чувство, чувство локтя. … Ну и кто из нас, душа моя, нарцисс?

Целует Анне руку, невесело подмигивает, идёт на выход.

АННА: (сперва сорвавшимся на фальцет голосом) Как?.. (быстро прочистив горло, нормально, скоро) Как ты себя чувствуешь?

Артём, не оборачиваясь, показывает «окей!» (большой и указательный пальцы замкнуть, руку вверх). Выходит. Анна идёт к шкафу, открывает створку, на дверце небольшое зеркало. Анна показывает пальцем на своё отражение.

АННА. (обращаясь к своему отражению) Дура! … Дура набитая! Жадная, ревнивая, бездушная, набитая дура!