Текст книги "Циклоп и нимфа"

Глава 3
Смерть на озере

Наши дни. Октябрь.

Бронницы. Подмосковье

На Бельское озеро давно опустилась ночь, и тьма утопила луну в черных водах. Ни огонька на них. Лишь на дальнем берегу, словно океанский лайнер, сиял неоном Олимпийский комплекс подготовки сборной – на Бельском озере, чистом и бескрайнем, даже в октябре тренировались гребцы.

Савва Стальевич Псалтырников пришел на берег выкурить сигарету. В последние годы он редко курил, но сейчас очень хотелось чем-то заглушить во рту кислый привкус рвоты. Савву Стальевича Псалтырникова дважды за вечер вырвало жирным кремовым тортом, что сделали на заказ в ресторане Олимпийского комплекса на день рождения его сына.

Тридцать четыре года исполнилось сыну. И этот день рождения они отметили вместе.

А потом, уже после именинного обеда сын нанес ему тот смертельный удар – в самое сердце.

И словно бы сам не понял, что только что вонзил отцу в грудь острую сталь.

Пусть кинжала – призрачного – никто из домашних так и не увидел.

Было уже очень поздно – третий час ночи. Савва Стальевич Псалтырников пробовал уснуть, но не вышло. В животе бурлило, то и дело возникали острые спазмы. И тошнило все сильнее и сильнее. Поэтому, поворочавшись на кровати, он встал, надел брюки, свитер, накинул старую куртку, обул кроссовки и тихо, чтобы не разбудить семейство, вышел из дома – благо дом его этот бронницкий, новый – стоял прямо на берегу озера в живописном лесу. Почти два гектара угодий – особняк, гараж на пять машин, конюшня, гостевой коттедж и недостроенная баня с бассейном.

Когда его вырвало во второй раз, Лариса, его прежний верный секретарь-референт, а теперь просто экономка, развела ему «народное средство» – марганцовку в стакане и попросила выпить залпом. Домашним прозвищем Ларисы было Царица Савская – он ее так сам прозвал лет двадцать назад за надменный, неприступный внешний вид (впрочем, обманчивый).

А Циклоп (тоже домашнее прозвище) объявил, что залпом пьют что угодно, но только не этот розовый отстой.

Лариса в ответ объявила, что завтра утром (то есть уже сегодня) она повезет Псалтырникова в Москву в клинику Управделами президента делать полное обследование и анализы – «снова твоя печень, Савва, это реакция на жирный сладкий крем. Не стоило есть торт».

Ехать в клинику на обследование Псалтырников согласился. Ему надо было побыть хоть какое-то время вдали от дома, не встречаясь с сыном, чтобы обдумать сделанное им заявление.

Сейчас он ощущал лишь усталость и тошноту. И отупляющую слабость во всем теле. Он жадно затянулся сигаретой, вдохнул всей грудью ночной сырой воздух – пахло водой, мокрой листвой, илом, грибами… Пахло осенью… дачей…

Он решил дойти до скамейки, вкопанной на берегу, – где мангал, причал для лодки, где летом ставили шезлонги. Хотелось сесть, ноги что-то не держали.

Он сделал шаг и остановился как вкопанный.

Ему показалось… нет, это морок… это все тьма… безлунная ночь.

Ему показалось, что по воде прямо к нему медленно идет… плывет… нет, скользит над озерной гладью фигура.

Но нет, нет… никого там нет на Бельском озере! Гребцы байдарок и каноэ из сборной давно спят.

Он выпрямился и крепко уперся ногами в илистый берег. Ничего, это пройдет. Живот крутит…

Он смотрел на воду и вспоминал, как здесь, на Бельском озере, – давно, очень давно они летом в жару купались – он и его пятилетний сын. Жена сидела на берегу в тени. За ней тогда уже присматривала теща. Сын подрастал здесь, в Бронницах. А жена… она все меньше и меньше реагировала на него, на них, на все внешние раздражители. Словно уходила куда-то или замыкалась в раковину.

Он ясно видел сейчас лицо своей ныне покойной жены.

Он ни в чем перед ней не провинился.

Потом в памяти всплыло другое лицо. Другой женщины.

А вот перед ней он был виноват.

Не прямая вина, пусть косвенная, однако…

Что за мысли лезут в голову?

Жена так и не оправилась после родов. У нее случилась послеродовая горячка. А в Бронницком роддоме все это упустили.

Он тогда работал старшим технологом на Бронницком ювелирном заводе. И лет ему было столько же, сколько сейчас его сыну.

А закончил свою карьеру он в ранге федерального чиновника, главы департамента, имеющего статус федерального министра.

И он не сожалел о «бесславном конце» своей карьеры, как про него писала досужая пресса. Он был рад, что выпал из этой властной обоймы – в общем-то уже пропащей, полусгнившей, потому что обойма эта начинала все чаще и чаще лгать почти теми же пафосными словами, что использовались когда-то при, может, и необъятном по территории, но несчастном и нищем Совке.

И как их всех тогда после смены шмонали хмурые кагэбисты на проходной, словно крепостных, заводских холопов, чтобы никто не вынес с ювелирного завода ни крупинки золота…

И женщин обыскивали тоже.

И его – инженера-технолога.

И Ларису – Царицу Савскую, которая была тогда очень молодой и очень активной по заводской комсомольской линии.

А цепочки золотые, которые они изготовляли, были страх как популярны у мафии, что уже тогда начинала набирать могучую силу. Золотыми цепочками спекулировали, складывали их в жестяные бидоны и закапывали в землю – как капитал на будущее. И только потом, уже в начале девяностых, братки начали открыто демонстративно их носить – чья цепь круче и толще.

Острый спазм внезапно, как молния, пронзил его живот, словно туда впилось пущенное чьей-то безжалостной рукой острое копье.

Он скрипнул зубами, поперхнулся дымом сигареты и прижал руки к животу.

И в этот миг снова увидел во тьме…

На воде…

Он шагнул, пересиливая боль, к самой кромке берега. Вода почти касалась его кроссовок.

Что там?

Кто это в ночи?

Скользит…

Идет по воде, прямо к нему?

Кто ходил по воде, кроме НЕГО?

Кому это под силу?!

Он увидел свою жену. Она выглядела точь-в-точь как в роддоме, когда он впервые увидел ее с сыном на руках – в пестром ситцевом халатике, с распущенными светлыми волосами, изможденную, отрешенную, с каким-то странным уплывающим взглядом, словно она смотрела мимо него. Она крепко прижимала к груди младенца – их сына, которого Савва обожал, ради которого мог уничтожить весь мир.

Жена, едва касаясь босыми ногами воды, шла к нему по Бельскому озеру, держа на руках сына.

Савва Стальевич Псалтырников увидел ее так ясно, так отчетливо, что не сдержался и хрипло заорал. Или это был вопль боли? Потому что новый ужасный спазм пронзил его тело, и он рухнул сначала на колени, хрипя и стеная. А затем могучая судорога скрутила его и бросила в воду ничком. И он в агонии замолотил по воде руками, захлебываясь на мелководье и ощущая, что его живот изнутри словно рвется на части.

Он еще смог приподнять голову над водой.

Его покойная жена с младенцем на руках стояла прямо над ним.

А потом она босой ногой толкнула его дальше в воду.

И наступила ему босой ногой прямо на шею.

И вода залила его рот и глотку.

Что-то в животе словно лопнуло, исходя кровью.

И сердце в груди остановилось.

Глава 4
Бронницы. Ансамбль присутственных мест

Наши дни

В обеденный перерыв Катю – Екатерину Петровскую – криминального обозревателя Пресс-центра ГУВД Московской области срочно вызвал ее шеф, начальник Пресс-службы.

Катя только закончила эпохальный труд – статью об издевательствах над задержанными в ИВС Старогубского отдела полиции. Скандал по этому поводу грянул во всех СМИ, и факты действительно подтвердились и были просто вопиющими – прямо фашистское зверство. Задержанные все были простыми горожанами, выступавшими против мусорных полигонов. Пресс-служба не могла остаться в стороне от таких событий, и шеф сказал, что «подонков мы прикрывать не будем. Пишем все как есть, без купюр».

Это была теперь его любимая фраза: «Пишем все как есть, без купюр». И Катя уважала шефа за это. Вот только боялась порой, что его самого или уволят, или подставят.

– Екатерина, такое дело – как ты смотришь на то, чтобы поехать в Бронницы? – спросил шеф, стоя у окна, когда Катя вошла и расселась как барыня.

– Зачем? – подняла бровь Катя. – Я на это плохо смотрю. Это далеко. И там делать нечего.

– Как раз есть чего. Начальник Бронницкого отдела Денис Скворцов вчера позвонил мне и попросил помощи. Он помнит отлично то дело, которое началось на Патриарших и так страшно закончилось в Бронницах. Вы с полковником Гущиным его распутывали[3]3
  Подробно об этом деле рассказано в романе Т. Степановой «Грехи и мифы Патриарших прудов».


[Закрыть]. Жаль, статью нельзя было написать по всем фактам. Скворцов тебя хорошо помнит, – тут шеф Пресс-службы обернулся. – У тебя ведь в том деле был помощник – местный сотрудник.

– Клавдий Мамонтов. Он тогда работал в ГИБДД, а полковник Гущин…

– Хотел перевести его к себе в розыск, но тот отказался наотрез, – шеф помолчал. – Бронницы – тихий район. С тех самых пор там ничего интересного не происходило. Но вот на днях…

– А что случилось в Бронницах? – осторожно спросила Катя.

– Скворцов сам все тебе расскажет. Он обратился к нам, имея в виду конкретно тебя, потому что… он мне сказал: «Никто так сильно вообще не похож на сотрудника полиции, как эта ваша репортерша. А это как раз то, что надо». И ты ведь по-английски свободно говоришь.

– Да, – не стала скромничать Катя. – А там что, иностранцы замешаны?

– Нет. В деле фигурируют некие документы. На английском. Если ты, конечно, дашь согласие на несколько дней поехать в командировку в Бронницы. Дело того стоит, как я понял. И уж об этом деле мы напишем такую статью!

– Хорошо, я завтра поеду в Бронницы.

– Сегодня, – отрезал шеф. – Ехать надо сегодня. Не откладывая. И вот еще что – сначала ты отправляйся домой, соберись. И возьми с собой пару вещей – таких… ну… стильных, модных. Деловые костюмы. Офисный стиль. Все это пригодится.

– Где? В Бронницах?

– Это не деревня, Катя. Не ехидничай. Это маленький, однако весьма гордый уникальный городок. И население там – бронничане – тоже гордое и самобытное.

И вот так просто – с загадочной улыбкой от шефа – Катя и попалась на тот крючок, оказавшись в водовороте невероятных, трагических и странных событий.

Гордые и самобытные…

Она повторяла себе это, пока собиралась дома, – выбирала, что из одежды лучше взять. Пока садилась в свою маленькую машинку «Мерседес Смарт». Пока катила по московским пробкам, вырываясь на простор федеральной трассы, пока въезжала в эти самые Бронницы…

Гордые и самобытные…

Клавдий Мамонтов…

Но он московский, он не оттуда. И, наверное, он давно уже покинул эту заштатную дыру. Он, помнится, вообще не хотел работать в полиции. Был до крайности разочарован.

Отдел полиции располагался на улице Красной в самом центре города. Почти напротив собора Архангела Михаила с его колокольней с часами. Часы как раз пробили половину шестого, когда Катя перешагнула порог ОВД.

– Майора Скворцова нет, – ответил ей дежурный. – Как уехал утром, так пока еще и не вернулся. А вы из Главка? Он предупредил. Просил, чтобы вы его подождали.

Куда уж ждать, день рабочий заканчивается…

– У вас здесь, в ГИБДД, был сотрудник Клавдий Мамонтов, – сказала Катя. – А он… он еще работает?

– Он в отпуске со вчерашнего дня, – дежурный сдвинул очки на нос. – Знаете Мамонтова?

– Мы работали вместе по одному делу. Я хотела повидаться. Где находится ваше ГИБДД?

– В памятнике архитектуры Ансамбль Присутственных мест, – отчеканил дежурный. – Не путайте только с Пожарным сараем девятнадцатого века. Все путают. А там сейчас гараж МЧС. Бардак. Постойте… куда вы?

– В Ансамбль Присутственных мест. Может, там мне скажут, как разыскать Мамонтова.

– Я сейчас ему позвоню, – дежурный достал мобильный и набрал номер. – Здорово, друг… не хило… Ты где? А, хорошее дело. Тут из Москвы… Из Пресс-службы тебя видеть хотят. Ну, я думаю, это она и есть.

Катя воззрилась на дежурного: а это еще что такое?!

– Меня Клавдий каждый раз предупреждает, что к нему, мол, могут приехать. Из Пресс-службы Главка. Так он говорит: «Хоть на дне морском меня отыщи и сообщи». Он ведь у нас часто в отъезде. Типа командировки – его соседнее УВД в аренду берет. Он сейчас на Бельском озере. На этом, как его… каноэ своем… плавает там. Он уже плывет. Идите, идите на озеро. Это рядом – только парк миновать – и набережная. Он у причала вас будет ждать, так он сказал.

Катя оставила свою крохотную машинку на стоянке ОВД и направилась к озеру.

Итак, значит, Бронницы…

Она оглядела центральную площадь. Нечто уютно-плоское, как блин, однако с высоченной колокольней. Тихое до дрожи (и машины-то не ездят, а ведь шесть часов, час пик). Этакое типично подмосковное – без унылой деревенщины, однако и не совсем дачное. Бедное, неказистое, но приятное на ощупь. Вроде как сказочка про Иванушку-дурачка из местных, который, однако, уже успел ощипать ясна сокола для воскресного барбекю и снять с серого волка шкуру на коврик для «Джипа».

Ансамбль Присутственных мест она миновала – его недавно покрасили желтой ядовитой краской. И он сиял. Пожарный сарай пах бензином. Парк оказался приятным, но она держалась центральной аллеи – вечер все же. Вечером в парке – да мало ли…

Над Бельским озером в этот не по погоде теплый октябрьский вечер стелился густой туман. Катя подошла к причалу. Здесь же эллинг для каноэ и лодок.

Тишина. Пустота. Сумерки.

Плеск весел. Сильные мощные гребки.

Из тумана выплыло каноэ.

Мощные плечи гребца. Светлые волосы – короткая стрижка…

Я, Клавдий…

Сколько же они не виделись?

Еще два мощных гребка, и каноэ зарылось носом в берег. Он выпрыгнул. Конечно, Катя его узнала. Как было не узнать? Серая толстовка обвязана вокруг пояса. Ему всегда было не холодно, даже на ледяном ветру. Серая, промокшая от пота футболка. И татуировка на левом предплечье – крылатый грифон.

Я, Клавдий…

– Здравствуйте, Клавдий.

Он смотрел на нее.

– Привет. Вы приехали?

– Я приехала по делу. Меня вызвал ваш начальник Скворцов.

– Ясно. Я рад, что вы приехали, Катя.

– Я-то здесь, а ваш начальник куда-то делся.

– Найдется. А я все ждал, что вы приедете. Но потом… ну, короче, понял – обещанного три года ждут.

Клавдий все смотрел на нее. Катя подумала – лучше бы они повстречались с ним в отделе в деловой обстановке. А не здесь, в этом тумане на берегу бескрайних вод.

– Вы в отпуске?

– Скворцов попросил меня пока в отпуск уйти.

– Мне надо в отдел вернуться, вдруг он приехал?

Клавдий Мамонтов легко поднял свое каноэ вместе с веслами.

– Идемте.

Катя зашагала по дорожке. Мамонтов шел рядом с ней.

– Я, честно говоря, думала, что вы давно уволились из ГИБДД и уехали из Бронниц.

– Нет, я все еще здесь.

– Вы увлеклись греблей?

– А здесь больше делать нечего. Качалка в фитнес-клубе да гребные гонки.

– Городок такой милый. Славный, – Катя решила перевести в светское русло разговор, который по вине Мамонтова то и дело зависал на многозначительные долгие паузы. – Все отреставрировано. Часы на колокольне.

– Могила декабриста Фонвизина – местная достопримечательность, – неожиданно охотно поддержал разговор Мамонтов. – И могила Пущина, друга Пушкина. А еще вам все здесь в Бронницах расскажут, что старший сын Пушкина, Александр Александрович во время отмены крепостного права был здесь, в уезде, мировым посредником – споры улаживал между крестьянами и дворянами по поводу земли. Его жена владела здесь имением и конезаводом. И у Фонвизиных тоже было имение.

– Как вы все тут успели изучить, – похвалила его Катя. – А вы… все там же живете?

– Да, на папиной даче. Родители летом приезжают. А потом бросают меня одного на произвол судьбы.

– Никогда бы не подумала, что вы задержитесь здесь, Клавдий.

– Гены, наверное, – он усмехнулся. – У меня предок здесь ошивался. Еще в девятнадцатом веке, тоже как раз во время отмены крепостного права. Он приехал сюда якобы торговать имение Фонвизиных. Но так его и не купил. Как семейное предание говорит – не потянул цену. Пить надо было меньше и в карты играть.

– Может, он был знаком и с сыном Пушкина? – предположила Катя.

Клавдий посмотрел на нее, не замедляя шага. Каноэ его явно было тяжелым, а Мамонтов нес его точно пушинку.

– Здесь еще вам расскажут про Гордея Дроздовского, отца белого генерала Дроздовского, – тут же продолжил Мамонтов. – Тоже судьба его сюда в Бронницкий уезд забрасывала.

– А это что, Клавдий?

– Где?

– Вон тот особняк за забором, – Катя указала на дом в конце улицы, по которой они в данный момент проходили.

Двухэтажный желтый особняк с двумя колоннами, но облупленный и с очень ржавой крышей. Мрачный дом, если не сказать больше.

– Это дом Крауха, – ответил Клавдий. – Тоже местная достопримечательность. Типа страшного дома с привидениями. Это когда-то была гостиница с трактиром, которую содержал немец Иона Краух. Ну и, конечно, по легенде, там произошло ужасное убийство. Как же без этого.

– А кого убили?

– Клавдий, помочь тебе с твоим Летучим Голландцем? – это их окликнул дежурный по ОВД, вышедший выкурить сигаретку на вольном воздухе.

Клавдий поставил каноэ на асфальт рядом с крыльцом отдела.

– Чтобы пальцем никто до утра не трогал.

– Кому надо-то? Значит, встретил? – дежурный с любопытством созерцал Катю и Клавдия, пуская кольца дыма.

– Скворцов приехал?

– Он звонил. Он задерживается, – дежурный обернулся к Кате. – Я сказал, что вы приехали. Он извиняется – никак не вырваться пока. Он просит вас завтра с утра быть у него в девять.

– Ладно, – вздохнула Катя, – что поделаешь. Мне надо найти гостиницу.

Она заметила, как Клавдий сделал в сторону приятеля-дежурного выразительный жест: все, отвали. Оставь нас. И тот поплелся в отдел, не докурив.

– Катя…

– Что? – она была занята своим смартфоном, разыскивая на booking местную гостиницу.

– Здесь нет гостиниц.

– Нет? То есть как? Ну ладно, найду все равно что-нибудь. Не возвращаться же в Москву в такую даль.

– Моя дача… – произнес Мамонтов, – то есть этот вариант полностью не проходит, да?

– Я лучше поищу гостиницу.

– Здесь сдают гостевые дома. Тем, кто приезжает на озеро. Как раз знаю один такой. И плату они с вас возьмут скромную. Сейчас не сезон. Пойдемте, отведу вас. Там вполне комфортно.

Они двинулись назад, от отдела к дому Крауха.

– Это ваши знакомые сдают?

– Я их знаю. Хорошие люди. Брат – менеджер на «Бронницком ювелире». А у его старшей сестры лавочка ювелирная.

Катя заметила лишь сейчас, что почти весь центр Бронниц – это частный сектор и совсем нет ни многоэтажек, ни хрущевок.

– Мне надо вещи из машины взять. Я ее оставлю на стоянке у отдела, – Катя вернулась и открыла свой «Мерседес Смарт». Забрала обе сумки. Увесистые.

Клавдий сразу подошел и взял ее багаж. А потом повел Катю по улице. Он молчал. Его явно что-то беспокоило, смущало. Он на что-то решался.

Почти напротив дома Крауха – два добротных новых строения под металлочерепицей.

– Сейчас договорюсь насчет вас, – Клавдий позвонил в калитку.

Катя отметила – один дом за высоченным забором, а второй – явно гостевой, фасадом и дверью прямо на улицу.

Калитку открыла женщина лет сорока – пышная такая, сдобная, ну прям как булочка. В розовом, в обтяжку, спортивном костюме, с густыми светлыми волосами, щечками, как яблочки, пышной грудью и крутыми налитыми бедрами. При виде Клавдия Мамонтова она вся так и вспыхнула и заколыхалась. Обрадовалась.

Катя стояла на улице. Ждала. А они о чем-то негромко разговаривали. Пышная блондинка сначала пожала плечами. Потом отрицательно покачала головой. Она долго рассматривала Катю, потом все же вежливо кивнула ей. Катя ответила тем же. Это хозяйка гостевого дома и по совместительству лавочница? Она была гораздо старше Клавдия Мамонтова, который в данный момент явно в чем-то горячо ее убеждал. И вот она кивнула, скрылась на пару минут и вернулась уже с ключами. Вручила их Мамонтову.

Тот подошел к Кате.

– Все, договорился с ней. Она и задатка с вас не возьмет. Оплата по факту – сколько проживете. – Он отдал ей ключи, а сам занес сумки на крыльцо. – Все убрано. Единственное неудобство – дом большой, рассчитан на постояльцев, на семейные пикники. Будете там одна.

– Спасибо, Клавдий, – искренне поблагодарила Катя.

– Всегда пожалуйста, – Мамонтов улыбнулся ей и не стал ждать, пока она откроет дверь пустого гостевого дома. Явно не напрашивался в гости.

Катя отперла дверь, нашарила выключатель. Перед тем как шагнуть за порог, оглянулась.

Клавдий Мамонтов и сдобная блондинка стояли у калитки. Блондинка демонстративно обвила его шею руками, поднявшись на цыпочки, и сейчас сладко и самозабвенно целовала в губы.

Знойный, страстный поцелуй напоказ.

А он… он крепко обнимал ее увесистые телеса.

Вот она потянула его, игриво увлекая за собой. И они скрылись за калиткой.

Катя аккуратно закрыла дверь гостевого дома. Прислонилась к ней спиной, вслушиваясь в тишину пустой мрачной прихожей.