Текст книги "Одержимость"

Татьяна Тронина
Одержимость

Ира росла в очень хорошей, интеллигентной семье. Папа был врач, мама – учительница. Жили бедно (советские ещё, дефицитные времена!), но весело. Летом ходили в походы с палатками, зимой – всей семьей вставали на лыжи. Сдавали макулатуру, добывали дефицитные книжки – Дрюона, Дюма, Пикуля, Ефремова… Читали, чуть не вырывая их друг у друга из рук – такими жадными были до всего нового, интересного! Выписывали кучу газет и журналов и тоже прочитывали их от корки до корки.

Иру все окружающие считали и умницей, и красавицей, что редко случается. Во-первых, отличница, окончила школу с золотой медалью, поступила сама, без блата, на филологический факультет МГУ. Во-вторых, высокая, фигура спортивная, черты лица идеальные, очень женственные (как у популярной в то время молодой актрисы Алферовой, Ириной тёзки). Длинные, густые, тёмно-каштанового оттенка, чуть вьющиеся волосы (так трогательно выглядели эти завитки, когда Ира укладывала волосы вверх!).

В-третьих, и в-главных, – юная девушка на фоне своих сверстниц выделялась тихим нравом и скромностью.

Словом, и родители, и все окружающие прочили Ире необыкновенное будущее. Такая просто обязана стать счастливой и выбрать себе в спутники наидостойнейшего молодого человека. Конечно, после того, как девушка окончит университет.

Но случилось странное.

Осенью, когда Ире только-только исполнилось восемнадцать, она влюбилась в работягу. Да-да, в самого настоящего работягу из автомастерской.

Дело было так – Ира после лекций в университете возвращалась домой. Вышла из метро, встретила подружку, а та направлялась в гараж к деду (ключи дома забыла, а родители на работе). Тому, как ветерану войны, недавно выделили гараж для его «Запорожца».

Подруги отправились к деду вместе. Нашли его, подружка раздобыла, наконец, ключи. Но остались – дед хвастал гаражом и машиной, девушки с прилежными улыбками слушали старика.

Надо отметить, что гаражи эти, находившиеся на заднем дворе многоквартирного дома, были своего рода мужским клубом. Тут собирались автолюбители, чинили своих железных коней, болтали за жизнь, выпивали (но культурно все, не алкаши же какие подзаборные!) и играли в домино.

Пока Ира слушала излияния подружкиного деда, она невольно наблюдала за компанией, собравшейся вокруг столика с домино, неподалёку.

Ясный, тёплый октябрьский денёк. Солнце, листва ещё не успела опасть – и переливалась золотом на ветру. И среди прочих людей, невыразительных и скучных, он, молодой мужчина, с насмешливой улыбкой на лице. Сначала слушал, как говорит что-то его товарищ, потом выругался нехорошим словом и расхохотался.

Ира не считала себя кисейной барышней, многое понимала, обо всём знала (в теории, конечно), в обморок от грубостей жизни не падала, просто инстинктивно сторонилась их. Обходила неприятных людей, пропускала мимо ушей забористые фразы, отворачивалась, когда замечала что-либо непристойное. Грязь не прилипала к ней.

Но тут… С Ирой случилось нечто, когда она услышала это переперчённое словечко, произнесённое молодым мужчиной.

Ей показалось, будто её насквозь пронзила тонкая, острая игла – и больно, и сладко… А потом игла медленно вышла наружу, оставив после себя ощущение мучительно сжимающейся пустоты. Никогда подобного с Ирой не случалось! Жила в душевной невинности, а тут вдруг – раз, и потеряла её, впервые ощутив тёмный, страшный и манящий зов своей женской сущности. Ира передёрнула плечами, едва сдержав стон – не хотелось уже возвращаться в привычный, скучный мир.

– Что с тобой? – удивленно спросила подружка.

– Так, озноб какой-то, – соврала Ира.

А сама продолжала смотреть на молодого мужчину – уже вполне сознательно, с жадным интересом. Ведь они были теперь связаны невидимыми нитями…

Ему на вид было лет двадцать пять – двадцать семь. В джинсах, модной кожаной куртке. Руки держал в карманах джинсов, ноги чуть расставлены – поза непринуждённая, нахальная. Вообще, всё в нём было нахальным, хулиганистым, вызывающим – помимо модного прикида, ещё неформально длинные волосы – до плеч, смуглая кожа, цыганистые тёмные глаза, чёрные брови… И белоснежные крупные зубы.

Судя по матерку – уж точно не из интеллигентов!

Молодой волк. Опасный зверь. Опасный и невероятно желанный…

Ира потеряла голову. Она думала только о нём, о белозубом хулигане. Повадилась ходить в тот двор, якобы гуляла со своей собачкой – рыжим шпицем.

Молодой мужчина её заметил, и они познакомились.

Звали его Сергей. Автослесарь. Потому и в гаражах часто пропадал, возился с чужими машинами. Хотя совсем не бедный, при деньгах (гегемон же!). А всё потому, что не дурак был выпить-погулять, а гаражный люд расплачивался бутылками.

Сергей ничего не боялся и никого не стеснялся, имел фарцовщиков в друзьях. Жил в своё удовольствие, по принципу «ты – мне, я – тебе», как многие в те времена жили.

Иру всё это дико смущало, вызывало ужас и отвращение и одновременно – восторг. Она ещё никогда не испытывала подобных чувств. И точно бабочка летела на огонь, не думая о том, что может опалить свои крылья.

Сергей тоже влюбился в Иру, наверное, по тому же принципу – противоположности притягиваются. Но его любовь не имела ничего общего с тем, как представляла себе любовь (в теории) Ира. И совсем не о таком женихе мечтала раньше романтичная девушка. Весь её прежний мир полетел в тартарары.

Сергей – грубый не только в словах, но и в поступках. Но чем грубее и циничнее он был, тем сильнее заводилась Ира. Она позволяла ему абсолютно всё, потому что только так чувствовала дикое, ни с чем не сравнимое, острое наслаждение… Какой, к чёрту, романтизм, какие ещё вздохи при луне и совместные прогулки, взявшись за руки…

Тем более что пальцы у Сергея были чёрные, с навек въевшейся в поры сажей и ещё чем-то там автомобильным, едким, химическим. Жёсткие, с железными заусенцами пальцы. И вот этими пальцами он впивался в Иру, играл на ней, словно на некоем музыкальном инструменте, – а она вибрировала и дрожала, чуткая к каждому прикосновению.

Уже при первом знакомстве, когда Ира с Сергеем крутились в замкнутом пространстве гаражей, кустов и решёток, обвитых багровыми лианами дикого винограда (а несчастный шпиц тащился, упираясь, за парочкой), – молодой мужчина позволил себе многое, очень многое. Но Ира и не думала сопротивляться, протестовать. Она молчала, покорно закусив губу, и только вздрагивала, когда Сергей слишком сильно сжимал её своими железными ладонями. На втором свидании Сергей повёл Иру в квартиру своего друга. Там все и случилось, окончательное.

Ира не жалела ни о чём и ни о чём не думала. Её словно сама судьба влекла за собой – а разве судьбе можно сопротивляться? Так надо.

Родители Иры были в шоке. Их девочка связалась с плохим парнем! Как, почему? Что они упустили в воспитании? То, что Сергей являлся именно «плохим парнем», ни у кого не вызывало сомнений – ведь именно такой образ рисовало советское кино: в импортных шмотках, с наглой улыбочкой, патлатый. И ещё момент – пусть и носил Сергей почётное звание «гегемона», но пропасть между сытыми работягами и нищей, но гордой интеллигенцией существовала всегда, эта пропасть даже при советской власти не смогла затянуться.

Учёбу Ира забросила, а в скором времени забеременела.

Их в срочном порядке поженили. Сергей по-своему любил Иру, но о браке не думал. Просто отец – его, Сергея, отец – заставил сына. Будущий свёкор, начальник цеха на заводе, мечтал о внуках и о том, что девушка из приличной семьи исправит молодого негодяя, его сына.

Новоиспечённую семью поселили в квартире Ириной бабушки, сама бабушка добровольно переселилась к Ириным родителям, в однушку.

Первое время Ира с Сергеем жили в ладу, но потом, когда любовная горячка прошла, Сергей заскучал, стал чаще пропадать из дому. Ира, на сносях уже, бегала за ним, проверяла и ревновала. Но к чему-то особо серьёзному придраться не могла, Сергей ловко заметал следы.

Родилась девочка, Маша. Сергей на радостях ушёл в запой и пропадал где-то целую неделю. У Иры от огорчения чуть не пропало молоко…

Потом потянулись утомительные, долгие дни – когда молодой маме ни сна, ни отдыха. Сергей гордился дочкой, любил её, но как от отца от него никакого толку не было.

Однажды Ира, вконец замученная, послала мужа на детскую кухню, хотя обычно сама туда ходила по утрам, с коляской. А тут уж совсем силы кончились.

Сергей ушёл из дома, а вернулся… в два ночи. Пьяный, грязный. Вывалил из карманов куртки смятые пакетики с молоком и кефиром, произнёс с гордостью:

– Вот, Ируська, принёс твой заказ!

Ира ахнула, заплакала и обозвала мужа скотиной. Сергей страшно обиделся. Он ожидал, что его похвалят за усердие. От обиды он ударил Иру по лицу, сломал ей нос.

Ира, в крови и слезах, убежала с Машей к родителям.

Через две недели Сергей появился там. Стоял на коленях, извинялся, звал Иру обратно (позже выяснилось, что свёкор, обожавший внучку, заставил сына это сделать).

Родители отговаривали Иру, но она их не послушалась. Она смотрела на Сергея и ничего не могла с собой поделать… Она вернулась к мужу.

Некоторое время молодые супруги жили спокойно. Маше был год, когда Ира почувствовала странные симптомы. Побежала к доктору, и выяснилось, что у неё – нехорошая болезнь. Излечимая, слава богу, но стыдобища-то… Откуда она, эта болезнь? Ведь в жизни Иры был лишь один мужчина – Сергей. Она немедленно поделилась этим фактом с докторшей.

– От мужа-кобелюки, от кого… – хмыкнула венеролог, пожилая тётка, навидавшаяся всякого.

Ира была в шоке. Конечно, Сергей часто задерживался, а то и вовсе на несколько дней пропадал из дому. Да, он был любителем выпить, посидеть в компании… Но с мужиками же! Откуда в их компании женщины, да ещё лёгкого поведения, совсем пропащие, если подобной гадостью болели? Ира всё-таки не верила в то, что муж ей может изменять, да ещё со столь отвратительными созданиями.

Теоретически, рассудком, Ира знала, что мужчины изменяют. Но сердцем поверить в то, что её обожаемый Сергей способен на это… Как он мог променять её, чистую, верную, любящую, – на какую-то…

Сергей всё отрицал. Он боялся отца. Ире заявил – не виновен. Пил, да. С мужиками в автомастерской. Много пил. «А там, во дворе, перед ремонтным цехом, такая грязь, ты видела, видела? Я упал прямо в лужу. Датый же был… А чего, не имею права, что ли? На свои же пью. Работаю, как вол, вот этими руками! Ты дома сидишь, отдыхаешь как на курорте, а я пашу на вас с Машкой! Ну, лежал я в этой луже. Мужики меня потащили под навес. По земле, по грязи по этой, по всем лужам. Ты видела, видела, в каком виде я пришёл тогда? Сама меня свиньей обозвала… А чего в той грязюке водится, какие бациллы – представить страшно! Там, видно, в той луже, и подхватил инфекцию!»

Ира про то, что венерические болезни можно подхватить бытовым путем, слышала. А что, ведь правда, в автомастерской такая грязь, что немудрено заболеть…

И она – поверила. Простила. Поклялась ничего не говорить свёкру.

Вылечились оба. Сергей даже завязал с алкоголем на время – видимо, сам напуган был. Ира ходила счастливая.

А потом… Как-то муж задержался, Ира привычно легла спать с Машей. Среди ночи открыла глаза – вроде какие-то звуки с кухни. Сергей вернулся наконец?

Ира встала, на цыпочках побежала туда. Открыла дверь и ахнула. Своими глазами увидела то, во что боялась поверить. Голая задница мужа. И отвратительная, красная, с зажмуренными глазами рожа какой-то девахи. Прямо на полу ведь! Ира схватила нож, лежавший тут же, в раковине. Деваха открыла глаза, заорала, столкнула с себя Сергея…

Ира бросилась с ножом на соперницу.

Крик, грохот, звон разбитой посуды… Сергей выхватил у жены нож, не дал свершиться смертоубийству. Соседи вызвали милицию. Но толку-то – стражи порядка приехали, посмотрели, пожурили Сергея. Забирать никого не стали. Деваха убежала, Сергей остался.

Ира тут же, в горячке, хотела отравиться – он опять не позволил. Избил – за то, что кайф ему обломала, и за то, что дурила.

Дальше… Дальше потянулись несколько лет липкого кошмара. Сергей пил, гулял, поднимал руку на Иру. Она терпела – а что делать, никуда же не денешься? И продолжала любить его. Ничего не могла с собой поделать, хотя уже понимала, с кем связалась и чего ещё можно ждать от этого человека. Больше Ира уже ничему не удивлялась.

Работала Ира в садике – в том же, куда ходила Маша. Потом Маша пошла в школу, а Ира осталась воспитательницей в том же саду. У нее была мечта – получить высшее образование. Но откуда свободному времени взяться? Или на заочное пойти? Но Сергей не позволил. Как это так, он без образования, а жена чего, самой умной решила стать?

В стране тем временем происходили перемены. Перестройка, гласность, плюрализм. Митинги. Пустые полки в магазинах.

Сергей продолжал пить, хотя водку достать теперь было практически невозможно. Он, пока трезвый, все ещё красавцем смотрелся… Всё ещё любил импортные шмотки, пижон.

Но постепенно деградировал. Стал опускаться. Когда понял, что либо на шмотки надо тратиться, либо на водку, перестал следить за собой.

Ира его бесила. Она тоже от такой жизни не хорошела. Вечно на нервах, взвинченная, готовая в любой момент отнять у мужа деньги – чтобы было на что накормить ребенка…

Когда Маше исполнилось десять, жизнь стала совсем беспросветной – Сергей поднял руку на дочь.

И вот тогда, только тогда, утешая плачущую, избитую дочь, Ира поняла, что дальше так жить нельзя. Она подала на развод, попыталась разменять бабушкину квартиру. Но не тут-то было. Оказалось, что Сергей прописал туда кучу каких-то незнакомых людей.

И бороться было нельзя, в стране царил хаос. Ира пыталась ходить по судам – бесполезно.

Вскоре мстительный Сергей и вовсе умудрился продать квартиру! Вернее, его, пьяного, заставили подписать какие-то бумаги. А он и подписал – назло жене. Квартира ушла за тысячу долларов и ящик «Сникерса». Сергей месяц пил, закусывал «Сникерсом», а потом, нищий и никому не нужный, вернулся в дом к отцу, ставшему к тому времени пенсионером.

Ира с Машей теперь жили у родителей. В однушке. (Бабушка умерла незадолго до того.)

У отца случился инфаркт, как узнал, что дочь потеряла свою квартиру, и скоро отец тоже умер. Мать заболела раком на нервной почве, но вроде вылечили её, пожилая женщина старалась, как могла, помогала с внучкой.

Жили на копейки, голодали. Гречка да картошка.

Сергей чуть не каждый вечер устраивал у дверей жены концерты, пытался ловить её на улице, требовал денег, угрожал, бил сколько раз, таскал за волосы. Однажды ворвался в дом, когда Маша в школе была, а мать – в очереди стояла, в гастрономе, и… Лучше не вспоминать.

Однажды Ира, доведённая до самого дна отчаяния, села и задумалась. И мысли её были самые горькие. Это ведь её вина во всём происходящем, не Сергея. Тот с самого начала негодяем и пьянчужкой являлся. Но зачем она связалась с ним, зачем? Ведь с самого начала было ясно, что он не исправится, что ничего хорошего не выйдет.

Тем не менее она, дурочка, связалась и даже замуж за него вышла. Потери Иры из-за того, что она стала женой Сергея:

1. Так и не смогла получить высшее образование. Пусть оно и задаром в эти тяжёлые времена, когда даже академики с хлеба на воду перебиваются, никому не нужно, но как совсем без него? Себя только не уважать…

2. Потеряла квартиру, доставшуюся от бабушки.

3. Потеряла отца из-за той самой квартиры.

4. Мать стала инвалидом, не вынеся всех переживаний.

5. В сущности, в «смертный» список можно и бабушку занести, ведь последние годы старушка ютилась с родителями, без своего угла, всем пожертвовав ради внучки.

6. В буквальном смысле Ира потеряла также красоту и молодость, раньше срока постарев и потускнев внешне. Сломанный когда-то нос шарма тоже не добавлял. Здоровье тоже потеряла, почки что-то барахлили – верно, отбил их Сергей. Теперь синюшные мешки под глазами, и ничем их не запудришь. Левая рука плохо двигается из-за перелома.

7. Маша. Маша… Господи, сколько бедная девочка тоже потеряла здоровья и нервов из-за своего папаши! Теперь уроки делает на кухне, между плитой и мусорным ведром.

Вот сколько потерь…

А что из приобретённого?

Опять же, только дочь. Любимая, дорогая, единственная. Красавица. Краше матери получилась. Умница, отличница. Единственная радость!

Но ведь Ира же могла родить ребёнка от нормального мужчины… Здоровая красивая девица – окончила бы свой МГУ и нашла бы пусть не самого лучшего, но приличного парня, по крайней мере. А может, и за границу бы Ира уехала, получив высшее образование. Жила бы там припеваючи, родителей бы туда с бабкой перевезла. Вон, вся Америка на чужих мозгах живёт, и Ира бы там тоже пригодилась.

Нашла бы в США мужа, поселились бы где-нибудь в Майами, где солнце круглый год. Детей бы родили. Кстати! Надо ещё пункт с потерями добавить:

8. Не родила других детей. Да, да, по сути, Ира из-за того, что связалась с Сергеем, потеряла возможность ещё родить. Раньше боялась (второй ребёнок в семье алкоголика, куда ещё), а потом уже у самой здоровье испортилось.

«Какая же я дура, боже мой… – плакала Ира, схватившись за голову. – Что я наделала! Я же жизнь себе сломала, себе и своим близким…»

Она вернулась памятью в тот самый злосчастный день, когда впервые увидела Сергея. Да, тот был хорош собой, но что Иру тогда завело? Её завёл мат из его уст! А еще наглая улыбка, наглая поза. По сути, Ира с первого взгляда влюбилась в негодяя. Почему? Почему она, приличная девочка из приличной семьи, обратила на этого подонка внимание?

Ира долго думала над этим вопросом и не находила ответа. Никакой логике её тогдашнее поведение не поддавалось. Наверное, ответ прост: она, Ира, – дура. И, если оглядеться, вокруг полно таких же дур.

Хотя многие из этих дур вовсе ими не являются. Нет, тут не в дури дело, в другом… Наверное, это особенность женской психики – терять голову, идти на поводу своих чувств и не думать о будущем.

Точно, это закон природы. Без него человечество вымерло бы давно.

Ире стало немного легче, когда она пришла к этому выводу.

Но вот если бы можно было вернуться в тот тёплый октябрьский вечер! И исправить все. Она бы не стала смотреть на Сергея, отвернулась бы. И пошла бы по жизни своим путём. Хотя… чего тут можно исправить?

Тем не менее синдром отличницы уже вновь проснулся в Ире.

И тогда Ира, которой исполнилось уже тридцать лет, поступила на заочное в один из вузов. Не МГУ, попроще, не на возвышенного филолога, а на скучного экономиста, но что ж теперь… Работала и училась. Маша уже взрослой, вполне самостоятельной девочкой была, и мама ещё помогала. Жили они хоть и в тесноте, втроём в своей однушке, но очень дружно. Любили друг друга, не скандалили по пустякам. И мама, и дочь поддержали Иру в её стремлении учиться. Они гордились ею.

А скоро и новое чудо случилось – Серёгу женила на себе одна женщина из Подмосковья. Предпринимательница, у неё свой бизнес был. Дама строгая, крутая на расправу. Отмыла, почистила Серёгу, заставила его кодироваться. Увезла к себе, подальше от той компании, с которой он хороводился на заднем дворе, среди гаражей. Этот задний двор, кстати, из мужского клуба по интересам превратился в лихие 90-е в жутковатое местечко, притон под открытым небом.

И вот, как только Ира освободилась от страстей, её пожиравших, от мучительной, злой любви, от самого человека, эту любовь вызвавшего, Сергея, так Ирина жизнь сразу стала налаживаться.

Словом, наступили мир и тишина. Ира, получив образование, теперь работала бухгалтером. А поскольку всегда отличалась ясным умом, то работодатели её быстро оценили. За несколько лет Ира сделала неплохую карьеру, от простого бухгалтера в жэке до главбуха на большом московском рынке. Там её ценили на вес золота. Рискованная работёнка, навидалась всякого. Но зато платили хорошо, Ира даже смогла продать однушку и купила трёшку – пусть на окраине, но в хорошем, чистом районе.

Дочь Маша училась на одни пятерки и росла умной, спокойной девочкой, с плохими компаниями не водилась, читала книжки дни и ночи напролёт.

Одно только горе посетило Ирину семью – промучившись ещё несколько лет, умерла мама. Это был удар, конечно, но он не сумел выбить Иру из колеи.

В начале двухтысячных жизнь в стране уже наладилась. Ира ушла с рынка на работу в совместное предприятие, где обстановка была спокойнее и меньше проблем. Женщина получила права, купила приличную иномарку, одевалась в хороших магазинах, ездила с Машей на отдых за границу.

О том, чтобы вступить в брак второй раз, Ира даже не мечтала. Она к своим сорока годам полностью освободилась от иллюзий и видела людей насквозь. И легко могла представить, что вышло бы из тех или иных отношений, какое будущее её бы ждало. Идеальных мужчин не существовало, а жертвовать хоть капелькой своей свободы и независимости Ира не желала.

Она часто вспоминала своё прошлое и сама себе ужасалась каждый раз. Как она могла связаться с Сергеем? Почему ей нравилось купаться в той грязи? Быть униженной и избитой? Зачем понадобилось столько лет терпеть всё это безобразие?

Наверное, всё потому, что родители в своё время не поговорили с ней, ещё девочкой, об ужасах семейной жизни с таким вот негодяем и садистом. А может, родители и не видели всей той грязи, что творилась вокруг, – потому что сами были счастливы! И вообще, в те времена женщины слишком уж цеплялись за мужчин. Быть одной считалось несчастьем ещё большим, чем быть рядом с алкоголиком.

Вероятно, именно поэтому родители не протестовали в своё время против брака Иры и Сергея, из тех же «средневековых», устаревших соображений – ну как же их девочка будет матерью-одиночкой, её надо поскорее выдать замуж…

Теперь мнение общества переменилось. Уж лучше быть женщине одной, чем рядом с каким-то уродом. Но всё равно, сколько ещё вокруг несчастных, то ли сражённых дурью, то ли охваченных одержимостью девушек и женщин… Ломают свои судьбы и судьбы детей, цепляясь за негодяев.

А книги? Как в них преподнесена любовь? Враньё! Всё враньё…

Поэтому Ира считала своим долгом как матери вести с Машей частые беседы на тему семейной жизни и любви.

Ира объясняла дочери: не стоит идти за желаниями. Надо быть умнее и расчётливее, иначе можно всё потерять – как потеряла когда-то она, Ира.

Слава богу, Маша, при всей своей склонности к художественной литературе с её романтичными героями, росла умной девочкой. К тому же дочь помнила несчастливые годы жизни с отцом и потому избегала знакомств с «плохими» мальчиками – знала, чем это может закончиться.

Маша после школы поступила в Литературный институт. Она писала стихи. Преподаватели находили в ней талант. Хотя, конечно, в наше время стихами не проживёшь… Маша собиралась работать в издательстве, а в свободное время писать стихи, что мудро – и без куска хлеба не останется, и для души дело будет.

Красива Маша была необычайно. От матери ей досталась стройная фигура, роскошные волосы, от отца – чёрные цыганские глаза и лоснистые брови. Тихая и одновременно смешливая девушка. Умная и лёгкая. Необидчивая и озорная…

Парни бегали за ней табунами, но Маша, воспитанная строгой матерью, не теряла головы. Было у неё несколько юношеских романов, но, к счастью, Маша подонков сторонилась, выбирала приличных мальчиков. И потом, Ира держала под контролем личную жизнь своей дочери.

После института Маша, как и рассчитывала, нашла себе место редактора в хорошем издательстве, занимающемся детской литературой.

И в её жизни появился Володя.

Маша с ним познакомилась на вечеринке у друзей.

Потом привела домой, к матери – показать.

Сказать, что Ира была потрясена, пообщавшись некоторое время с молодым человеком, – это ничего не сказать. Ира была сражена. В хорошем смысле. Потому что Володя представлял собой того самого идеального мужчину, о котором Ира мечтала – но не для себя уже, а для дочери. Словно высшие силы стремились вознаградить Иру за все её мучения, послав столь чудесного зятя!

Итак, подробно о Володе.

Тридцать лет – ни больше, ни меньше для современного жениха. Прекрасный возраст, когда ещё не успел дров наломать, но и некоторый опыт приобрёл. Высокий, статный. Не урод (в люди с ним выйти не стыдно), но и не красавец (уже жене спокойнее будет). Из хорошей семьи. С хорошим образованием. При хорошей должности – начальник отдела в крупном банке. И, судя по всему, Володя был из тех современных мужчин, что не ленились, любили работу и всеми силами стремились сделать карьеру. Но и не трудоголик, готовый поступиться интересами своих близких.

Опрятный. Скромный. Вежливый. Аккуратный. Законопослушный даже в мелочах. Абсолютно лишённый агрессии, которой отличаются «плохие» мальчики.

Не курит и не пьёт.

И главное. Судя по всему, Володя был представителем того редкого типа мужчин, который отличается моногамией. Да, у него до Маши, насколько могла узнать Ира, было несколько романов – но романов вялотекущих, коротких (когда совсем уж без романов, то тоже подозрительно). И только с Машей Володя расцвёл. Её он любил по-настоящему – пылко, самозабвенно, жертвенно.

Он был очень, очень чуток с Машей. Читал ей стихи, делал подарки, устраивал романтические сюрпризы… То есть не только словами, но и делами доказывал свою любовь.

Володя сделал Маше предложение и намекнул, что мечтает о детях.

Ну разве это не идеальный мужчина?!

– Если ты его отвергнешь, то будешь круглой дурой, – сказала Ира дочери, когда та пришла с ней посоветоваться. – Я тебя, конечно, заставлять не собираюсь, но лучше мужчины ты не найдёшь.

– А я и не собираюсь от Володи отказываться! – испугалась Маша. – Он такой надёжный, добрый! С ним очень спокойно. Как за каменной стеной.

Они поженились – Маша и Володя. Ира на свадьбе плакала от счастья, а все Володины друзья удивлялись – надо же, какая удача, повезло мужику… Мало того, что женился на красавице, так ещё и теща обожает своего зятя!

Маша ушла жить к мужу. Да, кстати, у Володи имелась собственная квартира.

Ира чувствовала себя абсолютно счастливой. Её личная жизнь потерпела крах, зато у Маши – она удалась.

Через год в молодой семье родилась девочка, ещё через год – вторая. Здоровенькие и красивые малышки-погодки… И беременности, и роды у Маши протекали без проблем и осложнений. Без боли и страданий. Девчонки – Лиза и Катя – оказались некапризными, спокойными. С ними практически не было проблем.

Кроме того, Маше помогала нянька, да и сама Ира частенько сидела с внучками.

Чувства Володи не изменились за всё это время. Он продолжал нежно и пылко любить Машу. Он не изменял ей, не преподносил тех подленьких «сюрпризов», на которые способны большинство мужей. А сама Маша, словно в благодарность мужу, оставалась всё такой же воздушно-прекрасной, как в девичестве. Материнство никак не отразилось на её внешности.

Отношения же Володи и Иры стали ещё лучше, ещё крепче. Ире он был как близкий родственник, как сын, которого у неё никогда не было.

Володя частенько заезжал к Ире с подарками и просто так, повидаться, посоветоваться. Мнением тёщи он чрезвычайно дорожил, считая Иру мудрой женщиной.

Словом, Ира купалась в счастье, радуясь тому, как счастливы её близкие.

…Это случилось осенью. Катя ещё посещала детский садик, подготовительную группу, а Лиза уже пошла в первый класс. Однажды, в начале октября, Ира решила навестить старшенькую внучку. По договорённости с дочерью, Машей, Ира забрала внучку из школы, погуляла с Лизой в парке, потом они посидели в кафе, потом подъехал Володя, сердечно пообщался с тёщей, Лизонька крепко расцеловала бабушку – и зять с внучкой отправились домой. А Ира поехала к себе, довольная и по-хорошему взволнованная – ведь каждое свидание с родными дарило женщине необыкновенный подъём. В такие моменты она особенно остро чувствовала, что жизнь прошла не зря, что она сумела преодолеть своё гадкое, тяжёлое, бессмысленное прошлое – когда была женой Сергея.

Но параллельно с радостью опять неотвратимо всплыли эти мысли, отравляя душу, – почему, почему, почему она была такой дурой? За что любила это ничтожество? Словно ложка дёгтя в бочке меда…

Повинуясь порыву, Ира повернула руль и направила своё авто в тот район, где её семья жила когда-то.

Свернула в переулок, весь забитый припаркованными машинами (раньше их тут столько не было!), хотела подъехать к бывшему своему подъезду, но поняла, что не получится… Пришлось объезжать дом, другой, третий и… останавливаться на заднем дворе большого многоквартирного дома. Того самого, где когда-то впервые увидела Сергея.

Ира вышла из машины, огляделась – прежние гаражи снесли, власти разбили на этом месте детскую площадку. Уютно, чисто. Никакого напоминания – ни о меланхоличных и благостных временах застоя, ни о смутном хаосе криминальных девяностых.

Клумба, безопасные качели, разнообразные горки. Мамаши с колясками, малыши в песочнице. А хотя вон оно, напоминание о прошлом, – чуть в стороне столик с лавками, там вполне себе опрятные пенсионеры играли в домино. Но даже эта сценка выглядела столь идиллически, мирно, что Ира почувствовала, как защипало глаза.

Потому что её прошлое исчезло. Было стёрто с лица земли. А весь мир вокруг был прекрасен, словно чья-то волшебная кисть нарисовала на старом холсте новую картину.

Тепло, листья ещё не опали, и в лучах вечернего солнца они трепетали на ветру… Женщина смахнула со щеки слезинку, улыбнулась. И вдруг услышала:

– Ирк, ты, что ли?

…Её всю передернуло, чуть не скрутило. Этот голос!

Ира увидела, как прямо к ней, от столика с пенсионерами-доминошниками, топает мужик в тренировочных штанах, в стеганой куртке нараспашку. Полноватый, приземистый, лысоватый, с красным круглым лицом…

Это был Сергей тем не менее.

Первым делом он обратил внимание на машину, рядом с которой, привалившись к капоту, стояла Ира.

– Твоя? – коротко спросил он.

– Моя, – выдохнула Ира.

– Бли-ин… Шикуешь, как посмотрю. Отличная тачка, недешёвая, – с видом знатока, но и вместе с тем недовольно произнёс бывший муж. – А ты какими судьбами здесь, Ирк?

– Мимо ехала… А ты что тут делаешь?

– Что я тут делаю? Я тут живу. Ну ты даёшь, мать! – захохотал Сергей.

Половина зубов у него были железными. Ира сглотнула. Заставила себя справиться со страхом, вернее – с приступом неконтролируемой паники. Напомнила себе, что этот человек теперь ей никто и он не сможет причинить ей вред, ведь она – взрослая, самостоятельная женщина. Умная. Мудрая. С опытом. Знающая закон, умеющая теперь отстаивать свои права.

Если Сергей вздумает к ней хоть пальцем притронуться – она живо упечёт его в кутузку!

– Надо же… Не думал, что ещё тебя встречу, – продолжил Сергей. – Сколько лет-то прошло?