Текст книги "Правила коротких свиданий"

– А я вспомнила Хемингуэя. Он рассказал об одном случае, произошедшем с Фитцджеральдом, его другом и тоже писателем. Это все зафиксировано в романе «Праздник, который всегда с тобой». – Опять внезапно покраснела Поля. – Как-то они сидели в кафе. А Фитцджеральда перед тем накрутила жена, Зельда, сказала, что у него маленький… ну, вы понимаете… И с подобным размером невозможно удовлетворить женщину. Тогда Хемингуэй потащил своего друга в туалет, посмотрел на его, скажем так… достоинство и заявил, что ничего не маленький, а нормальный. Посоветовал еще сходить в Лувр и посмотреть на обнаженные статуи. Вот у них реально были маленькие «достоинства», ибо так было принято среди древних скульпторов – не акцентировать. Словом, после этих объяснений Хемингуэя его друга Фитцджеральда сразу отпустило… Он перестал беспокоиться. Я к чему. Друзья, то есть приятели, для того и нужны, чтобы выразить объективную оценку. Только они могут сделать это, а не другие посторонние люди. И даже не родственники. Потому что на родного человека, мужа или жену, после подобных высказываний можно затаить обиду.

Мы все задумались. Потом Ванда спохватилась, подняла брови:

– Минутку. А если Хемингуэй соврал? Чтобы просто утешить своего друга?

– Но мы-то друг другу врать не собираемся! – с ожесточением произнесла я.

– Я на вас надеюсь, – с энтузиазмом произнесла Ванда. – За честность.

Мы взяли в руки бокалы и опять чокнулись.

– Да, и вот что… – допив свой коктейль, продолжила Ванда. – Я вас очень прошу, девочки. Если вы вдруг узнаете, что мой муж изменяет мне или с кем-то там встречается, расскажите мне об этом. Я вас прямо об этом прошу, делаю официальное заявление.

– Это другое, – не согласилась Поля. – Мы со своей правдой можем только напортить. Разрушить ваши отношения с Арсением…

– Нет, я должна знать, – твердо произнесла Ванда. – Если кто-то чего-то и разрушит, то это буду я, а не вы.

– Арсений – душка. – Улыбнулась я, представив мужа подруги. Тот и в самом деле был настоящим «душкой» – то есть человеком, который вызывает самые позитивные ощущения у окружающих. На Арсения было приятно смотреть – как он ходит, говорит, поворачивает голову, в задумчивости иногда ерошит ладонью волосы у себя на голове. Красивым мужа Ванды назвать было трудно (небритый лохматый дяденька, который словно только что проснулся, и проснулся в прекрасном настроении причем), но как сопротивляться тому бесконечному обаянию, которое, словно свет, постоянно излучал Арсений? Я не была влюблена в Арсения, но он и вправду – самый настоящий душка.

Я просто искренне восхищалась им, ничего более.

– Ты называешь его душкой? Это потому, что он пьет, – не согласилась Ванда. – Вы ведь, девочки, в основном его только на наших праздниках видели. Да, когда Арсений чуть под градусом – в нем бездна шарма.

– Но «чуть» же! – резонно заметила Поля.

– Зато – постоянно, – с тоскливой досадой произнесла Ванда. – Постоянно и без выходных. Арсений вечно в легком подпитии. С ног не падает, но и не просыхает. То и дело себе что-то подливает. Рюмочку того, стопочку этого. Все вечера выходных тусит с друзьями: они вместе заваливаются в какие-то бары, что-то обсуждают – спорт, политику, кино… Никого не задирают, не скандалят, все они интеллигентные люди, все работают и у всех семьи… Придраться к этим мужчинам трудно. Я поначалу, в первые годы брака, особо и не беспокоилась о том, как Арсений проводит свой досуг, я же не «душнила» какая-то, как теперь говорят, не хочу мужа под каблуком держать, но в последнее время мне стало страшно.

– А разве мы лучше? – Поля сунула нос в свой бокал, тоже уже пустой. – Три алкоголички. Пьем стабильно раз в неделю, и тоже по пятницам.

– Это другое, – с иронией произнесла я. – Да, вот именно. Тут полагается всем известную картинку из интернета показать, с крупной надписью – «Это другое!».

– Конечно, другое! – хмыкнула Ванда. – Бытовое пьянство называется! Надеюсь, мы, девочки, не совсем пропащие. Нет, я серьезно! Но то, что происходит с моим мужем, это очень грустно. Я потому и сбегаю к вам, что он каждую пятницу с друзьями – по барам. Если бы он не гулял по кабакам в своей компании, я бы сейчас дома сидела, честно. Этим летом к друзьям за город ездил, на дачу, виски они там дегустировали у какого-то знакомого, который занимается этим видом алкоголя… То ли продает, то ли сам готовит, не поняла. Словом, Арсений то и дело из дома норовит сбежать.

– А вот если бы мои родители куда-то ходили, то я бы, наоборот, дома сидела, – призналась, в свою очередь, Поля. – Только они никуда не ходят, и мне самой надо хоть раз в неделю, но сбежать от них.

– Может, есть что-то, что способно остановить Арсения, что помогло бы ему оставаться почаще в семье? – спросила я.

– Дети! – воскликнула Поля, подняв указательный палец.

– Ага, рожать детей только для того, чтобы отучить мужа от пьянства и удержать его дома… Нехорошо, – покачала головой Ванда. – И потом. Я же вижу, что Арсений потому и сбегает, что его тяготят домашние дела. Он начинает метаться, точно тигр в клетке, от стены к стене, рычит, тоскует. От ребенка в доме он станет сбегать еще чаще.

Мы замолчали.

– А что мне делать? – после долгой паузы произнесла Поля. – Вот что? Мне придется всю жизнь старой девой провести? Я помню, мы договаривались не становиться психоаналитиками друг для друга, но, быть может, вы мне все-таки что-то посоветуете, девочки? Не утешайте меня и не бойтесь сказать правду.

– Купи вибратор и лиши сама себя девственности! – вырвалось у Ванды. – А мужчинам, которых ты встретишь потом, ничего не говори.

– А где я этот вибратор хранить буду? – удивилась Поля. – У меня же родители все проверяют… Носить его потом все время с собой в сумочке? К тому же дверь в мою комнату постоянно открыта! Как я всю эту операцию проверну? И потом, у меня в телефоне программа, там все покупки мои расписаны, я маме показываю их, мы следим за расходами… Как я ей объясню покупку вибратора?

– Зайди в магазин, купи за наличные, а чек выброси… Или сходи к доктору во время обеденного перерыва, воспользуйся медицинской помощью, действительно сделай небольшую операцию… Ай, ладно, ты и этого не сможешь. Тогда вот что. Попробуй полюбить себя. Попробуй принять себя! – упрямо продолжила Ванда. – Себя, свою сексуальность… У тебя же ведь есть желания?

– У меня нет желаний, – подумав, призналась Поля. – То есть они есть, но… это что-то отвлеченное. Вот я представляю, допустим, что у меня появился мужчина, мы с ним сидим в кафе, мило беседуем, улыбаемся друг другу… Вроде вполне реальная картинка, да? Но я не могу вообразить, что у нас с ним происходит до того. Как я знакомлюсь с этим мужчиной, что я ему говорю, что он мне… Короче, я не могу нафантазировать, как у нас с ним все завязывается. Я могу только представить картинку про то, что происходит потом. Или, например… Ну ладно, допустим, мы уже с этим мужчиной в постели, целуемся, обнимаемся, и вот это все происходит… Но что опять же случилось до того?! Что-то ведь там произошло, такое интересное и хорошее, отчего мы с этим мужчиной оказались в постели?! А я себе именно это и не могу представить. Потому что я – как неповоротливая колода какая-то, я пугливая и застенчивая до ужаса. И в таком состоянии веду себя как идиотка! То есть, исходя из логики событий, у нас с мужчиной и не дойдет до всей этой романтики, потому что я не способна делать все эти вещи красиво и искренне, я жутко зажата. Лиза! – Она обернулась ко мне. – А как тебе это все удалось преодолеть?!

– Никак, – подумав, ответила я. – Да и вообще особой романтики у нас с Адамом никогда и не было. У нас с ним – договор. Со справками, с устными обязательствами, чего можно и чего нельзя – по всем пунктам. Я, например, сразу заявила Адаму, что на некоторые виды секса я не согласна. Если его это не устраивает – пусть валит. Но он почему-то согласился. Так что у нас все достаточно скромно и просто происходит, все эти годы одно и то же, никакие курсы по прокачке интимных умений мне не нужны.

– И он не заскучал? Не потребовал себе… «десерта»? Адам не возражает против рутины? – с крайней заинтересованностью спросила Ванда. – Что у вас все без этого… без разновидностей, разнообразия и приятных альтернатив?

– Нет, не возражает, – ответила я. – И, ты знаешь… оно как-то и не надо нам. Ну, по крайней мере мне.

– А Арсению надо, – неожиданно призналась Ванда. – Я вам не говорила, но… – она не стала продолжать и махнула рукой. – И я вам честно скажу, что мне это «приятное разнообразие» никакого удовольствия не доставляет. Это ему приятно, а мне – никак.

– А взаимные… то есть «зеркальные» жесты он совершает? – спросила я. – В отношении тебя? Ты ему, он тебе…

– Ха! Как же, дождешься от него… – фыркнула Ванда. – Одна я стараюсь! Без взаимности…

– Ни тот ни другой вариант меня не устраивает, – выслушав нас с Вандой и вздохнув с тоской, призналась Поля. – Ни твой, Лиза, ни твой, Ванда.

– Тогда и не думай об этом, не навешивай на себя ярлыки, – заявила я Поле. – Ты просила совета? Вот тебе мой совет – плыви по течению. Живи и не заморачивайся. Главное – не наломай дров, когда вдруг появится кто-то на горизонте. Вот не надо хвататься за первого встречного только потому, что он первый… а может, он негодяй или гад какой-нибудь?! Об этом всегда помни. После общения с таким типом тебе еще хуже станет. Из серии – и вот для такого чудища я себя и берегла?! Нет ничего хуже отчаяния, именно от отчаяния и совершаются все глупости. Поэтому спокойствие, честность (перед самой собой) – и легкий пофигизм. И не думай, ни о чем не думай, я тебя умоляю.

– Да как это – не думать? – удивилась Поля.

– А вот так. Потому что люди либо думают, либо делают, – ответила я. – Ты слишком много думаешь – и в этом твоя проблема, мне кажется. Ты не живешь, ты все время размышляешь и прикидываешь… И все не то тебе, и все не так, как ты сама только что призналась. Все твои мысли ведут тебя только к одному – к поражению. Ты не видишь себя победительницей.

– Я с Лизой не согласна, мне кажется, даже если у тебя на горизонте появится кто-то нормальный, ты все равно от него сбежишь. Как в «Женитьбе» у Гоголя – герой от своей невесты сбежал в окно. И ведь хотел жениться, и девушка ему нравилась… а он сбежал! – встряла Ванда.

– Я не сбегу, – испуганно возразила Поля.

– Ты можешь сбежать. Вот поэтому я тебя и предупреждаю, – покачала головой Ванда. – Что рано или поздно наступит в твоей жизни момент, когда ты захочешь сбежать, причем когда тебе не надо сбегать совсем. Просто помни об этом!

– Гениально, – сказала я. – Это и есть тот самый траблшутинг в действии! Именно ты, Ванда, нашла решение этой задачи! Короче, Поля, чтобы изменить свою жизнь к лучшему, ты должна понять – когда тебе надо стоять на месте, а когда – бежать, сверкая пятками, не жалея своих кельтских стоп.

Поля улыбнулась и погладила сначала Ванду по плечу, потом меня.

– А ты, Лиза… Ты говоришь, что не думаешь, да? Ты живешь как есть, да? – обратилась вдруг Ванда ко мне. – А время не стоит на месте. Вот ты все время про этот траблшутинг нам толкуешь, а если этот метод ты применишь к себе самой? В чем твоя основная проблема? – спросила она и тут же сама ответила: – На мой взгляд, она в том, что ты сейчас тратишь время на человека, который не готов строить с тобой серьезные отношения. Я об Адаме.

Холодок пробежал у меня между лопаток. Лицом к лицу лица не увидать… Пожалуй, со стороны действительно виднее.

– Это правда, – подумав, спокойно согласилась я.

– Ну вот и попробуй приглядеться к этому Кириллу! Сходи на свидание с ним.

– У тебя Адам кто по профессии? Кузнец? – спохватилась Поля. – То есть он рабочий? Ничего не имею ни против рабочих, ни против кого-то еще… Но о чем вы с ним говорите?

– Да почти ни о чем, – призналась я.

– Но как?!

– А вот так, – ответила я. – Мы с ним только одним занимаемся…

– И на серьезные отношения Адам не претендует, и поговорить вам не о чем… – расстроилась Поля. – Я вот вспомнила один фильм. Вернее, книгу, по которой сняли потом фильм. Я давно эту книгу читала, там о женщине, у которой был замечательный муж, врач, а ее упорно тянуло на какое-то отребье… На люмпенов, на ворюг, на уголовников. Это извращение какое-то! Ну вот заводило ее, когда какой-то грязный грубый мужик, не вынимая сигаретки изо рта, даже не раздевшись, а только штаны приспустив, творил с ней всякое такое… – Поля опять залилась малиновым румянцем. – Она даже в публичный дом пошла работать, пока муж днем на работе, чтобы с этим отребьем общаться!

У меня опять холодок пробежал между лопаток. Адам не являлся ни грубым грязным мужиком, ни отребьем, ни тем более уголовником, но… Это про меня история, ведь мне чем хуже – тем лучше.

– Давайте еще выпьем! – предложила я.

Мы еще немного выпили, поболтали об искусстве. Вспомнили, как та книга (и фильм) назывались.

«Дневная красавица» же! В фильме героиню, Северину, играла Катрин Денев. Мы дружно осудили Северину.

Потом мы вспомнили другой фильм, совсем уж страшный и странный – «Рассекая волны» Ларса фон Триера. Там героиня, Бесс, занималась любовью с «жуткими мужиками» – совсем по другой причине, но тема этого фильма перекликалась с темой «Дневной красавицы».

Потом мы вспомнили женщин, которых тянет к уголовникам. Известны же случаи, когда женщины заключали брак с самыми настоящими маньяками, отбывающими пожизненное заключение, и ездили к ним на свидания в места не столь отдаленные…

В первом часу ночи Ванда с Полей вызвали такси и разъехались по домам, взяв с меня на прощание слово, что я еще подумаю над своим будущим.

Обычно я после этих встреч всегда неплохо себя чувствовала – пусть и усталой, но довольной. Наверное, совсем уж без общения с другими людьми я не могла.

В этот же раз я ощущала беспокойство. Поля, сама того не подозревая, указала мне на мою главную проблему – я связалась с человеком, с которым у меня нет ничего общего.

И не было никогда.

Как мы с Адамом познакомились?

Несколько лет назад, когда мои папа с мамой были еще живы и здоровы, я отправилась в один из прекрасных московских парков – в Коломенское, кажется. Там проходил фестиваль ремесел или что-то такое, на историческую тему, с реконструкторами… Уже не помню точно, в Москве постоянно проводится столько всяких фестивалей и праздников, что все их и не запомнить.

На большой поляне расположилось несколько шатров и палаток. Реконструкторы в старинной одежде плели из ивовых прутьев корзины, строгали ложки из дерева, ковали…

Мое внимание привлекла небольшая походная кузница. Высокий парень с волосами, забранными в хвост, ковал оружие. Меч? Я тоже не особо запомнила, потому что поначалу не обратила внимания ни на лицо парня, ни на то, что он там делает. Я просто сосредоточилась на его руках. Они были такие сильные, с играющими под кожей мышцами… Нет, этот кузнец не походил на бодибилдера. Просто очень крепкий, ловкий человек, бьющий молотом по раскаленному куску металла, лежащему на наковальне. Одет… это я тоже не помню, во что был одет кузнец, просто помню, что на дворе стояло лето, и плечи у парня были открыты. Спереди его тело прикрывал кожаный фартук.

Я видела только эти сильные руки.

Посетители фестиваля бродили туда-сюда, переговаривались, иногда случайно толкали меня – а я все стояла и смотрела завороженно на эти руки.

И я помню точно, что думала тогда. А думала я о том, что все эти мужские ухищрения с силовыми тренажерами, особым питанием, фитнесом и прочими спортивными занятиями, на которых специально формируется мышечный корсет, методично накачиваются мускулы, «кубики» на животе – это все ерунда. Это искусственное. Ненастоящее. Вот как та же «пластика», когда с помощью операций и силикона уже женщины пытаются улучшить свою внешность.

Нет, я не о том, что не надо заниматься спортом, поддерживать свое физическое состояние, но наблюдать за работой сильного и ловкого мужчины, когда под кожей у него играют все мускулы, – это особое удовольствие. В этом случае виден смысл и красота мужской силы, когда она в первую очередь – для дела, а не только для показухи и не «для здоровья». Наверное, именно потому и популярны всякие календари с полуобнаженными пожарными, потому что профессия пожарного требует физической силы и ловкости, их накачанные мышцы – настоящие… Они уже не выглядят аналогом силиконовой груди женщин.

Я стояла и смотрела на руки кузнеца. Долго, очень долго… Не сразу обратила внимание на него самого. На его лицо. На шрам…

Я влюбилась в руки этого молодого мужчины.

Очнулась только тогда, когда обнаружила, что он замер, перестал ковать. Он стоял и смотрел на меня, с этим своим странным, немного перекошенным лицом, с этими губами, этим большим, немного кривым носом, как бывает, когда нос когда-то ломали.

– Адам, – произнес мужчина тоже странным, резким голосом. – Меня зовут Адам. Вы не против, девушка, если мы познакомимся?

Я только глазами тогда захлопала.

– Я могу вам свой паспорт показать. И вообще меня тут все знают… Я не какой-то там, – продолжил кузнец. Судя по всему, он и понятия не имел о том, как в наше время надо знакомиться с девушками, что говорить при этом, а методы пикаперов были ему вообще недоступны. Адам вел себя максимально открыто, и его искренность подкупала. Если бы он начал меня «забалтывать», то я бы точно не откликнулась на его ухаживания.

– Лиза я, – наконец я нашла в себе силы заговорить.

– Через полтора часа давайте встретимся у выхода из парка, там. – Он махнул рукой, указывая направление.

– Ладно, – ответила я и попятилась. Скрылась среди толпы, затем тропинка увела меня куда-то в лес.

Я ни с кем не знакомилась на улице, никогда, хотя довольно часто кто-то из молодых (и не очень) мужчин предпринимал такие попытки.

Я в тот период была, наверное, как Поля сейчас. Вечно убегающей. Но совсем убегать в тот день от Адама мне не захотелось. Вернее, я не смогла это сделать. Ну просто наваждение какое-то!

Ровно через полтора часа, проплутав по аллеям и тропинкам парка, я оказалась у того самого выхода. И Адам ждал там меня. В обычной одежде уже – джинсы, какая-то футболка.

Тут-то я и разглядела его немного получше. Адам – высокий, сильный на вид, но не атлетического сложения, скорее худощавый. Юношеская стройность… Ноги у него – прямые, длинные, как у танцора. Я вдруг осознала, что мне нравятся и его ноги.

Получается, я оценивала живого человека как животное? Я оценивала не человека, а его… стать? Вот как коня оценивают по его пропорциям…

Еще мне понравилось лицо Адама в профиль. То, как выделяется на его крепкой шее кадык. Мне понравились его губы, как он их кривит при разговоре (не пренебрежительно кривит, нет, это была особенность его артикуляции скорее).

То, как он, оказывается, выглядел, как говорил и двигался, действовало на меня очень сильно. Каждое следующее «открытие» во внешности и поведении Адама задевало меня. Откликалось во мне, где-то внутри.

Я уже не могла убежать. Я собой не владела. Краем сознания я понимала, что поступаю очень глупо, покорно следуя за человеком, с которым только что познакомилась.

Меня немного успокаивало лишь то, что Адам все же не являлся совсем уж первым встречным. Человек – участник фестиваля, наверняка был там как-то зарегистрирован. Вокруг нас бродила тогда куча народа, и вообще Адам сразу предложил мне посмотреть его паспорт.

Ну и потом, подвох – он всегда чувствуется. Адам же вел себя слишком открыто для обманщика. Обычный простодушный парень, грубоватый (но не грубый) и неискушенный. Адама точно так же тянуло ко мне, как и меня – к нему. Я о таком внезапном притяжении раньше читала только в книгах (и видела в кино), но никогда не думала о том, что и со мной может произойти нечто подобное. Когда меня позвали – а я пошла следом, покорная, точно овечка…

Мне повезло в том смысле, что Адам действительно оказался не маньяком и не тем, кто ищет развлечение на один вечер, а вполне себе серьезным, даже порядочным человеком.

Он хотел того же, чего хотела и я, запертая в своем одиночестве.

На стоянке за парком мы сели в машину Адама и переговорили о том, чего именно ждем от этого знакомства. Обсудили и то, где мы могли бы осуществить желаемое.

Ну а что было дальше, я уже упоминала.

Мы стали встречаться с Адамом в гостинице, в пригороде, недалеко от его дома. Сначала он платил за номер в гостинице, потом, спустя время, признался, что свободных денег у него очень мало (все средства крутились в его семейном бизнесе, оказывается) и неплохо бы платить за номер пополам.

Поначалу меня это очень шокировало. Я жила раньше с мыслью, что за все должен платить мужчина. Но у Адама действительно не имелось лишних денег – судя по тому, с каким лицом он это со мной обсуждал тогда. Адам был явно огорчен тем, что у него нет доступа к средствам. Нет, не огорчен даже, а взбешен. Он был в ярости, он боялся потерять меня, но и замалчивать проблему он больше не мог. Лгать Адам тоже не мог и не умел – к тому моменту я уже разгадала его характер, чем-то похожий на мой, кстати.

Ладно, мы договорились с Адамом, что будем оплачивать съем гостиницы пополам.

Около года я ездила на свидания к Адаму в пригород. Да, и транспортные расходы тоже были на мне. Не особо значительные, я к месту назначения добиралась на общественном транспорте – метро, электричка, потом автобус, но… И общественный транспорт в наше время стал недешевым.

Потом… потом я в один миг потеряла своих родителей.

Нет, не хочу говорить об этом, не могу вспоминать.

Только один плюс был в той ситуации. Какой плюс, ну о чем я говорю?! А, ладно… Короче, в гостинице мы больше не нуждались, и Адам стал приезжать ко мне. Ведь я жила теперь одна.

Обычно ненадолго приезжал – на полчаса, на час, изредка – на полдня. Один или два раза, помнится, он оставался у меня на ночь.

И тут встал вопрос о питании. Если мне, для того чтобы утолить голод, хватало стаканчика йогурта и чашки кофе, то Адам, оказывается, ел раза в три больше меня. В первый визит у меня дома он съел мои запасы, затем стал приезжать ко мне со своими. Пару раз заказывал доставку на дом – и практически все съедал сам (мне хватало, например, кусочка пиццы или нескольких роллов, если Адам заказывал что-то из японской кухни).

Потом Адам прознал о том, что можно заказывать что-то вроде «домашней» еды в лоточках. Эту еду требовалось только разогреть, и видом она действительно напоминала домашнюю. В Москве появилось много подобных служб доставки еды на дом, и Адам, путем проб и ошибок, наконец нашел ту, где кормят недорого и достаточно вкусно…

Один раз он подкатил ко мне с предложением: «А давай, Птен, я тебе привезу готовых продуктов, а ты нам что-нибудь приготовишь?» Я в ответ сложила дулю из пальцев и сунула ему под нос.

Он разозлился, впрочем не стал дальше развивать эту тему. Мне кажется, он очень дорожил мной – в том плане, что я была ему удобна. И относительно приятна.

Точно так же, как и он был мне удобен, и он мне тоже казался относительно приятным. То есть не слишком противным…

Когда Адам оставался у меня «на подольше», наши свидания напоминали какие-то гонки. Гонки за наслаждением.

И все бы хорошо (два человека занимаются тем, что им нравится), но проблема заключалась в том, что наши отношения с Адамом ни к чему не вели. Если даже Поля с Вандой это заметили.

Мне надо расстаться с моим любовником, иначе я действительно потрачу свою жизнь на эту приятную, но совершенно непродуктивную гонку. Одни люди меняют для этих целей партнеров точно перчатки, другие, вот как я, годами не могут отлепиться от совершенно бесперспективных отношений… Это все явления одного порядка. А жизнь надо разумно строить.

Людей и новых знакомств я избегала, будучи интровертом, наверное, именно поэтому так и цеплялась за Адама, привыкнув к нему.

Не факт, что с Кириллом у меня что-то получится (да я и не думала даже об этом), но как-то надо было начинать менять свою жизнь? Ведь, как гласила пословица: пока не закроешь одну дверь – другая не откроется.

Хотя, если честно, мужчин я не понимала и не знала, в моей жизни присутствовал только Адам. Я ни с кем не поддерживала личных отношений, даже знакомых мужского пола в реале у меня никогда не было (Арсений, муж Ванды, не в счет).

Хотя вру. Был, был один знакомый. В первый год своих встреч с Адамом я ездила в «Рассвет», гостиницу, где проходили наши с ним свидания. Я там бронировала номер – на день, два, как-то умудрилась прожить неделю в тех краях. Словом, я тогда целое лето провела, мотаясь между гостиницей в поселке и Москвой.

Жизнь в «Рассвете» напоминала дачную, и мне это даже нравилось.

Родители тогда очень надолго уехали в санаторий, мне не приходилось отчитываться, где это я пропадаю целыми днями.

Днем я гуляла по окрестностям поселка – лес, старый парк у реки, пляж. Рано утром и вечером после захода солнца ко мне в номер ненадолго заглядывал Адам. Он в то лето как-то особенно был занят работой, едва находил время для свиданий со мной. Вот «сокровище» я нашла, если подумать! Словно не замечала тогда, что у Адама нет ни времени, ни денег на свою девушку, на меня то есть!

Я не любила официальный пляж в окрестностях поселка – слишком много народу. Дым от мангалов, запах шашлыков, машины на стоянке рядом. Я обычно уходила дальше, на дикий пляж, днем там было довольно безлюдно. Я купалась, загорала, читала под своим зонтиком, никто ко мне и не приставал.

Как-то во время очередного визита в те края, где жил мой любовник, я опять отдыхала на диком пляже. Позагорала, а потом отправилась плавать. А когда заплыла слишком далеко, на середину реки, то у меня вдруг свело судорогой ногу. В первый раз в жизни со мной такое случилось! Я бы, наверное, утонула, но один из проходивших мимо людей заметил, как я беспомощно трепыхаюсь.

Он меня и спас, этот случайный прохожий, вытащил из воды, потом растер ногу, сведенную судорогой.

Это был очень милый мужчина. Добродушный, приветливый, очень вежливый. От него исходило ощущение безопасности. Имени своего он мне не сказал, назвался Ноунеймом. Он очень не хотел, чтобы нас кто-то видел вместе – поскольку, как он признался, являлся «глубоко женатым человеком».

Вот с ним я спокойно общалась. Ноунейм не вызывал у меня желания убежать от него. Да я его вообще не воспринимала как мужчину, если честно. Не особо молодой, довольно полный дядечка, с бритой головой. Простой, но очень деликатный человек. Мы с ним потом несколько раз сталкивались все в тех же краях, возле реки, гуляли вместе по тропинкам, болтали. О чем? Я не помню. О каких-то пустяках. Природа, погода, политика, кино. Книги! О, о книгах мы много говорили, Ноунейм обожал фантастику. Стругацкие, Лем, Азимов, Брэдбери… О себе Ноунейм не рассказывал, и я тоже особо не афишировала свою жизнь.

Хотя я ему определенно нравилась и он не скрывал этого, заявляя, что современные девушки – сплошь грубые и неженственные, книжек не читают, а вот я – нежное умное создание. Но при всем при этом Ноунейм относился ко мне почти как к дочери, хотя был ненамного старше меня, лет на десять или пятнадцать… Точнее сказать трудно, я ему тоже о своем возрасте не говорила.

Тем же вечером, когда я чуть не утонула, я попыталась поведать Адаму о том, как я, купаясь в реке, пошла ко дну и меня спас проходящий мимо добрый человек.

Но только я начала рассказывать, как Адам в ответ на мои излияния стал пучить глаза и играть желваками… А едва я заикнулась о постороннем мужчине-спасателе, Адам вдруг заговорил со мной таким резким, злым голосом, что я была вынуждена оборвать свою историю. Когда Адам злился, его голос становился особенно противным. Я тогда сразу свернула эту тему, меньше всего мне хотелось выяснять отношения. Я просто сделала вывод раз и навсегда: Адам ревнивый.

Так вот, кроме того случайного Ноунейма, других знакомых мужчин у меня и не было никогда. Я избегала общения с противоположным полом, я, как и Поля, не представляла, как это – кокетничать с мужчинами, мило беседовать с ними, с азартом флиртовать и все такое прочее.

Но надо же когда-то начинать жить, а не барахтаться в привычном болоте? Возможно, у меня с Кириллом ничего и не получится, но свидание с ним – это уже шаг навстречу переменам.

* * *

Холода немного отступили, но я мерзлячка и решила на выход одеться потеплее. Да и куртка моя выглядела эффектней, чем плащ темно-синего цвета. Я этот плащ купила в конце весны, в сезон скидок – недорого, цвет немаркий (значит, прослужит дольше), размер подходит, что еще надо?

А куртке той – уже лет семь, она из тех вещей, что были приобретены в «прежние времена». Белая, стеганая, оверсайз. До середины колена. Стеганые вещи то входили в моду, то выходили из нее… Сейчас случился очередной виток возвращения к «стеганкам». И нет, я не следила за модой, просто от Ванды об этом услышала.

С какого-то момента я совершенно махнула на себя рукой в плане одежды. Хотя Поля с Вандой и заявляли, что у меня свой, особый, стиль. Европейский (тут улыбающийся смайлик).

Может, оно и так. Я предпочитала вещи немаркие и безразмерные, чтобы подходили на все случаи жизни. И чтобы все было как можно проще, минимум из минимума. Относила одну вещь, да и выбросила ее, нечего шкаф забивать лишними нарядами. На работу мне ходить не надо, вести вживую переговоры с людьми тоже не надо, Адама в моем внешнем облике все устраивало, тогда зачем стараться?

Последние годы я и вовсе не вылезала из спортивных костюмов, не знаю, попадают ли спортивные костюмы под европейский стиль. Зато эта одежда очень удобна, и на прогулках, когда я была именно в ней, со мной редко кто пытался познакомиться.

Для каких-то особых случаев у меня имелись черные джинсы и белая рубашка. Вот их я сегодня и надела. С белыми «парадными» рубашками у меня была такая история. Я покупала самые недорогие рубашки и после каждого выхода «в люди» стирала рубашку в самом жестком режиме, а если она не отстирывалась, то выкидывала ее и покупала новую. Сейчас у меня был запас из нескольких одинаковых белых рубашек, которые я приобрела по случаю и тоже со скидкой.

Отдавать вещи в химчистку, я посчитала, получалось дороже, да и не всегда химчистка справлялась – после пары неудачных обращений в химчистку я с ними, этими конторами, завязала. Все, не верю им. Если бы химчистки как-то возвращали деньги за неотстиранные вещи, я бы еще подумала, а так – нет уж (тут смайлик с поднятым вверх указательным пальцем).

Итак, на свидание с Кириллом я надела черные джинсы и белую рубашку из своих одежных запасов. Пришлось ее гладить и при глажке брызгать аэрозолем с крахмалом, чтобы воротничок стоял.