Текст книги "Лети ко мне"

– Что ты знаешь про драконов? Я не о голограммах, я именно о драконах, – опять спросил Северин.

– Ничего, – удивленно ответила Карри. Она подогнула ноги под себя, укутала их полой халата. – А что про них надо знать? Это летающие ящеры. Сказочные существа. Кажется, их придумали в Китае.

– Не совсем так, детка, – покачал головой Северин и тоже потянулся за коктейлем, отпил из бокала. (Безалкогольный, мята и клубника, немного льда, все как он и любил.) – Драконы фигурируют в мифах многих народов мира. Драконы похожи и на ящеров, и на змей, и на птиц, и чем-то даже на кошек. Ну и на крокодилов. Словом, дракон – это совсем не ящер, а такой… странный гибрид. Отдельно, наверное, стоит упомянуть о китайском драконе, то есть существе из китайской мифологии… хотя нет, это долго рассказывать. Если коротко, то дракон столетиями оставался враждебным человеку существом. Потом, примерно в середине двадцатого века, писатели сделали его образ нейтральным (когда он и не враг, но и не друг), а в последние десятилетия, если ты заметила, кино и книги рассказывают о драконе уже как о вполне положительном персонаже. Дракон символизирует власть, мудрость и силу.

– И любовь, – вдруг произнесла Карри.

– Любовь? – усмехнулся Северин. – Ну да… В древних мифах драконы требовали приносить себе подношения в виде золота и девушек. Но к романтической любви это вряд ли имело тогда отношение. Хотя, соглашусь, эту историю тоже можно рассматривать в контексте других устойчивых древних мифов, тех, что рассказывают о любви Красавицы и Чудовища.

– Нет, я о превращении дракона – в прекрасного мужчину, – произнесла Карри.

Северин опять вздрогнул. Неужели и правда Карри шпионка? Но как странно, ведь Северин выбрал ее сам, это была только его инициатива – пригласить эту девушку в свой дом, его никто не вынуждал, не подталкивал к этому решению – ни словом, ни делом.

Совпадение? Это что же, выходит, Карри тоже думала о драконах, вот о них и заговорила, без всякой конспирологической подоплеки? Но тогда это какое-то невероятное совпадение. И Карри в этом случае, получается, идеальная вторая половинка Северина, которая не просто на одной с ним волне… а они – родственные души!

– Детка, эта история с превращениями дракона в прекрасного мужчину появилась совсем недавно. В жанре, который называется фэнтези. Сейчас столько книг и фильмов на эту тему… Она тебе близка, эта тема?

– Нет, – довольно равнодушно ответила Карри. – Я не читаю любовных романов, тем более в жанре фэнтези. Так, классику иногда… А вообще, у меня нет времени на чтение.

«Если она шпионка, то она должна быть гениальной актрисой, – размышлял Северин, глядя сбоку на ее лицо, такое обыкновенное и вместе с тем совершенное, идеальное. – И другой момент. Если она шпионка, специально подосланная ко мне, то зачем напрямую заговорила на эту тему? Словно нарочно… Зачем так глупо сразу подставляться? Скорее всего, Карри не притворяется. Она действительно видела эту голограмму в городе, о ней сейчас только и говорят… Там дракон летает над прудом. И сейчас наш вертолет тоже завис над водой, очень похожая ситуация. Самое простое объяснение – всегда правильное. Бритва Оккама! И еще важное уточнение – Герман навел о Карри справки, узнал всю ее подноготную. Карри никак не может быть шпионкой, которую зачем-то ко мне подослали. Да и кто мог ее подослать? – пожал плечами Северин и тут же сам себе ответил: – Конкуренты, конечно!»

Северин был уверен почти на все сто процентов, что Карри – не притворяется, не играет, словом, она не подосланный агент от конкурентов, но… один процент недоверия все еще терзал Северина.

Его тянуло к этой девушке, и он из последних сил сдерживал себя. Пусть она проявит себя, пусть покажет, что он ей интересен как мужчина. Пусть добивается его. Пусть унижается. Может быть, тогда он сможет стряхнуть с себя тот морок, что навевала на него Карри.

– Нам пора, – сказал Северин.

– Да? Хорошо. – Карри вскочила с кресла и, ничуть не стесняясь, сбросила с себя халат, принялась одеваться. Она словно дразнила Северина. Или была настолько… простой? Нет, не простушкой, а именно простой, в хорошем смысле.

Северин же не смог при ней одеться. Кутаясь в просторный халат, схватил в охапку свою одежду и переоделся за ширмой неподалеку. Он не хотел показывать Карри, что сейчас его мучает желание.

У Северина было ощущение, что эта девушка только что каким-то образом обхитрила его, унизила.

Переодевшись и успокоившись, Северин вызвал одного из своих помощников и отправил Карри с водителем, на машине обратно в свой загородный дом.

А сам в сопровождении верного Германа поехал к своей постоянной любовнице.

Последние лет десять у Северина была только одна любовница. Анжела, на два года старше его, из бывших секретарш. У нее от первого и единственного раннего брака имелась дочь, которую Анжела боготворила.

Анжела больше не могла родить и потому показалась когда-то Северину очень удобной любовницей. Никаких внебрачных детей – это раз. И ради дочери Анжела согласилась на условия Северина – оставить работу, не общаться с другими мужчинами, это два. Да, и всегда ждать Северина, быть готовой к его визиту в любое время – это три. Разумеется, Анжеле хорошо платили за ее услуги, и все свои деньги женщина тратила на дочь.

…Анжела встретила Северина при полном параде – шелковое нежное белье, нежная, казавшаяся тоже шелковой, идеальная кожа, длинные рыжие вьющиеся волосы – чистый шелк, струящийся по плечам.

Ни грамма лишнего жира, ни одной морщинки.

А, и еще сладостный голос – Анжела очень красиво умела стонать во время занятий любовью.

Как она относилась к Северину? Наверное, она любила его. Вот и сейчас Анжела счастливо засмеялась, когда тот набросился на нее буквально с порога.

Так и еще эдак. И вот так. И еще так…

Закусив губу, Северин вертел Анжелу перед собой, буквально чуть не в узел ее скручивая. Обычно он вел во время этих свиданий себя весьма сдержанно, предпочитая отдавать всю инициативу любовнице (и уж она старалась изо всех сил). Но сейчас что-то странное творилось с Северином.

Он на месте Анжелы представлял Карри.

Это с ней он сейчас занимался любовью, а вовсе не с Анжелой.

«Финал» этого действа получился настолько мощным и острым, что Северин едва не потерял сознание. Потом оттолкнул от себя Анжелу, упал на кровать спиной, закрыл глаза. Некоторое время лежал не двигаясь.

Почувствовал, как мягко дрогнула кровать – это любовница поднялась с нее и куда-то ушла.

Наверное, Анжела сейчас чувствует себя счастливой? Верит, что любима (хотя ни слова любви за всю историю их отношений Северин не произнес)?

Северин засмеялся, открыл глаза, буквально заставил себя встать с кровати, он больше не хотел здесь находиться. Заглянул в ванную и вдруг увидел Анжелу, вернее, ее лицо в отражении зеркала, висевшего на стене.

Анжела не заметила появления Северина. Она стояла, согнувшись над раковиной, упершись руками в ее края, закрыв глаза. Безнадежность, тоска и невероятная, невыразимая усталость – вот что было написано на лице женщины.

И эта гримаса сказала Северину все – о чувствах и мыслях Анжелы. Нет, они его никогда не интересовали, но только сейчас Северин понял, что здесь его едва терпели.

Его страсть не нужна была Анжеле. Ни раньше, ни сейчас. Сладостные стоны – лживая музыка.

Его страсть… Ну почему он отказался от близости с Карри и отдал весь свой сегодняшний пыл – какой-то старой, смертельно уставшей тетке?!

Все это любовное безумие могло достаться Карри!

Северин даже душ не стал принимать, быстро оделся и покинул дом Анжелы. Он дал себе слово, что больше сюда никогда не вернется. Это как с той рыбьей косточкой… Люди постоянно косячат по мелочам, и переживать из-за этого – нет смысла. Люди несовершенны. Но! После какого-то момента, даже если это сущая мелочь, например, какая-то шероховатость в поступках и словах, недобрый взгляд – отношения надо жестко прерывать, заканчивать.

Сегодня Анжела перешла черту.

Ее больше не существует для Северина. Настал момент, когда пора заводить новую постоянную любовницу. «Сказать об этом Герману, пусть ищет кого-то, пусть договаривается с кем-то там. Да, и Карри тоже не надо приближать к себе. Ни к чему это», – отметил мысленно Северин.

Он спустился на лифте в подземный гараж.

Герман открыл перед Северином дверь в авто, затем сел за руль, прокашлялся, спросил осторожно:

– Домой или на дачу?

– Что? А, да… на дачу. Надо с Николаем побеседовать.

* * *

Лабораторный отсек, в котором трудились нанятые Северином ученые, располагался в самом дальнем, отдельном секторе «усадьбы».

Николай сидел в так называемой «процедурной», у огромного монитора, по которому разноцветными волнами расходились какие-то графики. Северин прямо с порога спросил его:

– Есть новости?

– Пока никаких, – развернувшись в кресле, вздохнул Николай. – Вещество нестабильно.

– Как понимать?

– Ну, говоря простым языком, нужно что-то вроде консерванта. Чтобы свойства сохранялись дольше. Есть шанс, что, если Капитан откроет в себе способность к перевоплощению, его кровь изменит состав и получит нужные нам свойства. А сейчас… эх, – Николай сердито махнул рукой.

– Может, есть смысл поискать других Хранителей? – сделал предположение Северин. – У них, как я понимаю, была собрана вся информация о трансформации.

– Север, их не осталось. Все Хранители «закончились», буквально. Их больше нет.

– А та тетка?

– Та тетка всю имеющуюся информацию благополучно уничтожила. Сама, добровольно. – Николай отбросил назад полуседую прядь волос, упавшую ему на лоб. – Нам с ней и повезло, и нет. Повезло в том смысле, что она ни с кем не делилась той информацией, что у нее имелась. С другой стороны, она сама не верила этим сведениям. После смерти предыдущей Хранительницы, которая являлась ее матерью, дамочка просто выкинула всю материну библиотеку. Книги, тетради, свитки… Все. В этом нам не повезло.

– А если не все выкинула? – настойчиво спросил Северин.

– Все. Мы год назад нашли видеозаписи перемещений той особы. Каким трудом они нам достались – это отдельный разговор, ведь записи долго не хранят. И на них видно, как та наша тетка, дочь покойной Хранительницы, деловито волочет на тележке все книги в пункт вторсырья.

– Быть может, у приемщика сохранились какие-то экземпляры?

– Нет, Север, на записи видно: сразу же приезжает специальная машина, весь кузов забивают полученной макулатурой. Ведь у каждого пункта приема вторсырья есть владелец, который заключил договор с компанией-переработчиком. Из пункта приема бумажный груз отвезли на базу, там бумагу сложили в кипы по пятьсот килограмм, спрессовали, погрузили в вагоны и отправили на перерабатывающий завод. На заводе полученный груз успешно переработали. У нас и эти видеозаписи имеются. – Николай помолчал, потом добавил: – А то, что переработали, превратили в картон, туалетную бумагу, специальные коробки для яиц, эковату…

– Но вдруг пара книг все-таки уцелела? – не сдавался Северин. – Есть же собиратели раритета…

– Север, старые бумажные книги сейчас никому не нужны. Короче, ничего не осталось, и мы должны сами разобраться, что там должно происходить с Капитаном, чтобы наконец произошла долгожданная трансформация.

Фима

Фима страстно ждала отпуска, чтобы заняться своим любимым делом – смотреть сериалы. Нет, не все подряд, а только популярные и модные, с высоким рейтингом. И наши, и зарубежные. Простенькие «мылодрамы» Фиму не интересовали.

Она хотела тайн, приключений, экшена, драматизма… А не историй из серии «люблю – не люблю».

Фима прекрасно разбиралась в студиях, продюсерах и режиссерах, почти всех известных актеров знала в лицо и по именам.

В отпуске Фима собиралась посмотреть один модный китайский сериал об инопланетянах, тайно поселившихся на Земле, другой – американский, какой-то очередной, новый вариант про зомби (про зомби уже поднадоело, но зато в главной роли там снялся любимый актер Фимы, латиноамериканского происхождения), и третий сериал – отечественный, про больницу, правда, не совсем обычную, а какую-то волшебную. Это была программа-минимум. Но Фима надеялась охватить еще десяток сериалов с рейтингом чуть пониже, хотя и сомневалась в собственных силах. Это была уже программа-максимум. Сложный, дерзкий вызов самой себе.

Телефон Фима сразу отключила, чтобы не доставали коллеги из бухгалтерии.

Китайский сериал Фима с налету осилила за три дня. Правда, у нее потом заболели голова, живот и спина сразу. Наверное, надо было как-то двигаться, не лежать в кровати с ноутбуком? И питаться получше, не одними бутербродами.

Фима отправилась в магазин за какой-нибудь полезной и диетической едой, но в зеркальной витрине вдруг увидела свое отражение, и тут на Фиму напала тоска.

Потому что она увидела перед собой немолодую несчастную тетку с всклокоченной шевелюрой, к тому же обнаружила, что надела футболку шиворот-навыворот, хорошо, что сверху был плащ и как-то прикрывал это безобразие…

Сорок восемь лет. Некрасивая и толстая. Мужа нет. Он был, да давно, потом сбежал. Год назад умерла мама. Неделю назад уехали сыновья – к их отцу, в другой город, учиться. Ну ладно хоть бывший муж не совсем подлец, как-то продолжает заботиться о детях…

Никому не нужна теперь.

Если бы мама была жива… Собственная неприкаянность не чувствовалась бы сейчас столь остро.

Мама умерла внезапно, и ничем не болея перед тем – после обычной ангины вдруг случилось осложнение, отказало сердце.

Фима не успела поговорить с ней толком. Все не так, все неправильно.

Фима любила маму, но, надо честно признать, мама всегда была очень странной. Возможно, у мамы даже имелись психические отклонения, впрочем, Фима уж в это не стала лезть. Как-то прожили жизнь, и ладно…

Зато ощущение недоговоренности, незавершенности – осталось. Год назад, после похорон, на нервах, Фима выбросила все мамины вещи, потому что они напоминали о той атмосфере неявного, но устойчивого и постоянного безумия, в котором мама существовала долгие годы.

Мама называла себя Хранительницей. Она утверждала, что и Фима, как ее наследница, тоже должна рано или поздно стать следующей Хранительницей.

Мама пыталась растолковать Фиме ее обязанности Хранительницы, а Фима не хотела слушать этот бред. Иногда затыкала уши незаметными беспроводными наушниками, но чаще просто «отключалась» на то время, пока мама допекала ее своими «учениями». Фима занималась своими делами, не вникая в мамины лекции, не вслушиваясь в слова.

В остальном мама была вполне нормальной, как-то умела общаться с другими людьми, у нее даже была подруга – тетя Валя, которой мама ничего не рассказывала из своих тайн, кстати.

Если мама могла столь выборочно транслировать свои фантазии, то, не исключено, мама была своего рода пассивным абьюзером? Терзала Фиму подобной ерундой специально, чтобы позлить дочь? Возможно, даже не отдавая себе в этом отчета…

Но и об этом тоже нет смысла думать. Мама ушла. Какой бы та ни была – Фима все равно ее любила. И теперь жалела о том, что не успела ей об этом толком рассказать.

Итак, Фима выбросила все мамины вещи, но одну книгу все-таки оставила, которую мама постоянно ей чуть не под нос совала, презентуя как учение о драконах. Себя мама при этом упорно называла Хранительницей драконов. Правда, держать в доме мамину книгу Фима не смогла, отдала ее на время тете Вале. Так той и заявила: «Выбросить не в силах, но и у себя держать тоже. Пусть у тебя полежит, теть Валь».

Ну кто в наше время всерьез верит в драконов?

В этих мифических летающих ящеров, пышущих время от времени огнем? Которые, ко всему прочему, могли еще превращаться в людей?! Или это учение о людях, которые превращались в драконов? А, да какая разница!

Все равно это сказки, не имеющие отношения к реальной жизни.

Ну как, скажите, как возможно такое превращение? Драконы – огромные, а люди – меньше, отсюда логичный вопрос – куда девается лишний вес при превращении? Точнее, речь об объеме и массе. Это что, материя, из которой состоит дракон, сжимается? Но тогда человек должен весить не меньше тонны. Или все наоборот, материя расширяется, и тогда огромный дракон – легкий, килограмм, допустим, восемьдесят он должен весить.

А с крыльями как быть? Куда они деваются при превращении дракона в человека? А внутреннее строение – что, оно тоже меняется?

И как вообще можно пыхать огнем? Что это за орган такой должен быть у дракона? Почему дракон сам себя не сжигает?

Сказки, сказки – для тех, кто не учился в школе, не знает элементарной физики, химии, биологии, анатомии, физиологии.

Мама утверждала, что раньше драконов было больше, ну, соответственно, больше и Хранителей (тех, кто за ними присматривал).

Потом драконы почти вымерли, да и Хранителей стало меньше. Мама называла себя последней Хранительницей. Она умоляла дочь последовать тем же путем, то есть тоже стать Хранительницей, потому что срочно требовалось спасти какого-то там последнего-распоследнего дракона, пока тот не потерял свою способность превращаться…

Ну бред какой-то, что тут сказать.

И все равно Фиме не хватало мамы. В остальном-то она, мама, была нормальной, милой, доброй. Если б не этот вот «пунктик» с драконами. Хотя у многих людей есть подобные «пунктики». Кто-то верит в существование «снежного человека». В «летающие тарелки». В гомеопатию. В теорию всемирного заговора… В пользу сыроедения. Да много еще чего!

И зря она выкинула все мамины вещи. Словно сама, своими руками, создала вокруг себя пустыню.

На следующий же день, вся на нервах, забыв о сериалах, Фима поехала на дачу к тете Вале, маминой подруге.

Та очень обрадовалась Фиме, напоила чаем с прошлогодним переслащенным вареньем из клубники и, конечно, вернула Фиме ту самую книгу, которой мама при жизни терроризировала дочь.

…Дома Фима сняла с книги самодельную обложку – уже пожелтевшую, изрядно потертую, сделанную из бумаги, которая, кажется, называлась «миллиметровка».

Под миллиметровкой пряталась собственно обложка книги. «Последнее дело Копченого», автор – Елизар Ноговицын. И рисунок соответствующий – какая-то мешанина из ножей, кастетов, рюмок и блондинки а-ля Мэрилин. Рисунок, живо напоминающий о «святых девяностых» и потоке низкопробной литературы, хлынувшей на отечественный книжный рынок.

И вот это – главное мамино сокровище?

Фима вздохнула, раскрыла книгу, принялась читать.

Нуднейший, невыразимо скучный бред про какого-то сыщика и бывшего уголовника Копченого.

Бедная мама… Фима вытерла слезы и буквально заставила себя читать дальше. Прочитала первую главу, поняла, что больше читать это не в силах. Хотела закрыть книгу, но в глаза бросились строчки из середины второй главы – «…они спасут мир и человечество, поэтому главная задача Хранителей – помогать драконам…»

Фиме вдруг стало нехорошо, мурашки побежали у нее по спине. Книга, прежде казавшаяся макулатурой, оказалась с «секретом». Собственно, если вспомнить, и другие мамины книги тоже выглядели так, их даже в библиотеку нести было стыдно. А они, получается, скрывали тайные знания? Кто все это напечатал, какая типография?

Фима вновь погрузилась в чтение.

Многое она не поняла, просто пробежала глазами иные страницы. А главный смысл всего написанного был такой – какие-то люди могли превращаться в драконов, и в этом «драконьем» состоянии они каким-то образом влияли на мир и людей, делали их лучше.

Ну творили то, что называется гармонизацией пространства. И задача Хранителей – беречь драконов, помогать им. По сути, спасая драконов, Хранители спасали человечество.

В книге объяснялось, почему у человека, который превращался в дракона, менялись масса и объем тела (и соответственно, по какому принципу происходило обратное превращение). И про огонь, который дракон изрыгают, тоже было рассказано.

Фима пролистала книгу до конца. На многих страницах торопливым маминым почерком были рассыпаны какие-то пометки. Записи.

И уже из маминых записей на полях книги Фима поняла, что живет где-то человек, которого зовут Алексом, он летчик (верно, как-то ощущал свое призвание!), и вот он, вероятно, последний сохранившийся дракон. Только он не знает, что он дракон, и задача Хранителя – помочь ему. Научить его превращаться. О его существовании сами Хранители (те немногие, что еще доживали свой век) долго не знали, не подозревали даже, будучи уверенными, что драконов совсем не осталось.

«Это что, мама опекала какого-то там Алекса?» – забеспокоилась Фима. Но из записок мамы поняла – нет, у мамы это не получилось, поскольку Алекс жил и работал в другой стране на тот момент, когда Хранители «вычислили» его драконью сущность. Мама надеялась, что Алекса сумеет «вразумить» Фима, поможет ему научиться перевоплощаться. Если дочь успеет, конечно, поведать ему все тайны до того момента, как Алекс достигнет определенного возраста, когда превращение станет невозможным.

Фиме стало еще хуже.

Мама состояла в какой-то секте?! Что это за кошмар с тайными знаниями…

Или у Фимы появился шанс окунуться в ту самую жизнь, которую она искала в своих любимых сериалах? Где творилось невероятное, существовали зомби и инопланетяне, а триллер сменялся экшеном.

На последних страницах книги уже слабеющим маминым почерком (вероятно, она писала это в свои последние дни на земле) было записано имя летчика и где, возможно, тот сейчас находится.

А потом, когда Фима перевернула последнюю страницу этой странной книги, в руки ей скользнула маленькая фотография размером три на четыре – такие обычно клеят на удостоверения. На фото был изображен молодой мужчина в военной форме.

…Фима проснулась среди ночи. Со стоном заставила себя встать с кровати и побрела к компьютеру. Включила его. Затем вбила в поисковой строке все те сведения, что нашла в маминых заметках о том самом Алексе.

Искала информацию о нем долго и упорно, хотя сеть так и норовила «подсунуть» ей каких-то «левых» людей.

Похоже, мама имела в виду некоего реально существующего летчика-испытателя. Он служил в составе наших частей, но где-то за границей, в одной из стран Ближнего Востока, наверное, именно поэтому мама так и не смогла связаться с ним.

Но потом (судя по сведениям в сети) с этим летчиком случилась какая-то нехорошая история, он допустил ошибку при пилотировании, в результате которой самолет разбился, летчика отдали под суд и то ли оправдали, то ли нет – вот этот момент Фима, кстати, так и не поняла.

Фима принялась искать информацию о том месте, где мог сейчас находиться Алекс.

Что касается адреса, написанного карандашом маминым почерком на полях книги, выяснилось вот что: скорее всего, это был загородный дом Северина Ромашина, владельца фармакологической компании.

Приехать к воротам усадьбы Ромашина, постучаться в них, представиться последней Хранительницей драконов?

Но кто ее туда пустит? Богатые бизнесмены не рвутся к общению с простыми людьми.

К тому же Алекса уже может там и не быть, ведь мама могла и напутать… Или другой вариант: допустим, Алекс действительно какое-то время жил у Ромашина, но потом, что называется, нагостился и уехал куда-то.

Но Фиму доводы рассудка уже не могли остановить.

Она заказала такси и утром отправилась в тот самый пригород, где, согласно сетевым слухам, располагалась усадьба бизнесмена Ромашина.

В закрытый элитный поселок Фима, наверное, попасть бы не смогла, там на входе находился пункт охраны, Фима даже подходить к нему не стала, но зато неподалеку располагалась обычная деревня, броди там сколько угодно. Фима решила сначала походить по деревне, поспрашивать простой народ о Ромашине.

Фима металась по проселочным дорогам, мимо ангаров и каких-то хозяйственных построек. Насмотрелась самых разных заборов – от покосившейся сетки-рабицы до мощных каменных стен. Была облаяна не раз собаками и оглушена стаей пролетевших мимо по шоссе байкеров.

Фима толком ничего не узнала, зато ей хотелось спать, есть, а еще очень свербило в носу от буйно цветущей вокруг растительности.

Фима не понимала, что за неведомая сила ее сюда занесла. Мамино безумие все-таки оказалось заразным?

Связь в телефоне то и дело пропадала, вызов такси показался Фиме слишком проблематичным действием, и она побрела к станции, чтобы доехать до города на электричке.

Чтобы сократить путь, решила пройти через небольшую рощу.

Тут было тихо, спокойно, вокруг шелестела молодая листва. «Может быть, я и не зря сюда приехала, – глазея по сторонам, подумала Фима с печальной рассудительностью. – Это какой-то знак мне свыше – чтобы я вспомнила о реальном мире, о природе… Как же хорошо в мае, когда закончились все эти холода и уже чувствуется тепло, почти летнее… Я же не живу, я не отлипаю от своих сериалов!»

Фиме показалось, что она заблудилась, да и навигатор в телефоне «завис».

Навстречу по тропинке шел мужчина.

– Извините, до станции я правильно иду? – крикнула Фима.

Мужчина поднял голову, посмотрел на нее.

Это был он. Тот самый Алекс. Очень заметная внешность, интересная. Выразительная. Постарше, конечно, чем на той фотографии. Похож на любимого Фиминого актера в молодые годы. Не на того, латиноамериканского происхождения, а на другого. Ну и не совсем похож, но тот же типаж! Одет по-молодежному – джинсы, толстовка с капюшоном. Симпатичный.

– Да, все верно, – кивнул мужчина, проходя мимо Фимы.

– Простите… Вы Алекс?

– А мы знакомы? – обернулся тот. «Угадала!» – ликующе подумала Фима.

– Вы – летчик-испытатель?

Мужчина, вздрогнув, не ответил, он теперь смотрел на Фиму с холодным, мрачным, строгим удивлением. Словно на мошенницу какую-то!

– И это я угадала? – не унималась она. – Вы мне нужны. Вы слышали про драконов? Вы в курсе, что вы… тоже?

– Что я тоже? – переспросил Алекс уже с явным отвращением. Потом махнул рукой, повернулся и пошел себе дальше.

– Стойте! Нам надо поговорить! Это важно! – вопила Фима, но мужчина, которого звали Алексом, уже не оборачивался. Кто-то еще там шел по тропинке, навстречу Алексу.

Фима опомнилась. Даже если это был тот самый Алекс из маминой книжки – что с того?

Это реальный человек, но с чего Фима взяла, что он дракон, пусть мама и упоминала об этом в своих записях?

Ладно, если предположить хотя бы на секунду, что он, Алекс, действительно дракон. И что, вот так прямо и надо ему заявить, что он – дракон? И как этот человек-дракон должен отреагировать на то, что теперь его должна опекать Фима, поскольку других Хранителей не осталось? Да и вообще, этот человек может быть в курсе, что он не совсем обычный человек, но вынужден скрывать это обстоятельство от окружающих. К тому же он может и не хотеть превращаться в дракона. И имеет право, кстати…

Нет, но все это бред, бред, даже на секунду нет смысла предполагать, что такое возможно. Драконов не существует!

Фиме вдруг стало невыносимо стыдно, весь ее прежний запал окончательно иссяк, и она побежала к станции. Наверное, летчик Алекс принял сейчас ее за сумасшедшую.

Она уже почти добежала до станции, но тут кто-то схватил ее сзади за плечи и резко толкнул в направлении ближайших кустов.

Вероятно, Фима так пыхтела, что не услышала, что ее преследуют.

– Ой… – пискнула она. И пролетела вперед, едва удержавшись на ногах.

Обернулась – перед ней стоял какой-то немолодой мужик разбойной наружности. Возможно, бомж, то есть человек без определенного места жительства – одежда мешковатая, странная, ботинки разбитые, грязные; какая-то растянутая кофта на нем. А еще всклокоченные полуседые волосы, давно не знавшие парикмахерских ножниц – мужчина то и дело отбрасывал назад прядь, упрямо падавшую ему на лоб.

– Денег нет, у меня только карточка, – выпалила Фима. – На ней лимит на пять тысяч. Зайти в банковское приложение не смогу, тут связь плохая…

– Нужны мне твои деньги, – грубо сказал мужик.

– А что нужно? – удивилась Фима, но новая, неожиданная мысль заставила ее смутиться. – Ах, это… Но мне почти пятьдесят, и я не красавица… А-а, у вас зрение плохое, я поняла! – вдруг озарило ее.

– Какая же ты идиотка, – с чувством произнес мужчина. – Просто феноменальная. Сто лет ты мне не сдалась, Серафима.

– Откуда вы знаете мое имя? – вздрогнула Фима. – Вы кто? Что вам от меня надо? Я сейчас закричу, между прочим!

– Кричи сколько хочешь, все равно тебя никто не услышит. На станции технический перерыв, никого нет, электрички только через два часа поедут. Давай лучше сядем, поговорим.

– О чем? – подозрительно спросила Фима.

– О драконах.

– А-а, вот оно что! Но я не сумасшедшая, нет…

– Ты не сумасшедшая, успокойся, – с тоскливой досадой произнес мужчина. – И я ничего тебе не сделаю, мне надо просто с тобой поговорить. Я же тебе добра желаю, между прочим.

«Может, он и не бомж, – с сомнением подумала Фима, разглядывая незнакомца. – Похож на работягу со стройки. Или охранника, который гаражи сторожит. Он что-то знает про меня и драконов, быть может, он тоже Хранитель?»

– А давайте и правда поговорим, – неожиданно согласилась она. – Вот там, на поляне, кажется, что-то вроде лавочки.

Они сели на скамейку под деревом, белым от цветов.

– Как красиво, – оглядываясь, призналась Фима. – Это яблоня или вишня цветет? Или это черемуха?

– Какая разница! Я, конечно, ученый-биохимик, но конкретно этот раздел ботаники не входит в круг моих интересов.

– Да-а?! Вы ученый? А похожи на… ну, не важно. Как мне к вам обращаться? А то как-то неудобно… Вы же знаете мое имя, а я ваше – нет.

– Зови меня… а, ладно. Я Николай. Можно на «ты», раз уж я начал… Короче, Серафима, ты в опасности. Лучше сразу расскажи мне, что ты знаешь, не исключено, что я смогу тебе помочь, – сказал Николай, с мрачным любопытством разглядывая Фиму.

– О чем?

– О драконах! И как ты узнала об Алексе? Да, и остались ли какие-то бумаги после твоей матери? – нетерпеливо спросил Николай. – Бумаги остались, ну?!

Фима вздрогнула. Потом заговорила:

– Так странно… я никогда не верила маме, когда она мне твердила о Хранителях и драконах. Я всегда считала ее немножечко… сумасшедшей, чуть зазомбированной…

– Так бумаги-то после нее остались?

– Нет, – печально ответила Фима, глядя Николаю прямо в глаза. – Я все мамины вещи выбросила, отнесла в утиль.

– Я знаю, но вдруг…

– Знаете? Так вы… ты что, за мной следил? – изумилась она.

– Да.

– Давно?

– Нет, – ответил Николай тоже печально. – Когда я узнал про Хранителей, про их существование, твоя мама уже умерла, несколько дней как… И ты все выбросила, это я по видеокамерам потом проверил. И дома у тебя мы не нашли ничего.

– Дома? – переспросила Фима. – А что, вы обыск у меня устраивали? Хотя да, помню, мне показалось, что дома после маминых похорон как-то все переставлено, передвинуто… Думала, что сама немного с ума сошла, мерещится всякое. А это, оказывается, у меня был обыск. Мне не показалось, значит. А кто – «мы»? Я так понимаю, ты действуешь не один?