Текст книги "Звезда моей души"

– Вот это мозоли! – Она шокированно присвистнула. – Малышка, ты что, камни на себе таскала?

– Хуже – нас! – догадался молчавший до сего мгновения ниуэ. – Понимаешь, Ребекка, Йона нас спасла, вытащив из этого треклятого тумана!

Воительница уставилась на меня недоверчиво вытаращенными глазами:

– Что, правда?

Я скромнехонько кивнула.

– А я-то голову себе ломала, пытаясь отгадать, почему мы очнулись связанными! А теперь мне все стало ясно, – смущенно бубнила девушка, отводя глаза. На ее лице проступило донельзя растерянное и виноватое выражение.

Беонир неловко хрустел пальцами и краснел. Похоже, обоих моих надсмотрщиков терзали жгучие угрызения совести.

– Откуда у тебя взялся такой шикарный меч? – наконец поинтересовалась Ребекка, стремясь сменить тему разговора. – Нашла в болоте? И кто потерял такое обалденное оружие?

Последний вопрос казался риторическим, не предусматривающим ответа, но я лучезарно улыбнулась и огорошила лайил совершенно неправдоподобным ответом:

– Змееликая!

– Богиня Банрах? – Ребекка некрасиво отвалила нижнюю челюсть. – Да ну?

Моя улыбка стала еще шире:

– Баранки гну!

– Офигеть можно, – шептала воительница, благоговейно поднимая на ладони серебристый клинок. – Ты повстречалась с богиней, но при этом осталась живой и невредимой! Малышка, ты не перестаешь меня удивлять…

– Ну не совсем невредимой… – Я прикоснулась к своей пораненной правой скуле. – Она все-таки поставила на мне свою метку.

– Шрам останется! – ворчливо констатировала лайил, опытными пальцами разбирающегося в ранах бойца ощупывая мою щеку. – Тонкий, но заметный.

– Кажется, я уже слышал об этом оружии. – Беонир отнял меч у девушки и сейчас придирчиво осматривал его вычурно отделанную гарду. – По легенде, мечей должно быть два. Первый, белый, выковал из упавшего с неба серебра не кто иной, как друг короля Арцисса – Турран Певучая Наковальня, и нарек его Льдом. Поговаривают, лишь этим клинком можно усмирять огнедышащих драконов и именно этим мечом король отвоевал дурбанский мрамор. Второй, золотистый, отковал тот же кузнец, создав его из красного золота, и дал ему имя Гром. Согласно легенде он способен раскалывать земные недра и сращивать края горных провалов.

Я молчала, копаясь в собственной памяти. Надо полагать, именно об этих клинках и упоминал старый Иоганн, не рискнувший в тот момент доверить мне древнюю эльфийскую тайну. Именно этих мечей и лишился король Арцисс. Но как и почему раритетное оружие попало к богине Банрах?

– Полагаю, ты стала обладательницей именно Льда! – резонно предположил ниуэ. – Но вот случайно ли это произошло? – Он одарил меня испытующим взглядом. – Уверен, что нет! Такие мечи никому не даются зря, особенно если они переходят из рук зла в распоряжение добра, тем более к тому, кому предназначено спасти от гибели мир Лаганахара, а заодно и всех нас. А если мы причастны к твоему жизненному пути, значит, мы тоже обязаны творить добро… Вот так-то! – В его голосе прорезалось недоумение, изрядно разбавленное восторгом и облегчением.

Беонир и Ребекка переглянулись, заметно напуганные столь внезапным открытием.

Я прятала довольную улыбку, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица, но уже бесповоротно уверовав в то, что зло, насильно посеянное в их душах, еще не успело укорениться и дать всходы, способные навсегда отвратить моих спутников от стези чести и справедливости. Я надеялась, что они еще не погибли как личности, а посему не потеряны для добра и для Лаганахара. Да чего уж там лицемерить – и для меня тоже…

Мы устало брели по прогалине, ставшей более широкой и действительно превратившейся в настоящую тропинку, обложенную по краям красивыми белыми камушками. Туман поредел и из густо-серого постепенно принял вид вполне обычной молочно-белой пелены, всегда клубящейся над любым болотистым местом. Чувствовалось, что мы уже миновали самый опасный участок нашего нелегкого маршрута, обойдясь без потерь и сумев-таки выстоять против угасающей магии Серой долины.

В какой-то момент я вдруг ощутила прощальный резкий всплеск неведомых чар, пришедший с левой стороны, напоследок мстительно укусивший меня за натянутые, как струны, нервы и разочарованно отступивший. Древнее кладбище озлобленно дышало нам в спины, уподобившись постаревшему беззубому псу, не сумевшему удержать в дряхлых челюстях свою последнюю, с трудом доставшуюся добычу.

– Видишь, там, левее, – едва приметно подсказал Голос, оставаясь неслышимым для Ребекки и Беонира, – трясина и многочисленные углубления в болотном дерне, прикрытые сгустками тумана? Это и есть они!

«Кто – они?» – мысленно спросила я, поеживаясь от тянущего из топи холода.

– Могилы Неназываемых! – внушительно пояснил Голос. – Запомни это место!

«Зачем? – не поняла я. – Думаешь, я смогу когда-нибудь разбудить демиургов?»

– Кто знает, – меланхолично шептал король. – Кто знает…

Я недоуменно пожала плечами, намекая, что на меня возлагают слишком большие надежды, но не стала спорить, а послушно скосила глаза, разглядывая поименованные захоронения, стараясь сделать это незаметно для своих спутников. Не стоит им знать о том, что для них совсем не предназначено.

Следует признать, что сейчас, подчинившись указаниям Голоса и всерьез заинтересовавшись обликом кладбища, я испытала немалое удивление, поняв, как сильно отличается оно от той скупой панорамы, которая открывалась мне ранее, с высоты каменного утеса. Невозможно постигнуть истинную сущность явления, не пропустив его сквозь себя, то есть опосредовав через свои эмоции, реакции и умозаключения. Сверху, скрытый пеленой тумана, могильник Неназываемых пугал меня до ужаса, буквально сводя с ума. Но однако теперь, когда уже ничто не мешало свободно обозревать долину, в моем сердце пробудилась доселе неведомая пронзительная тоска.

Вся поверхность кладбища состояла из впадин и холмов, причем последние оказались вовсе не безжизненными, как я думала, стоя над обрывом, – нет, их покрывала серая трава, с виду напоминавшая рыхлое домотканое покрывало. До ближайшей могилы оказалось довольно далеко, и я не могла воочию убедиться в подлинности легенды о Неназываемых, поведанной королем, но поселившаяся в моей душе тоска не проходила. Как же должно быть страшно лежать вот так одиноко, веками покоясь в разверстых могилах и не имея ни малейшей надежды на упокоение?

В приюте я редко задумывалась о смерти, но если и представляла свои похороны, то мне хотелось бы, чтобы мое тело сожгли. Конечно, свою роль в этом сыграли и многочисленные байки о всевозможной нежити, рассказываемые под покровом ночи нашими хулиганистыми мальчишками, но все равно я пребывала в уверенности, что покойников нужно зарывать в землю, а не оставлять вот так – неприкаянными. А тем более тех, кому выпала столь страшная участь – быть погребенными во сне, заживо.

Я пожалела, всем сердцем пожалела этих могучих демиургов, лишенных своей силы, жизни и возможности наслаждаться безыскусными радостями бытия. Я скорбела об их чудовищно несправедливой доле и сожалела, что не знаю ни одной погребальной песни. Теперь я чувствовала – ее исполнение принесло бы Неназываемым избавление от тоски противоестественного небытия, безусловно оказавшегося намного хуже самой лютой смерти.

Перед тем как уйти прочь, я оглянулась и мысленно пообещала себе (а вернее, тем, кто оставался здесь), что однажды вернусь и все-таки спою им красивую погребальную песню… Конечно, лишь тогда, когда отыщу подходящую и наберусь смелости, чтобы снова посетить ужасную Серую долину. Туман взметнулся за моей спиной, завиваясь в прощальном вихре и словно подтверждая: «Я принимаю твою клятву!»

Но, возможно, меня просто подвело излишне богатое воображение.

Расширившаяся, но все равно еле различимая в стелющемся тумане тропинка огибала кладбище по широкой дуге, то теряясь за уступами, то вновь изворотливо выныривая из-за холмов. Лица моих спутников выглядели посеревшими и усталыми. Я ощутила острый приступ вины – ведь это из-за меня им сейчас грозила опасность, из-за меня они впали в колдовской сон, высосавший из них чуть ли не все соки, а теперь они едва держались на ногах…

Словно желая усугубить мое и без того жгучее самоедство, бредущая впереди Ребекка вдруг душераздирающе всхлипнула, пошатнулась и чуть не упала, вовремя подхваченная Беониром.

– Ты давно не ела, да? – с состраданием спросил юноша, нежно обнимая ослабевшую девушку.

Ребекка вздрогнула и уже открыла рот для резкой отповеди, но передумала и отвернулась, ограничившись коротким кивком.

– Если бы я был человеком… – Слова явно давались ему с трудом. – Я бы… Я мог бы тебе помочь.

– Ребекка?

Видя, что воительница не собирается отвечать, я резко повернулась к ниуэ:

– О чем таком вы говорите? Беонир? – В моем голосе прорезались умоляющие нотки.

– Некоторые продукты ненадолго отбивают у лайил жажду крови, например томатный сок и капустные кочерыжки. Но долго на них не продержишься. – Юноша удрученно вздохнул. – К сожалению, я не могу дать ей свою кровь – мы антагонисты, а потому она сослужит ей плохую службу.

Я мелко затряслась всем телом. Нет, вовсе не от страха, а потому, что до сего мгновения мне даже в голову не приходил вполне очевидный факт: рано или поздно Ребекка может начать воспринимать меня как источник пищи. Я дрожала от горя и осознания того, что ничем не могу помочь своей охраннице. Лайил и ниуэ никогда не станут обычными людьми, ведь их состояние – это не болезнь, а совокупность специфических потребностей и способностей, присущих виду. И ничего тут не поделаешь, ибо в этом заключается одна из жесточайших аксиом нашего мира.

Похоже, Беонир почувствовал, что мы замкнулись каждая в собственных невеселых мыслях. Он крепче обнял девушку за талию и, не говоря ни слова, продолжил путь. А мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

Мы продвигались вперед убийственно медленно.

– Ты знаешь, куда нужно идти? – изнеможенно прошептала Ребекка, кулем повисая на плече юноши. – Боюсь, скоро я окончательно расклеюсь.

– Знаю, – демонстративно бодрым тоном успокоил юноша. – Я вспомнил, что когда-то видел одну очень старую карту, воспроизводящую эти места. Нам сюда. – Он свернул за треугольный обломок скалы, полностью перегораживающий тропинку, и мы очутились перед пологим земляным склоном, поросшим жидкой травой и развесистыми ракитовыми кустами. – Здесь начинается ход, соединяющийся с заброшенным эльфийским Лазаретом и Библиотекой! – Наш проводник не скрывал овладевшего им ликования. – Мы почти пришли!

– Хорошо! – вяло улыбнулась белая, словно погребальный саван, воительница. – Ты молодец!

Беонир горделиво приосанился.

– Не вижу никакого хода! – скептично заявила я. – А ты, случаем, не ошибся?

Ниуэ сердито фыркнул, оскорбленный моим недоверием, и, картинно протянув руку, отвел вбок сильно спутанные ветки кустарника, являя нашему взору небольшую, окованную стальными полосами дверь.

Я восхищенно ахнула.

Невзирая на покрывающую сталь ржавчину, дверь выглядела прочной, а продетый в массивные дужки замок внушал невольное уважение – таким крепким он казался. Я безрадостно ощупала громоздкую конструкцию и удрученно присвистнула:

– Такой не сломать!

– Можно подумать, нам больше делать нечего! – насмешливо буркнул Беонир, усаживая Ребекку на плоский камушек и вынимая из кармана своих щегольских, правда, изрядно перемазанных в грязи и тине штанов какую-то непонятную, сплетенную из проволоки загогулину. – Замки не ломают – их вскрывают! – Он лукаво склонил голову набок и ухарски подмигнул. – Опля! – Один из выступов загогулины вошел в замочную скважину…

Раздался негромкий щелчок, и замок послушно открылся.

– Универсальная отмычка! – Я восторженно хлопнула в ладоши. – Откуда она у тебя?

– Ну, скажем так, от одного друга, – таинственно ухмыльнулся ниуэ, явно не собираясь посвящать меня в подробности, но я ему не поверила.

Впрочем, я не собиралась его осуждать, понимая – каждый из нас имеет право на личные секреты.

– Заходим внутрь? – Не дожидаясь моего согласия, юноша снова подхватил Ребекку и первым шагнул в недра загадочного холма.

Внутри оказалось холодно, но на удивление сухо. Мы преодолели короткий коридор и попали в обширное сводчатое помещение, стены которого покрывал толстый налет серебристой изморози. Каким-то неведомым образом эльфы умудрялись поддерживать в этой огромной подземной кладовой чрезвычайно низкую температуру, очевидно нужную им для сохранения книг и снадобий.

Весь пол хранилища был уставлен большими коваными ларями, неряшливо распахнутыми и нагруженными всевозможными баночками и ящичками. Кое-где у стен также виднелись рассохшиеся стеллажи и этажерки – перекошенные, заполненные хаотично сваленными на них бинтами, клубками корпии и связками высушенных трав. Углы комнаты загромождали сплетенные из ивы корзины и пузатые глиняные кувшины. Судя по царящему в помещении беспорядку, здесь что-то искали, причем делали это непрофессионально, второпях и крайне неаккуратно.

– Где же книги?

Меня почти не заинтересовали эти лекарственные сокровища, ибо без специальных знаний я все равно не смогла бы правильно ими воспользоваться.

– Думаю, нам сюда. – Беонир, который тоже не собирался стоять, бестолково разинув рот, среди этих Тьма знает чем набитых ларей, прошелся вдоль стены и указал на маленькую, припертую сундуком дверцу. – Папой клянусь, именно в таких вот невзрачных боковых каморках всегда прячут все самое ценное.

Действуя синхронно, мы с трудом отодвинули тяжеленный ларь, после чего обнаружили, что дверь подсобного хранилища не заперта. Юноша рванул ее на себя и кивнул, пропуская меня вперед. Я шагнула через порог второго помещения и застыла…

Эта комната оказалась невелика, но ее пол располагался на более низком уровне, чем пол основного хранилища, и поэтому сейчас я находилась на верхней ступеньке широкой лестницы, ведущей вниз. По всему периметру стен тянулись многоярусные полки, упиравшиеся в свод, которые буквально ломились от нагроможденных на них свитков, табличек с плохо различимыми письменами и связок полуистлевших пергаментов.

Книга в комнате тоже была, но только одна. Она сразу же безраздельно завладела всеми моими помыслами, буквально приковав к себе мой настороженный взгляд. На небольшом каменном пьедестале, возведенном в центре помещения и напоминающем храмовый алтарь, лежал раскрытый на середине фолиант, поражающий своими размерами, крайней степенью потрепанности и внушительной толщиной. Его окружал прозрачный столб света, берущий начало на верхней плите постамента, вздымающийся к самому потолку, рассеивающийся там на тонкие лучики и бесследно исчезающий в трещинах каменного свода.

Судорожно сглотнув, я набралась решимости и громко произнесла:

– Полагаю, я его нашла, мое первое испытание! – а затем сделала шаг вперед…

Вернее, хотела сделать, но не успела, потому что Беонир требовательно ухватил меня за рукав камзола и остановил, отвлекая от чудесной книги.

– Йона, ну придумай же что-нибудь! – умоляющим голосом попросил он. – Заклинаю тебя, спаси Ребекку, она умирает…

Глава 9

Я затравленно оглянулась, ощутив себя слабым, случайно попавшимся в капкан зверьком… Тьма меня забери, какой же помощи он от меня ждет? Что я могу? Да, признаюсь, я мечтаю стать чародейкой, но пока, увы, еще не обладаю никакими полезными навыками и почти не владею магией, если не считать несколько примитивных заклинаний, скорее смахивающих на фокусы. Так чем же я могу помочь несчастной воительнице?..

Ребекка неловко завалилась на бок, косо съехав с выбранного для нее сундука и напоминая сейчас сломанную, никому не нужную куклу. Ее кожа потемнела и приобрела землистый оттенок, на лице выступила испарина, а грудь тяжело и редко вздымалась, издавая натужные хрипы. Радужки широко раскрытых глаз закатились под лоб, пугая нас неестественно налитыми кровью белками. Похоже, Беонир ничуть не преувеличивал, характеризуя плачевное положение девушки, – она и правда умирала!

Я мгновенно позабыла про книгу и горестно заломила руки, терзаясь мыслями о своей бесполезности.

– Беонир, но чем я могу ей помочь? – Эта фраза прозвучала не как вопрос, а как суровый приговор, обрекающий Ребекку на смерть.

Ниуэ прикусил дрожащую нижнюю губу и всхлипнул:

– Йона, ты ведь Наследница…

Я саркастично рассмеялась:

– Наследница чего? Давно не существующей державы и сгинувшей силы? Не преувеличивай, в настоящий момент я есть никто и ничто.

– Тогда она умрет, – почти спокойно произнес Беонир.

Его лицо осветила безмятежная улыбка, и я изрядно испугалась за душевное здоровье влюбленного юноши, не без основания предполагая, что он сломлен страшным несчастьем, постигшим объект его увлечения.

– Но сумеем ли мы счастливо жить дальше, приняв на душу груз нечистой совести и помня о том, что даже не попытались ей помочь? – философски вопросил ниуэ.

Я отчаянно заскрежетала зубами. Беонир требовал от меня невозможного!

– Голос! – громко вскричала я, обращаясь к духу короля Арцисса. – Где же ты? Умоляю, не оставляй нас в беде, дай мне хоть один крохотный намек или подсказку!

– К кому ты взываешь? – испуганно отшатнулся ниуэ. – Здесь нет никого, кроме нас троих.

Но я не слушала его недоуменные реплики и продолжала на разные лады уламывать капризного духа, требуя помощи. Голос долго не откликался, словно намереваясь в полной мере испытать мою выдержку и терпение, но в конце концов все-таки сдался, снизойдя до общения.

– Чего тебе нужно, малышка? – нехотя буркнул он, эхом отозвавшись у меня в мозгу, но продолжая оставаться неслышимым для Беонира. – Я летал далеко отсюда, а ты оторвала меня от важных дел… – В нем послышались раздраженные и сварливые нотки. – Ты желаешь спасти внучку Финна Законника? Уверяю тебя, ты тратишь свои силы попусту, ибо она того не заслуживает!

«Помнишь наш разговор в Куполе?» – торопливо перебила я, попутно наблюдая за Беониром, сильно озадаченным моим внезапным молчанием, сменившим недавние крики и вопли.

– А он-то тут при чем? – неподдельно изумился Арцисс. – Там я проверял, достойна ли ты стать Наследницей нашего клана, носительницей нашего благородства и милосердия.

«Вот именно! – немедленно ухватилась я за подвернувшуюся возможность поймать его на слове. – Вот именно. Если принципы и дружба есть самые дорогие ценности нашего мира, то разве не пора мне побороться за них, спасая едва зародившуюся привязанность и подтверждая делом свои добрые намерения?»

– Хм… – задумался Голос. – Признаюсь, в твоих словах усматривается определенный резон… Ну что ж, борись, если хочешь… Но уверена ли ты, Наследница, что в нужный момент удостоишься ответной благодарности двух своих спутников?

«Уверена! – не моргнув глазом, лихо соврала я, на самом деле изрядно сомневаясь в подобном, благоприятном исходе событий. – Ты судишь о них слишком предвзято. Я искренне считаю Ребекку и Беонира истинными защитниками добра!»

Голос ядовито захихикал:

– Ну-ну, упрямица! Только вот почему-то твои милые друзья даже не подозревают о тех качествах, которые ты им приписываешь. Йона, тебе следует вспомнить избитую истину: мы всегда платим за совершенные нами ошибки. Неважно – рано или поздно, но платим обязательно. А сейчас ты собираешься совершить жуткую глупость – спасти своего тайного врага. Учти, однажды это излишнее благородство выйдет тебе боком и отольется сторицей, принеся страшные беды. Ты к этому готова?

«Готова! – не менее твердо, чем врала, подтвердила я. – Клянусь, я в полной мере отвечу за последствия своего поступка. А теперь умоляю – помоги, подскажи путь к спасению Ребекки…»

– Зачем? – небрежно фыркнул Арцисс. – Ты и сама все отлично знаешь, причем даже больше Клариссы… – Его язвительный смех становился все неразборчивее, затихая в отдалении. Кажется, король посчитал, что выдал вполне исчерпывающий ответ, выполнив, таким образом, мою просьбу.

Понимая, что ничего другого уже не получу, я задумчиво уселась прямо на холодный пол хранилища и погрузилась в воспоминания, пытаясь понять смысл брошенной фразы. Сьерра Кларисса… Но при чем тут глава гильдии Чародеев?

Повинуясь приложенному ментальному усилию, память услужливо вернула меня на несколько дней назад, воссоздав перед мысленным взором сцену встречи с верховной магичкой. Как, неужели она состоялась всего лишь несколько дней назад?.. А мне кажется, будто все это происходило в какой-то другой, куда более спокойной и безоблачной жизни!

Следовало признать откровенно: именно посещение Звездной башни в корне изменило всю мою судьбу, четко разделив жизнь на две неравные части: до и после. Никогда уже я не смогу забыть тот ирреальный, усеянный звездами свод покоев сьерры Клариссы, ее наигранно-бесстрастную улыбку, плавные движения прекрасных рук… А ее пальцы! Белые, тонкие, даже чересчур тонкие… Они суетливо движутся, словно паучьи лапки, нервно сучат, барабанят по подлокотнику кресла, комкают край изящной шелковой шали и набрасывают ее на…

Стоп, на что же они ее набрасывают? Я озаренно хлопнула себя по лбу и радостно рассмеялась. Ну конечно! Пресловутой шалью чародейка ненавязчиво прикрыла некий старинный манускрипт, стремясь спрятать его от моих глаз, но я все-таки успела прочитать часть начертанного на нем текста.

Я резво вскочила на ноги и пытливо огляделась по сторонам… Ох, так оно и есть, мое смелое предположение увенчалось головокружительным успехом! На ближайшей ко мне стене потайного хранилища красовался полустертый от старости знак, идентичный тому, который я совсем недавно видела на кулоне подземного воина, а именно начальная руна имени чародея Лаллэдрина.

Ликующе повизгивая от нетерпения, я ощупала каменную кладку и обнаружила неплотно вогнанный в стену камень. Уверенно потянула прямоугольный брусок, и он легко вышел из паза, оставшись у меня в ладони. Я протянула руку и пошарила в образовавшемся отверстии, извлекая из тайника маленькую, но весьма увесистую дорожную сумку.

– Что это? – с любопытством спросил Беонир, подходя сзади и заглядывая через плечо. – Откуда ты знала, где нужно искать?

Я неопределенно хмыкнула, будучи не в силах толково объяснить всю сложную логическую цепочку, составленную из моего случайного открытия, подсказки Голоса и последующих умозаключений. Я предпочла назвать ее удачей!

– Повезло, – улыбнулась я. – И кажется, с помощью этого предмета я смогу спасти Ребекку.

– Сумкой-то? – не поверил юноша. – Йона, а ты, случаем, умом не двинулась?

– Нет, – облегченно рассмеялась я. – Кажется, нет. Впрочем, давай проверим…

Расстегнув найденную сумку, я запустила пальцы в ее тесные узкие недра, ибо странный эльфийский раритет выглядел совсем небольшим по величине, напоминая подвешенный на ремешок кошелек. Но внезапно моя кисть буквально провалилась в пустоту, так и не нащупав дна…

Я изумленно хлопала ресницами, не веря собственным глазам. Как же такое возможно? Моя рука по локоть погрузилась в сумку, прежде чем я смогла нащупать несколько помещенных в нее предметов. Потрясающе, но крохотная с виду сумочка оказалась поистине бездонной. Ну кто же мог предположить, что древние эльфы были такими выдумщиками?

Максимально ослабив шнурок, стягивающий края сумки, я извлекла из нее три предмета, один загадочнее другого. Первым моим открытием стал небольшой кувшинчик из синеватого стекла, способный вместить не более пары пригоршней жидкости. Второе имело форму массивного серебряного ключа, а третье представляло собой овальный замшевый футляр, утепленный изнутри пушистым белым мехом и подвешенный на прочную бронзовую цепочку.

Разложив свои находки рядком на полу, я уставилась на них неузнающим взглядом, мучимая смутными подозрениями. Что-то неведомое, скрытое в моей памяти и похороненное в глубине сознания, тихонько нашептывало: «Ты прекрасно осведомлена о назначении всех этих вещей! Просто вспомни…» Но, увы, капризно-избирательная память упрямо отказывалась пойти мне навстречу, притворяясь слепой и глухой. Тогда я разочарованно вздохнула и решила не торопить события, временно поумерив свое любопытство и желания. Пожалуй, Тьма с ними, с воспоминаниями, потерплю немного, ведь если человеку дать все, что он хочет, то он обязательно захочет и то, о чем ранее даже не мечтал.

– Придурки! – хмуро процедил Беонир, пристрастно разглядывая извлеченные из сумки предметы. – Проклятые садисты и извращенцы!

– Это ты о ком так гадко отзываешься? – полюбопытствовала я, задумчиво вертя в руках синий кувшинчик.

– Об эльфах конечно же, о ком еще-то! – обиженным тоном уточнил ниуэ. – Сразу видно – это их цацки. Пустой кувшин, ключ без замка и еще нечто вообще непонятное, размером с мой кулак… У-у-у, эстеты проклятые, неужели они не могли обойтись без своих ребусов и банально спрятать в сумку бутыль с кровью?!

«Кровь! – просветленно щелкнуло у меня в мозгу. – Бутыль! Строки из манускрипта сьерры Клариссы…»

– Беонир, у тебя есть что-нибудь острое? – с взволнованным придыханием спросила я, не смея надеяться на правильность своей догадки, но интуитивно веря, что это так.

– А тебе зачем? Ребекку добить, чтобы не мучилась? – мрачно пошутил юноша.

Вынув из ножен, укрепленных на бедре, кинжал, он подал его мне.

Не теряя времени даром, я уколола кончиком оружия свой указательный палец и уронила в кувшинчик всего лишь одну каплю крови. Горлышко эльфийского сосуда немедленно окуталось голубоватой дымкой.

– Забери меня Тьма! – восхищенно выдохнул ниуэ, вытаращенными глазами глядя на кувшин, до краев наполнившийся кровью, и осторожно забирая его у меня из рук. – Тяжело! – Он расплылся в безудержно-широкой счастливой улыбке. – Как же это у тебя получилось?

– Не знаю. – Я меланхолично посасывала травмированный палец. – Наверное, сработала древняя магия клана Полуночных. Ведь на сумке стоит знак Лаллэдрина.

– Грандиозно! – потрясенно бормотал Беонир, принюхиваясь к кувшинчику. – Точно кровь! М-да, нынешние чародеи из Звездной башни на такие чудеса неспособны…

Он поднес сосуд к губам пребывающей в беспамятстве Ребекки и начал потихоньку поить ее животворным напитком, опасаясь пролить хоть малую толику драгоценной жидкости. Тонкая алая струйка медленно стекала в рот воительницы, возрождая в наших сердцах надежду на ее воскрешение. Наконец кувшинчик опустел.

– Кажется, щеки немного порозовели, – неуверенно произнесла я. – Тебе так не кажется?

– А Тьма их разберет, ваши женские щеки, – ворчливо отозвался юноша, заботливо укладывая девушку на бок и возвращая мне кувшин. – Пусть она отдохнет.

Я, не глядя, собрала вещи мага Лаллэдрина и засунула их обратно в сумку, а саму сумку повесила себе на плечо. Ребекка не казалась мне живой, но, с другой стороны, в ее внешнем облике не произошло никаких изменений к худшему. А если хуже ей не стало, то значит, оно уже к лучшему! В данной ситуации, за неимением чего-то другого, нам приходилось довольствоваться этим бесхитростным утешением и уповать на крепкий организм лайил.

Сделав для Ребекки все возможное, я снова обратила свое внимание на книгу, помещенную на специальный постамент, возведенный в центре потайного хранилища. По моему разумению, первое, более обширное помещение и являлось знаменитым эльфийским Лазаретом, тогда как вторая комната, заметно уступающая в размерах, вполне подходила под определение Библиотеки. Затаив дыхание и робея, я медленно подошла к каменному постаменту, святотатственно нарушая благолепную тишину древнего хранилища, ибо стук моих подкованных железом каблуков звучал излишне громко, эхом отдаваясь под каменным сводом.

Гигантская книга словно бы ждала именно меня, призывно белея распахнутыми страницами. Она показалась мне раненым, брошенным на произвол судьбы лебедем заточенным в каменный мешок и приговоренным к долгой, мучительной смерти. Кто же оставил ее тут? Скорее всего, эльфийские маги, внезапно оторвавшиеся от своей работы и вынужденные спасаться бегством, преследуемые армией Джоэла Гордого. Фолиант лежал немного криво, оставшись раскрытым точно на середине, как будто последний читавший его маг не успел закрыть и спрятать чудесную книгу.

Вытянув шею и приподнявшись на цыпочках, я умудрилась рассмотреть, что на одной странице разворота крупно изображена шестиконечная звезда, а на другой – красуется искусно нарисованный обоюдоострый обнаженный меч. Точно такой же, какой я уже видела на мозаичной фреске.

Сам фолиант выглядел весьма странно, ибо оказался насквозь прошит толстой ярко-красной нитью, которая зигзагом вилась между листами. Возможно, все это выглядело довольно загадочно для любого непосвященного, но понятная мне аналогия стала слишком уж очевидной, я была готова поклясться чем угодно – этот фолиант имеет самое непосредственное отношение к Немеркнущему Куполу…

– Купол! Эта книга связана с мозаикой в Немеркнущем Куполе! – Не скрывая охватившего меня энтузиазма, я окрыленно замахала руками, подзывая Беонира. – Видишь, те же самые звезда и меч, разделенные красной линией в форме молнии.

– Подожди… – Юноша придвинулся ближе, вгляделся в картинку и недоуменно пожал плечами. – А в чем состоит само испытание?

– Не знаю, – растерялась я.

– Думаю, все дело в том, что ты еще не пыталась к ней прикоснуться. – Юноша недоверчиво покосился на столб света, упирающийся в потолок Библиотеки. – Попробуй, Йона. А вообще-то нет, стой!.. Полагаю, это странное свечение представляет собой некую охранную систему, призванную уберечь фолиант от воров, а посему – тебе сквозь него не пробиться!

Меня ничуть не напугало предостережение Беонира, хотя насторожило и заинтриговало. Протянув ладонь вперед по направлению к книге, я ничуть не удивилась, когда поняла, что не могу преодолеть сияющую преграду. Я улыбнулась и заговорщицки подмигнула ниуэ:

– Ты все знал заранее, да? Так почему же ничего мне не рассказал?

– Ты ошибаешься. – Беонир отрицательно покачал головой, но меня досадно поразила неуверенность, прозвучавшая в его голосе. – Это просто логика и ничего больше.

– Может, и она, – скептично фыркнула я. – Но тем печальнее, ибо я не собираюсь уходить из Библиотеки, не заполучив эту книгу. Ведь мы пришли сюда только ради нее. Я должна придумать, как преодолеть защитный барьер.

Мы несколько раз обошли постамент кругом, ища лазейки, но поиски не увенчались успехом.

– Нет, так у нас ничего не выйдет. – Я задумчиво положила ладонь на плечо юноши, тревожно поглаживающего свой лук. – Беонир, возможно, твоя замечательная логика подскажет, что делать? – Я постаралась произнести эту фразу спокойно и миролюбиво, ничем не выдавая своих подозрений, хотя почти на сто процентов была уверена – Беонир скрывает от меня какую-то важную информацию. Вполне вероятно, что он не врал, а просто недоговаривал. Но ведь конец лжи еще не обозначает начало правды, не так ли?