Электронная библиотека » Татьяна Веденская » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Апрельский кот"


  • Текст добавлен: 15 апреля 2017, 09:27


Автор книги: Татьяна Веденская


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Татьяна Веденская
Апрельский кот

Моей любимой дочери Настасьюшке



Все события книги о злоключениях Фаины Ромашиной являются чистым вымыслом. Любые совпадения мнений, событий и особенно взгляда на жизнь случайны и достойны только сочувствия.



Посвящается тем, у кого стакан наполовину пуст.



Пессимисты – это хорошо информированные оптимисты.


© Саенко Т., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Всем есть дело до того, что думают о них другие люди

– Все очень плохо, Джонни! – сказала я, пересекая проходную «Муравейника» в сравнительно приемлемом настроении, если учесть обстоятельства, предшествующие этому дню, и солнечные очки в пол-лица, которые я не собиралась снимать.

– Опять плохо? – хмыкнул охранник, а я пожала плечами. Конечно, это не совсем подходящий ответ на вопрос «Как дела?» – но другого у меня не оказалось.

– А чего хорошего, Джонни? – резонно спросила я, и Сережа снова ухмыльнулся. Я знала, что ему нравится, как я его зову. Он уверен – я называю его «Джонни» по причине его поразительного внешнего сходства с Джонни Деппом, которого Сережа обожает. Я не опровергала этого, хоть это и неправда. Причина другая, но я решила не озвучивать ее, чтобы не расстраивать Джонни. Кроме того, я не люблю имя Сережа… по определенным причинам.

– Что же такого плохого случилось у тебя сегодня? – спросил меня Джонни, высовываясь чуть ли не по пояс из широкого внутреннего окна в надежде разглядеть, что же я все-таки от него скрываю под очками. Я его понимаю, солнцезащитные очки в марте – это более чем странно. Учитывая, что никакого солнца на улице нет – так, одна морось.

– Сегодня все плохо в норме, – отрапортовала я, отворачиваясь в сторону. – Лучше скажи, почему меня твой терминатор не пускает.

– Он тебя не узнает в очках, – фыркнул Джонни, косясь на турникет.

Не дождешься, дорогой, очки я не сниму.

– Я-то ладно, а чем ему чип на пропуске не глянулся? – Я невозмутимо смотрела на Джонни сквозь густую черноту стекол и ждала, пока турникет соизволит считать данные с моего электронного пропуска. Турникет меня узнавать не желал, я же мечтала поскорее убраться в свою дыру под крышей нашего «Муравейника». Желательно при этом, чтобы меня никто больше не увидел.

– Он сегодня все утро дурит, – вздохнул Джонни. – Сбой программы. Между прочим, к вам же с этим и придут. Можешь хоть сейчас забирать заявку на поломку.

– Чуть что – во всем программисты виноваты, – обиделась я. – Направляй заявку сам, я этим не занимаюсь. У нас и так три проекта, и все – высший пилотаж, математическое моделирование и коды будущего. Думают, мы там на двадцать шестом – инопланетяне с квантовыми компьютерами вместо мозгов. Лучше скажи, может, у меня срок пропуска истек? Посмотри по базе.

– Да нет, турникет с утра не крутится. Даже начальство не пропустил. Ладно, сейчас впущу, раз тебе не терпится трудиться. Как отпраздновали? – продолжал допрос Джонни, прикладывая к турникету универсальный пропуск.

– Отпраздновали? – удивилась я.

– Как повеселились? Мы вчера девчонок в аэротрубе катали, – сообщил мне Джонни, только углубляя мою задумчивость.

– Новый подход к старой сцене с Мэрилин Монро? – рассмеялась я. – Представляю, как можно задрать юбку в аэротрубе.

– Фая, сегодня какое число, а? – поинтересовался вдруг Джонни. Я пожала плечами.

– Счастливые часов не наблюдают.

– Счастливые – может быть, но ты же у нас – самое печальное создание в офисе. Как у Шекспира. Нет девушки печальнее на свете, чем Фая… – Джонни застыл, пытаясь придумать что-то в рифму, но не смог. – Короче, с твоим «позитивом» ты должна и секунды знать.

– Ну спасибо, – всплеснула руками я.

– Все у тебя всегда плохо, – добавил Джонни. – Между прочим, сегодня девятое марта. Тебя хоть кто-нибудь вчера поздравил? Или у вас, у программистов, это не принято?

– Господи, я напрочь забыла! Девятое марта, серьезно? Какой удар по самолюбию, а я ведь еще от дня Святого Валентина в себя не пришла! – рассмеялась я.

– Значит, не праздновали? – вздохнул Джонни. Перед моим мысленным взором возникла двухкомнатная квартира в стандартной панельной высотке, сломанный кем-то лифт и то, как я задыхалась, бежала на пятнадцатый этаж. А потом – матерящиеся представители полиции, разлитое по полу магазина красное вино и молоко – все в одну большую лужу с кусками битого стекла. Выходные, мать их. Празднички.

– Праздновали, конечно, – заверила я охранника. – Весь день пила коктейли, а муж мыл полы и драил стены в ванной. Видишь, теперь даже смотреть в глаза людям не могу, так праздновали.

– Муж? – фыркнул Джонни. – Когда это у тебя муж появился?

– Вчера. А что, это так невероятно?

– Да кто с тобой уживется? С таким-то характером! – «порадовал» меня Джонни.

– А что не так с моим характером? – Я сделала вид, что обиделась. – Я – ангел. Тихая, некурящая, почти непьющая. Тридцати нет. Только и женись. Между прочим, ты бы и сам мог…

– Я лучше съем перед загсом свой паспорт. – Джонни цыкнул зубом и пропустил меня внутрь на территорию «Муравейника».

– Вот и приятного аппетита, – фыркнула я.

– Тебе, Фая, надо характер менять, – вдруг заявил Джонни. – Критики в тебе много. И потом, один только твой диплом МФТИ – уже катастрофа. Не должна быть девушка программистом.

– Интересно, почему? – расхохоталась я. – А потом, я и не программист. Это мне было бы скучно. Я занимаюсь матанализом и моделированием математических систем – динамических, нелинейных, стохастических…

– Еще хуже, – перебил меня Джонни. – Я даже не понимаю, что ты говоришь. Лечить тебя надо. А то умная слишком.

– С чего это ты вдруг сегодня решил начать делиться своим профессиональным мнением? Вдруг я возьму и последую твоему совету. Пойду к какому-нибудь психологу и начну меняться, а потом выяснится, что меняюсь я к худшему.

– Еще хуже? Куда? – В притворном страхе мужчина приложил ладонь к губам.

– Да, Джонни, хорошо все же, что восьмое марта уже прошло. А то ты бы мне его испортил. Сердце бы разбил, а мне еще жить и работать – на благо начальства! – хихикала я, запихивая бесполезный пропуск в объемную сумку.

– В отпуск тебе надо, Фая. Очки-то все же сними, – скомандовал Джонни, а я только мечтательно вздохнула, представив себе пляж, струящийся между пальцами песок и тепло, не сгенерированное отопительными приборами.

– Мне без очков холодно. – И я вышла во внутренний дворик на охраняемую и всячески закрытую территорию нашего огромного медиа-энерго-науко-пауко-холдинга, называемого в простонародье «Муравейником».


Итак, дано: штаб-квартира одного из подразделений крупнейшей корпорации, интересы которой перекрывают небо, закрывая солнечный свет. Нефть и нефтепроводы, научные патенты, исследования в области новейших технологий, собственные телеканалы и игры на бирже. Список далеко не полон, многое вообще недоступно для непосвященных. Наш девиз – «Создавая будущее» – звучит романтично, но совершенно неконкретно. Что за будущее мы создаем – большой вопрос. Я бы добавила: «Создавая будущее, хорошо бы не развалить настоящее». Наш бизнес разрастался как опухоль, но кого это трогает?! Ведь это и есть успех. Впрочем, этот вопрос – не моих мозгов дело, ибо я только винтик, одно из сотен соединений в микросхеме компьютерной системы. Создаю, модифицирую и исследую математические модели для аналитики и прогнозирования. Выполняю задания партии и правительства, иногда непредсказуемые и абсолютно нелогичные. Но – солдат спит, служба идет, пенсия копится.

Я, страшно признаться, люблю свою работу. Да, да, весьма неженское дело – копаться в кодах, но во мне не так уж и много женского, особенно если верить словам мужа моей сестры Лизы, с которым у нас постоянный «конфликт протоколов». Он считает меня исчадием ада, а я – его. И то и другое сразу не может быть верным, так как, следуя математической логике и исходя из единства ада как координаты пространства и времени, только один из нас может быть его исчадием. Значит, второй точно ошибается. В последнее время я все чаще начинаю допускать в теории, что ошибаюсь я. И это грустно.


Лаборатория, где я целыми днями стучу пальцами по «клаве», располагается на двадцать шестом этаже самого высокого из пяти соединенных между собой зданий, принадлежащих нашему холдингу. На двадцать седьмом, последнем, – «Олимп», где живут небожители, наше в прямом смысле «высокое» руководство. «Всевидящее Око Саурона». Выше только крыша, с которой открывается ошеломительный вид на Москву. Наше здание – главное – в простонародье зовут «башней», иногда «поехавшей». Вторая высотка – двадцати трех этажей – зовется «Биг Беном» из-за огромных электронных часов на фасаде, самых больших из целой системы часов, синхронизированных по всему офису во всех зданиях. Забавный случай! Однажды неведомые умельцы подкрутили программу управления часами, и целый месяц часы постоянно соскакивали на пятнадцать минут назад, вынуждая весь офис задерживаться на лишние пятнадцать минут. Их подводили обратно, а они самопроизвольно убегали вперед снова – по ночам. Потом выяснилось, что это была эдакая шутка неведомых хакеров, связанная с тем, что незадолго до этого обеды в офисе сократили на пятнадцать минут. Инициатива эта поступила сверху, призванная увеличить производительность труда. Похвальное рвение со стороны людей, которые обедают в основном на переговорах в кафе «Пушкинъ».


Мы пытались переустановить программу, перегружали систему, но ничего не помогало. Пока обед не вернулся в свои первоначальные временные рамки, часы починить не могли. А виновника так и не нашли, хотя, конечно, скандал был страшный. Еще бы, найдут они, как же. Не для того мы в МФТИ учились, чтобы наши маленькие шалости могли всякие «белые воротнички» вычислить.


По улице я прошла к входу в «башню», надеясь никого не встретить. Время было раннее, начальство в такое время обычно только допивает шампанское, принимая утреннюю пенную ванну. Аристократы, кажется, так просыпаются. Но кое-чего я все-таки не учла. Закон подлости стоял у входа в «башню», и я прижалась к стене «Биг Бена», вспоминая нерушимые каноны, выведенные за долгие годы исследований в области падающих бутербродов.


Правило первое. Всё не так легко, как кажется. А это значит, что мне вряд ли удастся миновать Виктора Аркадьевича Постникова так, чтобы он меня не заметил, даже если прямо сейчас он стоит ко мне спиной, погруженный в собственные мерзкие мысли. Конечно, Виктор Аркадьевич мог бы пройти в здание, не оборачиваясь, но, словно следуя внутреннему призыву, обернулся в последний момент.


И заметил меня.


Правило второе. Если некоторая неприятность может произойти, то она обязательно произойдет. Более того: если могут случиться несколько неприятностей, то они все обязательно случатся, и притом в самой неблагоприятной последовательности. Естественно, я не могла столкнуться с Постниковым в любой другой день. Нет, только сегодня, когда на носу у меня «сидят» массивные солнцезащитные очки. Постников увидел меня и просиял.


– Фаина Павловна! – радостно воскликнул этот сукин сын, расплываясь в своей фирменной фальшивой улыбке. Как я могла забыть о парковке во внутреннем дворе? Ведь Постников пешком не ходит, он водит темно-синий BMW, а галстуки выбирает под цвет машины.

– Виктор Аркадиевич! – не менее «радостно» воскликнула я. – Какими судьбами?

– Это что же вы в очках-то, Фаина Павловна? – спросил Постников, галантно открывая передо мной дверь.

– Новый имидж, знаете ли, – процедила я, пытаясь воспрепятствовать Постникову заглянуть мне «в душу».

– Ага. Значит, вы все-таки согласны, что ваш старый имидж никуда не годился. Но, знаете ли, начали вы не с того, Фаина Павловна. Может быть, купить юбку? Туфли на каблуке?

– Никогда не думала, что туфли на каблуке можно носить на лице, – фальшиво удивилась я. – Впрочем, вам, Виктор Аркадьевич, виднее.

– А, понял. Вам глаз подбили! – воскликнул этот подлец и улыбнулся по-детски счастливой улыбкой. – Опять, значит, забыли, как вести себя в присутствии мужчины?

– Допустим на секундочку, что вы угадали, хотя никто меня по лицу и не бил, – отчеканила я строго. – Правильно ли я понимаю, Виктор Аркадиевич, что вы считаете избиение женщин нормальным явлением?

– Что ж, я не удивлен. – Постников оскалился, продолжая пялиться на меня без всякого стыда. На вопрос мой он, конечно, отвечать не стал.


С виду Виктор Аркадьевич Постников мог бы показаться человеком вполне невинным и даже по-своему привлекательным. Невысокий, чуть полноватый, но не настолько, чтобы это его портило, он был эдаким обаятельным Карлсончиком, с небольшой залысиной, доброй улыбкой и запахом дорогого одеколона после бритья. И только что-то в его взгляде отталкивало и вызывало желание оглядеться или отряхнуться, словно заляпался в чем-то. Он смотрел на всех с прищуром, словно не просто так стоял рядом, а ежедневно, ежеминутно, ежесекундно собирал на людей компромат. Постников возглавлял аналитический отдел в финансовой группе «Муравейника» и, так уж получалось, имел частые пересечения с отделами цифровой безопасности и математического моделирования. Грустно, грустно, ведь нам бы с ним лучше не видеться никогда. Виктор Аркадьевич – подлец и ничтожество, и если бы его внешность отражала его суть, он бы растекся по полу грязной вонючей лужей. Но коллег не выбирают, к сожалению, и вот он стоит, улыбается и смотрит прямо на мои очки.

– Мне, знаете ли, врачи очки прописали. Светобоязнь, – пояснила я, надеясь, что этого будет достаточно. – Процедуры прохожу.


Правило третье. Всё тянется дольше, чем можно ожидать. В нашей «башне» работает аж четыре лифта, и, казалось бы, по теории вероятности хотя бы один из них сегодня должен был оказаться на первом этаже. Но нет. Один словно умер на двадцать втором, два других – один на третьем, другой на пятом, но оба направлялись вверх. Третий же оказался сломанным. Кто бы сомневался. Я еле сдерживалась от того, чтобы побежать по лестнице. Чего не сделаешь, чтобы избавить себя от общества Постникова. Но двадцать шесть этажей – это слишком много. Особенно для такого компьютерного червя, как я. Спорта во мне – ни на грамм.

– Я бы тебя тоже бил, – неожиданно заявил Постников, когда двери лифта за нами закрылись. – Ты позор, а не баба.

– Бабы все на прополке клубники, – завелась было я, но решила все же заткнуться. Целей буду. Особенно когда речь идет о Викторе Постникове.

– Ну, это же не я синяки тут прячу, – заявил он, продолжая мерзенько улыбаться. – И не надо, не стоит. Рассказывай про врачей кому-нибудь другому.

– А чего это вы мне тыкать вздумали? Деловую этику нарушаем? – прошипела я, понимая прекрасно, что оно того не стоит и что ничем хорошим это не закончится. Но лифт ехал невыносимо долго, и мне начало казаться, что даже воздух постепенно закипает вокруг нас.


Правило четвертое. Если N причин возможных неприятностей заранее устранены, то всегда найдется причина за номером N+1.


– На «вы» к тебе обращаться, да? Думаешь, если страшная, значит, сразу умная? – хмыкнул Постников. – Тоже мне, высококлассный специалист. За сколько диплом свой купила, а?

– Вам про покупку дипломов лучше знать, – ответила я тихо, отчего Виктор Аркадьевич побелел и заткнулся, словно подавился собственным языком. Да-да, не нужно было этого говорить. Более того, не нужно было этого делать, но я не удержалась и как-то раз, после очередной публичной лекции о превосходстве мужского интеллекта над женским, поинтересовалась образованием самого нашего финансового аналитика.


Правило пятое. Предоставленные сами себе события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему.


Оказалось, что Виктор Постников – выпускник заочного факультета экономики некоего заведения с аббревиатурой МКИРЭ, что расшифровывалось как Московский коммерческий институт распределительной экономики – одному богу ведомо, что бы это могло означать. Иными словами, финансовый аналитик крупнейшего холдинга получил образование в месте, где, кроме как, пожалуй, анализов, и сдавать-то ничего не надо было. Эта информация повеселила меня и пару моих коллег, но я не собиралась ею делиться с самим Постниковым. Тем более – вот так, глупо, в лифте и от злости. Нашла же ты, Фая, решение: сказала человеку в лицо, что о нем думаешь. Умно, ничего не скажешь.


Правило шестое. Всякое решение плодит новые проблемы. Виктор Аркадьевич Постников смотрел на меня таким взглядом, что я заволновалась, как бы он не набросился и не решил бы задушить меня прямо в лифте. Но тут дверцы раскрылись, и мы оба оказались среди кучи коллег, ожидающих лифта вниз.


– Что вы имеете в виду, Фаина Павловна? – холодно спросил Постников.

– А вы что? – ответила я, теряя свою уверенность. Никогда я особенно не умела биться за свои права.

– Я убежден, что приходить в таком виде на работу недопустимо. От вас пахнет спиртным, Фаина Павловна!

– Что? – вытаращилась я, ибо единственное спиртное, употребленное мною за последнее время, была настойка пустырника, которую выпила, пытаясь уснуть – безрезультатно.

– Я буду вынужден написать докладную, – процедил Постников. – Являться пьяной в офис, господи!

– Я не пьяная, вы что себе позволяете? – невольно отреагировала я.

– Это вы что себе позволяете? Вам уже делали тест на наркотики, кажется, – бросил этот подлец через плечо, направляясь в сторону. Это был полный театр абсурда, но тем не менее на спектакль с интересом смотрели все, кто волею судеб оказался на площадке перед лифтами. Я стояла и хлопала ртом, не находя ответа. Темные очки на моих глазах только добавляли веса словам Постникова, и я тонула, хватаясь за воду, а люди смотрели на меня и молчали. Никто не хочет участвовать в скандале, но никто не хочет и пропустить скандал. Дверцы закрылись, и я осталась одна, наедине с собой, в то время как все, чего хотел добиться Постников, у него получилось. Через пять минут после того, как я попала к себе в офис, на моем столе зазвонил телефон. Меня вызывал Крендель.

Кто сказал, что жизнь полна удивительных сюрпризов?

Информация к размышлению: Кренделев Георгий Михайлович, директор всего нашего подразделения IT. Тридцати пяти лет от роду (отмечали юбилей в прошлом месяце, гуляли всем офисом). Работе предан до фанатизма, в методах изощрен, первое образование – МГУ, к тому же только вчера из MBA. Знает про бизнес больше, чем может вынести мозг среднестатистических сотрудников средней руки. Постоянно пытается провести оптимизацию, чтоб его черт побрал. Реально хороший специалист в области управления. Наверное. Да, хороший. Повторяю это, как мантру, и стараюсь забыть о том, как Крендель «плавает», когда дело касается непосредственно IT. Путает автоматизацию процесса с алгоритмизацией. Нет. Не важно. О таком начальнике можно только мечтать. Некоторые и мечтают, к примеру Маша Горобец из бухгалтерии, моя подруга, чье желание дружить со мной победило мое традиционное нежелание дружить с кем-либо. Иными словами, мы с ней близки уже много лет, невзирая на все мои возражения и сопротивление. Маша знает так много о Кренделе, ибо он – мужчина ее мечты, и она ежедневно уделяет как минимум одну десятую своего времени бодрствования попыткам приблизиться к «Олимпу», на котором наряду с другими начальниками восседает наш Крендель. Маша мечтает выйти за него замуж. Я этого не понимаю.

– Зачем тебе это надо? – спрашиваю ее я.

– Я буду создавать ему уют. Хранить очаг, – вздыхает подруга.

– Ему не нужен уют. Он работает по двадцать часов в сутки, и у него нет камина, – пожимаю плечами я.

– У него такие широкие плечи… – не унимается Маша. Впрочем, не знаю, я не сильна в таких вопросах, может, что-то у нее и выйдет. На юбилее она сподобилась станцевать с подвыпившим Кренделем медляк и теперь уверена, что это был прорыв в их так называемых «отношениях». Может быть, может быть…


Главная проблема Кренделя – он креативен до неприличия и любит всякие новомодные штуки типа тимбилдинга, из-за чего приходится порой страдать целому IT-подразделению. На Новый год Крендель устроил нам тут мюзикл, петь в котором пришлось даже мне. Одни костюмы чего стоили, мне пришлось шить себе шляпу в виде монитора, глупее этого наряда ничего еще в моей жизни не было. Наша самодеятельность потом долго бродила по Интернету с хэштегом #энергетикиразвлекаютсяжгутнеподетски. В общем, новатор он, наш Крендель, а мы страдаем. Но, вообще-то, мужик неплохой, местами даже дельный. Жаль не женат. Говорят, был влюблен в какую-то модель, а она ему сердце разбила. И кошелек тоже.


Кто говорит? Ну… люди. Маша Горобец.


– Так это правда! – воскликнул Крендель, едва завидев меня в дверях. – Ты что, пришла на работу пьяной? С ума сошла?

– Слухи разлетаются поразительно быстро, – не нашлась что возразить я. Вжалась в стену и постаралась отбросить непонятно откуда взявшееся чувство вины. – И, главное, им верят сразу, без всякой проверки. Вот ведь интересно. А меня учили, что исходные данные надо перепроверять. Может быть, зря?

– Ерничаешь? – нахмурился Крендель, которого, по всей вероятности, сбил мой обиженный тон. – Между прочим, я получил сигнал! – И Крендель разразился монологом. Там было что-то о престиже фирмы, о сложном времени, в которое мы попали не по своей воле, и что-то о дресс-коде.


Дресс-код, ха! Это у программистов-то? Да наш брат ходит так, словно в любой момент ожидает эвакуации в подземные убежища московского метро. Мы ходим так, будто живем в «Москве 2033». Кроме того, вчера я вообще не попала домой. Пришлось надеть старые джинсы, в которых обычно гуляю с племянником. Такой вот дресс-код.


– Ау, Ромашина, ты меня вообще слушаешь? – выдергивает меня из моих мыслей голос взбешенного Кренделя. Я ничего не могу с собой поделать, но когда начальство распинает меня, то проваливаюсь в пену разрозненных мыслей, теряя нить разговора. Начальству ведь главное – не мешать. Реальность налетает на меня, как фура на комара. Крендель сурово смотрит из-за своего стола – огромного темно-коричневого стола руководителя, на котором невероятно идеальный порядок. Наш Крендель – перфекционист и борец за мир во всем мире. Больше всего любит давать интервью журналистам, сидя за этим своим огромным столом.

– Конечно, слушаю, – автоматически ответила ему я, от злости переходя на «вы». – Причем, заметьте, совершенно трезвая, и вчера тоже ничего не употребляла. Готова, при необходимости, дуть в трубочки. Если Родина прикажет. В конце концов, в баночки писать меня уже заставляли.

– Фая! – возмущенно всплеснул руками Крендель и вскочил со своего места. Я до сих пор припоминала ему тот случай, когда Крендель заставил всех программистов сдавать тесты на наркотики. Да что там, каждый айтишник считал своим святым долгом возмущаться и вспоминать этот вопиющий случай.


Подначенный кляузой Постникова о том, что на двадцать шестом этаже творится черт-те что, что сотрудники IT-отдела совсем распоясались и в своих компьютерных и серверных наркотики курят, а первая среди них наркоманка и преступница Фая Ромашина, – Крендель назначил операцию «Ы». В один прекрасный день всех нас выловили на выходе с работы, разогнали по туалетам и вынудили сдавать биологические жидкости для проведения драг-теста широкого спектра. Результаты были ошеломляющими. Двое ребят из отдела по обеспечению цифровой безопасности (вообще не наш отдел) оказались под кайфом, хотя на них никто и не думал. Их анализы вообще взяли случайно, за компанию. Фая Ромашина вышла из воды сухой и чистой, что неудивительно. Виктор Аркадьевич, наверное, догадывался, что наркотиков во мне – ни на грош, но удовольствие получил все равно. В любом случае дело было громким и скандальным. Парней уволили, все прошло, но осадочек остался.

– Что – Фая?

– Это была обычная рутина.

– Да, только эта рутина вообще не коснулась финансового отдела. Ладно, Георгий Михайлович, куда дуть? – Я переминалась с ноги на ногу, мечтая о том, чтобы пойти домой. Надо, надо было взять больничный. После такого восьмого марта, как вчерашний…

– Фаина, что у тебя с лицом? Тебя ведь ударили, да? Кто? Ты заявила в полицию?

– Что? Нет конечно! – фальшиво возмутилась я. – Никто меня не бил. У меня светобоязнь. Прохожу терапию. Мониторы, знаете, глаза убивают.

– Светобоязнь? Где ты тут свет увидела? Может быть, тогда ты на секундочку снимешь свои очки, чтобы мы закрыли этот вопрос? – предложил Крендель холодно кивнув. Я побледнела.

– Это мое дело, Георгий Михайлович. Не нужно в него лезть.

– Да, да, да, все на свете – твое дело. Никогда и ни с кем не стоит делиться ничем на свете. Так, да? Ты знаешь, Фая, ты ведь изменилась в последнее время. Стала какой-то дерганой, бледная ходишь. Что такое?

– Это я прическу поменяла. У меня все хорошо, – стояла я на своем.

– Ты – прекрасный специалист, но ведь если у тебя проблемы, одной тебе не справиться. А это нанесет ущерб всей фирме. Даже твой сегодняшний вид может ударить по нашей репутации.

– Послушайте, я не менеджер по продажам. Отпустите к компьютерам, там меня никто не увидит, и имидж компании будет в целости и сохранности.

– Я не хочу, чтобы ты думала, будто нам все равно.

– Очень жаль, что вам не все равно! – воскликнула я.

– Я на твоей стороне, Фая! – заявил Крендель таким тоном, словно только что предложил мне свою почку. Я покачала головой и отвернулась.

– На моей стороне, а Постникову поверили, что я пьяная на работу пришла? Я хоть раз в жизни такое делала?

– Я верю своим глазам. Тебя ударили. Это же ненормально, тебя кто-то обидел.

– Я прохожу лечение, глаза устают. Врач прописал очки, как попугай, повторила я, и Крендель тут же распрямился и посмотрел на меня так, словно он был завучем школы, а я – разочаровавшим его трудным подростком на перевоспитании.

– Врач, значит? – холодно процедил он.

– Да. Врач.

– Хорошо, Фая. Знаешь, что? Иди-ка ты… к психологу. Да, и никаких возражений.

– Что? – вытаращилась я, ибо такого поворота категорически не ожидала. – Это еще зачем?

– А затем, чтоб тебе голову на место поставили. Чтобы с тобой общаться можно было нормально и ты не приходила с глазами подбитыми. Ты с ума сошла? Разве можно позволять с собой так обращаться?

– А вот ваш любимый Постников считает, что бить женщин – правильно, – фыркнула я.

– Фая, все. Я, между прочим, и сам к нему ходил.

– К кому? К Постникову? Чтобы он вам глаз подбил? – рассмеялась я, что вызвало еще большую бурю со стороны Кренделя.

– Тьфу на тебя! – вспыхнул он, после чего принялся сосредоточенно перекладывать какие-то бумажки с правого края стола на левый. Затем бросил и швырнул в меня карандаш. – К психологу. К психологу я ходил. Очень даже хороший специалист, он мне помог справиться со стрессом.

– Хороший специалист, говорите? То-то вы карандашами изволите кидаться. Ты что, всерьез хочешь меня отправить к кому-то? Я за это платить не буду, – разорялась я, от шока переползая обратно на «ты». – И вообще, мне работать надо. Кто мне глаз подбил – мое личное дело.

– Ага, значит, не отрицаешь, что у тебя глаз подбит? – возликовал Крендель. – Тебе нужна помощь, Фая, а у нас на фирме есть специалист. В соседнем здании сидит. И ничего не надо ему платить. Я сам ему позвоню.

– Не надо никуда звонить, – тут я взволновалась не на шутку, отчего потеряла последние остатки самообладания. Одно дело рекомендации, которые я могу принять, скомкать и выкинуть в ближайшее же мусорное ведро. Другое – что у нас, оказывается, теперь есть все условия для промывания мозгов, причем прямо не отходя от рабочего места.

– Еще как надо. – Крендель вцепился в трубку рабочего аппарата.

– Да зачем? – волновалась я. – Да вся эта ваша психология – чушь собачья. Это даже не наука, так – гадание на кофейной гуще. Может, ты меня к астрологу лучше пошлешь? Ну что тебе глаз… Глаз – ерунда, я, может, БДСМ люблю. Сейчас он в моде. «Пятьдесят оттенков серого» читал?

– Файка! – строго прикрикнул на меня Крендель, набирая какой-то номер. – Постников на тебя рапорт подал, что ты ему в лифте хамила. И что ты пьяная была. А мне на этот рапорт все равно надо реагировать. У тебя же стресс. Все признаки налицо. На лице… – Крендель слушал гудки и стучал носком идеально начищенного ботиночка по ковролиновому полу. Я почти всю зиму носила мягкие угги, периодически сменяя их на ботинки с высокой шнуровкой, и просто не представляла, как можно посреди нашего марта иметь настолько чистую обувь. Все-таки как сложно будет Маше Горобец, если ее мечта исполнится. После того как она растопит камин и будет хранить очаг, ей еще придется перечищать море стильных ботинок. И костюмы в химчистку носить. И рубашки. А сама Маша Горобец вчера кетчуп на блузку в столовой капнула, пальцем поддела и слопала его. А пятно спрятала под замотанным платком. Вряд ли их с Кренделем можно назвать идеальной парой.

– Фаина Павловна, я не дозвонился сейчас, но позже обязательно.

– Да что ты, Георгий Михайлович, давай, я сама дозвонюсь. У тебя ж дела, тебе ж коллективом руководить надо. Оптимизировать неоптимизированное, алгоритмизировать не алгоритмизированное.

– Нет! – тут же воскликнул он. – Я уж лучше сам. Сходи к психологу, я тебя как человека прошу. Пройди профтестирование. И держись ты подальше от этого финансового отдела и Постникова, честное слово.

– Господи, бред-то какой. В суд, что ли, на Постникова подать? За клевету.

– Подай, подай, если совести нет. Только судов между сотрудниками мне еще не хватало. – Крендель сделал вид, что хватается за сердце. Я знала, что дважды в неделю Крендель ходит в спортивный зал, что осенью он участвовал в марафоне длиною в десять километров – они бегали по Воробьевым горам, и он, между прочим, занял там какое-то место в первой сотне. Звучит не как какое-то из ряда вон выходящее достижение, но учитывая, что всего там было тысячи четыре человек… Я бы умерла, если бы меня заставили бежать дольше пяти минут, а он грамоту на стену повесил. Не Крендель, а кремень. Так что я была спокойна за его сердце, ему угрожали только тайные планы Маши Горобец.

– Все, Фая, иди, – сказал он, отворачиваясь к окну, за которым открывался серый, урбанистический пейзаж. Вечерние огни еще долго не зажгут. На них я любила смотреть. С того места, где работала я, до ближайшего окна было три кабинета плюс два коридора. Но я не обижалась на жизнь, ибо изначально не ждала от нее милостей. Если всем давать по виду из окна, то как люди поймут, где начальство, а где так, не пойми кто! Успех измеряется и в стеклопакетах в том числе.

– Георгий Михайлович, добрый человек, но зачем? За что мне такая напасть?

– Мы тут, Фая, делаем все, чтобы сохранять комфортный микроклимат в коллективе, и хотим иметь возможность прийти на помощь даже тогда, когда человек стесняется или боится обратиться за ней.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 4.8 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации