Текст книги "Вторая половина Королевы"

– Скажи что-нибудь, – попросил он, ибо молчала я довольно долго.

– Что-нибудь, – пробормотала я после долгой паузы. – Что-нибудь.

– Не знаю, как так вышло, что я тебе не сказал. Я собирался.

– Это хорошо, что собирался. Хотя, с другой стороны, ты и не обязан. Почему ты должен был мне сказать в самом деле? Это же твоя квартира!

– Ты считаешь, не обязан? Не думаешь, это было бы странно, когда в один прекрасный день я бы переехал? А ты бы пришла домой, а меня там нет. А мы как бы живем вместе, – продолжал вещать он.

– А мы как бы живем вместе, – эхом повторила за ним я. – Как бы живем.

– Послушай, не нужно делать из мухи слона. Ты же все равно узнала, разве не так?

– Мне просто интересно, неужели такие вещи не следует обсуждать? Это же не колбаса, купил – не понравилось, пошел, купил другую. Это же квартира! Разве не целесообразно уточнить мнение человека, с которым ты как бы живешь вместе? – Я поставила ударение на словах «как бы». – Может быть, я бы хотела выбрать жилой комплекс. Какие-нибудь «ручьи» или там «ключи». Или «родные просторы». Или «поселок олигархов». Или «лунную сонату».

Или…

– Я понял, понял. Если бы я был директором такой фирмы, я бы ни за что не доверил тебе выбирать название для комплекса.

– А почему? Вполне красиво, по-моему. «Млечный путь». Жилой комплекс «Цемент и бетон». «Голубая лагуна». «Седьмое небо». «Последний приют».

– Вот тут бы я точно поселился. Последний приют. Так, вылезай, приехали. – И мой Малдер резко затормозил. В первую минуту я подумала, что он просто решил меня высадить. Устал от моей истерики и решил, что все, с него хватит. Выметайся, Ромашка.

– Что это? Куда это ты меня привез? – Я хмуро рассматривала металлический забор и бетонные клетки растущего ввысь дома. Бетонный остов стоял, просвечивая невыстроенными стенами. Скелет будущего жилища. Желтые цапли-краны клевали носом их недостроенные верхушки. Где-то неподалеку что-то ощутимо грохотало. Стройка.

– Вопрос, поражающий своей оригинальностью. Гхм, где же это мы? Не театр, не цирк, не утренник у твоего племянника Вовки.

– И даже не твоя скучная, безликая арендованная квартира, которую ты все это время называл домом, – подстроилась под его интонацию я. Игорь ошарашенно замолчал.

– Моя квартира – скучная и безликая?

– Если хочешь знать, да. Это было первое, что я подумала, когда попала туда. Надо же, какая причесанная, отглаженная и застегнутая на все пуговицы квартира. В такой страшно чай пролить. Ничего живого, кроме твоего мертвого дерева жизни.

– Оно не мое, досталось от хозяев вместе с обстановкой. Значит, я причесанный, прилизанный и разглаженный. Так, по-твоему?

– Получается, да, – кивнула я, глядя на забор, около которого мы остановились. – А это, значит, квартира, которую ты купил, не посоветовавшись со мной. Мне кажется, или тут чего-то не хватает? Гхм, стен, например?

– Это, ваше высочество, квартира, которую я купил еще год назад, переехав в Москву из Владивостока. Хотя, конечно, если бы я знал, что встречу тебя, я бы ни в коем случае не стал этого делать.

– Переезжать? – испугалась я.

– Покупать квартиру! – успокоил он меня. И улыбнулся. – По крайней мере не до того, как получил бы ваше полное письменное одобрение, мэм. Думаете, вы бы одобрили эту квартиру без стен? К слову, стены обещают пристроить к концу года. Правда, зная статистику, уверен, что это событие задержат как минимум на год.

– Ничего себе. На год?

– Или на два. Но я не спешу. В смысле, мы не спешим, верно?

– Куда не спешим? – спросила я, глядя на этого красивого мужчину по-новому. Игорь замолчал, словно пытался решить, говорить мне что-то или нет, повременить еще. О чем он думает? Почему не рассказал мне о квартире – ни раньше, когда мы встречались, ни потом, когда я уже как бы переехала к нему и все мои вещи переехали со мной.

Воистину все мы – незнакомцы. Что я знаю о человеке, с которым живу и который снится мне по ночам? О человеке, которого я так боюсь потерять? Он красив. Приехал из Владивостока. Когда-то любил женщину по имени Анна, а она в один день взяла и бросила его, не объясняя причин. Он психолог. Хороший психолог. Иногда мне кажется, что он видит меня насквозь. Игорь зарабатывает, повышая личную мотивацию клиентов, он помогает людям двигаться к цели.

Но я ничего не знаю о его личных целях.

Он спокоен и невозмутим. Он жил со мной, встречал меня по вечерам с работы, смеялся и заказывал нам пиццу с доставкой на дом, но ни словом не обмолвился о том, что у него такие грандиозные планы. У него куплена квартира в новостройке в Черемушках, он, наверное, покупал ее, чтобы завести семью. А я была – как раз вроде как та самая будущая семья. Почему Апрель не сказал мне? Чего ждал? Нет, он мне не врал. Скрывать что-то или врать – это разные вещи или одно и то же? Что еще он утаивает от меня? К примеру, если бы я покупала квартиру в Черемушках, я бы вряд ли смогла так долго молчать.

Он тебя проверял.

– Мне не нравится выражение этого лица, – пробормотал Игорь, глядя на меня. Мысль была так горяча, что обожгла и немедленно оставила след от ожога. Я часто дышала и смотрела на него как баран на новые ворота. Он меня проверял. Решал, подхожу ему или нет?

– А само лицо? Как тебе само мое лицо? – спросила я, наконец обретая дар речи. Голос был тихим, от обычного его осталось процентов десять.

– Само лицо очень даже нравится. Но вот мысли, которые бродят сейчас в этой умной голове, нет. Я боюсь, ты снова будешь придавать вещам большее значение, чем они того стоят. Посмотри на меня, Фая. Ты сегодня сама не своя. Что-то произошло? – Его зеленые глаза искрились и излучали тепло. Когда Игорь был рядом, когда смотрел на меня так, я не хотела больше ничего, только бы все было как есть, и чтобы он был близко, еще ближе. Я знала все про то, что есть такие чувства. Игры природы, жесткая рука эволюции, бросающая нас друг к другу, привязывающая невидимыми канатами из гормонов, химии и магии. Это не имело никакого значения, потому что в данный момент это не было теорией или исследованием, это происходило со мной – здесь и сейчас. Знание – сила, но не в случае, когда «тебя проверяли». Чего еще можно ждать от человека, который владеет таким самообладанием? Характер нордический, холодный. Что я могу ему сказать?

– Все в порядке, – пробормотала я. – Отличный выбор.

– Ты о чем?

– Как о чем? О квартире, конечно. Наверное, очень дорого. В таком-то месте. С таким-то забором! – Что-то неуправляемое зарождалось во мне, какой-то неуловимый протест.

– У меня хороший кредит, это было одним из условий, на которых я пришел на работу в нашу контору.

– Поразительно, как по-разному зарабатывают психологи, – заметила я, отчего-то недовольным тоном, происхождения которого даже сама не могла понять. Разве только мне за сестру обидно? Моя беременная сестрица тоже консультировала людей, но доходов от этого ей едва хватало, чтобы сводить концы с концами. Все потому, что у нее нет всех этих крутых дипломов, медицинского образования, а главное, этой представительной внешности, которая сама по себе уже мотивирует на успех. Неудивительно, что крупные корпорации предпочитают…

– Знаешь, я не готов бесконечно извиняться за то, что купил квартиру, и за то, что зарабатываю хорошие деньги. Если ты считаешь, что это – повод для скандала, значит, тебе просто нужен скандал.

– Вовсе не нужен мне скандал, – возмутилась я. – С чего ты взял? Думаешь, видишь меня насквозь? Не следует всех людей стричь под одну гребенку. У меня нет никаких вопросов ни к тебе, ни к твоей зарплате, ни к этой чертовой квартире. – Последнее я сказала, одновременно пнув пустую пачку из-под сигарет, которую кто-то оставил на обочине.

– Ага. Никаких вопросов, значит, – сухо кивнул Игорь. – Тогда поехали домой. – И он развернулся от меня, быстро, по-деловому пошел к машине. Я стояла и смотрела на остов будущего дома, его уже почти полностью сформированный скелет. Мы будем здесь жить? Не знаю, не знаю. Мне бы до утра дотянуть.

Мы доехали до дома в молчании, и не в той комфортной тишине, которая бывает, когда два усталых человека просто едут вместе домой, а в напряжении, обиженные друг на друга. Я понимала, что веду себя нелепо, по-детски придираюсь ко всякой ерунде, но мне не хотелось быть разумной. Я не знала, что влюбилась в мужчину, который умеет молчать так естественно и комфортно, что бог его знает, что еще ему удается так же хорошо. Лгать? Манипулировать? Навязывать свое мнение? Я хмуро забилась в кресло около письменного стола у окна, достала королевский ноутбук. Нет лучшего способа отвлечься от непрошеных мыслей, чем погрузиться в работу. Стройные колонки данных загрузки действуют на меня, как сильнодействующее лекарство, и уже через десять минут я целиком в процессе. Сейчас моя задача – вручную перелопатить море реестровых файлов в самых разных местах и попытаться отловить нелогичные временные файлы, а также лишние файлы общих библиотек. Звучит, как простой геморрой, и на деле – жуть, тьма и кошмар. Работа как раз для девушек, пытающихся игнорировать своих мужчин за то, что те купили квартиры, а им не сказали.

– Ого! – услышала я из-за спины. – Ничего себе, теперь их двое?

– Что?

– Тебе, Ромашка, уже недостаточно одного ноутбука, ты работаешь сразу на двух? – Я рассеянно скользнула взглядом по столу. Да, картинка была забавной, не поспоришь. Два ноутбука стояли рядом, как два брата-близнеца. Та же расцветка, одинаковый размер, дизайн один в один, что неудивительно, так как второй ноутбук покупался в качестве замены первому, залитому мною кофе (предположительно потому что на самом деле его залила кофе вовсе не я). То, что обе машины сразу оказались на моем (вернее, апрелевском) письменном столе, было чистой случайностью.

– Настоящие профессионалы, они как Юлий Цезарь, им нужно решать несколько вопросов сразу. Мне бы еще дополнительную пару рук, – ответила я. – Я была бы как Будда Гаутама.

– Между прочим, к слову о нескольких задачах сразу. Ученые исследовали этот вопрос и выяснили, что на самом деле человек не решает несколько задач сразу. В лучшем случае его мозг очень быстро переключается между двумя вопросами, туда-обратно.

– А в худшем случае? – полюбопытствовала я.

– В худшем он переключается медленно и теряет по дороге данные. И хотя исследования показали, что способность к переключению можно улучшить тренировками, в целом multitasking – неэффективная практика, особенно когда речь идет о работе со сложными научными или творческими задачами. Последовательное выполнение куда более эффективно.

– Это ты мне сейчас кусок со своего тренинга провел? – хмыкнула я. – Имей в виду, «Муравейник» тебе это не оплатит. «Муравейник» не считает, что меня нужно дополнительно мотивировать. И стремление к успеху во мне развивать не нужно, а то, не дай бог, я пойму, какой изматывающей, скучной и однообразной работой занимаюсь.

– Так бросай, – легко предложил Игорь. Я вытаращилась на него в ужасе. Что ж такое? Сегодня он показал мне квартиру и предложил бросить работу, а завтра предложит рожать и сидеть дома? Я – жена? Я – мать? Я – паникую!

– Файка, бросай свои ноутбуки и иди ко мне! – расхохотался Игорь. – Я имел в виду только сегодняшний вечер, но всегда хорошо знать, что думает твоя любимая женщина о возможных перспективах.

– Любимая женщина? – переспросила я. Игорь горько кивнул и развел руками. Теплая волна счастья накатила, смывая раздражение, усталость и страх. Игорь подошел ко мне, взялся за спинку компьютерного кресла на колесиках и покатил меня по комнате. Молча, без разговоров и с серьезным лицом он доставил меня до кровати, где буквально вытряхнул из кресла на матрас. Я смеялась, визжала и выворачивалась, пытаясь (делая вид) вернуться в работу, но Игорь не дал мне выбраться из его рук. Что ж, не очень-то и хотелось. Он уснул поздно, усталый и продолжая меня обнимать. Я ничего не могла поделать, глупая улыбка, я никак не могла убрать ее с лица. Просто лежала, смотрела какой-то документальный фильм о генетических исследованиях и пыталась убедить себя больше никогда, никогда не думать об этой дурацкой квартире. Ну, купил. Молодец. Разве не глупо в самом деле спорить, когда мужчина покупает квартиру. Какие могут быть вопросы?

Вопросы у меня были, но я – умница дочка – смогла запихнуть их так далеко в своем подсознании, что снаружи их не было видно.

А потом, в двенадцать тридцать, экран ноутбука Черной Королевы неожиданно вспыхнул холодным светом. Я поднялась, хотела было подойти к нему, посмотреть, какой процесс, какая команда активировала компьютер, когда вдруг очень остро осознала, что стою посреди комнаты совершенно голая и кто-то, возможно, смотрит на меня прямо сейчас через видеокамеру на крышке машины. Смотрит и рыдает от того, насколько не Черная я Королева. Сплошное разочарование для усталого сталкера. Кто бы это мог быть, интересно. Какой-нибудь старый любовник? Или молодой коллега? Может быть, это был тот самый настойчивый, навязчивый Кирилл, что постоянно звонил Оксане Павловне. Кто бы там ни был по ту сторону экрана, я не желала, чтобы какой-нибудь извращенец видел меня голой. Еще не хватало!

* * *

Итак, все было очень плохо – на сей раз вполне официально. С компьютером моей начальницы определенно происходила какая-то неведомая муть, а я так и не смогла установить, что именно там творится, в дебрях мегабайтов. А ведь Черная Королева в меня верила, и теперь мне предстоит развести руками, предложить ей переустановить операционную систему полностью – в очередной раз – и надеяться, что тот, кто пролез в ее компьютер однажды, не сможет это повторить. Вряд ли все это пойдет на пользу моей карьере.

В таком случае как же хорошо, что мне на карьеру наплевать.

– Что ты имеешь в виду? – удивленно переспросила меня Машка, заполняя пространство вокруг меня ароматным паром. На сей раз вишня, аромат, крайне неидентичный натуральному. Брр, гадость.

– Я имею в виду, что я тупая, как… как человек, который не может толком придумать аналогию для слова «тупая». Я просидела за ноутбуком Королевы вчера весь день, сегодня всю ночь до утра. Ну, почти всю ночь, с некоторыми перерывами.

– Ага, – ухмыльнулась Маша. – С перерывами. Я так понимаю, не курить ты выбегала, ты ж некурящая. Значит, тебе наплевать на карьеру. С каких это пор?

– Да я всегда была довольно-таки равнодушна… – начала было я, но Машка так выразительно фыркнула, что я невольно заткнулась.

– Кому ты рассказываешь. К своим почти уже двадцати восьми годам ты ни о чем больше толком и не думала, как о своей карьере.

– Если я не встречалась с каждым попадающим в мой радиус мужиком, это вовсе не значит, что я занималась карьерой, – обиженно возразила я. – Карьера – это у Черной Королевы, когда тебе еще нет тридцати, а ты уже возглавляешь какой-нибудь дурацкий IT-отдел крупного холдинга. Карьера – это когда у человека есть деньги на ипотеку. Карьера – это когда у тебя в расписании нет свободного места, чтобы впихнуть визит к стоматологу, поэтому стоматолог едет к тебе и смотрит на твои прекрасные, вполне возможно, фарфоровые зубы прямо в твоем автомобиле с шофером. Карьера у Вити Постникова, и это понятно по его костюмам.

– Карьера у твоего Малдера, да? – хмыкнула Маша.

– Ну да, у него тоже. А у меня ничего.

– Слушай, а почему вообще для тебя так это важно – доказать мне, что ты не состоялась ни в чем. Можно подумать, я кровно обидела тебя, обвинив в том, что ты где-то хоть в чем-то добилась успеха?

– Не знаю, – удивленно пожала плечами я. – Правда, не знаю. Может быть, я боюсь падать?

– Знаешь, твой жизненный путь – это как нижняя полка плацкартного вагона. Если ты и упадешь, то ушибиться больно все равно не получится.

– Вот! – воскликнула я, вяло отмахиваясь от вишневого дыма. – Видишь, ты можешь найти хорошее сравнение, а я – нет. О чем это говорит?

– Да ни о чем это не говорит, кроме того, что ты как дура не спала всю ночь, гоняясь за призраками в компьютере своей Снежной Королевы.

– Не Снежной, а Черной, – поправила ее я. – Вот что я ей теперь скажу?

– А ничего не говори. Вообще чего плохого в том, что за ней кто-то подсматривает по ночам? Знаешь, как говорят – красивые женщины всегда несчастны. Может, это ее судьба – этот хакер твой. Хоть личную жизнь устроит. А то ведь как статуя в музее. – Машка театрально вздохнула. – Красивая, холодная и одинокая.

– Судьба? Быть зарезанной маньяком?

– Если бы меня кто-то так хотел, я бы этим человеком не разбрасывалась. Подглядывать по ночам, м-м-м, прямо эротично.

– Ты сбрендила! – рассмеялась я.

– Ага, – не стала спорить Машка. – А все почему? Раньше у меня хоть мечта была, я мечтала согревать очаг нашему Кренделю. А теперь ни мечты, ни Кренделя. И только Панночка в бухгалтерии все время сбрасывает чьи-то звонки и краснеет. Но мы все знаем, что звонит ей Витя Постников.

– Постников и Панночка! Это прямо как инцест, – передернуло от омерзения меня. Я с одинаковой брезгливостью не любила обоих.

– Ну вот да. И ведь Панночка – замужняя женщина, между прочим!

– Слушай, а ты не знаешь, кто у нас в руководстве Кирилл? – спросила я, неожиданно даже для самой себя. Машка некоторое время задумчиво переваривала мой вопрос.

– Нет, ну ты как спросишь! – возмутилась в конце концов она. – Кирилл? Просто Кирилл? В каком именно руководстве, у нас тут ведь руководства – как грязи. В руководстве всего холдинга или какого-то определенного отделения? В каком отделе? Хотя бы тут, в Москве, или в Нефтеюганске? В какой хотя бы сфере? И зачем тебе? Ага, это он, что ли, маньяк-то твой?

– Не мой, королевский. Так, заканчивай вытягивать из меня сплетни. Я сама ничего не знаю точно. Черная Королева, она ведь ничего толком не рассказывает, одни полунамеки, – вздохнула я. Машка дососала свою электронную пыхтелку и принялась подкрашивать губы. После того как из нашего отдела уволили ее большую мечту всей жизни – нашего начальника Кренделева – Машка страдала и присматривалась, присматривалась и страдала. Но макияж делала каждый день, чтобы, как говорится, не упустить.

Я дотащилась до своего рабочего места, серого кубика, отгороженного по бокам перегородками, и выкинула из головы все мысли о маньяках. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Я так решала большинство своих жизненных проблем путем запихивания головы в песок. И хотя от того песка уже давно скрежетало на зубах, а мысль о том, как беззащитны в этой позе другие части моего тельца, не давала покоя, я все равно упорно продолжала так делать. В теплом песке темно и спокойно. Словно ничего не происходит. Я воткнула наушники в телефон, включила музыку и погрузилась в исполнение моих прямых обязанностей – для разнообразия.

Они были всевозможными и хаотичными. Я тестировала программы на предмет конфликтов и ошибок, писала части других программ, решала уже выявленные проблемы, такие как повторяющаяся потеря куска базы данных отдела продаж в подразделении производственного сектора. Я играла в сапера – старого, доброго, надежного. Самое дело для человека, который едет по жизни на нижней полке плацкарта.

– Файка! Эй, очнись! – Лицо моего друга Сашки Гусева мимически отражало то, что он мне пытался прошипеть, но аудиоряд не мог пробиться сквозь ритмы Mando Diao. Я «подвисла», и тогда Сашка пнул меня под столом ногой по голени. Наши столы – смежные, два прямоугольника с одной общей стороной, поэтому технически такой номер вполне исполним. Фактически же – чистое свинство. Удар кроссовком по голени – пребольнейшая штука. Я ойкнула и стащила наушники с ушей. Заводная песня Mando Diao теперь пела у меня на шее.

– Сдурел? – прорычала я и только тут заметила ее – мой дамоклов меч сегодняшнего дня, Черную Королеву. Она стояла чуть поодаль и с интересом разглядывала меня. С увлечением, сути которого я не могла понять. Я – совершенно неинтересный человек, самый скучный, невозможный человек. Но Оксана Павловна смотрела на меня тем самым взглядом, словно пытаясь меня разгадать, просчитать, как судоку.

– Извините, – выдавила я, отбрасывая все еще поющие свою песню наушники. – Я не видела, как вы пришли.

– И не слышали, – хмыкнула Оксана Павловна. – Это я уже и сама поняла.

– Вы по поводу компьютера?

– Вы принесли его?

– Я принесла, да, но… я не уверена, что закончила.

– Вы не уверены? – изумилась она. – Как же так, вы либо закончили, либо НЕ закончили, третьего не дано, и уж кто-кто, а вы, математик, должны это понимать. Разве не так?

– Я не совсем математик, – начала было я, но Оксана Павловна посмотрела на меня таким испепеляющим взглядом, что я тут же заткнулась.

– Идемте со мной, – скомандовала она, и я тут же побежала за ней, как собачка на поводке. По пути я раздумывала над тем, как я бы хотела обладать такой вот царственной походкой и таким вот испепеляющим взглядом. Я бы время от времени смотрела им на Малдера моего Вячеславовича, и он бы не смеялся надо мной постоянно, словно я какой-то клоун.

– А где ноутбук? – удивленно оглядела меня Черная Королева, когда мы уже стояли в дверях ее кабинета.

– Ух, черт, – выпалила я и побежала обратно в зал. Да, определенно бессонницу я переношу все хуже и хуже. Раньше ночами напролет «кодила» и ничего, потом бежала и «кодила» дальше, уже днем. А сейчас все буквально выпадает из головы, стоит не поспать.

Старость – не радость.

– Итак? – грозно вопрошала Оксана Павловна, когда я зашла в ее кабинет, полный чистоты и стекла. Да, вот он – успех. Вот она – карьера. В темно-синем шелковом комбинезоне с белоснежной оторочкой, в туфлях, на которых я бы точно не устояла, упала бы и разбилась – с такой-то высоты, с изящным ожерельем из каких-то черных каменьев, а к ним – перстень и браслет. А у меня даже маникюр не сделан. Да и не люблю я маникюр, ногти цокают по клавиатуре, мешают печатать, «кодить».

– Я хотела попросить вашего разрешения и все-таки показать машинку кому-то еще. Мне не хватает квалификации, а случай сложный. Я ведь не эксперт по хакерским взломам, может быть, я чего-то не знаю. Или появились какие-то новые вирусы или даже типы файлов, которые я просто не умею искать. Хоть я и перетряхнула там каждый байт…

– И ничего не нашли? Разве это плохо? Мне казалось, что отрицательный результат – тоже результат.

– Да, конечно. – Я прикусила губу. – Только вот он не совсем отрицательный. Дело в том, что ночью я фактически наблюдала то, о чем вы говорили.

– Он включился? – Черная Королева сидела спокойно и говорила ровно, не меняя тона, но я заметила, как выпрямилась ее спина – словно она проглотила стальную палку. И глаза. Ее темные глаза расширились от ярости. Я вдруг поняла, что ей не просто интересно, она, естественно, хочет вернуть своему ноутбуку какие-то рабочие характеристики, но… Она в бешенстве. Черная Королева старается скрыть это, но она напугана.

– Да, к сожалению.

– Во сколько? В половине первого ночи? – спросила она, и я поняла, что такие включения происходили не несколько раз, они случались постоянно. Я кивнула, и некоторое время мы сидели молча, переваривая эту короткую, но такую информативную новость. В половине первого ночи какой-то неизвестный подключается к компьютеру моей начальницы, роскошной, красивой, одинокой женщины, а я так и не смогла понять, как именно это происходит.

– Мы можем полностью снести систему и переустановить ее заново. Что бы там ни было, в этом случае оно исчезнет.

– В компьютере – да, – холодно согласилась Черная Королева. С этим я даже поспорить не могла. – Поправьте меня, если я ошибаюсь. Вот как я понимаю ситуацию. Если мы снесем систему, так и не узнав, что происходит, то мы отдадим инициативу в руки хакера. Что мы выиграем в результате? Ничего. Если и есть шанс понять, кто решил нервировать меня таким образом, то только если вы продолжите работать, искать вирус.

– Возможно, – кивнула я. – Если вы разрешите мне привлечь третьих лиц…

– Нет. Никаких третьих лиц.

– Никаких… – эхом повторила я.

– Ищите сами. Пусть будет дольше. Вы меня поняли?

– Да, конечно, – ответила я, хотя совершенно не была в этом уверена. Ничего я не понимала.

– Вы хотите пообедать? – неожиданно спросила Оксана Павловна, и вопрос этот поставил меня в полный тупик.

– Нет-нет, я не голодна.

– Я имею в виду, вы не хотите пойти пообедать. Сейчас? – переспросила Королева, заставив меня серьезно усомниться в моей способности правильно понимать ее вопросы. Чего она хочет узнать?

– Конечно, я могу пообедать, – кивнула я, пытаясь справиться с ощущением, что я захожу на опасную территорию, что я иду по тонкому подтаявшему льду. – Не то чтобы хочу, нет. Я могу еще долго работать и не есть, я в этом смысле довольно-таки хороша. Однажды я работала два дня и две ночи подряд и не ела ничего, кроме сухарей и печенья. Мы писали программу для одной банковской конторы. Аутсорсинг. Но вы не подумайте, я этим занималась еще до того, как устроилась работать сюда, в «Муравейник».

– «Муравейник»?

– В смысле, в наш холдинг. А потом – ни-ни, никаких сторонних проектов.

– Так что насчет обеда? – повторила вопрос она. Я поймала себя на мысли, что не могу найти правильных аналогов смысла ее вопроса. Что именно она хочет узнать? Сколько я ем или как долго могу не есть? Или сколько времени я трачу на обед? Или сколько времени в среднем тратит рядовой персонал на еду? Но я – плохой пример, ничего и никогда не делаю так, как нормальные люди. Могу заглотнуть еду за один миг, даже не отрывая глаз от телефона, а могу сидеть и полчаса возить ложкой по какой-нибудь пшенной каше, пытаясь уговорить себя и заговорить самой себе зубы пользой и здоровьем от этого омерзительного месива. Что именно она у меня спрашивает и с какой целью? Сказать, что с такой работой я на обед не заработала?

– Я… м-м-м… не… или да… или…

– Господи, что с вами не так? – Этот вопрос был мне куда более понятен. Черная Королева смотрела на меня с привычным удивлением посетителя зоопарка.

– Я могу не обедать, – выдала я ответ.

– Да? Это хорошо, конечно, а обедать вы можете? Пойти и пообедать. Кофе выпить. Поговорить. Но если вы «против»… – пожала плечами Оксана Павловна, пока я стояла и смотрела на нее – чистый соляной столп. Никогда – НИКОГДА – в истории предприятия руководитель нашего отдела не звал меня обедать. Да она никогда не подходила даже близко к нашей столовой. Особенно в свете того случая отравления, из-за которого я чуть не угодила на скамью подсудимых. Да что там она – никто из нашего высшего руководства никогда не питался в столовой. Ни Крендель, ни тот пожилой ветеран, что был до него, ни кто-либо другой с «Олимпа». Сашка Гусев не в счет, он – свой парень и к тому же не руководитель, а заместитель – пожизненная карма. Пообедать с Черной Королевой? Даже не знаю. У меня ведь даже бального платья нет. Я не при параде. У меня шлепанцы не начищены. Если б я знала, отбелила бы зубы или там прическу сделала. Эпиляцию. Но Черная Королева смотрела на меня выжидающе. Держи друзей близко, а врагов еще ближе. А начальников – как можно дальше от себя.

И что мне делать? Преломить с ней хлеба? Я кивнула и сглотнула слюну. Во рту было сухо, как в пустыне. Почему она меня позвала? Зачем ей со мной обедать? Чего она хочет? Копает под меня? Да чего под меня копать, если достаточно дунуть – и я опаду, как кленовый лист. Но факт оставался фактом, и Черная Королева рассеянно складывала какие-то мелочи в свою сумочку, убирала бумаги в сейф и созванивалась с кем-то, сообщая, что в ближайший час ее не будет в офисе и чтобы все вопросы переадресовывали ее секретарю. Она планировала со мной обедать. Никакого подвоха. Я ждала его по дороге к лифтам, чувствовала его во взглядах моих коллег, в удивленно приподнятых очках Вани Шарикова, в кривом изгибе одной брови Жорика, в прикрытом ладонью рте Сашки Гусева. Мы шли с Оксаной Павловной, как две почти подруги – рядом, рука об руку. Высокая черноволосая женщина в шикарном темно-синем комбинезоне морской тематики, роскошная, как житель небес, и я – нелепое блондинисто-лохматое чудище лесное, в шлепках и с сухими губами.

У входа в нашу заполненную людьми «кормильню» Оксана Павловна остановилась, словно запаниковав от обилия простых смертных, а затем она спросила меня, нет ли в нашем здании какого-то другого кафе.

– Только вот оно чего, Оксана Павловна, – пробормотала я. – Если уж быть до конца честной, наша столовая вряд ли может претендовать на уютное название «кафе». Кафе и рестораны – по ту сторону забора. Хотите – можем перелезть.

– Перелезть? – усмехнулась Оксана Павловна. Потом она перестала улыбаться и посмотрела на меня с беспокойством. – Вы серьезно?

– Ну, обычно нас выпускают отсюда через двери, но ведь мы не ищем легких путей! – Меня несло, а Оксана Павловна смотрела на меня с той смесью непонимания и удивления, с какой смотрят на дикаря племени мумба-юмба, который все выплясывает странный народный танец на глазах у конкистадоров. Я замолчала, потом извинилась. Потом зачем-то добавила, что со мной это часто бывает.

– Что именно бывает? – невозмутимо поинтересовалась Оксана Павловна. – Когда вы ведете себя так, словно сами напрашиваетесь на неприятности? И на то, чтобы вас снова направили на консультацию к штатному психологу?

– Поразительно! – воскликнула я с невольным восхищением. – Точнее и не скажешь. Неприятности – мое второе имя.

– И я так понимаю, по доброй воле вы не остановитесь, – не столько спросила, сколько просто подвела итог Черная Королева.

– Простите, – снова извинилась я. – Я шучу, пока меня не расстреляют. Но мы пришли. Вот наша трапезная. Жизнь такая, какая она есть.

– Интересное место, – пробормотала Оксана Павловна, переводя взгляд – и тему – на нашу столовую, в которой, откровенно говоря, не было ничего интересного. Желтые стены цвета взбесившегося лимона, стальные трубки длинной витрины, в глубине которой дымились незамысловатые блюда – шницель с квашеной капустой, рагу из говядины, отбивная с яйцом, окрошка, чтобы никто не забывал, что у нас лето. Ни одно из этих блюд не сочеталось с темно-синим шелком, обнимавшим тело Черной Королевы, с ее грациозной, уверенной поступью. Такими пальцами не едят шницель, с таким маникюром не пьют компот. И все же – вот она, не миф, не мираж, стоит рядом со мной и осматривается, как разведчик на вражеской территории. Интересно, что и остальные посетители «кормильни» смотрят на нас удивленно, недружелюбно и с подозрением, словно пытаясь понять, что это мы тут делаем. С проверкой пришли? Ловим тех, кто проводит тут больше времени, чем положено в соответствии с трудовым расписанием?