Электронная библиотека » Татьяна Веденская » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 2 июня 2014, 12:12


Автор книги: Татьяна Веденская


Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава 4
Ну и дура!

Дима Кара ненавидел женщин, и ненавидел он их потому, что они его не любили. Даже когда они любили его – старательно изгибаясь, бросая призывные взгляды из-под пушистых, густо накрашенных ресниц, когда они тяжело дышали – он точно знал, что они любят не его, а те возможности, которые с ним связаны. И за это он ненавидел их еще больше, но это не означало, что он бы не стал пользоваться такой «любовью». Напротив, теперь, когда Кара стал по-настоящему «крутым челом», он предвидел всплеск женского интереса к своей персоне и собирался использовать служебное положение по полной программе.

Но не в этом дело. Не в том, чтобы заняться любовью с очередной мечтательницей о вселенской известности, не в том, чтобы забросить ее ноги выше ее головы и сделать это не раз, не два, а двадцать два раза с двадцатью двумя разными женщинами и разными ногами. Дело было в принципе. Это сучки не хотели Димулю, что бы он ни делал для них, как бы ни старался. Эти чертовы сучки всегда предпочитали таких, как Гриня.

И не потому, вернее, не только потому, что Гришка Ершов был чертовски смазлив – и знал это, и умел подать себя, и широко этим пользовался, – но и потому, что была в нем какая-то легкость, свойственная только молодым, страстным и безответственным мужчинам, и которой не было и в помине в неуклюжем Диме. Все в Диме было не таким, начиная с фамилии, по-тюркски Кара означает – черный. По-русски тоже ничего хорошего. Но бог с ней, с фамилией. Что делать с ростом? С пивным животом, с любовью к еде, к пирожным. Что делать с тем, что краснеешь непроизвольно? Да, не мачо, не мачо. Девушки таких не любят.

Можно было, конечно, убедить себя в том, что Гриню Ершова девушки тоже любят не за красивые глаза, а за звание продюсера, которое всегда действует на женщин магически. Но было бы глупо обманывать самого себя. Гриню любили все. Когда-то и сам Дима Кара был буквально помешан на Грине, хотел на него походить и даже вещи в магазине покупал такие же, как у Грини. Только вот смотрелись они на Диме совершенно иначе. И о том, чтобы влезть на мотоцикл, Дима даже не мечтал. Черный Гринин конь его только пугал. Гриня же смотрелся просто потрясающе, когда подлетал к «Стакану» на этом жутком чудище, снимал блестящий шлем, зачесывал ладонью назад растрепавшиеся темные волосы и поднимался – в кожаной куртке и кожаных штанах. Такой может поразить любую. Кожаный костюм Гриня специально заказывал по Интернету – другого такого ни у кого в Москве не было. Гриня всегда был – чертов модник.

Дима Кара относился к Грише Ершову с чувством, которое называется двойственным. Он очень дорожил отношениями, что сложились между ними, но, с другой стороны, много раз в своей жизни мечтал о том, чтобы Гриня сдох или исчез, чтобы его просто больше не было в его жизни, так было тяжело смотреть на его красивое, потрепанное любовью и деньгами лицо. Когда они сидели в своей приемной и пили виски, а девушки из кожи вон лезли, пытаясь впечатлить этого ублюдка – игнорируя Диму, – он очень хотел убить Гриню, задушить. С другой стороны, как друг, Гриня был очень даже классный. Как босс – несколько хуже. Слишком много спеси, слишком много команд и даже насмешек, и главное… Главное – вот эта бесконечная Гринина уверенность в том, что без него никто никогда не обойдется. Что все только и мечтают, чтобы принять его в свои гостеприимные объятия и отдать ему, молодому победителю, все. Проекты, бюджеты, контакты. И лучших женщин. Он это просто излучал, а люди верили. И шли, и давали все сами, оставалось только подставлять руки. В Гринины красивые, ухоженные руки падало все самое лучшее.

Москвич по рождению, Григорий Ершов уже к тридцати годам имел большую, отделанную идиотическим кирпичом квартиру, в которой мечтали оказаться все девицы «Останкино». Дима Кара, которому все приходилось зарабатывать потом и кровью, смог взять только однушку в Алтуфьево – в ипотеку, до сих пор расплачивается. А Гриня гоняет на «Ямахе». А у Грини в Москве еще и мама и две сестры. И Оксана – любовь всей жизни, которая так удобно замужем, так удобно любит встретиться иногда по старой памяти. Гриня никогда не чувствует себя одиноко. Дима же чувствовал себя одиноко чуть ли не каждый день. И что еще хуже, чувствовал себя человеком второго сорта. Разве это правильно? Нет! Это бесило. Но до недавнего прошлого Дима все-таки поостерегся бы говорить, что он Гриню ненавидит.

А теперь – да. Ненавидел. Всеми силами своей страдающей души. И дело было вовсе не в том, что Гриню больше девушки любят, а в том, что из-за Грини ему, Диме, пришлось совершить подлость. И теперь ему приходилось с этой подлостью каждый день жить. Оглядываться, прикидывать, обливаться холодным потом. А вдруг кто узнает! Вдруг кто догадается! Что тогда будет?!

Но никто не догадался. Даже удивительно, насколько люди бывают слепы – сущие идиоты. Дима теперь только сожалел, что не понял этого раньше. Все продолжали жить, будто ничего не случилось, и никто не проговорился – никто даже не намекнул Грине или кому бы то ни было еще, почему тот вдруг так неожиданно остался без места в новом проекте, который, фактически, был им рожден. И сам Гриня не пришел, не стал разбираться, не хлопал дверьми, не кидал никому в лицо обвинения. Утерся и пошел дальше, счел разборки ниже собственного достоинства.

Достоинство. Что и кому оно дало? Больше всего изумляло Диму – с какой готовностью все поверили в то, что он придумал. Идея осенила его буквально за одну секунду, встала перед его внутренним взором во всей полноте и деталях, и ему не пришлось долго думать и прикидывать. Все сложилось, как мозаика. Гриня часто пенял Диме на то, что тому не хватает креатива, что нужно развивать в себе творческие способности и рождать иногда оригинальные идеи. Что ж, теперь бы Гриня гордился. Если бы узнал.

– А вы уверены? – спросил представитель хозяев Канала, Макс Канаев. И покачал головой с неодобрением и неприятием.

– Но я смогу в полной мере использовать все наши наработанные за годы совместной работы контакты и опыт, – заверил его Дима. – Мы работали вместе десять лет.

– Это же проект Ершова. Даже не знаю, можем ли мы вот так взять и отдать его вам.

– Ну, авторскими правами тут ничего не охраняется, – пожал плечами Дима, мысленно моля господа, чтобы только не начать краснеть.

– Я не об этом, не об этом. Просто… так не делают.

– Я уверен, что Гриша будет делать все возможное, чтобы отрицать то, что я вам передал, – сказал Дима и аккуратно добавил: – Вы же понимаете, что я это сделал только в интересах проекта. Это же серьезный бизнес. Два года, тут требуется некоторая откровенность. А Гриня сейчас, уж извините, думает только о себе. И его можно понять. Но ведь проект пострадает. Неминуемо.

– Это да, – пробормотал Макс. – Это да. Спасибо, что проинформировали. – Канаев был совсем не дурак и отлично понимал, как хочется Диме возглавить такой проект. И, в принципе, это не было невозможным. Дима уже намекнул, что может каким-нибудь удобоваримым образом отблагодарить Канаева, если тот рассмотрит кандидатуру Кары положительно. Канаеву, по большому счету, было все равно. Если не Ершов, то какая разница. Все варианты нехороши, и, в таком случае, Кара ничуть не более плох, чем любой другой. А о том, чтобы брать в существующих обстоятельствах Ершова – не могло быть и речи. Телевидение – жесткий бизнес, и тут никакие слабости не допускаются, чем бы они ни были продиктованы. Иными словами, Ершов был списан со счетов, и вскоре об этом так или иначе знали все, кому положено знать – там, наверху. А внизу все эти кадровые перемены вызывали только вопросы и шум, вполне уместный и допустимый в таких случаях.

– Я крайне сильно заинтересован в этой работе. У меня прямо руки чешутся начать проект. А с Грином я все улажу.

– Так вы уверены? – нахмурился Канаев. Дима Кара не был уверен и на миллиметр. У него даже немного кружилась голова, когда он нес весь этот бред. Но практика показала, что все это было вполне исполнимо. Все поверили, и все молчали. Канаеву нравилось в Диме одно – насколько тот был управляем. А то, что не хватает звезд с неба – время покажет, так ли это важно. У нас звезд и на земле хватает, можно обойтись ими.

– Значит, беретесь? – уточнил Канаев, оговорив с Карой сумму своего отката. Он взял с него на пять процентов больше, чем можно было взять с Ершова, но Гриня, в конце концов, был еще и классным собутыльником. За это ему скидка и давалась.

Новость разнеслась быстро. Официальная версия была именно такой, какую Дима озвучил Грине – руководство канала без объяснения причин отказалось сотрудничать с Ершовым, а заключило контракт с Карой. Правда была спрятана глубоко в сердце Димы Кары и вызывала у него приступы глубокого презрения к самому себе, которое трансформировалось в глухую ненависть к Ершову. Если бы только тот вовремя сумел дать Диме то, что ему было нужно, ничего бы этого не было. И вообще – сам виноват! Разве нет? Если бы Гриня не вел себя так, как он обычно себя ведет, – поверил ли бы хоть кто-то в Димины басни? Нет, конечно. Так что, однозначно, Гриня виноват сам.


Когда Григорий позвонил – голос, как всегда, веселый и пьяный, и как будто ничего не случилось еще несколько часов назад, – сердце Димы Кары сильно и неритмично ухнуло и отозвалось неприятным уколом между лопаток. Неужели теперь так будет всегда? Постоянные нервы на тему того, что правда вскроется? Ну, вскроется, тогда и будем волноваться. Так всегда говорил сам Гриня, но Дима был устроен по-другому, и он не мог беспечно жить в мире, где в любую минуту тебя могли закатать под асфальтовый каток. Гриня мог.

– Слушай, Димуля, можешь сделать кое-что для родной партии? – спросил Гриня, а где-то невдалеке от него послышался неразборчивый женский голос, что-то недовольно бурчавший. Опять с бабой?! Где только он их берет. Чертов бабник!

– Конечно, Гриш, только скажи, – голос против Диминой воли звучал заискивающе. Он откашлялся и спросил более враждебно. – А что нужно?

– У меня дома засела девушка. Не хочет уходить. Хочет переспать с продюсером. Ты у нас теперь – реально крутой продюсер, хочешь, она переспит с тобой? – Дима в отупении остановился посреди останкинского коридора. Невозможно достоверно понять, говорит ли Гриня всерьез или глупо шутит.

– В смысле?

– Ты не мог бы пойти в офис к Бодину и запросить мобильный телефон некоей Саши Бобковой, а потом позвонить ей и пригласить на свое шоу на пробы. Только чтобы она приехала прямо сейчас, а не потом.

– А что я потом буду с ней делать? – опешил Дима.

– Тебе рассказать в деталях? – хмыкнул Грин. Тут неразборчивый женский голос стал разборчивее, красивый, грудной голос с хрипотцой.

– Что за черт, и ты тоже хочешь женщину выгнать? – спросила женщина и несколько истерично расхохоталась.

– Будь хорошей девочкой, и я тебя как-нибудь покатаю на мотоцикле, – ответил Грин в сторону, после чего вернулся к Диме.

– Выручай, Кара.

– А это у тебя кто там с тобой? – спросил он, помедлив.

– Кто – кто? – не понял Грин. – А, это! Это – никто, подрастающее поколение, невоздержанное и грубое. Еще и пьющее к тому же.

– Я буду вам всем мстить! Вас всех надо пороть батогами! – выкрикнула вдруг девушка, на что Грин спокойно ответил ей:

– Будешь-будешь. И мстя твоя будет ужасна. Слушай, Кара, тут такая ситуация, – голос Грина снова приблизился, стал громче и четче. Голос спокойный и даже веселый, без тени сожаления и расстройства. Этот говнюк даже не думал о том, что остался за бортом, что новый грандиозный проект стартует без него. Что бы делал Кара в такой ситуации? Да извелся бы весь от обиды и расстройства. Что делает Грин? Развлекается с кем-то!

– Какая ситуация? Я ничего не понял! – возмутился Димуля. Гриня вздохнул и принялся объясняться.

– Помогай, Димуля. На тебя одна надежда. Эта Бобкова Саша – хорошо хоть ее имя наша бесполезная Галка смогла выяснить – сидит у меня дома и отказывается уходить. Делает вид, что у нас с ней любовь.

– И чего? – опешил Дима.

– Позвони ты этой Бобковой, пусть она поедет к тебе. Главное, чтобы пробы твои случились прямо сейчас. Потом снимешь ее где-нибудь в массовке – она подойдет, я обещаю, и все. А? Ну, пожалуйста, пожалуйста! Бодина, гада, нет, а все это – из-за него. Так, тихо, не падать! – совсем уж не к месту добавил Грин, и только потом Дима запоздало догадался, что последняя фраза предназначалась не ему, а таинственной женщине, которая собиралась «им всем» мстить. Вот такой он, наш Гриня – дома у него одна девушка, а на улице другая, и чтобы одну привести домой, другую надо заставить уйти. Нормально?

– Ладно, давай номер, – нехотя согласился Кара, сам не понимая до конца, зачем он это делает. Может, из чувства вины или по привычке. Или чтобы сохранить иллюзию их дружеских отношений. Но если быть честным, главная причина была в том, что девушки «из-под Грина» всегда были первоклассные, и раз уж так – раз уж есть шанс, что девушка хочет переспать с продюсером, отчего бы этим не воспользоваться.

* * *

– Что же мне с тобой, с дурой, делать! – воскликнул я, вздыхая. Девочка Ира набралась и вела себя совершенно неприлично. Текила еще не закончилась, а я уже знал, что некто по имени Петр, самый лучший и самый прекрасный человек на свете, решил «попробовать» еще раз со своей женой, в связи с чем девочка Ира осталась сама по себе.

– А что они решили попробовать? – ухмыльнулся я, ерничая. – Не думаю, что к их возрасту осталось так уж много вещей, которые они не пробовали. Ему сколько, ты сказала? Сорок?

– Не смей! – выкрикнула Ира. – Ты его совсем не знаешь. Ты и мизинца его не стоишь.

– Это смотря по какому курсу! – обиделся я, но попытался быть выше этого. – Слушай, все женатики такие. Пора бы уже понимать!

– Он совсем другой! – сказала она и снова начала рыдать. Я присел рядом, пытаясь понять, что делать с ней дальше. И потом, чисто по-человечески было ее жалко. Конечно, в то, что этот Петр был действительно самой первой-препервой любовью этой колючки, мне верилось с трудом. Все-таки ей двадцать пять. Большая девочка, хоть и выглядит как маленькая. Но вела она себя именно так, словно ее никогда до этого не бросали. Рыдала, потом огрызалась, потом шептала, что не знает, как будет жить дальше. Когда Оксанка меня бросила – нам было по шестнадцать, и она уезжала в Германию, как нам казалось, навсегда, – меня вот так же трясло. Думал, помру, а не помер. Но переживал долго, больше года. Да и до сих пор такой, как Оксанка, не могу найти. Если б нашел – тут же бы побежал жениться. Нет, это я вру. Жениться – это не для меня.

– Ничего-то ты не понимаешь, детка.

– Сам ты детка! – не замедлила огрызнуться она. Вот она, современная молодежь, никакого воспитания.

– Текилу отдай.

– Сам ты ничего не понимаешь. Женщину не можешь выгнать. Хочешь, я сейчас в три счета твою Сашу-Машу прогоню?

– Спасибо, конечно, но после этого меня в «Стакане» четвертуют.

– В «Стакане»? – Ирина растерянно подняла на меня заплаканные глаза, потом почему-то покосилась на стоящую между нами бутыль.

– Это мы так «Останкино» называем, – пояснил я. Но на смешном, красном от слез лице не появилось и тени понимания. – «Останкино» – это такое место, где снимают почти все программы для телевизора. В простонародье «Стакан». Ты там никогда не была?

– Я и телевизор-то не смотрю, – равнодушно пожала плечами девица, чем потрясла меня до глубины души.

– Прямо как моя мамочка! Что, никогда-никогда? – в полнейшем шоке переспросил я. Ирина выпрямила спину и повернула голову, красиво изогнув шею. Черт, а эта девчонка куда лучше, чем кажется на первый взгляд. Одна пластика чего стоит. Ее, действительно, есть смысл попробовать на камеру. В ирландском килте.

– Никогда. Перевод времени.

– А на что тебе столько времени? Чтобы чужую текилу пить? – ухмыльнулся я.

– А тебе жалко? – она скорчила рожицу и снова вцепилась в бутылку. Если до этого момента у меня не было никаких серьезных претензий к этому богоподобному Петру, то тут мне захотелось надавать ему по морде. Впрочем, не мне негодовать по поводу мужчин, бросивших женщин. Не в тот момент, когда Дима Кара выманивает одну из моей собственной квартиры.


Мы сидели и сидели. Я еще раз поподробнее выяснил все, что касается Ирининого отношения к телевидению, поражаясь этому феномену. Ирина не только не смотрела телевизор сама, но и не хотела в него попасть. Такое я, откровенно, видел впервые. Чтобы молодая, симпатичная девчушка не заводилась от одной только мысли о том, чтобы попозировать перед кучкой неопрятных операторов в наушниках и в тапках.

– А ты, значит, продюсер? – хихикала она. – И что, ты считаешь, что это круто?

– Ну, в общем… Да, а почему нет?

– И в чем крутость? Чего полезного миру ты делаешь?

– Миру – может, и ничего. Зато самому себе делаю массу полезного. И потом, если уж говорить начистоту, у меня работа интересная и творческая. И я могу придумать и показать что-то, а потом люди посмотрят и узнают что-то новое.

– Ну что? Сколько любовников было у Лолиты Милявской? – расхохоталась она. Я надулся. Нет, ну обидно! За отчизну!

– Почему любовников? Мы однажды делали документальный фильм о всех частных галереях России. Очень познавательная программа.

– А про животных вы ничего не делали? – вдруг спросила она. – Про то, как их истребляют?

– А ты что – из Гринписа? – тут же загорелся я. Это было первое, что я узнал об этой девочке помимо того, что она крепко и навсегда влюблена в Петра, который решил взять еще одну попытку. С женой, не с Ириной.

– Я – из Таганрога, – фыркнула она и поежилась. Честно говоря, погода хоть и была хорошей, но не настолько, чтобы торчать весь день на улице. Да и солнце ушло с нашей лавочки, заставив нас зябнуть. Я посмотрел на часы и подумал, что Димуля, наверное, уже выманил Бобкову из дома. Димуля… Можно было бы, конечно, позвонить и узнать, как там у нас дела, но я не очень-то хотел снова слышать его голос.

– Слушай, ладно, пойдем ко мне.

– К тебе?

– У меня еще дома есть текила.

– Я даже не сомневаюсь. И парочка женщин, – Ирина снова хмыкнула и шмыгнула носом.

– Да, и ты обещала мне с ними помочь. Если ты мне не поможешь, я никогда от них не избавлюсь. А ты – это просто бесценный клад для такого, как я.

– Это почему? – моментально насторожилась она.

– Честно говоря, я не так часто встречаю женщин, которые не смотрят телевизоров, не интересуются продюсерами и влюблены в другого. Я могу смело брать тебя с собой и не бояться последствий. С тобой можно просто выпить.

– Глупость какая, – заявила она, но как-то подозрительно послушно встала и пошла за мной. Мы зашли в магазинчик на Алексеевской, где приобрели некоторое количество еды, в том числе совершенно нетипичное количество овощей и фруктов – Ирина настояла.

– А ты никогда не задумывался, что есть животных – это варварство?

– Ну да. Ты еще и вегетарианка, – я хлопнул себя по лбу, перекладывая в тележке все эти яблоки и сливы. Ирина стояла в стороне и думала о чем-то. Или о ком-то. Похоже, что она не сильно горела желанием идти с мной. Я не был ей особенно симпатичен, а голова ее была полна вселенских страданий по Петру. Но ей, видимо, было просто и банально некуда идти, а я уже не казался опасным или враждебным. У нее дома, видимо, тоже имелась своя собственная мина замедленного действия.

– Я бы не хотела, чтобы меня съели, – заметила она..

– А кто ж тебе угрожает?

– Думаешь, корова не испытывает тех же чувств, что и люди? – спросила она и снова задрала свой веснушчатый нос. Я ничего не смог поделать и подумал, что никогда в жизни у меня не было девочки с такими вот веснушками и натуральным, сумасшедшим рыжим цветом волос. Бабник! Доведут меня бабы! Одно было хорошо, это то, что сама Ирина не испытывала ко мне никакого интереса. Это было хорошо, но необычно и немного обидно.

– Никогда не интересовался тем, о чем думают коровы.

– Ни о чем хорошем, когда тебя ведут на убой, – заявила она, пытаясь меня напугать или усовестить. Я же демонстративно достал из холодильника самый большой кусок охлажденного мяса и закрыл глаза, якобы вдыхая его «бесподобный» аромат. Когда я открыл глаза, Ирина смотрела на меня с диким возмущением, и ее зеленые глаза горели самым настоящим огнем. Я улыбнулся и подмигнул ей.

– Ты ужасен, тебе не говорили?

– Послушала бы ты, что обо мне говорят девушки, – рассмеялся я, подталкивая чуть шатающуюся (текила!) девушку в сторону касс.

– Я так понимаю, что у меня вполне могут оказаться шансы послушать, – она тряхнула головкой, и перед моими глазами снова пролетел ярко-золотой вихрь волос. Эх, что ж такое!

– С вас восемь тысяч рублей, – радостно сообщила кассирша. Я порылся в карманах. Кошелек я оставил дома, скрываясь бегством, так что жил на то, что было рассовано по карманам – не так и мало, если покопаться как следует. В заднем кармане джинсов нашлась пятитысячная купюра – хорошо. Во внутреннем кармане моего синего пиджака (классная штука) лежали сто евро, но они мне не могли помочь в простой кассе магазина. В рубашке валялось еще несколько купюр, оставшихся от прошлого похода за текилой. Я рассеянно пересчитал их и сунул кассирше. Где-то еще должна была быть кредитная карта – скорее всего, осталась в другом пиджаке. Привычка таскать деньги во всех карманах тоже появилась в «Стакане», когда вечно нужно было куда-то идти по нашим бесконечным коридорам и лестницам, и лень было таскать с собой всюду портфель. Теперь вот зато всегда можно найти средства к пропитанию, просто поковырявшись в одежде.

– Ваша сдача, – снова расплылась в улыбке кассирша. Я забрал какие-то бумажки и затолкал их обратно в карманы. Только тут я заметил, что Ирина смотрит на меня каким-то странным взглядом. Испуг напополам с изумлением.

– Что-то не так? – спросил я, но она только покачала головой. Потом все-таки решилась и спросила:

– А что тут стоило таких ужасных денег? Я на такую сумму могу месяц жить!

– Ну, это не в Москве, – заверил ее я.

– Но ты же почти ничего не купил, Григорий Александрович. Или это так дорого берут за мясо трупов?

– Мясо трупов? Фу, какие выражения! Так и будешь меня по имени-отчеству звать? – разозлился я.

– А почему нет? Ты же меня явно намного старше?

– Так и Петр тебя тоже намного старше! – возмутился я, вываливаясь из магазина. – Ты же его, небось, по имени-отчеству не зовешь.

– Вот ты гад! – моментально нахохлилась Ирина.

– Ладно, ладно, не злись. Мне просто не нравится, когда меня так зовут. Мне кажется, что меня это старит.

– А ты хочешь быть вечно молодым?

– И вечно пьяным, – кивнул я и осклабился. – Кстати, большая часть этого счета была выставлена нам за спиртное. Я всякую гадость не пью.

– Зато ты всякую гадость ешь.

– Так, хватит! Давай-ка не умничай, а двигай ножками. А то я тебя сейчас заставлю это мясо и готовить.

– Ни за что! – Ирина даже покраснела от такого предположения, что она, при каких бы то ни было обстоятельствах, будет готовить мясо. – Готовь его сам.

– Тебе никогда не говорили, что ты фотогенична?

– Даже не думай! – пригрозила она, в то время как я открывал дверь в свой родной подъезд, полный страха перед Сашей-Машей, в уходе которой я совершенно не был уверен.

– Ну, прошу, мой «текильный брат». Проходи.

– Значит, тут ты живешь, Григорий Александрович. – Ирина на секунду задержалась у порога, а потом спокойно вошла в дом, кстати, к совершенно незнакомому, по сути, мужчине, который предложил ей всего-навсего фруктовый стол, выпивку и кров. А мало ли что, вдруг подумалось мне. А если бы я не был таким вот честным и благородным, какой я есть. А мало ли, у меня были бы какие-то другие, дурные намерения. Между прочим, не могу сказать, что их у меня вовсе нет. Во всяком случае, я получаю определенное удовольствие от одной только возможности созерцать, как естественно и порывисто движется моя Ирина, с грацией дикой кошки. Этот Петр – все-таки шельма, отхватить такую девчонку и «пытаться» что-то там с женой.

Нет, я совершенно не уверен в целомудрии и честности своих намерений, но Ирина, спокойная, как вода, влилась в мой дом без тени страха и недоверия. Мне бы хотелось думать, что это оттого, что я произвожу такое вот положительное впечатление на девушек. Но все-таки должен заметить, что такое поведение – опасно, очень опасно. Мало ли кто мог оказаться на моем месте. Подумаешь, бросил вас какой-то там Петр. Нельзя же идти к кому попало в дом. Ну нельзя же быть такими дурами!


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 3 Оценок: 8

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации