Текст книги "Сестра Смерти. Часть вторая. Обрести себя"

Глава 28. Последствия захвата

Ну и кто победил? По мне так никто. С насилием часто так бывает: каждый пытается хоть на ничью вытянуть, а в итоге проигрывают все.

И. Уэлш

На столе Артура звонил мобильный телефон. Тот самый, секретный, нигде не учтенный, купленный с рук у какого-то выходца из Средней Азии, который мужчина использовал только для связи со своей новой «гвардией» и иногда для «одноразовых» посторонних звонков. Телефон надрывался уже долго, но что-то мешало Артуру принять звонок. Он и сам не понимал, что именно. «Это нервы, – сказал он себе. – Прекрати психовать и ответь. А вдруг это хорошие новости, для разнообразия? Вдруг эта строптивая девка наконец призналась, где прячет голову? Это же будет праздник!» Кое-как убедив себя, мужчина все-таки нажал на кнопку приема и в следующие несколько секунд успел пожалеть, что не послушал свою интуицию.

– Алло! – Голос в трубке был обычным мужским, без каких-либо заметных особенностей, но вот интонации сразу насторожили. – Говорит майор милиции Северинов. Назовите себя.

«Ага, сейчас, – подумал Артур и отключил прием. – Майор милиции, значит? Ну-ну. Опять эти дятлы провалили задание? И эта группа тоже мимо? Черт! А ведь должны были справиться, опытные же парни!»

Он вытащил из аппарата sim-карту, сломал ее резким движением пальцев, потом пробежался до туалета и утопил ее останки в унитазе, нажав на слив несколько раз. Пользуясь случаем, умылся над раковиной холодной водой, смочил волосы, внимательно посмотрел на свое отражение. Пришел к выводу, что выглядит немногим лучше того материала, который встает с его стола после завершения очередного опыта. Да что за чертовщина такая? Столько работы, столько бессонных ночей, расчетов, проб – и все впустую, получается? Так или иначе, но почти все те, кого ему удалось вернуть, были с дефектами. Нет, точно Самад что-то от него скрыл, но вот что?

– Мне позарез нужна его голова, – пожаловался он своему отражению. Отражение смотрело вопросительно, у него ответов тоже не было.

Вернувшись в кабинет, Артур заглянул в записную книжку и набрал на клавиатуре городского телефона номер одного из своих людей в верхушке областной милиции. Нужно было понимать, насколько встряли его бойцы на этот раз и что можно с этим сделать. Мужчина ответил раздраженно – похоже, его оторвали от какого-то важного дела.

– Я понял Вас, Артур Альбертович, – с неохотой сказал он, выслушав просьбу. – Я все выясню и перезвоню Вам, как только у меня будет информация. – Он сделал короткую паузу, в трубке где-то далеко послышался невнятный голос – кажется, тоже мужской. – Кстати, Ваш предыдущий вопрос решился наилучшим образом, нам даже не пришлось участвовать.

– Это как? – не понял Винс.

Его собеседник промолчал, потом уклончиво и немного укоризненно ответил:

– Вы же понимаете, что это не телефонный разговор.

– Понимаю. И как же мне узнать подробности?

– Я позвоню Вам и сообщу, когда мы сможем увидеться лично.

Артур понимал, к чему такие сложности, но от всего этого у него уже болела голова. Хотелось забыть обо всем, все уничтожить, сменить лицо и имя и раствориться где-нибудь на просторах необъятного земного шара.

– Хорошо. Я жду Вашего звонка по поводу моих ребят.

В ожидании он еще раз просмотрел результаты анализов «взбесившихся» парней-возвращенцев. Ничего сверхъестественного, вопреки ожиданиям ни он, ни его спецы – биологи и медики – найти не смогли. Неровный уровень гормонов вполне вписывался в картину адаптации, такое наблюдалось у всех. Кровь восстановилась хорошо, органы и системы, как показало запрошенное им экспресс-обследование, тоже работали в пределах нормы для возвращенного «материала». Понимая, что сам он в этом далеко не лучший специалист, Артур посадил за анализ результатов нескольких спецов, но и они ничего криминального не обнаружили. Собственно, и сейчас он не смог увидеть ничего, чтобы могло объяснить такую реакцию возвращенных. И это злило.

Когда снова зазвонил мобильный, профессор Винс уже успел дойти до нужной кондиции.

– Артур Альбертович, это я, – сказали в трубке, и он понял, кто именно был этот «я». – Есть новости.

– Вы можете сказать это по телефону?

– Только в общих чертах. Но могу встретиться с Вами на обычном месте через час. Что предпочитаете? Все и сразу или по частям?

– Давайте по частям.

– Хорошо. – Слышно было, как собеседник зашуршал бумажками. – Несколько часов назад произошел странный захват заложников в самом центре города. В одно небольшое издательство ворвались люди с оружием, стали выдвигать непонятные требования, угрожать персоналу. Убили двоих, еще несколько человек подверглись издевательствам и насилию…

– И? – Винс закусил губу в волнении и нетерпении. Он знал, о чем шла речь, но интересовал его в большей степени конец истории, чем начало. Скольких человек из его «гвардии» милиция захватила живыми, есть ли погибшие?

– Кто-то из друзей сотрудников, непонятно как узнавший о захвате, вызвал милицию, за ними подтянулись ребята из ФСБ…

При упоминании этой организации Артур едва не проглотил собственный язык. Нужно было догадаться, что захват заложников – это по их части. И что теперь будет? Если проговорится хоть один, Винса прижмут по-крупному, даже покровители вряд ли помогут. Хотя…

– Чем все закончилось? Есть ли потери среди нападавших? – перебил он.

Показалось или мужчина на том конце засмеялся?

– Стопроцентные.

– Это как? – Опешивший Артур не сразу понял, что услышал.

– А как есть. Все погибли.

– Их застрелили при захвате?

Еще одна пауза, в которой снова динамик заполнило шуршание бумаги.

– А это я Вам расскажу при личной встрече.

– Хорошо, я выезжаю. До свидания!

– До свидания! Я жду Вас.

– Самад… Самад… – неразборчиво шептала пересохшими губами Лима.

Она спала, ей ввели внушительную дозу снотворного, противорвотного, противосудорожного и еще неизвестно чего, чтобы измученный организм мог сберечь драгоценные крупицы сил и направить их на излечение. Сначала девушку хотели определить в общую палату на восемь человек, но потом, пока ее осматривали и обследовали, Панов повис на телефоне в холле и через знакомых нашел других знакомых, кто напрямую знал главврача второй городской больницы, куда девушку привезли по «скорой помощи». Нашлась отдельная одноместная палата. Когда подтянулся Леднев с несколькими ребятами и сотрудники милиции, пришлось сделать еще пару звонков, и разрешение на дежурство у палаты и внизу, в приемном, было получено. Парни Алексея брали эту ответственность на себя, дублируя поставленного у палаты милиционера. Алексей нашел с Виктором общий язык, неожиданно для них обоих, – их сплотила общая беда, – и Панов, глядя на этого замкнутого и бесстрастного мужика, уже не сомневался в том, что тот искренне перешел на их сторону. Когда подтянулись забравшие себе это странное дело ФСБшники с желанием побеседовать с потерпевшей, против них фронтом встали и Панов, и Леднев, и дежурный врач, принявший больную.

– Ее сейчас будить нельзя, – сказал, как отрезал, он. – Отложите все вопросы как минимум до завтра. Девушка должна отдохнуть. Ее голове очень досталось, и я не исключаю возможность осложнений.

– Вы понимаете, о чем идет речь? Это же террористическая угроза, возможно прямое влияние исламских боевиков… – начал было один из недавно прибывших, но врач его остановил.

– Боюсь, это вы не понимаете. У нее в любой момент может случиться инсульт. Ее может парализовать, она может потерять речь или память. И тогда никаких показаний вам из нее не вытянуть.

– Тогда тем более нужно разговаривать сейчас!

– Не нужно. – Видно было, что доктора этот разговор уже раздражает. – Если вы не дадите ей поспать, она и умереть вполне может. Вы считаете, эта цена адекватна? У вас что, нет других свидетелей, не у кого взять информацию? Мне рассказали, там было полно народа, и все в вашем распоряжении. К нам нескольких привезли, но никто не пострадал так сильно, как эта бедняжка. По крайней мере, по нашей части. Так что дайте ей отдохнуть. Я обещаю вам, что пропущу вас поговорить с ней, как только это станет возможно.

Мужчины в штатском посовещались, сбившись в кучку, потом согласились с доводами медика и на всякий случай оставили еще и своего сотрудника, вдобавок к уже дежурившим возле палаты Ворониной двоим. «Третьим будешь?» – тихо прокомментировал Леднев, так что его услышал только Панов и тоже улыбнулся.

Виктору пришлось ненадолго уехать. Он взял в квартире Лимы ее документы и собрал предметы первой необходимости, не очень уверенный в том, что взял именно то, что нужно. Потом подумал, что, если что, тетя Соня сможет проверить и доложить недостающее. Самое сложное было после – заехать к ней на работу и осторожно подготовить к тому, что ждало ее в больнице. Женщина мужественно выслушала его, почти не меняя выражения лица, и только пару минут спустя, когда он уже аккуратно, осторожно подбирая слова, рассказывал ей о возможных последствиях, расплакалась.

– Лимочка, девочка моя, за что?

Обняв женщину, Панов погладил ее по голове.

– Теть Сонь, не нужно плакать. Лиме плохо, но мы нашли знакомых, ее держат на особом счету, за ней ухаживают, следят, ее вылечат.

Позволив себе несколько секунд слабости, София Сергеевна вздохнула, вытерла слезы и решительно поднялась.

– Подожди меня на улице, Витя, – попросила она. – Я выйду через пару минут, нужно отпроситься.

Теперь, несколько часов спустя, женщина сидела у постели своей дочери, время от времени вытирала слезы платком и беззвучно молилась. Как она поняла из объяснения врача, медики делали все, что было в их силах, а она сама только и могла, что просить Бога помочь, спасти ее неугомонную дочь, впутавшуюся в какую-то мутную историю. И она никак не могла понять, что за странное слово постоянно шепчет во сне Лима. «Сломать?» Что сломать? Ей самой что-то сломали? Да вроде бы нет. За исключением носа, все было целым, даже врачи удивились. А нос не беда, он и так у нее не был слишком правильным. Срастется, не испортит красоты. Лишь бы только выжила, лишь бы поправилась…

Медсестра тронула ее за плечо.

– Вы бы отдохнули немного, что ли. Она еще долго проспит, мы хорошее снотворное вкололи.

– Спасибо. – София Сергеевна подняла глаза на женщину в белом халате, чуть моложе нее самой. – Я посижу. Мне все время кажется, что если я хоть на минуту глаза закрою, она в это время умрет.

– Даже не думайте об этом. Никто не умрет. Она не так сильно пострадала.

– А доктор…

– Доктор всего лишь перестраховывается. И прикрывает Вашу дочь, чтобы она могла отдохнуть, иначе ее бы милиция разговорами замучила, да и ФСБшники в покое бы не оставили.

София Сергеевна шумно выдохнула, испугалась громкости звука и задержала дыхание.

– Это правда? Она не умрет?

Медсестра присела рядом на корточки, заглянула в лицо, накрыла лежащие на коленях руки своими.

– Я давно работаю в неврологии. Поверьте мне. Врачи у нас хорошие, поставят Вашу девочку на ноги. Сейчас ей просто нужно отдохнуть как следует и ни о чем не думать, ничего не вспоминать, ничего не бояться. – Лицо женщины выражало сочувствие. – Я даже представить боюсь, что пришлось пережить Вашей дочери и ее коллегам, такой ужас! Мы по телевизору смотрим про захваты заложников, теракты, войну, а они все это увидели вживую, прошли через такие испытания… И ведь мы же никогда бы не подумали, что в нашем городе такое возможно! Где война – и где мы!

Мама Лимы только головой кивала. Женщина в белом проговаривала то, что она сама обдумывала все это время. Всегда кажется, что страхи и ужасы случаются где-то далеко, с кем-то другим, но не с тобой, не с твоими близкими, родными. Мы уверены, что бессмертны, что нас никогда не коснется ужас смертельной угрозы, насилия, боли… А потом, когда что-то происходит, мы оказываемся беззащитны, потому что не можем поверить в реальность происходящего, впадаем в ступор, не знаем, что можем и должны сделать. Что же делала ее девочка, стоя перед террористами, как вела себя, раз ее так избили? София Сергеевна сдержала снова рвущиеся наружу слезы, зажала рот рукой, испуганно посмотрела на женщину рядом.

– Я никак не могу понять, за что? – прошептала она. – Что Лима могла им сделать? Что могли сделать ее коллеги? У них же почти полностью женский коллектив! И кем надо быть, чтобы издеваться над женщинами?

– Это просто моральные уроды, – с дрожью в голосе произнесла медсестра и встала, сочувственно погладив ее по плечу. – Для них ничего человеческого нет. И тут неважно, что сделали или не сделали Ваша дочь и ее сотрудницы. От них ничего не зависело. – Она постояла немного молча, выравнивая дыхание, потом добавила: – Не нужно сейчас думать о плохом. Вы лучше отдохните. Вам нужно быть сильной и помочь Вашей дочке, когда она придет в себя.

– Хорошо, я попробую.

Но до утра женщине так и не удалось сомкнуть глаз. Она все прислушивалась к сбивчивому дыханию дочери, время от времени протирала ее покрытый капельками пота лоб, следила за капельницами и думала. Хорошо, что Юра в командировке, он хоть какое-то время не узнает о случившемся кошмаре. А когда вернется, возможно, уже что-то решится, будет ясно, какими станут последствия, как быстро Лима пойдет на поправку.

И все-таки что же она так боится сломать?

Утро застало Артура в рабочем кабинете, как частенько в последнее время. Взъерошенный, в расстегнутой, с темными пятнами пота рубашке, он сидел за столом, заваленным бумагами, заставленным пустыми чашками из-под кофе, и в который раз черкал на очередном листе так и не прояснявшие ничего расчеты. Он понимал, что упускает что-то важное, но не видел, что именно. Процедуры возвращения, которые он проводил в последнее время, уже после исчезновения головы Самада, давали, как оказалось, совсем не те результаты, на которые он рассчитывал. Это не пугало, но заставляло задуматься о собственной компетенции, а заодно и об уровне тех ученых, что работали в лаборатории. Почему у Хаджи был очень низкий процент неудачных процедур? Ведь он же, по сути, делал то же самое, что сейчас пытался воспроизвести Артур, с теми же исходными, материалами, формулами, даже сотрудниками… Что не так-то?

Мужчина раздраженно бросил ручку на стол и потер усталые глаза ладонями. Хорошо бы поспать, но спать некогда. На пятки уже наступают обстоятельства и люди, нужны результаты, причем именно такие, которых от него ждут. Только вот как их получить? И где эта распроклятая голова? Он уже триста раз пожалел, что вернул Самада именно по этой технологии, захотел, дурак, испытать теорию «пульта» на ее создателе и основном разработчике. Судя по тому, каким получилось «тело», и сама голова, должно быть, нормальной не была. И только демоны знают, где ее сейчас носит. А ведь если кто-то и знает, почему теперешние опыты терпят фиаско, то только она. То есть он. Друг, товарищ и, мать его так, соратник. Бессребренник. Борец за идею мира во всем мире и вечной жизни. Чего ему так далась эта верность? Согласился бы на щедрое предложение Самченко, когда Артур его ему передал, так и был бы сейчас жив и здоров, клепали бы они этих возвращенцев, как горячие пирожки, и деньги переводили на какие-нибудь Каймановы острова каждую неделю с несколькими нулями… Так нет же, правильный, хорошо воспитанный, честный до мозга костей! Как будто не понимал, какую власть держит в руках!

– Где же ты, голова бестолковая, черт бы тебя побрал? – произнес Артур вслух, снова потирая укушенную бывшим приятелем щеку. – Где тебя искать и как с тобой договариваться, если я тебя целого уговорить не смог?

Он встал и прошел к шкафу, открыл, уныло посмотрел на пустые вешалки – чистая запасная одежда закончилась. Надежда принять душ на работе, переодеться и еще поработать растворилась, как сахар в горячем кофе. Кофе… Надо еще выпить пару чашек, что ли, проснуться как-то… Артур широко зевнул и выругался. Что ж произошло с этими чертовыми возвращенцами, что они все померли, даже не пришлось их зачищать?!

Когда «засланный казачок» из милиции рассказал ему о странной смерти второй группы, направленной в издательство, где работала девушка с необычным именем, Артур сначала не поверил. Такого просто не могло быть. Как так? Только что все были здоровы, сильны, выполняли приказ, который он дал им, а минуту спустя упали замертво, одновременно, словно кто-то повернул невидимый рычаг, отключающий питание всей компании. Как это вообще возможно? На ум сразу пришел недавний казус, когда и первая группа, которую Винс отправил домой к Ворониной и которая попалась в руки милиции, точно так же погибла всем составом по невыясненной причине. Неужели и у них тоже произошел какой-то массовый сбой? Но как вообще возможно такое, чтобы они прекратили свою жизнедеятельность одновременно?

– Тут мне принесли несколько интересных протоколов, где свидетели из издательства говорят, что Ваши парни отключились после того, как эта Воронина пожелала им сдохнуть. – Мужчина заглянул в лежащие перед ним бумаги. – Да, точно, они так и сказали, «сдохнуть».

Артур отпил из стакана ледяной воды – жара была нестерпимой, казалось, что мозги плавятся, а потому и думать отказываются.

– То есть Вы хотите сказать, что мои парни пали жертвой наведенной порчи? – уточнил он.

Собеседник позволил себе слегка улыбнуться.

– Я этого не говорил, – сказал он, – я всего лишь передаю Вам информацию, которая у меня есть. А выводы делайте сами. То ли порча, то ли сглаз, то ли вражеские технологии, то ли луч инопланетян. Главное, что Ваших парней, которых, кстати, уже связали и с предыдущей группой, и с более ранними преступлениями, в которых они засветились, не нужно ни просить, ни заставлять молчать. Они уже никому ничего не скажут, с Вами их никто не свяжет. – Мужчина умолк, внимательно посмотрел на Артура и снова улыбнулся. – Ну, это в том случае, если в арсенале Ваших недругов нет пары-тройки некромантов, которые способны поднять труп и допросить его с пристрастием.

Артур поморщился.

– Откуда у Вас такие познания в сверхъестественном? – спросил он.

Сидящий напротив мужчина тоже отпил глоток воды.

– У меня дочка увлекается всякими фантастиками, фэнтези, мистикой и прочей чертовщиной. И не хочешь – станешь разбираться.

Несколько секунд они играли в гляделки, потом Артур сказал:

– Вы правы, как минимум, в одном – они действительно никому ничего не расскажут. Нам же с Вами проще.

– Баба с возу – кобыле легче, – согласился его визави.

Теперь же Артур сидел, крутил известные данные так и этак и никак не мог понять, почему все происходит именно так, как происходит, и что теперь делать, чтобы было так, как надо ему.

Зазвонил внутренний телефон.

– Да! – резко бросил он, уже не ожидая никаких хороших известий. – Что?

– Артур Альбертович, у нас опять чепэ, – проблеял женский голос в трубке. – Теперь взбесились остальные подопытные. Мы ничего не понимаем…

– И почему меня это не удивляет? – холодно вопросил он и, не дожидаясь ответа, поскольку вопрос изначально был риторическим, бросил трубку на рычаг. Он давно уже не чувствовал себя таким злющим.

На этот раз его сотрудники не стали дожидаться, пока шеф устроит им разнос, а самостоятельно вызвали охрану и зафиксировали взбесившийся «материал» на койках, закрепив для уверенности двойным комплектом ремней. Смотреть, как молодые сильные парни мечутся и пытаются вырваться, рыча при этом, как настоящие дикие животные, было жутковато даже от природы спокойному Артуру. Поневоле возникало ощущение, словно он попал в самый разгар мистического голливудского триллера, и сейчас эти озверевшие зомби вырвутся и кинутся грызть ему горло. Он вздрогнул, усилием воли отогнал наваждение, моргнул, стараясь изменить угол зрения, перезагрузиться и увидеть картинку совсем иным взором. Он тут главный, нужно сохранять свое знаменитое хладнокровие. Хотя, если признаться хотя бы самому себе, сходство с фильмами ужасов определенно присутствовало. И он никогда их не любил.

В какой-то момент в его голове словно вспыхнула лампочка. Он потерял эти партии материала, нужно было признать случившееся. Его умений не хватило, чтобы правильно, качественно вернуть предоставленных ему погибших. Причины он найти не смог, потерял практически всех, и продолжать поддерживать их жизнедеятельность смысла не было – только человеческие ресурсы на это тратить, не получая никакой отдачи. Выход только один. Он поманил к себе рукой старшего смены.

– Весь бракованный материал пустить в расход, – приказал тихо и коротко.

Парень побледнел. При Самаде они ни разу не получали такого приказа. Ни одна партия не вынуждала уничтожить ее, а все зафиксированные ошибки выражались лишь в том, что материал либо вообще не возвращался к жизни, либо, вернувшись, умирал сам, без вмешательства ученых, по той или иной причине – то почки отказывали, то регенерировавшие клетки снова отмирали с нехарактерной для живого организма скоростью, то кровь сворачивалась, однажды даже случился стремительный обширный инфаркт. Убивать же внешне живых людей лабораторные работники были совершенно не приучены.

– Но Артур Альбертович… – начал было подчиненный, но Винс перебил:

– Если не можешь, кишка тонка, подготовь шприцы, я сделаю сам. Но в первый и последний раз, понял? Это не люди, это материал.

Парень сглотнул. Смотреть на его перепуганное лицо было противно, у Артура возникло еще более страстное желание вымыться с мылом несколько раз под самой горячей водой, какую он только сможет выдержать. «Если ты такой нежный и трепетный, какого черта ты приперся в это проект? – подумал он, стараясь не выразить мимикой свои эмоции. – Будто не видел и не понимал, чем тут занимаются. Где вас таких нервных только Самад набрал?»

– Это материал, – повторил он. – Не люди. – Сотрудники смотрели на него, не отрываясь, и он кожей чувствовал их взгляды. – Люди – это мы с вами, не забывайте об этом.

Он не чувствовал ничего, когда вкалывал яд в вену каждому из «бракованных» возвращенцев, разве что облегчение и немного усталость. Понимая, что несколько недель его работы полетели в тартарары, он вместе с тем был рад, что это можно стереть и начать все заново. И пусть времени было немного, теперь он попробует сделать все максимально приближенно к тому, как делал Самад. А голову его искать придется самому, раз больше некому это поручить. Как там говорили злодеи в голливудских фильмах? Если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, делай его сам? Вот и придется наведаться к упрямой Ворониной лично, и уж ему-то она не сможет отказать, заодно и выясним, действительно ли она ведьма, как о ней говорят.

Нехорошая улыбочка на его лице окончательно убедила сотрудников лаборатории, что шеф сошел с ума.