Текст книги "За шаг до встречи"
Автор книги: Татьяна Воронцова
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]
Глава третья
Лёжа с закрытыми глазами, натянув до подбородка лёгкое бамбуковое одеяло, Даша перебирает в памяти особенно впечатлившие ее фрагменты разговора с темноволосым мужчиной, который взял себе экзотическое, даже немного зловещее имя Дэмиен, и пытается понять, во что же это она вляпалась.
Высокий, подтянутый, сильный. Просто обязан быть сильным! Скалолаз. Если, конечно, не врёт. Судя по голосу, обладает приятной наружностью. Если бы не обладал или не осознавал, в его голосе и манерах не было бы такой возмутительной самоуверенности.
Вошёл в чужой дом, встретил там незнакомую женщину и втянул ее в авантюру. Сумел втянуть. Она поддалась соблазну. А ведь скажи кто-нибудь день назад, что с ней может случиться подобное, она бы ни за что не поверила.
Интересно, женат ли он? Скорее всего, нет. Будь у него жена, пришлось бы объяснять, где он пропадает вечерами, и надо иметь очень богатую фантазию, чтобы всякий раз получалось правдоподобно.
Хотя зависит от отношений. Если у каждого своя жизнь, свои интересы, как это стало модным в эпоху постмодерна, то и объяснять ничего не надо. Привет-привет! Как прошёл твой день? Отлично. А твой? Лучше не бывает. Вместе позавтракать, исполнив с утра супружеский долг – и вот оно, счастье.
Допустим, женат. Что это меняет? Лично для нее, для Даши? Она откажется от следующего свидания? Нет. Потому что в ее жизни уже давно – давно или никогда? – не было таких необыкновенных впечатлений. Сильных, противоречивых. К худу ли, к добру ли, но они появились, вторглись в ее маленький уютный мир и теперь невозможно сделать вид, будто ничего не произошло. Ей хочется этих впечатлений. Хочется новенького, остренького, приятно щекочущего нервы.
Допустим, не женат. Что это меняет? Опять же для нее. Да ровным счётом ничего! Она ведь не собирается за него замуж? Нет, конечно. Во-первых, никакого замужества она, в принципе, не планирует; во-вторых, никто пока и не предлагал.
Ну и какая разница? Заниматься расследованием ей по-прежнему не хотелось, но вопрос периодически возникал. У женатых своя психология, свои странности и страхи. Есть ли такие странности и страхи у Дэмиена?
Так, повторяем вслух: мне без разницы, мне без разницы, мне без разницы…
Она досадливо фыркает и переворачивается на другой бок. Вообще-то не помешало бы выспаться, завтра рабочий день. Но мимолётная мысль о работе сменяется назойливой мыслью о том, в чем же завтра пойти на свидание с Дэмиеном. Причём понятно, что он всё равно ничего не увидит. Разве что силуэт. Впрочем, если надеть белую блузку, она будет красиво мерцать в темноте. И любимые облегающие джинсы, раз уж мы заговорили про силуэт. Туфли на каблуках, чтобы ноги казались длиннее?
Черт, да зачем всё это?..
Тихий ехидный шепоток изнутри намекает, что ответ ей известен. Но другой, рациональной, частью своего существа она не желает этого признавать. Это слишком банально. Не достойно, не современно. А она современная женщина, так? Независимая, свободная, самодостаточная. Ну да, ну да.
Изредка, возвращаясь с работы общественным транспортом, еще до покупки собственной машины, она косилась на прилюдно милующиеся парочки и сама толком не понимала, что испытывает при виде этого зрелища, зависть или отвращение. Нельзя сказать, что она чувствовала себя обделённой мужским вниманием, любовные романы у нее были, но ни один из них не хотелось растянуть на всю жизнь.
Нормальные мужчины со стабильными доходами, без чрезмерных запросов и скандальных привычек. С однозначно серьёзными намерениями. Тогда чего она кочевряжилась? А-а… Не хватало какой-то искорки, какой-то сладкой горечи, какого-то безумия. Того, чего она втайне желала, но чуть оно возникало на ее горизонте, тут же спасалась бегством.
Когда мужчина и женщина, случайно попавшие в поле зрения, оказывались миловидными, Даша от нечего делать предавалась фантазиям. Сочиняла историю их любви. Знакомство, первое свидание, первый секс. Совместное преодоление препятствий на пути к безоблачному счастью. Ха-ха-ха! Вот о чем она не рассказала бы никому, даже лучшей подруге.
Его разбудил звонок. Дотянувшись до смартфона, лежащего на придвинутом вплотную к диван-кровати антикварном стуле с резной высокой спинкой, он взглянул на экран, сонно поморгал и привычно провёл пальцем по гладкой поверхности. Прохлада стекла и металла, скольжение снизу вверх.
Что же мне снилось… до того, как…
– Сашка, эй! – заговорил смартфон взволнованным женским голосом. – Ты где пропадаешь? Чего не звонишь?
Кажется, я поднимался на башню. По винтовой лестнице, да…
Несколько секунд он молчит, одной частью мозга стараясь удержать ускользающее сновидение, а другой – включиться в диалог.
– А сколько сейчас… Ох, блин. Я спал.
– Спал? – Недоверчивые интонации. Пауза. – Ты же обычно раньше полуночи не ложишься.
– Устал.
– Работы много?
– Да.
И это чистая правда.
– Почему не позвонил?
– Да вот прилёг и уснул. Я одетый лежу.
Тоже правда! Он лежит на неразобранной постели в джинсах и футболке. А на кухне, должно быть, полно немытой посуды… Чёрт.
– Хочешь я приеду?
– Ты с ума сошла, – говорит он с непритворным ужасом. – Ночь на дворе.
– А я на такси.
– Слушай, Настя…
– Ладно, я всё поняла. Спокойной ночи.
Обиделась. Но пережить ее обиду сейчас гораздо легче, чем ее визит. Как пить дать заведёт опять свою песню: «за отношения надо бороться», «это только в кино всё красиво и просто», «у нас не должно быть секретов друг от друга» и так далее и тому подобное. Нет, нет и еще раз нет! Не сейчас.
Впервые услышав бред про борьбу за отношения, он рассказал об этом своей двадцатилетней сестре Люське. «Пф-ф… – Она скорчила гримаску с очаровательным высокомерием юности. – Если за отношения надо бороться, значит, бороться за них не надо. Верно говорю!» То, что она говорила, оказывалось верным возмутительно часто.
Сосчитав до десяти и собрав волю в кулак, Александр сползает с дивана и тащится на кухню проверить что там с посудой. Ведь ужинал, когда вернулся? Ужинал. Значит, должны остаться улики. Ну так и есть! Ох…
Расправившись с посудой, он возвращается на диван. Задумчиво смотрит на часы. Спит? Не спит? Вряд ли спит.
– Приветики, – бодрым голосом отзывается Люська, увидев на экране смартфона его номер. – А я только что тебя вспоминала.
– Да? – спрашивает он, невольно улыбаясь. – Надеюсь, вспоминала всё самое плохое?
Слышно, что у нее там играет музыка, кажется, Faun.
– Конечно, плохое. Ты обещал привезти мне шуруповерт, на прошлой неделе обещал, и до сих пор не привёз.
– В субботу привезу. Слушай… Тебе знаком парфюм Eau Sensuelle Bottega Veneta?
– Хочешь взять в подарок? – хмыкает Люська. – Этой своей?..
– Нет.
– Я слушала этот аромат в дьюти-фри. Гармоничный, породистый цветочный шипр. На любителя, конечно, как все шипры. Себе не хочу. Просто не мой. Совсем.
– А что ты сказала бы о женщине, которая его выбрала?
– Что она много о себе понимает.
– Хм…
– Что-то ты темнишь, братец. Влюбился?
– Пока только заинтересовался.
Люська делает музыку потише.
– Я хочу знать об этом всё!
Но рассказать ВСЁ невозможно, поэтому он прощается, несмотря на возмущённые вопли в эфире, и некоторое время лежит без движения, закрыв глаза.
К тому моменту, когда под рукой опять начинает тренькать смартфон, в голове Александра полностью оформляется мысль, что с этим пора кончать. Вся эта история с Настей чересчур затянулась. Не то чтобы он совсем не хотел жениться, но не хотел жениться на данной конкретной особе, а она, судя по всему, твёрдо решила добиться своего. Он предупреждал: ничего не будет, никаких штампов в паспорте. Говорил открытым текстом. Но ей хотелось думать, что все женщины, которые были с ним раньше, просто плохо старались. Или не знали, как взяться за дело. А она – она ведь умная, она особенная. У нее получится.
С третьей попытки ей удалось остаться у него с вечера не до утра, а до следующего утра. Через неделю после этого она провела с ним ночь и, собираясь на работу, «забыла» в его квартире свои таблетки от мигрени, шерстяную кофту и щётку для волос. Ещё через неделю она завалилась на выходные с целой сумкой барахла под предлогом того, что они с Александром вместе приглашены на вечеринку (это было правдой) к общим знакомым, и ей надо иметь во что переодеться. Надо ли говорить, что в понедельник, уехав на работу, она оставила вещи у него?
Он на работу не спешил. Медленно обошёл квартиру, собрал всё ее имущество, аккуратно сложил в ту же сумку, в которой они прибыли, и доставил по месту жительства хозяйки. Передал ее матери, неработающей пенсионерке, со словами: «Настя оставила у меня свои вещи, а я уезжаю и не могу сказать точно, когда вернусь» и свалил на три дня в Зеленоград, где проживал его отец.
Случай этот они не обсуждали, но дамочка сделала выводы. Больше не пыталась освоиться на его территории, раскладывая повсюду свои домашние тапки, вместо этого начала проводить с ним беседы на тему «Секреты счастливой семейной жизни». Хотя проводить беседы – это не совсем точно. Говорила, в основном, она и, в основном, в постели. После секса. Поэтому Александр быстро засыпал.
Между тем смартфон продолжает тренькать. Неужели она? А как же «спокойной ночи»? Быстро же у нее закончилась эта ночь.
– Хочу сказать тебе, что с меня хватит! – ринулась она с места в карьер, по своему обыкновению накручивая себя всё больше и больше. – Не знаю, как ты представляешь себе нормальную семейную жизнь, но то, что происходит между нами, это… это унизительно! Прежде всего для меня. Для тебя, конечно, тоже, потому что мужчина должен нести ответственность за отношения на равных с женщиной, но это ты вряд ли поймёшь.
Лёжа с закрытыми глазами, он терпеливо слушает. Чем быстрее она выскажется, тем раньше можно будет налить себе пару дринков коньяка, немного почитать при свете настенного бра и спокойно отойти ко сну.
– Мне надоело быть девочкой по вызову. Тратить свои лучшие годы на то, чтобы ублажать нарцисса. Когда у тебя появится для меня более интересное предложение, дай знать.
– Хорошо, – отвечает он, решив, что затянувшаяся пауза свидетельствует о том, что красноречие ее иссякло.
Похоже, она не верит своим ушам. Молчит еще несколько секунд, после чего с подозрением спрашивает:
– Что это значит?
– В смысле?
– Ты сказал «хорошо». По-твоему, это хорошо? Тебя всё происходящее радует?
– Я сказал «хорошо» в знак согласия. Когда у меня появится более интересное предложение, я дам тебе знать. Хорошо. Договорились.
Еще одна пауза.
– Ты вообще любил меня когда-нибудь?
– Послушай. – Он говорит ровным голосом, без тени раздражения. – Тебе не кажется, что выяснять отношения во втором часу ночи – это не самая хорошая идея?
– Какая же ты скотина! – Теперь она почти рыдает. – Мог бы сказать, что любил.
– Я не уверен, что под любовью мы подразумеваем одно и то же.
– А что подразумеваешь ты?
– О нет, только не сейчас! Я хочу спать. Честное слово. И ведь ты сама пожелала мне спокойной ночи.
Упс! Она оборвала разговор, на этот раз безо всяких пожеланий.
Не веря своему счастью, Александр поспешно отключает смартфон и, глубоко вздохнув, вытягивается на диване. Мысли его возвращаются к девушке, пахнущей замшей и персиковым соком. И гарденией. И ванилью. И жасмином. Девушке, которая сначала чуть не метнула ему в голову мраморную Венеру, а потом согласилась встречаться с ним в тёмной гостиной чужого загородного дома.
Что ее подтолкнуло? Он не рассчитывал на успех. Всё это было чистейшей импровизацией. И вдруг сработало.
– И тогда я подумала: почему я должна оправдывать ожидания других людей? Пусть даже не совсем чужих. Или совсем не чужих. Ну там, родителей, друзей, соседей, коллег… Никто никому ничего не должен. И я в том числе. Ты с этим не согласен?
Белая блузка, облегающие джинсы, туфли на каблуках – да, она все-таки нарядилась. И перед выходом из дома сделала два пшика из флакончика той же самой парфюмерной воды.
«Хватит себя обманывать, – эти слова были адресованы ее отражению в зеркале. – Ты хочешь ему понравиться. Ну что же теперь…» Там, в своей жизни, о которой Даша ничего не знала, он мог быть злым, коварным, завистливым, лживым, жадным, трусливым… да каким угодно! Но здесь, в сумраке просторной, со вкусом обставленной гостиной Генриетты, она хотела нравиться ему.
– Согласен с некоторыми оговорками. Мы никому ничего не должны ровно до того момента, когда сами, сознательно и добровольно, берём на себя некие обязательства. Подписываем договор или произносим клятву в присутствии свидетелей. Ну а когда нам говорят, что мы должны одно, другое, третье, пятое, десятое – все, что выгодно говорящим, но совершенно не выгодно и не приятно нам, – это просто шум, который можно и должно игнорировать.
На сегодняшний сеанс Дэмиен принес бутылку белого вина. Поставил на полчаса в холодильник, нашёл в буфете две большие рюмки, распечатал пачку сигарет.
«Мы будем пить, не закусывая?» – растерянно спросила Даша.
«Такое вино закусывать грех! – провозгласил Дэмиен. – Знаешь, что это? Chablis Premier Cru от La Chablisienne. Я хочу поразить твое воображение».
Ему это удалось. Вино было фантастически ароматным, с лёгким и необычным стальным привкусом – Дэмиен пояснил, что это фирменный привкус шабли, – оно не пьянило, а погружало в неописуемое состояние счастья.
«Теперь я знаю, что такое вкус экстаза», – призналась Даша после первой рюмки. И увидела, точнее, угадала, что он улыбнулся в темноте – блеснули белые зубы.
– Мы ведём себя так, потому что ты – мужчина, а я – женщина. Я стараюсь тебя соблазнить, хотя толком не вижу, красиво одеваюсь, хотя и ты не видишь меня, поливаю себя духами, гадаю что ты там обо мне думаешь. А ты стараешься меня завоевать, рассказываешь о своих подвигах, приносишь дорогое вино… Интересно, как бы ты себя вёл, если бы твоим невидимым собеседником был мужчина. О чем бы вы говорили?
– Скорее всего, о политике и спорте, о женщинах и машинах. – Дэмиен чуть усмехнулся. Крутанул за ножку свою рюмку, сделал небольшой глоток. – В любом случае это не было бы так захватывающе, как с тобой.
– Но я же не рассказываю ничего особенного.
– Это тебе так кажется. Ты рассказываешь о своём привычном мире. А для меня твой мир – непривычный, незнакомый, нелогичный, полный того, что не укладывается в голове.
– Для меня твой мир тоже незнакомый, – подумав, сказала Даша. – И мне интересно, как проживается внутри то, что я наблюдаю со стороны. Проживается тобой и такими, как ты. Такими же существами. Мужчинами.
– Что же тебя интересует?
– Ну… – Она прикусила губу. – Влюбленность, первый секс, ревность, ссоры, драки, всякие мальчишеские забавы вроде гонок на мотоциклах, прыжков с парашютом, проникновений в заброшенные дома и закрытые зоны – вот это всё.
– Я не прыгал с парашютом. Мотоцикл у меня есть. И права на его вождение тоже есть. Заброшенные дома? Да, могу рассказать одну историю.
Он умолк, припоминая. Даша терпеливо ждала.
– Когда я был подростком, мы жили в одном из старых районов Москвы, не буду уточнять, где именно. Наш восьмиэтажный кирпичный дом – такие дома часто называют сталинскими – стоял на оживлённой улице, но двор был тихим и зелёным. Мы допоздна гуляли в этом дворе. По другую сторону дороги сохранилось несколько деревянных домов, предназначенных под снос. Люди из них уже выехали. Надо ли говорить, что эти дома, темнеющие среди буйной зелени покинутых дворов, манили всех любителей жанра хоррор. И вот однажды мы с приятелем тоже не устояли. Наш выбор пал на дом, самый дальний от проезжей части и самый ближний к парку. Большой двухэтажный дом с мансардой, мрачный и зловещий. Настолько зловещий, что никто не посмел разбить оконные стекла, все они были целёхонькие, в отличие от стёкол соседних домов. Мы с Лёшкой отправились туда ближе к вечеру, пока еще не стемнело, прихватив электрические фонари. Первый этаж обошли довольно быстро, пожалуй, с излишней поспешностью. Воздух во всех помещениях был затхлый и стылый, с таким специфическим, едва уловимым душком, какой появляется в местах, где совершались преступления или пошаливали призраки.
– Что? – не сдержалась Даша. – Какие еще призраки?
Дэмиен пожал плечами, и она уловила этот жест.
– Ну какие… Обыкновенные призраки. Ни разу не видела, что ли?
– Нет. И никогда не верила в их существование. А ты видел?
– Прости, Флинн, меня это настораживает. – Он выдержал паузу, чтобы придать вес тому, что собирался сказать. – В твоей жизни отсутствует волшебство.
Обдумав его слова, Даша решила согласиться. Тем более, что надеялась услышать пару историй о волшебстве.
– Так вот, – продолжал он, довольный ее сговорчивостью. – Мы поднялись на второй этаж, и там, осмотрев две комнаты, где громоздились ржавые пружинные кровати с металлическими спинками, полуразвалившиеся деревянные тумбочки, продавленные кресла с драной обивкой, в третьей, помимо всякой рухляди, обнаружили людей. Сложно представить, что могло бы напугать нас больше. Мы замерли на пороге, оцепенев от ужаса, молча глядя на мужчину и женщину, выхваченных из тьмы ярким направленным светом наших фонарей. Свет на короткое время ослепил их, и, полулёжа на драном матрасе, они беспомощно моргали, но вскоре очнулись, приняли более-менее вертикальное положение и, поддерживая друг друга, двинулись в нашу сторону. Хотя это сильно сказано. Скорее всего, перед нашим вторжением они нагрузились под завязку, наркота или алкоголь, в той ситуации было сложно понять, да и опыта соответствующего у нас не было, но их движения напоминали танец сомнамбул при замедленной съёмке. Таким образом они могли идти к нам целый год.
– Они были молодые?
– Мне запомнилось, что да. Женщина со спутанными светлыми волосами до плеч, в длинной вязаной кофте и узкой юбке выше колен, и мужчина, обросший, небритый, в клетчатой фланелевой рубашке и грязных джинсах неопределённого цвета. Я как будто сделал моментальный снимок. А потом случилось то, что надолго выбило меня из колеи, хотя, если вдуматься, ничего противоестественного собой не представляло. Лёшка сбежал. Просто повернулся и, ни слова не говоря, рванул прочь по коридору. Повторяю, само по себе это не было ничем противоестественным или предосудительным. Человек испугался. Испугаться может каждый. Но если бы он схватил меня за руку и потащил за собой или просто подтолкнул со словами: «Бежим отсюда!», его поступок не застрял бы во мне занозой. Мы же пришли в этот дом вместе, правильно? Но он поступил так, будто пришёл один. Перед лицом опасности, подлинной или мнимой, мое присутствие вдруг утратило актуальность. Я словно перестал существовать.
– Понимаю. На твоём месте я чувствовала бы то же самое.
– После его побега ситуация изменилась. Женщина сложилась пополам в приступе рвоты, мужчина принялся укладывать ее обратно на матрас, и оба перестали обращать на меня внимание. Тут только я заметил, что вокруг матраса валяются использованные одноразовые шприцы, вдоль стены выстроились длинные ряды пустых бутылок и пивных банок, в углу кучей навалены какие-то тряпки, одеяла или одежда. Решив, что делать там больше нечего, я попятился в коридор. Осматривать дом в одиночку было не так интересно, как с товарищем, но из подросткового упрямства (Товарищ струсил? Что же, обойдёмся без него) и желания доказать самому себе, что способен довести до конца задуманное, я продолжил обход. В мансарду вела скрипучая деревянная лестница, ступени которой почернели от влаги и местами довольно сильно потрескались. Держа перед собой фонарь, я поднимался всё выше и выше, и с каждым шагом меня всё больше накрывал нестерпимый смрад, превративший и так не особо свежий воздух в подобие протухшего бульона. Дверь в единственную комнату под крышей была приоткрыта. Что там, за ней? Дохлая кошка? Дохлая крыса? Много дохлых крыс? Все мои предположения оказались неверны.
– Кажется, я угадала, – содрогнувшись, пробормотала Даша.
В груди возникло неприятное напряжение. Пальцы дрогнули, и она торопливо поставила рюмку на стол.
– Посреди комнаты лежал раздувшийся труп. С крюка в потолке свисала верёвка с петлёй на конце. В двух шагах от трупа валялась табуретка. Всё выглядело так, будто человек (я не понял, мужчина это или женщина, и не стал разглядывать) повесился или его повесили, а потом был вынут из петли и оставлен на съедение крысам в мансарде заброшенного дома. Эта картина еще долго вставала у меня перед глазами, когда я лежал поздно вечером в постели. Вставала, не давая уснуть. Кашляя и на ходу протирая слезящиеся глаза, я кубарем скатился по лестнице, выскочил на улицу, бегом пересёк двор и, только оказавшись в сквере неподалёку от проезжей части, рухнул на скамейку, чтобы немного прийти в себя. Как я не потерял фонарь, ума не приложу. Сердце у меня стучало так, что было трудно дышать. Всё тело под одеждой взмокло от пота. Подумав о том, что Лёшка, наверное, уже дома, сидит на кухне за ужином и знать не знает о кошмарном обитателе мансарды, я чуть не заплакал. Бегство избавило его от груза иррациональных страхов, ведь он ничего не видел, а мне было даже не с кем обсудить увиденное. Обсуждать это с ним после того, как он запросто слился из нашего совместного приключения, казалось невозможным. – Дэмиен подлил немного вина Даше и себе и, передохнув, продолжил: – Ближайшую ночь я спал не очень спокойно, но спал. А следующая началась с того, что меня посетил призрак, и после его исчезновения я уже до утра не сомкнул глаз.
Даша глотнула из рюмки. Вино было по-прежнему сказочно вкусным и ароматным, только слегка согрелось. Не сильно, совсем чуть-чуть.
– Призрак шагнул ко мне в комнату с балкона. Ночи стояли тёплые, и балконная дверь была открыта настежь, хотя сомневаюсь, что дверь остановила бы его, даже будучи закрытой. Не помню, что я почувствовал, увидев его, и о чем подумал. Я просто оцепенел. Это был призрак мужчины, рослого, грузного, с растрёпанными тёмными волосами и короткой тёмной бородой. Позже у меня возникла необъяснимая уверенность, что он художник. Глядя на меня в упор, он поднял руку и провёл ладонью поперёк своей шеи. Этот жест, вероятно, намекал на способ, каким он самовыпилился из этого мира. Или его выпилили. Вот, собственно, и всё. Призрак растаял в воздухе, а я, дрожа с головы до ног, лежал и таращился на то место, где он растаял. Час или два голова у меня не варила совершенно. Потом я начал потихоньку вспоминать, что слышал и читал о призраках. Потому что все мы, разумеется, что-то о них слышали и читали. Я вспомнил, что призраки являются людям тогда, когда хотят получить помощь, передать послание или инструкцию. Например, «мое мертвое тело находится в багажнике ржавого «Москвича-2140» белого цвета, припаркованного во дворе дома такого-то по улице такой-то, умоляю, похороните меня по-христиански, иначе не обрести мне покоя». Где находится мёртвое тело явившегося мне художника, я знал точно. Но что с этим знанием делать?
Вечер был тёплый, и первое, что сделала Даша, оказавшись сегодня в доме, – открыла настежь одну из створок большого трехстворчатого окна. Внезапный порыв ветра надул, приподнял штору и заодно впустил в гостиную чуть больше света с улицы, чем проникало до сих пор. Это позволило Даше разглядеть почти идеальный овал лица сидящего напротив мужчины, ровные черные брови, подчёркнутую тенями чеканную резкость черт. Брюнет. Взволнованная, она напряженно всматривалась в размытый силуэт на фоне светлой крашеной стены.
Дэмиен поднёс рюмку к губам, сделал небольшой глоток, удовлетворённо хмыкнул. Взгляд его поблёскивающих в сумраке глаз был устремлён на Дашу.
– В конце концов я нашёл решение. Точнее, нашёл того, кто мог помочь мне найти решение, мог разделить со мной тяжесть этой ноши. Почему я сразу не подумал о нем? Наверное, поглупел от стресса. Я вспомнил о своём старшем товарище, который жил в соседнем подъезде и почти каждое воскресенье уделял два-три часа общению со мной, несмотря на разницу в возрасте. Со сверстниками, насколько я мог судить, он не очень ладил. Да, встречаются такие парни с чудинкой… Мы играли в шахматы, чинили мой велосипед, болтали обо всем на свете. Он никогда не вел себя как наставник, не брал покровительственный тон. Не знаю, что он получал от общения со мной. Я получал очень много, хотя осознал это гораздо позже, а тогда просто ждал с нетерпением выходных и, разумеется, гордился нашей дружбой. Итак, вспомнив об Игоре, я немного успокоился, а наутро позвонил ему и попросил о встрече. Если он и удивился, то не подал виду. Сказал, что может подойти к семи часам вечера на наше обычное место возле голубятни в глубине двора. Ожидая его, я мысленно подбирал слова, которые могли бы передать весь мой страх, все мое смятение и при этом не заставить собеседника считать меня малолетним дурачком, насмотревшимся мистических триллеров. Призрак на балконе? Что дальше? Зомби? Вампиры? Но Игорь выслушал меня с огромным вниманием, и по тому, как загорелись его глаза, я понял, что это не притворство. «Что мне делать?» – спросил я, закончив рассказ. «Предлагаю следующее, – подумав, ответил Игорь. – Завтра с утра я иду туда, в этот дом… нет, тебе со мной идти не обязательно… И если наш покойник всё еще там, сообщаю в полицию. Скажу, что заглянул от любопытства. Пишу роман, захотелось ощутить атмосферу заброшенного дома. Когда погибшего так или иначе опознают и захоронят, его душа обретёт покой». План был, конечно, малость шизофренический, но другого я предложить не мог. Как ни странно, он увенчался успехом. Стражи порядка поначалу отнеслись к информации с подозрением, но убедившись, что она соответствует действительности, задали Игорю еще несколько вопросов и отпустили на все четыре стороны. Призрак меня больше не посещал.
В наступившей тишине Даша подумала, что прошло, наверное, уже часа полтора, если не два, но ей не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался. Работа? Да, завтра опять идти на работу, после работы заниматься домашними делами, но сейчас все это было так далеко – как будто на другой планете.
– В твоей жизни было много необычного? – спросила она, подставляя свою рюмку.
Она отдавала себе отчёт в том, что пьяна, и это было приятное опьянение. Интересно, если невзначай коснуться его руки, когда он будет наливать вино, что он скажет?
Он ничего не сказал. Молча поставил бутылку и, дотянувшись до Дашиной руки, легонько провёл кончиками пальцев по тыльной стороне ее ладони, ласково сжал пальцы. Кожа сухая и тёплая. Приятно.
– Не очень много, – ответил он, помолчав. – Чтобы необычное происходило, нужно позволять ему происходить. Понимаешь, о чём я? Раскрываться ему навстречу. Не все это умеют. Я не считаю, что умею, но иногда получается. А ты? – Он по-прежнему не выпускал ее руку. – Неужели с тобой никогда не происходило ничего необычного? Совсем-совсем никогда?
Теперь он сидел, подавшись вперёд, их разделял только стол.
У Даши участилось дыхание.
– Может, и происходило. Только я отказывалась в это верить.
– Постарайся поверить сейчас. Вспомнить и поверить.
– Ну, – начала она неуверенно, – некоторые мои сны сбывались. Но мне кажется, это нельзя отнести к необычному. Это бывает у всех.
– Поделишься?
– Если тебе интересно. Но сначала скажи, как у тебя складывались отношения с твоим Лешкой после его бегства из заброшенного дома? Вы продолжали общаться?
– Дня два или три он обходил меня стороной, а потом, видя, что я не проявляю признаков враждебности, начал вести себя как ни в чем не бывало.
– И ты по-прежнему доверял ему свои секреты, пускался с ним во всякие мальчишеские авантюры?
– Нет. С доверием было покончено. Мы продолжали тусоваться во дворе, покуривать за гаражами, срываться в кино с уроков, спорить чей велосипед лучше, но разговоры о чем-то важном, о чем-то настоящем из нашего общения ушли. Я утратил способность говорить откровенно. Сначала с Лёшкой, а потом и со всеми остальными. Я вообще разучился доверять. – Он помолчал. – Вроде бы не такое уж страшное преступление совершил мой приятель. Подумаешь, мальчишка испугался и сбежал. Но я-то не сбежал. Убедившись в том, что можно было не сбегать и при этом остаться в живых, я не был склонен относиться с пониманием к его поступку.
– Почему ты не припёр его к стенке, чтобы он объяснил своё поведение?
– Потому что не хотел, чтобы он оправдывался. Или врал, оправдываясь.
– Хотел дать ему возможность сохранить лицо?
– Это ему в любом случае не удалось бы.
Еще одна пауза.
– Нет, я не хотел дать ему возможность сохранить лицо. Я хотел избавить себя от неприятного зрелища.
– Я тоже не умею говорить откровенно, – прошептала Даша, глядя туда, где поблёскивали его глаза. – Точнее, никогда не бываю откровенной до конца. Я могу рассказать о том, что меня не очень беспокоит. Или не беспокоит совсем.
– Как большинство людей.
– Может, это и правильно?
– Это комфортно. Но правильно ли… Смотря что считать правильным.
– Хорошо для психического здоровья.
– Самообман тоже может быть комфортным. Но хорошо ли для психического здоровья пребывание в самообмане? Не знаю, Флинн. Если да, то откуда берутся неврозы?
Она слегка поёжилась. Рассказать?.. Не рассказать?..
– Там еще что-нибудь осталось? – Она взглянула на бутылку. – Мы не все выпили?
Дэмиен молча подлил ей вина.
– Когда я училась в седьмом классе… – начала она, сделав два глотка. И запнулась. Сделала еще глоток. – В общем, очередная моя влюблённость в женоподобного красавчика привела к затяжной хандре, которую современные барышни, следуя моде на тонкую душевную организацию, именуют депрессией, я нахватала троек, и мама всерьёз забеспокоилась. Дня три или четыре она ходила вокруг с озабоченным видом, подсовывая мне то апельсин, то яблоко, и наконец, не выдержав, пристала с расспросами. Что случилось? Я поссорилась со своей лучшей подругой? Ко мне стали плохо относиться одноклассники или придираться учителя? К тому времени мои страдания от равнодушия избранника достигли апогея, и я опрометчиво выложила все. Нет, мама не высмеивала меня и не стыдила, напротив, дала возможность нарыдаться вдоволь на ее груди, немного повздыхала, вспоминая молодость, потом заварила успокоительный чай и тоном заговорщика сообщила, что все будет хорошо. Как ни странно, после всего этого я почувствовала себя гораздо лучше, с аппетитом поужинала и отлично выспалась. А следующий вечер стал тем вечером, который изменил мою картину мира. Зачитавшись допоздна, перед сном я решила посетить туалет, тихонько выскользнула босиком из своей комнаты и услышала, как мама на кухне говорит с кем-то по телефону. Я подошла поближе и остановилась за углом. Не знаю, что заставило меня так поступить. Возможно, интонации ее голоса. Она явно старалась говорить так, чтобы ее никто не услышал. Таким, знаешь, возбуждённым полушёпотом.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?